Время как признак продолжаемого преступления

Обстоятельства времени - это совокупность признаков, характеризующие период, в течение которого совершается общественно опасное посягательство.

Время как признак объективный стороны преступления, вопреки мнению Преденна П.Ю.³⁴, играет более важную роль в квалификации анализируемого института, чем может показаться.

В большинстве работ, посвященных анализируемой тематике (например, в статьях Квашиса В., Крутова Ю.³*, а также Силаева С. А.указывается на то, что временной промежуток между действиями, составляющими единое преступление, должен быть не слишком продолжительным, при этом конкретные временные рамки не определяются Есть авторы, которые пытаются обозначить некие предельные временные фаницьг. Так, например, Становский М.И. и Предеин П.Ю. полагают, что между деяниями, слагающими продолжаемое преступление, возможен перерыв во времени, но во всяком случае они не должны утратить правовых свойств, то есть по ним не истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности либо исполнения обвинительного приговора суда, не снята и не погашена судимость, лицо не освобождалось по закону от уголовной ответственности и наказания и в отношении него не принималось решение о прекращении уголовного дела³³.

^ЛПредеинПЮ Указ соч. С 106

’’ТаганцевНС Указ соч. С 360

Квашне В , Кругов Ю Некоторые вопросы квшификации продолжаемых преступлений//С ОБ ЮСТИЦИЯ 1996 №12

” Например, Силаев С А Объективные признаки продолжаемого преступления И Вестник Кемеровского государственного университета 2013 №4(56)

” Становский М И У каз статья

Представляется, однако, что ученые пытаются оперировать понятиями, лежащими в разных плоскостях правовой действительности.

Сроки давности привлечения к уголовной ответственности как временные отрезки между действиями, совершаемыми с единым умыслом, никак не влияют на возможность их правовой оценки как продолжаемого преступления, поскольку положения ст. 78 УК РФ применимы лишь к самостоятельным уголовно наказуемым деяниям, коими отдельные действия продолжаемого преступления не являются, другой вопрос насколько правомерно говорить о наличии единого умысла на совершение преступления при столь длительном периоде бездействия, но теоретически такую ситуацию представить вполне возможно.

Это объясняется довольно просто: современному уголовному праву присущ принцип субъективного вменения, то есть преступен прежде всего замысел, реализованный вовне, к самому противоправному поведению без наличия виновного к нему отношения со стороны индивида уголовный закон относится безразлично. При запланированном совершении преступления в несколько приемов, каждое из действий является лишь этапом реализации умысла, не имеющим самостоятельного уголовно-правового значения, а следовательно, мы не вправе вычленять из преступления отдельные его этапы и применять к ним положения Общей части Уголовного кодекса РФ, действующие в отношении преступления в целом.

Также как и в случае совершения простого единичного преступления, в котором четко выделяются приготовление, начало и окончание выполнения объективной стороны, причем временной промежуток между указанными этапами преступной деятельности равен или превышает срок давности привлечения к уголовной ответственности, абсурдно полагать, что приготовление или первоначальные действия, непосредственно направленные на совершение преступления, с точки зрения уголовного закона, утратив правовые свойства, не будут влечь для виновного уголовную ответственность, при условии, конечно, что с момента фактического окончания преступления названные сроки не истекли.

Тождественные преступные действия в продолжаемом преступлении играют такую же роль, что и этапы осуществления преступного замысла в простых единичных преступлениях (отличие лишь в том, что объективная сторона указанных действий содержит все признаки объективной стороны состава преступления, предусмотренного конкретной статьей Особенной части УК РФ, а это в данном контексте правового значения не имеет), в связи с чем на них в

равной степени распространяются (или скорее не распространяются) положения уголовного закона о сроках давности привлечения к уголовной ответственности.

Из ученых дореволюционной России точку зрения, схожую с позицией Становского М.И. и Предеина П.Ю., отстаивал Саблер В.С., что, однако, объяснялось принципиальным отрицанием им самого понятия «продолжаемое преступление». Поскольку криминалист считал каждое из деяний, объединенных единым умыслом, составляющим самостоятельное пресгугшение, постольку, по его мнению, срок давности привлечения лица к уголовной ответственности начинал течь отдельно по каждому такому посягательству⁷⁴.

Таганцев Н.С., напротив, рассматривал продолжаемое преступление единым целым во всем своем течении, от первого акта до последнего, в связи с чем оно не может быть погашаемо во все время его продолжения: течение давности может начаться только со времени последнего действия и не может

40

исчисляться отдельно для каждого действия .

Что касается истечение сроков давности исполнения обвинительного приговора суда, погашение судимости, освобождение от уголовной ответственности или наказания, то здесь, по всей видимости, Становский М.И. и Преденн П.Ю. рассуждают о возможности привлечения к уголовной ответственности за каждое из преступных действий, слагающих продолжаемое деяние, в рамках отдельного уголовного процесса. Иными словами, если, к примеру, лицо однажды осуждалось за продолжаемое преступление, а впоследствии выяснится, что в предъявленном обвинении нашли отражения не все преступные действия осужденного, образующие состав продолжаемого преступления, то у следствия есть возможность восполнить этот недостаток, возбудив новое уголовное дело по указанным действиям, а впоследствии суд сможет вынести обвинительный приговор либо принять иное нереабилитирующее решение.

Вроде бьг вполне логично, что за каждое из совершенных преступных актов виновный должен быть привлечен к уголовной ответственности. Однако не стоит забывать, что единственным основанием уголовной ответственности является совершение преступления (ст. 8 УК РФ), а не преступного действия, что не одно и то же.

Иное толкование закона означало бьг возможность для лица дважды понести уголовную ответственность за одно уголовно наказуемое деяние.

Сабпер В С Указ соч С 34 Таганцев Н С Указ соч С 365

Действительно, если продолжаемое деяние едино, то и лицо за его совершение может привлекаться к уголовной ответственности лишь один раз независимо от количества преступных актов, составляющих это преступление⁴¹. Еще Слуневский В.К. указывал на наличие в процессуальном праве принципа неделимости преследования не только в отношении виновности лиц, совершивших престугшение, но также и в отношении самого преступного деяния В соответствии с указанным принципом преступное деяние подлежит преследованию всегда в полном своем объеме, всякое дробление единства преступного деяния, не оправдываемое обстоятельствами дела и основывающееся на одном только усмотрении органа, возбуждающего преследование, должно признаваться незаконным.

Отдельные акты продолжаемого преступления имеют значение лишь фактических данных, на которых покоится законный состав единого преступления, и поэтому не могут быть инкриминируемы в отдельности и подлежать обособленному преследованию. В связи с чем, заключает ученый, при преступлениях продолжаемых преследованию подлежит полностью преступное деяние, а не те многочисленные преступные действия, в которых выразилось данное продолжаемое преступление .

Если проанализировать противоположную точку зрения, то можно прийти к следующему. Установив, что лицо совершило продолжаемое преступление, часть преступных действий которого уже получили надлежащую правовую оценку в предыдущем приговоре, суд признает злоумышленника виновным в инкриминируемом деянии и назначает ему наказание по правилам ч. 5 ст. 69 УК РФ, поскольку действия, за которые он осужден, совершены до вынесения приговора по первому делу, то есть применяются правила назначения наказания по совокупности преступлений, хотя продолжаемое преступление - это единичное деяние. Таким образом, в нашем примере искусственно создается совокупность преступлений там, где она отсутствует.

С другой стороны, рассматриваемая ситуация ставит наличие множественности преступлений в зависимость от того, насколько оперативно следственные органы установят все преступные действия, совершенные лицом с единым умыслом: если в суд поступит уголовное дело по обвинению лица в совершении всех преступных действий, слагающих продолжаемое преступление,

Аналогичного мнения придерживается и судебная практика Определение Верховного Суда РФ от 09 07 2014 №32-Д14-4 [Электронный ресурс] Доступ из справ-правовой системы ••Консультант Плюс

Случевский В К У чебник русского уголовного процесса Часть 11 Судопроизводство М , ••Зерцало”, 200S С 173

то он будет осужден за единичное деяние, если же правоохранительные органы будут «постепенно» раскрывать преступление, «партиями» направляя уголовные дела в суд, то соответственно ему (суду) надлежит руководствоваться при определении меры уголовной репрессии правилами о совокупности преступлений, тем самым необоснованно ухудшая положение подсудимого. Фактически при такой трактовке закона виновный претерпевает негативные последствия недостатков предварительного следствия, что в правовом государстве является недопустимым.

44

логикой руководствуется и судебная практика .

Все сказанное с очевидностью свидетельствует об упречности подхода ученых-криминалистов (Становского М.И. и Предеина П.Ю.) к исследуемой проблематике.

Таким образом, ни истечение сроков давности привлечения к уголовной ответственности, ни иные основания освобождения от уголовной ответственности, наказания либо негативных последствий обвинительного приговора суда (снятие или погашение судимости), связанные с временными рамками, не влияют на квалификацию деяния как продолжаемого. Тогда каким же образом обстоятельства времени учитываются при признании преступления продолжаемым? Какими критериями надлежит руководствоваться при определении длительности промежутков времени между действиями (бездействиями), чтобы сделать вывод о принадлежности деяния к рассматриваемой категории? И если такие критерии существуют, могут ли они быть универсальными, подходящими для всех видов преступлений?

Как точно подметил Силаев С. А., при совершении конкретных продолжаемых преступлений длительность периодов времени между преступными действиями играет неодинаковую роль: так, лицо, совершающее квартирную кражу в несколько приемов, стремится осуществить задуманное как

Черненко Т , Сипаев С Указ статья "Бюллетень Верховного Суда РФ 2015 №1 С 32 До"

можно скорее, а субъект налоговых престугшеннн в принципе не способен совершать акты уклонения от уплаты налогов через короткие промежутки времени, поскольку закон связывает исполнение данной обязанности с определенным налоговым периодом⁴⁵.

С другой стороны, к аналогичному умозаключению можно прийти, даже рассматривая одно и то же преступление в различных ситуациях. Например, квартирный вор, похитив несколько томов литературных произведений известного классика, принадлежащих владельцу жилого помещения, находящегося в отпуске, остальные книги собрания сочинения планирует изъять в следующий долгосрочный отъезд потерпевшего (в отпуск примерно через год). Хотя временной промежуток между деяниями довольно велик, тем не менее, ни у кого не вызывает сомнений, что в данном случае классический пример продолжаемого преступления

В связи со сказанным можно сделать вывод о бессмысленности попыток установить точные временные рамки, отграничивающие продолжаемые деяния от совокупности престугшений, поскольку обстоятельства времени не являются

ЧИ ЧИ .\'1 и-"

определяющими при установлении признаков анализируемой категории деянии .

По приговору Хабаровского краевого суда от 28 ноября 2006 г. X. осужден по ч. 1 ст. 119, ч. 1 ст. 297 (4 эпизода) УК РФ.

X. признан виновным в том, что, являясь подсудимым, в ходе судебного заседания, желая запугать участвовавшую в судебном заседании свидетеля П., угрожал ей убийством. В тот же период времени и в том же судебном заседании X. Публично в устной форме оскорбил поддерживавшего обвинение в судебном разбирательстве государственного обвинителя, потерпевших 3. и П. и свидетеля П., унизив их честь и достоинство, чем проявил неуважение к суду.

Президиум Верховного Суда РФ 21 мая 2008 г., рассмотрев уголовное дело по надзорной жалобе осужденного X., изменил приговор: действиях., связанные с неуважением к суду, выразившиеся в оскорблении в ходе одного заседания участников судебного разбирательства - К, П., 3. и П., постановил

квалифицировать по ч. 1 ст. 297 УК РФ (один эпизод)⁴⁷.

Силаев С А Указ статья

⁴⁶ Хотя, например, Малинин В Б полагает, что достаточно длительный разрыв во времени между преступными актами это основной показатель раздельности умысла Малинин В Б Объективная сторона преступления СПб Издателвство Юридического института (Санкт-Петербург), 2004 С 1S2

⁴¹ Бюллетень Верховного Суда РФ 200S №12 С 12 Д1

По приговору Пензенского областного суда от 27 февраля 2008 г. X. осужден по ч. 1 ст. 297 УК РФ (в отношении К.), ч. 1 ст. 297 УК РФ (в отношении В.), ч. 1 ст. 297 УК РФ (в отношении государственного обвинителя).

X. осужден за неуважение к суду, выразившееся в оскорблении участников судебного разбирательства при следующих обстоятельствах. 22 октября 2007 г. X. в ходе судебного разбирательства уголовного дела в присутствии участников судебного разбирательства оскорбил нецензурными словами свидетеля К. 24 октября 2007 г. X. в ходе судебного разбирательства по данному делу вновь в присутствии участников судебного разбирательства оскорбил нецензурной бранью свидетеля В., а 26 октября 2007 г. - государственного обвинителя.

Президиум Верховного Суда РФ 10 декабря 2008 г. оставил судебное решение в отношении X. - без изменения, указав следующее. Как видно из приведенных в приговоре доказательств, осужденный совершил действия, направленные на унижение чести и достоинства названных выше лиц, в связи с их участием в судебном разбирательстве по уголовному делу. Его действия правильно квалифицированы как совокупность преступлений, поскольку оскорбление в разное время каждого из участников судебного разбирательства образует отдельное преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 297 УК РФ^4Л.

В приведенных примерах наглядно демонстрируется, что в зависимости от величины промежутка времени между противоправными действиями суд квалифицирует деяние как единое преступление (дискретные акты совершены в одном судебном заседании) либо как множественность таковых (неправомерное поведение растянуто на несколько судебных заседаний). Однако это сильно упрощенное понимание проблемы: рассматривая ситуацию по существу, можно отметить, что правовая оценка содеянного в избранном контексте зависит не от обстоятельств времени, а от того, возникал ли умысел на посягательство вновь либо дискретные акты совершались во исполнение единого намерения. В данном случае временной континуум выступил ориентиром правоприменителю, по мнению которого, факт высказывания виновным непристойностей в разных заседаниях и в отношении разных участников уголовного судопроизводства с очевидностью свидетельствует об угасании умысла на оскорбление потерпевших после очередного слушания и его возникновении в следующем судебном процессе.

Суть времени в свете рассматриваемой проблематики не в том, чтобы быть критерием (и даже одним из критериев) продолжаемого преступления, а в том,

•"Бюллетень Верховного Суда РФ 2009 №5 С 4-5 Д1

чтобы быть своего рода маяком для суда при определенны ключевых элементов субъективной стороны деяния: ведь чем менее продолжителен промежуток времени между тождественными действиями, направленными на нарушение норм уголовного закона, тем больше оснований полагать, что в их основе лежит единый умысел, и наоборот, чем длительнее указанные временные отрезки, тем меньше вероятность того, что совершаемое преступление осознается индивидом как единое уголовно наказуемое деяние.

При установлении субъективной стороны преступления важно определить следующее: существовал ли умысел во временном континууме непрерывно, или он угасал, возникая вновь. Безусловно, признак непрерывности не требует, чтобы индивид ежесекундно думал о поставленной цели (такая психологическая оказия свидетельствует скорее о психическом расстройстве, нежели о единстве умысла), главное, что преступник держит в сознании возможность совершения очередного противоправного акта при наличии удобного случая (что совсем не предполагает зацикленность на предмете преступления, то есть лицо может лишь периодически задумываться о способе деяния). Однако если для субъекта реализация замысла даже на некоторое время стала неактуальной (притом что уже совершенное формально содержит все признаки состава преступления), то есть психологическое отношение к преступной идее стало индифферентным, то налицо угасание умысла, и если в последующем у индивида вновь возникнет решимость довести начатое до конца, то это уже будет другое преступление.

Таким образом, обстоятельства времени лишь помогают (но никак не являются определяющими) в установлении единства субъективной стороны деяния, которое, в свою очередь, определяет возможность квалификации действий как продолжаемых.

Применительно к исследуемому признаку продолжаемого посягательства нас может интересовать также вопрос о действии уголовного закона во времени. Если при либерализации такового все предельно ясно: в какой бы момент осуществления объективной стороны преступления уголовная ответственность не была смягчена, ко всему деянию применяется норма в более мягкой редакции, то, как быть в ситуации, когда один из дискретных актов единого деяния совершен до вступления в силу закона, усиливающего уголовную ответственность, а другой после?

Есть мнение, что если момент совершения преступления