Цель и мотив как признаки продолжаемого преступления
Еще одним признаком субъективной стороны преступления, который может повлиять на вывод о продолжаемом характере деяния, является цель преступления
Цель - это мысленная модель будущего результата, к достижению которого стремится лицо при совершении преступления.
Во избежание путаницы, о которой говорилось ранее, необходимо иметь в виду, что под целью как признаком субъективной стороны преступления понимается лежащий вне рамок объективной стороны конечный результат, которого стремится достичь виновный посредством совершения преступления132. Например, с точки зрения уголовного права целью убийства сторожа, охраняющего склад с товарно-материальными ценностями, является не лишение жизни другого человека, а возможность получить доступ к имуществу. В данном случае цель выступаетl, Уголовное право Российской Федерации Общая часть Учебник (2-е издание, переработанное и дополненное) / подред ЛВ Иногансша-Хегай, А И Рарог.АИ Чучаев С S7
квалифицирующим признаком преступления, предусмотренного ст. 105 УК РФ, но в большинстве случаев она прямо в диспозиции нормы Особенной части УК России не указывается, а следовательно, учитывается лишь при назначении наказания.
Мы уже пришли к выводу о несостоятельности мнения, преобладающего в литературе (его, например, придерживается Ляскало А.133), о том, что единая цель - обязательный признак рассматриваемой категории преступлений. Еще Таганцев в качестве примера описывал криминальный случай, при котором вор выносит из помещения несколько вещей, а затем крадет еще там же мешок с единственной целью унести в нем похищенное. При этом ученый однозначно высказывался за квалификацию действий злоумышленника как единого деяния, несмотря на
131
неодинаковость целей похищения различного имущества
Вместе с тем при ее наличии общая цель совершаемых однородных действий как никакой другой признак деяния свидетельствует о едином умысле осуществляемого посягательства, хотя бы и потому что прямо указывает на предельную конкретизированность субъективной стороны содеянного со всеми вытекающим! последствиями.
Данный признак как бы цементирует в сознании виновного общность дискретных актов, поскольку индивид, совершающий ряд действий во исполнение единого плана, несомненно, рассматривает такие поступки как неразрывно связанные элементы одного целого.Изложенное во многом относится и к мотиву посягательства, представляющему собой внутреннюю побудительную причину неправомерного поступка.
Ораздурдыев А.М., анализируя психологический механизм совершения
продолжаемого преступления, пришел к выводу, что в основе всех действий, "13 5
составляющих указанную категорию деянии, лежит всегда единый мотив Однако вся аргументация криминалиста направлена на то, чтобы доказать, при совершении лицом нескольких однородных действий, обусловленных одним мотивом, оценивать такое поведение необходимо как продолжаемое посягательство, поскольку дискретные акты устремлены на удовлетворение одной потребности, которая и определяет единое намерение на осуществление посягательства. Это мнение разделяется и нами. Однако речь о другом: возможны ли ситуации, когда каждый из поведенческих актов, слагающих продолжаемое
Ляскало А Уголовно-правовая оценка субъективных признаков легализации (отнвшания) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступивши путем //У головное право 2014 №1 и Таганцев Н С Русское уголовное право СПб, 1902 С 1363
135 Ораздурдвіев А М Указ соч С 114-115
95
деяние, совершается исходя из неодинаковых интересов. Думается, что вообразить такие примеры не так уж и сложно.
Совестливый вор, который решил, что «выручка» от третей «ходки» в одну и ту же квартиру, которую на время отпуска оставили хозяева, будет передана на благотворительные нужды, или хулиган, избивающий товарища по надуманному поводу, узнает, что последний не прочь приударить за его супругой, в связи с чем начинает бить бедолагу с удвоенной силой. Встречаются такие случаи и в судебной практике.
Так, Ж. и С. органами предварительного расследования обвинялись в причинении тяжкого вреда здоровью 3.
группой лиц, а также в убийстве того же потерпевшего группой лиц по предварительному сговору с целью скрыть другое преступление. Фабула дела такова: двое собутыльников сильно избили третьего и, осознав, что за это они могут быть привлечены к уголовной ответственности, стремясь скрыть произошедшее, решили лишить жизни избитого, после чего вывели 3. во двор, где зарезали его.Приговором Верховного суда РБ от 10.05.2012 действия виновных квалифицированы лишь по и. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Суд пришел к выводу, что у Ж и С. имело место так называемое перерастание умысла (от намерения причинить тяжкий вред здоровью к желанию причинить смерть потерпевшему), изменение мотива (в данном случае вначале им были личные неприязненные отношения, в последующем движущей силой преступления стал страх перед разоблачением) не может явиться основанием для оценки действий осужденных по причинению 3. телесных повреждений как двух посягательств.
Действительно, во всех рассмотренных примерах тождественные преступные акты виновных, начатые вследствие одних причин, продолжались уже по иным мотивам, однако одно лишь изменение оснований выполнения объективной стороны посягательства (при условии, что иные признаки преступления свидетельствуют о единстве содеянного) не влечет преобразование единого посягательства во множественность таковых - умысел (а это главный залог приобретения преступлением продолжаемого характера) вполне может оставаться единым и при трансформации мотивом, если необходимую степень интенсивности интеллектуальной связи действий обеспечивают иные элементы содеянного: в этом случае лицо и после изменения побудительных причин воспринимает последующие действия как продолжение начатого, или доведение умысла до полной реализации.