Виды преемственности

В общей теории права при исследовании вопросов преемственности рассмотрению преимущественно подвергаются факторы, обусловлива­ющие ее (Н. Неновски, Ф. Ф. Литвинович). Между тем в литературе говорится в том или ином аспекте о преемственности: «межтиповой», «внутритиповой»; «прогрессивной», «реакционной» (Г.

Первое, что необходимо в этой связи отметить: сфера применения преемственных положений в праве довольно широка. По первому кри­терию - по сфере применения - можно выделить по меньшей мере два вида преемственности: 1) «общемировая» (межгосударственная); 2) на­циональная (внутригосударственная).

Названные виды проявляются в указанных сферах, в той или иной степени, постоянно. Не случайно в юридической литературе отмечено, что «римско-правовые конструкции, принципы, выработанные более двух тысяч лет тому назад, продолжают действовать в современных экономи­ческих и социальных условиях»^[27].

Вместе с тем закономерен вопрос: «должен ли процесс рецепции правовых норм носить хаотично-бездумный характер, протекать без учета внутренней социально-экономической и политической ситуации, а также культурно-правовых традиций?»^[31]. Безусловно, при заимствова­нии ряда норм (в различных отраслях права) необходим точный расчет возможности применения их в рамках национального законодательства. В противном случае такие заимствования отрицательно влияют на на­циональное право. В литературе последнего времени не редки нега­тивные оценки такого рода (поспешного) заимствования. Например, Княгин В. Н. отмечает, что «следствием поспешности и масштабности реформирования стали некритические и не вполне обоснованные заим­ствования из западного права»^[32]. Рассматривая исторические традиции российской школы сравнительного права, В. В. Бойцова и Л. В. Бойцова говорят о том, что масштабы и формы иностранного влияния на россий­скую правовую систему подчас переходят естественные для взаимопро­никновения культур рамки и приобретают характер агрессии^[33]. Совер­шенно очевидно, что процесс заимствования в рассматриваемой сфере, как свидетельствует практика, весьма сложен, он требует учета многих факторов, но обойтись без него вряд ли возможно в настоящее время.

В свою очередь в рамках каждого вида возможно более детальное подразделение, учитывая сферы (области) ее проявления. В межгосу­дарственной (общемировой) сфере можно выделить преемственность в различных правовых системах, семьях и т. п. Во внутригосударственной (национальной) может быть преемственность общеправовая, межотрасле­вая, отраслевая, внутри институтов. Эти виды преемственности одновре­менно могут проявляться и в различных плоскостях: как вертикальной, так и горизонтальной.

Второе: по следующему критерию - временному (в зависимости от времени), также можно выделить виды преемственности. Следует заме­тить, что Н. Неновски рассматривал преемственность в «вертикальном» и «горизонтальном» направлении, отмечая ее особенности: в первом слу­чае - при смене общественно-экономических формаций, во втором - при восприятии правовых институтов одной стороной от другой, когда обе стороны имеют в основных линиях один и тот же экономический базис^[34].

Воспользовавшись предложенной ученым весьма удачной терминоло­гией, можно отметить такие виды преемственности в праве, как гори­зонтальную и вертикальную.

В одной плоскости - горизонтальной - преемственность может на­блюдаться в рамках определенного правового массива, в определенный период времени. По словам Г. В. Швекова преемственность по гори­зонтали «зачастую имеет стертые формы своего проявления, поскольку протекает в общем процессе взаимовлияния и взаимообогащения права разных народов»^[35]. Представляется, что преемственность в горизон­тальном направлении осуществляется постоянно и сферы ее различны, возможно, в данном случае правильнее говорить о заимствовании как форме проявления преемственности.

В различные временные отрезки в развитии права также можно на­блюдать элементы преемственности. И в этом смысле речь идет о пре­емственности по вертикали. Преемственность по вертикали свидетель­ствует о возможности использования наиболее оптимальных основных категорий, правил, приемов, способов, принципов и т.

В этой связи целесообразно подчеркнуть, что в рамках как верти­кальной, так и горизонтальной видов преемственности в правовом регу­лировании различных видов отношений особую значимость и ценность приобретают результаты научных разработок в праве в целом и его раз­личных отраслях. В этой связи есть смысл говорить о двух направлениях исследований, проводимых в современный период: вертикальном и го­ризонтальном. В вертикальном направлении, безусловно, важен анализ исторического опыта научных разработок в области правового регули­рования различных видов отношений. По этому поводу А. М. Лушников отмечает, что ретроспективный анализ. помогает лучше осмыслить со­временное трудовое законодательство, проследить истоки и эволюцию юридических конструкций, закрепленных в нормативно-правовых ак- тах^[37]. Это вертикальный аналитический срез в исследовании. При гори­зонтальном невозможно не учитывать современные, как отечественные, так и мировые, научные разработки, а также соответствующий опыт правового регулирования различных видов отношений^[38].

Во многих случаях результаты научных исследований внедряются в правовую материю.

Аксиомы в праве (или правовые аксиомы) относительно недав­но стали предметом исследования в правовой науке^[39]. Так, аксиомой в праве, на наш взгляд, является положение, согласно которому договор, заключенный по соглашению сторон, не может быть изменен в односто­роннем порядке. Следовательно, он может быть изменен только в двусто­роннем порядке - по соглашению сторон. Приведенная аксиома носит межотраслевой характер. Представляется, что именно следование пре­емственности в правовом регулировании позволяет выделить аксиомы в праве и следовать им на практике.

Правовые конструкции, выработанные в отдельных отраслях права, могут применяться (и применяются не одно десятилетие) в смежных отраслях, они совершенствуются и видоизменяются под влиянием от­раслевых особенностей. О юридических (правовых) конструкциях как о «наиболее высокой правовой абстракции, охватывающей ряд однопо­рядковых правовых понятий. и выявляющей главное, основное, суще­ственное в этих понятиях»^[40], выступающее свидетельством возвышения права, когда оно.

Проявление преемственности по вертикали свидетельствует о ста­бильности в праве (отраслях права) и о складывающихся традициях в регулировании различных видов отношений. Закрепленные в нормах права основные положения как общего, так и отраслевого характера по­зволяют выявить закономерности развития, а также заложить общие и специфические основы в регулировании различных видов отношений. Проявление преемственности по горизонтали свидетельствует о новизне в правовом регулировании отношений. За счет этого вида преемствен­ности (в форме заимствования в праве, его отраслях) осуществляется обновление законодательства.

Третье. По степени применения можно выделить следующие виды преемственности: высокая и низкая. Или, по-другому, насыщенная - не­насыщенная. В различных отраслях права, прежде всего в результате происходящих кодификаций, в большей или меньшей степени прояв­ляются элементы преемственности. Применительно к трудовому праву следует отметить, что примеры, свидетельствующие о преемственности ряда положений в сфере правового регулирования труда, многочислен­ны, именно они свидетельствуют о высокой степени преемственности (насыщенной преемственности) в трудовом праве. Целесообразно при­вести только некоторые из них, поскольку в дальнейшем анализ их будет проведен в настоящей работе. С 1922 г. по настоящее время в трудовом праве применяется прекращение трудового договора по соглашению сто­рон, правило определенности трудовой функции и многие другие. Сле­довательно, положения такого рода сохранены в трудовом праве в силу того, что признаны теорией правового регулирования трудовых отно­шений и подтверждены правоприменительной практикой. В связи с чем можно признать достаточно высокий уровень правового регулирования труда по КЗоТ 1922 г. Исследуя трудовое право того времени, а имен­но анализируя Кодекс 1922 г., И. Я. Киселев отмечает: «Кодекс законов о труде 1922 г. остается первоосновой нашего трудового права, хотя в последующие годы его нормы, конструкции, принципиальные подходы претерпели существенные изменения»^[43]. Аналогичным образом можно высказать суждение о правовом качестве Кодекса 1971 г. В этой связи приведем точку зрения А. М. Куренного, который подметил, что « .как это ни парадоксально, «революционных» ноюрм в ТК РФ не так уж мно­го, .многие положения КЗоТа 1971 года, других законов, регулирующих трудовые отношения, полностью или частично инкорпорированы в ТК РФ.»^[44].

Сохранение правовых ценностей (преемственных положений в праве, его отраслях, институтах) обеспечивает стабильность в правовом регули­ровании отношений. О стабильности, устойчивости права неоднократ­но отмечалось в юридической литературе. Так, С. С. Алексеев отмечал: «Право призвано выступать в качестве стабилизирующего фактора в со­циальной жизни, решать долгосрочные задачи - регламентировать обще­ственные отношения вперед, на единых общих началах. Оно не должно быть неустойчивым, таким, когда бы оно в результате непрерывного правотворчества реагировало на все и всякие изменения обществен­ных отношений, изменялось бы тотчас же, когда изменялись те или иные конкретные потребности социальной жизни. Во имя социально­го выигрыша, который получает общество от устойчивости и опреде­ленности нормативно-правовой формы, законодатель может пойти и на известные потери, связанные с некоторым отставанием от быстро развивающихся общественных отношений»^[45]. С этой точки зрения не представляется оправданным, к примеру, содержание ст. 210 ТК РФ «Основные направления государственной политики в области охраны труда». Полагаем, что основные направления государственной политики в области охраны труда не должны быть закреплены в кодифицированном нормативном акте типа кодекса, который, как правило, следуя историче­ским тенденциям России и преемственности в правовом регулировании труда, в среднем действует 30-50 лет. Поэтому от статей такого рода не­обходимо отказываться.

Стабильность в регулировании различного рода отношений невозможна без элементов преемственности. О стабильности, устойчивости правового регулирования может свидетельствовать сохранение в праве (отраслях пра­ва) основных (преемственных) положений, на которых строится правовое регулирование определенной области отношений. К ним можно отнести: дефиниции, общие и специальные правила поведения, основные принци­пы, способы регулирования и т. п. В отношении дефиниций, в частности, подметили Л. И. Спиридонов и Ю. А. Денисов: «с известными уточнения­ми выработанные юридические дефиниции остаются верными для любого общества, в котором развились близкие по форме отношения»^[46].

Несомненно, многие дефиниции, разработанные в различных обла­стях юриспруденции, весьма стабильны, но процесс их формирования длителен и сложен. Некоторые понятия вырабатываются на протяже­нии десятилетий в разных экономических, социальных и политических условиях, тем не менее остаются в своей основе верными, находят за­крепление в законодательстве и приемлемы для правового регулирова­ния длительное время. Иные, наоборот, на протяжении ряда десятиле­тий разрабатываются в теории, уточняются на практике, но закрепления в нормах не находят - очевидно, в силу недостаточной разработанности. А если и находят, то частично и впоследствии, как правило, требуют своего совершенствования. В качестве примера к числу первых в тру­довом праве можно отнести понятие трудового договора, к числу вто­рых - понятие перевода на другую работу.

Четвертое. В зависимости от периодичности использования пре­емственных положений в праве, в частности в трудовом, можно вы­делить два вида преемственности: последовательную (постоянную); непоследовательную (возвратную). Последовательная, или постоянно существующая, преемственность наблюдается в тех случаях, когда пре­емственное положение (преемственная норма) изначально применяется на протяжении длительного времени. Возможно его последовательное совершенствование в какой-либо части, но в целом - именно данное положение признается оптимальным для правового регулирования в различные промежутки времени. Примером последовательной преем­ственности могут служить многие положения в трудовом праве, в том числе и такие известные, действующие с 1922 г. по настоящее время, как основание прекращения договора по соглашению сторон, установление испытания по соглашению сторон.

От последовательной преемственности отличается непоследователь­ная («скачкообразная», или возвратная, преемственность). Она проявля­ется, когда, к примеру, в результате социальной революции происходит «резкий отказ» от ряда норм, хотя он может происходить поэтапно во временном отношении, а затем наблюдается возврат к ним. Получается, что от нормы, действующей длительное время, признанной и теорией, и практикой, являющейся эффективной, законодатель отказывается, затем через некоторое время приходится возвращаться к ней и опять «вводить в правовую материю». То есть приходится возвращаться к ранее исполь­зованным в праве положениям, опираясь на народную поговорку: «но­вое - хорошо забытое старое».

Не случайно применено в этом случае словосочетание «приходится возвращаться», имея в виду вынужденный характер «возврата». «Вы­нуждает» сама объективно существующая в трудовом праве преемствен­ность в силу уже сложившегося положения, настолько прочно вошедше­го в правовую материю, что просто невозможно от него отказаться. Так, на протяжении весьма длительного времени (по меньшей мере, 30 лет) законодатель при сокращении рабочего времени в отношении различ­ных категорий работников применял прием, при котором указывалось на конкретное количество часов (уже в сокращенном виде: для работ­ников в возрасте до 16 лет - не более 24 часов в неделю, для работников в возрасте от 16 до 18 лет - не более 36 часов в неделю (см. ст. 43 КЗоТ 1971 г.). В Трудовом кодексе (ред. 2002 г.) в ст. 92 ТК применен иной при­ем: ...продолжительность рабочего времени сокращается на: .16 часов в неделю - для работников в возрасте до 16 лет; .4 часа в неделю - для работников в возрасте от 16 до 18 лет. В итоге сокращенное время оста­валось прежним - 24 и 36 часов в неделю. В связи с изменениями, вне­сенными в Трудовой кодекс (ред. 2006 г.), наблюдаем в ст. 92 возврат к прежнему приему: сокращенное рабочее время приводится в указанных случаях конкретно, в часах: 24 и 35. В последнем случае видится умень­шение рабочего времени на 1 час - с 36 до 35 часов - по соотношению с Кодексом 1971 г. Иногда можно наблюдать преемственность такого рода довольно часто на практике, когда в результате поисков устанавливается самое оптимальное решение. И эти поиски ведутся не один год. Приме­ром такого рода может служить опыт поиска срока предупреждения об увольнении по инициативе работника, указанного в ч. 1 ст. 80 ТК РФ, который определяется в настоящее время двумя неделями. В современ­ных условиях этот срок представляется результатом успешных поисков в теории и практике правового регулирования данного вида отношений за более чем тридцатипятилетний период времени и, по нашему мнению, свидетельствует о возвратной преемственности. Итак, «срок предупреж­дения об увольнении был увеличен с двух недель (КЗоТ 1971 г.) до одно­го месяца в 1983 г. Цель изменения очевидна: затруднить увольнение, предотвратить текучесть. Достигнута ли эта цель? Практика свидетель­ствует, что нет»^[47]. Впоследствии рассматриваемый срок был увеличен до двух месяцев, а по уважительным причинам - до одного месяца. Затем мы наблюдаем обратную картину: срок предупреждения об увольнении по собственному желанию меняется с двух месяцев до двух недель - по действующему ныне законодательству (ст. 80 ТК РФ).

В итоге срок предупреждения об увольнении по собственному жела­нию был установлен сначала в две недели, затем он увеличен до двух ме­сяцев, и как к более оптимальному варианту позже наблюдается возврат к первоначально установленному. Следовательно, данный срок необходимо было установить такой продолжительности, чтобы удовлетворить интере­сы и работника, и работодателя. И именно двухнедельный срок явился в этой связи оптимальным (необходимым и достаточным) для сторон и под­твержден практикой правового регулирования данной группы отношений. Вследствие чего работник завершает решение всех необходимых ему во­просов, выполняя на прежнем месте работы трудовую функцию, а рабо­тодатель подыскивает нового работника на это место. До истечения этого срока работодатель не вправе уволить работника по ст. 80 ТК РФ в связи с его собственным желанием. Этот срок представляется экономически и со­циально оправданным в настоящее время.

Таким образом, завершая вопрос о видах преемственности, можно

предложить следующую их классификацию:

1. По сфере применения: общемировая (межгосударственная) и на­циональная (внутригосударственная).

2. В зависимости от времени применения: вертикальная и горизон­тальная.

3. По степени применения: высокая (насыщенная) и низкая (нена­сыщенная).

4. По периодичности применения: последовательная (постоянная); непоследовательная (возвратная).

1.3. Условия применения преемственных положений

в правовом регулировании труда

Применение преемственных положений в праве в целом и трудовом в частности обусловлено рядом обстоятельств. Во-первых, нормы (отдель­ные положения) такого рода должны быть адекватны отношениям, сло­жившимся в данный период времени. Во-вторых, они должны быть со­гласованы с другими нормами, возникшими в иные (различные) периоды времени, в том числе и в современный период^[48]. В-третьих, их использо­вание должно быть экономически и социально необходимо (оправданно). Нормы, действующие в государстве, должны иметь всестороннее обо­снование. Например, учитывая особенности круга регулируемых отно­шений, нормы трудового права должны быть обоснованы с точки зрения производственных, медицинских, природно-климатических, экологиче­ских и других показателей. В рамках социальной обоснованности долж­ны быть учтены интересы сторон, участвующих в трудовых отношениях, не должно быть ущемления интересов одной из сторон (иных субъектов). Иногда интересы сторон нарушаются в праве, проявляется это в тех слу­чаях, когда вводимые вновь нормы не согласуются с теми, которые дей­ствуют длительное время. Новая норма (как и преемственная) не должна нарушать гармоничного соотношения интересов, прав и обязанностей сторон в правоотношениях, которые складываются в результате ее ре­ализации. Безусловно, в рамках последнего условия можно выделить, правда, в меньшей мере, политическую оправданность. Применительно к регулированию трудовых отношений в этой связи показательны будут примеры из истории трудового права. Хотя можно привести примеры по­литической оправданности ряда норм и в современном трудовом праве.

В свете рассмотрения последнего условия необходимо сказать и о правовой обоснованности применения преемственных норм трудового права. Правовая обоснованность (или, представляется, ее можно опреде­лить точнее - правовая целесообразность) оставления или введения ряда норм права позволяет более точно решать вопрос о необходимости вве­дения или сохранения ряда норм в рамках правотворческого процесса.

Поэтому с точки зрения действенности и эффективности норм права в целом, в его отдельных отраслях, внутри отраслей (институтов) можно выделить, по меньшей мере, три условия использования преемственных положений в праве. Первое условие - условие адекватности преемствен­ных положений сложившемуся уровню регулирования общественных отношений. Второе - согласованности преемственных положений с дей­ствующими в данный период времени нормами. Третье - оправданности (сохранения) использования преемственных положений в современных условиях. На наш взгляд, данные условия вполне применимы и к любым нормам, вводимым в действующее законодательство в качестве новых, ранее неизвестных правовой материи. Думается, соблюдение такого рода условий необходимо в современной правотворческой деятельности в го­сударстве. Нередко, к сожалению, наблюдается нарушение всех трех на­званных условий при формировании ряда норм и институтов современ­ного права. Рассмотрение обозначенных условий будет осуществляться в указанной последовательности.

Во-первых, норма права, как новая, так и преемственная, должна быть адекватна сложившемуся уровню развития отношений. Адекват­ность преемственной нормы (как и новой) - важнейшее условие жиз­неспособности права. Вне всякого сомнения, в первую очередь возмож­ность существования нормы любой отрасли права определяется тем, адекватна ли она сложившемуся уровню общественных отношений. Это условие свидетельствует не только о соответствии действующих норм, но и о соответствии новых, вводимых в правовую материю норм сло­жившемуся уровню общественных отношений. Ведь насколько норма права будет соответствовать сложившимся в государстве отношениям, адекватно выражать экономические, политические, социальные реалии в государстве, настолько эта норма будет действенной (или нет) в дан­ных экономических и политических условиях.

Безусловно, жизнеспособность и эффективность норм права зависит в первую очередь от их адекватности, поэтому нормы права не должны опережать или отставать от уровня развития сложившихся отношений в государстве, а в современном мире - и в международном простран­стве. В правовой литературе на протяжении последних десятилетий этот вопрос не остается без внимания. Так, Л. С. Явич отмечал по это­му поводу: «если. норма не сложилась или в ней нет объективной не­обходимости, то никакой законодательный акт ее не породит, а когда в силу причин субъективного порядка законодатель формулирует норму, которой нет и не может быть при данных общественных отношениях, то мы сталкиваемся с мертворожденной юридической моделью поведения, которая в действующее право не вольется и останется тем, что называют «книжным правом»^[49]. «В настоящее время, - подчеркивает Р. О. Халфи- на, - особенно остро стоит вопрос о соответствии права объективным законам экономического развития»^[50]. В современных условиях разви­тия права в России, к сожалению, приходится отмечать, что «нет пока единого правового поля страны; законотворческий процесс отстает от быстрого течения жизни; многие важные сферы общественной жизни находятся вне правовой регламентации, хотя нуждаются в этом.»^[51].

В трудовом праве значительная часть норм «сложилась», они объ­ективно необходимы и адекватны современному уровню правового ре­гулирования труда. Некоторые правила действуют уже более 85 лет, и они адекватны современным отношениям. Так, многие положения КЗоТ 1922 г. практически в неизменном виде нашли отражение в со­временном законодательстве о труде. Например, правило о предельном количестве сверхурочных работ в течение года (не более 120 часов в год) и в течение двух дней подряд (не более 4 часов) было закрепле­но в ст. 106 КЗоТ 1922 г., ст. 56 КЗоТ 1971 г. и в настоящее время - в ст. 99 Трудового кодекса РФ. В качестве примера аналогичного харак­тера можно привести положение о том, что, «если ни одна из сторон не потребовала расторжения срочного трудового договора в связи с истече­нием его срока, а работник продолжает работать после истечения срока трудового договора, договор считается заключенным на неопределенный срок», закрепленное в ст. 58 Трудового кодекса РФ. Приведенное поло­жение было и в ст. 30 КЗоТ 1971 г., и в ст. 45 КЗоТ 1922 г. Применение их вполне возможно в современный период, поскольку они адекватны сложившимся отношениям в сфере применения труда, их применение оправдано с экономических и социальных позиций, также они согла­сованы с другими нормами трудового права. Полагаем, что многие из них могут быть использованы в перспективе. В первую очередь здесь проявляются положительные свойства преемственности, заключающие­ся в сохранении и использовании наиболее эффективных и оптимальных нормативных положений, т. е. «зарекомендовавших себя» положительно и в теории, и в практике регулирования отношений.

Во-вторых, другое важнейшее условие использования преемствен­ности в праве - условие согласованности ранее действовавших и новых положений. Здесь требуется уточнение: согласованность преемствен­ных, действующих и новых положений - необходимое условие не толь­ко существования, но и развития права, а также его эффективности. Она предполагает внутреннее логическое единство в праве. Также согласо­ванность норм права как условие применения преемственности в праве предполагает согласованность норм права (внутри института, отрасли права, между отраслями, в рамках правового поля России и в междуна­родно-правовой сфере в целом).

Несогласованность правовых предписаний разных отраслей права - нередкое явление в современном праве. На нестыковки между нормами некоторых отраслей права (в частности, административного и трудового права), несогласованность в рамках трудового права (между нормами статей кодекса) неоднократно указывалось в литературе^[52].

Примеров, подтверждающих наличие таких ситуаций, можно приве­сти множество. В рамках настоящего исследования так или иначе вопро­сы несогласованности норм трудового права будут рассмотрены. Поэто­му целесообразно ограничиться одним примером: в административном праве была предусмотрена дисквалификация как мера ответственности, а в трудовом - не было закреплено увольнение или перевод в связи с дисквалификацией работника, которая может быть установлена в соот­ветствии с КоАП РФ судом от шести месяцев до трех лет. Иными слова­ми, в Трудовом кодексе РФ (ст. 81 ТК РФ) не было предусмотрено право руководителя уволить (или перевести в соответствии со ст. 72 ТК РФ) по своей инициативе лиц, которые состоят в трудовых отношениях, но дисквалифицированы. В результате работники не могут впоследствии длительное время выполнять работу (точнее - обусловленную трудо­вым договором трудовую функцию), в реализации которой заинтересо­ван работодатель. Что в итоге породило некоторые недоразумения на практике, неэффективность данных норм. Указанная несогласованность была устранена в связи с изменениями, внесенными в ТК РФ (в ред. 2006 г.), в результате которых в ст. 83 ТК РФ был введен п. 8 (дисквали­фикация или иное административное наказание, исключающее возмож­ность исполнения работником обязанностей по трудовому договору).

В-третьих, оправданность оставления преемственных норм в пра­ве, как и оправданность введения новых норм, должна быть обуслов­лена определенными экономическими, социальными, политическими и другими обстоятельствами. Полагаем, что в свое время совершенно правильным был отказ от «трехступенчатой» процедуры рассмотре­ния индивидуальных трудовых споров (КТС - профком - суд). Да и практикой подтверждена правильность рассматриваемого отказа. В целях усиления защищенности работников законодатель, по нашему мнению, должен отказаться и от существующей «двухступенчатой» процедуры (в общем порядке) рассмотрения индивидуальных трудо­вых споров (КТС - суд), оставив только судебные органы, рассма­тривающие трудовые споры. В защиту высказанного суждения можно привести несколько аргументов: 1) в настоящее время законодатель не представляет КТС в качестве обязательной инстанции рассмотрения индивидуальных трудовых споров (как это было раньше); 2) если об­ратить внимание на содержание ряда статей 383-389 ТК РФ, то КТС как орган рассмотрения индивидуальных трудовых споров в основном предусмотрен для работника, следовательно, для работодателя способ восстановления нарушенных прав только судебный. В этой связи сле­дует отметить и то, что в юридической литературе неоднократно выска­зывались мнения о неэффективности работы КТС^[53]. Поэтому в рамках общего порядка рассмотрения индивидуальных трудовых споров тру­довые споры должны разрешаться в суде, исключая их рассмотрение в таких органах, как КТС, государственная инспекция труда^[54]. В част­ности, в плане реализации этого положения представляется оправдан­ной разработка Трудового процессуального кодекса, а также - создание специальных судов, рассматривающих трудовые споры^[55].

Возможность обособленного выделения по меньшей мере трех ука­занных условий обусловлена исследовательским подходом, т. к. в не­которых случаях и даже в приведенных примерах можно проследить проявление всех или почти всех трех названных условий.

Поскольку не всегда норма, действующая длительное время, может со­ответствовать сложившемуся уровню общественных отношений, здесь в первую очередь речь идет о первом условии использования преемствен­ности в праве. Но довольно часто в практике правотворчества наблюдает­ся нарушение и других условий применения преемственности в праве, на­званных нами: согласованности, оправданности. В случае несоответствия такого рода действующая норма не только является правовым балластом, но и оказывает негативное влияние на право: она тормозит динамичный процесс развития права. В качестве примера можно привести ситуацию, сложившуюся в трудовом праве в начале 90-х годов прошлого века: ст. 1 КЗоТ устанавливала широкую сферу действия норм трудового права: «Ко­декс законов о труде РСФСР регулирует трудовые отношения всех рабочих и служащих.», а ст. 3 КЗоТ противоречила ей, так как была неадекватна сложившимся условиям, поскольку «труд членов колхоза и иных коопера­тивных организаций регулируется их уставами». Получалось, что, с одной стороны, предмет в соответствии со ст. 1 КЗоТ широкий, а в соответствии со ст. 3 КЗоТ - не широкий, а узкий. И названное противоречие существовало до принятия Трудового кодекса (более 10 лет).

Согласовать ранее действовавшие и новые нормы - достаточно сложная задача, решаемая в процессе правотворческой деятельности, но вполне вы­полнимая. В случае ее невыполнения возникает реальная опасность в не­действенности норм права, его отдельных институтов. Если эта задача не решена, то жизнеспособность и эффективность принятых норм будет све­дена к нулю. Истории права известны не только нормы такого рода, но и це­лые законы. Сложность заключается в том, что ранее действовавшая норма существует довольно длительное время и может быть использована в новых условиях, а новая только «вживляется» и «вживается» в действующее право (правовую материю). Поэтому они должны быть согласованы между собой (согласованы с нормами данного института, отрасли) и должны быть вполне адекватны современным условиям.

В этой связи можно привести ряд примеров. Так, истории трудового пра­ва известны случаи принятия норм, не согласованных с действующими нор­мами института трудового договора, не обусловленных социально. В част­ности, уместно привести пример, связанный с введением в 1988 г. в ст. 33 КЗоТ РСФСР пункта 1¹, который предусматривал возможность увольнения работника в связи с достижением им пенсионного возраста при наличии права на полную пенсию по возрасту. Также отметим, что введенное осно­вание увольнения было неадекватно сложившимся отношениям в сфере применения труда и несправедливо, поскольку оно не учитывало интересы работника, работодателя, государства в согласованном варианте, подрыва­ло идею о социальной защищенности личности в трудовом праве, являлось дискриминационным (по возрастному признаку), нарушало право на труд отдельной группы работников. Следовательно, не было социально и эконо­мически оправданно. Все это впоследствии послужило основанием для от­мены данного нововведения. Между тем следует отметить, что указанная норма не была согласована с другими нормами института трудового догово­ра и трудового права в целом, также она была неадекватна. Тем не менее эта норма трудового права все же некоторое время действовала, и применение ее на практике было связано с негативными последствиями для работни­ков, трудовые договоры которых были прекращены по данному основанию (п. 1^і ст. 33 КЗоТ РФ). В своей основе эта норма была несправедлива. Выход из создавшегося положения - отмена такого рода «нововведения», не при­жившегося в праве.

В этой связи целесообразно обратить внимание на то обстоятель­ство, что в различное время (исторический период) одна и та же норма права будет соответствовать (или нет) сложившемуся уровню отно­шений. В подтверждение сказанного обратим внимание на некоторые случаи, когда на основе одной и той же нормы в разное время право­применителями были приняты различные решения: справедливые для одних субъектов и несправедливые для других. Например, в 1986 г. в КЗоТ РФ было введено такое основание прекращения трудового дого­вора по инициативе администрации, как совершение по месту работы хищения (в том числе мелкого) государственного или общественного имущества, на тот период времени (времени усиления борьбы с хи­щениями социалистической собственности) это основание в то время было вполне оправданно. Можно отметить, что оно соответствовало сложившемуся уровню общественных отношений собственности в го­сударстве. Впоследствии в теории трудового права неоднократно вы­сказывалось предложение о несоответствии формулировки п. 8 ст. 33 КЗоТ современному уровню правового регулирования труда. И на прак­тике применение указанного пункта вызывало затруднение. Последнее было обусловлено следующей частью в формулировке п. 8 ст. 33 КЗоТ РФ: «хищение государственного и общественного имущества», в то время когда помимо государственной и общественной собственности появились и иные формы собственности и формы хозяйственной де­ятельности. Так, рассматривая иск Тарасова, уволенного 26 февраля 1997 г. по п. 8 ст. 33 КЗоТ, к АО «Удмуртнефть» о восстановлении на работе, Президиум Верховного суда Удмуртской Республики при­знал увольнение законным в силу того, что в Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности (ч. 2 ст. 8 Конституции РФ). Приведенный вывод Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда Российской Федерации признала ошибочным. В обо­снование чего отметила, что «расторжение трудового договора (кон­тракта) по инициативе администрации за хищение имущества, нахо­дящегося в собственности хозяйственных товариществ или обществ, п. 8 ст. 33 КЗоТ РФ не предусмотрено». Названная конституционная норма не наделяет суд правом самостоятельно устанавливать способы защиты права собственности и расширять перечень предусмотренных законом оснований расторжения трудового договора за хищение го­сударственного или общественного имущества, распространяя его на случаи хищения имущества, относящегося к иным формам собствен­ности^[56]. Отсюда следует, что позиции высших судебных органов по одному и тому же вопросу противоположны уже на то время (спустя 10 лет после принятия основания увольнения, закрепленного в п. 8 ст. 33 КЗоТ РФ).

Полагаем, в этой связи уместно будет привести позицию Конституци­онного суда РФ, сформированную спустя несколько лет по рассматривае­мому основанию прекращения трудового договора в связи с обращением ряда предприятий в Конституционный суд РФ. Так, Конституционный суд РФ 8 февраля 2001 г. вынес определение по жалобам ОАО «Дять- ковский хрусталь», ОАО «Курский холодильник» и ОАО «Черепетская ГРЭС» на нарушение конституционных прав и свобод п. 8 ч. 1 ст. 33 КЗоТ, в котором установил, что рассматриваемая норма была введена в целях усиления ответственности работников за сохранность имущества предприятия и, исходя из конституционно-правового смысла п. 8 ст. 33 КЗоТ, подлежит применению к работникам акционерного общества, как и другого предприятия. В связи с данной позицией Конституционного суда РФ небезынтересны особое мнение судьи Конституционного суда РФ Г. А. Жилина, который выразил несогласие с исправлением недостат­ков нормы п. 8 ч. 1 ст. 33 КЗоТ путем расширительного толкования и распространения дисциплинарной ответственности в виде увольнения на более широкий круг субъектов, и особое мнение судьи Конституци­онного суда РФ О. С. Хохряковой, которая отметила, в частности, что вопрос о расширении сферы действия п. 8 ч. 1 ст. 33 КЗоТ Российской Федерации и распространении предусмотренного им основания уволь­нения на случаи хищения имущества, являющегося частной собствен­ностью, относится к компетенции законодателя, а не Конституционного суда Российской Федерации^[57].

Современная трактовка п. 8 ст. 33 КЗоТ РФ - теперь это п. 6 «г» ст. 81 ТК РФ - предусматривает в качестве объекта хищения чужое имущество, не называя конкретных форм собственности, что позволяет как избежать ряда недоразумений на практике, так и устранить неспра­ведливую основу в регулировании рассматриваемой группы отношений. Также в современном виде данная норма соответствует всем трем усло­виям применения преемственности в праве (адекватности, согласован­ности, оправданности).