Социальное рыночное хозяйство и Федеральный Конституционный Суд: решение об инвестиционной помощи
Но есть и еще причина, которую мы хотим рассмотреть несколько внимательнее. При всей широте и открытости определения социального рыночного хозяйства не следует упускать из вида то, что в это понятие встроено представление об общей структуре, о виртуальном порядке, который, правда, никогда не примет завершенную форму, но всегда будет вдохновлять мысли и поступки людей.
Как только такой социально-экономический порядок принимает застывшие формы, в государстве, которое по своему разумению воплощает идею свободной демократии, ставится вопрос об отношении к политической конституции, будь она неписаной или изложенной в хартии, как это имеет место в Германии. Мы можем здесь говорить о конституционном вопросе, который ставится к социально-экономическому порядку.В XIX веке вопрос еще не поднимется, но в Веймарской конституции 1919 г., впервые в Европе, ему было уделено огромное внимание. Конституция 1949 г., Боннский основной закон, так или иначе обошла этот вопрос, — здесь нет регулирования социально-экономического порядка как целого. Правда, этим еще не все сказано, потому что наряду с текстом конституции возникла обширная, буйно разросшаяся его интерпретация, которой не представило бы труда наверстать то, что было упущено в самом тексте, но толкователи воздержались, они также проявили нерешительность в конституционной трактовке социально-экономического порядка как целого, воплощенного теперь в понятии социального рыночного хозяйства. Социальное рыночное хозяйство не закреплено в конституции, и конституция нетвердо в нем уверена. Если мы выше говорили, что понятие социального рыночного хозяйства не стало релевантным для системы права, то в еще более значительной степени это относится к конституции и ее интерпретации.
Эту сдержанную, дистанцированную позицию институт, интерпретирующий конституцию, т. е. Федеральный Конституционный Суд, выразил достаточно рано, в первые годы своего существования, и больше не отступал от этой линии за прошедшие с тех пор сорок лет.
В решении Федерального Конституционного Суда речь шла о конституционности Федерального закона 1952 г., который вменял в обязанность промышленным предприятиям уплатить в совокупности миллиард марок, чтобы покрыть потребность в капиталовложениях угольной, горнодобывающей и других бедствовавших отраслей промышленности (Закон об инвестиционной помощи).Различные предприятия, обязанные уплатить эти взносы, подавали жалобы в Конституционный Суд, которые были отклонены. Предприятия ссылались на то, что инвестиционная помощь не соответствовала существующему социально- экономическому порядку, т. е. социальному рыночному хозяйству; далее они утверждали, что хотя законодатель и может регулировать рыночную экономику, но средства, которые он использует для этого, должны быть «соответствующими рынку», чего применительно к инвестиционной помощи не наблюдалось. Оба аргумента были отвергнуты судьями.
Социальное рыночное хозяйство по Основному закону является возможным, но ни в коем случае не единственно возможным порядком. Законодатель в рамках Основного закона может принять и другое решение. Отсюда само собой подразумевалось, что законодатель не привязан к соответствующему рынку политическому инструментарию. Понятия «учитывающий потребности рынка» или «сочетающийся с рынком» были очерчены Мюллером-Армаком и другими представителями теории социального рыночного хозяйства, чтобы обозначить в широком пространстве, которое они оставили законодателю, границу, которая должна была обеспечить твердое ядро рыночных структур.
Юрист может понять, почему Федеральный Конституционный Суд решил не использовать понятие «соответствующий рынку», поскольку речь здесь идет о понятии, происходящем из экономической теории и подверженном всем угрозам, которые приносят с собой различие и переменчивость экономических учений.
Но дело обстоит по-другому, если попытаться обосновать причины того, почему суд безапелляционно дистанцировался °т понятия социального рыночного хозяйства.
Внешнюю причину можно увидеть в том, что в Основном законе был методически недостаточно разработан тот тезис, что экономической конституцией страны является социальное рыночное хозяйство, и поэтому суд не посчитал нужным разобраться с этим тезисом.Более глубокая причина заключалась, вероятно, в личности судей, которые тогда приняли решение: все они были взращены в экономической системе, которая носила отпечаток организованной, а не рыночной конкурентной экономики; ренессанс рыночной экономики, начавшийся в 1948 г., казался им чуждым. Им был незнаком ордо-либеральный вариант идеи рынка.
Они не могли утешиться и тем обстоятельством, что, как мы видели, в сферу «социального» в социальной рыночной экономике попадают и организованные методы хозяйствования. Доказательством того, что судьи продолжали мыслить в духе организованной экономики, является подчеркивание идеи общности. Они дословно заявляли, что образ человека в Основном законе — это не образ изолированного суверенного индивида; Основной закон, скорее, разрешает напряжения индивид—общество в духе общественной зависимости и общественной связанности личности, не затрагивая при этом ее самоценности. Ссылка на врастание индивида в общество, которая до сегодняшнего дня постоянно повторялась в судопроизводстве Федеральным Конституционным Судом (но она, как мы видели, встречалась не только там, айв эрхардовском сформированном обществе), эта ссылка принадлежала к устойчивым выражениям, которые постоянно использовались для оправдания организованной экономики с конца XIX века.