Этика как форма общественной координации

Координация формальной рациональности, опосредование субъективного, рационального стремления индивидов к достижению своих целей происходит на рынке благодаря правилам, по которым работает система цен.

1. Согласованность этического обобщения норм и рыночной координации заключается в формальности их законов

Целью формальной рациональности рынка является сосуществование индивидуальных притязаний на общественный продукт и координация действий в рамках рыночного обмена. Проблемы экономического индивидуализма и связанной с ним формальной рациональности можно сформулировать так: что я должен делать, чтобы эффективно реализовать мою цель при наличествующих хозяйственных и социальных ограничениях и учитывая, что другие также добиваются осуществления своих целей? Как должна быть построена координационная система цен, чтобы осуществить эти цели индивидов экономным образом? Проблему формальной этики обобщения моральных норм и этического формализма можно сформулировать так: какую максиму моей деятельности я желаю сделать принципом всеобщего законодательства или всеобщим правилом поведения?

Целью формальной этики, в отличие от формальной рациональности рыночной координации, является не координируемость действий и уже существующих (заданных) планов и предпочтений, а формирование и координация предпочтений и максим действующего индивида.

Как и рыночная координация, координация формальной этики не отбирает заранее какие-либо цели и не выделяет какие- либо материальные цели среди других. Обе формы координации определяют, если говорить языком Канта, не материю, а форму воли, т. е. они задают вопрос о совместимости внутренних предпочтений разных индивидов и вытекающего из них выбора. Рыночная координация обеспечивает приспособление и изменение планов и выявленных предпочтений на рынке, ведущее к их совместимости. Этическая координация (обобщение моральных норм) направлена на преобразование еще не оформившихся предпочтений в разумные, то есть поддающиеся обобщению предпочтения. В обеих формах координации критерием является сам идеал координации, а не какой-то внешний материальный критерий. Общественная координация, являясь средством, образует одновременно и свой собственный идеал.

Внешняя координация формальной рациональности на рынке должна осуществляться путем мысленного предвосхищения внутренней координации самоопределения воли в соответствии с поддающейся обобщению максимой действия. Объединение формальной рациональности и внешней координации на рынке и формальной внутренней координации максим в поддающийся обобщению принцип состоит в том, что никакая материальная цель, никакой принцип не должны извне принуждать или возбуждать волю действующего индивида. Воля должна быть определена формально, лишь исходя из необходимости свободно сосуществовать с другими свободными волями. Автономия воли и действия должна ограничиваться в этической и экономической координации только свободой других действовать так же, т. е. принципом координации, но не другими материальными принципами или целями. Поэтому и по Канту существует только один категорический императив и принцип этики, а не несколько конкурирующих принципов: «Категорический императив есть только один-един- ственный, а именно таковой: действуй лишь согласно той максиме, которую ты желал бы сделать всеобщим законом».[78]

Воля должна этически, а действие — экономически определяться не материей воли, т.

Кантова этика обобщения (и ее идеал координации) является, однако, не полностью формальной, поскольку она содержит как минимум два материальных, неформальных, т. е. не выводимых из голой всеобщности правил координации ценностных решения. Идеал координации в этике предполагает, во-первых, что ценностью должна быть максимальная координация, т. е. действующий субъект должен ее желать и на самом деле ее желает. Во-вторых, ценностью является то, что координируются действующие лица, а не простые события или атомистические составные части поведения. Ценностное решение в пользу формальной, а не материальной координации через субординацию объединяет экономическую теорию рынка с формальной этикой обобщения норм. Что же касается ценностного решения в пользу координации действующих лиц, а не атомистических событий поведения, то его разделяет с этикой только одна теория рынка, которая видит в нем нзаимосвязь, построенную на осмысленном взаимодействии, а не па внешней оптимизации. Вопрос о том, в чем же состоит единство действия и что именно максимизирует максимизирующая деятельность в экономике, в позитивистской экономической науке остается без ответа.

Критерием мысленной, антиципированной координации в этике является способность максимы быть распространенной на поведение других людей. «Действуй так, чтобы максима твоей воли всегда могла признаваться как принцип всеобщего законодательства».[79] Принцип обобщения содержит у Канта два условия: во- первых, максима действия (а не само действие) должна допускать всеобщее применение.[80] Максима должна быть такова, чтобы действие, следующее из нее, могло сосуществовать с действиями других субъектов, также следующих этой максиме.

Формулировка Канта лишена того недостатка, который имелся в родственном категорическому императиву принципе «золотого правила нравственности». Принцип «золотого правила», гласящий, что не должно причинять другому то, чего не желал бы претерпеть сам, оставляет злодею возможность ответить, что он готов претерпеть последствия аналогичного злодеяния. Он может ответить, что он, подобно игроку, идет на риск, что его образ действия станет всеобщим. Убийца может ответить обвинителю, что за возможность совершить убийство он готов нести риск быть убитым самому. По категорическому императиву, действующий субъект должен спрашивать себя не только о том, поддается ли всеобщему распространению его максима, но и может ли он желать ее обобщения и превращения во всеобщий закон природы. «Поступай так, как если бы максима твоего действия по твоей воле должна была бы стать всеобщим законом природы» (выделено в оригинале).[81] В этой формулировке категорического императива становится очевидной имеющаяся и у Канта связь этики с онтологией. Чистый формализм обобщения трансцендирует себя сам в принцип сохранения, свойственный онтологии природы. Максима должна быть не только способной к всеобщему распространению, субъект не только должен желать ее всеобщего распространения, но и состояние целого (т. е. образец координированных действий), следующее из ее всеобщей действенности, должно также иметь возможность стать природным, т. е. способным к самосохранению.

Во-вторых, Кантова формулировка категорического императива лишена того недостатка, который имеется в простом принципе обобщения норм. Здесь речь идет о принципе обобщения не действия, а максимы субъективного практического принципа действующего индивида. Максима, по Канту, есть субъективный практический принцип, имеющий действенность для соответствующего индивида, которому подчинены более специальные правила. Максима становится объективным практическим принципом или законом, когда она признается действенной применительно к воле каждого разумного существа.[82] Действия индивидуальны, а поэтому, как и все индивиды, они не поддаются формализации и обобщению.

Именно максима как субъективный принцип, а не само действие, является предметом обобщения. Описание индивидуального действия по его максиме обеспечивает то, что действие рассматривается уже с точки зрения вида, к которому оно принадлежит. Обобщение относится к природе или виду действия, а не к индивидуальным действиям в пространстве и времени. Универсализация предполагает, что уже имеются универсалии действия, типы действия.

Кантова формальная этика обобщения выдвигает предпосылку, состоящую в том, что существуют материальные субъекты действия, а не только формальные сведения (соединения) событий в действия. Действие не является соединением событий, происходящим ex post (вслед за ними), которое могло бы получить другое название. В этике Канта нет полного формализма, поскольку она предполагает, что существует природа действия. Например, ложь для Канта не является формальным действием, состоящим и высказывании, которое ложно и делается при определенных обстоятельствах. Напротив, ложь является сознательно ложным нысказыванием в ситуации, требующей правдивых высказываний, когда индивид, на которого направлено данное действие, имеет нее основания предположить, что высказывание правдиво.

2. Кантовская этика как разрешение дилеммы заключенного

Согласно Мэтьюзу, все недостатки рыночного регулирования и все случаи несостоятельности рынка попадают во всеобщий класс ситуаций, описываемых дилеммой заключенного.[84] Ситуации дилеммы заключенного возникают, когда соблюдение собственного интереса не ведет к сколь-нибудь эффективной координации действий. При высоких трансакционных издержках, при отсутствии конкуренции потребителей, при невозможности исключить незаплативших потребителей и т. п. ситуациях соблюдение собственного интереса в рамках рыночной системы цен не дает эффективных решений. В таких случаях ценовая координация должна быть заменена иными формами регулирования, например, голосованием или централизованным управлением. Но особенно трудно проблема координации решается, когда централизованное управление и реализация общественных интересов «сверху» невозможны по системным причинам, например, в тех случаях, когда в силу асимметрии информации или какой-либо «естественной монополии» государственный надзор и контрольне осуществим или весьма затруднен. В таких случаях, когда система цен делает невозможным как централизованное управление, так и децентрализованную координацию, ситуация дилеммы характеризуется тем, что каждый отдельный индивид заинтересован в том, чтобы имело место всеобщее соблюдение правила и повысилось общее благосостояние группы, однако при этом он подвергается соблазну сделать для себя самого исключение за счет группы. В такой ситуации единственным решением является этическое, т. е. учет общих интересов в желаниях индивидов и этическая воля к этому.

Задача, которую дилемма заключенного ставит перед группой, в которой каждый отдельный индивид желает, как безбилетник, обратить общее правило в свою пользу и сделать для себя исключение, гласит: «Каким образом группа, в которой координация не может быть обеспечена централизованным управлением, могла бы добиться того, чтобы каждый отдельный индивид сделал всеобщие закон и благо максимой в своей индивидуальной деятельности? » Это четко этическая задача: всеобщее должно стать мотивом индивидуальной деятельности, всеобщий интерес должен стать и собственным интересом. Кантовская этика ставит перед отдельным индивидом требование, которое на индивидуальном уровне является зеркальным отражением того требования, которое ситуация дилеммы заключенного ставит на коллективном уровне как всеобщее требование перед группой в целом. Требование категорического императива к отдельному индивиду и ответ кантовской этики на вопрос: «Как мне поступать?» — гласят: «Поступай так, чтобы ты мог сделать твою максиму всеобщим законом». Этот ответ является ответом и на вопрос, который ситуация дилеммы заключенного ставит перед группой: «Как нам сделать всеобщность правила максимой индивидуальной деятельности?»

Группа, в которой возникает дилемма заключенного, вынуждена решать три проблемы: проблему мотивации, проблему всеобщности правила и проблему отговорок. Она должна создать мотив для соблюдения правила, дать его всеобщую формулировку и обеспечить такое положение, чтобы всеобщий принцип группы был трансформирован в правильные индивидуальные максимы, т. е. чтобы правильная индивидуальная максима была обобщена или чтобы индивидуальная максима была правильно обобщена, и чтобы, таким образом, при применении всеобщего правила к индивидуальной максиме действия не допускались ошибки или не возникала проблема отговорок.

Проблема мотивации для группы состоит в том, чтобы создать индивидуальный мотив для действия, не преследующего непосредственно собственный интерес, для регионально или глобально максимизирующей стратегии субъектов, которые в остальном преследуют свой краткосрочный собственный интерес и осущест- нляют локально максимизирующие стратегии. Трансформация стратегий непосредственного собственного интереса в регионально и глобально максимизирующие стратегии происходит, как было показано выше, с помощью этики и религии. Проблема применения и спецификации этики состоит в том, что обобщение индивидуальных максим или правил деятельности как решение дилеммы заключенного должно найти середину между слишком всеобщим и слишком специфичным правилом. Правило pacta sunt servanda для решения проблемы трансакционных издержек является лишь общим положением, которое должно дополнительно разъясняться в специфических максимах хозяйственной деятельности и в специфических разрешениях дилеммы заключенного.

И напротив, наряду с мотивацией к соблюдению всеобщих интересов необходимо еще обеспечить, чтобы субъект, действующий в ситуации дилеммы заключенного, не описывал ситуацию своей деятельности так, будто она не подпадает под правило, или формулировал правило так, что его действие не подпадало бы под него. Необходимо помешать тому, чтобы он использовал эти две классические стратегии отговорок. Наконец, необходимо предотвратить такое этическое разрешение дилеммы заключенного, в соответствии с которым действующий субъект желает и добивается обобщения того правила, которое как раз и не является разрешением дилеммы. Заключенный в ситуации дилеммы может одновременно защищать всеобщее правило и требовать, чтобы каждый мог сделать для себя исключение из правила, и таким образом сделать разрешение дилеммы невозможным.

Кантовская этика дает разрешение проблем, связанных с дилеммой заключенного. Кант старается обеспечить мотивацию для обобщения правила по схеме этической Игры в гарантии этики и религиозной игры в супергарантии с помощью категорического императива и постулирующей религии. Мотивацию этической деятельности Кант обосновывает специфическим, являющимся самоцелью достоинством нравственного в человеке с помощью «факта разума» и постулатов практического разума, Бога, свободы и бессмертия души, реконструированных выше в терминах теории игр.

Возможность отговорки и самоосвобождения от правила с помощью построения для себя индивидуальных исключительных ситуаций ослабляется понятием максимы. Требование, чтобы всеобщей стала максима, а не индивидуальное действие, обеспечивает внутреннее обобщение действия в тип действия. Затем, на втором этапе, тип действия подвергается проверке на всеобщность. Заключенный в дилемме заключенного не может обобщить свою конкретную ситуацию в силу описанной выше невозможности сделать всеобщим единичное. Он вынужден вначале сформулиро- мать максимы своих вариантов деятельности, чтобы затем проверить их на всеобщность.

Кроме того, критерий всеобщности максимы требует, чтобы такая всеобщность могла быть желаема действующим субъектом, и не восприниматься им индифферентно, только как теоретическая возможность. Кроме того, этот критерий требует, чтобы обобщение максимы обеспечивало также и продолжительное сохранение индивидов и группы в целом и чтобы, таким образом, она могла действовать как закон природы. Обе части требования всеобщности максимы — требование желательности и требование возможности быть законом природы — исключают вариант в дилемме .тключенного, состоящий в том, чтобы сделать исключение пра- нилом или объявить собственное исключение из всеобщего закона нсеобщим правилом группы. Кантовская этика не дает индивидам возвести исключение из правила во всеобщий закон, которому могут по своей воле последовать все действующие субъекты в ситуации дилеммы заключенного. Разрешение дилеммы заключенного в кантовской этике превосходит «государственный» способ ее разрешения через централизованное управление и контроль, поскольку этическое решение не требует никаких затрат на контроль и мониторинг. Анализ подтверждает, что государство является лишь несовершенным заменителем этики68 и что этическое разрешение дилеммы более эффективно, чем государственное.

Упор, сделанный Кантом на индивидуальную, нравственную мотивацию, и расширение области применения этики на все оцениваемые ситуации и на все вовлеченные в процесс обобщения группы делает этику пригодной для того, чтобы избегать ситуаций дилеммы заключенного не только в малых, но и в больших группах. С точки зрения Кантова универсализма, группа, в которой должна быть разрешена ситуация дилеммы, есть человечество как целое. Критерий всеобщности применяется в кантовской этике для всех ситуаций дилеммы заключенного и для всех инди- иидов, вовлеченных в них. Как этика больших групп универсализм Канта представляет собой этику рыночного общества, для которого характерна высокая мобильность и нестабильность групп, делающие невозможным увязывание этики и этоса с отдельными группами. Согласно Маккензи, мобильность и нестабильность групп в современном обществе приводит к тому, что для индивидов рациональной является стратегия разработки некоторого типа этики, содержащего универсальные этические правила, чтобы при необходимости смены группы и места жительства каждый индивид был скорее принят группой как ее новый член.69 Универсализм Канта отвечает этому требованию.

Мобильное общество с меняющимся составом групп и, следовательно, с меняющимися ситуациями дилеммы заключенного требует этики с высокой степенью универсальности и широким включением вовлеченных индивидов и групп. Кантовская этика координации максим через критерий всеобщности обладает настолько широким охватом, что применима ко всем меняющимся группам, могущим быть вовлеченными в какую-либо ситуацию дилеммы заключенного. Адресатом кантовой этики является отдельный индивид как представитель человечества. Современное коммуникативное общество увеличивает потребность рынка в координации и число ситуаций дилеммы заключенного. Поэтому и этика, соответствующая этому обществу, должна обладать высокой способностью к координации и широкому охвату. Необходимо, чтобы в условиях мобильного рыночного общества этика распространила пределы той группы, которая должна сделать мотивом для индивидуальной деятельности всеобщность правила и всеобщий интерес, на всех людей данного общества. Этика не должна действовать только для малых или специфических групп, поскольку взаимосвязь и побочные воздействия деятельности в коммуникативном обществе не ограничены только малыми группами.