Глава 1 Экономика, этика, религия: позитивная теория координации деятельности индивидов, движимых собственным интересом
Экономическая наука ставит перед собой и рассматривает два главных вопроса:
- Вопрос о наиболее экономном применении ограниченных средств для достижения заданных целей — это экономическая проблема в узком смысле.
- Вопрос об оптимальной координации индивидуальных действий движимых собственным интересом действующих лиц в альтернативных хозяйственных системах и процессах принятия решений.
Оба вопроса имеют этическое измерение и указывают на взаимозависимость этики и экономики, этической и экономической ориентации и координации деятельности.
Вначале, однако, нужно поставить на первый план не нормативную точку зрения хозяйственной этики, а метаэтический анализ соотношения экономических и этических правил в координации деятельности. Возможна ли общественная координация без этики, или в общественной координации необходимо привнесение некоего обязательного этического кодекса, для того чтобы экономика могла полностью реализовать весь свой потенциал? Благоприятствует ли комплементарности этики и экономики децентрализованная форма координации, характерная для рыночных обществ?
ствий и самую обширную интернализацию прямых и побочных воздействий. Идеальная система координации включает все объекты воздействий и интернализирует все внешние эффекты.
В какой степени побочные воздействия могут стать проблемой теории общественной координации? Общества могут регулировать производство и распределение посредством рынка, голосования (выборов) или централизованного управления. Теория общественной координации должна исследовать, какие из этих систем принятия решений и координации способны наилучшим образом претворить в жизнь цели общества и индивидов, то есть наиболее эффективно удовлетворить потребности членов общества.
Идеалом свободного рыночного общества является договорное согласие между индивидами.
Если две стороны заключают сделку, партнерам по договору известны и включены в их расчеты полезности все побочные влияния данного блага, все побочные иыгоды и убытки. Не возникает никаких побочных воздействий на третьих лиц: все воздействия интернализированы и все, кого затрагивает эта сделка, учитываются при ее заключении, или же, как в случае рыночного обмена, интересы третьих лиц не затраги- иаются.[27] Если эти критерии взаимовыгодного обмена распространить на все общественные системы принятия решений, интернализация всех прямых и побочных последствий деятельности и пключение в рассмотрение всех затронутых ими субъектов становятся критериями для общественных систем принятия решений.2 В процессе координации и принятия решений должны быть приняты во внимание все прямые и побочные воздействия и все лица, затронутые каким-либо решением. Это значит, что для процесса принятия решений и координации в форме демократического голосования должно быть выполнено условие равного избирательного права, а в форме рынка и ценовой системы — условие неограниченного доступа к рынку. Этими условиями формулируется значение свободы и равенства для демократии и хозяйства: никто не может быть лишен формального права на участие в принятии политических решений и на доступ к рынку, и ни на кого не могут быть переложены негативные прямые или побочные воздействия без причины, оговоренной правом, или без его собственного согласия.- PrivateVices — PublicBenefits(частные пороки — на благо общества) — добро как внешний эффект
Центральный тезис теории рынка гласит, что рынок в условиях абсолютной конкуренции обеспечивает не только включение в рассмотрение затронутых лиц и интернализацию негативных побочных воздействий, но и производит эффективность как позитивный внешний эффект (побочное воздействие) некоторого процесса, направленного отнюдь не на общественное благо. Хозяйственные субъекты преследуют на рынке свои собственные интересы, они ищут своей выгоды, и невидимая рука конкуренции приводит их к тому, чтобы их производство было эффективным и продажи проводились по равновесным ценам.
Такой не очень высоко ценимый этикой или этически нейтральный мотив, как максимизация прибыли, ведет через рыночные силы к некоторому социальному благу, а именно — к эффективности.Мандевиль обострил эту способность рынка производить эффективность как внешний эффект, как побочное воздействие процесса, который собственно направлен на нечто совсем иное, до известного парадокса, гласящего, что частные пороки ведут к общественной выгоде: «private vices — public benefits». He только такая этически нейтральная мотивация, как поиск выгоды, но и безнравственные мотивы, пороки невидимой рукой рынка преображаются в позитивное побочное воздействие, в благо. Неэтичное поведение независимо от воли действующих лиц превращается в социально полезное.3
Парадокс Мандевиля можно поставить в первом ряду вместе с другими парадоксами такого же рода: невидимая рука Адама Смита, гегелевская хитрость разума в* истории, независимо от людей наполняющие новым содерясанием их цели. Однако парадокс Мандевиля выходит из этого ряда, поскольку он рассматривает как полезную для общественного блага не только этически нейтральную, но даже неэтичную деятельность. Принцип Мандевиля походит на принцип Мефистофеля в гетевском «Фаусте»: «Часть силы той, что без числа творит добро, всему желая зла» (пер. Б. Пастернака). Благо есть побочное последствие деятельности того, кто вовсе не желает добра. Нет надобности в том, чтобы желать добра, поскольку оно и без того состоится как побочное последствие эгоистической мотивации.
В теории Мандевиля этика изгоняется из рыночного хозяйства. У нее не остается никакой функции. Теория Мандевиля последовательна: прямая направленность на добро экономически нежелательна, поскольку добро как цель всегда имеет и плохие побочные воздействия. С другой стороны, стремление к плохому всегда имеет и хорошие побочные воздействия. Поэтому нет никакого основания для того, чтобы отличать хорошие действия от плохих. Каждое действие имеет для кого-то хорошие, а для кого-то другого — плохие побочные последствия.
Например, по Мандевилю, Большой лондонский пожар дал хлеб и работу множеству пожарных и строительных рабочих при восстановлении города, а бережливость состоятельных слоев общества способствовала безработице низших слоев.[28] Тезис Мандевиля состоит в том, что в рыночном обществе уже невозможен последовательный этос, невозможна непротиворечивая этика. Хорошее — причина плохого, плохое — причина хорошего. Это — полная противоположность принципу Фомы Аквинского bonum est diffusivum sui[29] (добро растекается, распространяется само по себе. — лат.). Добро — причина добра, и поэтому к нему должно стремиться как к цели и результату действия. Оно, вопреки Мандевилю, не возникает лишь как невольное побочное последствие какого-либо действия.Влияние парадокса Мандевиля было и остается чрезвычайно большим. Адам Смит рассматривал «Басню о пчелах» Мандевиля уже в своей «Теории нравственных чувств». Не в последнюю очередь чтение Мандевиля подвигнуло его к тому, чтобы в более поздней книге, «Богатство народов», основать самостоятельную экономическую науку.[30] Для кембриджской традиции этики и экономической науки, например, для Джорджа Эдварда Мура и Джона Мейнарда Кейнса,[31] парадокс Мандевиля явился решающим побудительным мотивом.
Вопрос, который парадокс Мандевиля ставит перед хозяйственной этикой, гласит: «Как можем мы придерживаться требования поступать хорошо, если мы не можем предвидеть, к каким позитивным или негативным побочным воздействиям может привести наша деятельность при бесконечной взаимозависимости событий действительности?» Если истина заключается в согласовании разума с делом, если справедливость заключается в согласовании воли и действия с добром и если oeconomia, правильное хозяйствование, есть сообразность деятельности с обстоятельствами, то как можем мы быть уверенными в каждом случае, что действовали правильно? В хитросплетении причинных связей основные нормы не могут быть обоснованы полностью и доведены до конкретного действия. Истинным может быть не конкретное действие, а вся их совокупность. Никакое приспособление какого-либо действия к действительности не может быть совершенным в неизмеримом многообразии событий в мире. Поэтому любая конкретная истина, которую высказывают люди, и любой конкретный поступок, который они совершают, всегда отягощены ошибочным и несовершенным, но эта ошибочность неизбежна и при самом тщательном отборе решения, и без нее люди едва ли смогли бы жить.