Несостоятельность экономики
Однако этот феномен не делает этику излишней. Модель невидимой руки, рынка без этики, в более человеколюбивом варианте Адама Смита и в более циничной форме у Мандевиля действует только при трех весьма жестких ограничениях.
Невидимая рука недет к оптимальному результату при совершенно эгоистических мотивах индивидов только если число продавцов и покупателей достаточно велико, если адаптация к меняющимся условиям не требует затрат и потери времени и если договорные обязательства могут быть соблюдены или осуществлены без издержек (трансакционные издержки равны нулю). Только если эти условия выполнены, эгоистические устремления будут превращены невидимой рукой рынка в социально полезные рыночные результаты. Только при этих условиях этика и этичное поведение на рынке стано- иятся ненужными, так как общественная координация и общее благо осуществляются и без затрудняющей дело санкции этики.Но условия совершенной конкуренции и не требующей издержек реализации договоров — это идеальные условия, не выполнимые в реально существующем рыночном хозяйстве. Рынок — не идеальный механизм, предлагаемый неоклассической теорией общего равновесия, он представляет собой взаимосвязь действующих и коммуницирующих индивидов. В рамках этой основанной на обмене взаимосвязи необходимость в этике хозяйственной деятельности сохраняется. Этика как желание и делание добра, вопреки убеждению Мандевиля, и в условиях рынка способствует добру в экономике. Нельзя уклониться от обязанности принимать ответственные решения, ссылаясь на автоматизм рынка, даже при том, что самые дальние побочные воздействия нашей деятельности не- нозможно полностью осветить. Хозяйственное значение этики в условиях рынка проявляется в том воздействии, которое оказывают взаимное доверие и надежность партнеров по сделке на снижение издержек заключения договоров. Оно проявляется и в пространстве для свободного принятия решений, которое имеет хозяйствующий субъект при назначении цен и при соблюдении своих обязательств по договорам купли-продажи и по трудовым договорам — прежде всего при асимметричном распределении информации между продавцом и покупателем и при однократности сделки.
Это пространство свободного выбора намного превосходит простое принятие рыночной цены, которое предлагает теория совершенной конкуренции, исходящая из того, что участники рынка реагируют на изменения с помощью изменения выпуска продукции.[32]Обоюдные надежность и доверие коммерческих партнеров ведут к снижению издержек хозяйственного обмена. Все хозяйственные меновые действия, все сделки между производителем и поставщиком, работодателем и работником содержат момент неопределенности и неуверенности в исполнении договора. Этот момент неопределенности и неконтролируемости выступает как побочное воздействие договорной сделки, внешний эффект которой невозможно полностью интернализировать хозяйственными или правовыми средствами — даже при высоких затратах на контроль или страхование. Момент неопределенности более значителен в свободных частнохозяйственных, чем в хозяйственных порядках с централизованно-административным управлением, поскольку первые оставляют свободу для свободного договорного соглашения, а экономика с централизованным управлением заведомо рассчитана на контроль и наблюдение, которые хотя и снижают неопределенность, но зато создают еще большие проблемы с принуждением, с мотивацией труда и с контролем трудового вклада на коллективизированных предприятиях.
Преследование голого собственного интереса всеми хозяйствующими субъектами не ведет к оптимальной эффективности, поскольку при этом вера в соблюдение договоров и честность партнеров по сделке не будет иметь под собой основы, а следовательно ее просто не будет. Отсутствие веры в соблюдение другими лицами правил и отсутствие у обеих сторон готовности придерживаться этих правил даже в тех случаях, когда с помощью нарушения правил можно достичь кратковременной выгоды, ведут к издержкам, не являющимся экономически необходимыми с точки зрения производства, — к издержкам контроля и исполнения договоров через правовую среду.
Кроме проблемы издержек реализации права существуют и такие ситуации, в которых дополнение экономического регулирования, основанного на собственном интересе и договорном согласии, с помощью правовых норм совершенно невозможно, поскольку в случае нарушения договора весьма трудно или невозможно пред-
весия индивидов, обладающих способностью неограниченной адаптации, адекватна лишь в момент открытия рынка и начала рыночных трансакций.
Как только индивиды определили свои предпочтения и вступили в свои меновые отношения, свободный рынок превращается в рынок с прочными связями, а потому — и с этическими ожиданиями.ставить доказательства несоблюдения обязательств. Здесь необходимо привести два таких случая несостоятельности экономики.
а) Асимметрия информации
Если один из партнеров располагает лучшей, чем у другого партнера, информацией о предмете обмена, то другой партнер вынужден полагаться на него и верить в то, что первый, знающий больше, употребит свое знание «по совести» и не приобретет себе выгоды за счет знающего меньше. Врач не вправе злоупотреблять своим превосходством в знании и предлагать пациенту операцию, зная, что она бесполезна. Геолог, разведывающий полезные ископаемые, должен в соответствии с договором передавать результаты своих изысканий своему заказчику и т. д. Передача и применение информации, в том числе экономически важной, есть этическая проблема, поскольку внешний наблюдатель или суд не могут точно узнать и доказать, что данный субъект в своей деятельности не имел некоторой информации или, напротив, изначально применил ее в ущерб другим лицам.9 Обеспечить применение знания может только отношение обладателя информации к самому себе, его собственная ответственность и добросовестность, но не его отношения с другими лицами или внешний контроль. Инстанция, осуществляющая внешнее регулирование или внешний контроль за добросовестным применением информации, способна распознать и преследовать по закону лишь грубую небрежность в применении информации, но не способна обеспечить эффективное ее использо- иание в хозяйственной повседневности. Передача информации другим лицам всегда представляет собой этический феномен.
б) Монополия субъекта ыа применение своей собственной деятельности в качестве ресурса
Каждый действующий субъект обладает монополией на информацию о своей собственной работоспособности и, прежде всего, о своей готовности к совершению работы, монополией на свою добрую нолю.
С экономической и правовой точек зрения, никто другой, кроме него самого, не может решать, использовал ли он ресурс сноей деятельности, своих способностей и воли наилучшим образом и в соответствии с договором. Эта монополия на использование собственной личности проявляется в особенности в долгосрочных договорах или в договорах, заключаемых с явным намерением повторить в будущем деловые отношения. Повторные деловые отношения, repeat business, распространены более широко, чем однократные сделки, а с народнохозяйственной точки зрения более эффективны, чем заключение каждой сделки заново, через рынок и конкуренцию. Повторность деловых отношений ведет к экономии от масштаба в области побочных издержек, связанных с заключением договора (трансакционных издержек), пропорционально уменьшающихся с повторением договорно определенных действий. Однако явно выраженная готовность к повтору деловых отношений содержит некоторую проблему. Она усиливает возможности для партнеров по договору извлекать выгоду из своего квазимонополь- ного положения и добиваться завышения цен, используя свое особое положение в отношении другого партнера по договору.Использование относительного краткосрочного монопольного положения в долгосрочных договорах без учета критериев порядочности затруднит экономически эффективное устройство длительных деловых отношений, а в общеэкономическом плане приведет к неоптимальному распределению ресурсов, поскольку возникают трансакционные издержки на поиск нового партнера на рынке и на излишне частое заключение договоров на каждую сделку. Партнер по договору, извлекающий каждую краткосрочную выгоду из долгосрочных деловых отношений и из своего монополистического положения, ставит под сомнение долгосрочную выгоду от повторения деловых отношений.
Обоюдно монополистическое положение партнеров по договору при повторных деловых отношениях имеет место и в длительных трудовых отношениях между работодателем и наемным работником. Обе стороны находятся в монополистическом положении, поскольку они не могут быть заменены через посредство рынка труда другим работодателем или другим наемным работником без потери времени и других издержек.
Существование крупных фирм с получающими оклад работниками вообще возможно лишь в том случае, когда трудовой договор подразумевает этические отношения доверия между работодателем и наемными работниками. В противном случае было бы необходимо при каждой новой сделке заново нанимать всех работников через рынок труда. Тогда пришлось бы полностью заменять «внутренний рынок труда»10 каждого предприятия внешним рынком. Экономия от масштаба в результате повторения трансакций без заключения каждый раз но- иого договора была бы невозможна, а вытекающий из нее прирост эффективности был бы потерян. Если бы в обществе не существо- пали и не одобрялись отношения доверия между работодателем и наемными работниками, оставалась бы лишь одна возможность заключать долгосрочные трудовые договора без дорогостоящих переговоров в каждом случае — следовало бы заключать договоры с членами семьи работодателя. Непотизм является рациональным пусть даже в общеэкономическом плане и неэффективным вариантом, когда единственными работниками, которым, как предполагается, можно доверять, являются члены своей семьи. Поэтому Маршалл считал, что современная фирма и акционерная компания с наемными работниками стали возможны лишь после улучшения хозяйственной и трудовой морали («commercial morality»).[33]Неуверенность и неопределенность в договорных соглашениях могут быть устранены с помощью доверия или частично сокращены дорогостоящим правовым контролем и санкциями. Доверие снижает трансакционные издержки, поскольку договаривающиеся стороны скорее приходят к согласию и могут тратить меньше (чіл и времени на контроль.[34] Добровольное этичное выполнение правил там, где оно не контролируется или где этот контроль иозможен лишь при весьма высоких затратах, снижают издержки хозяйственных трансакций, а тем самым и общеэкономические издержки, не уменьшая хозяйственных выгод партнеров. Хозяйственная этика, практикуемая людьми в определенном порядке хозяйства, и действующий этос хозяйственной надежности повышают благосостояние общества.
Противоположную позицию в этом вопросе занимает Аксельрод: «Индивиды не обязаны быть рациональными: процесс эволюции позволяет развиваться удачным стратегиям, даже если игроки не знают, почему и как это происходит. Игроки не должны также обмениваться информацией или взаимными обязательствами: им не нужны слова, поскольку за них говорят их дела. Столь же мало необходимо предполагать наличие доверия между игроками: одной лишь ситуации взаимности может быть достаточно, чтобы сделать непродуктивными некооперативные поступки. Альтруизм излишен: удачные стратегии могут побудить к кооперации любого эгоиста. Наконец, нет надобности и в централизованной господствующей инстанции — двусторонняя кооперация может контролировать себя самостоятельно».[35] Против такой «механистической» теории кооперации можно возразить, что само восприятие ситуации интеракции выражается интенциональ- но и словесно: другой действует на меня не механически, а через мое восприятие его. Некоторая минимальная форма кооперации может развиться при обоюдном принятии стратегии «tit for tat» («как ты мне, так и я тебе»), — в этом можно согласиться с Аксельродом. Но эта ситуация — не оптимум, а лишь социальный минимум кооперации. И нет никаких оснований для того, чтобы довольствоваться минимальной общественной кооперацией.
Сам Аксельрод вынужден признать, что такие модификации, как: 1) готовность к кооперации в начале интеракции, 2) снисходительность или готовность к примирению после своего ответного удара на провокацию партнера[36] и 3) предвосхищение продолжения интеракции и так называемого «repeat business» в будущем, то есть удлинение временного горизонта и менее сильное предпочтение настоящего относительно будущего (более низкая норма дисконта)[37] усиливают кооперацию. Эти модификации простого возмездия являются уже этическими трансформациями стратегии «tit for tat», выходящими за пределы механического реагирования и требующими от действующего лица, чтобы оно предвосхищало предвосхищение другой стороны.[38] Кроме того, доверие не является альтруистической установкой, как считает Аксельрод. Доверие предполагает в первую очередь не пользу для другой стороны, а общую пользу, взаимовыгодное усиление кооперации.
Аксельрод излишне много внимания уделяет ложной, абсолютной дихотомии эгоизма и альтруизма, стратегической и нравственной деятельности, причем в этой дихбтомии деятельность мнляется или только эгоистичной, или принимает характер альтруистической жертвы. Строгая граница, которую Аксельрод про- подит между стратегической и этической деятельностью, исключает любую мысль о формах совершенствования социальной кооперации и о возможности слияния деятельности в собственных интересах и деятельности в интересах другой стороны, то есть о хозяйственно-этической кооперации, о соединении теории стратегических игр и этики, то есть этической экономии.
Доверие, надежность, верность и вера предполагают этические установки хозяйствующих субъектов, выходящие за пределы простой максимизации пользы. Поскольку эти этические позиции снижают трансакционные издержки, они улучшают функционирование рынка, снижают вероятность несостоятельности рынка и уменьшают стимулы для перехода к государственной принудительной координации. Этика корректирует несостоятельность экономики или рынка, поскольку она снижает издержки, связанные с санкциями и контролем.[39] Поскольку государственный контроль со стороны правоохранительных органов даже в государственном секторе весьма дорог, этика снижает также государственные расходы и вероятность «несостоятельности государства» в государственном секторе.
Следовательно, существует однозначный народнохозяйственный аргумент в пользу этического поведения. Однако народнохозяйственный аргумент не обязателен на индивидуальном уровне частного хозяйствования и не убедителен для того, кто преследует непосредственно свой интерес, для homo oeconomicus, максимизирующего полезность. Этот аргумент может убедить только того, кто принимает близко к сердцу общий интерес, общую пользу или собственно нравственность. Децентрализованная, свободная координация достигает своего оптимума только там, где в максимы действующих лиц включается не только частный интерес, но и интерес всеобщий, где общее также становится мотивом индивидуальной (хозяйственной) деятельности. Если этого не происходит, неизбежны или потери в благосостоянии в результате высоких трансакционных издержек на контроль и осуществление договора, или же, при запретительно высоких трансакционных издержках, несостоятельность рынка, а отсюда — принуждение.