ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В завершение проведённого исследования представляется необходимым обобщить выводы и предложения, имеющие теоретическое и практическое зна­чение:

1. Международные договорные нормы, признавая фундаментальный ха­рактер права на свободу слова, одновременно допускают возможность его ограничения, в том числе путем признания преступлением наиболее опасных форм информационного обмена.

2. Гарантируя каждому свободу мысли и слова, Конституция Российской Федерации допускает ограничение свободы слова в целях защиты основ кон­ституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов граждан, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ч. 3 ст. 55).

3. Устанавливаемые государством уголовно-правовые ограничения сво­боды слова должны соответствовать следующим требованиям (условиям) пра­вомерности: а) не противоречить нормам международного права; б) основы­ваться на закреплённых в Конституции Российской Федерации основаниях; в) являться соразмерными конституционно значимым целям и соответствующим угрозам, которым подвергаются защищаемые законом права и интересы; г) быть определёнными, позволяющими лицу, пользуясь при необходимо­сти разъяснениями специалистов, предвидеть последствия, которые может по­влечь за собой распространение конкретной информации.

4. Хотя имеющиеся в настоящее время уголовно-правовые ограничения свободы слова в целом корреспондируют нормам международного права и Конституции Российской Федерации, предписания некоторых из них являются недостаточно определёнными, что, как представляется, создаёт предпосылки для их произвольного (в том числе ангажированного) правоприменения и, сле­довательно, ослабляет конституционные гарантии права на свободу слова.

5. Система уголовно-правовых ограничений свободы слова представляет собой закреплённую в образцах поведения и правосознании субъектов функци­

онирующую целостность предусмотренных уголовным законодательством за­претов на осуществление лицом права свободно выражать собственное мнение, передавать или распространять информацию.

6. Интегративным свойством системы уголовно-правовых ограничений свободы слова выступает ее способность к регулированию специфической группы общественных отношений - отношений, связанных с реализацией ли­цом права свободно выражать собственное мнение, передавать или распростра­нять информацию.

7. Система уголовно-правовых ограничений свободы слова обладает та­кими сущностными свойствами как синергетичность, адаптивность и динамич­ность. Кроме того, она находится в неразрывном взаимодействии с компонен­тами внешней среды, такими статично не существующими образованиями и структурами, как приоритеты политической и экономической сфер жизни об­щества, состояние безопасности, ухудшение или улучшение социальной защи­щенности населения и т.п.

8. В зависимости от содержания распространяемой информации система уголовно-правовых ограничений свободы слова может быть представлена сле­дующими структурными элементами:

1) нормы об ответственности за распространение информации, оборот ко­торой ограничен законодательством (ст. 137, ст. 138, ст. 146, ст. 155, ст. 183, ч. 2 ст. 185⁶, ст. 275, ст. 276, ст. 283, ст. 310, ст. 311, ст. 320 УК РФ);

2) нормы об ответственности за распространение открытой лишенной ценности вредной (вредоносной) информации:

2.1) нормы об ответственности за распространение информации, оказы­вающей деструктивное воздействие на психику человека, причиняющей вред здоровью населения и общественной нравственности (ст. 110, ст. 119, ст. 151, ст. 230, ст. 240, ст. 242, ст. 242¹ УК РФ);

2.2) нормы об ответственности за распространение недостоверной (лож­ной) информации (ст. 128¹, ст. 185³, ст. 298¹, ст. 306, ст. 307 УК РФ);

2.3) нормы об ответственности за оскорбление (ст. 297, ст. 319, ст. 336 УК

РФ);

2.4) нормы об ответственности за подстрекательство к совершению пре­ступлений (ч. 4 ст. 33, ст. 150, ч. 1 ст. 205¹, ч. 2 ст. 361 УК РФ);

2.5) нормы об ответственности за распространение криминогенной ин­формации (ст.

9. Под криминогенной информацией следует понимать информацию, вы­раженную в любой форме (вербальной, текстовой, графической, электронной), доступной для восприятия человеком, возбуждающую или укрепляющую же­лание у персонально неопределённого круга лиц на совершение преступлений, а равно оправдывающую такое поведение.

10. Система уголовно-правовых норм об ответственности за распростра­нение криминогенной информации представляет собой совокупность преду­смотренных уголовным законодательством запретов на осуществление лицом права свободно выражать собственное мнение, передавать или распространять информацию, возбуждающую или укрепляющую желание у неопределённого круга лиц на совершение преступлений, а равно оправдывающую такое поведе­ние.

Элементами данной системы являются следующие группы норм:

1) нормы об ответственности за публичные призывы к преступным или иным противоправным деяниям (ст. 205², ч. 3 ст. 212, ст. 280, ст. 280¹, ст. 354 УК РФ);

2) нормы об ответственности за оправдание или реабилитацию преступ­ных деяний (ст. 205², ст. 354¹ УК РФ).

3) нормы об ответственности за распространение информации, возбуж­дающей ненависть или вражду (ст. 282 УК РФ).

10. Разделяя мнение о недопустимости расширения понятия предмета преступления путем включения агитационных материалов, текстов, компью­терной информации и т.п., которые не только не выражают сущность охраняе­мого законом общественного отношения, а по существу выступают инструмен­

том причинения вреда последнему, материалы с призывами к террористиче­ской, экстремистской или иной преступной деятельности следует рассматри­вать как возможное орудие совершения соответствующих преступлений.

11. Субъективная сторона публичных призывов к преступной деятельности характеризуется прямым умыслом, то есть лицо должно осознавать общественную опасность соответствующих обращений (заявлений, воззваний) и желать их совершения.

12. Буквальное толкование уголовного закона позволяет сделать вывод, что распространение материалов, оправдывающих терроризм, не соответствует легальному определению оправдания терроризма, поскольку не отвечает критериям такого понятия как «заявление», которое предполагает самостоятельное высказывание лица, его сообщение с изложением своей точки зрения (в устной, письменной или электронной форме) по какому-либо вопросу.

13. Диспозицию ст. 205²УК РФ следует изложить в следующей редакции: «Публичный призыв или оправдание террористической деятельности, а равно распространение материалов такого же содержания».

14. В целях устранения смысловой неопределённости диспозиции ст. 205² УК РФ постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 09.02.2012 г. №1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» необходимо дополнить разъяснением в следующей редакции: «Не является оправданием терроризма одобрительное заявление, выражающее исключительно личную позицию (оценку) автора, лишённое какой-либо аргументации, свидетельств, доказательств, указаний на факты или события, которые были бы направлены на создание убеждения у неопределённого круга лиц о правильности идеологии терроризма и необходимости террористической деятельности».

15. К ст. 280 УК РФ следует закрепить примечание в следующей редакции: «В настоящей статье под экстремистской деятельностью понимается совершение хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 280, 282, 282¹, 282², 282³, а также иных преступлений по мотивам, указанным в пункте «е» части первой стати 63 настоящего Кодекса».

16. Призывы к сецессии не подпадают под действие ст. 280¹ УК РФ. Вместе с тем призывы к ненасильственным, но незаконным действиям в целях отделения части территории Российской Федерации должны квалифицироваться по ст.

17. Имеющееся противоречие между содержанием объективной стороны ст. 354¹ УК РФ и видовым объектом главы 34 УК РФ требует регламентации уголовной ответственности за распространение сведений, выражающих явное неуважение к обществу, о днях воинской славы и памятных датах России, связанных с защитой Отечества, а также осквернение символов воинской славы России, в рамках специальной нормы главы 24 УК РФ - ст. 214¹ УК РФ «Посягательство на историческую память, связанную с защитой Отечества».

18. Одобрение есть выражение лицом своего положительного отношения к тем преступлениям, которые были установлены Международным военным трибуналом. В отличие от оправдания одобрение являет собой более широкое основание уголовной ответственности, поскольку отнюдь не предполагает

какой-либо целенаправленной деятельности лица по изложению фактов или аргументов, обосновывающих правильность таких деяний.

19. Решая вопрос о наличии вины по делам о преступлении, предусмотренном ст. 354¹ УК РФ, необходимо, прежде всего, ориентироваться на общеизвестный и общепринятый характер того или иного исторического факта, относящегося к периоду Второй мировой войны. Заявления о событиях, которые до настоящего времени по-разному оцениваются в научной или учебной литературе, не могут служить поводом для применения уголовно­правовой нормы об ответственности за реабилитацию нацизма.

20. Диспозицию ч. 1 ст. 354¹ УК РФ необходимо изложить следующим образом: «Отрицание фактов, установленных приговором Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси, оправдание преступлений, установленных указанным приговором, а равно распространение заведомо ложных порочащих сведений о деятельности вооружённых сил СССР в годы Второй мировой войны, совершённые публично».

21. Признак профессиональной (служебной) принадлежности по своей сути может выступать основанием для объединения людей в значительные социальные группы. И в данной связи действия, направленные на возбуждение ненависти или вражды к медицинским работникам, полицейским, работникам прокуратуры, судьям, государственным служащим в целом, определяют стремление лица посягнуть на межгрупповую гармонию, согласие и взаимопонимание в обществе, что само по себе составляет угрозу целостному существованию общества и государства.

22. По смыслу ст. 282 УК РФ к социальной группе не следует относить объединения лиц, выделяемые по признаку их противоправной деятельности. Вместе с тем, понимая, какие формы социального протеста может приобрести возбуждаемая у населения ненависть к таким группам, правоохранительные органы должны оперативно выявлять и пресекать распространение такой информации в порядке применения положений Федерального закона от 27

июля 2006 года № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».

23. Возбуждение ненависти или вражды следует считать оконченным с момента совершения лицом любых действий, связанных с распространением криминогенной информации. При этом момент окончания преступления, предусмотренного ст. 282 УК РФ, не связан с фактическим формированием у кого-либо такого специфического эмоционального отношения как ненависть или вражда.

24. Субъектом возбуждения ненависти или вражды может выступать лицо как являющееся, так и не являющееся носителем соответствующих значимых для виновного признаков (национальность, раса, происхождение и т. д.), в связи с которыми тот испытывает ненависть или вражду.

25. Часть 2 ст. 354¹ УК РФ требует законодательной коррекции. Более предпочтительным видится указание на реабилитацию нацизма с «фальсификацией исторических источников».

26. Проведённое исследование позволяет предложить следующую примерную модель системы квалифицированных видов распространения криминогенной информации:

2. Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, совершён­ное:

а) группой лиц по предварительному сговору;

б) с использованием средств массовой информации, продукция которых предназначена для распространения на территории муниципального образова­ния, субъекта либо нескольких субъектов Российской Федерации, -

наказывается...

3. Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, совершен­ное:

а) с использованием средств массовой информации, продукция которых предназначена для распространения на всей территории Российской Федера­ции, а равно за ее пределами;

б) с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети Интернет;

в) в образовательной организации, а также местах, специально предна­значенных для проведения богослужений, других религиозных обрядов и цере­моний;

г) лицом с использованием своего служебного положения, - наказывается...

4. Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, совершен­ное:

а) организованной группой;

б) с использованием обязательных общедоступных телеканалов или ра­диоканалов;

в) лицом, занимающим государственную должность Российской Федера­ции или государственную должность субъекта Российской Федерации, -

наказывается...

27. Обязательными свойствами наказательной модели за распространение криминогенной информации являются: 1) санкции за преступления, связанные с распространением криминогенной информации, должны быть скорректиро­ваны с учётом системно-структурных связей уголовно-правовых норм; 2) фор­мирование адекватной наказательной модели по делам о распространении кри­миногенной информации требует широкого использования санкций, которые одновременно являются альтернативными, относительно-определёнными и ку­мулятивными; 3) использование санкции с одним видом наказания - лишением свободы на определённый срок, возможно лишь в случаях распространения криминогенной информации в составе организованной группы, с использова­нием обязательных общедоступных телеканалов или радиоканалов либо лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации или государ­ственную должность субъекта Российской Федерации.

28. С точки зрения обеспечения чистоты юридической техники уголовно­го закона, а равно надлежащей дифференциации уголовной ответственности, представляется необходимым самостоятельное выделение:

1) публичных призывов к массовым беспорядкам и насилию над гражда­нами в рамках ст. 212² УК РФ «Публичный призыв к массовым беспорядкам»;

2) публичных призывов к геноциду в статье 357¹ УК РФ «Публичный призыв к геноциду».

29. Местом распространения криминогенной информации правильно признавать территорию того государства, где было совершено само обществен­но опасное деяние, независимо от того, где с данной информацией ознакоми­лись. При этом место ознакомления с криминогенной информацией скорее сви­детельствует о возможности распространения уголовной юрисдикции конкрет­ного государства, однако не характеризует само место совершения преступле­ния.

30. Как приготовление к распространению криминогенной информации следует оценивать написание и тиражирование текстов, приобретение оборудо­вания (копировальной техники, компьютеров, радиопередатчиков, звуковых усилителей и т.п.), установление сети абонентских номеров для смс-рассылки, приискание авторов, лекторов, распространителей, то есть все те действия, ко­торые направлены лишь на создание условий для совершения преступления в будущем.

31. Признаками продолжаемого распространения криминогенной инфор­мации выступают тождественность преступных действий, их совершение в от­носительно короткий промежуток времени, использование одних и тех же аги­тационных текстов, раздаточных материалов и т.п. Единым продолжаемым преступлением следует также признавать случаи распространения криминоген­ной информации способами, предполагающими автоматическое срабатывание программного обеспечения, в результате которого происходит рассылка той или иной информации.

32. Учитывая, что УК РФ даёт исчерпывающий перечень способов по­

собничества, юридическая оценка многих форм содействия распространению криминогенной информации имеет проблемный характер. Приемлемым реше­нием данной проблемы будет определение понятия пособника, так же как и подстрекателя, в общей форме, без указания конкретных способов.

33. Как и в случае с подстрекательством, отграничение распространения криминогенной информации от предусмотренных Особенной частью УК РФ специальных норм об ответственности за вовлечение, вербовку и склонение к совершению преступлений следует проводить по признакам конкретности при­зывов и их адресной направленности. По смыслу уголовного закона вовлекать, вербовать и склонять можно лишь конкретное лицо (группу лиц) и к соверше­нию определённого преступления.

34. Обоснование призывов посредством возбуждения ненависти или вражды к определённой социальной группе не препятствует вменению ст. 282 УК РФ.

35. Неопределённость ст. 354¹ УК РФ в части отсутствия нормативного определения такого конструктивного признака как «символы воинской славы России» позволяет сделать вывод, что применение уголовно-правовой нормы о реабилитации нацизма в части их осквернения может иметь легитимный (кон­ституционный) характер только в случае их нормативного определения (например, в Федеральном законе от 19.05. 1995 г. № 80-ФЗ «Об увековечении Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 го­дов»).