§ 4. Уголовно-правовой аспект факультативных признаков субъективной стороны состава преступления[206]
Под субъективной стороной преступления в науке уголовного права понимается психическая деятельность лица, непосредственно связанная с совершением преступления. Вопрос о содержании субъективной стороны преступления, о месте вины в ней (а, следовательно, и о месте факультативных признаков в конструкции субъективной стороны) не теряет актуальности.
Исследование вины как психического отношения лица к своему деянию является основанием уголовной ответственности и принципом, сформулированным в ст. 5 УК РФ, и относится только к физическим лицам[207].
По вопросу соотношения субъективной стороны преступления и вины высказаны следующие точки зрения. Некоторые ученые считают, что субъективная сторона преступления и вина полностью совпадают, ибо интеллектуально-волевая деятельность человека неразрывно связана с эмоциональной и мотивационной деятельностью, следовательно, факультативные признаки здесь являются частью вины[208]. Не согласимся с высказанным суждением, поскольку отождествление вины с субъективной стороной преступления не отвечает законодательной формуле вины[209]. Согласно ч. 1 ст. 24 УК РФ, виновным в преступлении признается лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности, то есть закон рассматривает вину как родовое понятие умысла и неосторожности и иных психологических характеристик в понятие вины не включает; здесь учтены сознание и воля, но нет, как справедливо отмечает профессор А.И. Рарог, места для эмоционального состояния, мотива, цели и иных признаков, характеризующих психическую активность субъекта в связи с совершением преступления[210]. К тому же, факультативные признаки субъективной стороны в данном случае лишены самостоятельного значения, а в законе такое значение им нередко придается[211], то есть правильное применение
уголовного закона вряд ли будет возможно при опоре на тезис о тождественности субъективной стороны преступления и вины.
Нужно вспомнить и о времени возникновения эмоционального состояния лица, мотива и цели преступления, вины. В отличие от последней, факультативные признаки субъективной стороны преступления формируются до деяния, выступают составными частями причины его совершения[212].Другая группа ученых[213] рассматривает вину как понятие более широкое, чем субъективная сторона преступления, то есть и в этом случае факультативные признаки субъективной стороны не имеют самостоятельного статуса и поглощаются содержанием вины. Несостоятельность подобных суждений уже означена. Кроме того, вина здесь не выступает лишь уголовноправовой категорией - ей придается сразу несколько значений. Бесспорно, воззрения философии, теологии, психологии, криминологии[214] по поводу одного и того же явления (института) совпадать не могут. Так, С.В. Скляров считает, что вина как уголовно-правовая категория относится к абстрактным понятиям; она отражает внутренние психические процессы, происходящие в сознании лица в момент совершения им преступного деяния, и иные действия, связанные с ним, посягающие на регламентированное правом поведение[215]. Полагаем, воспринимая вину абстрактно, практически невозможно уяснить значение дополнительных признаков субъективной стороны преступления.
Преобладает в уголовно-правовой доктрине мнение, которого придерживается и автор. В юридической литературе ученые психологическое содержание субъективной стороны преступления раскрывают через юридические признаки (вина, эмоциональное состояние, мотив, цель), опосредующие различные формы психических процессов, происходящих в сознании лица. Несмотря на то, что их характеризует сложная взаимосвязь, взаимообусловленность, они при этом являются самостоятельными психологическими категориями, не охватывающими собой друг друга, то есть, каждый из названных признаков имеет самостоятельное значение[216].
В науке и практике уголовного права без полемики учитываются два факультативных признака субъективной стороны преступления - мотив и цель.
Сторонники признания только мотива и цели преступления оперируют тем, что эмоциональное состояние не может быть самостоятельным элементом психического отношения лица к общественно опасному деянию, так как включает в себя психические признаки переживания лица, возникающие у него как до совершения преступления, так и во время и после его совершения[217]. Но психические переживания появляются у человека в том случае, если потребность не может быть удовлетворена, а обоснованная автором уголовно-правовая формулировка мотива включает в себя эмоциональное состояние как причину возникновения убеждения совершить преступление. Вместе с тем, и мотивы, и цели могут возникнуть как до, так и после совершения деяния (изучением таких мотивов и целей, как уже указывалось, занимается криминология), но этот факт не дает оснований исключить их из конструкции состава. Нас интересует не эмоциональное состояние вообще, а только эмоциональное состояние лица в момент совершения преступления, которое находит отражение в уголовном законе, о чем ученые упоминают в таком контексте: «Чаще всего эмоции не имеют юридического значения, особенно эмоции, переживаемые после совершенияпреступления. Но и в тех случаях, когда они имеют значение для оценки психологического содержания преступления, эмоции не являются самостоятельным признаком субъективной стороны преступления»[218], эмоции выражают социальную, а не юридическую характеристику, и относятся к субъекту преступления, а не к общественно опасному деянию; они характеризуют личность виновного. Но и мотив, и цель преступления формируются не сами по себе, а в сознании субъекта, и также могут характеризовать личность виновного, как и конкретное эмоциональное состояние. Именно эмоции первоначально возникают в психике, именно на их основе становится эмоциональное состояние и происходит формирование мотива и цели преступления. Недооценка смысла эмоционального состояния лица во время совершения преступления приводит к появлению многочисленных противоречий и юридических ошибок.
Регламентация в УК РФ состояния внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта) как разновидности эмоционального состояния исключает всякие дискуссии относительно того, является ли эмоциональное состояние частью состава преступления -признаком его субъективной стороны.Кроме выделения в конструкции субъективной стороны наряду с виной таких дополнительных признаков, как эмоциональное состояние, мотив и цель преступления, ряд авторов указывает на наличие иных дополнительных признаков, характеризующих субъективную сторону - аффект, заведомостъ, повод[219].
Что касается аффекта, то он представляет собой кратковременную эмоцию, как уже отмечалось, поэтому, несомненно, входит в число
факультативных признаков субъективной стороны преступления, будучи разновидностью эмоционального состояния. Определенная сложность оценки состояния аффекта заключается в том, что в уголовном праве отсутствует классификация эмоциональных состояний лица во время совершения им преступления.
Включение в число признаков субъективной стороны преступления заведомости автор не считает обоснованным, в связи с чем представляется ошибочной позиция, высказанная Е.В. Благовым, полагающим, что «...для заведомости... в числе признаков субъективной стороны преступления место зарезервировано»[220]. Термин «заведомость»[221] означает достоверное знание субъекта о наличии либо отсутствии какого-либо конкретного жизненного обстоятельства. Конкретное же жизненное обстоятельство, с которым норма права связывает возникновение, изменение и прекращение правоотношений, с точки зрения общей теории права, - юридический факт[222]. Одним из признаков юридического факта является то, что он представляет собой реальные явления объективной (выд. авт.) действительности. То есть заведомость характеризует преступление только в силу того, что информация о каком-либо юридическом факте становится знанием субъекта преступления (информация не принадлежит никому, знание всегда чье-либо).
На основании полученного знания (во времени сначала возникает знание - субъективная информация, которое создает эмоциональное состояние) и формируются конкретные факультативные признаки субъективной стороны преступления - эмоциональное состояние, мотив и цель, и основной признак - вина, поскольку субъект, зная, совершает деяние. Следовательно, неосторожная форма вины в таких случаях (при наличии заведомости) исключается.
Указание в законе на заведомость позволяет сделать вывод о том, что преступление может быть совершено только умышленно. Кроме этого, в юридической литературе упоминается и о том, что заведомость - это технический прием, который означает способ указания в законе на то, что субъекту при совершении деяния было заранее известно о наличии обстоятельств, имеющих существенное значение для квалификации преступления или для назначения наказания . Так или иначе, но заведомость, характеризуя субъекта, по мнению автора, не является факультативным признаком субъективной стороны преступления. Иначе вменяемость и возраст физического лица можно также условно считать составными частями внутренней стороны противоправного деяния.
Повод, являясь объективным обстоятельством, способным быть основанием для чего-либо[223] [224], также не относим к факультативным признакам субъективной стороны преступления. Отличие от заведомости состоит в том, что здесь изначально уже сформировались мотив и цель на основе эмоционального состояния, а повод ускоряет совершение деяния. Например, поводом дуэли Пушкина с Дантесом были оскорбительные письма в адрес Пушкина. Но мотив и цель дуэли сформировались раньше на основе эмоций ревности и желания отомстить. Но для вызова Дантеса на дуэль нужен был повод, роль которого и сыграли упомянутые письма[225] [226] - объективное обстоятельство. Таким образом, следующие характеристики внутренней стороны 216 противоправного деяния имеют самостоятельное уголовно-правовое значение: эмоциональное состояние лица во время совершения им преступления, мотив и цель преступления, вина. Учет каждого из названных субъективных признаков позволяет в полной мере реализовать основополагающие принципы квалификации преступления: объективность, истинность, точность, полноту[227]. Игнорирование отдельных субъективных характеристик состава приводит к многочисленным следственным и судебным ошибкам и неизбежному нарушению перечисленных принципов квалификации. Примером является уголовное дело, рассмотренное Верховным Судом Удмуртской Республики, квалифицировавший деяние С. по и. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Согласно фабуле дела потерпевший Б. избивая С., нецензурно выражался при этом, толкнул его. Во время избиения С. подобрал выпавший из кармана Б. раскрывшийся нож и нанес им потерпевшему удар в грудь, причинив смерть. Рассматривая уголовное дело в кассационном порядке, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ отметила следующее: при квалификации действий С. по и. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ судом не были учтены обстоятельства, согласно которым ответственность по данным пункту и части ст. 105 УК РФ наступает за убийство, совершенное из явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение. Если поводом к конфликту послужило противоправное поведение потерпевшего, виновный не может нести ответственность за его убийство как совершенное из хулиганских побуждений. В данном случае действия С. должны быть переквалифицированы с п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ на ч. 1 ст. 105 УК РФ[228]. Принимая во внимание верную переоценку мотива совершенного преступления (наличие/отсутствие хулиганских побуждений), необходимо отметить, что эмоциональное состояние лица во время совершения данного деяния «выпало» из конструкции состава и вообще не подлежало оценке. Вместе с тем, поведение потерпевшего Б. могло явиться не просто поводом к конфликту и последующему деянию С., но и вызвать у С. особое эмоциональное состояние во время совершения преступления - эмоционального напряжения либо аффекта[229]. Подтверждением ошибочной практики в неустановлении и неучете при наначениии наказания факультативных признаков субъективной стороны может служить дело, рассмотренное Приморским краевым судом, которому были переданы следственными органами материалы по обвинению В. в убийстве из корыстных побуждений (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ). В процессе рассмотрения дела суд не установил мотив преступления, и В. был признан виновным в убийстве по ч. 1 ст. 105 УК РФ[230]. Принимая во внимание сказанное, предлагается включить в УК РФ ст. 181 «Состав преступления »и изложить ее в следующей редакции: 1. Состав преступления - это система объективных и субъективных элементов и признаков, закрепленных в уголовном законе и характеризующих общественно опасное деяние как преступление. 2. Объективными элементами состава преступления признаются объект преступления и объективная сторона преступления. К признакам объекта преступления относятся: охраняемые уголовным законом социальные блага, предмет преступления. К признакам объективной стороны преступления относятся: общественно опасное деяние, общественно опасное последствие, причинная связь между общественно опасным деянием и общественно опасными последствиями, время, место, способ, орудие(я), средство(а), обстановка совершения преступления. 3. Субъективными элементами состава преступления признаются субъект преступления и субъективная сторона преступления. К признакам субъекта преступления относятся: физическое вменяемое лицо, достигшее возраста, установленного уголовным законом, возраст, пол, профессия, должностное положение и др. К признакам субъективной стороны относятся: вина, эмоциональное состояние лица во время совершения им преступления, мотив преступления, цель преступления. Одновременно с этим скорректировать название главы 3 УК РФ и изложить ее в следующей редакции: «Понятие преступления и виды преступлений. Состав преступления». На необходимость законодательного закрепления элементов и признаков состава преступления указали 85% участников проведенного нами опроса, в их числе 20 ученых - кандидатов и докторов юридических наук. Еще одним аргументом в пользу официальной констатации указанных характеристик выступает ст. 52 УК Молдовы «Состав преступления», в которой отражены определение состава преступления, а также указано, что собственно состав преступления является юридическим основанием для квалификации преступления в соответствии с конкретной статьей... кодекса (аналогичные нормы имеются в ст. 12 ПК Эстонии). Уголовное законодательство зарубежных государств, к тому же, закрепляет сущность квалификации преступлений (ст. 113 УК Молдовы) и отдельные характеристики состава преступления: вина (ст. 21 УК Беларуси; ст. 26 УК Туркменистана; ст. 23 УК Украины), вменяемость (ст. 22 УК Молдовы); причинная связь (ст. 8 УК Грузии); место совершения деяния (ст. 12 УК Молдовы) и др. Обратимся к специфике факультативных субъективных характеристик состава, которые придают эмоциональному состоянию лица во время совершения им преступления, мотиву и цели преступления самостоятельное уголовно-правовое значение. Факультативные признаки - это признаки, присущие не всем составам, а характеризующие дополнительно только некоторые из них. Законодатель использует факультативные признаки при конструировании только отдельных составов в добавление к основным признакам, чтобы выделить специфические свойства данного конкретного преступления. Следует при этом указать, что такие признаки называются факультативными только в общем понятии состава преступления. В конкретных нормах уголовного права эти специальные признаки не могут быть факультативными, они являются обязательными, поскольку включены в законодательную формулировку[231]. Эмоциональное состояние лица во время совершения им преступления, мотив и цель преступления как факультативные признаки состава традиционно имеют различное значение в уголовном праве. Первое значение заключается в том, что эмоциональное состояние лица во время совершения им преступления, мотив и цель преступления являются обязательными для квалификации, когда включены законодателем в число признаков основного состава, то есть, указаны в диспозиции уголовноправовой нормы Особенной части УК РФ (кроме того, указанные признаки дополнительно могут (и должны) фигурировать и в названии конкретной статьи Особенной части УК РФ). В действующем российском уголовном законе в первом значении законодателем использованы все три факультативных признака субъективной стороны состава преступления: эмоциональное состояние лица во время совершения им преступления[232] [233]; 223 мотив преступления ; цель преступления 224 жизнеобеспечения»; 2153 «Приведение в негодность нефтепроводов, нефтепродуктопроводов и газопроводов»; 317 «Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа» и др. 224 Статьи УК РФ: 1271 «Торговля людьми»; 148 «Нарушение права на свободу совести и вероисповеданий»; 158 «Кража»; 1581 «Мелкое хищение, совершенное лицом, подвергнутым административному наказанию»; 159 «Мошенничество»; 1591 «Мошенничество в сфере кредитования»; 1592 «Мошенничество при получении выплат»; 1593 «Мошенничество с использованием платежных карт»; 1595 «Мошенничество в сфере страхования»; 1596 «Мошенничество в сфере компьютерной информации»; 160 «Присвоение или растрата»; 161 «Грабеж»; 162 «Разбой»; 164 «Хищение предметов, имеющих особую ценность»; ст. 1701 «Фальсификация единого государственного реестра юридических лиц, реестра владельцев ценных бумаг или системы депозитарного учета»; 1711 «Производство, приобретение, хранение, перевозка или сбыт немаркированных товаров и продукции»; 1721 «Фальсификация финансовых документов учета и отчетности финансовой организации»; 174 «Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами преступным путем»; 1741 «Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления»; 184 «Оказание противоправного влияния на результат официального спортивного соревнования или зрелищного коммерческого конкурса»; 1855 «Фальсификация решения общего собрания акционеров (участников) хозяйственного общества или решения совета директоров (наблюдательного совета) хозяйственного общества»; 186 «Изготовление, хранение, перевозка или сбыт поддельных денег или ценных бумаг»; 187 «Неправомерный оборот средств платежей»; 1911 «Приобретение, хранение, перевозка, переработка в целях сбыта или сбыт заведомо незаконно заготовленной древесины»; 201 «Злоупотребление полномочиями»; 202 «Злоупотребление полномочиями частными нотариусами и аудиторами»; 205 «Террористический акт»; 2051 «Содействие террористической деятельности»; 053 «Прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности»; 2054 «Организация террористического сообщества и участие в нем»; 206 «Захват заложника»; 209 «Бандитизм»; 210 «Организация преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней)»; 211 «Угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава»; 221 «Хищение либо вымогательство ядерных материалов или радиоактивных веществ»; 226 «Хищение либо вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств»; 227 «Пиратство»; 229 «Хищение либо вымогательство наркотических средств или психотропных веществ, а также растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества»; 234 «Незаконный оборот сильнодействующих или ядовитых веществ в целях сбыта»; 2341 «Незаконный оборот новых потенциально опасных психоактивных веществ»; 238 «Производство, хранение, перевозка либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности»; 23 81 «Обращение фальсифицированных, недоброкачественных и незарегистрированных лекарственных средств, медицинских изделий и оборот фальсифицированных биологически активных добавок»; 242 «Незаконные изготовление и оборот порнографических материалов или предметов»; 2421 «Изготовление и оборот материалов или предметов с порнографическими изображениями несовершеннолетних»; 2422 «Использование несовершеннолетнего в целях изготовления порнографических материалов или предметов»; 245 «Жестокое обращение с животными»; 276 «Шпионаж»;277 «Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля»; 278 «Насильственный захват власти или насильственное удержание власти»; 279 Как видно, наибольшее внимание законодатель уделяет цели как признаку субъективной стороны преступления, эмоциональное состояние лица во время совершения им преступления в качестве самостоятельной характеристики состава встречается в уголовном законе лишь дважды. Вместе с тем, присутствие признака, указывающего на конкретный результат деяния, в конструкции нормы предполагает наличие всех субъективных признаков преступления[234]. Одним из признаков преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ «Злоупотребление должностными полномочиями», выступает корыстная или иная личная заинтересованность должностного лица, которая в дополнение к основному признаку субъективной стороны - вине в форме умысла - характеризует внутреннюю сторону преступления и является обязательной в данном составе. Именно отсутствие корыстной или иной личной заинтересованности при злоупотреблении должностными полномочиями послужило основанием отмены приговора за отсутствием состава преступления президиумом Горьковского областного суда в отношении Ж.[235] [236] (признаки ст. 170 УК РСФСР 1960 г. соответствуют признакам ст. 285 УК РФ 1996 г.). Второе значение эмоционального состояния, мотива и цели как факультативных признаков субъективной стороны состава преступления заключается в том, что они тоже является обязательными для квалификации преступления, поскольку, как и первом случае, включены в конструкцию состава, то есть тоже предусмотрены в диспозиции нормы Особенной части УК РФ. Различие состоит в том, что в первом значении они входили в число обязательных признаков основного состава преступления, а во втором - речь идет о дополнительных характеристиках, которые играют роль отягчающих 227 или смягчающих[237] ответственность обстоятельств, предусмотренных в законодательной формулировке квалифицированного или привилегированного состава. И только в этих составах они являются обязательными для квалификации преступления. Эмоциональное состояние как признак субъективной стороны в этом значении в УК РФ не используется[238] в отличие от мотива и цели преступления[239]. Так, Президиум Верховного Суда РСФСР изменил приговор Краснодарского краевого суда в отношении С. и переквалифицировал его действия с и. «б» ст. 102 УК РСФСР, предусматривающей ответственность за убийство при отягчающих обстоятельствах, по ст. 103 УК РСФСР - умышленное убийство без отягчающих обстоятельств. С. был осужден за нанесение из хулиганских побуждений удара ножом в сердце П. на автобусной остановке, вследствие чего наступила смерть потерпевшего. Президиум Верховного Суда РСФСР в результате изучения материалов дела установил, что С. совершил убийство не из хулиганских побуждений, а во время взаимной ссоры из-за девушек и такси, в ходе которой потерпевший и С. оскорбляли друг друга. Оба при этом находились в состоянии алкогольного опьянения и вели себя неправомерно, угрожая друг другу физической расправой. Признавая вину С. в убийстве П. доказанной, Президиум Верховного Суда РСФСР пришел к выводу, что оно было совершено не из хулиганских побуждений, а из личных неприязненных отношений, возникших на месте совершения преступления во время взаимной ссоры. В связи с этим ранее вынесенный приговор был изменен, а действия С. переквалифицированы на ст. 103 УК РСФСР[240] (в действующем уголовном законе РФ указанные преступления предусмотрены соответственно п. «и» ч. 2 ст. 105 и ч. 1 ст. 105). Из приведенного примера видно, что хулиганские побуждения как признак умышленного убийства хотя и являются дополнительной характеристикой субъективной стороны (мотив преступления), но поскольку они включены в законодательную конструкцию состава убийства при отягчающих обстоятельствах, то становятся обязательными для квалификаци преступления. Отсутствие указанного мотива преступления в конкретном уголовном деле повлекло отмену приговора и переквалификацию деяния правонарушителя по основному составу умышленного убийства. Третье значение эмоционального состояния, мотива и цели как факультативных признаков состава заключается в том, что они не влияют на квалификацию преступления, поскольку не нашли отражения в конструкции составов: ни в основном составе, ни в производных от основного составах (составах с отягчающими или смягчающими ответственность обстоятельствами). Такие дополнительные признаки являются факультативными в точном значении этого слова. Основанием ответственности в таких случаях является состав с меньшим набором признаков, указанных в уголовно-правовой норме. Но закон не относится безразлично к ситуации, когда количество индивидуальных (дополнительных) признаков оказывается в конкретно совершенном преступлении больше, чем этого требует состав[241]. В Общей части УК РФ, в ст. ст. 61, 62, 63, 64 предусмотрен порядок оценки судом этих «лишних» признаков. Суд может учесть их при назначении наказания, если они влияют на степень общественной опасности - снижают ее или, наоборот, повышают. Статья 61 перечисляет смягчающие обстоятельства, которые суд учитывает при назначении наказания, в их числе в и. «д» этой статьи указан мотив сострадания. В ст. 63 УК РФ включены обстоятельства, отягчающие наказание, в числе которых в и. «е» указаны мотивы политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды и мотивы ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы; в и. «е1» - совершение преступления из мести за правомерные действия других лиц, а также с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение; в и. «р» - совершение преступления в целях пропаганды, оправдания и поддержки терроризма. Кроме того, в ч. 11 закреплено предписание, согласно которому судья (суд), назначающий наказание, в зависимости от характера и степени общественной опасности преступления, обстоятельств его совершения и личности виновного может признать отягчающим обстоятельством совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, новых потенциально опасных психоактивных веществ либо других одурманивающих веществ. В других нормах Общей части УК РФ (ст. 62 и 64) регламентируется порядок назначения наказаний с учетом этих обстоятельств. Важным является указание в законе на то, что суду предоставляется право при назначении наказания учитывать в качестве смягчающих и другие обстоятельства, не предусмотренные ч. 1 ст. 61 УК РФ, а также в отдельных случаях признавать эти обстоятельства исключительными и назначать более мягкое наказание, чем предусмотрено в законе за данное преступление (ч. 2 ст. 64 УК), или осудить условно (ст. 73УКРФ). Тем не менее, законодатель, считаем, недостаточно внимания уделяет эмоциональному состоянию лица во время совершения преступления как обстоятельству, могущему смягчить наказание. Подтверждением сказанному может служить норма ст. 4.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ), п. 8 которой в числе обстоятельств, смягчающих административную ответственность, называет «совершение административного правонарушения в состоянии сильного душевного волнения (аффекта)...», из чего следует, что фактически любое административное правонарушение может быть совершено лицом в состоянии сильного душевного волнения, а также правило ч. 1 ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации: «Сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения». Таким образом, нельзя исключать и совершение любого уголовного правонарушения в таком эмоциональном состоянии. Скажем, вполне допустима ситуация уничтожения или повреждения чужого имущества в состоянии сильного душевного волнения (или аффекта)[242]. В этой связи предлагаем включить в ст. 61 УК РФ и. «ж1», который изложить в следующей редакции: «...ж1) совершение преступления в состоянии сильного душевного волнения или аффекта». Одновременно с этим скорректировать формулировку и. 8 ст. 4.2 КоАП РФ и изложить административно-правовое правило в следующей редакции: «совершение административного правонарушения в состоянии сильного душевного волнения или аффекта». Обобщая вышеизложенное, необходимо отметить, что эмоциональное состояние, мотив и цель являются квалифицирующими признаками целого ряда преступлений, а также служат обстоятельствами, влияющими на назначение меры уголовного наказания. Эмоциональное состояние, мотив и цель в равной степени относятся к конкретному составу преступления, к группам сходных составов (специальному составу) и к общему составу преступления. Применительно к составу конкретного преступления большинство криминалистов относят эмоциональное состояние, мотив и цель к факультативным признакам, не обязательным к установлению во всех случаях[243]. Это объясняется тем, что юридическая природа факультативности признаков состава в целом обычно связывается с применяемой уголовноправовой нормой, и факультативными считаются признаки, которые непосредственно в законе не указаны. Некоторые ученые отмечают, что подразделение признаков состава на обязательные и факультативные возможно лишь при изучении общего понятия состава преступления, а в конкретном составе преступления все признаки необходимы[244]. При этом подчеркивается, что «факультативный по отношению к общему понятию состава преступления признак может быть необходимым признаком определенного преступления» и характеризовать «разновидности преступления, повышая или понижая его общественную опасность»[245]. Думается, каждый признак конкретного состава одинаково важен для разрешения дела по существу. В одних случаях эти признаки необходимы для юридической оценки содеянного, в других - для обоснования такой оценки, в третьих - для отграничения преступлений друг от друга. Признаки состава действительно не всегда имеют самостоятельное уголовно-правовое значение, в чем и проявляется их факультативность; однако это нисколько не умаляет их важности. Более определенной кажется позиция, занимаемая в этом вопросе теми учеными, которые не признают каких-либо ограничений при установлении тех или иных обстоятельств совершения преступления, в частности, эмоционального состояния, мотива и цели преступления. В российской уголовно-правовой литературе не вызывает спора то, что в деле раскрытия преступления эмоциональное состояние, мотив и цель имеют существенное значение, что их установление способствует выяснению объективной истины по делу217. Для такой позиции есть и законные основания. В ст. 68 Уголовнопроцессуального кодекса РСФСР в числе обстоятельств, подлежащих доказыванию, указывались виновность обвиняемого в совершении преступления и мотивы преступления. Аналогичное положение закреплено и в ст. 73 Уголовно-процессуального кодекса РФ[246] [247] (далее - УПК РФ). Поэтому нельзя согласиться с учеными, которые умаляют значение факультативных признаков субъективной стороны преступления для уголовного права и уголовного процесса. Вместе с тем, ст. 220 и ст. 225 УПК РФ включают правила, согласно которым в обвинительном заключении и обвинительном акте указываются мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела, ст. 307 УПК РФ обязывает правоприменителя в описательно-мотивировочной части обвинительного приговора указывать мотивы и цели преступления. Указанные примеры несколько противоречат правилам ст. 73 УПК РФ, не отражающим в предмете доказывания цель преступления. Полагаем, что эмоциональное состояние лица во время совершения им преступления и цель преступления необходимо включить в предмет доказывания наряду с мотивом преступления для обеспечения полноты исследования и правильного применения закона. В этой связи предлагаем изложить норму п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ в следующей редакции: «...виновность лица в совершении преступления, форма его вины, эмоциональное состояние лица во время совершения преступления, мотив[248] [249] преступления и цель преступления...}}. По существу нет ни одного института уголовного права, который не был бы связан с проблемой волевого аспекта преступления и его мотивации (эмоциональное состояние, мотив и цель преступления). Волевой поступок, указывает Т.В. Церетели, лежит в основе построения понятия преступления. Он «является тем логическим центром, к которому должны присоединиться в качестве дальнейших признаков общественная опасность, противоправность и виновность для того, чтобы можно было говорить о понятии преступного деяния... >>24θ. Не стоит переоценивать значение эмоционального состояния, мотива и цели преступления в определении уголовной ответственности[250]. Вне связи объективных и субъективных признаков вопрос об уголовной ответственности становится беспредметным, однако эта связь становится еще более очевидной, если объективные и субъективные признаки рассматривать не только как традиционные юридические категории, но и в более широком плане их социально-психологического содержания, определяемого понятием мотивации преступления[251]. Мотивация поведения в широком смысле включает в себя сознание субъекта, его социальные и психофизические свойства и качества, отношение к социальным ценностям, к объективной действительности в целом, к другим людям, к самому себе[252]. Характеристика психического отношения субъекта к совершаемому преступлению в рамках традиционного рассмотрения элементов состава преступления (вина, эмоциональное состояние, мотив, цель) и субъекта преступления (вменяемость, возраст) далеко не полностью отражают сущность преступления как волевого акта и сущность самого преступника как носителя антиобщественных или асоциальных свойств и качеств, проявляющихся в преступлении. Эмоциональное состояние, мотив и цель являются связующим звеном между личностью и совершаемым ею преступлением. Вне факультативных признаков субъективной стороны состава нельзя раскрыть их социальную и психологическую природу. Эмоциональному состоянию, мотиву, цели преступления присущи специфические качества, относящиеся к интеллектуальной и волевой сферам субъекта. Они аккумулируют в себе внутренние черты не только преступления, но и самого преступника. Являясь внутренним содержанием «помыслов личности», именно они выражают социальные свойства субъекта, направленность действий, находя свое объективное выражение в совершении преступления. Сознание социальной значимости поступка неравнозначно осознанию общественной опасности содеянного. Это разные стороны сознания субъекта и оценки им поступка. Сознание социальной значимости поступка возможно как при виновном, так и невиновном причинении вреда, тогда как осознание общественной опасности содеянного относится к вине. В то же время отсутствие осознания социальной значимости поступка исключает постановку вопроса об уголовной ответственности. Это понятие позволяет связать сознание, волю и мотивацию (эмоциональное состояние, мотив и цель преступления) в единое целое, характеризуя более конкретно способность лица отдавать себе отчет в своих действиях, раскрывает степень сформированное™ социальных свойств личности и избирательность 244 поведения , его эмоциональное состояние, мотив и цель преступления в их подлинном значении. Только при наличии способности лица оценивать социальную значимость поступка эмоциональное состояние, мотив и цель приобретают характер связующего звена между объективными и субъективными признаками преступления[253] [254]. Социально-психологическое содержание совершаемых преступлений с наибольшей полнотой раскрывается в эмоциональном состоянии, мотиве и цели содеянного. Именно эти признаки раскрывают механизм возникновения умысла или неосторожности, что позволяет также ставить вопрос о самостоятельном правовом значении их в рамках любого конкретного состава преступления. В заключение обозначим, что, являясь неотъемлемыми признаками субъективной стороны преступления, эмоциональное состояние, мотив и цель придают деянию характер уголовно-наказуемого и отграничивают преступление от непреступного деяния, оказывают влияние на процесс криминализации (декриминализации) тех или иных деяний, способствуют дифференциации ответственности и индивидуализации наказания. И, наконец, определение роли эмоционального состояния, мотива и цели в составе преступления имеет доктринальное, познавательное значение. Выводы: 1. Содержание субъективной стороны преступления раскрывается с помощью таких юридических признаков, как вина, эмоциональное состояние лица во время совершения преступления, мотив и цель преступления, характеризующих различные формы психической активности человека. Они взаимосвязаны, но при этом представляют самостоятельные психологические явления, ни одно из которых не может охватывать собой другие, имея самостоятельное значение. 2. Учет каждого из названных субъективных признаков позволяет в полной мере реализовать основополагающие принципы квалификации преступления: объективность, истинность, точность, полноту. Игнорирование отдельных субъективных характеристик состава приводит к многочисленным следственным и судебным ошибкам и неизбежному нарушению перечисленных принципов квалификации. Предлагаем в этой связи включить в уголовный закон РФ ст. 181 «Состав преступления», в которой изложить понятие состава преступления, перечислить элементы состава преступления (объект - объективная сторона - субъект - субъективная сторона) и признаки каждого из элементов. При этом предлагаем также скорректировать название главы 3 УК РФ и изложить ее в следующей редакции: «Понятие преступления и виды преступлений. Состав преступления». 3. Являясь неотъемлемыми признаками субъективной стороны преступления, эмоциональное состояние, мотив и цель придают деянию характер уголовно-наказуемого и отграничивают преступление от непреступного деяния, оказывают влияние на процесс криминализации (декриминализации) тех или иных деяний, способствуют дифференциации ответственности и индивидуализации наказания. 4. Законодатель уделяет недостаточно внимания эмоциональному состоянию лица во время совершения им преступления как обстоятельству, могущему смягчить наказание. Например, и. 8 ст.4.2 КоАП РФ в числе обстоятельств, смягчающих административную ответственность, называет «совершение административного правонарушения в состоянии сильного душевного волнения (аффекта)...», то есть фактически любое административное правонарушение, следовательно - и преступление, может быть совершено лицом в таком эмоциональном состоянии. В этой связи предлагаем включить в ст. 61 УК РФ и. «ж1», который изложить в следующей редакции: «совершение преступления в состоянии сильного душевного волнения или аффекта». Одновременно с этим скорректировать формулировку п. 8 ст. 4.2 КоАП РФ и изложить административно-правовое правило в следующей редакции: «совершение административного правонарушения в состоянии сильного душевного волнения или аффекта». 5. Эмоциональное состояние лица во время совершения им преступления, мотив и цель преступления обязательны для установления во всех случаях. Полагаем, что эмоциональное состояние лица во время совершения им преступления и цель преступления необходимо включить в предмет доказывания наряду с мотивом преступления для обеспечения полноты исследования и правильного применения закона. В этой связи предлагаем изложить норму и. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ в следующей редакции: «...виновность лица в совершении преступления, форма его вины, эмоциональное состояние лица во время совершения им преступления, мотив преступления и цель преступления...».