ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате выполненного в диссертационной работе историко-правового анализа учения Моисеева Пятикнижия о преступлении и наказании представляется возможным подвести ее основные итоги, сформулировать некоторые рекомендации и обозначить возможные перспективы дальнейшей разработки темы диссертации.

1. О библейской картине древней истории уголовного права, возникновения и развития институтов преступления и наказания. С точки зрения христианской космогонии началом всего сущего, включая уголовный закон, является Слово Божие, а первым словом Бога о преступности и наказуемости общественно опасных деяний стала заповедь о невкушении плодов с древа познания добра и зла под угрозой смерти, адресованная Адаму и Еве. Соответственно первым преступлением согласно ветхозаветному учению стало грехопадение прародителей, преступивших эту заповедь, представленное в Библии и как конкретный вид преступного деяния - посягательства на теократию, и как архетип всякого преступления. Дальнейшая ветхозаветная история уголовного права представлена в Пятикнижии как развитие первопреступления и процесс удаления человека от Бога в результате усугубляющихся последствий искажения грехопадением человеческой природы. Однако в эсхатологической перспективе библейское религиозно-правовое учение дарит надежду на победу человечества над грехом вообще и преступлением в частности при условии следования законам Божиим и освящает разумную уголовную политику, направленную на борьбу с преступностью. Соответственно, основными этапами последующего становления ветхозаветного уголовного права и его основных институтов - преступления и наказания согласно Пятикнижию стали:

1) развитие законов Божьих в нормах обычного патриархального права;

2) постановление и развитие Моисеева уголовного законодательства, исходящего от Бога, но записанного, обнародованного и дополненного пророком в результате многолетнего правотворческого процесса, в котором выделяются три стадии: а) постановление Десяти заповедей и Синайского кодекса; б) последующее их дополнение в течение сорока лет новыми нормами и институтами; в) обновление закона в виде Девтерономического кодекса.

Первый этап ветхозаветной истории уголовного права описан в книге Бытие. О втором этапе повествуют книги Исход, Левит, Числа и Второзаконие. При этом

тот факт, что согласно библейской картине творения мира уголовный закон родился практически одновременно с выходом человека на арену жизни, указывает на признание Священным Писанием исключительной роли институтов преступления и наказания в обеспечении безопасности человека, общества и миропорядка в целом.

2. Об основах учения Пятикнижия о преступлении и наказании и концепции Моисеева уголовного права. Оригинальность концепции Моисеева уголовного законодательства заключается в неотделимости положенного в ее основание учения о преступления и наказании от религиозных и нравственных начал иудейского монотеизма, которая проявляется в следующих положениях:

- с одной стороны, ветхозаветные нормы о преступлениях и наказаниях про- изводны от религиозной доктрины Израиля, стали ее орудиями и призваны суровыми запретами обеспечивать ее целостность и незыблемость как самого важного, первейшего объекта юридической защиты от всяких опасных посягательств;

- с другой стороны, параллельно уголовное законодательство освящено религиозной догмой и с помощью механизма сакрализации превратилось в один из объектов всенародного религиозного поклонения, своеобразную святыню.

Правовое учение Моисея о преступлении и наказании опирается на принципы: незыблемости закона; справедливости в ее оригинальной трактовке, допускающей сосуществование коллективной и индивидуальной ответственности; виновности (в отличном от современного значении); равенства перед законом с отступлениями, связанными с особенностями рабовладельческого строя и др.; начального гуманизма. При этом Моисеево законодательство вобрало в себя такие институты общей части уголовного права, как соучастие в преступлении, обстоятельства, исключающие преступность деяния, помилование и др., свидетельствующие о достаточно высоком уровне правовых представлений о преступлении и наказании.

Понятием преступления в уголовно-правовом учении Пятикнижия охватываются виновно совершенные нарушения Десяти заповедей, а равно помыслы, слова и деяния (действия или бездействие), запрещенные под угрозой наказания Г осподом в законе, записанном пророком Моисеем в книгу завета, направленные против Бога и веры, нравственности, общественного порядка и человека. При этом система особенной части Моисеева уголовного законодательства в результате обобщения его синайской и девтерономической редакций может быть представлена в зависимости от объекта посягательства и его места в иерархии социальных ценностей Древнего Израиля следующим образом:

1) религиозные преступления: а) преступления против Бога; б) преступления против веры и порядка богослужений;

2) преступления против общественной безопасности: а) преступления против нравственных устоев общества; б) преступления против здоровья населения; в) экологические преступления; г) нарушение правил ведения строительных работ;

3) преступления против государственной власти: а) нарушения норм института царской власти; б) преступления против правосудия; в) воинские и военные преступления;

4) преступления против человека: а) преступления против жизни; б) причинение увечий или иного вреда здоровью; в) преступления против личной свободы;

5) преступления против собственности и иных имущественных интересов: а) хищения; б) уничтожение или повреждение чужого имущества; в) нарушения законов о залоге; г) незаконное ростовщичество; д) нарушение закона о земле; е) незаконная задержка выплаты вознаграждения за труд.

Содержание Пятикнижия указывает, что согласно правовому учению Моисея институту наказания присущи следующие три цели (на фоне очевидного верховенства первой): а) карательно-предупредительная (устрашающая); б) восстановительная (компенсаторная); в) исправительная. При этом система наказаний Моисеева уголовного законодательства охватывает собой разнообразные меры уголовной ответственности:

1) телесные наказания: а) смертная казнь; б) членовредительские наказания;

в) нанесение ударов палками;

2) имущественные наказания: а) выкуп (штраф); в) лишение имущества;

3) наказания, прообразующие некоторые современные меры уголовной ответственности, связанные с лишением или ограничением свободы: а) продажа в рабство; б) удаление в города-убежища; в) изгнание из общины;

4) иные виды наказаний: а) лишение власти; б) ограничение гражданских прав; в) публичное унижение; г) жертвоприношения.

3. О значении Моисеева учения о преступлении и наказании для развития современного законодательства. Обращаясь к вопросу о прямом или непосредственном выражении библейских канонов в отечественном уголовном законодательстве разных периодов представляется важным указать, что Библия и христианское учение для России воистину стали «подобно зерну горчичному», «подобно закваске» (Лк. 13, 19, 21). Соответствующие религиозно-нравственные начала органически воздействовали на умы, на общественное сознание, включая и правосознание, медленно, но верно перестраивая нравственный строй души русского человека, народной души и души государства, каковую правоведы издревле отождествляют с его законом. Не случайно действующее и предшествующее отечественное уголовное законодательство воспроизводит практически все основные запреты, установленные Библией, развивая их с позиций соответствующих духу времени преставлений о справедливости, гуманизме и нравственности, черпающих истоки в ветхозаветных заповедях Пятикнижия.

Между тем, следует отметить, что понятие преступления в древние периоды библейской истории имело нравственно-религиозную природу, что серьезно усиливало эффект древней уголовно-правовой санкции. Сейчас же, выражаясь словами Ю. В. Тихонравова, «российская правовая практика отходит от нравственных критериев оценки преступлений и правонарушений, используя главным образом материальные критерии. Нравственности, по сути, нет места в характеристике пре- ступления»¹. Проблема соотношения признаков аморальности и противоправности в современном понятии преступления поднимается и другими авторами^{[1195] [1196]. Представляется, что в сложившемся сегодня искаженном понимании природы преступления можно усмотреть одно из последствий и проявление искаженной в результате грехопадения природы человека. Оно, конечно же, только способствует наблюдаемой тенденции криминализации общества и даже публичному оправданию отдельных преступных деяний.}

Таким образом, несмотря на то, что «религиозные постулаты давно и прочно вошли в дух и плоть светского уголовного права», тем не менее, и в современных условиях «возможности творческого поглощения религиозных идей далеко не исчерпаны и даже увеличиваются»¹. В свете сказанного представляется полезным провести полную ревизию существующих уголовно-правовых норм на предмет их соответствия моральным ценностям, целью которого в идеале должна была бы стать гармония уголовного закона и нравственно-религиозных норм или «религиозно-правовая гармония»^{[1198] [1199]. При этом бесперспективными и утопическими видятся нам и попытки коренного переписывания уголовного закона на основе библейских заповедей, ибо первый все-таки регулирует материальную сторону человеческого бытия, а вторые ориентированы на духовную сущность личности, ибо все-таки «кесарево кесарю, а Божие Богу» (Лк. 20, 25). Тем не менее, проделанный в настоящей работе историко-юридический анализ Моисеева Пятикнижия, задающего стандарты религиозно-нравственного обоснования и многих норм современного уголовного законодательства, позволил нам обратить внимание на отдельные недостатки и пробелы в УК РФ и предложить некоторые меры, направленные на его совершенствование с учетом особенностей правосознания российского общества, относящегося к иудео-христиано-мусульманской цивилизации:}

1) дополнить раздел IX «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка» УК РФ новой главой 25.1 «Преступления против духовной безопасности», в которую включить нормы о преступлениях в сфере религиозных отношений, посягательствах на общественную нравственность, преступлениях, совершаемых в отношении или по поводу культурных ценностях, и др.^[1200];

2) возвратить в УК РФ норму, устанавливающую преступность и наказуемость оскорбления, опасность которого как посягательства на духовный мир личности недооценена современными законодателями;

3) опираясь на ветхозаветные и отечественные правовые традиции, а также их прочное закрепление в общественном правосознании россиян, дополнить нормы об умышленных преступлениях против жизни и здоровья квалифицирующими признаками следующего содержания: «деяние, совершенное в отношении родителя, усыновителя (удочерителя), опекуна или попечителя»; «деяние, совершенное в связи с отправлением религиозного обряда или под видом его отправления»¹;

4) дополнить ч.

5) дополнить ст. 293 УК РФ о халатности частью 4 следующего содержания - «деяние, предусмотренное частями 1-3 настоящей статьи, совершенное лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, а равно главой органа местного самоуправления», учитывая повышенные требования общества к их моральному облику и нравственной стороне поведения, восходящие к библейским нормам о наказании «начальников народа» за попустительство преступлениям подчиненных.

4. О перспективах дальнейшей разработки темы диссертации. Поскольку хронологические границы нашего историко-правового исследования ветхозаветного учения о преступлении и наказании были установлены в соответствии с временным периодом, охваченным Торой - от рождения уголовного закона до его кодификации пророком Моисеем, постольку перспективными направлениями дальнейшего исследования уголовно-правовой составляющей Священного Писания могли бы стать следующие научные изыскания: модернизация Моисеева уголовного права в условиях государственного строительства в Израиле, описываемых в последующих книгах Ветхого Завета; развитие учения Пятикнижия о преступлении и наказании в религиозно-этических и правовых идеях христианства, нашедших отражение в книгах Нового Завета; рецепция отдельных норм и институтов Моисеева уголовного законодательства российским и зарубежным уголовным правом и др. Перефразируя слова И. Ю. Козлихина о Торе, можно сказать что ее учение о преступлении и наказании «имеет начало, но не имеет завершения»^{[1201] [1202].}

Представляется, что актуальность и ценность подобных исследований детерминирована тем, что и в современных условиях, когда государство и церковь, право и религия, закон и вера отделены друг от друга, они, тем не менее, объективно нуждаются друг в друге. Как заметил Г. Дж Берман (1918-2007), «право дает религии социальное измерение, а религия одухотворяет право, внушая тем самым уважение к нему», а там, где религия и право окончательно размежевались, «последнее обнаруживает тенденцию к превращению в законничество, а религия - к превращению в религиозность»¹. В таких условиях борьба с преступностью, опирающаяся исключительно на идеи прагматизма, суровости и абстрактной справедливости, лишенная исторической последовательности и нравственно-религиозных основ, показанных в диссертации на материалах Пятикнижия, превращается в формальное осуществление уголовной политики. Только находящиеся в гармонии с народными традициями, общепризнанными нравственными и религиозными нормами институты преступления и наказания способны эффективно защищать общественные ценности от посягательств, опираясь при этом на нравственный строй дуттти каждого человека, его духовность вообще и правосознание в частности.

Б. Зальцманн однажды сказал, что «в каком-то смысле Библию можно читать как историю человеческих преступлений»^{[1203] [1204]. С надеждой на прекращение в отдаленной перспективе такой негативной истории мы постарались выполнить историкоюридический анализ Пятикнижия Моисея как устремленную в будущее историю развития правовых представлений и основанных на них законов, направленных на предупреждение преступлений, восстановление поруганных ими благ, защиту жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства человека, общественной нравственности и безопасности, мира и всеобщего благополучия. Таким образом, на основании изложенного представляется, что содержащаяся в диссертации совокупность предложений, выводов и иных теоретических положений указывает, что поставленная перед настоящим исследованием цель показать значение древнего Моисеева Пятикнижия как библейского источника представлений о преступности и наказуемости общественно опасных деяний, их особенностей и влияния на развитие уголовного права, а также разработки и научного обоснования направлений совершенствования современного законодательства, ориентируясь на проверенные тысячелетиями и остающиеся незыблемыми религиозно-нравственные установки, образующие идеологический базис Моисеева уголовно-правового учения, была достигнута.}

467