Заключение

Проведенное нами исследование позволяет сделать следующие выводы:

1. Действующие нормы международного права в области охраны подводного культурного наследия содержат ряд недостатков.

Среди противоречивых положений норм Конвенции 2001 г. необходимо отметить принцип, запрещающий коммерческую эксплуатацию подводного культурного наследия: «Подводное культурное наследие не должно эксплуатироваться в коммерческих целях» (п. 7 ст. 2 Конвенции 2001 г.). В подавляющем большинстве зарубежные авторы придерживаются мнения, что вышеизложенная формулировка п. 7 ст. 2 Конвенции 2001 г. умаляет экономическую значимость объектов ПКН.

Следует отметить, что Информационный комплект ЮНЕСКО

«Конвенция ЮНЕСКО об охране подводного культурного наследия 2001 г.» дает разъяснение к данному пункту ст. 2 и тем самым пытается достичь компромисса между коммерческой эксплуатацией объектов, приводящей к спекуляции артефактами и их безвозвратному рассредоточению, и коммерческой ценностью объектов, благодаря которой затраты по их спасению и охране могут окупаться.

Проведенный анализ отечественной и зарубежной правовой литературы показал, что большинство авторов придерживается мнения о том, что п.7 ст. 2 требует изменения формулировки, что позволило бы сохранить экономическую значимость ПКН.

Мы предлагаем следующую возможную формулировку: «Каким бы образом не было организовано управление подводным культурным наследием, оно не должно наносить ущерб самому наследию».

2. Проведенный анализ п. 3 ст. 7 Конвенции 2001 г. выявил, что формулировка «должны проинформировать», во-первых, вносит неопределенность в первичные действия государства-участника, нашедшего объект, по отношению к объекту; во-вторых, может ущемлять права

государства флага и других государств, имеющих поддающуюся проверке связь с объектом; в-третьих, ставит под угрозу операцию спасения объекта в случае экстренной необходимости.

В связи с этим мы предлагаем внести изменения в п. 3 ст. 7: формулировку «должны проинформировать» (в оригинальном тексте Конвенции 2001 г. на англ. языке «should inform») необходимо заменить на формулировку «обязаны проконсультироваться».

3. Проведенное исследование показало, что определение понятия

«подводное культурное наследие» ст. 1 Конвенции 2001 г. имеет существенные недостатки и является наиболее критикуемой в зарубежных и отечественных научных кругах статьей этого международного договора.

Во-первых, ст. 1 относит к подводному культурному наследию все следы человеческого существования. Исходя из смысла данной формулировки и времени пребывания артефактов под водой (100 лет и более) под объекты ПКН могут попадать предметы, не являющиеся на самом деле культурным наследием.

Во-вторых, формулировка ст. 1 включает в объекты ПКН только транспортные средства и их части, однако не учитывает другие научно- технические объекты, которые к транспортным средствам не относятся, но могут представлять собой культурную, историческую, археологическую или иную научную ценность.

В-третьих, из контекста ст. 1 Конвенции не понятно, какие объекты ПКН должны охраняться в первую очередь.

В связи с вышеизложенным, определение понятия «подводное культурное наследие», содержащееся в ст. 1 Конвенции 2001 г., нуждается в корректировке.

К подводному культурному наследию, помимо указанных в ст. 1

Конвенции 2001 г. объектов, нами предлагается отнести:

- затонувшие в последние 50 лет объекты культурного наследия, не извлеченные из-под воды;

- затонувшие уникальные объекты научно-технического характера, представляющие собой историческую и культурную ценность;

- подводные памятники природы со следами пребывания человека или со следами человеческой деятельности (пещеры, гроты, сеноты).

4. Рассмотрение лишь теоретических основ охраны ПКН не позволяет в полной мере проследить эволюцию его международно-правового статуса. Не менее важно отграничить подводное культурное наследие от других элементов наследия, регулируемых международным правом.

Для выполнения этой задачи были, прежде всего, сформулированы и разграничены понятия «культурное наследие», «природное наследие» и

«подводное культурное наследие», а также проведен их сравнительный анализ по основополагающим критериям.

Сходство понятий «Всемирное культурное и природное наследие» и

«подводное культурное наследие» проявляется в таких общих критериях, как: значимость объектов (историческая и археологическая); происхождение, связанное с деятельностью человека, местами или следами его пребывания; аутентичность (подлинность).

В то же время эти понятия имеют различия в критериях целостности, степени охвата и локализации. Объекты Всемирного культурного наследия, в отличие от объектов ПКН, должны отвечать критерию целостности, быть избирательными (уникальными, выдающимися) по отношению к другим объектам культурного наследия, а также локализоваться на суше.

Еще одним принципиальным отличием в подходе к категориям

«Всемирное культурное и природного наследие» и «подводное культурное наследие» состоит в невозможности применения временного критерия к объектам Всемирного культурного и природного наследия.

Тем не менее, объекты ПКН следует считать обособленной частью

Всемирного культурного и природного наследия человечества. Однако различная специфика двух категорий права - «Всемирное культурное и природное наследие» и «подводное культурное наследие», - формирует разные подходы к охране, сохранению и управлению их объектами.

5. Из содержания существующего ныне легального определения подводного культурного наследия не вытекает, что объекты культурного и природного наследия, которые находились на суше, но оказались в силу различных обстоятельств под водой, должны считаться объектами ПКН.

6. Обнаруженные под водой палеонтологические объекты не могут считаться объектами ПКН в контексте ст. 1 Конвенции 2001 г. Несмотря на то, что палеонтологические объекты соответствуют временному критерию и критерию локализации объектов ПКН (более 100 лет пребывания под водой), а также обладают археологической значимостью и аутентичностью, они имеют другой критерий происхождения: подводные палеонтологические объекты должны представлять собой остатки или отпечатки животных и растений, а не являться следами человеческого существования.

7. Существующее многообразие объектов ПКН затрудняет их исследование и международно-правовую охрану, что требует их систематизации, которая позволила бы не только лучше исследовать объекты и организовать их учет, но и комплексно подойти к разработке правовых норм охраны.

Однако в настоящее время ни в зарубежной, ни в отечественной научной литературе общепринятой классификации объектов ПКН не существует. В связи с этим, нами предложена классификация объектов ПКН по правовым основаниям, а именно - по статусу охраны объекта ПКН. Также предложена классификация объектов ПКН по локализации в зонах морского пространства, соответствующих UNCLOS.

8. В зарубежной и отечественной научной литературе отсутствует общепринятая классификация негативных факторов, представляющих угрозу для объектов ПКН. В связи с этим, предложена авторская классификация негативных факторов по правовым основаниям. Сделан вывод о том, что наибольшую угрозу для объектов ПКН представляет антропогенный фактор, который может выражаться в недостаточно эффективной международно- правовой охране объектов.

9. Споры, касающиеся объектов ПКН, могут рассматриваться Международным Трибуналом ООН по морскому праву. Для того, чтобы учредить в составе Трибунала Палату по спорам, касающимся подводного культурного наследия, необходимо согласие государств-участников UNCLOS и Конвенции 2001 г.

10. Сравнительный анализ положений UNCLOS и Конвенции 2001 г. выявил, что ряд положений Конвенции 2001 г, в частности ст. 10 и ст. 12, может быть интерпретирован как разрешающий регулирование деятельности граждан и судов под флагом государств, не являющихся государствами- участниками. Таким образом, Конвенция 2001 г. содержит положения, которые могут толковаться как предоставление прибрежным и координирующему государству дополнительных прав, не предусмотренных в UNCLOS. Тем самым, на практике может изменяться режим морских пространств, установленный Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г. для прилежащей зоны, ИЭЗ, континентального шельфа и Района.

11. Конвенция 2001 г. не обеспечивает надлежащую защиту для затонувших военных кораблей и летательных аппаратов. Она создает такой режим, при котором прибрежное государство призывается лишь уведомлять государство флага о находке. Поскольку прибрежное государство имеет исключительную юрисдикцию над своими архипелажными водами и территориальным морем, во избежании конфликта между государством флага и прибрежным государством-участником Конвенции 2001 г., которое заявит о своих правах на найденный объект, необходимо предоставить государствам-

участникам такой режим, при котором они могли бы запросить помощь по консервации военного корабля или летательного аппарата у ЮНЕСКО , при условии сохранения конфиденциальных данных.

12. Если государство-участник, обнаружившее объект ПКН, в отчете предоставляет недостаточно информации об обнаруженном объекте, однако позиционирует себя в качестве координирующего государства, скорее всего, оно имеет мало доказательств о наличии у него «поддающейся проверке связи» с данным объектом. Из контекста Конвенции 2001 г. и Оперативных руководящих принципов 2013 г. не ясно, какие именно экспертизы требуется провести, и какая историческая документация достаточна для подтверждения

«поддающейся проверке связи» государства с обнаруженным объектом ПКН.

В качестве документов, которые могут подтвердить «поддающуюся проверке связь», нами предлагается указывать: выписки из национального реестра кораблекрушений (если таковой имеется у государства); выписки из государственного судового реестра; архивные документы, включая архитектурные, градостроительные, садово-парковые проекты зданий и сооружений (если вопрос касается затопленных ландшафтов, поселений или архитектурных объектов); а также отчеты искусствоведческих, физико- химических, историко-культурных (археологических) экспертиз.

13. Вне зависимости от того, как будет решен вопрос о присоединении РФ к Конвенции об охране подводного культурного наследия 2001 г., рекомендуется незамедлительно начать работу по включению в российское законодательство ее основных положений, что будет способствовать развитию национальной нормативной базы, регулирующей отношения по управлению объектами ПКН, и выработке в законодательстве и внутренней практике РФ единой методики паспортизации объектов.

Организация мероприятий по сохранению подводного культурного наследия может осуществляться как в рамках Конвенции 2001 г., так и вне ее. Нет никаких препятствий уже сегодня начать реализацию основных идей, заложенных в Конвенции 2001 г., включив их во внутригосударственный

порядок России.

14. Понятие «подводное культурное наследие» в российском законодательстве отсутствует. В связи с этим, предлагается ввести легальное определение данного понятия в ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» от 2002 № 73-ФЗ и другие действующие акты РФ, а именно: Закон «О вывозе и ввозе культурных ценностей» 1993 г. № 4804-1 и Уголовный Кодекс РФ.

15. Опыт ряда зарубежных государств, наиболее эффективно осуществляющих положения Конвенции 2001 г., показал, что их законодательство содержит нормы, позволяющие археологам включать области, содержащие подводные археологические объекты, в реестр охраняемых государством территорий, и, когда это необходимо, вводить специальные правила, ограничивающие судоходство, рыбную ловлю и несанкционированные погружения в этих зонах.

РФ может использовать зарубежный опыт по созданию археологических парков и заповедников для охраны и управления ПКН. В связи с этим, нами предлагается в ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» от 2002 № 73-ФЗ РФ внести норму о создании охраняемых государственных территорий (подводных археологических парков и заповедников).