Теория и практика взыскания компенсации нематериального вреда юридическим лицам и индивидуальным предпринимателям.
Вопрос о государственной пошлине, уплачиваемой при заявлении в суд требования о компенсации нематериального вреда юрлицу, видится вполне справедливым решить так же, как и в случае с подачей иска о компенсации морального вреда гражданину.
На этот счёт в и. 15 Постановления ВС РФ от 24 февраля 2005 г. № 3 определено, что моральный вред, хотя он и определяется судом в конкретной денежной сумме, признается законом вредом неимущественным и, следовательно, государственная пошлина должна взиматься на основании подп. З п. 1 ст. 333.19 Налогового кодекса Российской Федерации334 (далее - НК РФ), а не в процентном отношении к сумме, определенной судом в качестве компенсации причиненного истцу морального вреда. Во мнении о применимости данного разъяснения и к компенсации нематериального вреда, вызванного умалением деловой репутации юрлица, сходятся многие сторонники взыскания такой компенсации3 . В соответствии с подп. 4 п. 1 ст. 333.21 НК РФ (редакция Федерального закона от 21 июля 2014 г. № 221-ФЗ) при подаче исковых заявлений неимущественного характера по делам, рассматриваемым Верховным Судом РФ в соответствии с арбитражным процессуальным законодательством Российской Федерации, а также по делам, рассматриваемым арбитражными судами, государственная пошлина уплачивается в размере 6 000 рублей. [351] [352]
К слову, подп. 4 п. 1 ст. 4 Закона Российской Федерации «О государственной пошлине» от 9 декабря 1991 г. № 2005-1[353] [354] также не связывал размер государственной пошлины по искам о компенсации морального вреда с суммой заявленных требований: для физических лиц сумма выплаты составляла 10 процентов от минимального размера оплаты труда, а для юридических - 10 минимальных размеров оплаты труда. Ещё в бытность действия этого закона, утратившего силу с 1 января 2005 г., в юридической литературе высказывались предложения об исчислении суммы государственной пошлины по требованиям о компенсации морального вреда применительно к ставкам для материальных 357 ИСКОВ 7. В определении размера государственной пошлины по искам о компенсации нематериального вреда юрлицам на той же основе, что и по искам о компенсации морального вреда гражданам, нет ничего, противоречащего логике права и целесообразности применения правовых норм. В то же время не стоит категорично отвергать и рассуждения на тему возможности исчисления суммы государственной пошлины по искам о взыскании компенсации нематериального вреда организациям исходя из размера заявленных истцом требований. Такое допущение видится оправданным из-за возникающего потенциала стимулировать заинтересованное лицо к наиболее взвешенному определению своих претензий. В этом случае следовало бы, во-первых, выделить правило об определении размера государственной пошлины по искам о компенсации нематериального вреда юрлицам из общего правила об определении размера государственной пошлины при подаче исковых заявлений неимущественного характера (в том числе исковых заявлений о компенсации морального вреда); а во-вторых, дабы обеспечить доступность подобных обращений к суду, установить должный разрыв между суммой взыскиваемой государственной пошлины и размером заявляемых истцом требований. Если закрепится разумное соотношение между размером требований к ответчику и размером государственной пошлины, последняя не ляжет на плечи истца бременем непосильных трат при подаче заявления в суд, но вместе с тем будет находиться в прямой зависимости от объёма его притязаний, что способно стать побудительным мотивом более объективно смотреть на всегда в той или иной степени субъективно оцениваемый неимущественный вред, более здраво судить о своих правах и чужих корреспондирующих им обязанностях вместо того, чтобы формулировать завышенные требования (как это нередко бывает на практике) по принципу торга на рынке («проси больше, чем желаешь получить»), в надежде произвести определённое впечатление на суд и склонить его к максимально - пусть даже незаслуженно - выгодному для себя решению. А.М. Эрделевским развёрнуто обоснован вывод о возможности зачёта и перехода требования о компенсации морального вреда (по мысли автора уступка такого требования допустима с момента вступления в законную силу решения суда, определившего размер компенсации, или с момента заключения причинителем вреда и потерпевшим соглашения о добровольной компенсации морального вреда; переход же требования о компенсации морального вреда по наследству возможен с момента предъявления соответствующего иска в судебные органы, что порождает количественно неопределённое имущественное право, или же с момента вступления в силу упоминавшегося соглашения причинителя вреда с потерпевшим)[355]. кредитора (признака прав, переход которых к другим лицам не допускается) в данном случае констатировать нельзя. Бесспорно утверждение А.М. Эрделевского о том, что право на компенсацию как полноценное имущественное право наступает в полном объёме только после вступления решения суда в законную силу, в то время как до обращения в суд с иском у потерпевшего есть лишь предпосылки для приобретения полноценного имущественного права, но не оно само[356]. И конечно, переход в порядке универсального правопреемства в полной мере сформированного имущественного права (права на уже присуждённую юрлицу компенсацию) предполагает наличие у такого юрлица правопреемников, к которым его права и обязанности перейдут после реорганизации. К.И. Скловский пишет в этой связи следующее. «Завершение ликвидации юридического лица (прекращение юридического лица, исключение его из реестра юридических лиц) означает и прекращение права на возмещение убытков и вреда. Прежде всего, потому, что нет потерпевшего, но также и потому, что полученные суммы уже не могут быть направлены на восстановление репутации организации, так как исчез получатель сумм. А направление их на иные нужды лишает присужденное характера компенсации»[357]. Нельзя отрицать того, что право на возмещение убытков и компенсацию нематериального вреда прекращается с прекращением организации, но только если последняя так и не заявила в суде необходимое требование, - в этом случае правопреемники (при реорганизации) уже не смогут сделать это за своего правопредшественника. такого контроля. Характер компенсации присуждённая сумма, думается, имеет безотносительно того, как именно она будет впоследствии использована. (Так же свободно потерпевший определяет направления использования денежной суммы в счёт нанесённых ему убытков). Эта сумма подлежит присуждению при определённых обстоятельствах, за причинение рассмотренного выше нематериального вреда, она является имущественным предоставлением за негативное нематериального рода влияние правонарушения на права и блага потерпевшего, «утешением» за него, в этом и выражается компенсационный характер такой выплаты; и напротив, он не находится в зависимости от способов применения истцом полученных средств в дальнейшем (будь то проведение новой рекламной компании с целью реставрации деловой репутации, премиальные выплаты работникам для сглаживания причинённых коллективу неудобств или, допустим, передача взысканной денежной суммы иному лицу по договору). В свете вступивших в силу 1 октября 2013 г. изменений Федерального закона от 2 июля 2013 г. № 142-ФЗ, которые исключили применявшуюся прежде при компенсации нематериального вреда юрлицам аналогию с компенсацией морального вреда гражданам[358], весьма любопытным видится анализ судебной практики по делам о защите прав организаций в нематериальной сфере (на текущий момент они представлены в судах в первую очередь категорией споров о защите как раз права юрлиц на деловую репутацию). Интерес представляют и такого рода разбирательства, истцами в которых выступают граждане, обладающие статусом ИП, поскольку нематериальный вред подобных субъектов может принимать те же формы, что и нематериальный вред юрлиц. формулировках, - обращаются в таких ситуациях, например, за взысканием компенсаций в счёт «репутационного» и до сих пор даже «морального» вреда). До введения в действие указанного закона по делам о компенсации нематериального вреда организациям принимались различные решения, в их обоснование приводилась многовариантная аргументация, при этом судебные органы продемонстрировали отчётливую тенденцию к признанию существования нематериального вреда юрлиц и необходимости такой вред компенсировать. Практика взыскания рассматриваемой компенсации колебалась и непосредственно после появления обсуждаемых изменений. Даже после этого принимались судебные решения, утверждающие сохранение значения сформированного правового подхода применительно к действующей редакции закона (т.е., продолжающие констатировать верность компенсации нематериального характера в пользу организаций и после вступления в силу пункта 11 ст. 152 ГК РФ в обновлённом виде)[359]. В подобных ситуациях органами правосудия указывалось на то, что новая законодательная формулировка исключает возможность компенсации юрлицу именно морального вреда, тогда как нематериальный (репутационный) вред, причиненный действиями (бездействием), нарушающими его неимущественные права, подлежит компенсации. При наличии значительного числа случаев отрицания защиты права организаций и ИП на деловую репутацию подобным способом[360] нередко основанием к отказу во взыскании компенсации нематериального вреда служило не принципиальное неприятие обязывания осуществить такую выплату, а отсутствие достаточной для вынесения решения в пользу истца доказательственной базы (свидетельств умаления деловой репутации заявителя, причинно-следственной связи между действиями ответчика и негативными изменениями в принадлежащем истцу нематериальном благе и прочее) или некорректные формулировки заявляемых в суде требований (ещё одно напоминание: в судебных актах признаётся отсутствие у юрлиц права претендовать на компенсацию именно морального вреда)[361]. Представляется уместным привести грамотно и развёрнуто аргументированное постановление, выразительно иллюстрирующее затруднительное положение, в котором оказались правоприменители, решающие вопрос о компенсации нематериального характера в пользу юрлиц. ООО «Н» (агентство недвижимости) обратилось в арбитражный суд с исковым заявлением к ИП К. о защите деловой репутации, возложении обязанности на предпринимателя удалить со всех страниц интересующего истца сайта ложные сведения, порочащие его деловую репутацию, а именно: надпись «недобросовестная фирма» и сопровождающее ее графическое изображение человеческого черепа и костей, расположенные в строке со сведениями об агентстве недвижимости «Н», и взыскании возмещения нематериального (репутационного) вреда в размере 200 тыс. руб. Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, исковые требования удовлетворены частично. Суды обязали К. удалить со всех страниц сайта в сети «Интернет» ставшие причиной спора сведения. Также с предпринимателя в пользу общества взыскано 100 тыс. руб. в качестве возмещения нематериального (репутационного) вреда, и 4 тыс. руб. расходов по уплате государственной пошлины. В удовлетворении остальной части исковых требований общества отказано. Судебные акты мотивированы тем, что размещенная на сайте, администратором и владельцем доменного имени которого является К., информация об обществе порочит деловую репутацию последнего и не соответствует действительности. Суд кассационной инстанции решения судов отменил в части взыскания с К. в пользу ООО «Н» 100 тыс. руб. в качестве возмещения нематериального (репутационного) вреда, в этой части в иске отказал. Целесообразно привести выдержки из подкреплённого обстоятельным обоснованием судебного акта по данному спору. «... любой суд связан теми способами и формами юрисдикционной защиты нарушенных или оспоренных прав, которые установил законодатель. В статье 12 ГК РФ и в иных действующих федеральных законах такового способа защиты, как взыскание неимущественного (репутационного) вреда, не предусмотрено. Указанное обстоятельство само по себе исключает возможность применения способа защиты, не предусмотренного федеральным законом. Право устанавливать способы защиты гражданских прав является прерогативой законодателя, а не суда (включая Конституционный Суд РФ). Федеральным законом № 142-ФЗ статья 152 ГК РФ дополнена пунктом 11, в котором законодатель ясно и недвусмысленно исключил возможность применения такого способа защиты, как компенсация морального вреда к юридическим лицам. В то же время Федеральный закон № 142-ФЗ вступил в силу с 1 октября 2013 г. Правоотношения предпринимателя и общества по поводу нарушения деловой репутации общества возникли в июле 2014 г., следовательно, их регулирование должно осуществляться с учетом новой редакции статьи 152 ГК РФ. Под вредом, причиненным деловой репутации, следует понимать всякое ее умаление, которое может носить как имущественный, так и неимущественный характер. Имущественный характер вреда, причиненного деловой репутации обществу, проявляется в наличии у него убытков, обусловленных конкретными действиями, повлекшими, например, снижение стоимости деловой репутации как нематериального актива. Неимущественный характер вреда проявляется в утрате организацией положительного мнения о ее деловых качествах в глазах общественности и делового сообщества. Такая утрата может повлечь за собой потерю клиентов, уменьшение количества заказов, нарушение договорных связей, т.е. в конечном счете вызвать потери имущественного характера»[363]. Как видно, при осознании существования нематериального вреда организациям и необходимости его компенсации, будучи способными теоретически их обосновать, судьи оказались ограничены позитивным правом в возможности присудить соответствующую выплату обратившемуся к юрисдикционной форме защиты своих прав истцу. 16 марта 2016 г. Президиумом Верховного Суда РФ был утверждён упоминавшийся обзор практики рассмотрения судами дел по спорам о защите чести, достоинства и деловой репутации, в котором определено следующее: «По делам, рассмотренным до 1 октября 2013 г. (даты вступления в силу Федерального закона от 2 июля 2013 г. № 142-ФЗ), требования о компенсации морального вреда заявлялись и юридическими лицами, которым на основании пункта 7 статьи 152 ГК РФ (в ранее действующей редакции) такое право было предоставлено в случае распространения о них сведений, порочащих их деловую репутацию. Ныне действующая статья 152 ГК РФ исключает применение нормы о компенсации морального вреда при распространении сведений, затрагивающих деловую репутацию юридического лица (пункт 11)». Сложилось впечатление, что, предупреждая принятие впредь рознящихся решений, продолжавших возникать и после реформирования ст. 152 ГК РФ, Верховный Суд РФ, формально касаясь лишь компенсации морального вреда организациям и ничего не упоминая о вреде «нематериальном» или «репутационном», дал нижестоящим судебным органам окончательную установку на отказы во взыскании в пользу юридических лиц какой-либо выплаты неимущественного характера. С этого момента суды вполне чётко (вынужденно) проявили позицию отрицания компенсации нематериального вреда организациям: иски в части взыскания таких компенсаций перестали удовлетворяться на том основании, что «соответствующее право юридического лица не предусмотрено ныне действующим законом»[364]. Однако в конце осени 2016 года произошло новое событие, имеющее значение для формирования судебной практики по вопросу о защите прав организаций в нематериальной сфере. В одном из своих определений 18 ноября 2016 г. Верховный Суд РФ допустил взыскание компенсации нематериального вреда в пользу юрлиц[365]. В приводимой Верховным Судом РФ мотивировке содержатся ссылки на хорошо известные документы, служившие базой взыскания указанной компенсации: Определение КС РФ от 4 декабря 2003 г. № 508-О[366] и Постановление Президиума ВАС РФ от 17 июля 2012 г., а также ч. 2 ст. 45 Конституции РФ. Рассматривая исковое заявление Санкт-Петербургского Гуманитарного университета профсоюзов к редакции сетевого издания и его учредителю о взыскании 1 млн. рублей в качестве компенсации вреда, причиненного деловой репутации в связи с публикацией не соответствующих действительности сведений на интернет-сайте, суд первой инстанции 11 ноября 2015 г. в удовлетворении заявленного требования отказал, придя к выводу о том, что вред, причиненный юрлицу, носит имущественный характер, а это исключает возможность присуждения ему компенсации неимущественного вреда, в какой бы форме он ни выражался. Суд апелляционной инстанции 1 февраля 2016 г. требование удовлетворил, отметив, что юрлицо вправе претендовать на «возмещение нематериального (репутационного) вреда при доказанности общих условий деликтной ответственности». Решение суда первой инстанции было оставлено в силе постановлением Арбитражного суда Северо-Западного округа от 13 апреля 2016 г. с опорой на то, что университет не представил доказательств наступления отрицательных для него последствий опубликования спорной статьи и не привел аргументы в подтверждение наличия причинной связи между ущемлением деловой репутации и оспоренной информацией. Судебная коллегия Верховного Суда РФ оставила без изменения последнее постановление, но признала саму возможность возмещении вреда, причиненного репутации юрлица. Прямо указано на то, что вступление в силу с 1 октября 2013 г. новой редакции ст. 152 ГК РФ, исключившей возможность компенсации морального вреда в случае умаления деловой репутации юрлиц, не препятствует защите нарушенного права посредством заявления юрлицом требования о возмещении вреда, причиненного его репутации. Таким образом, Верховный Суд РФ подтвердил правомерность взыскания названного вреда и после известных изменений ГК РФ, чем вновь дал организациям шанс на отстаивание своих прав в нематериальной плоскости, а судам - возможность воплощать соответствующую защиту в реальную компенсацию, что можно оценивать только положительно. Есть все основания ожидать новой волны изменений судебных прецедентов по данной категории споров, возвращения к практике компенсации нематериального вреда юрлицам. Вместе с тем нельзя не отметить несколько важных моментов анализируемого акта, противоречащих выстроенной концепции нематериального вреда организаций и, с точки зрения автора, подлежащих корректировке или замене другими правовыми решениями. Во-первых, под вредом, причиненным деловой репутации, Верховным Судом РФ понимается «всякое ее умаление», однако в качестве примеров последнего приводятся либо убытки, представляющие в чистом виде имущественный вред, либо негативные внутриорганизационные явления юрлица (например, невозможность планирования деятельности). При таком видении нематериального вреда юрлицу теряется основной, всегда присутствующий в нём элемент - собственно отрицательные изменения в нематериальном благе организации, сам факт ухудшения состояния деловой репутации, который может и не найти отражения в каких-либо ощутимых для юрлица «неприятностях». Но, как отмечалось, если установлено, что нелестная ложная информация получила распространение, принципиально важна возможность взыскания компенсации за состоявшееся посягательство на нематериальное благо потерпевшего. По этой причине трудно согласиться с закреплённым в комментируемом определении возложением на истца обязанности доказать наступление для него неблагоприятных последствий в результате распространения порочащих сведений. Во-вторых, в соответствии с позицией Верховного Суда РФ истец для получения компенсации нематериального вреда также обязан доказать наличие сформированной репутации в той или иной сфере деловых отношений. Думается, однако, любая деловая репутация (даже не успевшая как следует сформироваться или не являющаяся блестящей) не должна быть оставлена без защиты от диффамации (коль скоро её состояние, каким бы неважным оно ни было, ухудшилось после противоправного распространения сведений). Состояние деловой репутации до нарушения, бесспорно, должно влиять на размер присуждаемой компенсации, но не на решение вопроса о самом присуждении таковой. К тому же, исходя из обоснованной в настоящем исследовании целесообразности введения термина «нематериальный вред юрлицу», представляется нежелательным встречающееся в тексте определения обозначение такого вреда словом «репутационный». В любом случае, наметившее позитивную тенденцию определение Верховного Суда РФ стало первым за последнее время шагом к дальнейшему развитию защиты юрлиц от причинения нематериального вреда. Итак, предоставленное юрлицам законодательным установлением право на деловую репутацию, бесспорно, должно быть обеспечено надежными инструментами гражданско-правовой защиты для случаев нарушения. Иначе, по справедливому наблюдению Э.А. Цадыковой, «возникает своего рода противоречие: право существует, а возможности защиты этого права не предусмотрены»[367]. Необходимо комплексное переосмысление в гражданском законодательстве института защиты права на деловую репутацию организаций, подразумевающее, в том числе, закрепление в ГК РФ понятия нематериального вреда юрлицу, неравнозначного моральному вреду гражданину, компенсации такого вреда в качестве самостоятельного способа защиты гражданских прав, а также механизма его реализации. Понятие «компенсация» не синонимично понятию «возмещение» и предполагает лишь частичное восстановление нарушенного права или блага, а не приведение их в первоначальное, существовавшее до нарушения состояние. Отдельно следует подчеркнуть, что возмещение убытков, необходимое и достаточное для устранения материальных последствий нарушения права организации на деловую репутацию, бессильно в борьбе с иными по своей природе последствиями нематериальными, доказать точный размер которых - задача чрезвычайно амбициозная. Возмещение убытков не должно и не может подменять собой компенсацию нематериального вреда. Более того, полноценная защита гражданских прав мыслится возможной только при сочетании двух этих автономных средств правовой защиты. Обзор выработанных в цивилистике подходов к компенсации вреда, причиняемого деловой репутации юрлиц, не являющегося убытками, свидетельствует о неоднозначном решении рассматриваемой проблемы учёными. Исследователи, с одобрением относящиеся ко взысканию подобной компенсации, расходятся во мнениях о её сущности, средствах её реализации и зачастую функциях. Анализ правовой природы юрлица, принадлежащих ему неимущественных прав и нематериальных благ, прецедентной практики Европейского Суда и учитывающей её политики Конституционного Суда РФ приводит к выводу о том, что такой вред проявляется I) в собственно отрицательных изменениях в нематериальном благе организации или в принадлежащем ей неимущественном праве и 2) в способных возникать из-за них не поддающихся точному подсчёту негативных внутриорганизационных явлениях неимущественного характера, косвенно или в перспективе опасных для деятельности юрлица в целом, в частности, для сферы его имущественных прав (неопределенность в планировании решений, препятствия в управлении компанией, беспокойство и неудобства, причиненные членам руководства компании и трудовому коллективу, общее ухудшение внутрикорпоративного климата, текучесть кадров, нарушение деловых связей и т.д.). Целесообразным видится установление презумпции причинения юрлицу нематериального вреда любым нарушением его неимущественных прав или посягательством на его нематериальные блага. Первоочередная цель рассматриваемой выплаты организациям - компенсировать нарушение их неимущественных прав (при наличии и карательной, и предупредительно-воспитательной функций). ГК РФ не апеллирует к понятию «компенсация морального вреда ИП», зато закрепляет институт компенсации морального вреда физическому лицу. Корректно утверждение о том, что ГК РФ предоставляет ИП право требовать такой компенсации, ибо граждане с этим особым статусом охватываются термином «физические лица». Вместе с тем, нематериальный вред ИП может принимать форму как морального вреда гражданину, так и нематериального вреда юрлицу. Поэтому видится правильным предоставить право выбора между двумя соответствующими способами защиты прав самому потерпевшему. В соответствии с изложенным предлагается внести в нормы ГК РФ следующие изменения. 1. Скорректировать 11-й абзац ст. 12 ГК РФ посредством добавления слова «гражданину» и ввести новый общий способ защиты гражданских прав, добавив за 11-м новый абзац. В этом случае такая защита будет осуществляться путём «компенсации морального вреда гражданину»; а также «компенсации нематериального вреда юридическому лицу». 2. Скорректировать название ст. 151 ГК РФ («Компенсация морального вреда гражданину») и вести в ГК РФ ст. 151.1 («Компенсация нематериального вреда юридическому лицу») следующего содержания. «Если юридическому лицу причинён нематериальный вред (отрицательные изменения в принадлежащем организации нематериальном благе или неимущественном праве, а также способные возникать из-за них не поддающиеся точному подсчёту негативные внутриорганизационные явления неимущественного характера, косвенно или в перспективе представляющие опасность для деятельности юридического лица в целом, в частности, для сферы его имущественных прав: неопределенность в планировании решений, препятствия в управлении компанией, беспокойство и неудобства, причиненные членам руководства компании и трудовому коллективу, общее ухудшение внутрикорпоративного климата, текучесть кадров, нарушение деловых связей и др.), суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда При определении размера компенсации суд принимает во внимание факторы, приведённые в пункте 2 статьи 1101.1 настоящего Кодекса». 3. Дополнить п. 9 ст. 152 ГК РФ вторым и третьим абзацами следующего содержания: «Юридическое лицо, в отношении которого распространены сведения, порочащие его деловую репутацию, вправе требовать возмещения убытков и компенсации нематериального вреда, причиненных распространением таких сведений. Индивидуальный предприниматель, в отношении которого распространены сведения, порочащие его деловую репутацию, вправе выбрать между компенсацией морального вреда на условиях, предусмотренных для граждан, и компенсацией нематериального вреда на условиях, предусмотренных для юридических лиц». 4. Озаглавить 4 параграф 59 гл. ГК РФ «Компенсация нематериального вреда». 5. Изложить пп. 1 и 3 ст. 1099 ГК РФ в следующей редакции: «1. Основания и размер компенсации нематериального вреда (морального вреда гражданину и нематериального вреда юридическому лицу) определяются правилами, предусмотренными настоящей главой, а также статьями 151м 151.1 настоящего Кодекса. 3. Компенсация нематериального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда». 6. Заменить в названии и первом абзаце ст. 1100 ГК РФ термин «компенсация морального вреда» термином «компенсация нематериального вреда»; добавить после слов «морального вреда» в название и первый абзац ст. 1101 ГК РФ слово «гражданину». 7. Ввести в ГК РФ ст. 1101.1 {«Способ и размер компенсации нематериального вреда юридическому лицу») следующего содержания: «1. Компенсация нематериального вреда юридическому лицу осуществляется в денежной форме. 2. Размер компенсации нематериального вреда юридическому лицу определяется судом в зависимости от объёма нематериального вреда, понесённого потерпевшим в результате правонарушения (степень умаления деловой репутации, степень его негативных последствий нематериального характера); размера понесенных юридическим лицом убытков (при их наличии); содержания распространённых сведений; обстоятельств совершения правонарушения (в частности, широты распространения интересующих истца сведений, неоднократности их распространения, если она имела место); статуса организации, деловой репутации которой был нанесён вред, а также положения, в котором находилась её деловая репутация до нарушения, действий ответчика по сглаживанию нематериального вреда после совершения правонарушения (публикации опровержения, принесения извинений), а также других имеющих значение для рассмотрения дел данной категории факторов. При определении размера компенсации нематериального вреда юридическому лицу должны учитываться требования разумности и справедливости».