Критерии определения размера компенсации нематериального вреда юридическим лицам и индивидуальным предпринимателям.
Нельзя оставить без внимания и следующий ряд принципиально важных вопросов: как доказать нематериальный вред юрлицу, как его исчислять и в каком размере компенсировать?
На этот счёт в специальной литературе, в частности, в диссертационных исследованиях последних лет, утвердительно отвечающих на вопрос о необходимости компенсации нематериального вреда организациям и ИП при умалении их деловой репутации, также нет единого мнения.
М.С. Белашова различает понятия «ущерб деловой репутации» и «репутационный вред», по существу имея в виду под первым имущественные последствия умаления деловой репутации юрлица, под вторым же понимая тот самый вред неимущественный, на который обращали внимание Верховный Суд РФ и названный выше международный судебный орган[344]. В.В. Плотников главным фактором, определяющим особо высокую стоимостную оценку причинённого юридическому лицу диффамацией вреда полагает тяжесть для него экономических последствий распространения порочащих сведений[345]. Ю.З. Сахапов предлагает размер компенсации репутационного по терминологии автора вреда определять в зависимости от характера и степени распространенияпорочащей информации об общественно-социальной оценке нравственных качеств и деловом потенциале граждан и юрлиц[346].
Отвечая на вопрос о том, как определить размер компенсации, подлежащий взысканию, нельзя признать удачной привязку таковой к некой фиксированной, стандартизированной в законе сумме, ведь каждый конкретный случай подобного нарушения требует индивидуального подхода. Учитывая то, насколько разными могут быть статусы участников рассматриваемых отношений и обстоятельства, в которых последние возникают, едва ли возможно оперирование единым для всех случаев размером компенсации, едва ли мыслим универсальный её размер. Закрепление в законе усредненной суммы не ответит ничьим интересам, приведёт к субъективному ощущению несправедливости и к объективному лишению нормы права эффективности.
В данной ситуации видится оправданным конструирование относительно определённой нормы, наделение суда дискреционными полномочиями по расчёту размера подлежащей в каждом случае взысканию компенсации нематериального вреда юрлицу (с возможным установлением законодательного контура для усмотрения правоприменителя в виде верхнего и нижнего пределов размера предлагаемой компенсации).Основным ориентиром определения размера компенсации нематериального вреда юрлицу видится масштаб последствий, наступивших для потерпевшего в связи с правонарушением, причём независимо от характера последних в смысле сферы их проявления (необходимо принимать во внимание как материальные, так и нематериальные «расстройства» субъекта). Если исходить из того, что, как обосновывалось, нематериальный вред деловой репутации организации выражается в а) собственно её умалении (всегда) и б) негативных внутриоргаиизационных нематериального свойства явлениях, вызванных таким умалением (возможно), тогда то, насколько сокрушительными окажутся эти явления для юрлица, безусловно, должно быть отражено в размере взыскиваемой в пользу потерпевшего компенсации за нематериальный вред. Когда же истцу не удалось подтвердить возникновение негативных нематериальных явлений,
компенсация подлежит выплате за само умаление деловой репутации с помощью иных приводимых ниже критериев. При их описании позволим себе избирательную опору на представляющиеся в данном случае небесполезными позиции Верховного Суда РФ по вопросам взыскания морального вреда гражданам, а также «подсказки» по определению размера компенсации морального вреда, даваемые в ГК РФ, несмотря на нынешнее однозначное исключение из статьи 152 ГК РФ допущения известной аналогии. Всё же и моральный вред гражданину, и нематериальный вред юрлицу имеют общую природу, а следовательно, между их компенсациями, невзирая на бесспорно присутствующие значительные отличия, существует определённая связь, некие «родственные отношения».
Итак, важным критерием определения суммы компенсации нематериального вреда юрлицу является не только размер причинённого ему нематериального вреда, но и размер понесённого им вреда материального.
В п. 8 Постановления ВС РФ от 20 декабря 1994 г. № 10 содержится указание на то, что компенсация морального вреда определяется судом хоть и в денежной форме, но независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда. А в п. 9 того же постановления отмечено, что ответственность за причиненный моральный вред не находится в прямой зависимости от наличия имущественного ущерба и может применяться как наряду с имущественной ответственностью, так и самостоятельно. Те же выводы можно сделать, проанализировав положения ст. 152 ГК РФ. В этой связи М.А. Рожкова пишет: «размер компенсации нельзя поставить в зависимость от размера удовлетворённого требования о возмещении материального вреда, убытков и других материальных требований, вследствие чего размер компенсации репутационного ущерба может быть установлен арбитражным судом и выше размера взыскиваемых убытков»330. И действительно, убытков (материального вреда) может и вовсе не возникнуть, в то время как компенсация нематериального вреда при установлении факта правонарушения [347]должна взыскиваться всегда, возможно, и в значительном размере. Однако заблуждением было бы полностью исключать возможность взаимосвязи между убытками и нематериальным вредом. Законодатель, а также Верховный Суд РФ, как представляется, отрицают лишь прямую зависимость предъявления одного требования от предъявления другого, декларируют право истца обращаться с любым из таких требований автономно от другого. При оценке последствий состоявшейся диффамации в целях справедливого расчёта рассматриваемой выплаты, учёту, думается, подлежат всё же и явившиеся результатом правонарушения убытки. Ведь чем большие убытки понесла в результате диффамации организация, тем, закономерно предположить, серьёзнее будут нарушения её внутрикорпоративного климата, стратегического планирования, традиций управления и т.д. Разумеется, убытки могут и не оказать решающего или даже сколько-нибудь весомого влияния на размер возникшего нематериального вреда, тем не менее, отметать такую возможность априори опрометчиво.
Оценивать влияние размера убытков на размер нематериального вреда разумно в каждом конкретном случае, при учёте значимых для дела обстоятельств. Кроме того, необязательно, чтобы размер убытков был подтверждён вступившим в законную силу судебным актом. Достаточным будет и мнение, составленное судом по итогам отдельного анализа, основанного на доказательствах, представленных в судебное заседание. При этом, помня о причинах, по которым отечественными цивилистами единогласно признан крайне неудачным термин «нематериальные убытки», следует согласиться с В.В. Килинкаровым, который, называя включаемые в настоящей работе в понятие нематериального вреда юрлицу негативные нематериальные последствия умаления деловой репутации «труднодоказуемыми и зачастую весьма условными убытками», пишет: «Нужно понимать, что в подавляющем числе случаев при компенсации некоего «нематериального» ущерба происходит возмещение своего рода «абстрактных» убытков, доказать реальное причинение которых представляется маловероятным»[348].Обратимся также к вопросу влияния опубликования опровержения на размер присуждаемой в счёт нематериального вреда компенсации. Пункт 15 Постановления ВС РФ от 24 февраля 2005 г. № 3 гласит: «Требование о компенсации морального вреда может быть заявлено самостоятельно, если, например, редакция средства массовой информации добровольно опубликовала опровержение, удовлетворяющее истца. Это обстоятельство должно быть учтено судом при определении размера компенсации морального вреда». Вполне рационально было бы применять это правило и при расчёте размера компенсации нематериального вреда юрлицу. Безусловно, публикация опровержения нарушителем даже в добровольном порядке не может служить основанием для отказа в удовлетворении требования о взыскании интересующей истца компенсации, однако поскольку подобное действие способно уменьшить негативные неимущественные явления (снизить беспокойство и неудобство коллектива работников и руководства кампании, например), учитывать факт и обстоятельства его совершения при определении размера компенсации нематериального вреда также необходимо.
С виной же нарушителя размер компенсации нематериального вреда связываться не должен. В соответствии со ст. 1100 ГК РФ компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины его причинителя в случаях, когда вред причинён распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию. То же подчёркнуто и в п. 3 Постановления ВС РФ от 20 декабря 1994 г. № 10. А в соответствии с и. 2 ст. 1101 ГК РФ на размер компенсации морального вреда степень вины причинителя может влиять лишь «в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда». Это справедливо и применительно к организациям, понёсшим нематериальный вред. М.А. Рожкова небеспочвенно выделяет независимость компенсации «репутационного ущерба» от вины нарушителя, являющегося автором и (или) распространителем сведений, порочащих деловую репутацию субъекта предпринимательской деятельности, в качестве одного из «основных принципов компенсации репутационного
ущерба»332. Думается, указанную закономерную мысль о взыскании специальной компенсации организациям разумно поддержать. В этой связи содержащееся в ст. 1100 ГК РФ понятие «моральный вред» было бы правильным заменить общим понятием «нематериальный вред», утвердив, таким образом, независимость денежной компенсации как морального вреда гражданину, так и нематериального вреда юрлицу от вины причинителя такого вреда.
Здесь стоит помнить о единой правовой природе морального вреда гражданину и нематериального вреда организации. Устанавливая правила ст.ст. 1100 и 1101 ГК РФ, законодатель ради эмоционального благополучия истца, вернее, ради утешения за вмешательство в него, пренебрёг снисхождением к нарушителю, пусть и безвинно, но причинившему вред. Нематериальный вред юрлицу - совсем иная сущность, нежели переживания лица физического, однако для организации как для субъекта прав ничуть не менее важная. «Репутационные» интересы организации в нематериальной сфере также справедливо ставить выше снисхождения к распространителю ложных порочащих сведений.
К тому же единые в этой части правила будут легче усваиваться адресатами закона, проще систематизироваться правоприменителями. Вместе с тем, подчеркнём ещё раз, сложно представить на практике безвинную диффамацию.При определении размера компенсации необходимо также учитывать содержание (или характер) распространённых ложных порочащих деловую репутацию организации сведений. Главная информация, которую можно вынести из анализа соответствующих данных, заключается в том, насколько распространённые сведения порочат деловую репутацию потерпевшего (об этом применительно к категории морального вреда писал А.М. Эрделевский333). Важно также принять в расчёт обстоятельства совершения правонарушения (в частности, широту распространения интересующих истца сведений, неоднократность их распространения, если она имела место); статус организации, деловой репутации которой был нанесён вред, а также положение, [349] [350] в котором находилась её деловая репутация до нарушения. Интерес могут представлять и иные факторы, выявлять исчерпывающий перечень которых нет смысла и объективной возможности. Несомненно и то, что при определении размера компенсации нематериального вреда юрлицу (точно так же, как при определении размера компенсации морального вреда гражданину в соответствии с и. 2 ст. 1101 ГК РФ) должны соблюдаться требования разумности и справедливости. 4.1.5.