Налоги на вредоносные занятия
Налог на любое занятие не только приносит в казну деньги, но и делает это занятие менее привлекательным. Это простое наблюдение оказывается весьма актуальным, ведь в стране существует отчаянная нужда в срочном увеличении налоговых поступлений, притом что наша экономика отягощена множеством вредных видов деятельности.
Налоги на эти виды деятельности позволят одним выстрелом убить двух зайцев, дав возможность сбалансировать государственный бюджет и в то же время устранив стимулы к занятиям, которые приносят больше вреда, чем пользы.Пигувианские налоги
Прежде чем обсуждать конкретные примеры, полезно было бы изучить экономическую логику, скрывающуюся за утверждением о том, что налоги нередко оказываются более удачным средством воздействия на вредоносные занятия, чем попытки их непосредственного контроля. Основы этой аргументации впервые изложил британский экономист А.С.Пигу, и потому налоги на вредоносные виды деятельности известны как пигувианские налоги1.
1. A. C.Pigou, The Economics of Welfare, 4th ed., London: Macmillan, 1932, http://www.econlib.org/library/NPDBooks/Pigou/pGEW.html.
ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ ТАБЛИЦА 11.1.
Таблица 11.1
Ежедневные производственные издержки
(в долларах) и выбросы SO2, соответствующие
различным технологиям
Представим себе, что единственными источниками выбросов диоксида серы (SOa) в некоей долине являются две компании — Limpio и Sucio. Каждая из них в состоянии задействовать три возможные технологии, которые отличаются друг от друга только величиной производственных издержек и объемами выбросов SO2. Эти издержки и соответствующие уровни выбросов SC>2 приведены в таблице ил. Потратим немного времени на анализ этих цифр, так как они иллюстрируют некоторые важные свойства различных методов предотвращения вреда.
Например, изучая строки таблицы справа налево, можно заметить, что чем чище производственный процесс, тем выше его издержки. Это является простым следствием того факта, что более эффективные фильтры стоят дороже менее эффективных. Также отметим, что стоимость ликвидации конкретного количества выбросов — в данном случае каждых последующих трех тонн SO2 —возрастает по мере повышения чистоты производства. Так происходит из-за того, что рационально действующие экономические игроки сперва всегда выбирают те варианты, которые наиболее эффективны по отношению к издержкам, и лишь затем обращаются к менее привлекательным опциям. Например, ежедневное извлечение первых
279
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ
трех тонн SO2 из дымовых шлейфов обойдется компании Limpio всего в 30 долларов (разница между стоимостью самой грязной и умеренно грязной технологии), а извлечение следующих трех тонн — уже в бо долларов (разница между стоимостью умеренно грязной и чистой технологии).
Другой важный момент, который бросается в глаза при изучении таблицы —то, что одним фирмам борьба с выбросами обходится дороже, чем другим. Отметим, например, что удаление первых трех тонн SO2 в день будет стоить для Sucio юоо долларов, а трех следующих тонн — 3000 долларов, что гораздо больше соответствующих издержек для Limpio.
Сделаем правдоподобное предположение, что для тех, кому выбросы SC>2 причиняют ущерб, непрактично вести переговоры с компаниями, ответственными за эти выбросы. Согласно стандартному допущению экономической теории, любая фирма пытается максимизировать свою прибыль, а это означает, что она выберет самую дешевую производственную технологию, разрешенную законом. Таким образом, при отсутствии какого-либо регулирования каждая из наших компаний отдаст предпочтение самому дешевому (и самому грязному) процессу, вследствие чего ежедневные выбросы SO2 составят 12 тонн — по шесть тонн от каждой компании.
Почему оптимальный уровень загрязнения обычно не является нулевым
Какой уровень выбросов SO2 будет для этой долины оптимальным? Многие экономисты тут же скажут: «нулевой», но мы не можем ответить на этот вопрос, не зная величины ущерба, причиненного выбросами SO2.
В конце концов, сокращение уровня выбросов тоже стоит денег, и если ущерб, причиняемый выбросами, не слишком велик, то наилучшим выходом будет просто с ним смириться. Однако для того, что-бы сделать дискуссию более интересной, предположим, что выбросы SO2 причиняют ущерб, составляющий 4° долларов за каждую тонну выбросов в день. Таким образом, если обе фирмы применяют самую грязную технологию, то общий ущерб от их действий будет равен 480 долларам в день.
Как уже отмечалось, сокращение выбросов обойдется компании Limpio намного дешевле, чем компании Sucio. Это означает, что самым дешевым первым шагом к снижению общего ущерба мог бы стать переход Limpio с самой грязной на умеренно грязную технологию. При этом общие ежедневные производственные издержки возросли бы только на 30 долларов, а поскольку это меньше, чем соответствующее сокращение ущерба от выбросов, составляющее 12О долларов, то этот шаг, несомненно следует предпринять. Следующим самым дешевым шагом к дальнейшему снижению ущерба будет переход Limpio с умеренно грязной на чистую технологию, который позволит сократить выбросы еще на 3 тонны в день и увеличит ежедневные производственные издержки на бо долларов. Поскольку ежедневный ущерб от выбросов снова сократится на 12О долларов, этот шаг также окажется экономически оправданным. Однако сверх этого Limpio уже ничего не сможет сделать.
Если мы хотим уменьшать ущерб дальше, то следующим шагом должен стать переход Sucio с самой грязной на умеренно грязную технологию. Но этот шаг будет ежедневно обходиться компании в юоо долларов, что намного больше ежедневного сокращения ущерба на 12О долларов. В данном случае стоимость отказа Sucio от самой грязной технологии настолько высока, что эта компания не сможет сыграть полезную роль в деле борьбы с загрязнением. Таким образом, минимальный уровень, до которого мы сможем сократить выбросы, составит 6 тонн SO2 в день.
Многим людям будет трудно смириться с мыслью о том, что иногда оптимальный уровень выбросов
28о
281
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
не равен нулю.
Но это должно быть именно так в тех случаях, когда по достижении некоего предела стоимость дальнейшего снижения выбросов превысит соответствующее сокращение ущерба. Если кто-то будет утверждать, что оптимальный уровень любых видов загрязнения в любом окружении равен нулю, спросите его, почему же он в этот самый момент не пылесосит свою квартиру. Ведь за каждую минуту, прошедшую с того времени, когда он делал это в последний раз, там скапливается все больше и больше пыли. Если он считает, что оптимальным будет лишь нулевой уровень пыли, то ему следует непрерывно пылесосить свое жилье или нанять кого-нибудь для этой работы.Но это, разумеется, было бы глупостью. Чистка квартиры пылесосом отнимает драгоценное время, а небольшое количество пыли никому не причинит серьезного вреда. Согласно той же логике, оптимальный уровень других видов загрязнения также не обязательно будет нулевым. В оптимальных програм-.,. мах по борьбе с загрязнением сперва используются самые дешевые методы, затем все более дорогие — и так до тех пор, пока стоимость дальнейшей борьбы не окажется неоправданно высокой.
Этот простой пример позволяет нам понять, почему так неэффективно командно-административное управление экономикой. Исторически сложившийся подход к регулированию загрязнения сводился , к тому, что от всех источников загрязнения требовалось, чтобы они снизили уровень загрязнения, наблюдавшийся в базовый момент времени, на одну и ту же относительную величину. Если бы в рассмотренном нами только что примере регулирующие органы хотели сократить общий уровень SO2 вдвое, то они бы потребовали, чтобы и Limpio, и Sucio перешли с самой грязной на умеренно грязную технологию. Это привело бы к желаемому сокращению выбросов, однако общий рост производственных издержек составил бы
282
ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ
при этом 1030 долларов в день: юоо для Sucio и 30 для Limpio. Это на 94° долларов больше, чем те до долларов, в которые обошлось бы достижение того же самого результата путем перехода Limpio со своей самой грязной технологии на самую чистую.
Требование о пропорциональном сокращении выбросов всеми источниками загрязнения является расточительным, потому что оно не принимает во внимание того, что для одних источников загрязнения снижение уровня выбросов может обойтись намного дешевле, чем для других. Регулирующие органы могли бы достигнуть эффективного результата, просто приказав Limpio перейти на самую чистую технологию. Однако в целом регулирующие органы не обладают точной информацией о том, какие технологии доступны конкретным фирмам, и было бы неразумно требовать, чтобы они вдавались в такие подробности.
«
Почему налоги позволяют минимизировать стоимость борьбы с загрязнением
Однако регулирующие органы могут принять меры к тому, чтобы каждое снижение уровня выбросов достигалось наименее затратным способом. Вернемся к рассмотренному выше примеру, предположив, что регулирующие органы ввели налог в 40 долларов на каждую тонну выбросов SO2- Limpio ответит на это переходом с самой грязной на самую чистую технологию, поскольку это будет стоить ей всего до долларов в день, зато позволит сэкономить 240 долларов в день на налоговых выплатах. Sucio же, в свою очередь, продолжит использовать самую грязную технологию, поскольку экономия на налогах, которую эта фирма сможет получить, перейдя на более чистую технологию, будет слишком мала и не покроет соответствующего роста издержек.
В итоге все бремя сокращения выбросов ляжет на Limpio, и это будет экономически эффективно
283
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
благодаря огромному различию в величине соответствующих издержек между обеими компаниями. Но так как Limpio достигнет нулевого уровня выбросов SC>2, ей не придется платить налог на выбросы. Таким образом, налоги представляют собой не только эффективный, но и справедливый метод борьбы с загрязнением.
По сравнению с альтернативным вариантом — отказом от борьбы с выбросами —- налоговый метод повышает экономическое благосостояние общества в целом. Издержки, вызванные введением налога, не превысят до долларов в день —той суммы, которую Limpio заплатит за переход на самую чистую технологию.
А поскольку введение на;юга приведет к снижению ежедневного ущерба от выбросов на 240 долларов, то чистая выгода общества будет равна 150 долларам в день. С точки зрения Sucio, эта политика обойдется в сумму налоговых выплат, составляющую 240 долларов в день,—но не с точки зрения общества в целом, потому что дополнительные поступления позволят на точно такую же величину сократить другие налоги. Ключ к признанию эффективности налогового метода заключается в понимании того, что ущерб, причиняемый выбросами SO2, зависит от их общей концентрации в атмосфере, а не от того, по чьей вине они туда попали. Таким образом, общество заинтересовано в сокращении общей стоимости любых мер по борьбе с загрязнением, а не в том, чтобы добиться от тех или иных виновных сокращения выбросов на заданную величину. Налоговый метод позволяет минимизировать эту стоимость, создавая для тех источников загрязнения, которым дешевле всего сокращать выбросы, стимулы к тому, чтобы производить это сокращение в максимальном объеме.Оптимистическая картина, которую рисует этот гипотетический пример, подтвердилась на практике, когда в iggo г. в рамках поправок к закону о чистом воздухе Конгресс принял положение о продаже
ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ
разрешений на выбросы SO2. Эти выбросы являются одной из основных причин кислотных дождей — проблемы, которая наносила все больший ущерб северо-востоку страны в 197°\'е и 19^0-е гг. Согласно новому закону, фирмы должны приобретать разрешения на выбросы в атмосферу каждой тонны SO2. Общее снижение выбросов SO2 достигалось путем постепенного сокращения числа выдаваемых разрешений. Поскольку фирмам позволено было покупать и продавать разрешения на аукционе, организованном Чикагским советом по торговле, то эти разрешения фактически стали эквивалентом налога на выбросы SO2. Выбрасывая лишнюю тонну SC>2, владелец разрешения вынужден отказаться от дохода, который он мог бы получить, продав разрешение, и эта упущенная прибыль фактически представляет собой неявный налог на выбросы SO2-
Программа выдачи разрешений оказалась чрезвычайно успешной, позволив осуществить запланированное сокращение выбросов со значительным опережением графика при намного меньших издержках, чем было бы возможно при использовании командно-административных методов2. Из СМИ почти совершенно исчезли статьи о проблеме кислотных дождей — теме, прежде регулярно поднимавшейся журналистами.
Критика налогового метода
Экономисты активно пропагандировали использование налогов и разрешений при борьбе с загрязнением окружающей среды еще на заре экологического движения, но «зеленые» и прочие критики левого тол-
а. См. превосходный разбор конкретного примера: Gary W. Dorris, «Redesigning Regulatory Policy: A Case Study in Urban Smog», PhD dissertation, Department of Applied Economics and Management, Cornell University, 1996.
-284
285
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
ГЛАВА 11. НАЛОГИ. НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ
ка первоначально проявляли враждебность к таким предложениям. Например, один защитник окружающей среды якобы спросил: «И что потом — полицейское управление Лос-Анджелеса станет покупать квоты на нарушение гражданских прав у Висконсина?»3 Регулярно раздавалась критика типа «Экономисты готовы позволить богатым фирмам загрязнять природу в свое удовольствие!»
Чтобы выступать с подобными заявлениями, нужно иметь до смешного наивные представления о поведении фирм. Они загрязняют окружающую среду не потому, что получают от этого удовольствие. Они делают это из-за того, что борьба с выбросами требует денег. Хотя прошли десятилетия, прежде чем предложения экономистов легли в основу законов, в настоящее время активисты экологического движения входят в число наиболее горячих защитников налогового метода. Например, такие группы, как Sierra Club, призывают своих сторонников скупать разрешения на выбросы SOa и рвать их, тем самым помогая сокра-»тить выбросы до более низкого уровня по сравнению с заявленным в качестве официальной цели.
По каким причинам либертарианцы или иные консервативные сторонники рынка могут выступать против налога на SO2? Ненадолго примем в качестве гипотезы существование согласия в отношении того, что при обсуждении этого вопроса следует использовать подход, предложенный экономистом Рональ-• дом Коузом (см. главу 6). Некоторые либертарианцы могут быть с этим не согласны, но как будет показано в следующей главе, им будет очень трудно отстаивать такую позицию. Многие сторонники свободного рынка взяли подход Коуза на вооружение, считая, что он позволит свести к минимуму государственное
3- Joseph Kruger and Melanie Dean, «Looking Back on SO2 Trading: What\'s Good for the Environment Is Good for the Market», Public Utilities Fortnightly, August i, 1997, http://www.pur.com/pubs/26i6.cfm.
286
вмешательство. В основе этого мнения лежал сделанный Коузом вывод о том, что в тех случаях, когда стороны, затрагиваемые вредоносными действиями, имеют практическую возможность для переговоров, они получают серьезный стимул к достижению эффективного соглашения собственными усилиями.
Все это очень хорошо. Однако, как четко понимал Коуз, трансакционные издержки зачастую делают невозможным проведение подобных переговоров на практике, и в этих случаях для поиска эффективного решения может потребоваться государственное вмешательство. Если переговоры невозможны по практическим причинам, замечал Коуз, государству следует создавать такие институциональные структуры, которые подталкивали бы заинтересованные стороны к таким же решениям, к каким они пришли бы самостоятельно, будь такие переговоры возможны.
Наличие сочтен различных источников SO2 и миллионов людей, страдающих от этих выбросов, делает частные договоренности невозможными с практической точки зрения. Соответственно, из подхода Коуза следует, что государство должно возложить бремя борьбы с выбросами на тех, кому это обойдется дешевле всего.
Потребители практически не имеют привлекательных вариантов решения этой проблемы — и напротив, производителям доступно множество вариантов, включая установку газопромывателей в дымовых трубах или сжигание угля с низким содержанием серы. Таким образом, оптимальное решение проблемы кислотных дождей, вытекающее из рамок Коуза, заключается в таком определении прав собственности, которое бы стимулировало производителей к снижению выбросов SO2. Наиболее эффективный путь к решению этой проблемы — введение налогов на выбросы SO2 или продажа разрешений, по сути аналогичных таким налогам. Кроме того, этот метод является наименее грубым.
287
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
Такие налоги не являются кражей. Да, они ведут к повышению цен на товары, производство которых сопровождается выбросами SO2, но это повышение цен всего лишь отражает ущерб, причиняемый этими выбросами другим людям. В цене любого товара, производство которого сопряжено с вредными побочными эффектами, должны быть учтены вызванные ими издержки — наряду с себестоимостью труда и материалов, используемых в производственном процессе. Поскольку данный налог снижает ущерб от выбросов SO2 на величину, превышающую соответствующее возрастание производственных издержек, то он приводит к росту, а не к снижению общих объемов выработки. Граждане в целом не будут страдать от этого налога; напротив, он повысит их благосостояние.
Законодатели, выступающие за налог на SO2, делают это не потому, что считают, будто вашингтонские бюрократы в состоянии более разумно распорядиться нашими деньгами. Напротив, они понимают, что .-,» если за такие ценные ресурсы, как воздух, которым мы дышим, людям не приходится платить, то это зачастую приводит к их неэффективному использованию. Данный налог в реальности позволит нам приобрести больше тех благ, которые мы ценим.
Если бы либертарианская риторика, направленная против налогов, помешала принятию этого налога, то она оказала бы обществу такую же медвежью услу-. гу, какой являлись попытки Инициативного проекта авиапотребителей, основанного Ральфом Нейде-ром, помешать авиалиниям выплачивать компенсации добровольцам, отказывающимся от своих мест на рейсах, на которые забронировано слишком много билетов. Как было показано в главе J, применение системы цен для распределения дефицитных ресурсов увеличивает размер экономического пирога, о каких бы ресурсах ни шла речь —о билетах на авиарейсы или о воздухе, в котором накапливается диоксид серы.
•288
ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ
Кроме того, у либертарианцев не было бы оснований для возражений в том случае, если бы введение налога на SO2 было невозможно без перераспределения средств. Распределение дефицитных ресурсов при помощи системы цен ведет к росту экономического пирога, но не гарантирует, что всем автоматически достанется более крупный кусок. Например, может оказаться так, что большинство клиентов фирмы Sucio имеет небольшой доход, и потому по ним больно ударит повышение цен, вызванное уплатой налога на SO2. Они будут сопротивляться введению этого налога, но сменят гнев на милость, если законодатели взамен пообещают им укреплять систему социального обеспечения. Важный момент заключается в том, что в случае роста экономического пирога, обеспеченного политическими изменениями, те, кто выиграл от этих изменений, всегда в состоянии полностью компенсировать убытки тем, кто оказался среди проигравших. Как отмечалось в главе у, неспособность обеспечить такую компенсацию неоднократно блокировала принятие важных политических мер, причем страдали от этого и богатые, и бедные.
Изменения климата и налог на COs
Все сказанное действительно и в отношении налогу на выбросы углекислого газа (СО2) —рост его концентрации в атмосфере считается главным фактором, вызывающим глобальное потепление. Противники налога на СО2 подчеркивают, что прогнозы, связанные с изменениями климата, носят крайне неопределенный характер, и ссылаются на этот факт как на основание для бездействия. Однако неопределенность—это палка о двух концах. Исследователи климата сами с готовностью признают, что оценки, основанные на их моделях, носят крайне неопределенный характер. Но это означает, что хотя в реальности нас может ждать далеко не столь ужасное будущее, как
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ
утверждают среднестатистические прогнозы, с другой стороны, эти прогнозы могут оказаться слишком оптимистичными.
Организаторы копенгагенской конференции 2Оод г. по изменению климата поставили перед собой цель ограничить глобальное потепление к концу столетия величиной в 3>6°F (2°C). Но даже такое небольшое изменение причинит человечеству колоссальный ущерб, при том что наиболее авторитетные модели климатических изменений предсказывают, что средняя температура практически неизбежно вырастет на эту, если не на еще более значительную величину.
Согласно недавним оценкам, вытекающим из Модели интегрированных глобальных систем, созданной в Массачусетском технологическом институте, к концу столетия при отсутствии эффективных контрмер следует ожидать роста температуры на g°F (5°С)4. Та же самая модель оценивает шансы на то, что температура повысится более чем на 12°F (6,7°C), в ю%. Если это случится, то растает вечная мерзлота и в атмосферу попадет огромное количество метана, а парниковый эффект от этого газа в пятьдесят раз сильнее, чем от СО2. Таким образом, согласно модели МИТ, с вероятностью примерно в ю% глобальное потепление приведет к гибели многих форм жизни на Земле.
Повторимся: все прогнозы, созданные на основе климатических моделей, чрезвычайно ненадежны. Все может оказаться далеко не так плохо — или гораздо хуже, чем мы думаем. Следует ли предпринимать
4- A.P.Sokolov, P. H. Stone, С. Е. Forest, R.Prinn, M.C.Sarofim, M.Webster, S. Paltsev, C.A.Schlosser, D. Kicklighter, S.Dutkiewicz, J. Reil-ly, C.Wang, B. Felzer, J. Melillo, and H.D.Jacoby, «Probabilistic Forecast for 2ist Century Climate Based on Uncertainties in Emissions (without Policy) and Climate Parameters», MIT Joint Program on the Science and Policy of Global Change, Report 169, January 2009.
какие-либо меры? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо выяснить, во сколько они нам обойдутся? И оказывается, заплатить за них придется совсем немного.
По оценкам Межправительственной группы экспертов по изменению климата, для достижения климатической стабильности к 2ЮО г. нужно будет ввести налог в 8о долларов на тонну углеродсодержащих выбросов, причем сделать это нужно не позднее 2030 г.5 Такой налог приведет к увеличению цены на бензин на jo центов за галлон. Впрочем, эти цифры были вычислены еще до появления более пессимистичных оценок МИТ. Поэтому давайте для надежности примем ставку этого налога равной 300 долларам за тонну. При таком налоге цены на все товары вырастут в соответствии с тем, сколько СО2 выбрасывается в атмосферу при их производстве и использовании — например, Btслучае бензина цена повысится примерно на 2,бо доллара за галлон.
Как мы увидели в 2ОО8 г., резкий рост цен в таких масштабах может оказаться очень болезненным. Но если осуществлять его постепенно, он причинит намного меньше вреда. Например, перед лицом постоянно растущих цен на топливо производители постараются разработать более экономичные автомобили. Многие европейцы в настоящее время платят за галлон бензина на 4 доллара больше американцев. Но именно вследствие этого факта европейские автопроизводители инициировали разработку многих из наиболее экономичных автомобилей мира. Европейцы в реальности тратят на бензин меньше денег, чем американцы, и при этом явно ничуть не меньше них довольны своими машинами.
5- «Climate Change Policy and COa Emissions from Passenger Vehicles», Congressional Budget Office, October 6, 2008, http://wTvw.cbo. gov/ft pdocs/98xx/doc983O/io-o6-ClimateChange_Brief.pdf.
•290
291
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
Если американская семья обменяет свой старый Ford Bronco (способный проехать 15 миль на одном галлоне бензина) на универсал Ford Focus (32 мили на одном галлоне), то она сильно сэкономит на бензине, даже если будет ездить не меньше, чем прежде. Налог на СОз можно вводить постепенно, чтобы к нему успели привыкнуть. Кроме того, люди начнут переселяться поближе к работе, совместно пользоваться автомобилями, проводить отпуск ближе к дому и т.д. За счет поступлений от этого налога можно будет выдавать бедным семьям талоны на бензин, чтобы облегчить для них бремя роста цен на топливо. Также выручка от этого налога позволит ликвидировать государственный долг, восстановить ветшающую инфраструктуру или снизить другие налоги.
Палата представителей в 2009 г. действительно одобрила энергетический законопроект, предусматривавший всеобъемлющую систему торговли квотами на углеродсодержащие выбросы, по своим функциям аналогичную налогу на выбросы. Несмотря на то, что многие конгрессмены-республиканцы уже давно призывали ввести торговлю квотами в качестве рамок для борьбы с экологическими экстерналиями, правое республиканское движение «Чаепитие» решительно выступило против такой политики, объявив ее социальным манипулированием.
Конечно, это социальное манипулирование! Причина для введения такого налога заключается в том, что если мы и дальше будем бесплатно выбрасывать СО2 в атмосферу, то совершенно ее загадим, нанеся всему миру колоссальный ущерб. Тем не менее сегодня трудно найти хотя бы одного республиканца, баллотирующегося на национальную должность, который открыто поддерживал бы торговлю квотами на выбросы. А республиканцы сейчас обладают более чем достаточным числом своих представителей в Сенате, чтобы не допустить даже голосования по энергетическому законопроекту в этой палате.
292
ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ
Логика, которой они обосновывают свою политику, была бы смехотворной, если бы ставки ни были так высоки. Например, как заявил Джеймс Инхоф, сенатор-республиканец от Оклахомы, «утверждение о том, что причиной глобального потепления являются рукотворные выбросы, попросту неверно и не поддерживается разумной наукой»6. Это мнение совершенно абсурдно. О своем согласии с ним на словах объявляет лишь ничтожное меньшинство исследователей, занимающихся изучением климата, причем практически все они получают мощное финансирование от энергетической отрасли. Подавляющее большинство климатологов полагает, что неконтролируемые выбросы парниковых газов станут причиной дальнейшего значительного роста температуры земной поверхности. Мнения ученых расходятся лишь в отношении масштабов этого роста. При этом риск катастрофических изменений климата можно предотвратить путем несложных изменений в налоговой политике. Тем не менее противники налогов делают все, чтобы этого не случилось. Активисты-либертарианцы представляют очень малую долю населения, но их лозунги могут стать причиной серьезных бедствий.
Налоги на пробки
Точно такая же логика действует и в отношении налогов на другие виды вредоносной деятельности. Например, въезжая на сильно загруженную трассу, вы причиняете ущерб другим людям, увеличивая время их поездки. У либертарианцев не должно быть причин возражать против налогов на пробки наподобие ежедневного сбора в ц долларов, с февраля 2003 г. взимаемого с автомобилей, по будням въезжающих в центр
6. http://inhofe.senate.gov/.
293
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
Лондона. Непосредственно в результате учреждения этого сбора загруженность улиц в центре Лондона снизилась на треть, а время поездки на некоторых автобусных маршрутах сократилось вдвое. На 2О% снизились выбросы СС>2, а также серьезно уменьшились выбросы твердых частиц и окислов азота, являющихся главными компонентами городского смога7.
Как и в случае с обсуждавшимся выше налогом на SO2, люди, которым необходимость въезжать в центр Лондона причиняет особенно большой ущерб, платят сбор и продолжают туда ездить. Другие изменили время своих поездок, перенеся их на более ранние или поздние часы, или пользуются общественным транспортом. Совокупная польза от снижения загруженности улиц и вредных выбросов оказалась намного больше убытков, вызванных необходимостью приспосабливаться к новым условиям. А благодаря поступлениям от этих сборов правительство получило возможность снизить другие налоги. Нам в любом случае не обойтись без налогов, .._# а взимать налог с вредоносных занятий гораздо лучше, чем с полезных.
В 2007 г. мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг предложил взимать аналогичный сбор с водителей, по будням въезжающим в ту часть Манхэттена, что расположена южнее 86-й улицы. С б утра до б вечера с легковых автомобилей предполагалось взимать 8 долларов в день, а с грузовиков — 21 доллар. И хотя . предложение мэра обернулось бы выгодой, сопоставимой с той, которую налог на пробки дал Лондону, критики немедленно обрушились с нападками на этот план, объявив его несправедливым по отношению к бедным. Например, член городского совета Нью-Йорка Льюис Фидлер сказал: «Мы получим город имущих и неимущих», прибавив к этому, что
7. Jonathan Leape, «The London Congestion Charge», Journal of Economic Perspectives 20 (4), Fall 2006: 157-176.
294
ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ
законопроект «открывает въезд в город для тех, кто может это себе позволить, и закрывает для тех, кто не может этого себе позволить»8.
Несмотря на то что предложение мэра получило предварительное одобрение со стороны городского совета Нью-Йорка, подобные возражения убедили законодателей в Олбани (столице штата) высказаться против нового сбора. Однако опровергнуть возражения критиков было бы очень легко. Вследствие высокой платы за проезд по мостам и за парковку бедные люди уже и так почти перестали ездить в центр Нью-Йорка на автомобилях. Многие из них пользуются общественным транспортом. Конечно, время от времени малоимущим работникам приходится приезжать в город на машине — чтобы отвезти ребенка или престарелых родителей к врачу или по каким-то иным делам. Если бы мэра Блумберга меньше волновала возможность политического отпора со стороны правых, он мог бы дополнить свой план положением о ежегодной выдаче десяти бесплатных ваучеров на поездку в город всем малоимущим автомобилистам, работающим в Нью-Йорке. Большинство этих ваучеров, вероятно, было бы в итоге перепродано другим людям через Craigslist, но такая система позволила бы снять возражения.
Однако любая подобная поправка вызвала бы шквал протеста со стороны активистов-либертарианцев и других консервативных сторонников свободного рынка. «Государство не имеет права взимать с меня налоги и отдавать мои деньги бедным!» Такие лозунги обладают поразительной эффективностью. И к сожалению, слишком часто они приводят к отказу от таких политических мер, которые облегчили бы жизнь всем гражданам.
8. Henry Goldman, «New York City Council Approves Manhattan Traffic Fees», Bloomberg.com, April i, 2008, http://www.bloomberg.com/ apps/news?sid=atgmiZGXi7y4&pid=newsarchive.
295
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
Налог на вес автомобилей
Принцип Милля об ограничении вреда делает вполне легитимным взимание налога с автомобилей в зависимости от их веса. В течение многих лет американские автомобилисты покупали все больше и больше внедорожников, причем одной из причин их популярности служило убеждение в том, что они безопаснее обычных седанов. В реальности же дело обстоит гораздо сложнее. В случае лобового столкновения двух автомобилей пассажиры более тяжелого автомобиля при прочих равных условиях с большей вероятностью останутся в живых. Например, если лоб в лоб сталкиваются Ford Excursion весом 3,3 тонны и Honda Civic весом в i,i тонны, то определенно стоит находиться в «Форде». Однако вследствие своего веса и высоко расположенного центра тяжести крупные внедорожники обычно имеют неважную управляемость, из-за чего им вообще сложнее избежать столкновений и проще перевернуться во время рез-жих маневров. В целом, пассажиры типичного внедорожника находятся в меньшей безопасности, чем пассажиры типичного седана9.
Однако с точки зрения угрозы для других участников дорожного движения внедорожники являются бесспорным лидером. Чем тяжелее автомобиль, тем выше вероятность того, что из-за него серьезно пострадают или погибнут пассажиры других автомобилей.
Как и в случае с SO2, не стоит надеяться на то, что люди сумеют частным образом достичь договоренности в отношении этой конкретной экстерналии. Если задача государства состоит в том, чтобы определять права собственности таким образом, который обеспечил бы результаты, максимально приближенные к тем, к каким люди могли бы прийти сами при наличии
g. Keith Bradsher, High and Mighty, New York: Public Affairs, 2002.
296
ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ
практической возможности для переговоров, то простейшим решением было бы взимать с автомобилей налог в зависимости от их веса. Такой налог заставил бы водителей при выборе автомобиля учитывать тот риск, которому они подвергают других людей. В нынешней ситуации у них нет никаких стимулов к тому, чтобы задумываться об этом риске. Еще один плюс такого налога состоит в том, что он позволит снизить текущие ставки налогов на полезные виды деятельности. На каком основании кто-либо сможет утверждать, что взимание с автомобилей налога, определяемого их весом, лишает водителей их законных прав?
Табачные налоги
Налоги на табак также уменьшают вред и привлекательны по аналогичным причинам. Курение — занятие, бесспорно, вредное для самих курильщиков, не говоря уже о существовании убедительных доказательств того, что пассивное курение причиняет значительный вред другим людям. Более того, большинство курильщиков жалеет о том, что они когда-то начали курить. Самый надежный предиктор того, появится ли у данного человека такая привычка,—доля курильщиков среди его друзей. Лоббисты табачных компаний ссылаются на этот факт, когда утверждают, что повышение налогов на табак не сократит доли курильщиков в обществе.
Взрослый человек, давно пристрастившийся к курению, конечно же, вряд ли бросит курить только из-за резкого повышения налогов на табак. Однако большинство курильщиков приобретает эту привычку в подростковом возрасте. А поскольку в распоряжении большинства подростков находятся лишь очень ограниченные денежные средства, табачный налог намного заметнее скажется на их решениях.
Еще более важно то, что заразителен не только дурной пример. Если налоги становятся для какого-то
297
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
подростка препятствием к курению, то в компании этого подростка снизится доля курильщиков. Это, в свою очередь, лишит других тяги к курению и т.д. Как показывают исследования, курильщики в самом деле чувствуют себя более счастливыми в штатах с бо лее высокими налогами на табак10. Большинство курильщиков хотело бы избавиться от этой привычки, причем они, по-видимому, понимают, что этой цели гораздо легче достичь там, где курильщиков меньше, а сигареты стоят дороже. И высокие налоги способствуют созданию таких условий.
Курение причиняет ущерб другим — не только вследствие пассивного курения, но и потому, что подталкивает окружающих к этой же привычке. В мире без налогов на табак было бы намного больше курильщиков. Если дети растут в таком мире, то они с гораздо большей вероятностью тоже закурят — и с гораздо большей вероятностью заработают рак легких, а также эмфизе\'му, проблемы с сердцем и т.д. В таком мире существенно возрастают их шансы погиб-,#нуть при пожаре. С какой стати родители могли бы желать своим детям жить в таком мире, а не в том, где налоги на табак не только снижают вероятность подобного исхода, но и позволяют уменьшить налоги на полезные виды деятельности?
Налоги на алкоголь
Аргументация, связанная с налогами на алкоголь, имеет несколько более сложный характер. В отличие от большинства курильщиков, большинство людей, потребляющих алкогольные напитки, делает это явно без всякого сожаления. Кроме того, большинство пьющих людей неспособны причинить более су-
ю. Jonathan Gruber and Sendhil Mullainathan, «Do Cigarette Taxes Make Smokers Happier?» Advances in Economic Analysis and Policy 5 (i), 2005: 1-43.
298
ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ
щественный вред другим людям по сравнению с теми, кто вообще не пьет. В США за вредоносные результаты потребления алкоголя отвечает почти исключительно 5% пьющих, на долю которых приходится более 4°% всех потребленных спиртных напитков11. Многие представители этой группы причиняют другим вред самыми разными способами. Они не заботятся о своих родных и близких и поднимают на них руку; из-за них другие люди получают увечья и гибнут в автомобильных авариях; они склонны к физическому насилию в отношении окружающих и т.д.
Противники повышения налогов на алкоголь нередко указывают на то, что подобные налоги слабо повлияют на поведение давно и сильно пьющих людей. Однако существующие факты говорят об обратном. Действительно, многие пьяницы не бросают пить и после того, как алкоголь разрушит их семью и карьеру. Такие люди не станут снижать свою дозу из-за того, что налоги привели к росту цен на выпивку. Но, как издавна подчеркивали экономисты, причиной выбора является ограниченность ресурсов. Люди склонны не замечать повышение цен на те товары, на которые приходится лишь небольшая доля их общих расходов. Например, если цена на соль вырастет вдвое, это не помешает большинству людей потреблять ее в тех же количествах, что и прежде. Однако у давно и сильно пьющих людей на алкоголь уходит значительная часть дохода — отчасти просто потому, что они очень много пьют, но отчасти и потому, что пьянство мешает им много зарабатывать. Они просто не смогут проигнорировать резкий рост цен на спиртное.
Проблематичность попыток выяснить, как налоги на спиртное влияют на поведение алкоголиков,
п. Т. К. Greenfield and J. D. Rogers, «Who Drinks Most of the Alcohol in the U.S.? The Policy Implications», Journal of Studies on Alcohol and Drugs 60 (i), January 1999: 78-89.
299
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
заключается в том, что цифры продаж алкоголя никак не учитывают личность покупателей. Экономист Филип Кук придумал изящный способ решения этой проблемы12. Его стратегия основывается на наблюдении, что давно и сильно пьющие люди ответственны за значительную долю всех дорожно-транспортных происшествий, связанных с алкоголем; кроме того, в подавляющем большинстве случаев именно они умирают от цирроза печени. Соответственно, ему удалось выяснить, что в тех штатах, где сильно вырастали налоги на алкоголь, резко снижалось как число дорожно-транспортных происшествий, связанных с алкоголем, так и число смертей от цирроза печени, однако ничего подобного не происходило в соседних штатах, где налоги на алкоголь не повышались. Хотя большинство сильно пьющих людей с больной печенью знают, что самый верный путь к исцелению — меньше пить, одного этого понимания им обычно бывает недостаточно для того, чтобы изменить свое поведение. Но при этом многие почти сразу же реагируют на изменение цен.
Также налоги на алкоголь критикуют, исходя из того, что несправедливо наказывать большинство людей, пьющих умеренно, пытаясь за их счет повлиять на неумеренно пьющее ничтожное меньшинство. Однако\' тот факт, что львиная доля всего потребляемого алкоголя приходится на сильно пьющих, означает, что именно на них в первую очередь ляжет бремя налога на алкоголь. Полученные поступления дадут возможность снизить ставки подоходного налога в более чем достаточной степени для того, чтобы компенсировать налоги на алкоголь, уплачиваемые умеренно и мало пьющими.
12. Philip J. Cook, Paying the Tab: The Costs and Benefits of Alcohol Control, Princeton, NJ: Princeton University Press, 2007.
•Зое
ГЛА»А 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ
Налог на действия, " причиняющие косвенный ущерб
До сих пор в данной главе мы говорили о действиях, причиняющих такой вред другим людям, которого они практически не в состоянии избежать своими силами. Например, как бы осторожно вы ни водили машину, все равно сохраняется риск того, что в вас врежется внедорожник, проехавший на красный свет. Кроме того, во всех вышеприведенных примерах рассматриваемые действия причиняли другим прямой, материальный ущерб. Контроль за такими действиями вполне правомочен даже при самом строгом толковании принципа Милля, о чем шла речь в главе 1.
Людям, становящимся жертвами такого ущерба, причиной которого являются многие виды потребительской активности, обсуждавшиеся в главе $, также очень трудно избежать его своими силами. Но эти действия обычно не причиняют прямого материального вреда. Многие либертарианцы могут с подозрением относиться к попыткам применять налоги не только для борьбы с действиями, причиняющими прямой материальный вред, но и для решения проблем, вызванных изменением существующих в обществе стандартов. Однако в следующей главе я постараюсь убедить читателей в том, что различие между материальным и нематериальным вредом не является принципиальным. Принципиально лишь то, насколько затратным окажется предотвращение вредных последствий чужого поведения. Например, когда окружающие начинают брать все больше кредитов для покупки домов в районах с хорошими школами, то у вас остается лишь два варианта: либо тоже брать больше кредитов и идти на соответствующий финансовый риск, либо смириться с тем, что ваши дети будут ходить в посредственную школу.
301
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
Правило о ношении шлемов
Более интересный и сложный случай представляет собой правило, предписывающее велосипедистам и мотоциклистам ездить в шлемах. Один из моих сыновей в ц-летнем возрасте упал с велосипеда, сильно ударившись головой и плечом. К счастью, он отделался легким сотрясением мозга и сломанной ключицей. Однако осматривавший его врач в больнице скорой помощи сказал мне, что он мог бы погибнуть, если бы не надел шлема, вся правая сторона которого разбилась при ударе о землю.
Шлем же он носил главным образом потому, что по законам штата Нью-Йорк его обязаны надевать все велосипедисты, не достигшие 1б-летнего возраста. Некоторые родители выступают против этого закона, считая, что именно они, а не штат, должны определять стандарты безопасности для своих детей.
Но еще до происшествия с моим сыном и я, и другие знакомые мне родители были рады существо-ванию такого закона. Многие мальчишки готовы рисковать, потому что на это их толкает гордость, и те ребята, которые надевают шлемы в отсутствие закона об их ношении, часто подвергаются насмешкам со стороны товарищей. В идеальном мире родители воспитывали бы детей так, чтобы они не обращали на это внимания. Но мы живем не в идеальном мире. Так или иначе, понятно, что если бы ношение шле-. мов было не обязательным, то их носило бы намного меньше детей, несмотря на любые усилия родителей.
Отвечает ли закон штата Нью-Йорк о ношении шлемов критерию Джона Стюарта Милля? Иными словами, ограничивает ли он чье-либо поведение, тем самым предотвращая причинение чрезмерного вреда другим лицам? Бесспорно то, что этот закон позволяет избежать колоссального ущерба. Благодаря ему осталось в живых множество детей, включая, вероятно, и моего сына. А ведь помимо детских смертей, сле-
302
ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ
дует учитывать еще и горе их родителей и всех остальных, кому они были небезразличны. Даже не будучи в состоянии точно оценить силу этого горя, никто все равно не усомнится в том, что оно было бы огромно. Вопрос состоит в том, превышает ли серьезный ущерб, предотвращенный требованием о ношении шлемов, те потери, которые пришлось понести тем, кто вынужден был соблюдать это правило.
Разумеется, многие люди, на которых распространяется это требование, все равно носили бы шлемы. Тем не менее многие из них мысленно благодарны законодателям, потому что раньше стеснялись надевать шлем, а теперь причина для стеснения исчезла. По той же причине многие из тех, кто раньше ни за что бы не надел шлем, теперь рады тому, что их заставляют это делать. Этим людям данное требование не причинило никакого вреда, так же как правило о ношении шлемов не причиняет вреда большинству хоккеистов. Однако в обществе неизбежно найдутся те немногие, которых возмущает это правило, и мы должны сравнить вред, причиненный этим людям, с предотвращенным вредом.
Как говорилось в главе у, при строгом применении принципа Милля мы должны дать обоснованные оценки вреда, фигурирующего в обеих сторонах уравнения, в денежном выражении. Законодательное собрание штата Нью-Йорк приняло закон о ношении шлемов, не имея таких оценок — возможно, потому, что в глазах большинства законодателей очевидный вред, предотвращаемый этим законом, намного превышал тот возможный вред, который он мог причинить.
Либертарианцы, выступающие против закона о ношении шлемов, должны быть готовы утверждать, что тем людям, которых возмущает этот закон, он причинил вред, намного превышающий то горе и страдания, которые он позволил предотвратить. Однако, СУДЯ по всему, лишь немногие либертарианцы осмелятся заявлять нечто подобное. Вместо этого они
303
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
ограничиваются указаниями на то, что правило о ношении шлемов недопустимо, потому что штат не имеет права указывать людям, как им жить. Но если только они не желают совершенно отказаться от принципа Милля, такая аргументация просто неубедительна. Если либертарианцы вправе воспрепятствовать желанию большинства установить для детей правило об обязательном ношении шлемов, то значит, они будут вправе причинить колоссальный ущерб родителям и другим людям. На каком основании они могут претендовать на обладание таким правом?
Некоторые либертарианцы возразят на это, что данный пример нечестен, и что штат, разумеется, имеет право принимать закон, требующий, чтобы дети носили шлемы — ведь, в конце концов, дети обычно не обладают достаточным опытом и рассудительностью для того, чтобы принимать разумные решения в отношении рискованного поведения. Это обоснованное возражение. Однако факты говорят о том, что когда ребенок становится взрослым, .с ним не происходит никакого чуда. Пусть близорукость, наивный оптимизм и неспособность противиться давлению со стороны окружающих уменьшаются по мере прожитых лет, но эти черты все равно присутствуют у большинства взрослых. А типичный взрослый человек, как и ребенок, окружен другими людьми, которые любят его и будут очень страдать, если он серьезно покалечится или погибнет.
Во время годичного пребывания в Париже я однажды разговорился с сотрудницей, которая ежедневно приезжала в офис на велосипеде, добираясь туда по сорок пять минут в плотном потоке транспорта. Несмотря на то что велосипедисты в Париже часто попадают в происшествия, эта разумная, рассудительная женщина никогда не надевала шлем. Рассказав ей о несчастном случае с моим сыном, я убеждал ее всерьез задуматься о том, чтобы пользоваться шлемом. Когда она стала возражать, я в шутку предположил, что
ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ
она не хочет надевать шлем, опасаясь выглядеть немодной. Моя собеседница активно запротестовала — и я верю, что она действительно не интересовалась модой. Впрочем, спустя несколько недель она робко призналась, что в выходные пыталась примерить шлем, но просто не могла себя заставить появиться в нем на публике —и это было совсем неудивительно: не припомню, чтобы за весь год, проведенный в Париже, я видел хотя бы одну велосипедистку в шлеме. Для того чтобы быть единственной в своем роде, действительно требуется изрядная смелость.
Не могу я себе представить и того, чтобы французы приняли закон об обязательном ношении шлемов (хотя не мог я себе представить и того, чтобы они действительно приняли недавний закон, запрещающий курение в барах и ресторанах). Однако либертарианцы, признающие принцип Милля, не могут категорически возражать против таких законов, даже если их действие распространяется на взрослых. Поскольку индивидуальные решения сильнейшим образом зависят от социального окружения, для многих людей становится чрезвычайно затратным избегать влияния чужих поступков. Кому-то в любом случае будет причинен вред, независимо от того, потребуем мы ношения шлемов или нет. В подобных обстоятельствах мы сообща заинтересованы в том, чтобы свести общий ущерб к минимуму.
Несмотря на яростные протесты либертарианцев, многие штаты приняли законы, требующие, чтобы шлемы носили даже взрослые мотоциклисты. Мой сын, упавший с велосипеда, сейчас уже взрослый человек. Он не ездит на мотоцикле, но если бы ездил, я был бы рад тому, что в штате Нью-Йорк мотоциклисты тоже должны надевать шлемы. Однако во время публичных дискуссий о подобных требованиях, к сожалению, слишком редко можно услышать сторонников альтернативных стратегий, более приемлемых для тех людей, которых сильнее всего возмущают прямые запреты.
3°4
305
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ
Даже взрослые, решая, надевать им шлем или нет, обычно принимают во внимание, какая доля других людей пользуется шлемами. Там, где мало кто носит шлемы, например, в Париже, тот, кто его наденет, будет выглядеть белой вороной. При этом существование мест, где не принято носить шлемы, является непреложным фактом — несмотря на то, что многим тамошним жителям, возможно, хотелось бы и самим их носить и чтобы их носили другие. Кроме того, мы знаем, что нежелание надевать шлем может стать причиной страшного горя не только для самих пострадавших, но и для их родных и близких. Таким образом, требование о ношении шлемов может привести к снижению общего ущерба, намного перекрывающему ущерб, причиненный требованием о ношении шлема тем, кто не желает надевать его ни при каких обстоятельствах.
Тем не менее возражениям либертарианцев против таких требований не откажешь в явной убедительности. Всякий, кто хочет носить шлем, вправе это де-(>лать. Действительно, многие не надевают шлемы, потому что не желают выделяться из толпы; но разве не будет заманчиво сказать, что это — их проблема? Возможно, им следует всерьез задуматься над тем, что для них действительно важно, и постараться не обращать внимания на то, что могут подумать другие. Если альтернативный вариант — принудить носить шлемы всех, кто этого не желает, то уже у них не оста-.нется выбора. И все же есть что-то тревожное в ситуации, когда многие люди не надевают шлемов и знают, что не наденут их, пока этого не сделают другие, но при этом хотели бы, чтобы их носило большинство людей, в том числе и они сами.
К счастью, требование об обязательном ношении шлемов — не единственный способ решения этой проблемы. Мы могли бы принять гибкое правило, согласно которому любой мог бы за скромную плату получить разрешение не надевать шлема. Допустим, за-
платив 300 долларов в год, всякий желающий мог бы получить в управлении регистрации транспортных средств наклейку на номерной знак велосипеда, которая бы уведомляла полицию о том, что этот конкретный велосипедист имеет право ездить без шлема.
Логика такого подхода в точности аналогична той логике, которая объясняет привлекательность налогов на выбросы SO2- Подобно тому как борьба с этими выбросами более затратна для одних фирм, чем для других, так и ношение шлема наносит одним людям больший ущерб, чем другим. Ущерб, причиняемый выбросами SO2, зависит от общего объема этих выбросов,— и точно так же социальное давление, мешающее людям носить шлемы, зависит от доли тех, кто ездит без шлема. В обоих случаях эффективным решением будет такое, которое побудит к устранению ущерба тех, кому это обойдется дешевле всего. Подобно тому как налог на SO2 вынуждает к применению более чистых технологий те фирмы, которые понесут из-за этого наименьшие убытки, так и налог на езду без шлема побудит к ношению шлемов в первую очередь тех, кто не очень против этого возражает.
Если этот налог все равно не будет устраивать либертарианцев, то им можно напомнить о том, что он не только снижает ущерб, но и обеспечивает поступления, которые можно использовать для оплаты полезных публичных услуг. Тем самым он позволит уменьшить ставки налога на полезные занятия. Налог на езду без шлема позволит снизить налог на заработную плату, препятствующий созданию рабочих мест, или подоходный налог, препятствующий накоплению сбережений.
Скользкая дорожка?
Закончим эту главу примером, относящимся к одному из самых спорных налоговых предложений последних лет. Речь идет о предложении ввести налог на безалкогольные напитки, содержащие сахар, кото-
3°7
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
рые признаны одним из важнейших факторов, вызывающих массовое ожирение. Несмотря на решительные протесты либертарианцев и прочих недовольных, такой налог был недавно введен в городе Вашингтон. Сенатский комитет по финансам рассматривал проект такого налога и отверг его, когда изыскивал возможности для финансирования реформы здравоохранения, объявленной президентом Обамой. А бывший губернатор штата Нью-Йорк Дэвид Патерсон безуспешно предлагал такой налог, пытаясь найти новые источники дохода, которые позволили бы ликвидировать колоссальный дефицит бюджета штата.
Критики налогов на газировку считают их вопиющим вмешательством чересчур заботливого государства в дела граждан. Такой налог в их глазах, безусловно, отличается от налогов на поведение, причиняющее вред другим лицам. Люди, страдающие из-за избыточного веса вследствие чрезмерного потребления газированных напитков на основе кукурузного сиропа с высоким содержанием фруктозы, также больше других подвержены диабету и болезням сердца. Таким людям чаще угрожает ампутация ног, их с большей вероятностью ожидает преждевременная смерть. Но все эти издержки в первую очередь приходится нести самому потребителю газированных-напитков, а не окружающим. Строго говоря, медицинские осложнения, вызванные чрезмерным потреблением кукурузного сиропа, нередко требуют лечения за государственный счет. Однако по большей части эти расходы подменяют собой аналогичные расходы на лечение престарелых, которые легли бы на государство, если бы данный потребитель газировки дожил до преклонных лет. Кроме того, как отмечают многие экономисты, случаи преждевременной смерти в реальности экономят государству миллиарды долларов пенсионных выплат.
Короче говоря, налоги на газированные напитки более близки к чистому патернализму, чем нало-
-Зо8
ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ
ги на поведение, представляющее непосредственную угрозу другим людям. Тем не менее едва ли стоит серьезно сомневаться в том, что налоги на газировку приведут к такому изменению поведения, которое только обрадует многих налогоплательщиков. Например, как говорилось в главе 2, факты свидетельствуют о склонности людей придавать слишком большое значение непосредственным выгодам и издержкам и недоучитывать те выгоды и издержки, которые с большей или меньшей вероятностью ожидают их в будущем. Многие люди пьют сладкую газировку, потому что она им нравится, а не потому что они хотят растолстеть. И если налог заставит их ограничить потребление газировки, годы спустя немногие из них будут вспоминать об этом с сожалением.
С точки зрения поведения будущее «я» каждого человека во многих отношениях имеет меньше общего с его ныне^цним «я», чем любой незнакомец. Предположим, например, что непосредственным последствием потребления газированных напитков будет ампутация ноги у совершенно незнакомого человека вследствие проблем с кровообращением, вызванных диабетом. В том случае, если такая причинно-следственная связь очевидна, почти никто не станет пить слишком много газировки. Однако стремление не причинить вреда оказывает гораздо более слабое влияние на поведение, если его последствия проявятся лишь в отдаленном будущем и на данный момент в точности не известны.
Выступая против налогов на газированные напитки, экономист Грег Мэнкью выражал обеспокоенность тем, что одобрение такого налога заведет нас на скользкую дорожку. «Допустим, —писал он,—что налог на газировку будет способствовать здоровому питанию и пойдет на пользу нам самим. Но то же самое можно сказать о налогах на конфеты, мороженое и жареные блюда. Затем мы станем субсидировать брокколи, абонементы в спортзалы и чистку
309
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
зубов нитью. Оттуда будет уже недалеко до налогоп на бессмысленные телешоу и субсидирования серьезной литературы»13.
Такое беспокойство вполне обоснованно. Однако мы все время вынуждены ходить по скользким дорожкам — и мы можем не вспоминать об этом до тех пор, пока не зайдем слишком далеко. Избыточное потребление газированных напитков, сделанных на основе кукурузного сиропа с высоким содержанием фруктозы, однозначно приносит серьезный вред. И пока мы продолжаем облагать налогами создание сбережений, рабочих мест и другие полезные виды деятельности, замена таких налогов налогами на вредоносные занятия не может не казаться делом, достойным осуществления.
13. N. Gregory Mank^w, «Can a Soda Tax Save Us from Ourselves?» New Turk Times, June 5, 2010, http://www.nytimes.com/aoio/o6/o6/ business/o6view.html.