Налоги на вредоносные занятия

Налог на любое занятие не только приносит в казну деньги, но и делает это занятие менее привлека­тельным. Это простое наблюдение оказывается весь­ма актуальным, ведь в стране существует отчаянная нужда в срочном увеличении налоговых поступлений, притом что наша экономика отягощена множеством вредных видов деятельности.

Пигувианские налоги

Прежде чем обсуждать конкретные примеры, полез­но было бы изучить экономическую логику, скрываю­щуюся за утверждением о том, что налоги нередко оказываются более удачным средством воздействия на вредоносные занятия, чем попытки их непосред­ственного контроля. Основы этой аргументации впервые изложил британский экономист А.С.Пигу, и потому налоги на вредоносные виды деятельности известны как пигувианские налоги1.

1. A. C.Pigou, The Economics of Welfare, 4th ed., London: Macmillan, 1932, http://www.econlib.org/library/NPDBooks/Pigou/pGEW.html.

ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ ТАБЛИЦА 11.1.

Таблица 11.1

Ежедневные производственные издержки

(в долларах) и выбросы SO2, соответствующие

различным технологиям

Представим себе, что единственными источника­ми выбросов диоксида серы (SOa) в некоей долине яв­ляются две компании — Limpio и Sucio. Каждая из них в состоянии задействовать три возможные техноло­гии, которые отличаются друг от друга только вели­чиной производственных издержек и объемами вы­бросов SO2. Эти издержки и соответствующие уровни выбросов SC>2 приведены в таблице ил. Потратим не­много времени на анализ этих цифр, так как они ил­люстрируют некоторые важные свойства различных методов предотвращения вреда.

Например, изучая строки таблицы справа нале­во, можно заметить, что чем чище производствен­ный процесс, тем выше его издержки. Это является простым следствием того факта, что более эффектив­ные фильтры стоят дороже менее эффективных. Так­же отметим, что стоимость ликвидации конкретного количества выбросов — в данном случае каждых по­следующих трех тонн SO2 —возрастает по мере повы­шения чистоты производства. Так происходит из-за того, что рационально действующие экономические игроки сперва всегда выбирают те варианты, которые наиболее эффективны по отношению к издержкам, и лишь затем обращаются к менее привлекательным опциям. Например, ежедневное извлечение первых

279

ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА

ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ

трех тонн SO2 из дымовых шлейфов обойдется ком­пании Limpio всего в 30 долларов (разница между стоимостью самой грязной и умеренно грязной тех­нологии), а извлечение следующих трех тонн — уже в бо долларов (разница между стоимостью умеренно грязной и чистой технологии).

Другой важный момент, который бросается в глаза при изучении таблицы —то, что одним фирмам борь­ба с выбросами обходится дороже, чем другим. Отме­тим, например, что удаление первых трех тонн SO2 в день будет стоить для Sucio юоо долларов, а трех следующих тонн — 3000 долларов, что гораздо боль­ше соответствующих издержек для Limpio.

Сделаем правдоподобное предположение, что для тех, кому выбросы SC>2 причиняют ущерб, непрактич­но вести переговоры с компаниями, ответственны­ми за эти выбросы. Согласно стандартному допуще­нию экономической теории, любая фирма пытается максимизировать свою прибыль, а это означает, что она выберет самую дешевую производственную тех­нологию, разрешенную законом. Таким образом, при отсутствии какого-либо регулирования каждая из наших компаний отдаст предпочтение самому де­шевому (и самому грязному) процессу, вследствие чего ежедневные выбросы SO2 составят 12 тонн — по шесть тонн от каждой компании.

Почему оптимальный уровень загрязнения обычно не является нулевым

Какой уровень выбросов SO2 будет для этой долины оптимальным? Многие экономисты тут же скажут: «нулевой», но мы не можем ответить на этот вопрос, не зная величины ущерба, причиненного выброса­ми SO2. В конце концов, сокращение уровня выбро­сов тоже стоит денег, и если ущерб, причиняемый вы­бросами, не слишком велик, то наилучшим выходом будет просто с ним смириться. Однако для того, что-

бы сделать дискуссию более интересной, предполо­жим, что выбросы SO2 причиняют ущерб, составляю­щий 4° долларов за каждую тонну выбросов в день. Таким образом, если обе фирмы применяют самую грязную технологию, то общий ущерб от их действий будет равен 480 долларам в день.

Как уже отмечалось, сокращение выбросов обой­дется компании Limpio намного дешевле, чем компа­нии Sucio. Это означает, что самым дешевым первым шагом к снижению общего ущерба мог бы стать пе­реход Limpio с самой грязной на умеренно грязную технологию. При этом общие ежедневные производ­ственные издержки возросли бы только на 30 дол­ларов, а поскольку это меньше, чем соответствую­щее сокращение ущерба от выбросов, составляющее 12О долларов, то этот шаг, несомненно следует пред­принять. Следующим самым дешевым шагом к даль­нейшему снижению ущерба будет переход Limpio с умеренно грязной на чистую технологию, который позволит сократить выбросы еще на 3 тонны в день и увеличит ежедневные производственные издержки на бо долларов. Поскольку ежедневный ущерб от вы­бросов снова сократится на 12О долларов, этот шаг также окажется экономически оправданным. Одна­ко сверх этого Limpio уже ничего не сможет сделать.

Если мы хотим уменьшать ущерб дальше, то сле­дующим шагом должен стать переход Sucio с самой грязной на умеренно грязную технологию. Но этот шаг будет ежедневно обходиться компании в юоо долларов, что намного больше ежедневного сокраще­ния ущерба на 12О долларов. В данном случае стои­мость отказа Sucio от самой грязной технологии на­столько высока, что эта компания не сможет сыграть полезную роль в деле борьбы с загрязнением. Таким образом, минимальный уровень, до которого мы смо­жем сократить выбросы, составит 6 тонн SO2 в день.

Многим людям будет трудно смириться с мыслью о том, что иногда оптимальный уровень выбросов

28о

281

ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА

не равен нулю. Но это должно быть именно так в тех случаях, когда по достижении некоего предела стои­мость дальнейшего снижения выбросов превысит со­ответствующее сокращение ущерба. Если кто-то будет утверждать, что оптимальный уровень любых видов загрязнения в любом окружении равен нулю, спроси­те его, почему же он в этот самый момент не пылесо­сит свою квартиру. Ведь за каждую минуту, прошед­шую с того времени, когда он делал это в последний раз, там скапливается все больше и больше пыли. Если он считает, что оптимальным будет лишь нуле­вой уровень пыли, то ему следует непрерывно пыле­сосить свое жилье или нанять кого-нибудь для этой работы.

Но это, разумеется, было бы глупостью. Чистка квартиры пылесосом отнимает драгоценное время, а небольшое количество пыли никому не причинит серьезного вреда. Согласно той же логике, оптималь­ный уровень других видов загрязнения также не обя­зательно будет нулевым. В оптимальных програм-.,. мах по борьбе с загрязнением сперва используются самые дешевые методы, затем все более дорогие — и так до тех пор, пока стоимость дальнейшей борьбы не окажется неоправданно высокой.

Этот простой пример позволяет нам понять, по­чему так неэффективно командно-административное управление экономикой. Исторически сложивший­ся подход к регулированию загрязнения сводился , к тому, что от всех источников загрязнения требова­лось, чтобы они снизили уровень загрязнения, наблю­давшийся в базовый момент времени, на одну и ту же относительную величину. Если бы в рассмотренном нами только что примере регулирующие органы хо­тели сократить общий уровень SO2 вдвое, то они бы потребовали, чтобы и Limpio, и Sucio перешли с самой грязной на умеренно грязную технологию. Это при­вело бы к желаемому сокращению выбросов, однако общий рост производственных издержек составил бы

282

ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ

при этом 1030 долларов в день: юоо для Sucio и 30 для Limpio. Это на 94° долларов больше, чем те до долла­ров, в которые обошлось бы достижение того же са­мого результата путем перехода Limpio со своей самой грязной технологии на самую чистую.

Требование о пропорциональном сокращении вы­бросов всеми источниками загрязнения является рас­точительным, потому что оно не принимает во вни­мание того, что для одних источников загрязнения снижение уровня выбросов может обойтись намного дешевле, чем для других. Регулирующие органы мог­ли бы достигнуть эффективного результата, просто приказав Limpio перейти на самую чистую техноло­гию. Однако в целом регулирующие органы не обла­дают точной информацией о том, какие технологии доступны конкретным фирмам, и было бы неразумно требовать, чтобы они вдавались в такие подробности.

«

Почему налоги позволяют минимизировать стоимость борьбы с загрязнением

Однако регулирующие органы могут принять меры к тому, чтобы каждое снижение уровня выбросов до­стигалось наименее затратным способом. Вернем­ся к рассмотренному выше примеру, предположив, что регулирующие органы ввели налог в 40 долларов на каждую тонну выбросов SO2- Limpio ответит на это переходом с самой грязной на самую чистую техно­логию, поскольку это будет стоить ей всего до долла­ров в день, зато позволит сэкономить 240 долларов в день на налоговых выплатах. Sucio же, в свою оче­редь, продолжит использовать самую грязную техно­логию, поскольку экономия на налогах, которую эта фирма сможет получить, перейдя на более чистую технологию, будет слишком мала и не покроет соот­ветствующего роста издержек.

В итоге все бремя сокращения выбросов ляжет на Limpio, и это будет экономически эффективно

283

ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА

благодаря огромному различию в величине соот­ветствующих издержек между обеими компаниями. Но так как Limpio достигнет нулевого уровня выбро­сов SC>2, ей не придется платить налог на выбросы. Таким образом, налоги представляют собой не толь­ко эффективный, но и справедливый метод борьбы с загрязнением.

По сравнению с альтернативным вариантом — от­казом от борьбы с выбросами —- налоговый метод по­вышает экономическое благосостояние общества в це­лом. Издержки, вызванные введением налога, не пре­высят до долларов в день —той суммы, которую Limpio заплатит за переход на самую чистую технологию. А поскольку введение на;юга приведет к снижению ежедневного ущерба от выбросов на 240 долларов, то чистая выгода общества будет равна 150 долларам в день. С точки зрения Sucio, эта политика обойдется в сумму налоговых выплат, составляющую 240 долла­ров в день,—но не с точки зрения общества в целом, потому что дополнительные поступления позволят на точно такую же величину сократить другие налоги. Ключ к признанию эффективности налогового ме­тода заключается в понимании того, что ущерб, при­чиняемый выбросами SO2, зависит от их общей кон­центрации в атмосфере, а не от того, по чьей вине они туда попали. Таким образом, общество заинте­ресовано в сокращении общей стоимости любых мер по борьбе с загрязнением, а не в том, чтобы добить­ся от тех или иных виновных сокращения выбросов на заданную величину. Налоговый метод позволяет минимизировать эту стоимость, создавая для тех ис­точников загрязнения, которым дешевле всего сокра­щать выбросы, стимулы к тому, чтобы производить это сокращение в максимальном объеме.

Оптимистическая картина, которую рисует этот гипотетический пример, подтвердилась на практи­ке, когда в iggo г. в рамках поправок к закону о чи­стом воздухе Конгресс принял положение о продаже

ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ

разрешений на выбросы SO2. Эти выбросы являют­ся одной из основных причин кислотных дождей — проблемы, которая наносила все больший ущерб се­веро-востоку страны в 197°\'е и 19^0-е гг. Согласно новому закону, фирмы должны приобретать разре­шения на выбросы в атмосферу каждой тонны SO2. Общее снижение выбросов SO2 достигалось путем постепенного сокращения числа выдаваемых разре­шений. Поскольку фирмам позволено было покупать и продавать разрешения на аукционе, организован­ном Чикагским советом по торговле, то эти разреше­ния фактически стали эквивалентом налога на вы­бросы SO2. Выбрасывая лишнюю тонну SC>2, владелец разрешения вынужден отказаться от дохода, который он мог бы получить, продав разрешение, и эта упу­щенная прибыль фактически представляет собой не­явный налог на выбросы SO2-

Программа выдачи разрешений оказалась чрез­вычайно успешной, позволив осуществить заплани­рованное сокращение выбросов со значительным опережением графика при намного меньших издерж­ках, чем было бы возможно при использовании ко­мандно-административных методов2. Из СМИ поч­ти совершенно исчезли статьи о проблеме кислотных дождей — теме, прежде регулярно поднимавшейся журналистами.

Критика налогового метода

Экономисты активно пропагандировали использова­ние налогов и разрешений при борьбе с загрязнением окружающей среды еще на заре экологического дви­жения, но «зеленые» и прочие критики левого тол-

а. См. превосходный разбор конкретного примера: Gary W. Dorris, «Redesigning Regulatory Policy: A Case Study in Urban Smog», PhD dissertation, Department of Applied Economics and Manage­ment, Cornell University, 1996.

-284

285

ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА

ГЛАВА 11. НАЛОГИ. НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ

ка первоначально проявляли враждебность к таким предложениям. Например, один защитник окружаю­щей среды якобы спросил: «И что потом — полицей­ское управление Лос-Анджелеса станет покупать кво­ты на нарушение гражданских прав у Висконсина?»3 Регулярно раздавалась критика типа «Экономисты готовы позволить богатым фирмам загрязнять при­роду в свое удовольствие!»

Чтобы выступать с подобными заявлениями, нуж­но иметь до смешного наивные представления о по­ведении фирм. Они загрязняют окружающую среду не потому, что получают от этого удовольствие. Они делают это из-за того, что борьба с выбросами требует денег. Хотя прошли десятилетия, прежде чем пред­ложения экономистов легли в основу законов, в на­стоящее время активисты экологического движения входят в число наиболее горячих защитников налого­вого метода. Например, такие группы, как Sierra Club, призывают своих сторонников скупать разрешения на выбросы SOa и рвать их, тем самым помогая сокра-»тить выбросы до более низкого уровня по сравнению с заявленным в качестве официальной цели.

По каким причинам либертарианцы или иные консервативные сторонники рынка могут выступать против налога на SO2? Ненадолго примем в качестве гипотезы существование согласия в отношении того, что при обсуждении этого вопроса следует исполь­зовать подход, предложенный экономистом Рональ-• дом Коузом (см. главу 6). Некоторые либертарианцы могут быть с этим не согласны, но как будет показа­но в следующей главе, им будет очень трудно отстаи­вать такую позицию. Многие сторонники свободно­го рынка взяли подход Коуза на вооружение, считая, что он позволит свести к минимуму государственное

3- Joseph Kruger and Melanie Dean, «Looking Back on SO2 Trading: What\'s Good for the Environment Is Good for the Market», Public Utilities Fortnightly, August i, 1997, http://www.pur.com/pubs/26i6.cfm.

286

вмешательство. В основе этого мнения лежал сделан­ный Коузом вывод о том, что в тех случаях, когда стороны, затрагиваемые вредоносными действиями, имеют практическую возможность для переговоров, они получают серьезный стимул к достижению эф­фективного соглашения собственными усилиями.

Все это очень хорошо. Однако, как четко пони­мал Коуз, трансакционные издержки зачастую дела­ют невозможным проведение подобных переговоров на практике, и в этих случаях для поиска эффективно­го решения может потребоваться государственное вме­шательство. Если переговоры невозможны по практи­ческим причинам, замечал Коуз, государству следует создавать такие институциональные структуры, кото­рые подталкивали бы заинтересованные стороны к та­ким же решениям, к каким они пришли бы самостоя­тельно, будь такие переговоры возможны.

Наличие сочтен различных источников SO2 и мил­лионов людей, страдающих от этих выбросов, делает частные договоренности невозможными с практиче­ской точки зрения. Соответственно, из подхода Коу­за следует, что государство должно возложить бремя борьбы с выбросами на тех, кому это обойдется де­шевле всего.

Потребители практически не имеют привлекатель­ных вариантов решения этой проблемы — и напро­тив, производителям доступно множество вариантов, включая установку газопромывателей в дымовых тру­бах или сжигание угля с низким содержанием серы. Таким образом, оптимальное решение проблемы кислотных дождей, вытекающее из рамок Коуза, за­ключается в таком определении прав собственности, которое бы стимулировало производителей к сни­жению выбросов SO2. Наиболее эффективный путь к решению этой проблемы — введение налогов на вы­бросы SO2 или продажа разрешений, по сути анало­гичных таким налогам. Кроме того, этот метод явля­ется наименее грубым.

287

ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА

Такие налоги не являются кражей. Да, они ведут к повышению цен на товары, производство которых сопровождается выбросами SO2, но это повышение цен всего лишь отражает ущерб, причиняемый эти­ми выбросами другим людям. В цене любого товара, производство которого сопряжено с вредными по­бочными эффектами, должны быть учтены вызван­ные ими издержки — наряду с себестоимостью тру­да и материалов, используемых в производственном процессе. Поскольку данный налог снижает ущерб от выбросов SO2 на величину, превышающую соот­ветствующее возрастание производственных издер­жек, то он приводит к росту, а не к снижению общих объемов выработки. Граждане в целом не будут стра­дать от этого налога; напротив, он повысит их благо­состояние.

Законодатели, выступающие за налог на SO2, дела­ют это не потому, что считают, будто вашингтонские бюрократы в состоянии более разумно распорядить­ся нашими деньгами. Напротив, они понимают, что .-,» если за такие ценные ресурсы, как воздух, которым мы дышим, людям не приходится платить, то это за­частую приводит к их неэффективному использова­нию. Данный налог в реальности позволит нам при­обрести больше тех благ, которые мы ценим.

Если бы либертарианская риторика, направленная против налогов, помешала принятию этого налога, то она оказала бы обществу такую же медвежью услу-. гу, какой являлись попытки Инициативного проек­та авиапотребителей, основанного Ральфом Нейде-ром, помешать авиалиниям выплачивать компенса­ции добровольцам, отказывающимся от своих мест на рейсах, на которые забронировано слишком мно­го билетов. Как было показано в главе J, применение системы цен для распределения дефицитных ресур­сов увеличивает размер экономического пирога, о ка­ких бы ресурсах ни шла речь —о билетах на авиарейсы или о воздухе, в котором накапливается диоксид серы.

•288

ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ

Кроме того, у либертарианцев не было бы основа­ний для возражений в том случае, если бы введение налога на SO2 было невозможно без перераспределе­ния средств. Распределение дефицитных ресурсов при помощи системы цен ведет к росту экономиче­ского пирога, но не гарантирует, что всем автомати­чески достанется более крупный кусок. Например, может оказаться так, что большинство клиентов фир­мы Sucio имеет небольшой доход, и потому по ним больно ударит повышение цен, вызванное уплатой налога на SO2. Они будут сопротивляться введению этого налога, но сменят гнев на милость, если законо­датели взамен пообещают им укреплять систему со­циального обеспечения. Важный момент заключает­ся в том, что в случае роста экономического пирога, обеспеченного политическими изменениями, те, кто выиграл от этих изменений, всегда в состоянии полно­стью компенсировать убытки тем, кто оказался сре­ди проигравших. Как отмечалось в главе у, неспособ­ность обеспечить такую компенсацию неоднократно блокировала принятие важных политических мер, причем страдали от этого и богатые, и бедные.

Изменения климата и налог на COs

Все сказанное действительно и в отношении нало­гу на выбросы углекислого газа (СО2) —рост его кон­центрации в атмосфере считается главным фактором, вызывающим глобальное потепление. Противники налога на СО2 подчеркивают, что прогнозы, связан­ные с изменениями климата, носят крайне неопре­деленный характер, и ссылаются на этот факт как на основание для бездействия. Однако неопределен­ность—это палка о двух концах. Исследователи кли­мата сами с готовностью признают, что оценки, осно­ванные на их моделях, носят крайне неопределенный характер. Но это означает, что хотя в реальности нас может ждать далеко не столь ужасное будущее, как

ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА

ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ

утверждают среднестатистические прогнозы, с дру­гой стороны, эти прогнозы могут оказаться слишком оптимистичными.

Организаторы копенгагенской конференции 2Оод г. по изменению климата поставили перед со­бой цель ограничить глобальное потепление к кон­цу столетия величиной в 3>6°F (2°C). Но даже такое небольшое изменение причинит человечеству ко­лоссальный ущерб, при том что наиболее авторитет­ные модели климатических изменений предсказыва­ют, что средняя температура практически неизбежно вырастет на эту, если не на еще более значительную величину.

Согласно недавним оценкам, вытекающим из Мо­дели интегрированных глобальных систем, создан­ной в Массачусетском технологическом институ­те, к концу столетия при отсутствии эффективных контрмер следует ожидать роста температуры на g°F (5°С)4. Та же самая модель оценивает шансы на то, что температура повысится более чем на 12°F (6,7°C), в ю%. Если это случится, то растает вечная мерзло­та и в атмосферу попадет огромное количество ме­тана, а парниковый эффект от этого газа в пятьдесят раз сильнее, чем от СО2. Таким образом, согласно мо­дели МИТ, с вероятностью примерно в ю% глобаль­ное потепление приведет к гибели многих форм жиз­ни на Земле.

Повторимся: все прогнозы, созданные на основе климатических моделей, чрезвычайно ненадежны. Все может оказаться далеко не так плохо — или гораз­до хуже, чем мы думаем. Следует ли предпринимать

4- A.P.Sokolov, P. H. Stone, С. Е. Forest, R.Prinn, M.C.Sarofim, M.Web­ster, S. Paltsev, C.A.Schlosser, D. Kicklighter, S.Dutkiewicz, J. Reil-ly, C.Wang, B. Felzer, J. Melillo, and H.D.Jacoby, «Probabilistic Forecast for 2ist Century Climate Based on Uncertainties in Emis­sions (without Policy) and Climate Parameters», MIT Joint Pro­gram on the Science and Policy of Global Change, Report 169, Jan­uary 2009.

какие-либо меры? Чтобы ответить на этот вопрос, не­обходимо выяснить, во сколько они нам обойдутся? И оказывается, заплатить за них придется совсем не­много.

По оценкам Межправительственной группы экс­пертов по изменению климата, для достижения кли­матической стабильности к 2ЮО г. нужно будет ввести налог в 8о долларов на тонну углеродсодержащих вы­бросов, причем сделать это нужно не позднее 2030 г.5 Такой налог приведет к увеличению цены на бензин на jo центов за галлон. Впрочем, эти цифры были вычислены еще до появления более пессимистичных оценок МИТ. Поэтому давайте для надежности при­мем ставку этого налога равной 300 долларам за тон­ну. При таком налоге цены на все товары вырастут в соответствии с тем, сколько СО2 выбрасывается в атмосферу при их производстве и использовании — например, Btслучае бензина цена повысится пример­но на 2,бо доллара за галлон.

Как мы увидели в 2ОО8 г., резкий рост цен в та­ких масштабах может оказаться очень болезненным. Но если осуществлять его постепенно, он причинит намного меньше вреда. Например, перед лицом по­стоянно растущих цен на топливо производители по­стараются разработать более экономичные автомо­били. Многие европейцы в настоящее время платят за галлон бензина на 4 доллара больше американцев. Но именно вследствие этого факта европейские ав­топроизводители инициировали разработку многих из наиболее экономичных автомобилей мира. Евро­пейцы в реальности тратят на бензин меньше денег, чем американцы, и при этом явно ничуть не меньше них довольны своими машинами.

5- «Climate Change Policy and COa Emissions from Passenger Vehicles», Congressional Budget Office, October 6, 2008, http://wTvw.cbo. gov/ft pdocs/98xx/doc983O/io-o6-ClimateChange_Brief.pdf.

•290

291

ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА

Если американская семья обменяет свой старый Ford Bronco (способный проехать 15 миль на одном гал­лоне бензина) на универсал Ford Focus (32 мили на од­ном галлоне), то она сильно сэкономит на бензине, даже если будет ездить не меньше, чем прежде. На­лог на СОз можно вводить постепенно, чтобы к нему успели привыкнуть. Кроме того, люди начнут пере­селяться поближе к работе, совместно пользоваться автомобилями, проводить отпуск ближе к дому и т.д. За счет поступлений от этого налога можно будет вы­давать бедным семьям талоны на бензин, чтобы об­легчить для них бремя роста цен на топливо. Также выручка от этого налога позволит ликвидировать го­сударственный долг, восстановить ветшающую ин­фраструктуру или снизить другие налоги.

Палата представителей в 2009 г. действительно одобрила энергетический законопроект, предусма­тривавший всеобъемлющую систему торговли квота­ми на углеродсодержащие выбросы, по своим функ­циям аналогичную налогу на выбросы. Несмотря на то, что многие конгрессмены-республиканцы уже давно призывали ввести торговлю квотами в качестве рамок для борьбы с экологическими экстерналиями, правое республиканское движение «Чаепитие» реши­тельно выступило против такой политики, объявив ее социальным манипулированием.

Конечно, это социальное манипулирование! При­чина для введения такого налога заключается в том, что если мы и дальше будем бесплатно выбрасы­вать СО2 в атмосферу, то совершенно ее загадим, на­неся всему миру колоссальный ущерб. Тем не менее сегодня трудно найти хотя бы одного республикан­ца, баллотирующегося на национальную должность, который открыто поддерживал бы торговлю квотами на выбросы. А республиканцы сейчас обладают более чем достаточным числом своих представителей в Се­нате, чтобы не допустить даже голосования по энер­гетическому законопроекту в этой палате.

292

ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ

Логика, которой они обосновывают свою полити­ку, была бы смехотворной, если бы ставки ни были так высоки. Например, как заявил Джеймс Инхоф, сенатор-республиканец от Оклахомы, «утвержде­ние о том, что причиной глобального потепления являются рукотворные выбросы, попросту неверно и не поддерживается разумной наукой»6. Это мне­ние совершенно абсурдно. О своем согласии с ним на словах объявляет лишь ничтожное меньшинство исследователей, занимающихся изучением климата, причем практически все они получают мощное фи­нансирование от энергетической отрасли. Подав­ляющее большинство климатологов полагает, что не­контролируемые выбросы парниковых газов станут причиной дальнейшего значительного роста темпе­ратуры земной поверхности. Мнения ученых расхо­дятся лишь в отношении масштабов этого роста. При этом риск катастрофических изменений климата можно предотвратить путем несложных изменений в налоговой политике. Тем не менее противники на­логов делают все, чтобы этого не случилось. Активи­сты-либертарианцы представляют очень малую долю населения, но их лозунги могут стать причиной серь­езных бедствий.

Налоги на пробки

Точно такая же логика действует и в отношении на­логов на другие виды вредоносной деятельности. На­пример, въезжая на сильно загруженную трассу, вы причиняете ущерб другим людям, увеличивая время их поездки. У либертарианцев не должно быть причин возражать против налогов на пробки наподобие еже­дневного сбора в ц долларов, с февраля 2003 г. взимае­мого с автомобилей, по будням въезжающих в центр

6. http://inhofe.senate.gov/.

293

ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА

Лондона. Непосредственно в результате учреждения этого сбора загруженность улиц в центре Лондона снизилась на треть, а время поездки на некоторых ав­тобусных маршрутах сократилось вдвое. На 2О% сни­зились выбросы СС>2, а также серьезно уменьшились выбросы твердых частиц и окислов азота, являющих­ся главными компонентами городского смога7.

Как и в случае с обсуждавшимся выше нало­гом на SO2, люди, которым необходимость въез­жать в центр Лондона причиняет особенно боль­шой ущерб, платят сбор и продолжают туда ездить. Другие изменили время своих поездок, перенеся их на более ранние или поздние часы, или пользуют­ся общественным транспортом. Совокупная польза от снижения загруженности улиц и вредных выбро­сов оказалась намного больше убытков, вызванных необходимостью приспосабливаться к новым услови­ям. А благодаря поступлениям от этих сборов прави­тельство получило возможность снизить другие на­логи. Нам в любом случае не обойтись без налогов, .._# а взимать налог с вредоносных занятий гораздо луч­ше, чем с полезных.

В 2007 г. мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг предло­жил взимать аналогичный сбор с водителей, по буд­ням въезжающим в ту часть Манхэттена, что рас­положена южнее 86-й улицы. С б утра до б вечера с легковых автомобилей предполагалось взимать 8 долларов в день, а с грузовиков — 21 доллар. И хотя . предложение мэра обернулось бы выгодой, сопоста­вимой с той, которую налог на пробки дал Лондо­ну, критики немедленно обрушились с нападками на этот план, объявив его несправедливым по отно­шению к бедным. Например, член городского сове­та Нью-Йорка Льюис Фидлер сказал: «Мы получим город имущих и неимущих», прибавив к этому, что

7. Jonathan Leape, «The London Congestion Charge», Journal of Economic Perspectives 20 (4), Fall 2006: 157-176.

294

ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ

законопроект «открывает въезд в город для тех, кто может это себе позволить, и закрывает для тех, кто не может этого себе позволить»8.

Несмотря на то что предложение мэра получило предварительное одобрение со стороны городского совета Нью-Йорка, подобные возражения убедили за­конодателей в Олбани (столице штата) высказаться против нового сбора. Однако опровергнуть возраже­ния критиков было бы очень легко. Вследствие высо­кой платы за проезд по мостам и за парковку бедные люди уже и так почти перестали ездить в центр Нью-Йорка на автомобилях. Многие из них пользуются общественным транспортом. Конечно, время от вре­мени малоимущим работникам приходится при­езжать в город на машине — чтобы отвезти ребенка или престарелых родителей к врачу или по каким-то иным делам. Если бы мэра Блумберга меньше волно­вала возможность политического отпора со стороны правых, он мог бы дополнить свой план положени­ем о ежегодной выдаче десяти бесплатных ваучеров на поездку в город всем малоимущим автомобили­стам, работающим в Нью-Йорке. Большинство этих ваучеров, вероятно, было бы в итоге перепродано другим людям через Craigslist, но такая система позво­лила бы снять возражения.

Однако любая подобная поправка вызвала бы шквал протеста со стороны активистов-либертари­анцев и других консервативных сторонников сво­бодного рынка. «Государство не имеет права взимать с меня налоги и отдавать мои деньги бедным!» Такие лозунги обладают поразительной эффективностью. И к сожалению, слишком часто они приводят к отка­зу от таких политических мер, которые облегчили бы жизнь всем гражданам.

8. Henry Goldman, «New York City Council Approves Manhattan Traffic Fees», Bloomberg.com, April i, 2008, http://www.bloomberg.com/ apps/news?sid=atgmiZGXi7y4&pid=newsarchive.

295

ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА

Налог на вес автомобилей

Принцип Милля об ограничении вреда делает впол­не легитимным взимание налога с автомобилей в за­висимости от их веса. В течение многих лет аме­риканские автомобилисты покупали все больше и больше внедорожников, причем одной из причин их популярности служило убеждение в том, что они безопаснее обычных седанов. В реальности же дело обстоит гораздо сложнее. В случае лобового столкно­вения двух автомобилей пассажиры более тяжелого автомобиля при прочих равных условиях с большей вероятностью останутся в живых. Например, если лоб в лоб сталкиваются Ford Excursion весом 3,3 тонны и Honda Civic весом в i,i тонны, то определенно сто­ит находиться в «Форде». Однако вследствие своего веса и высоко расположенного центра тяжести круп­ные внедорожники обычно имеют неважную управ­ляемость, из-за чего им вообще сложнее избежать столкновений и проще перевернуться во время рез-жих маневров. В целом, пассажиры типичного внедо­рожника находятся в меньшей безопасности, чем пас­сажиры типичного седана9.

Однако с точки зрения угрозы для других участ­ников дорожного движения внедорожники являются бесспорным лидером. Чем тяжелее автомобиль, тем выше вероятность того, что из-за него серьезно постра­дают или погибнут пассажиры других автомобилей.

Как и в случае с SO2, не стоит надеяться на то, что люди сумеют частным образом достичь договоренно­сти в отношении этой конкретной экстерналии. Если задача государства состоит в том, чтобы определять права собственности таким образом, который обеспе­чил бы результаты, максимально приближенные к тем, к каким люди могли бы прийти сами при наличии

g. Keith Bradsher, High and Mighty, New York: Public Affairs, 2002.

296

ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ

практической возможности для переговоров, то про­стейшим решением было бы взимать с автомобилей на­лог в зависимости от их веса. Такой налог заставил бы водителей при выборе автомобиля учитывать тот риск, которому они подвергают других людей. В нынешней ситуации у них нет никаких стимулов к тому, чтобы за­думываться об этом риске. Еще один плюс такого на­лога состоит в том, что он позволит снизить текущие ставки налогов на полезные виды деятельности. На ка­ком основании кто-либо сможет утверждать, что взи­мание с автомобилей налога, определяемого их весом, лишает водителей их законных прав?

Табачные налоги

Налоги на табак также уменьшают вред и привлека­тельны по аналогичным причинам. Курение — за­нятие, бесспорно, вредное для самих курильщиков, не говоря уже о существовании убедительных дока­зательств того, что пассивное курение причиняет значительный вред другим людям. Более того, боль­шинство курильщиков жалеет о том, что они когда-то начали курить. Самый надежный предиктор того, по­явится ли у данного человека такая привычка,—доля курильщиков среди его друзей. Лоббисты табачных компаний ссылаются на этот факт, когда утверждают, что повышение налогов на табак не сократит доли ку­рильщиков в обществе.

Взрослый человек, давно пристрастившийся к ку­рению, конечно же, вряд ли бросит курить только из-за резкого повышения налогов на табак. Одна­ко большинство курильщиков приобретает эту при­вычку в подростковом возрасте. А поскольку в рас­поряжении большинства подростков находятся лишь очень ограниченные денежные средства, табачный налог намного заметнее скажется на их решениях.

Еще более важно то, что заразителен не только дур­ной пример. Если налоги становятся для какого-то

297

ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА

подростка препятствием к курению, то в компании этого подростка снизится доля курильщиков. Это, в свою очередь, лишит других тяги к курению и т.д. Как показывают исследования, курильщики в самом деле чувствуют себя более счастливыми в штатах с бо лее высокими налогами на табак10. Большинство ку­рильщиков хотело бы избавиться от этой привычки, причем они, по-видимому, понимают, что этой цели гораздо легче достичь там, где курильщиков меньше, а сигареты стоят дороже. И высокие налоги способ­ствуют созданию таких условий.

Курение причиняет ущерб другим — не только вследствие пассивного курения, но и потому, что под­талкивает окружающих к этой же привычке. В мире без налогов на табак было бы намного больше куриль­щиков. Если дети растут в таком мире, то они с го­раздо большей вероятностью тоже закурят — и с го­раздо большей вероятностью заработают рак легких, а также эмфизе\'му, проблемы с сердцем и т.д. В та­ком мире существенно возрастают их шансы погиб-,#нуть при пожаре. С какой стати родители могли бы желать своим детям жить в таком мире, а не в том, где налоги на табак не только снижают вероятность подобного исхода, но и позволяют уменьшить нало­ги на полезные виды деятельности?

Налоги на алкоголь

Аргументация, связанная с налогами на алкоголь, имеет несколько более сложный характер. В отли­чие от большинства курильщиков, большинство лю­дей, потребляющих алкогольные напитки, делает это явно без всякого сожаления. Кроме того, большин­ство пьющих людей неспособны причинить более су-

ю. Jonathan Gruber and Sendhil Mullainathan, «Do Cigarette Taxes Make Smokers Happier?» Advances in Economic Analysis and Policy 5 (i), 2005: 1-43.

298

ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ

щественный вред другим людям по сравнению с теми, кто вообще не пьет. В США за вредоносные резуль­таты потребления алкоголя отвечает почти исклю­чительно 5% пьющих, на долю которых приходится более 4°% всех потребленных спиртных напитков11. Многие представители этой группы причиняют дру­гим вред самыми разными способами. Они не забо­тятся о своих родных и близких и поднимают на них руку; из-за них другие люди получают увечья и гиб­нут в автомобильных авариях; они склонны к физи­ческому насилию в отношении окружающих и т.д.

Противники повышения налогов на алкоголь не­редко указывают на то, что подобные налоги слабо повлияют на поведение давно и сильно пьющих лю­дей. Однако существующие факты говорят об обрат­ном. Действительно, многие пьяницы не бросают пить и после того, как алкоголь разрушит их семью и карьеру. Такие люди не станут снижать свою дозу из-за того, что налоги привели к росту цен на выпив­ку. Но, как издавна подчеркивали экономисты, при­чиной выбора является ограниченность ресурсов. Люди склонны не замечать повышение цен на те то­вары, на которые приходится лишь небольшая доля их общих расходов. Например, если цена на соль вы­растет вдвое, это не помешает большинству людей по­треблять ее в тех же количествах, что и прежде. Од­нако у давно и сильно пьющих людей на алкоголь уходит значительная часть дохода — отчасти просто потому, что они очень много пьют, но отчасти и по­тому, что пьянство мешает им много зарабатывать. Они просто не смогут проигнорировать резкий рост цен на спиртное.

Проблематичность попыток выяснить, как нало­ги на спиртное влияют на поведение алкоголиков,

п. Т. К. Greenfield and J. D. Rogers, «Who Drinks Most of the Alcohol in the U.S.? The Policy Implications», Journal of Studies on Alcohol and Drugs 60 (i), January 1999: 78-89.

299

ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА

заключается в том, что цифры продаж алкоголя ни­как не учитывают личность покупателей. Экономист Филип Кук придумал изящный способ решения этой проблемы12. Его стратегия основывается на наблюде­нии, что давно и сильно пьющие люди ответствен­ны за значительную долю всех дорожно-транспорт­ных происшествий, связанных с алкоголем; кроме того, в подавляющем большинстве случаев именно они умирают от цирроза печени. Соответственно, ему удалось выяснить, что в тех штатах, где сильно выра­стали налоги на алкоголь, резко снижалось как чис­ло дорожно-транспортных происшествий, связанных с алкоголем, так и число смертей от цирроза печени, однако ничего подобного не происходило в соседних штатах, где налоги на алкоголь не повышались. Хотя большинство сильно пьющих людей с больной пе­ченью знают, что самый верный путь к исцелению — меньше пить, одного этого понимания им обычно бывает недостаточно для того, чтобы изменить свое поведение. Но при этом многие почти сразу же реа­гируют на изменение цен.

Также налоги на алкоголь критикуют, исходя из того, что несправедливо наказывать большинство людей, пьющих умеренно, пытаясь за их счет повли­ять на неумеренно пьющее ничтожное меньшинство. Однако\' тот факт, что львиная доля всего потребляе­мого алкоголя приходится на сильно пьющих, озна­чает, что именно на них в первую очередь ляжет бре­мя налога на алкоголь. Полученные поступления дадут возможность снизить ставки подоходного на­лога в более чем достаточной степени для того, что­бы компенсировать налоги на алкоголь, уплачивае­мые умеренно и мало пьющими.

12. Philip J. Cook, Paying the Tab: The Costs and Benefits of Alcohol Control, Princeton, NJ: Princeton University Press, 2007.

•Зое

ГЛА»А 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ

Налог на действия, " причиняющие косвенный ущерб

До сих пор в данной главе мы говорили о действи­ях, причиняющих такой вред другим людям, которо­го они практически не в состоянии избежать своими силами. Например, как бы осторожно вы ни водили машину, все равно сохраняется риск того, что в вас врежется внедорожник, проехавший на красный свет. Кроме того, во всех вышеприведенных приме­рах рассматриваемые действия причиняли другим прямой, материальный ущерб. Контроль за таки­ми действиями вполне правомочен даже при самом строгом толковании принципа Милля, о чем шла речь в главе 1.

Людям, становящимся жертвами такого ущерба, причиной которого являются многие виды потре­бительской активности, обсуждавшиеся в главе $, также очень трудно избежать его своими силами. Но эти действия обычно не причиняют прямого ма­териального вреда. Многие либертарианцы могут с подозрением относиться к попыткам применять налоги не только для борьбы с действиями, причи­няющими прямой материальный вред, но и для ре­шения проблем, вызванных изменением существую­щих в обществе стандартов. Однако в следующей главе я постараюсь убедить читателей в том, что различие между материальным и нематериальным вредом не является принципиальным. Принципи­ально лишь то, насколько затратным окажется пред­отвращение вредных последствий чужого поведения. Например, когда окружающие начинают брать все больше кредитов для покупки домов в районах с хо­рошими школами, то у вас остается лишь два вари­анта: либо тоже брать больше кредитов и идти на со­ответствующий финансовый риск, либо смириться с тем, что ваши дети будут ходить в посредственную школу.

301

ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА

Правило о ношении шлемов

Более интересный и сложный случай представля­ет собой правило, предписывающее велосипедистам и мотоциклистам ездить в шлемах. Один из моих сы­новей в ц-летнем возрасте упал с велосипеда, сильно ударившись головой и плечом. К счастью, он отде­лался легким сотрясением мозга и сломанной клю­чицей. Однако осматривавший его врач в больнице скорой помощи сказал мне, что он мог бы погибнуть, если бы не надел шлема, вся правая сторона которо­го разбилась при ударе о землю.

Шлем же он носил главным образом потому, что по законам штата Нью-Йорк его обязаны надевать все велосипедисты, не достигшие 1б-летнего возраста. Некоторые родители выступают против этого закона, считая, что именно они, а не штат, должны опреде­лять стандарты безопасности для своих детей.

Но еще до происшествия с моим сыном и я, и дру­гие знакомые мне родители были рады существо-ванию такого закона. Многие мальчишки готовы рисковать, потому что на это их толкает гордость, и те ребята, которые надевают шлемы в отсутствие за­кона об их ношении, часто подвергаются насмешкам со стороны товарищей. В идеальном мире родители воспитывали бы детей так, чтобы они не обращали на это внимания. Но мы живем не в идеальном мире. Так или иначе, понятно, что если бы ношение шле-. мов было не обязательным, то их носило бы намного меньше детей, несмотря на любые усилия родителей.

Отвечает ли закон штата Нью-Йорк о ношении шлемов критерию Джона Стюарта Милля? Иными словами, ограничивает ли он чье-либо поведение, тем самым предотвращая причинение чрезмерного вреда другим лицам? Бесспорно то, что этот закон позво­ляет избежать колоссального ущерба. Благодаря ему осталось в живых множество детей, включая, вероят­но, и моего сына. А ведь помимо детских смертей, сле-

302

ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ

дует учитывать еще и горе их родителей и всех осталь­ных, кому они были небезразличны. Даже не будучи в состоянии точно оценить силу этого горя, никто все равно не усомнится в том, что оно было бы огромно. Вопрос состоит в том, превышает ли серьезный ущерб, предотвращенный требованием о ношении шлемов, те потери, которые пришлось понести тем, кто выну­жден был соблюдать это правило.

Разумеется, многие люди, на которых распростра­няется это требование, все равно носили бы шлемы. Тем не менее многие из них мысленно благодарны законодателям, потому что раньше стеснялись наде­вать шлем, а теперь причина для стеснения исчезла. По той же причине многие из тех, кто раньше ни за что бы не надел шлем, теперь рады тому, что их за­ставляют это делать. Этим людям данное требование не причинило никакого вреда, так же как правило о ношении шлемов не причиняет вреда большинству хоккеистов. Однако в обществе неизбежно найдутся те немногие, которых возмущает это правило, и мы должны сравнить вред, причиненный этим людям, с предотвращенным вредом.

Как говорилось в главе у, при строгом применении принципа Милля мы должны дать обоснованные оцен­ки вреда, фигурирующего в обеих сторонах уравнения, в денежном выражении. Законодательное собрание штата Нью-Йорк приняло закон о ношении шлемов, не имея таких оценок — возможно, потому, что в глазах большинства законодателей очевидный вред, предот­вращаемый этим законом, намного превышал тот воз­можный вред, который он мог причинить.

Либертарианцы, выступающие против закона о но­шении шлемов, должны быть готовы утверждать, что тем людям, которых возмущает этот закон, он при­чинил вред, намного превышающий то горе и стра­дания, которые он позволил предотвратить. Однако, СУДЯ по всему, лишь немногие либертарианцы осме­лятся заявлять нечто подобное. Вместо этого они

303

ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА

ограничиваются указаниями на то, что правило о но­шении шлемов недопустимо, потому что штат не име­ет права указывать людям, как им жить. Но если толь­ко они не желают совершенно отказаться от принци­па Милля, такая аргументация просто неубедительна. Если либертарианцы вправе воспрепятствовать же­ланию большинства установить для детей правило об обязательном ношении шлемов, то значит, они бу­дут вправе причинить колоссальный ущерб родите­лям и другим людям. На каком основании они могут претендовать на обладание таким правом?

Некоторые либертарианцы возразят на это, что данный пример нечестен, и что штат, разумеет­ся, имеет право принимать закон, требующий, что­бы дети носили шлемы — ведь, в конце концов, дети обычно не обладают достаточным опытом и рас­судительностью для того, чтобы принимать разум­ные решения в отношении рискованного поведения. Это обоснованное возражение. Однако факты гово­рят о том, что когда ребенок становится взрослым, .с ним не происходит никакого чуда. Пусть близору­кость, наивный оптимизм и неспособность проти­виться давлению со стороны окружающих уменьша­ются по мере прожитых лет, но эти черты все равно присутствуют у большинства взрослых. А типичный взрослый человек, как и ребенок, окружен другими людьми, которые любят его и будут очень страдать, если он серьезно покалечится или погибнет.

Во время годичного пребывания в Париже я одна­жды разговорился с сотрудницей, которая ежеднев­но приезжала в офис на велосипеде, добираясь туда по сорок пять минут в плотном потоке транспорта. Несмотря на то что велосипедисты в Париже часто по­падают в происшествия, эта разумная, рассудительная женщина никогда не надевала шлем. Рассказав ей о не­счастном случае с моим сыном, я убеждал ее всерь­ез задуматься о том, чтобы пользоваться шлемом. Ко­гда она стала возражать, я в шутку предположил, что

ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ

она не хочет надевать шлем, опасаясь выглядеть не­модной. Моя собеседница активно запротестовала — и я верю, что она действительно не интересовалась модой. Впрочем, спустя несколько недель она роб­ко призналась, что в выходные пыталась примерить шлем, но просто не могла себя заставить появиться в нем на публике —и это было совсем неудивительно: не припомню, чтобы за весь год, проведенный в Пари­же, я видел хотя бы одну велосипедистку в шлеме. Для того чтобы быть единственной в своем роде, действи­тельно требуется изрядная смелость.

Не могу я себе представить и того, чтобы францу­зы приняли закон об обязательном ношении шлемов (хотя не мог я себе представить и того, чтобы они дей­ствительно приняли недавний закон, запрещающий курение в барах и ресторанах). Однако либертариан­цы, признающие принцип Милля, не могут категори­чески возражать против таких законов, даже если их действие распространяется на взрослых. Поскольку индивидуальные решения сильнейшим образом зави­сят от социального окружения, для многих людей ста­новится чрезвычайно затратным избегать влияния чу­жих поступков. Кому-то в любом случае будет причи­нен вред, независимо от того, потребуем мы ношения шлемов или нет. В подобных обстоятельствах мы сооб­ща заинтересованы в том, чтобы свести общий ущерб к минимуму.

Несмотря на яростные протесты либертарианцев, многие штаты приняли законы, требующие, чтобы шле­мы носили даже взрослые мотоциклисты. Мой сын, упавший с велосипеда, сейчас уже взрослый человек. Он не ездит на мотоцикле, но если бы ездил, я был бы рад тому, что в штате Нью-Йорк мотоциклисты тоже должны надевать шлемы. Однако во время публич­ных дискуссий о подобных требованиях, к сожалению, слишком редко можно услышать сторонников альтер­нативных стратегий, более приемлемых для тех людей, которых сильнее всего возмущают прямые запреты.

3°4

305

ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА

ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ

Даже взрослые, решая, надевать им шлем или нет, обычно принимают во внимание, какая доля других людей пользуется шлемами. Там, где мало кто носит шлемы, например, в Париже, тот, кто его наденет, бу­дет выглядеть белой вороной. При этом существова­ние мест, где не принято носить шлемы, является не­преложным фактом — несмотря на то, что многим та­мошним жителям, возможно, хотелось бы и самим их носить и чтобы их носили другие. Кроме того, мы зна­ем, что нежелание надевать шлем может стать при­чиной страшного горя не только для самих постра­давших, но и для их родных и близких. Таким обра­зом, требование о ношении шлемов может привести к снижению общего ущерба, намного перекрывающе­му ущерб, причиненный требованием о ношении шле­ма тем, кто не желает надевать его ни при каких об­стоятельствах.

Тем не менее возражениям либертарианцев против таких требований не откажешь в явной убедительно­сти. Всякий, кто хочет носить шлем, вправе это де-(>лать. Действительно, многие не надевают шлемы, по­тому что не желают выделяться из толпы; но разве не будет заманчиво сказать, что это — их проблема? Возможно, им следует всерьез задуматься над тем, что для них действительно важно, и постараться не об­ращать внимания на то, что могут подумать другие. Если альтернативный вариант — принудить носить шлемы всех, кто этого не желает, то уже у них не оста-.нется выбора. И все же есть что-то тревожное в ситуа­ции, когда многие люди не надевают шлемов и зна­ют, что не наденут их, пока этого не сделают другие, но при этом хотели бы, чтобы их носило большинство людей, в том числе и они сами.

К счастью, требование об обязательном ношении шлемов — не единственный способ решения этой проблемы. Мы могли бы принять гибкое правило, со­гласно которому любой мог бы за скромную плату по­лучить разрешение не надевать шлема. Допустим, за-

платив 300 долларов в год, всякий желающий мог бы получить в управлении регистрации транспортных средств наклейку на номерной знак велосипеда, ко­торая бы уведомляла полицию о том, что этот кон­кретный велосипедист имеет право ездить без шлема.

Логика такого подхода в точности аналогична той логике, которая объясняет привлекательность нало­гов на выбросы SO2- Подобно тому как борьба с этими выбросами более затратна для одних фирм, чем для других, так и ношение шлема наносит одним людям больший ущерб, чем другим. Ущерб, причиняемый вы­бросами SO2, зависит от общего объема этих выбро­сов,— и точно так же социальное давление, мешающее людям носить шлемы, зависит от доли тех, кто ездит без шлема. В обоих случаях эффективным решением будет такое, которое побудит к устранению ущерба тех, кому это обойдется дешевле всего. Подобно тому как налог на SO2 вынуждает к применению более чи­стых технологий те фирмы, которые понесут из-за это­го наименьшие убытки, так и налог на езду без шлема побудит к ношению шлемов в первую очередь тех, кто не очень против этого возражает.

Если этот налог все равно не будет устраивать ли­бертарианцев, то им можно напомнить о том, что он не только снижает ущерб, но и обеспечивает поступле­ния, которые можно использовать для оплаты полез­ных публичных услуг. Тем самым он позволит умень­шить ставки налога на полезные занятия. Налог на езду без шлема позволит снизить налог на заработную плату, препятствующий созданию рабочих мест, или подоход­ный налог, препятствующий накоплению сбережений.

Скользкая дорожка?

Закончим эту главу примером, относящимся к одно­му из самых спорных налоговых предложений по­следних лет. Речь идет о предложении ввести налог на безалкогольные напитки, содержащие сахар, кото-

3°7

ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА

рые признаны одним из важнейших факторов, вызы­вающих массовое ожирение. Несмотря на решитель­ные протесты либертарианцев и прочих недовольных, такой налог был недавно введен в городе Вашингтон. Сенатский комитет по финансам рассматривал про­ект такого налога и отверг его, когда изыскивал воз­можности для финансирования реформы здравоохра­нения, объявленной президентом Обамой. А бывший губернатор штата Нью-Йорк Дэвид Патерсон безус­пешно предлагал такой налог, пытаясь найти новые источники дохода, которые позволили бы ликвиди­ровать колоссальный дефицит бюджета штата.

Критики налогов на газировку считают их во­пиющим вмешательством чересчур заботливого го­сударства в дела граждан. Такой налог в их глазах, безусловно, отличается от налогов на поведение, при­чиняющее вред другим лицам. Люди, страдающие из-за избыточного веса вследствие чрезмерного по­требления газированных напитков на основе куку­рузного сиропа с высоким содержанием фруктозы, также больше других подвержены диабету и болез­ням сердца. Таким людям чаще угрожает ампутация ног, их с большей вероятностью ожидает преждевре­менная смерть. Но все эти издержки в первую оче­редь приходится нести самому потребителю газиро­ванных-напитков, а не окружающим. Строго говоря, медицинские осложнения, вызванные чрезмерным потреблением кукурузного сиропа, нередко требуют лечения за государственный счет. Однако по боль­шей части эти расходы подменяют собой аналогич­ные расходы на лечение престарелых, которые лег­ли бы на государство, если бы данный потребитель газировки дожил до преклонных лет. Кроме того, как отмечают многие экономисты, случаи преждевремен­ной смерти в реальности экономят государству мил­лиарды долларов пенсионных выплат.

Короче говоря, налоги на газированные напит­ки более близки к чистому патернализму, чем нало-

-Зо8

ГЛАВА 11. НАЛОГИ НА ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАНЯТИЯ

ги на поведение, представляющее непосредственную угрозу другим людям. Тем не менее едва ли стоит серьезно сомневаться в том, что налоги на газиров­ку приведут к такому изменению поведения, которое только обрадует многих налогоплательщиков. Напри­мер, как говорилось в главе 2, факты свидетельствуют о склонности людей придавать слишком большое зна­чение непосредственным выгодам и издержкам и не­доучитывать те выгоды и издержки, которые с боль­шей или меньшей вероятностью ожидают их в буду­щем. Многие люди пьют сладкую газировку, потому что она им нравится, а не потому что они хотят рас­толстеть. И если налог заставит их ограничить по­требление газировки, годы спустя немногие из них будут вспоминать об этом с сожалением.

С точки зрения поведения будущее «я» каждого человека во многих отношениях имеет меньше обще­го с его ныне^цним «я», чем любой незнакомец. Пред­положим, например, что непосредственным послед­ствием потребления газированных напитков будет ампутация ноги у совершенно незнакомого челове­ка вследствие проблем с кровообращением, вызван­ных диабетом. В том случае, если такая причинно-следственная связь очевидна, почти никто не станет пить слишком много газировки. Однако стремление не причинить вреда оказывает гораздо более слабое влияние на поведение, если его последствия проявят­ся лишь в отдаленном будущем и на данный момент в точности не известны.

Выступая против налогов на газированные напит­ки, экономист Грег Мэнкью выражал обеспокоен­ность тем, что одобрение такого налога заведет нас на скользкую дорожку. «Допустим, —писал он,—что налог на газировку будет способствовать здоровому питанию и пойдет на пользу нам самим. Но то же са­мое можно сказать о налогах на конфеты, мороже­ное и жареные блюда. Затем мы станем субсидиро­вать брокколи, абонементы в спортзалы и чистку

309

ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА

зубов нитью. Оттуда будет уже недалеко до налогоп на бессмысленные телешоу и субсидирования серьез­ной литературы»13.

Такое беспокойство вполне обоснованно. Однако мы все время вынуждены ходить по скользким до­рожкам — и мы можем не вспоминать об этом до тех пор, пока не зайдем слишком далеко. Избыточное потребление газированных напитков, сделанных на основе кукурузного сиропа с высоким содержани­ем фруктозы, однозначно приносит серьезный вред. И пока мы продолжаем облагать налогами создание сбережений, рабочих мест и другие полезные виды деятельности, замена таких налогов налогами на вре­доносные занятия не может не казаться делом, до­стойным осуществления.

13. N. Gregory Mank^w, «Can a Soda Tax Save Us from Ourselves?» New Turk Times, June 5, 2010, http://www.nytimes.com/aoio/o6/o6/ business/o6view.html.