2.2. ЗОЛОТОСТАНДАРТНЫЙ ФАСАД 20-х ГОДОВ

Правомерны ли такие утверждения?

Да, если под золотым стандартом подразумевать только золотомонетный стандарт.

Нет, если за золотостандартными порождениями 20, " 40-х годов тоже признать право называться золотымц^^ и „урезанными" по сравнению с золотомонетным стгщ^^р^ В этом случае дату отмены золотого стандарта в еп ней известной гіам форме придется отодвинуть 70-х годов.

В предыдущем разделе мы уже отмечали сущеч.

Итак, годы 20-е.

\'Ї

Война 1914— 1918 гг. и^ Великая^ Октябрьская социалисти-

^гюложили^начало_ общему кризису капитализма. В денежно-валютной сфере эти события нашли5 свое ""Отражение в вынужденном отходе от основ действовавшей до І9Г4 г. системы денежного обращения. Капиталистический мир вступил в эпоху хронического расстройства денежного обращения и обесценения валют.

J?. И. Ленин писал, что первая мировая война означала

JА^Yi1 jllll^-— ^? рм и Р. г. к* ІЛ и ^pi^ur—TTOTTtmrv W-У^мы -ninrn—ETair

тігпкт кричим fkfiorTpHTTa гїтуГіпкп ^аившиеся^лратн-

воречия и дівала их наружу^"!,.

-^ГІосле окончания войны наблюдалось усиление вмешательства буржуазного государства в валютную сферу.

ограничивалось проведением дисконтной и девизной* политики, то в эпоху общего кризиса капитализма в арсенале регулирующих мероприятий правительства одно из главных мест занимают попытки воздействовать на хозяйственную конъюнктуру, в том числе на валютные отношения, методами денежно-кредитной и финансовой политики. Прежде же в хозяйственной сфере безраздельно господствовал индивидуальный или корпоративный капиталист, подчинявшийся лишь законам спроса и предложения. Государство, однако, опасаясь новых экономических и политических обострений, стремилось на-капливать золотые запасы, изымая металл из внутреннего

денежного обращения.

Стремление государства сократить сферы использования t золота отнюдь не является свидетельством уменьшения роли этого металла. Напротив, постепенное изъятие золота из частнокапиталистического оборота на первом этапе общего кризиса #а?т^тализма и его монополизация валютными органами ука- \' на его возросшее значение, не позволявшее продол- ^очительную практику его использования в виде монет. Маркс писал о необходимости „огромных жертв реаль- fSfifci8*1 бвРетством для того, чтобы в критический момент іержать металлический базис"6. Из этого, видимо, капита- швдиоивсие страны и исходили: ликвидировав металлический м>ни обезопасили себя от чрезмерных жертв, которые Э^П^^ЖИЛИСЬ бы в потере золота, тем более что после войны овдщбодли неспособны идти на такие жертвы./ Вот где кроются ¦і^^іиньї повсеместного отказа от золотого"стандарта. В усло- rgv государственного управления золотыми резервами этот тл стал накапливаться как стратегический резерв вырав- -ммония платежного баланса и как военно-стратегический -запас, когда все прочие средства уже использованы.

Денежная политика капиталистических стран в период пос- эенного восстановления руководствовалась узконациональными соображениями. Общим являлось лишь мнение, что нарушения в области экономических и вапютно-финансовых отношений носят временный характер и возврат к мирным условиям позволит воссоздать добрые старые отношения, прерванные в 1914 г.

Мысль о сохранении установленной во время войны гибкой формы валютных курсов даже не допускалась — превалировало мнение в пользу введения в дальнейшем только фиксированных паритетов.

Подобное мнение высказывалось на международных конференциях в Брюсселе (1920 г.) и Генуе (1922 г.), где разрабатывались пути стабилизации валют капиталистических

jig ""_-

33

2 Заказ №269

Дисконтная политика - влияние центрального банка на платежный баланс посредством манипулирования процентной ставкой за кредит; Девизная политика - проведение центральным банком валютных интервенций, т.

стран. Считалось, что фиксация паритетов должна быть произведена по довоенному образцу на основе „классического" зодщого стандарта и по возможности на довоенных уровнях. Г Однако когда к середине 20-х годов в отдельных странах \'стали постепенно восстанавливаться фиксированные курсы, то, хотя они определялись исходя из золотого содержания валют, оставить прежние принципы полноценного золотого стандарта не удалось. Это и привело к появлению его „урезанных" разновидностей — золотослиткового и золото-валютного стандартов.

Суть золотослиткового стандарта заключалась в том, что отныне частное лицо не могло принести в банк банкноту и потребовать ее обмена на золотую монету того же номинала (или ряда монет на необходимую сумму) просто потому, что золотые монеты были изъяты из обращения. Но зато вам могли предложить целый слиток, чаще всего весом в 12,5 кг. Естественно, что денег на подобную покупку хватало далеко не у всех. Таким образом, золотой стандарт вроде бы и сохранялся, но при этом буржуазное государство сокращало свободу частного сектора в совершении операций с золотом в стране.

В условиях ^ол<2Ш^алютного ставдаріа банкноты не об-менивались дажёГ^на слиткй. оихаНалась лишь возможность конвертировать валюту страны, где был установлен такой стандарт, на валюту золотомонетного или золотослиткового стандарта и лишь через них получить золото соответственно в монетах или в слитках^(пример такого обмена приведен несколько ниже nptf рассмотрении валютного положения в Германии в 20-е годы). Кстати, золото-валютный стандарт нередко называют золото-девизным, что не совсем точно отражает суть этого понятия, поскольку в русском язьґке термин ,девизы" включает не только валюту, в частности иностранную, но и другие орудия международных расчетов — векселя, чеки, переводы, тем самым наделяя указанное название стандарта смысловой нагрузкой, которую тот не несет. ^ Итак, если золотослитковый стандарт ограничивал свободу частного сектора в сфере операций с золотом, то золото-валют- ный фактически изымал золото из частного оборота, формально оставляя открытым лишь окольный путь к желтому металлу -Почему же не был возможен возврат к „классической" форме золотого стандарта? Потому, что окончание войны не привело к автоматической нормализации экономического положения в капиталистических странах.

ісий мир оказался в омуте политико-экономических противоречий, поделивших ведущие капиталистические страны на две группы: США, Великобритания, Япония и ряд бывших нейтральных государств проводили линию на повышение покупательной способности своих национальных валют и на фиксацию их курса на уровне довоенных паритетов, или, как говорилось в экономической литературе, стали на путь дефляции; франция, Германия, Италия и большинство остальных воевавших и сильно пострадавших от войны стран были вынуждены смириться с инфляцией. Оказавшись не в состоянии остановить начавшийся во время войны инфляционный процесс, они предоставили своим валютам возможность стихийно „выискивать" себе курс, на уровне которого впоследствии регистри-ровались их паритеты.

Неодинаковые методы, применявшиеся различными странами для преодоления экономических трудностей, сопровождались и разной валютной политикой, дополнительно затруднявшей возврат к фиксированным курсам. Для выявления основных тенденций, определявших форму валютного курса в капиталистических странах в 20-е годы, ограничимся кратким рассмотрением политики Великобритании, Франции и Германии в тот период. Выбор именно этих стран объясняется тем, что первые две страны представляют интерес, так как в 20-е, а затем и в 30-е годы использовали золотослитковый стандарт вперемежку с гибкими курсами, в то время как третья — Германия — ввела у себя золото-валютный стандарт. Поскольку война не обескровила, а, наоборот, обогатила Соединенные Штаты Америки, они смогли безболезненно вернуться к золотомонетному стандарту и сохранять его фактически монопольно вплоть до 1933 г.

Отношение Великобритании к валютным проблемам было консервативным: Комитет Канлифа, названный так в честь лорда Канлифа — управляющего Банка Англии после первой мировой войны, в 1918 г.

и нежелательная роскошь".

АнгВедение золотослиткового стандарта обязывало Банк ку ™и пР°Давать любому желающему по фиксированному (т е (к30Л0ТЬІе слитки весом не менее 400 тройских унций* ного с аКТИЧЄСКИ 12,5-килограммовые слитки в качестве закон- редства платежа). Для такой покупки нужно было иметь

Тройская vHiiua

Ная 31,1 г ~ единица измерения веса драгоценных металлов, рав-

около 1700 бумажных фунтов стерлингов (около 8000 долл. США по курсу тех лет). Но дело было даже не в том, что такая сделка была практически недосягаемой для большинства желающих обезопасить свои накопления, превратив их в золото, а в том, что валютные органы Великобритании, изменив форму владения золотом, ввели еще и контроль за накоплениями, ограничив возможные размеры личного хранения золота (его тезаврации) суммой в 10 тыс. ф. ст. Тем самым Банк Англии обеспечил себе возможность контролировать рынок, чем серьезно подорвал влияние частнокапиталистических держателей металла. Но для престижа Великобритании ее неспособность вернуться к золотомонетному стандарту, в то время как США, сняв военное эмбарго, в том числе на вывоз золота, восстановили этот стандарт, предвещала начало заката значения Великобритании в мире, ее капитуляцию перед заокеанским конкурентом.

Валютная политика Великобритании в 20-е годы склады-валась из двух этапов. На первом этапе (1920-1924 гг.), когда действовал гибкий курс фунта стерлингов, дефляционные усилия были направлены на достижение условий для провозглашения фиксированного паритета на довоенном уровне. Пока английское правительство подгоняло уровень цен в стране под американский, действовали ограничения на импорт товаров и вывоз капитала, что косвенно являлось поддержкой курса фунта стерлингов.

Второй этап (1925—1931 гг.) — этап действия фиксированного курса английской валюты — начался с установления нереального завышенного паритета, который заведомо обрекал Великобританию на серьезные внешнеторговые потери из-за неконкурентно высоких цен на экспортную продукцию страны. Следует также учесть, что к 20-м годам Великобритания потеряла свыше четверти своих заграничных капиталовложений, значительно упал ее удельный вес в морском тоннаже, Лондон утратил монополию международного финансового центра, а в международной торговле и финансовом обороте фунт стерлингов стал оттесняться американским долларом .

В те времена многие разделяли мнение о том, что лицом, непосредственно виновным в росте и распространении безработицы в Великобритании, был не кто иной, как будущий премьер-министр Уинстон Черчилль, занимавший тогда пост

канцлера казначейства, (т. е. министра финансов). „Возврат

минувшей славе (Великобритании. - Авт.) никого так не завораживал, как канцлера казначейства Черчилля, - писал впоследствии американский ученый Дж. К. Гэлбрейт. - Для него прошлое было не только частью жизни, но и плодоносным источником фамильного престижа и личного дохода"8. Другой именитый теоретик по валютно-экономическим вопросам лорд Дж. М. Кейнс после написания книг под сходными названиями „Экономические последствия войны" и „Экономические последствия мира" выпустил в 1925 г. в свет брошюру Экономические последствия мистера Черчилля", в которой предупреждал незадачливого канцлера об опасности задушить английский экспорт нереальным паритетом фунта стерлингов, д услышав изречение Черчилля о том, что валютный курс имел, оказывается, не большее влияние на нарастание трудностей с экспортом угля, чем Гольфстрим, Кейнс, не выдержав, тут же объяснил данную „подмену здравого ума сомнительной метафорой наличием у канцлера казначейства пуха и перьев

вместо мозгов"9.

Давление на нереально завышенный курс фунта стерлингов резко повысилось во время мирового экономического, а следовательно, и денежно-кредитного кризиса 1929—1933 гг. Крупные потери золотых резервов, вызванные платежами загранице из-за ухудшения платежного баланса, в 1931 г. вынудили Великобританию отказаться и от золотослиткового стандарта. После этого фунт стерлингов вновь вернулся к гибкому курсу. Упоминавшийся выше лорд Кейнс заметил, утрируя, что не фунт стерлингов покинул золото, а золото покинуло фунт стерлингов, поскольку после сентября 1931 г. курс английской валюты перестал повышаться соответственно повышению цены золота10.

Во Франции 20-х годов, как и в Великобритании, также наблюдалось недопонимание происшедших в мире перемен. При рассмотрении вопроса о послевоенной организации международной валютной системы на Генуэзской конференции французский делегат тоже обещал, что паритет франка будет восстановлен на довоенном уровне.\' Однако на практике французский франк до декабря 1926 г. имел гибкий курс, который, в отличие от сравнительно умеренных изменений курса фунта стерлингов, колебался чуть ли не в 5-кратном диапазоне — от 9,23 до 2,05 цента США за 1 франк.

Гибкая форма курса позволила франку существенно обесцениться, выявив выгодные для Франции того времени стороны низкого курса. В результате проведения такой политики франция уже в 1926 г., за два года до официального введения фиксированного курса, на практике отказалась от гибкой формы. Вместе с тем дальнейшая валютная политика Франции Резко разошлась с английской: хотя в 1928 г. паритет франка, Как и фунта стерлингов, был официально зафиксирован на принципах золотослиткового стандарта, в новом паритете

франка осталось всего около 20% его довоенного золотого содержания. В отличие от Великобритании, наделившей фунт стерлингов чрезмерным золотым содержанием, Франция проводила политику обесценения своей валюты в целях повышения конкурентоспособности экспорта, получившую широкое распространение среди других стран во второй половине 30-х годов под названием валютного демпинга. В результате промышленность Великобритании была вынуждена работать с простоями из-за неконкурентоспособности своего экспорта, в то время как Франция получила возможность стимулировать продажу французских товаров на внешних рынках. Не случайно, что золотые резервы Франции возросли с 1919 по 1930 г. более чем на 300%, в то время как запасы Великобритании — всего на 24%.

Заниженность курса французского франка способствовала развитию экспортных отраслей промышленности Франции и притоку доходов от иностранного туризма, а в первые годы мирового экономического кризиса позволила ей избежать резкого снижения уровня промышленного производства, су-щественных потерь внешнеторговых поступлений и ухудшения платежного баланса.

Третий подход к решению валютно-финансовых проблем представляет опыт Германии.

Инфляция в Германии в 20-е годы достигла наивысшей стадии — гиперинфляции. К концу 1923 г. оптовые цены поднялись в среднем в 1,4 трлн. раз: газета стоила 200 млрд. рейхсмарок, а купюры выпускались достоинством до 100 трлн. Анархия ценообразования нарушала привычную сопоставимость товаров и услуг: так, иногда было дешевле проехать по железной дороге из одного города в другой, чем оплатить трамвайную поездку. 20 ноября 1923 г. старую рейхсмарку постиг печальный конец, а вместе с ней, по удивительному совпадению, скончался и глава Рейхсбанка — Рудольф Ха- венштайн.

Гибкая форма валютного курса в условиях инфляции имела для Германии тех лет немаловажный выигрышный аспект: иностранные капиталы, переведенные в Германию до 1924 г., обернулись потерями для заграничных вкладчиков из-за обесценения марки, но зато крупной — порядка 2 млрд. долл. — выгодой для Германии11. В 1924 г. был разработан так называемый „план Дауэса", предназначавшийся для улучшения платежеспособности Германии по репарациям, в соответствии с которым ей предоставлялись международные кредиты для совершения репарационных платежей.

В этих особых условиях поддержки извне Германия у>?Є в 1924 г. при проведении денежной реформы смогла вернуться к фиксированному курсу марки по отношению к золоту, опередив в этом своих победителей — Великобританию и Францивр. Следует отметить, однако, что обратимость в золото была вос-становлена лишь на базе золото-валютного стандарта, т. е. еще

более урезанной разновидности золотого стандарта, чем золо- ослитковый. Эта форма обратимости обеспечивала возмож- т сТЬ косвенной конверсии в золото: необратимая в золото марка конвертировалась в обратимые в золото валюты стран, где был установлен либо золотомонетний стандарт — доллар США, либо золотослитковый стандарт — фунт стерлингов, французский франк и ряд других.

Германия, приняв золото-валютный стандарт, одной из первых отгородила свои золотые резервы от частнокапиталистического сектора. Перекрыв каналы для утечки золота, Германия начиная с 1924 г. привлекла из-за границы вдвое больше средств, чем она выплачивала в счет репараций. Политика жизни в кредит" позволила Германии укрепить курс марки, повысить доверие к ней. Это явилось стимулом для притока дополнительных иностранных капиталов, которые германские милитаристские круги впоследствии использовали в своих реваншистских целях. Валютная политика Германии в 20-е годы является демонстрацией того, насколько опасным оружием может оказаться валютный курс в руках империалистических держав в проведении государственной и, в частности, военной политики. Невольно вспоминаются слова Ф. Энгельса о том, что еще в далекие времена средневековья „...задолго до того, как стены рыцарских замков были пробиты ядрами новых орудий, их фундамент был подорван деньгами"12.

В условиях мирового экономического кризиса, когда усилилась утечка капиталов из Германии, резко возросло давление на ее золото-валютные резервы, из-за чего летом 1931 г. Германия была вынуждена фактически отказаться от золотовалютного стандарта, хотя формального отказа от него в то время еще не было.

Подводя итог анализу периода, в основном охватывающего ¦20-е годы, можно отметить следующее. Возврат к золотому ¦Стандарту в эти годы слагался из отдельных некоординированных акций разных государств. Каждая страна, не согласовывая свои действия с другими капиталистическими стра-

Іами, в одностороннем порядке пыталась подыскать прием- емый курс к валютам своих наиболее значительных партнеров и конкурентов. В результате одни страны устанавливали паритеты своих валют исходя чуть ли не единственно из соображений национального престижа (Великобритания, например), Другие — явно занижали реальность паритетов для достижения внешнеторговых преимуществ (Франция), третьи — избирали ^ под влиянием случайных краткосрочных движений капитала. При этом почти не принималась во внимание различная тепень развития инфляции в этих странах, її В итоге к концу 1925 г. лишь около 35 стран либо смогли перевести курсы своих валют на статус фиксированных с золотыми паритетами, либо в течение указанного года поддерживали их устойчивые уровни. В течение 1926 г. факти-

ский переход к одной из разновидностей золотого стандарта

был завершен в Италии, Бельгии, Польше, Франции и ряде других стран. К концу 1928 г. фиксированные по отношению к золоту курсы были де-юре восстановлены почти во всех странах, где золотой стандарт существовал до войны. Однако золотые паритеты не отражали, как правило, реальную со-поставимую покупательную силу различных валют, поэтому не без сарказма звучит замечание американца А. Брауна, что „каждая страна ошибочно полагала, что она привязывает свою валюту к золоту"13.

Золотостандартные порождения той эпохи с самого начала были лишены фундаментальности и единства в подходе к международным валютным отношениям. Разновидности золотого стандарта второй половины 20-х годов, которые впоследствии стали известны как „золотостандартный фасад", преднамеренно, в угоду достижению капиталистическими странами своих корыстных целей, уводились в сторону от золотостан- дартного автоматизма в регулировании курсов. Эти страны прибегали к крайним мерам для экономии золота путем изъятия золотых монет из обращения и принятия взамен золотослиткового либо золото-валютного стандарта. За их отказом от золотомонетного стандарта скрывалось стремление нейтрализовать влияние других стран на объем внутреннего денежного обращения, на свою налоговую политику и уровень цен. Золотостандартные методы выравнивания платежных балансов были в значительной степени уничтожены и ничем не заме-нены.

Анализируя итоги первого десятилетия после окончания первой мировой войны, нетрудно заметить, что капиталистические страны не смогли добиться действительной валютной стабильности, поскольку за провозглашенным различными странами стремлением вернуться к фиксированным по отношению к золоту курсам скрывались разные исходные позиции, разные цели и пути их достижения. В результате из двух воз-можных форм существования валютных курсов — фиксированных и гибких — за период с 1919 по 1931 г. в наиболее крупных западноевропейских странах преобладали гибкие курсы: в Италии — 67% времени, во Франции — 58% и т. д. В Великобритании функционирование обеих форм поделилось поровну — 50 на 50%, в то время как в Германии превалировала фиксированная форма - 58%.

Если перегруппировать статистику несколько иначе, то можно утверждать, что за 12 лет после окончания первой мировой войны средняя продолжительность использования гибких курсов в четырех ведущих капиталистических странах Европы (6,5 года) слегка превышала соответствующий показатель для фиксированных курсов (5,5 года). Итого, гибкие курсы действовали 54% времени.