Введение
Те, кто готовы отказаться от основной свободы ради кратковременной безопасности, не заслуживают ни свободы, ни безопасности.
Природе человека свойственно достигать бесконечного разнообразия целей на основе нескольких простых принципов.
В этом процессе участвуют как зрительное восприятие, так и разум; предметы на расстоянии воздействуют на нас соответственно своим размерам или же освещенности; степень воздействия определяется также тем, знакомы ли нам эти предметы или мы видим их впервые, находятся ли они в состоянии движения или покоя. То же самое относится и к действиям. Всякая битва есть непрерывное движение; всякий герой — это сплошной блеск. Пока мы созерцаем такие образы, мы не можем воспринимать ничего другого. Солон и Ликург выглядели бы неуместно, если бы их изобразили рядом с прусским королем; в настоящее время наше внимание настолько приковано к перипетиям военных событий на соседнем континенте, в которых мы, следует признаться, глубоко заинтересованы, что у нас почти не хватает времени взглянуть на Америку, где у нас также многое поставлено на карту и где нам прежде всего нужно, наконец, рассчитаться сполна.Нам более свойственно созерцание, нежели размышление; мы предпочитаем предаваться праздным развлечениям вместо того, чтобы совершить малейшее насилие над своим терпением и заняться разгадкой запутанных ходов — работой неприятной и утомительной, которая ничем нас не обогащает, кроме познания.
Но наряду с людьми, которые способны восхищаться только великим, есть и такие, которые восхищаются менее значительными явлениями. Им доставляет такое же удовольствие рассматривать под микроскопом мельчайшие существа, как доктору ... заниматься географией луны или же измерять хвост кометы.
Да послужит это извинением автору этих строк, если он нуждается в таковом, за то, что он уделяет столько внимания делам колонии, которая до последнего времени почти не упоминалась в наших анналах, колонии, которая, возникнув недавно, одной из последних занесена в списки британских колоний и по положению своему занимает одно из последних мест.
Объясняется это тем, что поселенцы этой колонии являются не только подданными короны, как и все остальные, но и подчиняются указам владельца колонии, который думает, что оказывает им большую честь, управляя ими через своего уполномоченного. Находясь на таком отдалении от королевского взора, они испытывают на себе особенно большой гнет эгоистических инструкций владельца. Однако эта колония, как и большинство других, может гордиться счастливым расположением, плодородием почвы, производством ценных товаров, численностью населения, судоходством, количеством вывозимых товаров, широтой прав и привилегий и другими факторами, необходимыми для существования и процветания общества. Ни от кого не получая помощи, эта колония растет значительно быстрее других благодаря энергии и достоинствам ее замечательных жителей.Первоначально колония создавалась на основе взаимоотношений отца с членами семьи: последних объединяли заинтересованность и любовь; к первому относились с уважением за мудрость учрежденных им законов и за снисходительное пользование своей властью. Тот, кто стремился лишь к покою, находил его здесь. И поскольку, возвращаясь отсюда, никто не приносил с собой дурных вестей об этой стране, число переселенцев возрастало, все они приспосабливались к здешним условиям. Колонисты жили одинаково; никто не домогался чего-то большего, никто не был угнетен, трудолюбие вознаграждалось, знания уважались, достоинства почитались.
В дальнейшем и по сей день взаимоотношения сложились следующим образом:
С одной стороны, высокомерный лендлорд, стремящийся превратить свободных арендаторов в подчиненных вассалов и пожинать то, что им не было посеяно, находящий поддержку лишь со стороны небольшой группы безрассудных и корыстолюбивых людей, зависящих от него; с другой стороны, те, кто достаточно хорошо знает свои права и обладает достаточным мужеством, чтобы защищать их, объединенные как один человек против этого лендлорда и его посягательств.
Несомненно, что для народа, рожденного для такой свободы и обязанного сохранить ее нетронутой, такой, какую [106] он получил ее от своих отцов, чтобы затем передать ее своим потомкам, и заинтересованного в сохранении ее в любой части Британской империи, подробности такого спора не могут быть полностью безразличными.
Наоборот, весьма вероятно, что первые же посягательства власти на свободу и естественные усилия со стороны всякого непредубежденного человека охранить себя при первых признаках угрожающего гнета, не могут не захватить тех из нас, кто умеет чувствовать и делать различие между добром и злом.
Можно сказать, что свобода пышнее всего расцветает в лесу. То, что было порождено Германией, лучше всего культивируется Америкой. И если бы не желание удержаться от некоторых некрасивых сравнений, которое я с трудом могу подавить в себе, то исследование в этой области могло бы доставить ничем не омраченное удовольствие.
Непримиримая вражда во Флоренции, о которой рассказывает Макиавелли, скорее заслуживает сожаления, чем похвалы. С трудом можно поверить, что первые граждане древних республик столь претендовали на уважение к себе, хотя их и прославляет древняя история. Что касается нас, то нам уже нет нужды обращаться взором к славному прошлому французских парламентов, чтобы подогреть дух соревнования.
Среди фермеров существует обычай обмениваться из года в год зерном, чтобы получить полный бушель. И если случится так, что мудрость века побудит повторить тот же эксперимент в другой форме, то мы, возможно, узнаем, где позаимствовать то, чего нам недостает,
Не следует, однако, думать, что тех, кто давно уже привык рассматривать колонии вообще лишь как страны, зависимые от совета, министерства торговли и таможенного департамента, или же как неиссякаемый источник судебных процессов, должностей и других денежных доходов, как страны, которыми следует управлять инструкциями и законами, вряд ли можно будет переубедить и заставить их относиться в какой-то мере уважительно к этим фермерам-патриотам.
Наоборот, на долю того, кто вообразит, что его перо может как-то прославить этих колонистов, выпадет осмеяние, негодование же будет уделом тех, кто осмелится отстаивать независимость, записанную в их конституции, видимо превратившуюся теперь в лишний атрибут и поэтому подлежащую упразднению.
Но сколь бы презрительно ни отзывались эти господа о колониях, какого бы низкого мнения они ни были об их ассамблеях, сколь бы незначительны, с их точки зрения, ни были земледельцы и торговцы, населяющие их, правда всегда останется правдой, а принцип — принципом.
[107] Смелость, мудрость, целостность и честь должны измеряться не отведенной для них сферой деятельности, а испытаниями, которым они подвергаются, и теми оправдательными документами, которые они представят, и если они выйдут победителями из этих испытаний, то они не будут нуждаться в украшении мантиями и титулами.