Правовая позиция государств, не допускающих применение оружия и боевой техники против гражданских воздушных судов-нарушителей

Законодательство Федеративной Республики Германия (ФРГ). Трудно говорить в общих чертах о законодательстве ФРГ, касающемся вопроса реакции на гражданское воздушное судно-нарушитель.

5 января 2003 г. душевнобольной человек, который управлял легкомоторным самолетом, прилетел в центр г. Франкфурт-на-Майне (Германия) и угрожал врезаться в здание Центрального Европейского Банка, если ему не разрешат сделать телефонный звонок в США. Была объявлена общая тревога, из здания были эвакуированы люди, были подняты в воздух вертолет полиции и 2 истребителя ВВС ФРГ для отслеживания действий опасного самолета. Спустя 30 минут пилоту частного самолета позволили сделать телефонный звонок, и стало ясно, что угроза не была серьезной и опасной. Он посадил самолет и сдался властям. В июле 2005 г. пилот разбил аналогичный самолет перед зданием Бундестага (Парламент Германии) в Берлине. Как выяснилось, это было самоубийство^[253].

Обеспокоенные тем, что вышеупомянутые случаи могли бы превратиться в катастрофу (хотя, конечно, не сопоставимую с терактами 11 сентября 2001 г.), немецкая администрация полагала, что ей следует принимать соответствующие меры. 11 января 2005 г. Парламент ФРГ принял Закон об авиационной безопас- ности (Luftsicher heits gesetz). Этот закон содержал положения о повышении авиационной безопасности и, в частности, в ст. 13-15, устанавливал порядок противодействия новым рискам и угрозам, связанным с воздушным движением. Он уполномочил Военно-воздушные силы с помощью полиции вмешиваться в ситуации, если серьезный инцидент с самолетом мог бы привести к катастрофе на земле.

конкретном случае применение оружия является единственной ответной мерой

261

на угрозу .

Ст. 14 Закона об авиационной безопасности гласит: «1. Чтобы избежать особо тяжкого бедствия, Вооруженные силы ФРГ могут вмешиваться с целью изменения курс самолета-нарушителя, заставить его приземлиться, предупредить об использовании оружия и открыть предупредительный огонь.

2. Вооруженные силы должны выбрать среди возможных мер наименее опасную для жизни людей. Предпринимаемая мера не должна привести к несоразмерному ущербу.

3. Применение оружия Вооруженными силами будет считаться законным только тогда, когда в соответствии с конкретными обстоятельствами можно прийти к заключению, что самолет-нарушитель будет использоваться для причинения вреда жизни людей и что его уничтожение является единственным средством защиты от этой неминуемой опасности. ^[254]

4. Только Федеральный министр обороны или уполномоченный на это член Правительства могут приказать принять меры, указанные в п. 3»^[255].

Одобрение Парламентом ФРГ этого закона в Германии вызвало «широкую бурю негодования»^[256]. Президент ФРГ Хорст Келер подписал Закон, но предупредил, что он может противоречить правам человека, допуская «принесение в жертву» пассажиров, чтобы защитить других, и призвал провести правовую экспертизу закона на том основании, что Конституция ФРГ запрещает Правительству убийство граждан.

Учитывая бурные споры, не было удивительно, что 6 граждан подали Конституционный иск против п. 3 ст. 14^[257]. Они мотивировали свое причастие к данному делу тем, что часто путешествуют на самолетах.

Суд постановил, что п. 3 ст. 14 Закона об авиационной безопасности нарушил право на жизнь (п. 2 ст. 2 Основного Закона^[259]) по отношению к человеческому достоинству (п. 1 ст. 1 Основного Закона), поскольку он разрешает Военновоздушным силам ФРГ сбивать захваченный самолет, который, вероятно, будет использоваться в качестве оружия, чтобы убить невинных людей, в связи с тем, что это разрешение сказывается не только на террористах, но и на жизни третьих лиц. Он вынес решение, что п. 3 ст. 14 не совместим с нормами Конституции ФРГ.

Обоснование решения довольно простое. Суд объяснил явное различие между угонщиками, с одной стороны, и захваченными пассажирами и членами экипажа, с другой стороны. Ссылаясь на последних, Суд так объяснил причину для принятия п. 3 ст. 14 Закона не действительным: человеческое достоинство запрещает органам государственной власти уничтожать людей при совершении операций в целях спасения жизни других людей. Когда власти используют гибель невинных и беззащитных людей, чтобы спасти других людей, первые превращаются в безвинно погибшие объекты. Таким образом игнорируется конституционный статус индивидов как субъектов с присущими им достоинством и неотъемлемыми правами.

При этом Суд отказался вдаваться в гипотетический анализ, основываясь на «утилитарном рассмотрении дела», в соответствии с которым если самолет не собьют, все его пассажиры все равно погибнут, когда он рухнет на предназначенную цель на земле, добавляя к этому также смерти большого количества людей в результате совершенного теракта; но если его собьют, смерть нескольких сотен человек (пассажиров самолета, членов экипажа и угонщиков в том числе) может спасти тысячи жизней людей на земле.

Суд снял с рассмотрения возможность применения оружия и боевой техники против гражданского воздушного судна и, следовательно, сделал невозможным рассуждение как с логической, так и с юридической точки зрения. Балансированное обсуждение такого вопроса запрещено, когда одно из обоснований является неконституционным^[260]. В результате Суд отверг претензии некоторых из участников слушания, которые высказались в пользу обоснованности п. 3 ст. 14 Закона об авиационной безопасности, что значение прав как членов экипажа, так и пассажиров самолета на жизнь может позволить рациональную балансировку между жизнью тех, кто в находится самолете, и тех, кто находится на земле.

В п. 119 своего решения Конституционный Суд ФРГ цитировал свои прецеденты о праве на жизнь и на человеческое достоинство, подчеркнув, что человеческая жизнь является важной основой человеческого достоинства, которое является основополагающим принципом и высшей ценностью Основного Закона; все люди, даже террористы, имеют право на человеческое достоинство, независимо от социального статуса, психической или физической ситуации, а также независимо от предсказуемой продолжительности жизни.

У немецкой юриспруденции очень жесткая позиция, когда речь идет о человеческом достоинстве, и для некоторых активистов защиты прав человека не удивительно, что Суд подчеркнул важность п. 1 ст. 1 Основного Закона.

В п. 120 решения Суд постановил, что п. 1 ст. 1 и п. 2 ст. 2 Конституции ФРГ (Основного Закона) подразумевают не только запрет государственным органам нарушать право на жизнь, но и обязанность защищать ее от посягательств со стороны других людей. Точное содержание и объем этой обязанности не могут быть установлены априори и абстрактно, но, по мнению Суда, Основной Закон Германии предполагает гипотезу и основывается на положении, что все люди могут свободно определять свою жизнь, развивать свои личности и имеют право на отношение к ним как к членам общества, имеющих неотъемлемую ценность. Все это запрещает обращаться с ними как с «объектами в определенной ситуации».

Суд добавил, что проверка конкретной нормы или поведения и ее/его соответствие вышеупомянутым категориям должны принимать во внимание конкретные обстоятельства дела (п. 121 решения). Далее он обосновал эту точку зрения в пп. 123 и 124 и пришел к выводу, что п. 3 ст. 14 применительно к пассажирам и членам экипажа самолета является неконституционными, поскольку ставят их в запрещенную Конституцией ситуацию «деперсонализации», лишая их ценностей как людей. Когда получен приказ об открытии огня на поражение, это предполагает, что угонщики превратили самолет в оружие, которое предположительно является смертельным для жизни людей, находящихся на земле в месте, где угонщики хотят разбить самолет. «В этой экстремальной ситуации, пассажиры и экипаж в тупике, в котором они не могут определить свободно и независимо свою жизнь»^{[261] [262]. «Это превращает жертв угона (пассажиров и членов экипажа) не только в объекты, контролируемые угонщиками, но и в объекты, контролируемые государством. Государство рассматривает этих невинных людей (абсолютно беззащитных) в качестве простых объектов намерения спасти жизни других людей. Беззащитность и невозможность избежать действий угонщиков характеризуют ситуацию жертв на борту самолета и властей, которые приказывают и исполняют приказ об открытии огня на поражение. В таких драматических обстоятельствах пассажиры и члены экипажа не имеют никаких средств защиты от угонщиков и от решения властей.}

269

щите неотъемлемых прав каждого человеческого существа» .

Поступая таким образом, Суд обратился к старой теории под названием «Формула объекта», которую он иногда использовал в 1950-е гг. , и создал

явное конституционное правило с акцентом на человеческом достоинстве: люди не могут быть объективированы, т.е. рассматриваться просто как объекты или средства действий государства.

При этом надо иметь в виду, что убеждение в том, что отдельные лица являются самоцелью и никогда ни средством, ни объектом, имеет глубокие корни в западной мысли и, в частности, в немецкой философии, хотя в Европе это не всегда было так на практике.

Суд добавил к предыдущим обоснованиям некоторые размышления о трудности (а иногда и невозможности) тщательного и точного баланса и оценки ситуации, а, следовательно, правильной проверки, условий, предусмотренных в п. 3 ст. 14 немецкого Закона об авиационной безопасности, при которых разрешается использование оружия: «Согласно тому, что было засвидетельствовано некоторыми экспертами, мы считаем, что не представляется возможным проверить с минимальным уровнем точности, имеет ли место быть реальное положение дел, которое юридически позволяет открытие огня на поражение» (п. 125 решения). Как указывает Лепсиус, это серьезная критика по отношению к законодательной власти: «Все содержание закона идет в разрез с реальностью. Он основывается на спекулятивной ситуации, которая вряд ли когда-либо произойдет» .

Действительно, Конституционный Суд ФРГ попросил нескольких свидете- лей-экспертов из Объединения профессиональных пилотов и авиационных инженеров и Ассоциации профессиональных бортпроводников дать свои показа- ^{[263] [264] ния. Они, в свою очередь, заявили, что во время угона было бы чрезвычайно трудно для властей установить связь с экипажем, а также проверить, является ли реальной информация, предоставленная угонщиками. Они подчеркнули также тот факт, что внешнее наблюдение самолета не может предоставить достоверную информацию, и добавили, что ситуация на борту самолета может измениться в течение нескольких минут и даже секунд . Суд счел эти свидетельства убедительными и добавил, что для правового регулирования этапов, предшествующих решению о применении оружия, которое требует участия нескольких органов, необходимо определенное количество времени для властей, чтобы они смоги оценить ситуацию и взвесить все возможные варианты действий.}

Принимая во внимание относительно небольшое немецкое воздушное пространство, времени для принятия решения об открытии огня на поражение будет очень мало, и это означает, что решение будет принято в условиях экстремального давления, что увеличивает возможность поспешного и ошибочного приказа. В документе говорится: «В данном случае защита человеческого достоинства всех лиц (п. 1 ст. 1 Основного Закона ФРГ) приводит нас к выводу, что разрешение на намеренное убийство невинных людей (пассажиров и членов экипажа), находящихся в отчаянном положении, совершенно недопустимо, тем более если нет точной уверенности, что в действительности происходит на борту самолета» .

Как было уже упомянуто выше, Конституционный суд ФРГ отменил любую возможность для использования метода балансировки аргументаций. Это удивительно, особенно потому, что метод балансировки аргументации был явно использован в п. 2 ст. 14 Закона об авиационной безопасности, в котором говорится буквально следующее: «Вооруженные силы должны выбрать среди возможных мер менее вредную для физических лиц и для людей в целом. Объем и продол- ^{[265] [266] жительность принятой меры не будет превышать строгой необходимости для достижения цели. Мера не может принести несоразмерного ущерба в связи с}

274

достижением поставленной цели» .

Балансировка аргументации для принятия решения Конституционным судом ФРГ производилась с учетом, с одной стороны, жизни пассажиров и экипажа, а с другой - жизнь пассажиров и экипажа и жизни лиц, находящихся на земле, которые стали бы мишенью угонщиков самолета.

Суд отказался принять во внимание предположение, что пассажиры и члены экипажа неминуемо умрут, независимо от того, принимается ли властями решение уничтожать гражданский самолет или нет. Было подчеркнуто, что «человеческая жизнь и человеческое достоинство имеют одинаковую конституционную защиту, независимо от того, как долго длится физическое существование человека» . «Мы должны добавить к этому вышеупомянутую неопре

деленность реальных фактов в ходе угона, что обязательно влияет на прогноз о том, как долго будет длиться жизнь лиц, находящихся в самолете, превратившемся в смертельное оружие, или на прогноз, существует ли шанс на спасение их жизней. Скорее всего, было бы невозможно сделать точный вывод о том, что жизнь этих людей будет неизбежно потеряна»^{[267] [268] [269].}

Аргументация в отношении того, что самолет, пассажиры и члены экипажа автоматически превращаются в оружие, был отклонен на основании следующего. Людей на борту угнанного самолета можно рассматривать как часть оружия вместе с самолетом, но «эта гипотеза открыто показывает, что жертвы угона не считаются больше людьми, а являются частями неодушевленного объекта. Таким образом, человеческое существо рассматривается как объект, а это не со-

вместимо с антропологической концепцией, используемой в Конституции, которая основана на праве лиц свободно жить и развиваться. По этой причине их нельзя рассматривать в качестве простого объекта для действий властей» .

Суд мотивировал свое мнение, придерживаясь аргумента самопожертвования, в соответствии с которым «люди в крайнем случае были бы обязаны пожертвовать своей жизнью, чтобы сохранить существование государства, если это было бы единственным способом защиты общества от атак, направленных на его уничтожение». Конституционный суд ФРГ не хотел анализировать возможные рамки этого обязательного самопожертвования и не согласился с аргументом, согласно которому была бы санкционирована смерть пассажиров и членов экипажа^{[270] [271].}

В заключении Суд заявил, что обязанность государства защищать жизнь людей на земле, которые находятся под угрозой угнанного самолета, не достаточно, чтобы поддерживать п. 3 ст. 14 Закона об авиационной безопасности: «Государство имеет широкий стратегический запас для осуществления своего долга по защите основных прав человека. Основные права, с субъективной точки зрения, - это права, которые лица имеют по отношению к государству, а государственные обязательства по защите этих прав являются потенциально неопределенными. Действительно, в некоторых случаях, связанных, в частности, с правом на жизнь, свобода выбора политики и средств по разрешению данного вопроса может быть ограничена только в одном случае - когда это единственный существующий способ эффективно защитить жизнь. В любом другом случае свобода выбора должна быть совместима с Конституцией. А п. 3 ст. 14 Закона об авиационной безопасности не является таковым. Решение использовать военную силу против гражданского лайнера и открытие огня на поражение отрицает факт, что жертвы угона, находящиеся на борту самолета (пассажиры и члены экипажа), также имеют право, чтобы их жизни защища- лись властями. Положения п. 3 ст. 14 Закона об авиационной безопасности не только лишают этих лиц защиты, на которую они имеют право, но и устанавливают, что именно государство - тот орган, который на самом деле будет лишать жизни пассажиров и членов экипажа. Как было упомянуто выше, по мнению Конституционного суда ФРГ это не совместимо с фактом, что жертвы угона самолета имеют неотъемлемые права и свободы, которые вытекают из их человеческого достоинства (п. 1 ст. 1 Основного Закона ФРГ), и с за-

279

претом для государства лишать их жизни» .

Еще один момент, который следует отметить, - это то, что Конституционный суд ФРГ при своем решении не рассматривал ни положения международного права, ни обязательства государства по отношению к Европейской конвенции по правам человека^{[272] [273] [274] (далее - ЕКПЧ). Это не обязательно из-за того, что Суд рассмотрел этот вопрос как сферу действия внутреннего законодательства. Возможно, что Суд считал, что его интерпретации Конституции были достаточно для того, чтобы решить дело и не требовать расширенного рассмотрения правовых положений.}

11 сентября 2001 г. ответственное лицо за применение оружия указало, что они не дали приказ истребителям, патрулирующим над воздушным пространством Вашингтона и Нью-Йорка сбивать гражданские воздушные судна, потому что не были уверены в том, как поступили бы пилоты при получении такого приказа. В докладе следственной комиссии было сказано, что единственный приказ, который на самом деле был отдан пилотам истребителей, следующий: «Идентификация типа и принадлежности воздушного судна» . Это было сделано на ос

новании элементарного человеческого отрицания права на лишение жизни невинных людей даже теми, кто специально обучен убивать и обязан подчиняться приказам. Этот случай имеет большое значение для анализа подобных ситуаций.

Важно отметить, что немецкий суд указал, что в случае, когда закон санкционирует применение оружия против беспилотника или воздушного судна, на борту которого находятся только те, кто сам идет на самоубийство, это соответствует праву на жизнь, закрепленному в Конституции ФРГ. В такой ситуации гораздо проще для государства оправдать свои действия, потому что агрессия преступника является умышленной и он имеет возможность в любой момент отказаться от агрессии.

Вторым примером, касающимся рассмотрения проблемы применения силы в отношении вредоносного гражданского самолета с точки зрения конституционной защиты прав человека, является решение Конституционного трибунала Верховного суда Польши в 2008 г., признавшего неконституционной ту часть авиационного законодательства страны, которая санкционировала уничтожение гражданского самолета, использовавшегося для совершения теракта. Учитывая влияние Основного закона ФРГ (Конституция - Grundgesetz) и его интерпретацию Федеральным конституционным судом Германии при разработке проекта новой польской Конституции, подход польского Конституционного трибунала был аналогичен и в конечном результате идентичен результату решения Федерального конституционного суда ФРГ по отношению к Закону об авиационной безопасности ФРГ.

Польский Конституционный трибунал считает, что «человеческая жизнь является высшей ценностью нашей цивилизации и правовой культуры... Лишение жизни аннулирует человека как носителя прав и обязанностей»^[275]. Тем не менее конституционное право на жизнь не является абсолютным, и польские

суды позволили некоторые ограничения на это право именно там, где такие ограничения необходимы для защиты или реализации других конституционных ценностей, прав и свобод^[276]. Любые подобные ограничения должны соответствовать «общему списку предварительных условий», тесту на «соразмерность», в том числе требованию о соразмерности последствий: «последствия такого правового регулирования должны быть соразмерны бремени, которое они возлагают на граждан»^[277]. Необходимые условия ограничения прав и свобод гражданина являются более строгими, когда речь идет о юридической защите права гражданина на жизнь. Ограничения этого права допускаются только тогда, когда это необходимо в качестве последнего возможного средства и когда право другого гражданина на юридическую защиту права на жизнь находится под угрозой.

Такое сочетание условий, казалось бы, должно поддерживать закон, разрешающий правоохранительным органам убить преступника в целях самообороны или защиты жизни других людей. Тем не менее Конституционный трибунал Польши, так же как и Конституционный суд ФРГ, отказался разрешить любую балансировку права на жизнь пассажиров угнанного террористами самолета и права на жизнь потенциальных жертв на земле на том основании, что такие действия привели бы к «нарушению сущности прав и свобод человека»^[278]. В итоге Трибунал делает вывод, что «самостоятельное разрешение государства убить невинных пассажиров и членов экипажа только для защиты жизни других людей находится в противоречии с правом на жизнь» и что такая конечная правовая мера при использовании в отношении лиц, находящихся на борту, которые не являются агрессорами (т.е. пассажиры и члены экипажа), безусловно нарушает

220

их личное достоинство»^[279]. Что касается темы конфликта между обязанностями государства в отношении права на жизнь невинных людей на борту воздушного судна и его обязанностями в отношении лиц, находящихся на земле, подход Конституционного трибунала Польши не отличается от позиции Конституционного суда ФРГ. Он считает, что государство обязано гарантировать безопасность лиц на борту самолета и тех, кто находится на земле. Тем не менее неспособность государства выполнять эти свои обязательства не может быть использована для оправдания его действий, связанных с лишением жизни невинных людей.

Несмотря на то что немецкое судебное дело о «Законе об авиационной безопасности» является ведущим судебным делом, касающимся проблемы вредоносного гражданского воздушного судна, некоторые его выдающиеся по своей значимости положения «оккупируют поле обсуждения» данной проблемы. Учитывая менее чем убедительный характер некоторых из его положений, влияние данного судебного решения не следует переоценивать^[280]. Несмотря на некоторые аналогичные рассуждения Конституционного трибунала Польши, немецкий подход к человеческому достоинству не разделяют большинство государств.

2.3.