§ 3.2. Юридическая ответственность членов органов управления хозяйственных обществ.

335

принимал участия в голосовании .

Г оворя об основополагающем критерии классификации ответственности членов органов управления для целей настоящего исследования следует отметить, что в теории права выделяют различные классифицирующие критерии юридической ответственности: функциональный, целевой, субъективный, субъектный, в зависимости от характера принуждения и вида применяемых мер, от вида правоотношений, от субъектов, ее применяющих и др. ^{[337] [338] [339]} Если исходить из наиболее распространенной в литературе классификации ответственности в соответствии с делением права на

337

отрасли , то можно установить, что члены органов управления хозяйственных обществ, с отдельными исключениями, могут быть привлечены ко всем четырем видам юридической ответственности (уголовноправовой, административно-правовой, дисциплинарной и гражданскоправовой). Такой комплексный режим регулирования ответственности членов органов управления обусловлен спецификой выполняемой ими функции, поскольку руководитель, принимающий важные управленческие решения и распоряжающийся огромными средствами, может причинить корпорации гораздо более значительный ущерб, чем тот, который может быть причинен рядовым работником. Учитывая комплексный характер ответственности членов органов управления, представляется важным рассмотреть особенности всех видов их ответственности, однако, наибольший акцент предлагается сделать все-таки на исследование особенностей гражданско-правовой ответственности членов органов управления в силу наибольшей важности и актуальности данного вида ответственности для корпоративных правоотношений.

Проблема гражданско-правовой ответственности членов органов управления хозяйственных обществ является на сегодняшний момент одной из самых обсуждаемых в профессиональном сообществе и юридической литературе ^[340] . Постоянное усложнение экономического оборота, необходимость оперирования большими объемами информации, а также значительными средствами акционеров и кредиторов повышают цену ошибки руководителя современной компании, что ставит вопрос о необходимости совершенствования правового регулирования гражданско-правовой ответственности членов органов управления хозяйственных обществ, установленного ст. 53.1 ГК РФ, ст. 71 Закона об АО и ст. 44 Закона об ООО. Именно с этим было связано принятие 30 июля 2013 г. ВАС РФ Постановления Пленума от № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» (далее - Постановление Пленума № 62). Указанное Постановление Пленума ВАС, конкретизирующее категории «недобросовестность», «неразумность» и иные аспекты привлечения к ответственности руководителей хозяйственных обществ вызвало огромный резонанс и продолжает активно обсуждаться в юридическом сообществе.

Согласно наиболее распространенному в литературе определению, гражданско-правовая ответственность - одна из форм государственного принуждения, состоящая во взыскании судом с правонарушителя в пользу потерпевшего имущественных санкций, перелагающих на правонарушителя невыгодные имущественные последствия его поведения и направленных на восстановление нарушенной имущественной сферы потерпевшего^{[341] [342] [343]. Говоря о гражданско-правовой ответственности, необходимо различать основания и условия ее наступления. Как отмечает Е.А. Суханов, единственным основанием гражданско-правовой ответственности является совершение правонарушения и иные обстоятельства, предусмотренные законом или договором . При этом далее автор указывает, что при наступлении одного из названных оснований ответственность не всегда подлежит применению к конкретному лицу.}

1. Противоправный характер поведения.

Как известно, противоправным является такое поведение, которое нарушает императивные нормы права либо санкционированные законом условия договоров, в том числе и прямо не предусмотренные правом, но не противоречащие общим началам и смыслу гражданского законодательства.^{[344] [345] [346]} В качестве подобной нормы с корпоративных правоотношениях выступает п.

1 ст. 53.1 ГК РФ в соответствии с которым лицо, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно и обязано по требованию учредителей (участников) юридического лица, если иное не предусмотрено законом или договором, возместить убытки, причиненные им юридическому лицу^[347]. Таким образом, противоправность в корпоративных правоотношениях состоит в нарушении членом органа управления обязанности действовать в интересах общества добросовестно и разумно. Противоправность поведения управляющих может выражаться как в форме действия (к примеру, заключение генеральным директором общества сделки, предусматривающей отчуждение имущества общества, по заведомо заниженной цене) так и в форме бездействия^[348] (например, непринятие директором мер по взысканию дебиторской задолженности с контрагента^[349]), что нашло отражение в п. 2 ст. 71 Закона об АО, устанавливающей, что члены органов управления несут ответственность перед обществом за убытки, причиненные обществу их виновными действиями (бездействием).

В данной связи необходимо отметить особенность положения членов коллегиальных органов управления хозяйственных обществ (совета директоров и коллегиального исполнительного органа), противоправность поведения которых проявляется в виде особого вида действия - голосования по вопросам повестки дня заседания. Несмотря на то, что в литературе отмечается, что возможно привлечение к ответственности члена совета директоров за бездействие (например, за несообщение информации об определенных фактах, которая могла бы оказать влияние на принимаемое советом директоров решение ^[350]), представляется, что это возможно лишь теоретически, поскольку доказать на практике что член совета директоров знал что-то, но не сообщил другим практически невозможно.

управления компаниями с государственным участием , отметим, что данная проблема не так давно была разрешена на законодательном уровне с введением в ГК РФ п. 3. ст. 53.1, в соответствии с которым лицо, имеющее фактическую возможность определять действия юридического лица, в том числе возможность давать указания членам органов управления, обязано действовать в интересах юридического лица разумно и добросовестно и несет ответственность за убытки, причиненные по его вине юридическому лицу. Таким образом, согласно данной статье, в случае если член совета директоров голосовал в соответствии с директивой государственного органа, ответственность в случае причинения обществу убытков, будет нести государственный орган, однако практика по данному вопросу пока не сложилась.

2. Наличие вреда (убытков).

Согласно абз. 1 п. 2 ст. 15 ГК РФ, убытки складываются из следующих элементов: расходов, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб) и неполученных доходов, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода). Абз. 1 п. 2 ст. 71 Закона об АО и п. 2 ст. 44 Закона об ООО называют наличие убытков в числе оснований ответственности членов органов управления. Согласно п. 6 Постановления Пленума № 62, по делам о возмещении директором убытков доказать их возникновение у юридического лица должен истец. Вместе с тем, невозможность установления с разумной степенью достоверности точного размера убытков не может быть основанием для отказа в иске. В этом случае размер подлежащих возмещению убытков определяется судом с учетом всех обстоятельств дела, исходя из принципа справедливости и соразмерности ответственности. Кроме того, согласно п. 8 Постановления Пленума № 62, ^[352] удовлетворение иска не зависит от того, имелась ли возможность возмещения убытков от непосредственного их причинителя с помощью иных способов защиты: реституции, виндикации, кондикции, а также от того, была ли признана невыгодная сделка недействительной. Вместе с тем, в случае получения возмещения имущественных потерь с непосредственного причинителя вреда в удовлетворении иска к директору должно быть

351

отказано .

3. Причинно-следственная связь между противоправным поведением и вредом (убытками).

Е.А. Суханов определяет причинно-следственную связь как «объективно существующую разновидность взаимосвязи явлений, которая характеризуется тем, что в конкретной ситуации из двух взаимосвязанных явлений одно (причина) всегда предшествует другому и порождает его, а другое (следствие) всегда является результатом действия первого». Недоказанность причинноследственной связи между действиями (бездействием) члена органа управления и причиненным обществу убыткам является основанием для

353

отказа в иске о привлечении к ответственности члена органа управления. Вопросы установления причинно-следственной связи между убытками и действиями директора прямо не освещаются в Постановления Пленума № 62 (за исключением уже упомянутой нормы о необязательности доказывания убытков в полном объеме), однако в этой связи можно упомянуть более раннюю позицию Президиума ВАС РФ, выраженную в Постановлении № ^{[353] [354] [355]}

2929/11 от 06.09.2011, в котором отмечается, что «объективная сложность доказывания убытков и их размера, равно как и причинно-следственной связи ... не должна снижать уровень правовой защищенности участников корпоративных отношений при необоснованном посягательстве на их

354

права» .

4. Наличие вины.

Абз. 1 п. 2 ст. 71 Закона об АО п. 2 ст. 44 Закона об ООО прямо предусматривают такое обязательное условие гражданско-правовой ответственности, как наличие вины. Как справедливо отмечал В.В. Лаптев, акционерное общество при нарушении обязательств отвечает перед контрагентом независимо от вины, а руководящие работники органов управления общества несут ответственность перед обществом за сделки, повлекшие убытки для общества, только при наличии своей вины^{[356] [357]}. При этом, необходимо отметить, что в отличие от понимания вины в уголовном и административном праве как психического отношение лица к совершаемому им действию или бездействию и их последствиям ^[358] , понимание вины в гражданско-правовом смысле является более сложным, что обусловлено спецификой гражданско-правовых отношений. В качестве вины в гражданском праве выступает непринятие правонарушителем всех возможных мер по предотвращению неблагоприятных последствий своего поведения, необходимых при той степени заботливости и осмотрительности, которая требовалась от него по характеру лежащих на нем обязанностей и конкретным условиям оборота. ^[359] Еще большей сложностью категория вины характеризуется в корпоративном праве применительно к деятельности членов

органов управления хозяйственных обществ, что обусловлено необходимостью выполнять в силу своего статуса т.н. «фидуциарные обязанности» , закрепленные в п. 3 ст. 53 ГК РФ, п. 1 ст. 71 Закона об АО и п. 1 ст. 44 Закона об ООО в виде обязанности действовать в интересах общества добросовестно и разумно. Как отмечает С.Д. Могилевский «Принцип добросовестности и разумности закрепляет отвечающее

требованию эффективности управления положение директора по отношению к обществу. Оно характеризуется главным образом обязанностью директора проявлять при ведении дел общества особую заботливость, соответствующую по меньшей мере заботливости обычного предпринимателя в сходных обстоятельствах»^{[360] [361].}

Как уже отмечалось в настоящем исследовании, категории

«добросовестность» и «разумность» берут свое начало в английском общем праве в виде концепции фидуциарных обязанностей управляющих как двуединого сочетания обязанности заботы (duty of care) и обязанности преданности или лояльности (duty of loyalty). Принцип лояльности закреплен в законодательстве РФ в виде обязанности руководителей действовать в интересах общества, а не в своих личных интересах. При этом, до недавнего времени ни законодательство РФ, ни судебная практика не давали ответ, что же такое интересы общества, сводятся ли они исключительно к имущественной выгоде или при их определении необходимо принимать во внимание позицию таких заинтересованных лиц, как различные группы акционеров, работников и т.п. ^[362] Данный пробел был восполнен в Постановлении Пленума № 62, абз. 4 п. 2 которого устанавливает, что при определении интересов юридического лица следует, в частности, учитывать, что основной целью деятельности коммерческой организации является извлечение прибыли; также необходимо принимать во внимание

соответствующие положения учредительных документов и решений органов юридического лица (например, об определении приоритетных направлений его деятельности, об утверждении стратегий и бизнес-планов и т.п.). Директор не может быть признан действовавшим в интересах юридического лица, если он действовал в интересах одного или нескольких его участников, но в ущерб юридическому лицу.

Что же касается принципа заботы, то он закреплен в законодательстве РФ в виде оценочных категорий «добросовестность» и «разумность»^[363] и связан с проблемой границ допустимости предпринимательского риска при управлении корпорацией. Как уже отмечалось исследователями, основная проблема в применении норм об ответственности лиц выполняющих функции управления обществом, состоит в том, чтобы найти грань между допустимым предпринимательским риском, без которого эффективная предпринимательская деятельность невозможна, и риском, признаваемым чрезмерным, когда действие или бездействие, повлекшее для общества ущерб, признается виновным.^[364] Действующее гражданское законодательство РФ не дает определений добросовестности и разумности ни в общем, ни применительно к принципам деятельности и ответственности директоров. До недавнего времени единственным документом, где содержалось определение данных понятий являлся Кодекс корпоративного поведения РФ, п. 3.1.1 гл. 4 которого устанавливал, что обязанность указанных лиц действовать добросовестно и разумно в интересах общества означает, что они должны проявлять при осуществлении своих прав и исполнении обязанностей, определенных в уставе, заботливость и осмотрительность, которых следует ожидать от хорошего руководителя в аналогичной ситуации при аналогичных обстоятельствах. Очевидно, что данное определение является расплывчатым,

схематичным и недостаточно подробным и справедливо подвергалось критике исследователями^[365]. В связи с вышесказанным, большим прорывом видится раскрытие понятий «добросовестность» и «разумность», данное ВАС РФ в Постановлении Пленума № 62. Согласно п. 4 Постановления Пленума № 62, добросовестность и разумность при исполнении возложенных на директора обязанностей заключаются в принятии им необходимых и достаточных мер для достижения целей деятельности, ради которых создано юридическое лицо, в том числе в надлежащем исполнении публичноправовых обязанностей, возлагаемых на юридическое лицо действующим законодательством. Далее в Постановлении Пленума № 62 понятия

«разумность» и «добросовестность» более подробно раскрываются методом «от противного», путем раскрытия содержания недобросовестного и неразумного поведения директоров. Согласно п. 2 Постановления Пленума № 62, недобросовестность директора считается доказанной, если он действовал в условиях конфликта интересов и его действия не были одобрены в установленном порядке; скрывал (искажал) информацию о совершенной сделке, совершил ее без необходимого одобрения; после прекращения полномочий уклонялся от передачи юридическому лицу документов, касающихся соответствующей сделки (иного действия);знал или должен был знать о том, что его действия противоречат интересам юридического лица (например, совершил или одобрил сделку на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом, например, «фирмой-однодневкой») ^[366] .Согласно п. 3 Постановления Пленума № 62,

неразумность действий директора считается доказанной, в частности, когда директор принял решение без учета известной ему информации, имеющей значение в данной ситуации, или не предпринял действий по ее получению (если это было необходимо по условиям деловой практики при сходных обстоятельствах); нарушил принятые в конкретном юридическом лице внутренние процедуры согласования аналогичных сделок (например, с юридическим отделом, бухгалтерией и т. п.). При этом, п. 7 Постановления Пленума № 62 разъясняет, что сам по себе тот факт, что действие директора, повлекшее для юридического лица негативные последствия, в том числе совершение сделки, было одобрено решением коллегиальных органов юридического лица, а равно его учредителей (участников), либо директор действовал во исполнение указаний таких лиц, не является основанием для отказа в удовлетворении требования о взыскании с директора убытков, поскольку директор несет самостоятельную обязанность действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно (п. 3 ст. 53 ГК РФ). Таким образом, даже если иные сотрудники и подразделения компании согласовывают сделку, ее негативные последствия в любом случае ложатся на генерального директора. Следует отметить, что ранее в литературе господствовала точка зрения о возможности применения в подобных случаях так называемой «смешанной формы вины», которая позволяет изменить объем гражданско-правовой ответственности управляющих ^[367]. Как отмечал А.Е. Молотников «В данном случае необходимо руководствоваться положениями п. 1 ст. 404 ГК РФ: если неисполнение или ненадлежащее исполнение лицом, осуществляющим управление в хозяйственном обществе своих обязанностей произошло не только по его вине, но и по вине, но и по вине самого хозяйственного общества, суд, соответственно, уменьшает размер ответственности директора. Суд также вправе уменьшить размер ответственности директора в том случае, если хозяйственное общество содействовало увеличению размера убытков либо не приняло разумных мер к их уменьшению»^[368].Постановление № 62 говорит не об уменьшении размера ответственности директора в случае наличия вины самого общества, а лишь о солидарной ответственности членов коллегиальных органов, следовательно, с принятием Постановления № 62 возможность применения т.н. «смешанной вины» для изменения объема ответственности управляющих практически исчезла.

Исследовав условия гражданско-правовой ответственности членов органов управления хозяйственных обществ, нельзя не отметить и ряд процессуально-правовых проблем, которые возникают при привлечении управляющих к ответственности. Первая из таких проблем - вопрос о субъекте доказывания виновности управляющего. Первоначально в литературе ^{[369] [370]} и правоприменительной практике господствовала позиция, опирающаяся на буквальное толкование п. 2 ст. 401 ГК РФ, согласно которому отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство, а факт нарушения обязательства доказывается потерпевшим, следовательно, управляющий обязан самостоятельно доказывать, что его поведение было добросовестным и разумным и соответствовало обычаям делового оборота. Позицию, выраженную в Постановлении Пленума № 62 можно трактовать в том смысле, что бремя доказывания наличия в действиях (бездействии) директора нарушения обязанностей действовать добросовестно и разумно в интересах юридического лица возложено на участника ^[371] , т.к. в абзаце 3 п. 1 Постановления Пленума № 62 указано, что истец должен доказать наличие обстоятельств, свидетельствующих о недобросовестности и (или) неразумности действий (бездействия) директора, повлекших неблагоприятные последствия для юридического лица. Следовательно, из содержания постановления вытекает отсутствие необходимости отдельного доказывания вины директора. Действия директора считаются виновными, если с его стороны имели место недобросовестные и (или) неразумные действия (бездействие). Говоря об общей презумпции добросовестности и разумности действий (бездействия) директора, отраженной в постановлении Пленума № 62, нельзя не отметить, что в последних двух абзацах п. 1 этого разъяснения указывается на то, что отказ от пояснений, в том числе от опровержения доказательств, представленных истцом, со стороны директора может стать основанием для переложения на него бремени доказывания своей добросовестности и разумности. А.А. Кузнецов объясняет подобное стимулирование директора к предоставлению пояснений относительно причин возникновения убытков тем, что процесс о взыскании убытков с директора - это, как правило, противостояние не информированной (пострадавшее юридическое лицо либо его участники) и информированной (директор) сторон. Ответчик обладает всеми сведениями о своих ошибках, он профессионал, тогда как истцы вынуждены собирать доказательства по крупицам. Следовательно, отмечает автор, необходимо компенсировать этот информационный дисбаланс между сторонами. Однако А.А. Кузнецов также отмечает, что в то же время нельзя исключать наличие и обратной ситуации, когда в позиции слабой стороны будет находиться директор. Так, будучи уже

лишенным полномочий и уволенным, директор не имеет доступа к документам юридического лица, которые могли бы доказать его добросовестность и разумность (например, отчет оценщика, которым директор руководствовался при совершении сделки и т.д.) .

Важное дополнение к вопросу о субъектах, которым предоставлено право на предъявление соответствующего требования, делается в п.10 Постановления Пленума № 62, в котором установлено, что участник юридического лица, обратившийся с иском о возмещении директором убытков, действует в интересах юридического лица, согласно п. 3 ст. 53 ГК РФ и ст. 225.8 АПК РФ, в связи с чем не является основанием для отказа в удовлетворении иска тот факт, что лицо, обратившееся с иском, на момент совершения директором действий (бездействия), повлекших для юридического лица убытки, или на момент непосредственного возникновения убытков не было участником юридического лица. Данное положение крайне примечательно в силу того, что ранее господствовала позиция о невозможности предъявления иска об оспаривании решения общего собрания участников или сделки общества лицом, не являвшимся участником на момент соответственно принятия решения или совершения сделки^{[372] [373], однако в Постановления Пленума ВАС в отношении требования о взыскании убытков с директора было закреплено иное решение. Позиция ВАС РФ представляется логичной, т.к. представляется, что позиция о недопустимости оспаривания сделки новым участником направлена прежде всего на защиту стабильности оборота, тогда как взыскание убытков с директора новым участником никак не влияет на третьих лиц, т. е. не угрожает стабильности гражданского оборота. Кроме того, отсутствие права на иск об убытках у нового участника фактически приводило бы к тому, что риски недобросовестного директора сводились к минимуму со сменой участников, что, по сути, стимулировало бы его к недобросовестному поведению.}

Помимо гражданско-правовой, управляющие могут быть привлечены и к административно-правовой ответственности. Следует согласиться с позицией А.Е. Молотникова о том, что все случаи привлечения членов органов управления к административной ответственности можно разделить на

372

три условные группы :

1) Административные правонарушения, связанные с управлением компанией: фиктивное или преднамеренное банкротство (ст. 14.12 КоАП РФ); неправомерные действия при банкротстве (ст. 14.13 КоАП РФ); осуществление дисквалифицированным лицом деятельности по управлению юридическим лицом (ст. 14.23 КоАП РФ);

2) Административные правонарушения, связанные с нарушением прав инвесторов: недобросовестная эмиссия ценных бумаг (ст. 15.17 КоАП РФ); воспрепятствование осуществлению прав, удостоверенных ценными бумагами (ст. 15.20 КоАП РФ);нарушение правил ведения реестра владельцев ценных бумаг (ст. 15.22 КоАП РФ);нарушение требований законодательства о порядке подготовки и проведения общих собраний акционеров, участников обществ с ограниченной (дополнительной) ответственностью и владельцев инвестиционных паев закрытых паевых инвестиционных фондов (ст. 15.23.1 КоАП РФ);

3) Административная ответственность за правонарушения, связанные с информацией о деятельности юридического лица: нарушение требований законодательства о хранении документов (ст. 13.25 КоАП РФ);нарушение требований законодательства, касающихся представления и раскрытия информации на рынке ценных бумаг (ст. 15.19 КоАП РФ);использование служебной информации на рынке ценных бумаг (ст. 15.21 КоАП РФ). ^[374]

Основными видами наказания управляющих в рамках административной ответственности являются административный штраф и дисквалификация. Наказание в виде штрафа (пп. 2 ч. 1 ст. 3.2 КоАП) для должностных лиц по вышеперечисленным правонарушениям варьируется в размере от 5 000 до 50 000 рублей. Представляется, что подобный размер штрафа, учитывая масштабы современного бизнеса, является явно недостаточным для предотвращения совершения членами органов управления указанных выше правонарушений^{[375] [376] [377]. Более справедливым было бы установить размер штрафов в зависимости, скажем, от размеров причиненного вреда или от балансовой стоимости активов общества, управление которым}

374

осуществляет привлекаемое к ответственности лицо .

Административное наказание в виде дисквалификации (пп. 8 ч. 1 ст. 3.2 КоАП) в соответствии с ч. 1 ст. 3.11 КоАП РФ назначается только судом и заключается в лишении лица права занимать должности в исполнительном органе управления юридического лица, входить в совет директоров (наблюдательный совет), осуществлять предпринимательскую деятельность

375

по управлению юридическим лицом , а также осуществлять управление юридическим лицом в иных случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации. В этой связи, нельзя не отметить неточность законодательной формулировки абз. 1 ч. 2ст. 32.11 КоАП, которая устанавливает, что исполнение постановления о дисквалификации производится путем прекращения договора (контракта) с дисквалифицированным лицом на осуществление им деятельности по управлению юридическим лицом. Очевидно, что данная формулировка не учитывает членов совета директоров компании, с которыми не заключается договор (контракт) ^[378] , следовательно, решение о его дисквалификации не может быть исполнено способом, предусмотренным в рассматриваемой статье КоАП. В связи с этим было бы целесообразно изменить абз. 1 ч. 2 ст. 32.11 КоАП и изложить его в следующей редакции: «Исполнение постановления о дисквалификации производится путем досрочного прекращения полномочий дисквалифицированного лица, в том числе (курсив мой - Д.Т.) путем прекращения соответствующего договора (контракта)».

Наказание руководителя дисквалификацией по сути преследует две функции - карательную, т.к. руководитель, во-первых, лишается на определенное время основного источника своего дохода, во-вторых, несет значительные репутационные потери, и превентивную, т.к. дисквалификация защищает акционеров и кредиторов компании от деятельности недостаточно квалифицированных или недобросовестных менеджеров. Отметим, что роль данного вида наказания возрастает в последнее время не только в России, но и в других странах, к примеру, в Великобритании парламент в 2002 году расширил перечень случаев, в которых суды могут объявить лицо дисквалифицированным^[379].

Директор привлекается к уголовной ответственности, если в его действиях есть состав преступления - виновно совершенного общественно опасного деяния, запрещенного Уголовным кодексом Российской Федерации (далее - УК РФ) под угрозой наказания. В российском уголовном законодательстве не существует отдельных норм уголовной ответственности для директоров; к ним применимы общие положения об уголовной ответственности. Уголовная ответственность не распространяется на управляющие организации, так как они являются юридическими лицами, которые не подлежат уголовной ответственности, согласно ст. 19 УК РФ, хотя члены органов управления управляющих организаций, являясь физическими лицами, могут быть привлечены к уголовной ответственности.

Как и в случае с административными правонарушениями, преступления, предусмотренные уголовным законодательством в отношении директоров, для удобства можно условно разделить на группы:

1) Преступления, связанные с управлением обществом (злоупотребление полномочиями - ст. 201 УК РФ , присвоение или растрата - ст. 160 УК РФ^{[380] [381], коммерческий подкуп - ст. 204 УК РФ[382]);}

2) Преступления, связанные с нарушением прав акционеров (участников) (злоупотребления при эмиссии ценных бумаг - ст. 185 УК РФ; злостное уклонение от раскрытия или предоставления информации, определенной законодательством РФ о ценных бумагах, - ст. 185.1 УК РФ;

воспрепятствование осуществлению или незаконное ограничение прав владельцев ценных бумаг - ст. 185.4 УК РФ);

3) Преступления, связанные с несостоятельностью хозяйственного общества (неправомерные действия при банкротстве - ст. 195 УК РФ ;

382

преднамеренное банкротство - ст. 196 УК РФ , фиктивное банкротство - ст. 197 УК РФ^{[383] [384] [385]).}

Дисциплинарная ответственность представляет собой вид

юридической ответственности работника за совершение дисциплинарного проступка, связанного с исполнением трудовых обязанностей ^[386] . Следовательно, к дисциплинарной ответственности могут быть привлечены не все члены органов управления хозяйственных обществ, только лицо, осуществляющее полномочия единоличного исполнительного органа, и члены коллегиального исполнительного органа.

Согласно ст. 195 Трудового кодекса РФ (далее - ТК РФ) к руководителю организации могут быть применены дисциплинарные взыскания,

установленные ст. 192 ТК РФ, т.е. замечание, выговор либо увольнение по соответствующим основаниям. При этом, ТК РФ отягчает положение руководителя организации по сравнению с другими работниками, предусматривая дополнительные основания для его увольнения:

- Принятие необоснованного решения, повлекшее за собой нарушение сохранности имущества, неправомерное его использование или иной ущерб имуществу организации (п.п. 9 ч. 1 ст. 81 ТК РФ)^[387];

- Однократное грубое нарушения своих трудовых обязанностей (п.п. 10 ч. 1 ст. 81 ТК РФ)^[388];

- Отстранение от должности руководителя организации - должника в соответствии с законодательством о несостоятельности (банкротстве) (п. 1 ст. 278 ТК РФ);

- Принятие уполномоченным органом юридического лица, либо собственником имущества организации, либо уполномоченным собственником лицом (органом) решения о прекращении трудового договора (п. 2 ст. 278 ТК РФ);

- В иных предусмотренных трудовым договором руководителя случаях(п. 3 ст. 278 ТК РФ).

Кроме того, повышенная дисциплинарная ответственность руководителя находит отражение и в обязательности привлечения его к дисциплинарной ответственности в отдельных случаях. По общему правилу в случае совершения работником дисциплинарного проступка работодатель имеет право, а не обязанность применить к нему дисциплинарное взыскание(ст. 192 ТК РФ),в то время как согласно ст. 195 ТК РФ работодатель обязан применить

к руководителю организации дисциплинарное взыскание вплоть до увольнения в случае, если подтвердились факты нарушений, указанные в заявлении представительного органа работников о нарушении руководителем организации законов и иных нормативных актов о труде, условий коллективного договора и соглашения.

Интересным с практической точки зрения является вопрос кто обладает правом налагать на руководителя, являющегося высшим должностным лицом организации, дисциплинарные взыскания. Представляется вполне очевидным, что по смыслу ч. 3 ст. 20 ТК РФ привлечь директора к дисциплинарной ответственности вправе только работодатель, то есть то лицо, которое правомочно заключать с руководителем трудовой договор, следовательно, в обществе с ограниченной ответственностью это будет общее собрание его участников (в лице его председателя или иного участника) или совет директоров (в случае его наличия) ^[389] , в акционерном обществе - соответственно председатель общего собрания акционеров (в случае отсутствия совета директоров) или совета директоров^[390]. Однако, как отмечает А.С. Горячев «Вопросы применения к руководителю дисциплинарных взысканий не отнесены законом к компетенции общего собрания акционеров или совета директоров. Учитывая, что компетенция общего собрания и совета директоров в законе установлена исчерпывающе, общество вообще не сможет уволить руководителя в случае совершения им дисциплинарного проступка» ^[391] . Таким образом, с целью минимизации рисков в случае привлечения руководителя к дисциплинарной ответственности, в уставе общества следует конкретизировать, кто именно будет выступать по отношению к руководителю в качестве работодателя для наложения на него дисциплинарного взыскания.

Подводя общий итог рассмотрению ответственности как правового средства повышения эффективности членов органов управления хозяйственных обществ не обходимо сделать следующие выводы.

1. Прежде всего, необходимо отметить, что использование мер дисциплинарной ответственности, подходящих для поддержания дисциплины труда рядовых работников организации, малоэффективно и сложно реализуемо применительно к членам органов управления в силу специфики их правового статуса и выполняемой функции, поэтому необходимо прибегать к дисциплинарным взысканиям в отношении руководителей лишь в самых крайних случаях, когда все иные способы исчерпаны.

2. Данное утверждение в еще большей степени относится к применению

мер административной и уголовной ответственности: судебные

разбирательства с последующим привлечением руководителя к

ответственности не только создают негативный информационный фон для деловой репутации компании, но и фактически свидетельствует о несовершенстве системы внутрикорпоративного управления и контроля. При этом, следует помнить, что данные меры обладают превентивным свойством, т.к. сама возможность быть привлеченным к дисциплинарной,

административной и тем более уголовной ответственности зачастую мотивирует руководителей не допускать в своей деятельности

соответствующих правонарушений. В целом, следует отметить что законодательство, касающееся административной и уголовной ответственности директоров, находится на достаточно высоком уровне, позволяющем эффективно осуществлять защиту охраняемых интересов.

3. Что же касается применения мер гражданско-правовой ответственности, то следует отметить, что несмотря на то, что наличие или отсутствие вины директора в совершении гражданско-правового правонарушения, выражающееся в соблюдении или несоблюдении разумности и добросовестности подлежит установлению судом в каждом конкретном случае, раскрытие в Постановлении Пленума № 62 общих, объективных критериев добросовестности и разумности видится положительным фактом для правоприменительной практики. Принятие подобного документа отвечает наметившейся в последние годы правовой тенденции к усилению ответственности членов органов управления за принимаемые решения и должно положительно сказаться как на практике привлечения к ответственности недобросовестных директоров, так и на поведении добросовестных директоров при определении стандартов своего поведения, которое бы подразумевало совершение действий, исключающих ответственность за возможные убытки. Обоснованным видится и предложение ряда авторов закрепить положения Постановления на уровне законодательства РФ^[392]. Вместе с тем, нельзя не отметить, что Постановление Пленума № 62, на взгляд автора настоящего исследования, излишне ориентировано на защиту бизнеса от недобросовестных директоров, тем самым связывая руки добросовестным менеджерам, что может привести не только к отсутствию желания у управляющих принимать рискованные решения при управлении компанией, но и вызвать всплеск корпоративного шантажа со стороны миноритарных акционеров, которые будут злоупотреблять своим правом на предъявление исков о возмещении убытков, причиненных обществу членами органов управления.