1. Понятие греха по неведению и ошибке.
Согласно религиозно-правовому
учению Библии «всякий, делающий грех, делает и беззаконие; и грех есть беззаконие» (1 Ин. 3, 4). Поэтому неудивительно, что в Ветхом Завете понятия греха и преступления часто отождествляются, и многие уверены, что в библейской традиции они синонимичны1, что «в сфере уголовного права божественное происхождение всех законов требует считать преступление грехом, нарушением божественной во- ли»[760] [761]. В современном юридическом сообществе даже бытует мнение, что «преступление в древних обществах являлось только грехом»[762], и потому определялось «право только через веру, закон через священное изречение, правосудие только через совокупность обрядов»[763]. Однако учитывая все сложности в дифференциации греховного и преступного во всяком религиозном праве вообще и в праве Древнего Израиля в частности[764], тем не менее, с позиций современной уголовно-правовой доктрины представляется весьма интересным рассмотреть понятие и виды особой разновидности грехов, введенных книгой Левит в систему Моисеева уголовного права, - грехов по неведению и ошибке, а также сопоставить их с представлениями 0 преступлении, вытекающими из положений Синайского уголовного кодекса. Понятие и система грехов по неведению и ошибке имеют иную природу, отличную от генезиса системы преступлений Синайского кодекса. Происхождение первых в начальных строках книги Левит описано следующим образом: «И воззвал Господь к Моисею, и сказал ему из скинии собрания, говоря: Объяви сынам Израилевым и скажи им: когда кто захочет принести жертву Господу... » (Лев. 1, 1-2). Тот факт, что Божьи установления о грехах по неведению и ошибке появились значительно позднее - после объявления Моисеем Декалога, положений Синайского закона и устройства скинии, показывает их второстепенное значение и менее опасный характер соответствующего поведения в сравнении с нормами о преступных деяниях, сурово караемых по Синайскому уголовному кодексу. Еще одним фактором, показывающим второстепенное для обеспечения правопорядка юридическое значение грехов по неведению и ошибке, описываемых в книге Левит, по сравнению с преступлениями, запрещенными Синайским законом, является несравнимо мягкий характер санкций соответствующих норм. Мерами ответственности за такое греховное поведение согласно Священническому уставу стали жертвы всесожжения тельца, мелкого скота, голубя. Таким образом, уже первые строки книги Левит, а равно их место в системе нормативных установлений Моисеева Пятикнижия, позволяют выделить следующую группу факторов, указывающих на гораздо меньшую степень общественной опасности грехов по неведению и ошибке по сравнению с преступлениями: 1) книга Левит и ее устав, включая нормативные описания грехов по неведению и ошибке и жертвоприношений, занимает третье место в Торе, следующее за книгой Исход, содержащей нормы Синайского права; 2) установления о грехах по неведению и ошибке и жертвоприношениях появляются позже уголовно-правовых запретов на совершение преступлений, систематизированных в Синайском уголовном кодексе; 3) установления Божии о грехах по неведению и ошибке и жертвоприношениях даются Моисею в более прозаичной обстановке - в месте присутствия Бога, специально устроенного для общения с Израилем через пророка Моисея и священнослужителей (скинии собрания), без каких-либо особо подчеркивающих торжественность момента драматических эффектов (грома, молнии, огня и т. п.); 4) санкции установлений книги Левит о грехах по неведению и ошибке несравнимо мягче наказаний, предусмотренных в книге Исход за преступления[765]. На основании изложенного можно заключить, что библейская история становления синайского и постсинайского уголовного права включает в себя следующие основные этапы, указывающие на поступательный характер его развития: 1) торжественное установление Богом идеологических основ правовой системы богоизбранного народа, включая уголовное право, в виде Десятисловия, а также чудесное придание им формы священных каменных скрижалей; 2) торжественное постановление Богом основных норм правовой системы Древнего Израиля в виде Синайского кодекса, основная часть которого представляет собой совокупность уголовно-правовых норм в виде системы преступлений и наказаний, и их закрепление пророком Моисеем в священном свитке книги завета; 3) объявление Господом в скинии собрания пророку Моисею системы менее опасных по сравнению с преступлениями грехов по неведению и ошибке и полагающихся за их совершение жертвоприношений; 4) дополнение норм Синайского уголовного кодекса более поздними законоустановлениями, нашедшими отражение в книгах Левит и Числа; 5) обновление Моисеева уголовного права путем постановления Девтероно- мического уголовного кодекса книги Второзаконие, преследующее цель сохранения, приспособления и совершенствования уголовно-правовых норм применительно к новым историческим условиям жизни Израиля в Земле Обетованной. Таким образом, в целом логика исторически поступательного становления древнееврейского уголовного законодательства в Моисеевом Пятикнижии подчинена принципу его развития от общего, основного, главного к частному, от более к менее социально значимому. Данный принцип нашел выражение в устройстве системы уголовного права не только Древнего Израиля, но и практически всех современных государств, уголовные законы которых традиционно включают два основных элемента - общую и особенную части, а составы преступлений в последней, как правило, располагаются от более опасного к менее опасному. Однако применительно к вопросу соотношения преступлений и грехов по неведению и ошибке следует отметить еще один аспект построения древнееврейской уголовно-правовой системы, не свойственный современному российскому уголовному законодательству: помимо классификации преступлений по признакам объекта она предусматривала их деление в условной особенной части еще и в зависимости от степени опасности: а) деяния, характеризующиеся повышенным уровнем общественной опасности, или собственно преступления (описываются преимущественно в книге Исход, могут описываться и повторяться в других книгах Торы); б) менее опасные посягательства - грехи по неведению или ошибке (описываются преимущественно в книге Левит). При этом утверждение, что грехи по неведению и ошибке имеют уголовноправовую природу и могут с юридической точки зрения получить оценку преступлений-проступков, нуждается в дополнительной аргументации. Это тем более необходимо в связи с тем, что древнееврейское законодательство того времени, хотя и представляло собой относительно систематизированный пророком Моисеем свод установлений Божиих и отчасти норм обычного права, оно не знало отраслевой кодификации. Полагаем, убедительными и достаточными свидетельствами нашей правоты относительно юридической оценки грехов по неведению и ошибке как особого вида преступлений могут послужить следующие доводы: а) с формально-юридической точки зрения, большинство установлений книги Левит, связанных с обязанностью жертвоприношения, по своей структуре схожи с современными уголовно-правовыми нормами и состоят из диспозиции (описания греха по неведению или ошибке) и санкции (указания на вид жертвы, приносимой во искупление данного греха); б) многие из этих деяний признаются преступными и сегодня, совпадая по юридическим признакам с известными действующему уголовному законодательству преступлениями, совершаемыми по легкомыслию или небрежности; в) примечательно, что в книге Левит для обозначения грехов по неведению или ошибке используются различные термины в качестве синонимов, в том числе «проступок» (Лев. 5, 18) и «преступление» (Лев. 5, 15; 6, 2). На уголовно-противоправный характер греха по неведению или ошибке указывают и другие авторы, исследовавшие тексты книги Левит и в правовом, и в богословском аспектах. Таким образом, описываемые в книге Левит грехи по неведению и ошибке представляют собой преступления-проступки, характеризующиеся относительно невысоким по сравнению с собственно преступлениями уровнем общественной опасности, совершаемые случайно либо по легкомыслию или небрежности, а потому не влекущие за собой суровых мер наказания и искупаемые жертвоприношениями. При этом библейское понятие греха по неведению и ошибке, с точки зрения уголовно-правовой доктрины, охватывает «два психологических состояния: ошибку в собственном смысле слова как невиновное совершение деяния и ошибку как неосто- рожность»1. И если последняя может указывать на вину в преступлении и служить элементом основания ответственности и по современному уголовному праву, то невиновное причинение вреда однозначно исключает уголовную ответственность. Что же касается объекта и объективной стороны грехов по неведению и ошибке, то в отличие от субъективной стороны в книге Левит описанию первых не уделяется такого пристального внимания, которое характерно, например, для книги Исход, где детально описываются внешние признаки того или иного преступления. В связи с этим можно сказать, что грехи по неведению и ошибке как разновидность преступлений-проступков и родовое понятие охватывают широкий спектр посягательств в разных областях жизни Древнего Израиля, включая, прежде всего, сферу религиозных отношений как объект религиозных преступлений. При этом то обстоятельство, что для обозначения преступлений-проступков взят за основу богословский термин «грех», указывает на преобладание в них религиозной подоплеки.