§2. Структура и функции правосознания субъекта статусного публичного права

В дальнейших рассуждениях будем исходить из тезиса о том, что базовым психологическим условием по отношению к актам поведения индивидуального субъекта статусного публичного права, фактором его саморегулирования - первым уровнем в процессе правового регулирования - является правосознание.

С большой долей достоверности можно говорить о том, что сознание гражданина является внутренним стимулом и регулятором поведения, соответствующего идеям, ценностям права, и адекватных им вариативных актов поведения, переводящих абстрактные требования правовых предписаний в ткань общественных отношений.

«Передавая» личности знания о праве в процессе реализации собственной познавательной функции, эмоционально окрашивая отношение к ним, «пропуская»

через субъективный жизненный опыт, представления, установки, стереотипы, выступая внутренним стимулом поведенческих актов граждан, обеспечивающих функционирование государства и иных институтов политической системы общества, правосознание является идеальным источником политико-правовой реальности, основанной на ценностях прав человека, важным фактором установления публичного правопорядка.

Принимая во внимание вышесказанное, полагаем, что обоснованно можно констатировать следующее. Статусное публичное право «будет в состоянии обрести» свое реальное бытие, глубоко проникнуть в ткань публично-правовых отношений, трансформироваться в конкретные политико-правовые институты не раньше, чем и индивидуальным сознанием будут восприняты, адаптированы к субъективной реальности находящиеся в его основе ценности права. Не раньше чем сформируются коллективные и индивидуальные представления о необходимости их соблюдения, защите в повседневной практике политико­правовой жизни и в процессе функционирования государства, его органов и всех иных публично-правовых институтов общества.

Этим и обусловлено рассмотрение вопроса о структуре и содержании правосознания, а также связанных с ним психических феноменов, оказывающих влияние на выбор той или иной модели поведения субъекта статусного публичного права по реализации прав, исполнению обязанностей, осуществлению полномочий.

На основании накопленных различными областями социогуманитарного научного знания сведений можно говорить о том, что структура политико­правового сознания личности традиционно интерпретируется как органическое единство идеологического (рационального) и психологического компонентов. Пространство политико-правового сознания субъекта публичного статусного права, ограниченное рамками рациональности и эмоциональности, задает вектор выявления его содержания. Оно же, в свою очередь, формируется благодаря функционированию механизмов психики гражданина. Представляется, что в контексте предлагаемого исследования интерес вызывает не просто содержание

политико-правового сознания, а его наполнение именно правовыми ценностями, связаннымиправочеловеческим компонентом. Именно он оказывает решающее влияние на мотивационные процессы, определение доминирующего мотива как отдельного акта, так и политико-правовой активности гражданина в целом.

Идеологический полюс сознания немыслим безотносительно к процессам мышления - высшей формы рефлексии человека, которыми и обеспечивается. Мыслительные процессы представляют собой особый механизм психической регуляции, оснащенный логическими и языковыми средствами, облегчающими коммуникацию людей (слова, символы, смыслы). Функция мышления как относительно самостоятельного механизма сознания «сводится к решению задач, которые возникают перед человеком в ходе практической деятельности»^[496].

В структуре сознания субъекта публичного статусного права идеология представлена совокупностью идей, суждений, научных доктрин, теорий - информации о том месте, которое человек занимает в государственно­организованном обществе, о принципах взаимоотношений гражданина и государственной власти, различных институтов политической системы, гражданского общества. В этом сложном идеологическом конгломерате, где существует много нестыковок и противоречий, господствуют неустойчивые процессы, как представляется, право и генетически связанные с ним права человека занимают соответствующее их значению место.

Проиллюстрировать сказанное можно данными социологического исследования, организованного сектором социологии прав человека Института

социально-политических исследований РАН и социологической службой «Барометр».

Респондентам, принявшим участие в опросе, в числе других был задан вопрос: «Считаете ли вы, что принятие Конституции РФ в 1993 году повлияло на ситуацию с правами человека в российском обществе?».

Обращает на себя внимание значительный рост позитивных оценок (80 %) по сравнению с предшествующим периодом опроса (45 %)^[497].

Принятие волевого решения, выбор варианта поведения гражданином, обладающим как общим, так и компетенционным юридическим статусом в системе статусного публичного права, в этих условиях во многом зависит от мышления, деятельности по осуществлению интеллектуальных операций (интеграция и дифференциация полученной из политико-правовой среды информации, использование законов логики, сравнение, оценивание и др.).

Политико-правовая идеология субъекта статусного публичного права, как психический фактор и одновременно структурный компонент человеческого сознания, имеет важное прикладное значение и выполняет необходимую функциональную нагрузку в механизме самореализации статусного публичного права. Идеология ориентирует личность на определенные акты поведения, помогая раскрыть практическую значимость правовых идей в процессе ее политико­правовой социализации и функционирования демократического правового государства, в целом политической системы общества.

Тема настоящего раздела исследования вынуждает обратить пристальное внимание и сконцентрироваться на вопросе о знании о правах человека и их связи с правом^[498]. Тем более, что ряд принципиальных и значимых моментов этой детерминации, вызывает вполне обоснованный интерес у экспертов, сохраняя стремление научной общественности и практиков к их разрешению.

Среди таких проблемных зон выделим, во-первых, вопрос о природе знания

о праве, правах человека, тех ценностях, которые они в себе содержат; во-вторых, вопрос о том, являются ли они приобретенными или же передаются человеку иным путем.

Думается, что научная полемика, начатая еще во времена Платона, о том, являются ли знания человека врожденными или их можно приобретать, не утратила своей актуальности сегодня и имеет прямое отношение к природе знаний о правовых ценностях, их гуманитарном наполнении.

Позитивизм провозгласил знания продуктом исключительно человеческого разума. Наиболее известные представители этого направления в философии - Локк, Беркли, Юм - считали, что разум способен преобразовывать чувственный опыт человека в логически обоснованную и организованную интеллектом картину мира, то есть в знания. Данный тезис подкреплялся утверждением о том, что другого источника знания, кроме разума, в природе нет и быть не может.

В соответствии с тезисами, отстаиваемыми позитивизмом, политико­правовая идеология личности как элемент индивидуального сознания является результатом процесса постижения закономерностей возникновения, развития и функционирования политико-правовой действительности, прав человека как политико-правового феномена. Знание этих закономерностей призвано приобщить индивида к решению общих задач, к реализации коллективного интереса в качестве субъекта, обладающего широкой свободой самоопределения.

В соответствии с этой концепцией формирование политико-правовой идеологии осуществляется как процесс теоретического осознания интересов, целей и задач общества, государства и гражданина.

рациональных способностей.

Высокий темп обновления знаний в информационном обществе влечет быструю сменяемость социальных структур и институтов, воплощающих это знание, типов и способов их коммуникаций. Многие социальные институты становятся эфемерными: существующими сравнительно небольшое по продолжительности время. Интеграция прошлого и будущего в относительно устойчивую цепь событий, образующую индивидуальную биографию и лежащую в основе личности, Я, оказывается проблематичным, весьма затруднительным, а в отдельных случаях и просто невозможным делом. В связи с этим В.А. Лекторский, без сомнения, справедливо отмечает, что «.усложняющаяся в современном обществе цепь социальных и технологических опосредований между действием и его результатами делает сложным рациональное планирование действий не только на коллективном, но и на индивидуальном уровне»^[499]. В свою очередь, минимизация влияния идеологии на всю сферу субъективной реальности, в том числе, конечно, и в процессе выбора линии поведения в сфере публично-правовой практики общества, выступает основной причиной ставшей данностью современного мира манипуляции сознанием.

Но дело не только в возросших возможностях манипулирования общественным и коллективным сознанием со стороны властных и иных субъектов общества. Маловероятно, что основополагающие идеи права и прав человека, отраженные в правовых нормах и провозглашенные на уровне государственной политики, «перекочевали» бы в сознание гражданина автоматически и стали бы той доминантой, которой придается индивидуальное значение субъектами статусного публичного права при выборе той или иной модели поведения.

Для объяснения фактического действия правовых норм, их воплощения в актах правомерного поведения субъектов необходимо преодолеть пределы собственно юридической материи. Поскольку сами по себе правовые нормы не в состоянии объяснить модальные суждения (возможно, запрещено, справедливо,

законно и др.) и их перевод из области должного в область сущего^[500].

Важно также учитывать, что зафиксированные юридическими нормами ценности права и прав человека, различных моделей поведения как факт юридической реальности вовсе не являются фактом для индивида, поскольку человек не «открывает» заранее заготовленные социальной средой его обитания факты, а активно воздействует на них при их отборе. «Факты возникают как итог деятельности человека, как результат его активного творческого воздействия на мир»^[501]. Отбор человеком (гражданином) информации, учет сведений, поступающих из политико-правовой среды его обитания, возможность брать ее в расчет, искать новую информацию, контролировать ее поступление, корректировать с уже имеющимся объемом, «связывать и развязывать узлы возникающих сомнений», касающихся поведения и внешних реакций, иными словами, вся информация о фактах (демократия, политические права человека, общее благо и др.) воспринимается и переживается индивидуально чувственно, всегда эмоционально окрашено. Любое рациональное действие анализируется с учетом того, что совершающий его субъект учитывает возможные последствия своего поведения. Кроме этого, важно соотнести выбранные средства осуществления акта поведения с существующими в обществе нормами поведения, с коллективными представлениями о дозволенном и запретном, с представлениями действующего субъекта о самом себе, о своей биографии, о принятых в прошлом обязательствах, о принадлежности к той или иной общности. По-другому: с тем, что называется индивидуальной идентичностью, которая характеризуется изменением самосознания личности под воздействием политических, идейных, экономических религиозных и иных факторов, конкретной культурной среды и исторического момента, обуславливающих различные виды индивидуальности, «включая ослабление религиозных оснований права и расширение области международно-правового регулирования за счет юрисдикции национальных

государств» ^[502].

Особенно это характерно для людей, в структуре сознаниякоторых в актуальном и активированном состояниях находится не рациональный, а эмоциональный его компонент. Речь идет о большинстве граждан с непрофессиональным политико-правовым сознанием. Они, в отличие от компетентных лиц, обладающих экспертным политико-правовым сознанием, «позволяющим» своему носителю делать авторитетные заявления и основанные на рациональных разработках выводы, не могут или не хотят взвешенно оценивать свои действия в публичной сфере общества.

Существенным образом затруднено освоение большинства граждан научно обоснованных знаний о функции (роли) каждого человека как члене гражданского общества в решении коллективных дел, о ее престиже, о важности реализации политических прав и свобод, уравновешенных ответственностью за принятое решение, проникновение в индивидуальное сознание информации о сложившейся в обществе практике. По-другому: проблематизируется функционирование именно идеологического компонента сознания.

Реальная жизнь граждан, столкнувшихся с проявлениями нарушений принципов демократии, функционирования социального государства, идеологического плюрализма, правовой законности, ответственности и др., т.е. с тем, что минимизирует реальные условия для существования прав человека в повседневности, зачастую вступает в противоречия со смыслом, содержанием, аксиологическим наполнением знаний о праве. А ведь именно они положены в основу, в частности, российского конституционализма и современной российской государственности.

Одновременно, как было отмечено ранее, весьма тревожные сигналы поступают и со стороны самого общества. Они сопровождаются проявлениями низкого уровня политической и юридической культуры, обусловленными незрелым, деформированным правосознанием. Его негативной формой, как

хорошо известно экспертному сообществу, выступает правовой нигилизм. Данная форма негативного правосознания в современной России «демонстрирует» себя с разных сторон, в разных формах: прямое и преднамеренное нарушение законов и других нормативных правовых актов; повсеместное массовое неисполнение и несоблюдение юридических предписаний; издание противоречивых и даже взаимоисключающих нормативных правовых актов; подмена закона политическим и идеологическим прагматизмом; и поражающее воображение своей масштабностью повсеместное нарушение прав и свобод человека и гражданина.

В этой связи показательным является мнение самих граждан российского государства, выявленное в ходе одного из социологических опросов^[503]. Негативная тенденции к разрыву непосредственной политико-правовой связи между властвующими и подвластными совпадает с существующими реалиями в иных государствах^[504].

Поэтому и сегодня сохраняет свою актуальность утверждение Н.И. Матузова о том, что «судьба прав человека в России полностью зависит от исхода проводимых в стране экономических реформ, преодоления всеобщего (системного) кризиса общества»^[505].

Игнорировать тот очевидный факт, что положительный потенциал прав, свобод, обязанностей и ответственности человека нейтрализуется, а подчас и дискредитируется существующей социальной и юридической практикой, становится все труднее. Жизнь, проживаемая отдельным человеком в таких условиях, питает, наполняет, оказывает свое негативное влияние на политико­правовое сознание гражданина и, как следствие, на акты публично-правовой активности, обусловливает реальный политический режим общества, практику функционирования институтов государства и в целом политической системы социума.

Серьезная проблема возникает у большинства граждан и при выборе источника информации, содержащего более-менее объективную картину о состоянии дел в сфере прав человека, их правовой регламентации, защиты^[506]. Мнение российских граждан о специализированных журналах не прибавляет оптимизма^[507].

При осуществлении анализа вопроса о природе знаний о праве и правах человека уместно вспомнить, что интерес к природе знания возник в научных кругах, разумеется, не сегодня. За период длительного обсуждения темы сформировались разнообразные ее интерпретации.

Сторонники доктрины врожденных идей - Декарт, Спиноза, Лейбниц, Кант, развивая высказанные еще Платоном тезисы, полагали, что знания о мире изначально присущи человеческому разуму. Следуя этой логике, можно предположить, что чувственный индивидуальный опыт личности в политико­правовой сфере только «провоцирует» проявление или развертывание внутри разума знаний о правах человека, его свободах и обязанностях, которые пребывали в нем до этого в некоем сжатом состоянии. Последователи интуитивизма также

утверждают, что получить знание посредством логически последовательных шагов невозможно. Новое знание всегда прозревается, угадывается, «выдумывается» и только после этого логически обосновывается. Это утверждение тем более верно, если учесть, что набор получаемых исходных эмпирических данных, на основе которых конструируется новое знание, изначально его не содержит.

Принимая во внимание вышесказанное, таким образом, следует допустить, что в процессе своей когнитивной (мыслительной) деятельности человек черпает новые для себя знания, в частности знания о том, что есть право, статусное публичное право и права человека, внутри себя, из персонифицированной кладовой генетической памяти человечества, носительницей которой является каждая личность. Факты о политико-правовой реальности, о функционировании государства и иных институтов политической системы гражданского общества, о политических правах и обязанностях, свободах и ответственности гражданина, поглощаемые интеллектом как наиболее рассудочном компоненте сознания в процессе такой творческой работы, скорее, помогают возникновению знания.

Анализируя факты социальной среды, свидетельствующие о месте и значении прав, свобод, обязанностей гражданина в публично-правовой сфере общества, сравнивая, сопоставляя их с собственными представлениями, субъект благодаря рассудочной части своего сознания конструирует индивидуальное знание. Именно эти знания как продукт когнитивной активности^[508] сознания, являются определяющими для личности в процессе ее политико-правовой социализации, формирования ее активности, направленной на реализацию публичного статуса.

Получение знания есть лишь момент в сложном процессе функционирования политико-правового сознания субъекта статусного публичного права. Для того чтобы это знание нашло отражение в поведенческом акте, необходима его трансформация. Важно, чтобы продукт познавательной деятельности субъекта

статусного публичного права приобрел свойства правового идеала. Возникновение политико-правового идеала в процессе функционирования индивидуального сознания субъекта возможно лишь при его прохождении через другой компонент - политико-правовую психологию - сознание практическое, основанное на чувствах и переживаниях, возникающих спонтанно при непосредственном соприкосновении с жизнью, с элементарным, сиюминутным «знанием» фактов социальной среды. Это важно постоянно иметь в виду постольку, поскольку правосознание «является сложной системой взаимосвязанных элементов»^[509], что обуславливает использование в анализе системного (структурно-функционального) подхода.

Особенность публичной сферы правовой жизни, как уже неоднократно подчеркивалось выше, состоит в субъективном, сознательно-волевом ееопосредование. В «правовом сознании и правовом развитии не может быть преодолен социально-субъективный и социально-ценностный подход»^[510], а действенным источником всей правовой жизни и ее отдельных сегментов является человек^[511]. В этой связи уместным, полагаем, обратиться к опыту психологической школы права, утверждавших, что само право и его ядро - права человека, коренятся в характере их носителя, его переживаниях. Л.И. Петражицкий^[512] и его последователи уделяли большое внимание анализу эмоциональной составляющей сознания, переживаний нравственно-правового типа. В их интерпретации различия между правом и правосознанием практически исчезают. А основу правовых переживаний составляют эмоции человека. В структуре сознания субъекта статусного публичного права, в социально-психологическом механизме публично­правовой активности гражданина значение эмоций также едва ли можно переоценить.

Состояние общетеоретической науки по данному частному вопросу до сих

пор сохраняет проблемный характер и демонстрирует отсутствие конвенции среди специалистов. По сложившемуся, широко распространенному среди юридической общественности мнению, правовое поведение в силу своего формального характера и официальной обязательности юридических норм отличается эмоциональным аскетизмом, безразличием к чувственной стороне самого акта поведения, действия, ярко представленной, к примеру, в моральной сфере.

Одновременно следует отметить в виду и другой подход. Обособленное положение среди современных теоретиков права по этому вопросу занимает авторитетный исследователь в области общей теории государства и права Г.В. Мальцев. Он верно, на наш взгляд, отмечает, «что обсуждение проблем правового (правомерного) поведения вряд ли может стать плодотворным без учета психологической природы чувств и эмоциональных комплексов, которые привели субъекта к необходимости совершать тот или иной поступок»^[513]. С этим утверждением трудно спорить. Поэтому «переместим» анализ структуры и содержания сознания субъекта политико-правовой активности в область эмоций.

Все существующие в науке теории эмоций условно можно разделить на две группы. Первая включает те из них, что оценивают эмоции как нечто вторичное, как ощущения - простейшие познавательные переживания, вызванные внутренними раздражителями или вследствие внешних событий, обстоятельств, состояний, обобщенно именуемых раздражителями нервной системы человека. Помимо ощущений, эмоциональная сфера сознания представлена восприятием (комплексы ощущений, создающие определенные образы предметов, фактов, событий) и развиваемыми на фундаменте ощущений и восприятия представлениями - образами реальной действительности, которые могут быть многократно воспроизведены по опыту прошлых психических переживаний.

Вторая сформировавшаяся в науке позиция по вопросу об эмоциях является полной противоположностью первой. Она состоит в признании за эмоциями приоритетного положения, утверждает, что эмоции первичны, поскольку они не являются реакцией на какое-то событие. Появившись внутри личности, эмоции

выходят во внешний по отношению к человеку мир, окрашивают наши мысли, влияют на характер поведения. Приводя в рабочее состояние когнитивные процессы (мышления, памяти и др.), эмоции «заставляют» индивида совершать те или иные поступки, обладая для этого «насилия» достаточной психической энергией. Эмоции в рамках данного направления рассматриваются как результат работы глубинного разума человека, его подсознания, более древнего человеческого рассудка. А под сознанием, как известно, оперирует теми фактами внешнего мира, которые имеют отношение к выживанию, безопасности и другим основополагающим моментам человеческого бытия, - фундаментальными правами человека.

Для реализации цели настоящего исследования не следует ограничиваться каким-либо одним из этих подходов. Напротив, попытаемся максимально использовать позитивные моменты, содержащиеся в каждой из указанных научных позиций.

Психическая (эмоциональная) составляющая актов реализации публичного статусного права (устойчивые длительные чувства, включенные в мировоззрение, устойчивое отношение к явлениям политико-правовой социальной действительности); эмоциональное состояние личности (настроение, эмоциональный тонус); представления и переживания под влиянием конкретной ситуации в политической сфере - это подвижный процесс с индивидуальной эволюционной динамикой. Он протекает в субъективной реальности гражданина и переключает активность внутренних переживаний человека на внешнюю деятельность.

Эмоции выступают в качестве психической реакции на факты политико­правовой реальности, в которую погружен человек, при помощи эмоций осуществляется их (фактов) констатация, подтверждение в качестве значимых для публично-правовой деятельности гражданина. Немаловажным является и то, что чувственная оценка публично-правовой ситуации будет положена в основу формирования идеала, идеального плана действия самого поступка, о чем уже упоминалось выше. Иными словами, если события и процессы социальной среды,

ее политико-правовой сферы не окрашены эмоционально, то они безразличны для человека. А если они безразличны, то человек не просто не обращает на них внимания, он не способен осознать их логическое, взаимосвязанное существование, тем более обосновать для себя самого необходимость участия в политике.

Поскольку эмоциональная сфера есть сложный психический процесс, протекание которого задано индивидуальными, уникальными параметрами самой личности гражданина, ее особенностями^[514], то уместно предположить, что большинство действий субъекта статусного публичного права переживается во времени, имеет свою протяженность из прошлого в будущее и поддерживается благодаря фактам прошлого, настоящего и предстоящего. Так, эмоции, вызванные конкретной ситуацией в прошлом, пробуждают воспоминание о пережитом, которое порождало аналогичные или отличные переживания. Значение переживаемых длительный промежуток времени ситуаций трудно переоценить. Оно состоит в том, что длительные переживания формируют собственный психологический опыт личности, «основанный на ассоциациях, вытекающих из сравнения чувств и впечатлений, чувственных предпочтений, естественном стремлении личности к устойчивому, эмоционально комфортабельному внутреннему психическому состоянию, которое в обыденной жизни обозначается как душевное равновесие»^[515].

В свете сказанного выше, полагаем, будет правильным подчеркнуть, что эмоции носят, без сомнения, целевой характер. При этом предметом эмоции выступает сама цель, предполагаемый результат политико-правовой активности, акта действия либо поведения.

Для анализа сознания субъекта статусного публичного права, предшествующего и предвосхищающего акты его реализации, важно располагать не столько информацией о видах и классах эмоций, а таких существует

множество^[516], сколько ответом на вопрос, как различные эмоции, их комбинации воздействуют на выбор и реализацию поступка. В этой связи полагаем правильным остановиться на простейшей классификации эмоций.

В ее формате эмоции подразделяются на положительные (позитивные) и отрицательные (негативные). По мнению экспертов-психологов, позитивные эмоции оцениваются как психическая реакция на избыток полезной информации по сравнению с ранее существовавшим прогнозом. Иначе говоря, положительные эмоции возникают у человека тогда, когда все у него складывается лучше, чем ожидалось ранее (человек переживает радость, удовольствие, хорошее настроение, успех и др.). Отрицательные эмоции - это своеобразная психическая реакция на противоположную ситуацию в жизни человека: «дефицит информации или падение вероятности достижения цели»^[517].

Необходимость учитывать при анализе феномена политико-правового сознания качество эмоций, переживаемых человеком, вызвана следующим. В соответствии с принципом «максимизации - минимизации» человек будет стремиться продлить, как можно дольше удержать положительные эмоции (удовольствие, радость, уверенность, торжество) и всячески ослабить, предотвратить, прервать переживание отрицательных эмоций (отвращение, горе, страх, ярость). Одновременно в процессе психической регуляции человек получает из поля эмоций и чувств действительную информацию о самом себе, собственных переживаниях, на базе которых формируется его актуальное самочувствие, хорошее или плохое, длительное или кратковременное, устойчивое или легко преодолимое.

Из всего вышеизложенного вполне обоснованно можно вывести некоторые обобщающие положения.

Право и его ценностное ядро - права человека как содержательный момент политико-правовой психологии субъекта статусного публичного права

ассоциируются с чувством индивидуального комфорта, которое испытывает гражданин, реализуя свои политические права и свободы, выполняя свои обязанности перед обществом и государством в процессе своей политической социализации, в решении государственных и общественных задач. Подобно всем другим действиям, акты политико-правовой активности, правомерные действия гражданина в публичной сфере социума совершаются под доминирующим влиянием позитивных эмоций, они сопровождаются переживанием удовольствия, радости, уважения и др., дать которым хотя бы общий обзор - задача невыполнимая.

Очевидно, что эмоции в структуре мотивационной сферы деятельности гражданина, обусловленной реализацией публичного статусного права, занимают место структурообразующего фактора, детерминируя волю, определяя цель, снабжая сферу психики необходимой психической энергией для совершения самого акта активности. Благодаря эмоциональной сфере сознания субъекта статусного публичного права, в его недрах образуется связанность и состыковка, согласование в функционировании различных структурных элементов. Эмоции придают особую тональность получаемой из публичной среды общественной жизни информации, они способны служить посредником, связующим звеном между испытываемыми ощущениями, восприятием и представлениями человека, отдельными мыслеобразами, которые переживаются им актуально.

Иными словами, все, что приводит гражданина к совершению актов активности (использование прав, исполнение обязанностей, полномочий), эмбрион каждого поступка гражданина как субъекта статусного публичного права зарождается в недрах эмоционально-психологической сферы его личности, так или иначе проходит через механизмы мышления, т.е. осознается автономным субъектом, обладающим публичным юридическим статусом.

Механизм психической регуляции активности гражданина, реализации им своего публичного статуса неизменно ассоциируется не только с сознательным характером деятельности граждан при реализации общего либо специального статусов, но и с волей субъекта.

Вечно спорной и актуальной проблеме воли человека уделяли внимание ранее и продолжают это делать сейчас теологи, философы, юристы. Не вдаваясь в детали научной дискуссии между детерминистами и индетерминистами, предлагающими альтернативные решения вопроса о свободе воли человека, отметим, что воля представляет собой способность вырабатывать такие импульсы поведения, источником которых является сама личность, а не внешние по отношению к ней реалии, включая право и государственные институты, его обеспечивающие. Воля накрепко увязывается со способностью человеческого сознания к самоиндукции, проявляющейся в том, что личность в состоянии организовывать, направлять саму себя при выборе конкретной модели поведения^[518]. Воля демонстрирует себя всякий раз, когда возникает необходимость преодолевать препятствия, обеспечивать свободные пути для удовлетворения потребностей и достижения поставленной человеком цели под влиянием соответствующего мотива.

Человек, обладающий свободой воли, способен полагать цели, выбирать их и настойчиво стремиться к их достижению. Началом формирования воли являются влечения, которые возникают на базе инстинктов^[519].

Свобода воли в теории прав человека имеет свой аналог. Она проецируется в одном из принципов прав человека и фундаментальной ценности, именуемой свободой личности. Свободу человек не избирает, она дается ему изначально и сохраняется как потребность в таких условиях существования, которые способны обеспечить реализацию потенциальных возможностей и свойств человека. Свобода личности выражается в способности субъекта права и прав человека организовывать и направлять свою деятельность для приобретения и сохранения лучших условий бытия. Свободная воля человека - необходимое условие не только для духовно-нравственного освоения ценностей прав человека, но и для их генерирования, составляющего основу саморазвития личности.

Воля выполняет не менее важные функции в механизме политико-правовой

активности личности на уровне психической саморегуляции. В качестве основных из них следует отметить: выбор мотивов (доминирующего мотива) и целей политико-правовой активности; регуляцию побуждений при недостаточности их мотивации; организацию психических процессов в адекватно выполняемую человеком политико-правовую деятельность в соответствии с основными идеалами и ценностями прав человека.

Фактором, существенно корректирующим свободу воли индивида, некоторые авторы - противники теории индетерминизма (волюнтаризма) считают наличие потребностей личности, которые так же, как и эмоции, отражаются в целях деятельности индивида и определяют их содержание.

Потребности обладают рядом характерных признаков, особенностей. Прежде всего, потребности отличает то, что они носят конкретно-содержательный характер, связаны с конкретными благами, которыми человек стремится обладать и которые должны доставить ему удовлетворение. Другая характерная черта потребности состоит в более или менее ясном ее осознании, сопровождаемом эмоциональным состоянием, которое в свою очередь представляет собой побуждение к удовлетворению потребности, к изысканию необходимых для этого путей. Следует отметить и еще одну характерную черту потребности - повторное возникновение потребности, когда необходимость, которая лежит в ее основе, вновь дает о себе знать.

Потребности личности предстают как внутренние источники активности, исходное побуждение человека к действию - адаптивной форме жизнедеятельности, обеспечивающей в каждом конкретном случае наиболее благоприятный режим удовлетворения потребностей.

Общеизвестна иерархия потребностей, которую отразил в своей теории А. Маслоу. Исследователь выстраивает предложенную им иерархичную систему потребностей, «двигаясь» к вершине пирамиды, следующим образом. Физиологические (органические) потребности - потребность в утолении голода, жажды, полового влечения; потребность в безопасности, стремление чувствовать себя защищенным; потребность в принадлежности к социуму и в любви;

потребность в уважении, стремление к почитанию, достижению успехов; познавательные потребности; эстетические потребности, потребности в реализации своих творческих способностей; потребность в самореализации^[520].

В кругу разноплановых элементарные потребности (в питании, размножении, обеспечении безопасных условий существования и др.) находят воплощение в системе естественных прав человека, значение которых трудно переоценить. Ибо естественные права человека призваны поддерживать такие условия жизни, которые позволяют акцентировать внимание самой личности, общества и государства на формах бытия, отражающих неотъемлемые качества человеческой натуры. Элементарные права, детерминированные базовыми потребностями, призваны защитить биофизический аспект существования человека.

Всеобщее признание обрела та часть теории А. Маслоу, в которой ее автор утверждал, что путь к самореализации личности в любой сфере ее многопланового бытия открывается лишь после удовлетворения первичных, элементарных потребностей.

Более высокие позиции в иерархии потребностей личности занимают потребность в принадлежности к социуму, потребность в уважении, стремление к почитанию, достижению успехов, познавательные, эстетические потребности. Эти потребности детерминируют духовный поиск личности, организующий ее социализацию. Важным корректирующим дополнением к теории потребностей в системе саморегулирования личности выступает позиция отечественного исследователя А.Н. Леонтьева. Как известно, А. Маслоу сконструировал иерархию потребностей, «глядя» на них как бы со стороны, избрав для своей интеллектуальной деятельности плацдарм, находящийся вне личности. В отличие от него А.Н. Леонтьев и в этом вопросе оставляет за личностью ведущие позиции. Именно с позиций личности, по мнению исследователя, надлежит оценивать потребности, тесно примыкающие к мотивационным процессам, соотносить их с

жизненно значимым, первостепенным, приоритетным для нее самой^[521]. Потребности личности дают реальный критерий оценки и выбора мотивов, определения того, что хорошо или плохо, важно или неважно, должно или недолжно, нужно или ненужно, допустимо или нет.

В.Н. Кудрявцев, исследовавший значение потребностей в структуре правовой деятельности, вместе с тем отмечал, что «уровень потребностей не одинаков для различных типов личности»^[522]. Потребности обусловлены как врожденными, определяемыми генетической программой параметрами личности (задатки, тип темперамента), так и сформированными под воздействием среды (установки, стереотипы).

Наличие состояния нуждаемости индивида в каких-либо благах само по себе еще не вызывает актов поведения. Важно, чтобы эти потребности были осознаны, а затем через интерес проявились в определенной структуре притязаний. Лишь от фактической реализации разноплановых потребностей зависит политико-правовая активность личности. Однако важность удовлетворения первичных, базовых потребностей так велика, что они влияют не только на сами акты политической активности, но и на то, приобретут ли такие акты правовую форму, будут ли они соответствовать идеям и ценностям прав человека.

Сама по себе потребность, даже отраженная в структуре притязаний, не может быть признана необходимым и достаточным фактором, вызывающим к жизни конкретный политико-правовой поступок или их совокупность. Как состояние нуждаемости, она способна породить ненаправленную потребность организма и поддерживать ее на определенном уровне, усиливая или уменьшая силу такого состояния, требуя, таким образом, ее полного удовлетворения. Направленность и организованность деятельности человека может обеспечить только конкретный мотив, обретающий свойства доминирующего, лидирующего.

Анализ мотивационной системы гражданина позволяет говорить о том, что общие характеристики, относящиеся к мотиву, немногочисленны.

Именно мотив наполняет внутренней энергией акты поведения, которые поддерживают желание обретения определенного жизненного блага, максимально «приближаясь» к сфере потребностей личности. Мотив не только наполняет энергией акт поведения, выступая средством удовлетворения потребностей, не только определенным образом организует поведение, но и обеспечивает необходимыми энергетическими ресурсами процессы нового мотивообразования^[523]. В терминологии А.Н. Леонтьева, используемой Г.В. Мальцевым, речь идет о «сдвиге мотива на цель». Мотив рождается и существует, неся в себе самом программу стать целью поступка. Он пробивается к этому рубежу со всей энергией, которую сообщает ему опредмеченная потребность.

Важным для понимания психических механизмов саморегуляции личности является вопрос о выборе мотива конкретного поведенческого акта в пространстве внутренних оценочных отношений. Именно в мотивах отчетливо, пристрастно отражается оценочное отношение человека к действительности. Г.В. Мальцев, солидаризируясь с В.К. Вилюнасом^[524], подчеркивает: «Значимость оценочных отношений в мотивационных процессах подчеркивается тем, что они представляют механизм, через который многие отражаемые психикой реальные явления внешнего мира, общественной жизни (ценности, интересы, смыслы, убеждения, идеалы, нормы, институты и др.) получают доступ в мотивационную сферу, становятся мотивами особо усложненной формы, мотивационными образованиями»^[525].

Мотив как важный компонент субъективной внутренней реальности личности, сферы ее психической саморегуляции поддерживает свою функциональную достаточность благодаря тому, что он включен в процесс упорядочивания и сознательного преодоления хаотических, излишне подвижных

состояний человеческой психики. Мотив, сложноорганизованные мотивационные образования становятся активными «участниками» процесса пристрастного личностного осмысления человеком своей деятельности, представленной совокупностью действий, подчиненных сознательным мотивам и обеспечивающих переход целей в объективный продукт^[526].

Вопрос о борьбе мотивов, о появлении «смыслообразующих» мотивов, доминирующих потребностей, обусловливающих мотив, следует перевести в плоскость внутренней, психической активности самой личности человека. Это он борется сам с собой, со своими сомнениями и колебаниями относительно того, «как следует организовать движение мотивов по каналу целеполагания, какой из них может стать ведущим, предпочтительным, а каким суждено быть 531 дополняющими, поддерживающими и усиливающими конструируемую цель»^[527].

Таким образом, можно утверждать следующее. Именно: функция мотивов активности субъекта статусного публичного права состоит в поддержании его желания действовать в системе властных отношений сообразно предписаниям правовых норм, устанавливающих формы активности граждан в публичной сфере в соответствии с принципами гуманизма, свободы, равноправия, справедливости, самоопределения, уравновешенными общим благом, общественной и индивидуальной безопасностью, солидарностью и др.

Мотив публично-правовой активности придает деятельности гражданина целесообразность и разумность. Целью политико-правовой активности^[528]гражданина, непосредственным, обязательно осознаваемым результатом, на который в данный момент направлено действие, является не только обладание, но и осуществление, реальное использование политических прав и свобод, реализация личностного потенциала в сфере публичной политики. Те блага, которые воплощают политические права и свободы, являются основным объектом внимания, занимают кратковременную и оперативную память, с ними связан

разворачивающийся в данный момент времени мыслительный процесс и эмоциональные переживания.

На основании изложенного выше и принимая во внимание рассуждения подчеркнем, что внимание к психической саморегуляции субъектов публичного статусного права, разумеется, вызвано не праздным любопытством. Саморегуляция гражданина, активность особой психической реальности - его сознания - выступает предтечей ценностно-ориентированного поведения гражданина. Без сомнения, прав Г.В. Атаманчук, утверждая в одном из своих многочисленных трудов, что «ценности, роднящие людей, состоят в благоразумии (деятельности, бережливости, воздержании), в справедливости (взаимном добре и воздержании от зла), в доброте (сострадании, благотворительности, любви к людям). Такой подход коррелирует и позиции В.П. Малахова о том, что важнейшее правовое качество человека - обязательность, а честность, доверие, ответственность и др. - это его разновидности^[529]. Воплощенные в правовых нормах и обеспечивающих их организационных структурах, они тогда становятся действенными, когда превращаются в мотивы и установки поведения. Сколько бы общество ни создавало (навязываемых и принудительных) регуляторов, всегда внутренний импульс (интерес, идеал, ценностная ориентация, убежденность в чем- то) будет определяющим в человеческих поступках и действиях»^[530].

Сознание субъекта публичного статусного права в процессе саморегулирования выполняет ряд важных функций, которые конкретизируют каталог функций правосознания, отражающих единство правовой идеологии и правовой психологии в механизме регулирования. В силу свой значимости вопрос о функциях сознания субъекта статусного публичного права заслуживает самостоятельного анализа.

I. Социально-преобразующая функция. Именно благодаря активности сознания человек отражает существующие публично-правовые отношения в персональных образах, ощущениях, понятиях, идеях, теориях и т.д. При этом

процесс отражения не является зеркально-механическим. Поскольку в нем объективируются тончайшие нюансы человеческой психики (потребности, интересы, процессы мышления, памяти и др.), то отражение несводимо лишь к пассивному воспроизведению объекта - статусного права.

Разнообразные психические феномены участвуют в процессе отражения лишь теми свойствами, признаками или сторонами, которым познающим субъектом придается индивидуальное значение. Это помогает решать задачи адаптации к существующим политико-правовым реалиям, способствуя сохранению ценностного общественного опыта, укреплению и поддержанию созданного человеком институционального мира политики, оправданию позитивных компонентов существующего политико-правового порядка, объективно способствующих реализации прав человека.

И только эти элементы политических связей входят в процесс отражения, но входят уже трансформированными политико-правовым сознанием самого субъекта. Приобретенный в результате отражения политико-правовой реальности личный опыт, таким образом, не всегда является тождественным познаваемому объекту. Однако именно он интегрируется в знание о политико-правовой действительности, принимает живое участие в конструировании мировоззрения личности, отражающего политико-правовые и нравственно-этические ценности прав человека. Такое персональное знание является основой моделирования субъективного политико-правового идеала, предполагающего ответ на вопрос «как должно быть» в области политических отношений, в сфере реальной политики, оцененной в параметрах человеческого измерения, ценностей прав человека.

Привнесение в концентрированный образ политики и публичного права субъективных моментов свидетельствует о творческом, не пассивном характере сознания его носителя. Индивид, осваивая объективные по отношению к нему свойства и связи политического характера, одновременно «встраивает» в отраженный образ потребности, интересы, волю, эмоции человека. И тем самым создает идеальный политико-правовой мир^[531]. Благодаря этому отражаемая

сознанием субъекта реальность преобразуется, обретает относительную самостоятельность, возможность позитивно видоизменять и направлять поведение в адекватное этим переменам русло. Именно эти процессы находятся в основе трансформации политико-правовой реальности, позволяют изменять ее и положение личности в ней в соответствии с правовыми идеями и принципами.

Социально-преобразующая функция сознания субъекта статусного публичного права проявляется, таким образом, в своеобразном «забегании» вперед. Такая деятельность сознания индивида представляет собой процесс, в котором опыт прошлого и настоящего проецируется личностью на будущее. При этом система продуцируемых образов и создаваемых идеальных моделей политических отношений выступает первоосновой, которая детерминирует, направляет и позволяет осуществлять одни формы поведения, предотвращать развитие других, одновременно предостерегать человека от действий, могущих причинить вред обществу, а в конечном итоге и самому себе, содействуя, таким образом, сохранению лучшего в человеке как субъекте политико-юридических отношений, носителе прав и свобод и обязанностей.

II. Познавательная функция (гносеологическая). Эта функция имеет непосредственное отношение к процессу отражения политико-правовым сознанием окружающей человека действительности, получению, генерированию информации о ней.

Исследование гносеологической функции сознания гражданина при моделировании актов политико-правовой активности актуализирует смежную проблему - природы информации, способной оказать решающее влияние на проявление доминирующего мотива и адекватного ему акта поведения.

В информациологии существуют различные позиции и точки зрения по поводу природы феномена информации. Однако никто не пытается оспаривать утверждение о том, что без информации существование современного постиндустриального общества периода высоких компьютерных технологий едва ли

возможно^[532], так же как и жизнь отдельного человека. И это необходимо признать со всей определенностью. Если бы человек не «улавливал» информацию, поступающую из окружающей среды, не умел бы ее перерабатывать и передавать ее другим в процессе общения, устанавливая, таким образом, информационные коммуникации, его жизнь, само существование были бы поставлены под вопрос.

Указанный выше тезис необходимо признать верным и в отношении бытия личности в сфере публично-властных отношений. Из этого со всей очевидностью следует, что публично-правовая активность гражданина возможна лишь при условии надлежащего информационного обеспечения и умелого освоения, владения, использования полученной информации. Именно этот аспект проблемы связан с познавательной функцией политико-правового сознания, активированной в результате определенных энергетических затрат, интеллектуальных действий личности гражданина в процессе его политико-правовой социализации.

Познавательная функция сознания индивидуального субъекта статусного публичного права характеризует собирание, изучение фактических данных о различных явлениях политико -юридической среды (субъектах, институтов, отношений, ценностей, статусов, ролей и др.). Без этого невозможно представить не только публично-правовую активность гражданина, в каком бы качестве он ни выступал, но и присутствие человека, его наличное бытие, существование в политико-правовом пространстве. Важность этой функции наиболее ярко объективируется в период подготовки и проведения выборов, проведения голосования политическими партиями и т.д.

Для оценки происходящего, формирования индивидуальной позиции и выбора формы единичного акта или линии публично-правового поведения гражданам чрезвычайно важно ориентироваться в информационном наполнении политической системы. Этот тезис едва ли требует дополнительных обоснований. Более пристального внимания, как представляется, заслуживает вопрос о том, какие свойства и качества необходимы информации для того, чтобы быть воспринятой сознанием субъекта без излишних, необоснованных усилий и интеллектуальных энергозатрат. Думается, что к таким качествам следует отнести полноту сведений, точность, объективность, эмоциональную заряженность, адаптированный характер, облегчающий восприятие соответствующей аудиторией.

Обычно в литературе указывается именно на эти параметры информации. В целом следует согласиться с тем, что все вышеуказанные ее признаки, безусловно, значимы, поскольку именно данные свойства сведений о происходящем в политическом процессе общества способны в большей степени обеспечить успешное проникновение информации в индивидуальное сознание, ее восприятие, а не отторжение, сохранение для последующей переработки и использования. Это, в свою очередь, обеспечивает накопление необходимого и достаточного объема сведений, помогает гражданам (избиратели, депутаты, кандидаты в депутаты, избранные на должности руководители и служащие органов государственной власти и местного самоуправления) оценивать состояние, ориентироваться в преобразованиях, происходящих в политико-правовом процессе, уяснять трансформацию политической системы общества, фиксировать конструктивное, главное и необходимое для принятия решения, реализации акта активного политико-правового поведения.

Однако важным представляется рассмотрение вопроса не только об обеспечении определенного объема полученной индивидуальным субъектом публично-правовых отношений информации, но и о качественных ее характеристиках. При сборе информации гражданин может попасть в ситуацию, когда материал политико-правового свойства окажется настолько большим,

массивным, что станет избыточным, неоправданно переполненным второстепенными деталями и подробностями, следствием чего станут неоправданные трудности в его освоении и использовании. Избыточность в большей мере может затруднить, нежели облегчить формирование конкретного решения, обеспечивающего участие как в разовой политической акции, так и при формировании гражданской позиции в целом, реализации ее на практике.

При сборе информации перед гражданином неизбежно возникает проблема отбора материала, содержащего необходимые политико-правовые сведения. Актуализация подобной селекции обусловлена выявлением главных, существенных моментов, общих положений, имеющих принципиальное, субъективно ценное значение при формировании модели политико-правового поведения индивидуального субъекта.

Познавательная функция сознания субъекта статусного публичного права обеспечивает реальную возможность «расшифровки» результата процесса отражения политико-юридических отношений, перевода политико-правового бытия в субъективный образ. При этом начальным и одновременно конечным звеном информации, предопределяющей обоснованность и успех реализации политико-правовых поведенческих программ, будет та ее часть, которая наполнена смысловыми значениями системы ценностей права и прав человека.

Однако следует обратить пристальное внимание и на то, что аксиологическое ядро публичного права и прав человека, те ценности, вне которых едва ли возможны современные, постиндустриальные связи и процессы, не содержат в себе наглядных потребительских свойств. В какой-то мере они концентрируют в себе и создают «инфраструктурные» условия для развития общества в направлении, заданном современными реалиями глобализации. Именно поэтому ценности публичного права, выраженные посредством правовых норм предписаний, не всегда понятны, доступны, легко наблюдаемы, а следовательно, их необходимо не только пропагандировать, но и популяризировать - демонстрировать, объяснять, раскрывать. Это важно для того, чтобы граждане обрели личный опыт, ощутили и пережили значимость своего участия в

государственной и общественной жизни^[533].

III. Идентификационная функция. Как известно, человек является существом индивидуальным. Это не значит, что общество не оказывает влияния на человека. Напротив, человек, его психическая природа, процессы мышления, памяти социально детерминированы и вне сообщества развиваться и существовать не могут.

Трезвое, рассудительное отношение к гражданину как субъекту статусного публичного права вынуждает признать, что человек, нравится ему это или нет, «является должником общества»^[534], созданной им культуры, ее политико­правового сегмента. Именно в культуре, выработанной благодаря титаническим усилиям предшествующих поколений и формируемой исключительно коллективными усилиями общества, заимствует человек свой язык, знания, пользуется благами уже существующей «среды обитания», использует нормы и средства межличностной коммуникации. С таким утверждением едва ли можно поспорить, а поэтому согласимся с замечанием авторитетного эксперта в области теоретико-правового анализа Л.С.Мамута по поводу того, что «человек никогда не окажется в состоянии личности, сполна отдавшей весь свой неизбывный долг обществу. Никто и никогда не снимет с него лежащей на нем обязанности перед обществом. В меру отпущенных сил должнику положено расплатиться с кредитором. Других жизнеобеспечивающих вариантов нет»^[535].

В процитированном фрагменте работы видного отечественного исследователя мы находим адекватное отражение, но только одной стороны вопроса о соотношении индивидуального и коллективного начал, их диалектическом единстве, детерминирующем исторический процесс. На эту сторону вопроса обращал внимание Н.А. Бердяев. В одном из своих трудов

философ отдельно останавливался и подробно оговаривал следующее. «В истории сочетаются два элемента, момента, без которых история невозможна, - момент консервативный и момент творческий. Под консервативным моментом понимается связь с духовным прошлым, принятие из этого прошлого того, что в нем есть наиболее священного. Так же невозможно восприятие истории и без момента динамически-творческого, без творческого продолжения, завершения истории, творческого устремления к разрешению истории. Отсутствие одного из этих

540

элементов уничтожает существование истории»^[536].

Влияние социальной среды обитания проявляется не только в том, что сознание человека отражает, пассивно усваивает объективную по отношению к нему систему социальных связей в заданных координатах, вынуждающих реализовывать разнообразные формы своего бытия. Влияние социального универсума (система символов, их значений, закрепленных в языке) на человека проявляется в способности последнего осваивать на протяжении длительного времени этнокультурные и иные ценности, обретать возможность смыслопостроения, осмысления^[537]. И только после этого подготовительного периода человек конструирует, воссоздает в своем сознании ту действительность, которая когда-то повлияла на него. Однако именно социальная природа человека, его способность общаться с другими людьми с другой системой ценностей, другой культуры, с «другим, чужим опытом», деформирует тот вариант социальности, которая первоначально обусловливает человека, его культурную принадлежность, вносит в него определенные индивидуальностью новеллы.

Индивидуальность личности может проявиться только в обществе, где происходит совместная деятельность людей с их связями и отношениями. Неповторимые качества и свойства личности, ее уникальность раскрываются в непосредственном общении, благодаря которому объективируются интересы людей. В этом смысле люди творят друг друга.

Без индивидуальности человек не сможет обрести внутренней и внешней

свободы. Не сможет реализовать себя как субъект творчества и созидания. Без индивидуальности человек превращается в объект манипулирования, в том числе со стороны государства, других властных субъектов, виртуозных политтехнологов, разработчиков PR-технологий и др.

Индивидуальные интересы, согласованные со специфическими традициями отдельных групп, социальных слоев, наций, народностей, классов и т.д., составляют основу общего интереса. Своеобразным каркасом сложного механизма, в котором сочетаются интересы различных субъектов политической жизни, выступают общечеловеческие ценности, интерпретированные законодателем и закрепленные в юридических нормах. Именно благодаря им объективируются, обретают свое бытие в правовой реальности и, прежде всего, в позитивном праве такие ценности, как свобода, достоинство, гуманизм, равноправие в пользовании благами, солидарность, ответственность, терпимость и др.

Но самые совершенные правовые нормы, самые гуманные и справедливые правила могут остаться нереализованными, никогда не достигнув действенности, если они не преломляются через индивидуальное сознание, которое, по замечанию Д.А. Керимова, может быть охарактеризовано как практическое. То есть сознание, оцененное в параметрах «непосредственной действенности», обогащенное опытом воздействия на реальные социальные связи. Сама же социальная реальность, существующая практика, в том числе политико-правовая, предстает как опредмеченное сознание на уровне всего общества.

Только опосредованная социальностью индивидуальность способна перевести требования норм положительного права в русло практической реальности, так как именно она определяет мировоззренческие позиции и ценностные ориентиры, оказывает влияние на борьбу и выбор доминирующего мотива, определение целевых установок, принятие решения и направленность деятельности, преодоление трудностей в реальной жизненной ситуации. Индивид является тем энергетическим центром, который приводит в рабочее состояние правовые установления посредством актов своей реактивной и вербальной

деятельности, задействуя при этом свою витальную энергию.

В процессе общения с другими людьми в условиях жизнедеятельности всего общества человеком вырабатывается особый склад ума и характера - интеллектуальность. Интеллектуальность имеет существенное значение для публично-правовой активности гражданина. Прежде всего, потому, что определяет его жизненную позицию, культуру мышления в процессе приобретения знаний о политической реальности и правовых нормах, нацеленных на ее гармонизацию. С интеллектуальностью связано уважительное отношение к этим нормам, умение применять их на практике и подчинять свое поведение требованиям, выходящим за пределы саморегуляции. Интеллектуальность влияет на характер межличностного общения, в основу которого положены принципы и ценности прав человека.

Деятельный аспект интеллектуальности выводит на поведенческие механизмы субъекта политико-правовых отношений.

Индивидуальность, сформировавшаяся в обществе, утверждает себя как личность, обладающая развитым самосознанием, интеллектуальностью, активностью, ставит себя в центр политической жизни. Это с одной стороны. С другой - правовое взаимодействие невозможно без выхода за границы индивидуальности. Трансперсональность личности находит свое воплощение в любых актах правовой активности, в том числе и публично-правовой, которая помогает гражданину осознать свою причастность к определенной общности, группе, осмыслить и оценить свою универсальную значимость как агента совместной деятельности, свою ответственность за принятие решений, затрагивающих все общество в целом, отдельные его сегменты, государство.

IV. Мировоззренческая функция. Три вышеуказанные функции сознания субъекта статусного публичного права самым непосредственным образом примыкают к функции мировоззренческой.

Используя распространенное в философии понимание мировоззрения^[538] как главной составляющей, доминирующего момента, своеобразной несущей конструкции отношения человека к миру (природе, обществу, другим людям и

самому себе), полагаем, что уверенно можно констатировать следующее. Главная проблема мировоззрения индивида имплицитно содержит в себе множество различных, более конкретных отношений, в том числе и тех, которые позволяют оценивать место и роль человека в политико-правовой организации современного общества и государстве.

С мировоззрением людей генетически связано и право - явление по своей природе духовного плана. Оно вбирает в себя результаты познания закономерностей развития общества, природы, самого человека, его специфических (социально-культурных) форм жизнедеятельности. Право обусловлено консенсусом различных позиций, точек зрения и мировоззренческих представлений о месте человека в мире создаваемой им культуры, которые он впитывает в себя. Несомненно, пальма первенства в этой связи принадлежит, разумеется, теоретическому, доктринальному, или научному, мировоззрению. И это лишь один аспект, одна сторона темы.

Другая, не менее важная сторона анализируемого вопроса состоит в том, что право, представленное в единстве, совокупности правовых норм, выраженных в законодательстве и иных признаваемых государством источниках, т. е. момент объективной по отношению к человеку социальной реальности, само оказывает значительное влияние на мировоззрение индивида, создаваемых им коллективов и общество в целом^[539].

В связи с этим представляется, что мировоззренческая функция сознания субъекта статусного публичного права предполагает уточнение определенных параметров политико-правового бытия человека и отношения к нему со стороны самого человека. Такая конкретизация представляется возможной лишь при условии получения ответов на целый ряд конкретизирующих вопросов, в частности, что первично в политико-правовой организации сообщества, человек или коллектив в разных своих формах (онтологический аспект).

К сказанному следует добавить и еще один момент. Эмпирически

неопровержимый факт - общество состоит из людей, благодаря усилиям которых создаются материальные и духовные блага культуры. Только человек и никто кроме него, не обладает необходимыми духовными и физическими ресурсами, способностью создавать, в частности, политико-правовые институты, «воспринимать и преобразовывать правовую реальность, будучи ее частью»^[540]. Процесс такого преобразования сопровождается поиском ответа на ряд вопросов: познаваем ли в принципе мир публичной политики и властных отношени, где происходит формирование представлений об общем благе и их реализация посредством коллективных усилий членов сообщества (гносеологический аспект); какими навыками, умениями и знаниями необходимо обладать, чтобы осуществлять эти действия, активно позиционировать себя в политической системе общества и сфере функционирования публичных институтов (праксиологический аспект). Важно отметить, что мировоззренческая функция актуализирует этическое измерение актов поведения граждан в сфере публичной политики в контексте таких этических императивов как долг, честь, ответственность перед обществом и государством, гражданственность.

Объективированные и обозначенные выше аспекты мировоззренческой функции сознания субъекта статусного публичного права, актора публично­правовой активности, рассмотренные в комплексе, в непротиворечивом единстве, позволяют постулировать следующее. Мировоззрение индивидуального субъекта, обладающего разнообразными публичными статусами, реализующего их в системе публично-правовых связей и отношений, имеет не столько предметно­атрибутивный, сколько ценностный характер. Активные формы поступков гражданина, связанные с реализацией статусов, будут определяться, прежде всего, тем, в какой системе аксиологических координат субъекта им будут даны ответы самому себе на вопросы мировоззренческого характера. Следовательно, основная задача мировоззренческой функции состоит в том, чтобы предложить необходимые ресурсы для ответа на вопрос «как правильно жить» в государственно-организованном обществе.

Подводя итог анализу структуре, содержанию, функциям правосознания субъекта статусного публичного права, остановимся еще раз на некоторых принципиальных моментах в предложенных ранее рассуждениях.

Выводы:

Правосознание субъекта статусного публичного права представляет его атрибутивный признак и несущую конструкцию субъективной внутренней реальности личности. Правосознание субъекта публичного статуса — это системное образование, которое имеет структуру, формы выражения и характеризуется разной степенью активности - по своей природе психической деятельностью. Правосознание субъекта публичного статуса - это феномен, отнесенный к сфере человеческого духа, неотделимый от него, является отражением заложенной самой природой способности человека к творчеству и созиданию.

Содержательно правосознание субъекта статусного публичного права наполнено правовыми знаниями, идеями, уравновешенными правовыми чувствами, которые в механизме саморегулирования выполняют важную функцию активации волевого компонента, необходимого совершения акта поведения. Содержание правосознания субъекта публичного статуса определяется взаимодействием правовой идеологии и правовой психологии в механизме саморегулирования. Правосознание субъекта публичного статуса обусловлено объективно поскольку« задается» типом правовой культуры общества, формирующей нормы и стандарты поведения, институты, ценности.

Правосознание субъекта публичного статуса характеризуется имманентно присущим ему свойством как активность. Активность сознания субъекта статусного публичного права, с одной стороны, «творит», создает на духовном уровне образ акта поведения, что в суммарном выражении на уровне политической системы общества является своеобразным прообразом политико-правовой реальности, ее институтов и их ценностного наполнения. С другой - активность сознания субъекта статусного публичного права наполняет необходимой витальной энергией механизмы интериоризации, восприятия и распредмечивания политико-правовых

ценностей, выраженных в символической форме. Все ценности культуры, в том числе и в области государства и права и, в частности публичного права, вне сознания человека теряют возможность быть распредмеченными, познанными, воспроизведенными и воплощенными в ткани живых общественных отношений.

Для того, чтобы не были поставлены под вопрос трансляционные механизмы, обеспечивающие преемственность политико-правовой культуры, воспроизводимость ее образцов и императивов в социально-политических связях, необходимы витальные, волевые энергетические затраты индивидуального субъекта публичного права. При условии достаточного их количества и качества, они в состоянии обеспечить: приобщение субъекта статусного публичного права к знаниям о праве, его ценностях, их значении для функционирования политико­правовой реальности общества; выработка уважительного отношения к ним на основе интегрированных в систему индивидуальных и коллективных ценностей; осознание потребности инициативно действовать на основе полученной информации; активирование волевых компонентов для наполнения энергией избранных актов правомерного поведения, имеющих цели, предполагающие адекватные средства, нацеленные на значимый для общества, государства и самой личности результат - все это становится возможным лишь при.

Дополнительным, внутренним детерминантом активности сознания субъекта статусного публичного права выступают права человека - ценностное ядро статусного публичного права. Ценности прав человека выступают важным фактором в субъективной реальности субъекта статусного публичного права - активной силой, своего рода энергетическим центром, способным трансформировать противоречивые, а подчас и негативные импульсы социума в акты публично-правовой активности.

Для прояснения социально-психологического механизма реализации статусного публичного права его субъектами большое значение имеют и функциисознания субъекта. В механизмеактивной реализации норм публичного статусного права правосознание гражданина выполняет следующие функции: социально-преобразующую, познавательную, аксиологическую,

идентификационную, мировоззренческую функции.