§ 6. Влияние эмиссии бумажных денег на товарные цены.—Динамика цен в 1914—1923 г.г.— Темп эмиссии и темп обесценения. — Переломный момент в обесценении рубля.
§ 6. В предыдущих главах, посвященных теории бумажноденежного обращения, мы выяснили, что основным последствием эмиссии является обесценение денег в двух направлениях: падение покупательной силы по отношению к товарам и падение курса.
Оба эти явления имели место и в течение 1914—Г923 г.г. в России, причем и то и другое обесценение дошло до таких пределов, какие едва ли знала история бумажных денег в прошлом.Для характеристики первого из указанных двух процессов, а именно процесса падения покупательной силы бумажного рубля, мы приводим движение средних товарных цен (индексов) Госплана за 1914—1923 г.г. по Москве и по всей России. Для оценки этих цифр надо, однако, принять во внимание два обстоятельства. Во-первых, надо
иметь в виду, что правильное наблюдение над товарными ценами не велось непрерывно. Это наблюдение велось до г. Затем наступил перерыв и точное наблюдение возобновляется только с 1920 г. *). За период 1918 —1919 г.г. имелись лишь случайные данные о ценах и статистика товарных цен при составлении непрерывных рядов должна была часто прибегать к методу „интерполяции". Во-вторых, надо учитывать то обстоятельство, что индексы отражают, главным образом, вольные цены, между тем как в период —1920 г.г. происходило распределение продуктов по „твердым" ценам или даже совсем безденежно по карточной системе, и вольные цены сплошь и рядом были характерны для очень небольшой части товарного оборота, да еще вдобавок нелегального. Вольные цены на отдельные продукты очень часто оказывались при этих условиях случайно высокими или случайно низкими.
Имея в виду эти оговорки, мы можем подойти к рассмотрению динамики цен в России за рассматриваемый период. Она видна из таблицы на стр. 410—411.
Из этой таблицы можно видеть, что средний общероссийский товарный индекс возрастал по отдельным годам следующим образом:
9 С этого времени начинаются наблюдения и работы над ценами в ряде статистических учреждений н Москве, в Бюро Статистики Труда, Центр.
Статист. Упр., Конъюнктурном Институте, Госплане под руководством С. Г. Струміли на, С. А. Фалькнера (см. его статью „Обесценение русской бумажно-денежной валюты", в сборнике: „Денежное обращение и кредит", т. I, 1914 — 1921 г.г., Изд. Инст. Экон. Исслед. НКФ., М. 1922). С. А. Первушина (см. ст. „Вольные цены и покупательная сила русского рубля в годы революции", в том же сборнике), Н. Д. Кондратьева и др. Появляются несколько конкурирующих между собою индексов: „больших", ,малых", „всероссийских", „Московских" и т.д.
Сопоставляя цифры роста индекса с данными об увеличении бумажно-денежной массы, мы обнаруживаем, что между ростом цен и ростом эмиссии нет соответствия. Темп эмиссии и темп обесценения на протяжении 9-летнего периода ни разу не совпадает. Если нужно лишнее доказательство против механического варианта количественной теории бумажных денег и идеи- пропорциональности, то мы имеем его в фактах бумажно-денежного обращения в России за этот период.
Всматриваясь внимательнее в указанные два ряда цифр, мы обнаруживаем, однако, еще один чрезвычайно существенный факт, а именно, что, начиная с известного момента, темп обесценения бумажно-денежной единицы начинает неуклонно обгонять темп эмиссии. По мере усиления выпусков обесценение бумажных денег растет не пропорционально росту количества, а в гораздо большей степени. Так, в 1917 г. количество денег возросло, примерно, в 23/., раза, а рубль обесценился в 8 раз, в 1918 г. количество денег возросло в 21/‘> раза, а рубль упал в 7 раз, в 1919 г. количество денег возросло в 4 раза, а рубль обесценился в 15 раз, в 1920 г. количество возросло в 5 раз, а рубль обесценился в 7 раз, в 1921 г. количество возросло в 15 раз, а рубль обесценился в 17 раз. Переломный момент, с которого начинается отмеченный процесс, приходится у нас на 1916 г.
В течение 1914 —1915 гг. мы наблюдаем обратное явление: цены ра«тут медленнее, чем растет количество денег в обороте.Сторонники механического варианта количественной теории пытаются объяснить несоответствие между темпом выпусков и темпом обесценения изменениями „на стороне товаров". Было бы, разумеется, неправильно оспаривать этот момент. Несомненно, уменьшение количества товаров в обороте явилось серьезным фактором в обесценении бумажного рубля. В частности, рост товарного оборота сыграл известную роль в восстановлении покупательной ценности
Динамика цен за 1913—1923 год.
(По данным бюджетного индекса Госплана и Статистики Труда из 26 товаров цены 1913 года приняты за 1.)
что покрытие бюджета при помощи бумажных денег представляется вполне удобным методом, что этот метод можно применять неопределенно долго, что все рассуждения о неизбежном крахе этой системы представляют собой близорукий консерватизм: надо лишь хорошо поставить технику печатания денег и умело и своевременно прибавлять нули, приспособляя денежные знаки к нуждам оборота.
Не вдаваясь здесь в разбор практического вопроса о том, дошел ли рубль в последующие 2 года до „точки", или же поворот на новую экономическую политику, несколько улучшивший положение нашей валюты, успел предупредить катастрофу, мы хотели бы выяснить, в чем причина неправильного вывода С. А. Фалькнера >). Его ошибка —в том, что
ставляют собою, действительно, такое состояние хозяйства, при котором оно испытывает во всех направлениях факт эмиссии и его влияние. Отсюда, однако, ни в какой мере не вытекает, что эмиссионное хозяйство может быть нормальным хозяйством.
’) Примеч. к 3-му изданию. То состояние, до которого дошло денежное обращение России к середине 1922 г.
— накануне введения червонца — когда ценность бумажно-денежной массы, как мы увидим ниже, временами опускалась до 35—40 милл. р., и оказывалась меньше ценности денежной массы 1914 г. в 50 раз, а также положение, в котором оказалась германская марка осенью 1923 г., как будто неопровержимо доказали всю несостоятельность взглядов о возможности „перманентной” бумажноденежной эмиссии, и вполне подтвердили высказывавшиеся мною взгляды о том, что рано или поздно бумажно-денежные выпуски неминуемо должны привести к краху валюты. J1. Н. Юровский, тем не менее, становится теперь в споре моем с С. А. Фалъкнером на сторону последнего и утверждает, что „в этой контроверзе или по крайней мере в самой ее существенной части правда была на стороне С. А. Фалькнера" (см. его работу: „Последние месяцы совзнака", в книге: „Современные проблемы денежной политики", М. 1926, стр. 8—9). Аргументация его представляется,
он исходит из „традиционного" понимания количественной теории денег в смысле механического квантитативизма. Установив, что в последние годы периода ассигнатов обесценение во много раз опережает эмиссию, он заявляет: „А это значит, что эмиссии не могут быть причиной этого катастрофического обесценения" *)• Конечно, если считать аксиомой, что эмиссии могут вызывать лишь пропорциональное обесценение денежной единицы, что денежое обращение есть „ценностное отражение товарного обращения" 2), то всякое нарушение пропорции необходимо объяснять факторами, лежащими вне денежной сферы. Однако, как мы выяснили выше, идея пропорциональности сама по себе несостоятельна,, а потому и неправильны сделанные из нее выводы. Это не значит, что в крушении ассигнатов не играли роли „внешние" обстоятельства; отмена максимума, проникновение металла и т. д. Но и независимо от них ассигнационная система должна была бы кончиться крахом. В то же время
однако, столь же мало убедительной, как и аргументация Фалькнера\' Раньше всего, очень странно сл. шать сейчас рассуждения о том, что выпуск бумажные денег может продолжаться до бесконечности и никогда не приведет к полной нуллификации на том основании, что нуллификация предполагала бы (как одну из возможностей) полный переход к натуральному обмену, а этот последний будто бы представляется „мало вероятным", а потому от анализа этого случая правильнее всего отказаться совсем".
Разве мы 1920—22 г.г. были так далеки от .полного перехода к натуральному обмену?*. Не менее странно слышать отрицание факта крушения германской марки и совзнака на том только основании, что в этих случаях не наступило полного отказа населения от приема бумажек, но они лишь настолько потеряли свое значение — в качестве орудия обращения, что правительства без труда выбросили остатки их из оборота и заменили их другими денежными знаками. Не ясно ли, что правительства в последний момент поспешили это сделать, потому что они не желали дожидаться, пока население окончательно откажется от данного денежного знака, усвоив чужую валюту или перейдя к натуральному товарообороту, после того как неминуемое полное крушение бумажно-денежного знака окончательно выявилось? Непонятно также, в каком смысле можно квалифицировать, как это делает Л. Н. Юровский, такие реформы, как введение червонца в СССР или рентной марки в Германии, как „перерождение" старого денежного знака, у которого будто бы после „агонии" и наступило это именно „перерождение",!) Там же, стр. 1ПЗ. а) Там же, стр. 272,
так называемые внешние обстоятельства по существу в значительной степени вытекали из особых условий денежного обращения того времени. Проникновение металлической монеты в оборот, вытеснение ею бумажного ассигната, а затем легализация металла не могут рассматриваться, как следствие изменившихся политических воззрений. Напротив, изменение взглядов на металл и допущение его в оборот в последний период ассигнаций скорее сами были вызваны обнаружившейся к тому времени полной непригодностью ассигната для обслуживания нужд денежного обращения.