Английская модель

Отличительной чертой английской модели является то, что статус клиента формировался прежде всего как результат толкования судебными органами предполагаемых условий договора между банком и клиентом.

Сказанное справедливо уже в отношении самого понятия "клиент банка". Это понятие имеет для банковского права отнюдь не теоретическое значение, этот вопрос имеет и практическое значение, поскольку английское статутное право связывало с тем фактом, что определенное лицо является клиентом банка, конкретные правовые последствия.

В ходе развития банковского права за достаточно значительный период времени в нем проявились две максимы в подходе к определению понятия "клиент". Одна из них рассматривала в качестве клиентов только лиц, у которых существуют стабильные, продолжительные отношения с банком либо по крайней мере существует выраженное намерение иметь такие отношения. Для этого подхода характерно ограничительное толкование понятия "клиент". Другой подход отличается более широким пониманием, рассматривая в качестве клиента практически любое лицо, получающее ту или иную банковскую услугу.

Понятие "клиент банка" и связанные с ним правовые последствия - вопрос, который исторически вначале рассматривался в английском банковском праве, причем в праве прецедентном. Рассмотрение данного вопроса в судебных инстанциях было "спровоцировано" тем, что английское статутное право (Закон о переводных векселях и Закон о чеках) предусмотрело защиту банка от компенсации убытков третьим лицам в случае оплаты им поддельного или украденного чека (векселя), но при выполнении ряда условий, одним из которых являлось то, что банк должен был оплачивать такой чек для своего клиента. При этом статутное право не определило, кого следует считать клиентом банка, что и привело к необходимости решения данного вопроса прецедентным правом.

Центральным критерием, использованным в прецедентном праве для решения данного вопроса, стал факт наличия или отсутствия у соответствующего лица счета в соответствующем банке: в большинстве дел именно этот факт имел решающее значение - если лицо имело счет в банке, оно рассматривалось в качестве клиента.

--------------------------------

lt;1gt; Например, в деле Great Western Railway Co. v. London and Counting Banking Co. Ltd (1901) лицо неоднократно предъявляло в банк для оплаты чеки, выданные клиентами банка, при этом само это лицо не имело счета в данном банке. Впоследствии в числе таких чеков был предъявлен поддельный чек, по которому банк выдал платеж, дебетовав соответствующим образом счет своего клиента-чекодателя. Когда клиент предъявил банку требование о возврате сумм, списанных по поддельному чеку, банк защищался против иска на том основании, что в силу большого количества таких операций, совершенных банком в пользу этого лица в течение длительного периода времени, это лицо фактически стало клиентом банка, соответственно, банк вправе воспользоваться защитой, предоставленной ему Законом о переводных векселях. Судья лорд Линдлей не согласился с такой позицией, заявив: "Я не могу думать, что Хаггинс (имя лица, подделавшего чек. - А.В.) был в каком-либо смысле клиентом банка; при этом, несомненно, он был известен в банке как лицо, привычно появлявшееся в банке и получавшее оплату по чекам, но у него не было счета любого рода в этом банке. Ничего не числилось за ним по дебету или кредиту в каких-либо книгах или документах, ведущихся банком... Лорд-судья Ромер посчитал, что он является клиентом, потому что банк в течение нескольких лет оплачивал ему чеки для него; но, с моей точки зрения, банк оплачивал чеки ...не для него (выделено мной. - А.В.) в данной конкретной операции, и доказательства только подтверждают, что предшествующие операции были подобны этой".

Напротив, факт открытия счета менял характер банковских услуг, оказываемых клиенту: из "случайных", разовых они превращались в услуги, оказываемые в силу наличия отношений по своему характеру стабильных, долгосрочных независимо от количества услуг, оказанных при этом фактически lt;1gt;.

--------------------------------

lt;1gt; Удачной иллюстрацией этого аспекта является дело Comissioners of Taxation v. English, Scottish and Australian Bank (1920), в котором лицу был открыт счет в банке, и он произвел по счету только одну операцию - зачислил на него деньги по украденному чеку и на следующий день снял эти деньги наличными со своего счета. Когда к банку были предъявлены требования о восстановлении средств, оплаченных им вору по украденному чеку, дело было решено в пользу банка на основании указанной выше статьи Закона о переводных векселях, поскольку в данном случае банк оплачивал чек своему клиенту - действительно, данному лицу был открыт счет в банке. Тот же факт, что по этому счету была проведена всего одна операция и та, по сути, незаконная, не возымел практического значения в данном деле: по мнению судьи лорда Дунедина, "...слово "клиент" означает отношения, продолжительность которых не является существенной. Лицо, чьи деньги были приняты банком на тех условиях, что банк обязуется оплачивать чеки в пределах кредита счета, является клиентом банка в смысле закона, независимо от длительности их связи. Разница проходит не между привычным лицом и новичком, но между лицом, которому банк оказывает случайную услугу, как, например, оплата чека лицу, представленному банку одним из клиентов банка, и лицом, которое имеет свой счет в банке".

Итак, первоначальный подход английского права явно сводился к тому, что в качестве клиента банка рассматривался субъект, с которым у банка сложились стабильные отношения. В этом клиент отличался от других лиц, которые могли воспользоваться услугами банка в разовом, случайном порядке, без намерения установить стабильные, продолжительные отношения с банком. В свою очередь, критерием наличия таких отношений или, что равносильно по значению, намерения установить такие отношения рассматривался факт наличия у данного лица счета в соответствующем банке.

Эту трактовку понятия "клиент" можно назвать ограничительной, поскольку за пределами понятия "клиент" оказывались лица, фактически пользующиеся услугами банка, причем неоднократно и даже довольно часто. Причину такой ограничительной трактовки можно усмотреть в стремлении судейских властей установить баланс между интересами банка и других заинтересованных лиц. Напомним, что причина, по которой понятие "клиент" стало объектом рассмотрения в судебных инстанциях, состояла в том, что статутное право предоставляло банку специальную защиту в случаях, когда он оплачивал чек для своего клиента. Расширительная трактовка понятия "клиент" в связи с этим могла бы привести к ситуации, когда банки практически вообще не несли бы ответственности в случае оплаты опороченного чека.

Но указанный подход не мог иметь универсального значения - поскольку вопрос решался для целей, поставленных Законом о переводных векселях для случаев оплаты опороченных чеков (векселей), то полученное для этих случаев решение вопроса не всегда могло подходить для других ситуаций. На этот аспект указывали и сами английские авторы. Например, Р. Крэнстон отмечает: "Является ли лицо клиентом в смысле наличия у него банковского счета, не имеет значения для многих других и более важных вопросов. Обязательство конфиденциальности, естественно, существует не только в отношении владельцев счетов.

--------------------------------

lt;1gt; Cranston R. Principles of Banking Law. Oxford, 1997. P. 138.

lt;2gt; См.: Chorley amp; Smart. Op. cit. P. 34.

Мы считаем возможным отметить, что в банковском праве Великобритании действительно проявилась тенденция к расширительному толкованию понятия "клиент банка" не только на уровне доктринальных источников права, но и на статутном уровне, что можно подтвердить анализом соответствующих положений Закона о финансовых услугах и рынках 2000 г. Данный Закон содержит общее понятие "клиент" для банковской деятельности (в терминологии английского права - регулируемых видов деятельности), в соответствии с которым клиентом авторизованного лица (т.е. лица, получившего авторизацию со стороны компетентного органа для занятия соответствующим видом деятельности) lt;1gt; является лицо, которое пользуется или намерено воспользоваться любой из услуг, предоставляемых авторизованным лицом. Этот же подход прослеживается в отношении так называемых исключенных видов деятельности, в силу него в качестве клиента рассматриваются:

--------------------------------

lt;1gt; Статья 59(11) Закона о финансовых услугах и рынках.

- лица, которые используют, использовали или намерены воспользоваться любой услугой, предоставляемой лицом в ходе осуществления им исключенных регулируемых видов деятельности;

- лица, которые имеют права или интерес, происходящие вследствие использования или связанные с использованием таких услуг любыми другими лицами, или

- лица, которые имеют права или интерес, в отношении которых могут иметь место негативные последствия вследствие использования таких услуг другими лицами, действующими от их имени, или вследствие доверительных полномочий lt;1gt;.

--------------------------------

lt;1gt; Статья 328(8) Закона о финансовых услугах и рынках.

Таким образом, в английском банковском праве прослеживается тенденция от первоначально специально-ограничительного к максимально расширительному толкованию понятия "клиент банка", вследствие чего в него включаются не только лица, пользующиеся или имеющие намерение воспользоваться любой услугой, предоставляемой банком, но в ряде случаев и третьи лица, права которых затрагиваются вследствие таких услуг или в связи с ними. Практическое значение расширительного толкования понятия "клиент банка" состоит в том, что большее число лиц вовлекается в сферу специального статуса, включая средства правовой защиты, которые банковское право предоставляет клиенту банка.

Вслед за выяснением вопроса о том, кто является клиентом, прецедентное право направило внимание на вопрос о взаимных правах и обязанностях банка и клиента. Этот вопрос решался в ходе толкования судом предполагаемых условий договора между банком и клиентом. Напомним, что в этом состоит особенность английской модели формирования статуса клиента в банковском праве. Забегая вперед, скажем, что господствующая линия толкования содержания условий договора между банком и клиентом состояла в выяснении прав, на которые разумно мог рассчитывать клиент, в соответствии с корреспондирующими обязанностями банка. Приведем основные примеры, иллюстрирующие содержание банковско-клиентских отношений в английском прецедентном праве. Как отмечают по этому поводу английские специалисты, "особенность английской банковской практики состоит в том, что юридическое содержание отношений обычно не выражено в подробном письменном договоре между сторонами при открытии счета, в большей степени оно определялось в течение многих лет в прецедентном праве" lt;1gt;.

--------------------------------

lt;1gt; Blair W. England // European Banking Law: The Banker-Customer Relationship / Ed. by R. Cranston. London: Lloyd\'s of London Press, 1993. P. 12.

Английские юристы, анализируя природу отношений банка и клиента, усматривают в ней сходство с отношениями агента и принципала, вследствие чего общие положения об агентском праве, в том числе и такое, как обязанность агента проявлять разумную заботу об интересах принципала, применимы и к банковско-клиентским отношениям, в которых банк выступает в качестве агента, а клиент - в качестве принципала. Но при этом в прецедентном праве выявился и специфический банковско-правовой срез данного вопроса. В рамках данного вопроса можно выделить два аспекта: обязанность доверительной заботы о клиенте в ходе инвестиционного консультирования и обязанность доверительной заботы о клиентах, которые относятся к "защищенному классу".

Широко цитируемым прецедентом по первому аспекту является Woods v. Martins Bank (1959). В данном деле менеджер банка посоветовал истцу - молодому человеку, не искушенному в бизнесе, инвестировать достаточно крупную сумму денег в акции компании, являющейся клиентом этого банка. При этом менеджер не сообщил о том, что компания имела солидный овердрафт по своему счету. В результате неудовлетворительного финансового состояния компании истец потерял свои деньги. В ходе рассмотрения дела суд занял позицию, согласно которой обязанность доверительной заботы возникла в силу доверия, которое было вложено истцом в суждение менеджера (и это несмотря на то что в момент разговора истца с менеджером истец формально еще не являлся клиентом банка, так как счет еще не был открыт!) lt;1gt;. При рассмотрении данного дела судья придал серьезное значение следующему:

--------------------------------

lt;1gt; В настоящий момент мы не затрагиваем такого аспекта данных взаимоотношений, как банковская тайна и конфликт интересов, - полное раскрытие информации истцу о делах другого клиента данного банка означало бы нарушение банковской тайны. В подобных случаях банк должен сообщить о конфликте интересов, в силу которого он не может раскрыть полную информацию, а предоставление в силу банковской тайны неполной или недостоверной информации не освобождает банк от ответственности перед лицом, которому предоставлена такая неполная или недостоверная информация.

- в разговоре с клиентом менеджер акцентировал внимание на экспертизе банка в инвестиционном консультировании и, более того, фактически согласился действовать в качестве советника клиента в деловых вопросах;

- в буклете, который банк предоставлял своим потенциальным клиентам (в том числе истцу в данном деле), подчеркивался опыт банка в таких вопросах;

- менеджер банка посоветовал истцу вложить деньги в акции указанной компании, не сообщив о наличии конфликта интересов, поскольку фактически полученные таким образом от истца деньги были использованы для снижения овердрафта по банковскому счету компании.

В силу данных обстоятельств судья квалифицировал поведение менеджера в качестве нарушения обязанности доверительной заботы, возникшей вследствие того доверия, которое истец придавал консультациям банка.

Что касается другого аспекта данного вопроса - доверительной заботы в отношении "защищенного класса лиц" (protected class of persons), то его можно проиллюстрировать следующими прецедентами.

Одним из ведущих по данному вопросу является прецедент Lloyd Bank Ltd v. Bundy (1975), в котором банк получил от своего клиента гарантию, обеспеченную залогом недвижимости этого клиента, при этом гарантия обеспечивала овердрафт, предоставленный сыну этого клиента. Обеспечитель был в солидном возрасте и наивным в деловых вопросах, а обремененная таким образом недвижимость являлась его домом и единственным ценным активом. При этом банк не раскрыл гаранту степень финансовых проблем его сына и не посоветовал получить независимую юридическую консультацию по поводу сделки и рисков, связанных с таким обеспечением. Впоследствии банку было отказано в обращении взыскания на обремененное имущество. При вынесении решения судья отметил, что хотя по общему правилу обязательство доверительной заботы не возникает у банка при принятии гарантии от клиента, в данном случае гарант (являвшийся к тому же клиентом этого банка в течение длительного времени) всецело полагался при заключении сделки на совет банка, для чего были резонные основания.

Впоследствии в ряде прецедентов и доктринальных источников подтверждалась позиция, требовавшая исключить недолжное влияние в отношении "слабой стороны". Как отмечал лорд-судья Миллетт, "право справедливости ревностно относится к эксплуатации менее защищенного. Бессовестно для стороны использовать влияние, которое она может иметь в отношении другого лица к своей выгоде, а не к выгоде этого другого лица" lt;1gt;.

--------------------------------

lt;1gt; Цит. по: Ellinger E.P., Lomnicka E., Hooley R.J.A. EUinger\'s Modern Banking Law. Fourth Edition. P. 137.

Показательно в свете этого дело Barclays Bank Plc v. O\'Brian (1993), в котором муж, работавший бухгалтером, склонил жену к залогу семейного дома в обеспечение долгов компании, часть долей в которой принадлежала мужу. Документы, оформляющие сделку, были подписаны женой в помещении банка, при этом ей не была предоставлена возможность прочитать их, кроме того, сотрудник банка (вопреки данным ему инструкциям) не обратил внимание залогодательницы на дополнительное письмо (side-letter), в котором указывалось, что залогодательница понимает природу сделки и связанные с ней риски, и не посоветовал ей обратиться за получением независимой юридической консультации. Дело примечательно тем, что, отказывая в обращении взыскания на заложенный дом, судья указал на критерии, при которых обеспечение может не подлежать принудительному исполнению, а именно:

- если кредитор был осведомлен об отношениях между должником и обеспечителем, и характер этих отношений таков, что могло иметь место влияние или обеспечитель мог всецело полагаться на суждения должника;

- сделка заключается всецело к выгоде должника и не имеет никакого коммерческого интереса для лица, предоставившего обеспечение;

- имело место недолжное влияние или некорректная информация (misrepresentation), при этом в ряде дел бремя доказывания отсутствия недолжного влияния возлагалось на должника (например, если жена могла обосновать, что полностью поручила ведение финансовых дел семьи мужу);

- кредитор не предпринял разумных шагов, с тем чтобы сторона, предоставляющая обеспечение, уяснила характер сделки и связанные с ней риски.

Что касается наличия недолжного влияния - вопрос непростой для суда в каждом конкретном случае, то в этом же деле была выработана конструкция "предполагаемой нотификации" (constructive notice), в силу которой банк рассматривается в качестве располагающего информацией о предполагаемом недолжном влиянии при наличии двух условий:

1) сделка по внешним признакам не должна принести финансовой выгоды обеспечителю;

2) сделка носит рисковый характер.

Наряду с этим при рассмотрении такого рода дел в английском праве были выработаны рекомендации банку о той линии поведения, которая бы снимала риски потери обеспечения в силу недолжного влияния. Лорд-судья Николлс в связи с этим рекомендовал банку:

- встретиться с лицом, намеревающимся предоставить обеспечение, без присутствия должника и объяснить ему причины, по которым необходима консультация независимого юриста, попросить назначить такого юриста и сообщить его координаты банку;

- предоставить юристу информацию, необходимую для объяснения обеспечителю характера сделки и возможных последствий для обеспечителя;

- если банк подозревает, что лицо заключает сделку под влиянием должника, он должен сообщить указанному юристу о фактах, дающих основание для такого подозрения;

- получить от юриста, представляющего интересы обеспечителя, письменные подтверждения выполнения указанных действий.