Уголовно-правовое содержание объективной стороны халатности
Объективная сторона основного состава халатности выражается в трех взаимосвязанных признаках: 1) неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих должностных обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе; 2) причинение крупного ущерба или существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства; 3) причинная связь между деянием и наступившими последствиями[179].
Халатность может иметь следующие формы внешнего проявления:
1) невыполнение должностным лицом своих служебных обязанностей вследствие небрежного или недобросовестного отношения к ним;
2) ненадлежащее выполнение должностным лицом своих служебных обязанностей вследствие небрежного или недобросовестного отношения к ним[180].
При халатности ответственность должностного лица основана на том, что оно не сделало положенного по службе или сделало это несвоевременно, неполно, неточно, некачественно и т.п.[181]
В действующей редакции ч. 1 ст. 293 УК РФ деяние достаточно четко формализовано и выражается в неисполнении или ненадлежащем исполнении должностным лицом своих обязанностей. Однако, несмотря на такое содержание диспозиции нормы, в отечественной уголовно-правовой науке существует неоднозначность подходов к вопросу о том, в какой форме может совершаться халатность: активной, пассивной либо смешанной.
Определенная часть ученых отстаивает позицию, согласно которой халатность может быть выражена лишь в бездействии[182]. Так, в частности, Ю.Ю. Тищенко отмечает, что к ответственности за халатность должностное лицо можно привлекать лишь в том случае, когда оно должно было совершить указанные в законе действия, входящие в круг его служебных обязанностей (должностных функций), а оно их не совершило[183].
В.Н. Борков солидарен с приведенной точкой зрения, считая, что халатность выражается в невыполнении обязанностей, непосредственно связанных с реализаций одного из трёх видов полномочий, присущих должностным лицам[184]. И нужно сказать, что судебная практика чаще всего сталкивается именно с этой формой халатности.Так, в ночное время 1 мая 2015 г. И., являясь должностным лицом, постоянно осуществляющим функции представителя власти - участковым уполномоченным полиции МОМВД России «Кировский», находился вне службы вме
сте с ФИО в кафе «У камина», расположенном на территории закрепленного за ним административного участка, где ФИО в присутствии И. употреблял спиртные напитки. Около 03 час. в присутствии И. находившийся в состоянии алкогольного опьянения ФИО, намереваясь отправиться к себе домой, сел за руль своего автомобиля «Мазда 3». Достоверно зная о том, что находившийся за рулем автомобиля в состоянии алкогольного опьянения ФИО совершает административное правонарушение, предусмотренное ст. 12.8 Кодекса РФ об административных правонарушениях, И. вследствие небрежного отношения к службе и своим обязанностям по должности, направленным на реализацию целей и задач, для достижения которых он был наделен полномочиями сотрудника полиции, вопреки соответствующим положениям Федерального закона «О полиции», Наставления по организации деятельности участковых уполномоченных полиции, Административного регламента МВД РФ, должностной инструкции участкового уполномоченного полиции МО МВД России «Кировский», имея возможность предотвратить совершаемое ФИО административное правонарушение, не принял меры к этому, не задержал лицо, подозреваемое в его совершении, не сообщил об этом в ближайшее подразделение полиции и не потребовал от ФИО прекратить противоправное деяние. В результате непринятия участковым уполномоченным полиции И. указанных мер ФИО в нарушение п.п. 2.7, 10.1 Правил дорожного движения РФ около 03 час. 1 мая 2015 г., управляя автомобилем в состоянии алкогольного опьянения, совершил наезд на двух пешеходов, причинив первому телесные повреждения, повлекшие по неосторожности его смерть, второму - по неосторожности тяжкий вред здоровью.
Таким образом, неисполнение участковым уполномоченным полиции И. своих обязанностей вследствие небрежного отношения к службе повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан и охраняемых законом интересов общества и государства, связанных с гарантией защиты личности, здоровья граждан, общества и государства от преступных посягательств и административных правонарушений, путем их предупреждения, в том числе, запрета на управление транспортными средствами в состоянии опьянения[185] [186]. Другие авторы резонно указывают на возможность совершения халатности как путем действия, так и путем бездействия1. Согласно позиции Е.В. Царева «при ненадлежащем исполнении должностным лицом своих обязанностей халатность выражается в форме действия. ... В случае же бездействия должностного лица уже само неисполнение им своих обязанностей в судебно- следственной практике свидетельствует о недобросовестном или небрежном отношении к службе»[187]. На взгляд Л.Н. Одинцовой, бездействие (чистое или смешанное) выражается в неисполнении (полном или частичном) виновным возложенных на него служебных функций. Бездействие также может выражаться в непринятии мер, которые должностное лицо в соответствии с объёмом прав и обязанностей должно было принимать[188]. Активные преступные действия при халатности заключаются в ненадлежащем исполнении должностным лицом своих служебных обязанностей. Е.В. Царев пишет, что это может выражаться в характере преступных действий - неполное, неточное, нерадивое, недобросовестное или несвоевременное их выполнение[189]. В свою очередь С.В. Изосимов и Л.Н. Одинцова указывают на возможность сочетания неисполнения, выраженного в системе действий (актов бездействия) либо в одном действии (акте бездействия), и ненадлежащего исполнения должностным лицом своих обязанностей[190]. Таким образом, позиция этой группы авторов в полной мере отвечает содержанию уголовно-правовой нормы о халатности в УК РФ и представлениям автора настоящей диссертации. Итак, халатность может выражаться как форме действия, т.е. ненадлежащего исполнения должностных обязанностей, так и в форме бездействия - неисполнения этих обязанностей[191]. В теории отечественного уголовного права общепризнанным является положение о том, что привлечение лица к уголовной ответственности должно основываться на наличии у него в силу занимаемой должности обязанности осуществлять определенные действия и на выводе о том, что именно их неисполнение вызвало наступление преступных последствий. Причем, указанные должностные обязанности должны иметь нормативное закрепление в должностных инструкциях, приказах, положениях, распоряжениях и т.п. Вместе с тем большое значение имеет факт обладания должностным лицом реальной возможностью должным образом (своевременно, качественно, в полном объеме) выполнять свои обязанности. Разница между неисполнением и ненадлежащим исполнением, как справедливо отмечается в специальной литературе, заключается лишь в «степени неисполнения обязанности», которая «не имеет какого-либо значения для квалификации преступления»[192]. Ненадлежащее исполнение - это плохое, несвоевременное, неправильное, неточное их выполнение. Выполнение должностных обязанностей не в полном объёме, небрежно, нерадиво. Большинство отечественных авторов считает, что под ненадлежащим выполнением должностным лицом его служебных обязанностей следует понимать преступное действие виновного, выражающееся в не добросовестной, плохой работе[193]. Ненадлежащее исполнение обязанностей определяется также в литературе как их неполное, некачественное или несвоевременное выполнение[194]. Более точное, на наш взгляд, определение этой формы деяния в составе халатности представлено в одном из учебников уголовного права - это действия должностного лица, совершенные не в полном объеме либо не соответствующие по своему качественному содержанию требованиям нормативных актов, регламентирующих его служебную, компетенцию (несвоевременное, неточное, нерадивое либо некомпетентное их исполнение)[195]. При этом большая часть авторов сходится в суждении, что как в случае неисполнения, так и в случае ненадлежащего исполнения должностным лицом лежащих на нем обязанностей, субъект не выполняет определенные предписания нормативно-правовых актов, где они закреплены. Разницу между неисполнением и ненадлежащим исполнением некоторые авторы видят лишь в «степени неисполнения обязанности»[196]. В каждом случае ненадлежащего исполнения должностных обязанностей суть противоправного деяния выражается в неисполнении их определенной части[197]. По мнению М.А. Тыняной, «ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей есть ... совершение должностным лицом действий по службе вопреки требованиям нормативно-правовых актов, где закреплены обязанности этого должностного лица, т.е. как при неисполнении, так и ненадле жащем исполнении должностное лицо нарушает, не исполняет свои обязанности»[198]. Так, занимая должность старшего государственного инспектора безопасности дорожного движения отделения регистрации автотранспортных средств межрайонного регистрационно-экзаменационного отдела государственной инспекции безопасности дорожного движения УМВД России и являясь должностным лицом, ФИО1 около 13 час. 30 мин., находясь в помещении служебного кабинета регистрационного отдела, находящегося в здании межрайонного регистрационно-экзаменационного отдела государственной инспекции безопасности дорожного движения УМВД России, принял на исполнение заявление ФИО9 о замене регистрационных документов на легковом автомобиле MERSEDES BENZ. В результате ненадлежащего исполнения своих служебных обязанностей и вследствие недобросовестного и небрежного отношения к службе и возложенным на него должностным обязанностям, не предвидя возможности наступления общественно опасных последствий своих действий, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был и мог предвидеть эти последствия, несмотря на значительный опыт работы и достаточный уровень профессиональных знаний, ФИО1 надлежащим образом представленные документы не проверил. щего его оформления таможенными органами РФ и без уплаты собственником автомобиля в бюджет РФ таможенных платежей в размере 1526872 руб. 83 коп. В результате были существенно нарушены охраняемые законом интересы государства и причинен крупный ущерб бюджету РФ, а также существенно нарушены охраняемые законом интересы государства, что выразилось в дискредитации органа власти и подрыве авторитета органов внутренних дел РФ[199]. На взгляд Е.В. Царёва, ненадлежащее исполнение не является бездействием. Позицию, согласно которой «в основе уголовно-правовой оценки бездействия находятся социальные, а не физиологические характеристики человеческого поведения» он признает «исключительно доктринальной и неприемлемой для правоприменителя, определяющего халатность путём указания как на отсутствие обязательных действий должностного лица (бездействие), так и на его активное поведение (действие), которого не должно было быть в случае добросовестного отношения»[200]. Поэтому сложно согласиться с критикой, высказываемой в адрес Е.В. Царева М.А. Тыняной[201], считающей ненадлежащее исполнение как действием, так и бездействием. На наш взгляд, неисполнение должностных обязанностей - это бездействие должностного лица, выражающееся в несовершении тех действий, которые относятся к его служебным полномочиям. По мнению Б.В. Волженкина, бездействие в виде неисполнения обязанности действовать не входит в объективную сторону должностного злоупотребления. Такой вывод он обосновывает тем, что поскольку при неисполнении должностным лицом обязанностей по службе трудно говорить об использовании полномочий, скорее это будет их неиспользование вопреки интересам службы[202]. Вместе с тем Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 16 октября 2009 г. № 19 разъяснил, что ответственность по ст. 285 УК РФ наступает также за умышленное неисполнение должностным лицом своих обязанностей[203]. Невыполнение должностным лицом своих обязанностей означает, по мнению Пленума, бездействие при наличии обязанности выполнять определённые функции, вытекающие из его должностного положения. Думается, что в данном случае следует констатировать справедливость позиции Пленума Верховного Суда РФ. Неисполнение обязанностей означает невыполнение действий, предусмотренных в качестве безусловных для выполнения[204]. Так, У., занимая должность в исправительной колонии, 12 апреля 2015 г. в 19 час. заступил на службу в качестве начальника смены - дежурного помощника начальника до 8 часов 30 минут 13 апреля 2015 г. В период дежурства, находясь при исполнении своих должностных обязанностей на территории исправительного учреждения, проявляя преступное легкомыслие, предвидя возможность совершения побега осужденных, без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывая на их предотвращение, в нарушение п. 9, 88, 89 соответствующей Инструкции не обеспечил работу дежурной смены в полном составе, не осуществлял контроль за несением ими службы, не принял мер для полного обеспечения надежности работы инженерно-технических средств охраны, технических средств надзора и контроля. В период с 23 час. 12 апреля до 00 час. 30 мин. 13 апреля 2015 г. он не обеспечил в ночное время надлежащую изоляцию осужденных в локальных участках, проведение проверки и не организовал надлежащее патрулирование внутренней запретной зоны силами дежурной смены и специалистом- кинологом со служебной собакой. Все это позволило осужденному Г. остаться без надлежащего надзора. 12 апреля 2015 г. примерно в 23 час. 35 мин. Г., воспользовавшись отсут ствием надзора со стороны У., беспрепятственно покинул помещение общежития, пробрался в хозяйственный двор, взял гвоздодер, проник, открыв гвоздодером металлическую калитку, во внутреннюю запретную зону, перелез через экранное, а затем противоподлазное заграждение, подошел к основному ограждению в виде кирпичной стены, залез на нее, по нижней части лестницы наблюдательной вышки преодолел противопобеговое заграждение, перелез через ограждение внешней запретной зоны и покинул исправительное учреждение[205]. Таким образом, большинство представителей уголовно-правовой науки и судебная практика вполне обоснованно видят в ненадлежащем выполнении обязанностей действие, не полностью отвечающее интересам службы, требованиям точного и правильного осуществления должностных обязанностей. Так, приговором Урайского городского суда от 2 ноября 2015 г. М. признан виновным в халатности. Являясь представителем власти, М., недобросовестно относясь к исполнению своих должностных обязанностей, с целью придания законности производимым с доставленным в здание ОМВД РФ по г. Урай Р. действий, составил протокол личного досмотра Р. и вещей, находящихся при нём, внес в протокол данные о присутствии понятых, не обеспечив их фактическое участие. Кроме того, М. не пресек совершаемое сотрудниками полиции К.С.Л. и К.П.Н. должностное преступление в отношении Р.[206] По справедливому утверждению В.Н. Боркова, при формулировании признаков составов должностных преступлений и их квалификации нужно учитывать наличие правовых и организационных форм осуществления государственных функций[207]. Правовые формы осуществления государственной власти составляет деятельность по принятию юридически значимых решений, устанавливающих границы поведения третьих лиц. Организационная форма осуществления управленческих функций объективируется вовне посредством административной и профессиональной деятельности, позволяющей обеспечить реализацию в установленном законом порядке правовых форм управления. Другими словами, она сводится к совершению действий, входящих в круг профессиональных обязанностей должностного лица, в том числе технических, организационных. Правовые и организационные формы деятельности должностных лиц тесно взаимосвязаны. Поэтому излишне категоричным выглядит, например, утверждение о том, что «неисполнение должностным лицом профессиональных обязанностей не образует объективной стороны халатности»[208]. Следует отметить, что для квалификации действия или бездействия в составе халатности необходимо установить, что они совершены должностным лицом во время выполнения на постоянной, временной основе или по специальному полномочию функций представителя власти либо выполнении организационно-распорядительных или административно-хозяйственных функций[209]. Так, Д., работавшая в администрации, обвинялась в ненадлежащем исполнении своих должностных обязанностей при организации закупки, в результате которой бюджету Ростовской области и федеральному бюджету РФ причинен крупный ущерб[210]. Таким образом, ею совершено преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 293 УК РФ. Оно связано с ненадлежащим исполнением требований ч. 1 ст. 19.1 Федерального закона от 21.07.2005 г. № 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказания услуг для государственных и муниципальных нужд», ст. 34 Бюджетного кодекса РФ, п.п. 6.1, 2.1 постановления правительства, п. 2.1 приложения № 1 к постановлению правительства РО, которыми предусмотрено рациональное использование бюджета, требующее использования всевозможных источников для установления наиболее экономически выгодной цены контракта[211]. Действия, которые выполнялись как профессиональные функции, если они и привели к существенному вреду, не могут расцениваться как халатность[212]. Как указывает Ю.Ю.Тищенко, при квалификации халатности главное значение имеет точное установление границ полномочий и должностной компетенции лица, допускающего халатность[213]. Автор подчеркивает, что постановка вопроса об ответственности за халатность по службе правомерна лишь в том случае, когда должностному лицу надлежало совершить указанные в законе действия при условии, что они входили в круг его служебных обязанностей (должностных функций), но лицо этого не сделало[214]. На это прямо указывал в свое время Пленум Верховного Суда СССР, предписывая судам в целях обеспечения высокого качества судебного разбирательства устанавливать круг и характер служебных прав и обязанностей должностного лица, нормативные акты, их регламентирующие, мотив, цель и фактические обстоятельства совершенного деяния, наличие причинной связи между нарушением (неисполнением) должностным лицом своих обязанностей и наступившими вредными последствиями[215] [216] [217] [218]. В п. 10 того же постановления отмечалось, что суды должны учитывать, что в соответствии с законом должностным злоупотреблением могут быть при- знаны такие действия должностного лица, которые вытекали из его служебных полномочий и были связаны с осуществлением прав и обязанностей, которыми это лицо наделено в силу занимаемой должности. К сожалению, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 16 октября 2009 г. № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий»[219] не касается означенных выше вопросов и вообще не рассматривает проблемные аспекты уголовной ответственности за халатность[220]. Вместе с тем многие авторы обращают внимание на проблему возможности надлежащего исполнения должностным лицом своих обязанностей и оперируют категорией «реальная возможность»[221]. Должностное лицо может быть ответственно за халатность только в случаях, когда оно, с одной стороны, должно было совершить конкретные действия по службе, а с другой - у него имелась практическая возможность совершить их должным образом[222]. На это же указывал и Пленум Верховного Суда СССР в ранее названном постановлении: «По делам о халатности следует также проверять, имел ли подсудимый реальную возможность выполнить эти обязанности». Сложнее квалифицировать халатность должностного лица при осуществлении государственных функций в правовой форме, когда субъект принимает неверное, порождающее общественно опасные последствия управленческое решение, после изучения его законности и обоснованности подчиненными. По ст. 293 УК РФ были квалифицированы действия директора школы, который, небрежно относясь к своим обязанностям, несколько раз утверждал список на зачисление заработной платы, предоставляемый ему бухгалтером. В списке были указаны лица, которые в действительности в школе не работали. Их заработную плату обращала в свою пользу бухгалтер, которая была осуждена за мошенничество[223]. Как отмечалось ранее, халатность может быть совершена и в форме бездействия. В данном случае ответственность должностного лица основывается на том, что оно не сделало положенного по службе[224]. Так, В.А. Мерзлякова отмечает, что обзор судебной практики по делам о халатности позволяет заключить, что в ряде случаев должностное лицо при осуществлении своих непосредственных обязанностей придерживается принципа «лишь бы ничего не делать», тем самым использует свое должностное положение и службу в личных целях[225]. Под бездействием как формой совершения преступного деяния имеется в виду не абсолютная бездеятельность субъекта, а воздержание от определённого действия, которое от лица ожидалось, которое лицо обязано было совершить. Справедливо поэтому утверждение Р.Д. Шарапова о том, что сущность уголовно-правового бездействия состоит в несовершении субъектом уголовного права обязательных для него действий[226]. В отечественной доктрине обращается внимание на то, что при квалификации халатности основное значение имеет вопрос, что должностное лицо не сделало, чтобы предотвратить наступление общественно опасных последствий. При совершении халатности должностное лицо нарушает не «запретительные», а «требовательные» нормы[227]. Тождественный подход относительно понимания и квалификации халатности в форме бездействия сложился и в отечественной правоприменительной (судебной) практике. В диспозиции ст. 293 УК РФ используется терминология «неисполнение обязанностей», а не полномочий, что формирует проблему отграничения ха латности от других посягательств. Прежде всего, это те составы преступлений, в которых последствия в виде тяжкого вреда здоровью или смерти являются результатом ненадлежащего выполнения субъектом своих профессиональных обязанностей (например, ч. 2 и 3 ст. 109 УК РФ)[228]. Полагаем, к обязанностям по должности относятся такие обязанности лица, которые определяют его трудовую функцию, однако не относятся сугубо к служебным, характерным для должностных лиц. Как отмечается в литературе, сфера возможного совершения халатности, таким образом, вышла за рамки только служебной компетенции лица и затронула его профессиональные, а также технические обязанности[229]. В теоретических источниках совершенно справедливо указано, что ст. 293 УК РФ в действующей редакции в той части, в которой она устанавливает ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей по должности, является общей нормой по отношению к составам альтернативно-профессиональных и профессиональных преступлений[230]. Основное ее предназначение - восполнение имеющихся пробелов в уголовном законодательстве, т.е. она должна применяться лишь к тем случаям, когда факт причинения вреда не может быть квалифицирован по другим статьям уголовного закона, прямо предусматривающим ответственность за ненадлежащее исполнение обязанностей, предусмотренных занимаемой должностью и выполняемой профессиональной деятельностью. Данный вывод основан, прежде всего, на правилах квалификации при неполной (частичной) конкуренции должностных преступлений и тех специальных норм, которые, выделившись из первых, были распространены на более широкий круг субъектов[231]. Квалифицированный состав халатности (ч. 2 ст. 293 УК РФ) предусматривает в качестве последствий преступного деяния причинение тяжкого вреда здоровью или смерти человеку, наступивших в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения обязанностей, вытекающих из полномочий должностного лица. Так, В.Н. Борков в качестве примера подобного приводит причинение по неосторожности вреда здоровью или смерти лицу, задержанному сразу после совершения преступления, вследствие ненадлежащих условий его транспортирования сотрудниками полиции[232]. При квалификации халатности большое значение имеет установление факта знания должностным лицом нормативных актов, содержание которых он знает (обязан знать) в силу занимаемой должности. На это обращено особое внимание в доктринальных источниках[233]. Осуществляя уголовно-правовую оценку халатности, следует иметь ввиду, что должностное лицо не может нести ответственность за халатность в силу отсутствия вины, когда оно допустило упущения по службе, повлекшие указанные в ст. 293 УК РФ последствия вследствие неопытности, недостаточности квалификации и знаний или не будучи проинструктированным о круге своих полномочий[234]. В систему атрибутивных признаков объективной стороны состава халатности включены также преступные последствия и причинная связь между ними и преступным деянием. Из анализа материалов судебной практики следует, что в большинстве приговоров в качестве последствий халатности суды устанавливали существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства (57,7 %)[235]. На втором месте по распространенности, исходя из материалов судебной прак тики, находится причинение крупного ущерба - 36,9 %[236]. Интересные данные приведены Т.В. Басовой, обобщившей судебноследственную практику (122 материала) на предмет последствий халатности: в 48,4% случаях последствия халатности выражались в моральном вреде (но зачастую в совокупности с имущественным ущербом)[237]. Таким образом, нематериальные последствия халатности имеют достаточную распространенность в правоприменительной практике. Ю.Ю. Тищенко в 20% случаев установил наступление существенных нематериальных последствий халатности. Чаще всего они выражаются в причинении морального вреда, нарушении конституционных прав граждан, в сбоях в работе государственных учреждений. Однако и он обращает внимание на то, что чаще всего - в совокупности с имущественным ущербом[238]. Общественно опасные последствия, наступившие в результате неисполнения или недолжного исполнения должностным лицом своих полномочий, определяют саму суть рассматриваемого преступления. Именно в последствиях преступления аккумулируется степень общественной опасности и вредоносности деяния. Последствия преступления в отечественном уголовном праве традиционно понимаются как результат негативного поведения (деяния) человека, воздействующего на общественные отношения, которые и составляют объект преступления[239]. На основе учета тяжести наступивших последствий законодатель осуществляет дифференциацию уголовной ответственности должностного лица за халатность. Так, основной состав халатности включает последствия в виде причинения крупного ущерба или существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов обще ства или государства (ч.1 ст. 293 УК РФ). В июле 2015 г. в ст. 293 УК РФ структурно была выделена ч. I[240], в которой законодатель осуществил отграничение имущественных последствий от причинения вреда жизни и здоровью. Нельзя не обратить внимания, сделав вынужденное отступление от сути вопроса, на недопустимость использования подобного вида законодательной техники, поскольку оно создает трудности восприятия как «буквы», так и «духа» закона. Кроме того, избранная законодателем форма структурного изложения ч. 1 и ч. Iі ст. 293 УК РФ не характерна для отечественного уголовного закона. Она с большой долей вероятности сформирует ошибки правоприменения, поскольку нарушена сама логика структурирования уголовно-правовой нормы Особенной части УК РФ. В данном конкретном случае вместо того, чтобы оптимизировать содержание нормы посредством формулирования ее новой редакции в целом, законодатель через выделение квалифицирующего признака с более строгой санкцией осуществляет дифференциацию уголовной ответственности, но, исходя из формы изложения и структуры самой нормы, этот вывод не следует с очевидностью. Таким образом, перед нами пример несоответствия формы и содержания уголовно-правовой нормы. Квалифицирующие признаки используются законодателем для конструирования более или менее опасной разновидности деяний, установления в законе новых пределов наказуемости, смягченной либо усиленной санкции по сравнению с той, которая сопряжена с основным составом преступления1. В результате после новелл, внесенных законодателем в ст. 293 УК РФ в июле 2015 г.[241], квалифицированный состав халатности (ч. Iі статьи) связан с причинением особо крупного ущерба; особо квалифицированный содержит последствия в виде причинения по неосторожности тяжкого вреда здоровью или смерть человека (ч. 2 ст. 239 УК РФ). Состав исключительной тяжести - наступление по неосторожности смерти двух или более лиц (ч. 3 ст. 239 УК РФ). Таким образом, для состава халатности криминообразующим признаком выступает имущественный, физический и иные виды вреда. В ч. 1 ст. 293 УК РФ в качестве последствий халатности указаны причинение крупного ущерба или существенное нарушение прав и законных интересов общества и государства. В результате эволюции положений ст. 293 УК РФ законодателю удалось облечь имущественный вред, наступающий в результате халатности, в четко очерченные формы. Так, в примечании к рассматриваемой норме указано, что крупным ущербом в настоящей статье признается ущерб, сумма которого превышает один миллион пятьсот тысяч рублей, а особо крупным - семь миллионов пятьсот тысяч рублей. Вместе с тем вопрос об обоснованности указанных размеров ущерба остается дискуссионным. Прежде всего, обращает на себя внимание разница в 6 млн. руб., отделяющая крупный размер ущерба от особо крупного. Думается, такая «вилка» необоснованно широка. Полагаем, что оптимальное выражение нижней границы особо крупного ущерба в составе халатности должна находиться в пределах пяти миллионов рублей, поскольку эта сумма свидетельствует о высокой стоимостной оценке наступивших последствий. Она олицетворяет собой значительный в стоимостном эквиваленте вред имущественным интересам потерпевшего. При среднем уровне заработной платы населения РФ равном 31870 руб. (данные Росстата за 2015-2016 гг.[242]) предлагаемый стоимостный критерий отражает саму суть категории «особо крупный размер», а также позволяет осуществлять более справедливую дифференциацию уголовной ответственности за халатность. Следует согласиться со справедливой критикой последних изменений ст. 293 УК РФ (формализация последствий халатности и оставление без изменения диспозиций ст. 285 и ст. 286 УК РФ). В результате указанных новелл нарушен принцип системного подхода к криминализации должностного злоупотребления (ст. 285 УК РФ), превышения должностных полномочий (ст. 286 УК РФ), присвоения полномочий должностного лица (ст. 288 УК РФ) и халатности (ст. 293 УК РФ). Справедливо в этом смысле утверждение Т.В. Басовой о том, что «неупорядоченность использования в законодательстве юридических терминов противоречит требованиям законодательной техники и неизбежно влечет нарушение в системе регламентации преступлений, содержащихся в гл. 30 УК РФ»[243]. В отечественной доктрине общепринят постулат, согласно которому криминализация неосторожных преступлений должна быть обусловлена наступлением в результате их совершения более тяжких последствий. В полной мере эта концепция применима и в отношении халатности, состав которой должен иметь материальную конструкцию и предусматривать больший объем последствий, нежели в составе злоупотребления должностными полномочиями[244]. В свое время Б.В. Волженкин писал, что «последствия халатности по своему содержанию ничем не отличаются от содержания аналогичных последствий, характеризующих другие преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления»[245]. Г. Буланов полагал, что показатели ущерба в халатности должны быть в четыре раза выше, чем при злоупотреблении или превышении должностных полномочий[246]. В действующей редакции УК РФ последствия таких составов должностных преступлений, как злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285), превышение должностных полномочий (ст. 286) и халатность (ст. 293), не тождественны. И если в отношении двух первых из названных составов преступлений наблюдается единый подход законодателя к формулированию последствий (в ч. 1 ст. 285 и ч. 1 ст. 286 УК РФ в качестве последствий названо существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства; в ч. 3 ст. 285 и в. «в» ч. 3 ст. 286 - тяжкие последствия), то в составе халатности они имеют иное содержание. Следовательно, законодатель отказался от концепции тождества последствий должностных преступлений. Думается, что такой подход законодателя выступает подтверждением того, что квалифицированным составам халатности свойственна лишь неосторожная форма вины. И в этом смысле логика законодателя совершенно обоснованна. Говоря о стоимостных границах крупного и особо крупного ущерба, определенных законодателем в примечании к ст. 293 УК РФ, следует, на наш взгляд, поддержать позицию, согласно которой последствия неосторожных преступлений должны быть более существенными, нежели последствия умышленных посягательств. В этой связи следует признать справедливым формализацию крупного ущерба халатности через сумму в один миллион пятьсот тысяч рублей. Что касается суммы особо крупного размера, то она, как отмечалось ранее, на наш взгляд, необоснованно завышена. В ч. 1 ст. 293 УК РФ в качестве последствий халатности указано существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества и государства. В ранее действовавшем постановлении Пленума Верховного Суда СССР указывалось, что «при решении вопроса о том, является ли причиненный вред существенным, необходимо учитывать степень отрицательного влияния противоправного деяния на нормальную работу предприятия, организации, учреждения, характер и размер понесенного ими материального ущерба, число потерпевших граждан, тяжесть причиненного им морального, физического или имущественного вреда и т.п.». В ныне действующем постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» разъяснений по данному вопросу не содержится. В этой связи считаем целесообразным включение разъяснений соответствующего содержания в указанное постановление Пленума Верховного Суда РФ. Обоснованность данного предложения во многом объясняется тем, что категория «существенное нарушение прав и законных интересов» указана в качестве последствий значительного числа должностных преступлений (ст.ст. 285, 286, 286[247], 288, ч. 2 ст. 292, ст. 293 УК РФ). Надо отметить, что в доктрине высказана позиция о том, что «существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства» как последствие халатности должно пониматься более широко и включать, например, нарушение имущественных прав1. Думается, такая позиция имеет право на существование. Признак «существенное нарушение», предусмотренный в ч. 1 ст. 293 УК РФ, является, на наш взгляд, более широким понятием, чем крупный ущерб, и включает, в том числе, нарушение имущественных прав. Таким образом, уголовная ответственность за халатность по ч. 1 ст. 293 УК РФ, исходя из буквального толкования закона, может наступать и в том случае, когда в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения должностным лицом своих обязанностей причиняется имущественный вред, составляющий менее 1500000 руб., если в судебном порядке будет установлен его существенный характер для гражданина, организации, общества или государства. Вместе с тем категория «существенное нарушение прав и законных интересов» имеет оценочный характер. В этой связи с целью унификации пра воприменительной практики необходимо дать ее разъяснение в постановлении Пленума Верховного Суда РФ. Сказанное, как представляется, убеждает в том, что определение в уголовном законе общественно опасных последствий необходимо изменить. В силу того, что категория «крупный ущерб» пересекается с категорией «существенное нарушение прав», из ч. 1 ст. 293 УК РФ указание на нее целесообразно исключить. В теории уголовного права обоснованно ставится вопрос, должна ли охватываться понятием ущерба от преступления, в том числе, и упущенная выгода[248]. Традиционной для отечественного уголовного права выступает позиция, согласно которой только реальный вред следует рассматривать в качестве последствия преступления[249]. Общественно опасные последствия преступления - это реальный вред, причиняемый им общественным отношениям, выражающийся в совокупности причинно связанных с преступным поведением негативных изменений, которым подвергаются социальные, правовые, экономические, нравственные и иные ценности общества’. Вместе с тем, например, С.В. Крас- нопеев к имущественному вреду относит как реальный фактический вред, так и упущенную выгоду[250] [251]. Согласно п. 2 ст. 15 ГК РФ под убытками понимается и упущенная выгода, представляющая собой неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено[252]. Деление убытков на реальный ущерби упущенную выгоду отражает различие в проявлении убытков как имущественных потерь. В первом случае это реально наступающие (физические) потери в имуществе, во втором - потери от неполучения ожидаемых имущественных доходов, которые могли и должны били быть получены при надлежащем исполнении норм дей ствующего законодательства[253]. Действительно, зачастую в результате халатности страдают коммерческие интересы хозяйствующих субъектов. В результате неисполнения или ненадлежащего исполнения должностным лицом своих обязанностей, названные субъекты оказываются в неравных условиях экономической деятельности, что ставит ее под угрозу нерентабельности, иногда вплоть до полного банкротства. В этом случае очевидно, что помимо реально причиненного материального ущерба в систему уголовно-правовых последствий необходимо включать и упущенную выгоду. Указание об этом следует включить в примечание к ст. 293 УК РФ[254]. Из этого следует, что данный состав является материальным и преступление будет оконченным с момента причинения крупного ущерба или существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства. Неоднозначно решаемым как в отечественной уголовно-правовой теории, так и правоприменительной практике является вопрос о границах вреда здоровью в основном составе халатности. Ряд авторов считают, что под существенным следует понимать лишь причинение тяжкого вреда здоровью. В обоснование этой точки зрения приводится аргумент, что в УК РФ нет общих норм о причинении легкого и средней тяжести вреда здоровью по неосторожности. Однако этой аргументации противопоставляется то, что в ст. 293 УК РФ наличествует последствие в виде причинения должностным лицом по неосторожности крупного имущественного ущерба, соответственно, должно признаваться преступным и причинение данным субъектом по неосторожности любой тяжести вреда здоровью человека[255]. На наш взгляд, действительно, существенное нарушение прав и законных интересов граждан в составе халатности должно охватывать собой, в том числе, неосторожное причинение и легкого, и средней тяжести вреда здоровью. Такой вывод основан на том, что законодатель применяет в диспозиции ч. 1 ст. 293 УК РФ категорию, смысловое содержание которой достаточно широко и предполагает нарушение всех гарантированных Конституцией РФ прав и законных интересов граждан (гл. 2, в частности, ст. 21, 22). Поскольку в Российской Федерации главной ценностью признает личность, соответственно, любые нарушения, касающиеся личной неприкосновенности граждан, следует относить к существенным. Кроме того, вряд ли обоснованно включать в круг общественно опасных последствий халатности только те обстоятельства, которые сами по себе преступны. При таком подходе существенным нарушением нельзя было бы считать многие попирания трудовых, жилищных и иных прав личности. Что касается физического вреда, то в ч. 2 ст. 293 УК РФ законодатель осуществил недопустимое, на наш взгляд, уравнивание нанесения тяжкого вреда здоровью и причинения смерти. Очевидно, что степень общественной опасности этих последствий неравнозначна, что требует дифференциации ответственности за их причинение в разных частях ст. 293 УК РФ. В ч. 3 ст. 293 УК РФ предусмотрены последствия в виде наступившей по неосторожности смерти двух или более лиц. Такая законодательная конструкция не вызывает возражений и является традиционной для Особенной части УК РФ. Рассматривая вопрос о причинной связи между деянием и последствиями в составе халатности, следует подчеркнуть, что в отечественной доктрине относительно него развивается активная дискуссия. Подавляющая часть отечественных ученых, безусловно, признают ее наличие. Так, Б.В. Здравомыслов отмечал, что должностное лицо может отвечать за последствия только в тех случаях, когда его служебные действия (или бездействие) предшествовали наступлению последствий и были их непосредственной и главной причиной[256]. Е.В. Царев также считает, что в составе халатности причинная связь меж ду деянием должностного лица и каким-либо последствием является прямой причинной связью и имеется лишь в том случае, если установлено, что надлежащее исполнение обязанностей исключило бы наступление вредных последствий[257]. Но есть и сторонники противоположной точки зрения, указывающие на отсутствие причинной связи в составе халатности. В частности, В.К. Глистин указывал, что в случае совершения хищения, спровоцированного халатным отношением к должностным обязанностям, основанием для привлечения к уголовной ответственности специального субъекты выступает факт неисполнения или ненадлежащего исполнения должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе либо обязанностей по должности, создавший условия для действий иных лиц или сил[258]. П.С. Яни пришел к выводу, что неисполнение должностным лицом своих обязанностей чаще всего не становится и не может стать причиной указанных в статье о халатности общественно опасных последствий[259]. Причинная связь здесь наличествует лишь при условии, что вредные последствия не наступили бы в ситуации надлежаще выполненных должностных обязанностей[260]. М.А. Тыняная также пишет, что нельзя не согласиться с мнением авторов, утверждающих, что причинная связь между бездействием и общественно опасными последствиями здесь отсутствует, поскольку общественно опасный результат в составе халатности, как правило, не связан непосредственно с поведением лица, которое не исполнило свои должностные обязанности[261]. Судебная практика четко показывает, что для состава халатности уста новление причинной связи является необходимым условием привлечения к уголовной ответственности. При этом следует подчеркнуть, что такой подход является традиционным для отечественной юридической практики. Так, еще в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 30.03.1990 г. №4 (ред. от 10.02.2000 г.) «О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге» отмечалось, что поскольку обязательным элементом объективной стороны должностного злоупотребления, превышения служебных полномочий, халатности является причинение существенного вреда государственным или общественным интересам либо охраняемым законом правам и интересам граждан, судам при рассмотрении дел указанных категорий надлежит выяснять и указывать в приговоре характер причиненного вреда, а также наличие причинной связи между ним и действиями (бездействием) подсудимого. К сожалению, в действующем постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении и о превышении должностных полномочий» отсутствуют указания относительно специфики причинной связи в должностных преступлениях. Однако суды в своей практике уделяют серьезное внимание доказанности причинной связи в должностных преступлениях, в том числе и халатности. Так, вынося решение по одному из дел, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ обратила внимание на то, что прокурор в своем представлении не указал на наличие обстоятельств, которые свидетельствуют о том, что между действиями судьи и наступившими вредными последствиями существует причинная связь[262]. Верховный Суд Республики Калмыкия в своем определении также указал, что причинная связь между бездействием должностного лица и наступившими последствиями имеется лишь в том случае, если установлено, что надлежащее выполнение должностных обязанностей исключило бы наступление вредных последствий[263]. По нашему мнению, более точны в своих суждениях представители первой группы ученых. Причинная связь в составе халатности - обязательный признак объективной стороны. Вместе с тем, очевидно, что для рассматриваемого состава преступления причинная взаимосвязь между деянием и последствием имеет специфику. Как отмечается в специальной литературе, бездействие и наступившие последствия связаны между собой особым родом детерминации - кондициональной связью[264]. Между ними действительно нет причинно- следственной связи в традиционном понимании. Думается, наиболее полно отображает ее специфику теория информационной причинности[265]. В рамках этой теории бездействие рассматривается как пассивное с энергетической точки зрения, но обладающее определенными свойствами в информационном плане. Отсутствие должного действия по передаче в установленном законом или должностными инструкциями порядке полезной информации позволяет запустить механизм действия причин, ведущих к вредному результату[266]. Изучение проблемы позволило прийти к выводу о том, что причинная связь в составе халатности наличествует при совершении ее как действием, так и бездействием. Утверждение, что бездействие не порождает последствий, приводит к выводу, что определенные общественно опасные последствия возникают беспричинно, что противоречит законам диалектики. Завершая анализ объективной стороны халатности, необходимо акцентировать внимание на следующем\'. - деяние в составе халатности может быть выражено как в активной форме - действии (ненадлежащее исполнение соответствующих обязанностей), так и пассивной - бездействии (неисполнение соответствующих обязанностей); кроме того, при халатности возможно сочетание неисполнения и ненадлежащего исполнения должностным лицом своих обязанностей; - уголовная ответственность за халатность наступает лишь как результат неисполнения должного, т.е. за неисполнение или ненадлежащее исполнение только тех функций представителя власти либо организационнораспорядительных, административно-хозяйственных функций, которые непосредственно входили в компетенцию должностного лица; - уголовная ответственность за халатность наступает лишь как результат неисполнения возможного, т.е. должностное лицо может быть привлечено к уголовной ответственности за халатность только в том случае, если у него имелась реальная возможность исполнять возложенные на него функции; - поскольку постановление Пленума Верховного Суда СССР 1990 г. «О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге» утратил силу, а постановление Пленума Верховного Суда РФ в постановлении от 16 октября 2009 г. № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» не содержит разъяснений относительно халатности, постольку возникла необходимость в принятии постановления, в котором бы Пленум Верховного Суда РФ дал необходимые разъяснения по вопросам квалификации названного деяния, либо в дополнении действующего документа соответствующими положениями (с корректированием его названия); - избранная структура построения ст. 293 УК РФ с выделением ч. 1 и ч. Iі являет собой нонсенс и должна быть изменена согласно существующим правилам законодательной техники; наиболее эффективный путь при этом - полная ревизия содержания ст. 293 УК РФ; - следует отказаться от объединения в рамках ч. 2 ст. 293 УК РФ таких последствий, как причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью и смерти, поскольку они не обладают тождественным уровнем общественной опасности, что, соответственно, требует отражения в подходах к дифференциации уголовной ответственности за их наступление; - поскольку последствие в виде существенного нарушения прав и законных интересов имеет оценочный характер, следует дать его судебное толкование в постановлении Пленума Верховного Суда РФ, в частности, дополнив соответствующими положениями уже действующее постановление «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий», либо приняв, как было отмечено ранее, постановление, касающееся непосредственно халатности; - необоснованной представляется градация крупного и особо крупного ущерба халатности, между которыми законодатель устанавливает неоправданно широкую «вилку» в 6 млн. руб.; - в силу того, что категория «крупный ущерб» пересекается с категорией «существенное нарушение прав...», из ч. 1 ст. 293 УК РФ целесообразно ее исключить. Сделанные выводы позволяют предложить следующие меры по совершенствованию ст. 293 УК РФ: - установить в примечании к статье нижнюю границу особо крупного ущерба на уровне пяти миллионов рублей, обозначив его как примечание 1; - включить в статью примечание 2 следующего содержания: «Под ущербом в настоящей статье следует понимать как прямые убытки, наступившие в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения должностным лицом своих обязанностей по осуществлению публичной власти, так и упущенную выгоду»\