Социальная обусловленность криминализации халатности в современном российском уголовном праве

Вопрос о криминализации халатности в уголовном законе в отечествен­ной доктрине не вызывает сомнений и поддерживается безоговорочно. Тем бо­лее что наличие этого состава в системе должностных преступлений традици­онно для отечественного законодательства, начиная с середины XIX в.^[2] Кроме того, в монографических исследованиях последних лет обращается внимание на недостаточный ее объем и необходимость включения в УК РФ специальных составов халатности^[3].

Существование института уголовной ответственности за должностные преступления - важное средство обеспечения эффективной деятельности всех государственных и муниципальных органов власти. Внутренний суверенитет публичной власти обеспечивается через реализацию полномочий и компетен­ции законодательной, исполнительной и судебной ветвей. Ее представители наделены особым правовым статусом.

Как известно, современная Россия строит свою государственность на но­вой государствообразующей идеологии: приоритет человека, его прав и свобод; национальная независимость и безопасность; приоритет законности и правопо­рядка. В этих условиях крайне важно преодолеть стереотипы, мешающие госу­

дарственной власти действительно приобрести характер публичной, когда ос­новным принципов является «власть для народа», а не наоборот. Важной со­ставляющей в этом процессе выступает четкое определение границ криминали­зации должностных преступлений и воплощение принципа неотвратимости наказания для всех государственных и муниципальных чиновников без исклю­чения. Именно такой подход будет составлять фундамент противодействия коррупции, безразличию и вседозволенности представителей власти. Изучение материалов судебной практики дает все основания полагать, что происходит значительное увеличение числа фактов коррумпированности должностных лиц, которые, по данным исследования, проведенного Ю.Ю.

Халатное отношение к должностным обязанностям относится к числу до­статочно распространенных преступлений против государственной власти, ин­тересов государственной службы и службы в органах местного самоуправле­ния^[5]. Количество установленных фактов должностных преступлений, отражен­ное в материалах официальной статистики за последние годы, свидетельствует об устойчивой тенденции их роста. Так, если в 1998 г. количество должностных преступлений по сравнению с 1997 г. увеличилось на 16 %, то в 1999 г. - уже на 23 %. В 2003 г. рост должностных преступлений по сравнению с 1997 г. соста­вил 38 %^[6]. Согласно официальной статистике в 2002 г. в России было зареги­стрировано 24669 преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления; в 2003 г. - 25570, в 2004 г. - 30603, в 2005 г. - 34498, в 2006 г. - 36777, в 2007 г. -

357146^[7].

По данным статистики ГИАЦ МВД России, в 2004 г. в стране было заре­гистрировано 1233 факта преступной халатности, в 2005 г. - 1044, в 2006 г. - 1274 , в 2007 г. - 1210, в 2008 г. - 1304, в 2009 г. - 1551, в 2010 г. - 1818, в 2011 г. - 1640, в 2012 г. - 1721^[8]. К сожалению, официальная статистика о привле­ченных к уголовной ответственности за период с 2013 г. по 2015 г. не содержит данных о распределении лиц по составам конкретных должностных преступле­ний. Такая информация предоставляется лишь Судебным Департаментом РФ.

Удельный вес лиц, осужденных за халатность в РФ, согласно официаль­ным данным, незначителен в общей массе лиц, осужденных за преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправлении: в 2011 г. - 3,5 %; в 2012 г. - 4,5 %; в 2013 г. - 2,5 %). В абсолютном выражении данные о количестве осужденных за халат­ность таковы: 2009 г.

Таким образом, в последние годы наблюдаются негативные тенденции должностной преступности в РФ. Северо-Кавказский регион не является ис­ключением, в полной мере отражая ее тенденции и закономерности^[10].

Вместе с тем анализ приведенных данных будет не полным без учета та­кого криминологического показателя, как латентность. Высокий уровень ла­тентности рассматриваемого преступления свидетельствует о том, что в нашем государстве выявляются и, соответственно, получают правовую оценку лишь те факты халатности, которые повлекли серьезные последствия в виде гибели лю­дей, причинения вреда здоровью большому количеству потерпевших, крупные разрушения и т.п. Зачастую же халатность скрывается под видом дисциплинар­ных упущений^[11], неожиданных стихийных бедствий^[12]. Халатность относится к высоколатентным преступлениям. Анализ ее причинного комплекса достаточно сложен, поскольку отличается многогранным, сложносоставным содержанием. Расследование и квалификация халатности затруднены также спецификой ме­ханизма совершения данного преступления и сложностью формирования дока­зательственной базы. Кроме того, свою лепту вносит законодатель, не опреде­ляя четко в ч. 1 ст. 293 УК РФ такие важные элементы состава преступления, как форма вины, субъект, формы деяния, формальные критерии такого послед­ствия, как «существенное нарушение прав и законных интересов». По данным Ю.Ю.

Социальная обусловленность не может быть раскрыта без рассмотрения социальных предпосылок криминализации халатности в РФ.

Причинный комплекс, обусловливающий рост должностных нарушений в современной России, лежит, прежде всего, в экономической сфере (высокая доля государства в управлении экономикой, что формирует такое явление, как «административный ресурс», недостаточный контроль эффективности расхо­дования бюджетных средств, экстенсивный характер развития экономики, что определяет отсутствие поддержки малого и среднего бизнеса в регионах и

«конфликт» местного бизнеса и власти); в социальной сфере, которой присущи острые общественные противоречия (беспрецедентное расслоение населения, «отсутствие социальных лифтов»); в сфере организации государственного управления со свойственными ей дефектами (нивелирование принципа профес­сионального отбора на замещение должностей, сращивание бизнеса и власти, что дает основу для реализации мошеннических схем по отторжению государ­ственной собственности) и т.д. На взгляд В.И. Динека, соответствующие об­стоятельства создают благоприятные условия для ведения внебанковского, вне- государственного оборота крупных материальных средств и закладки основно­го материально-финансового фундамента для коррупции и организованной преступности^[14].

Подавляющее большинство опрошенных автором сотрудников судебных и следственных органов указали на наличие прямой связи халатности и корруп­ционной преступности (78 % респондентов)^[15]. Это еще раз может выступить ве­сомым аргументом в вопросе необходимости четкой формализации в законе всех элементов состава халатности. Развитие рыночных отношений привело к росту количества хозяйствующих субъектов, к развитию существующих между ними отношений, требующих не только законодательного урегулирования, но и правовой охраны, в том числе и с позиций уголовного закона.

Так, 14 февраля 2004 г. в 19 час. в «Трансвааль-парке» внезапно обруши­лась крыша. За время расследования было осмотрено более десятка различных

объектов и опрошено около 300 человек, проведено более 240 экспертиз, в частности, строительно-технических, и рассмотрено несколько десятков вер­сий, в которых учитывались и метеорологические причины трагедии, и терро­ристический акт. Однако следователи склонялись к тому, что при строительстве были применены некачественные строительные материалы, а также совершены всевозможные проектировочные ошибки. Эта версия, в конечном счете, и ока­залась установленной в ходе следствия: «Трансвааль-парк» обрушился по при­чине грубых проектных ошибок, которые были допущены при разработке и расчётах проекта. Возведённое здание не соответствовало нормативным требо­ваниям по надёжности и безопасности для людей. Обвинения были предъявле­ны главному инженеру проекта Н. Канчели и начальнику вневедомственной экспертизы А. Воронину. Однако виновные не понесли никакого наказания. 5 сентября 2006 г. по ходатайству адвокатов к Н. Канчели была применена амни­стия в честь 100-летия Государственной Думы. А. Воронин также не понёс наказания, так как московская прокуратура уголовное дело против него прекра­тила^[16] .

Думается, если бы в УК РФ была установлена ответственность за халат­ность представителей управленческих структур коммерческих и иных органи­заций, подобная безнаказанность не имела бы места. На взгляд С.Ю. Мелихова, подобные факты демонстрируют неспособность государства эффективно про­тивостоять общественно опасным деяниям управленцев в организациях при от­сутствии либо (что бывает гораздо чаще) недоказанности умышленной формы их вины.

ствий^[17].

Вредоносность халатности лиц, выполняющих управленческие функции организаций, проявляется в причинении гражданам, другим организациям, об­ществу, государству существенного материального и нематериального вреда, выходящего за рамки последствий рисков предпринимательской деятельности^[18]. В то же время действующие положения административного и гражданского за­конодательства не позволяют достаточно эффективно противодействовать про­явлениям и результатам их халатного отношения к своим обязанностям. Приве­денные аргументы, на наш взгляд, могут быть положены в основу развития си­стемы специальных составов халатности в УК РФ.

Немаловажным показателем в криминологической характеристике пре­ступления выступает его «цена». Материальный ущерб, причиняемый долж­ностными преступлениями, бывает достаточно большим^[19]. Яркой иллюстрацией является печальный опыт отечественной приватизации. Например, 500 круп­нейших предприятий России, основные фонды которых оценивались в 200 млрд. долл. США, были проданы всего за 7,2 млрд. долл. США^[20]. Должностная преступность как никакой другой тип преступности способствует росту и зна­чительному распространению многих других ее видов, особенно в сферах эко­номической деятельности^[21], налогообложения^[22], таможенной деятельности^[23] и др.^[24]

Но, как верно отмечено в самом законе, вредоносность халатности не сводится только к материальному ущербу. Нередко в результате недобросо­вестного, небрежного поведения должностных лиц страдают интересы граждан, разрушается авторитет публичной власти. Так, по словам сотрудника пресс- службы московского метрополитена, станция «Мякинино» из-за халатности Crocus Group эксплуатируется без важных документов, гарантирующих без­опасность объекта (паспорта антитеррористической защиты, государственной экспертизы проектной документации и т.п.). Таким образом, у станции, по су­ти, нет заключения о соответствии проектной документации и разрешения на ввод в эксплуатацию. В сложившейся ситуации Московский метрополитен бу­дет вынужден закрыть станцию. По словам того же представителя пресс- службы, «... застройщик громкими заявлениями прикрывает свою халат­ность»^[25]. Но, думается, что в данной ситуации в халатности, прежде всего, сле­дует обвинить тех должностных лиц, которые допустили эксплуатацию указан­ной станции.

Другой пример: в следственном изоляторе ФКУ СИЗО №1 ГУФСИН Рос­сии по Свердловской области 19 ноября 2014 г. в одной из камер было обнару­жено тело гражданина, заключенного под стражу по обвинению в преступлении сексуального характера в отношении малолетнего. В ходе расследования уго­ловного дела, возбужденного по факту суицида этого лица по признакам пре­ступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ (доведение до самоубийства), сле­дователем СК РФ по Свердловской области установлено, что сотрудники СИЗО №1, осуществлявшие надзор за спецконтингентом изолятора, ненадлежащим образом исполнили свои должностные обязанности. По версии следствия, в ре­зультате проявленной ими халатности была допущена ситуация, при которой обвиняемый, по предварительным сведениям, покончил жизнь самоубийством. По данному факту следственным отделом по городу Екатеринбургу СК России по Свердловской области возбуждено уголовное дело по признакам преступле­

ния, предусмотренного ч. 2 ст. 293 УК РФ (халатность, повлекшая по неосто­рожности смерть человека)^[26].

О вредоносности халатности свидетельствует и следующая ситуация: в Центральном суде г. Тулы вынесен приговор врачу, дежурившему в тот день, когда в тульском роддоме обгорели двое младенцев в результате взрыва специ­альной лампы для фототерапии. Один из них получил ожоги 80% поверхности тела. Бывшей заведующей отделением патологии беременных тульского ЦРД Г. Сундеевой было назначено наказание в виде трех лет лишения свободы, но она была освобождена от него по амнистии. В отношении медсестры, проводившей процедуру, было возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 118 УК РФ (причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности). 26 мая 2015 г. дело было прекра­щено в связи с актом амнистии. Главному врачу роддома № 1, в котором про­изошла трагедия, был назначен административный штраф^[27].

Другой пример: судом установлено, что 6 июня 2008 г. в акушерское от­деление ЦРБ поступила пациентка на позднем сроке беременности. Дежурный врач проявила халатность и несвоевременно начала операцию кесарево сечение, которая впоследствии привела к обширному кровотечению и необходимости срочного вызова санитарной авиации из Нижнего Новгорода. Приговором Со­кольского районного суда 22 июня 2016 г. два врача ЦРБ осуждены по ч.2 ст. 109 УК РФ к 2 годам 10 мес. ограничения свободы за причинение смерти по неосторожности пациентке вследствие ненадлежащего исполнения своих про­фессиональных обязанностей^[28].

К сожалению, упоминания о подобных примерах появляются в отече­ственных СМИ весьма часто^[29]. Но при этом результаты контент-анализа медий- ного пространства и опубликованной судебной практики свидетельствуют о крайне лояльном отношении судов к лицам, допускающим халатность. В 2015 г. за преступления, объединенные в гл. 30, было осуждено всего 9462 чел., из них только 263 осужденных получили реальное наказание в виде лишения сво­боды^[30]. Многие виновные попали под действие амнистии, целый ряд получили наказания, не связанные с лишением свободы, либо лишение свободы, но с условным его исполнением. На недостаточную адекватность назначаемых нака­заний и уровня общественной опасности халатности указали 62 % опрошенных респондентов^[31].

Проведенное исследование позволяет солидаризироваться с выводами С.К. Илие об основных криминологических особенностях должностной пре­ступности: 1) высокий уровень общественной опасности; 2) широкая распро­странённость; 3) значительное разнообразие проявлений; 4) высокий уровень латентности; 5) способность детерминировать иные виды преступности; 6) спе­цифические признаки и свойства личности должностного преступника^[32].

Сказанное обусловливает не только необходимость создания уголовно­правовых основ противодействия халатности в РФ, но и серьезного исследова­ния правовых аспектов должностной халатности.

Подводя итоги проведенному анализу вопроса социальной обусловленно­сти криминализации халатности в УК РФ, следует подчеркнуть:

1. Криминологические показатели халатности свидетельствуют о вы­сокой степени общественной опасности деяния, проявляющейся в последствиях этого преступления; высокой латентности; стабильном положении в структуре должностных преступлений - 3% от общего их числа; необоснованном десяти­

кратном разрыве между количеством выявленных лиц, совершивших халат­ность, и количеством осужденных за это преступление.

2. Халатность по своим криминологическим показателям, безусловно, подлежит криминализации в УК РФ. Кроме того, существуют объективные предпосылки к формированию специальных составов халатности (например, халатности лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих орга­низациях; халатности врачей).

3. Реальная «цена» халатности, то есть тот ущерб, который причиня­ется ненадлежащим или недобросовестным отношением к своим должностным обязанностям, должна исключать практику, при которой халатность выступает статьей «ухода от ответственности», широкое применения амнистии, назначе­ние условного наказания.

4. Криминализация халатности позволяет выстроить стройную еди­ную систему уголовной ответственности должностных лиц, что создает основу для обеспечения внутреннего суверенитета публичной власти в России.

1.2