ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ ТРАНЗИТ И ТРАНЗИТ ДЕМОКРАТИИ

Ни один позитивный общественный процесс не обходится без побочных явлений, сопутствующих на любом направлении развития современного социума, будь то экономическая, гуманитарная или политическая сфера деятельности.

Процесс «демократического транзита», начавшийся в России на рубеже 1980-х - 1990-х годов, завершил свой первый этап и демократические институты в целом сформированы и стабилизированы, хотя их качество еще

-5

и остается «весьма далеко от идеала» . Изменения в нашем обществе, происходящие в процессе «демократического транзита» поддержаны народом, его политическими и финансовыми элитами. Но со временем у этого процесса появился опасный двойник - «транзит демократии».

Транзит демократии и демократический транзит - понятия отнюдь не равнозначные. Если под понятием «демократический транзит» принято понимать процесс перехода государственно-политической системы страны от менее совершенной в демократическом отношении к более совершенной и развитой форме демократии. То под «транзитом демократии» понимается попытки определенных политических групп навязать суверенным государствам свои политические порядки и поставить государство в определенную зависимость, ограничив государственный суверенитет помимо воли народа и законодательно установленных процедур. Масштабность и безапелляционность действий, не учитывающих национальных интересов и особенностей развития наций в ходе предпринимаемых попыток «переноса демократии» на чужую землю породило новое название этого явления - «бархатные революции», усилия по организации которых предпринимались, пожалуй, во всех постсоциалистических государствах. [3]

Череда «цветных революций», произошедших на рубеже тысячелетий в соседних с Россией странах, ставит на повестку дня интеллектуальных дискуссий вопрос о закономерностях развития государств бывшего «лагеря социализма» через призму «демократического транзита» и возможных форм и методов его «переноса» в независимые государства.

Оказание содействия правительствам суверенных государств в построении демократического общества является благородной целью любой международной и иностранной организации, деятельность которой связана с реализацией и защитой политических прав и свобод. Консенсуально принятые и действующие международные акты не дают никому право вмешиваться во внутриполитическую деятельность государства[4]. При этом необходимо оговорить, что государства, выражая свой суверенитет и свою добрую волю, могут делегировать часть своих прав другим, не национальным органам. Такая тенденция наблюдается при передачи государственных функций в этой сфере наднациональным органам, например, в Европейском Союзе, в котором организуются выборы в соответствующую легислатуру - Европейский парламент.

Договор об учреждении Европейского Сообщества, подписанный в 1957 году и действующий со значительными изменениями до сих пор, содержит ряд норм, которые определяют основы выборов в Европейский Парламент: «Европейский Парламент должен разработать предложения о проведении выборов на началах всеобщего и прямого избирательного права в соответствии с единообразными процедурами во всех государствах- участниках либо в соответствии с принципами, общими для всех государств- участников Союза»[5]. Из двух предусмотренных договором форм - единообразных процедур и общих принципов - используется последняя. Европейский Парламент неоднократно предлагал унифицировать процедуру выборов, но предложения не находили поддержки у большинства депутатов.

В итоге, в настоящее время в тексте Акта о выборах депутатов Европейского парламента содержаться только общие принципы организации выборов, а избирательный процесс «регулируется в каждом из государств-участников нормами его национального законодательства»6.

Каждое государство достаточно рьяно защищает свои национальные интересы и не предусматривает участие наднациональных органов в своих внутриполитических делах, о чем ярко свидетельствует и провал в принятии Евроконституции, и последующие определенные трудности в продвижении Лиссабонского договора, последняя необходимая подпись под которым была поставлена президентом Чехии только в ноябре 2009 г.

Евродепутаты, озабоченные недостаточным вниманием избирателей к выборам в Европейский Парламент и постоянно падающей явки, согласились о согласованных действиях по привлечению населения к голосованию. Еще в ноябре 2008 года вице-президент Европарламента по вопросам информации и коммуникациям, испанский консерватор Алейо Видал-Квадрас представил Комитету по Бюджету в Брюсселе проект проведения гражданской кампании по «стимулированию граждан голосовать». Тендер Европарламента выиграла немецкая компания «Scholz & Friends» из земли Баден-Вюттемберг, которая получила 15.4 миллиона евро на организацию и проведение этой кампании среди 375 миллионов избирателей. Однако даже такие затраты не смогли сломать тенденцию постоянного падения явки избирателей на выборах в Европарламент:

6 Лафитский В.И. Выборы в Европейский Парламент. - М.: РЦОИТ, 2005. с.11.

7 Лафитский В.И. Выборы в Европейский Парламент. - М.: РЦОИТ, 2005. - 160 с.

Довольно трепетное отношение государств к своему суверенитету, в том числе и электоральному, можно продемонстрировать еще на одном конкретном примере. Сегодня судебный орган Европейского Союза высшей инстанции - Суд Европейских сообществ - и Институт Европейского омбудсмена занимаются жалобами только на деятельность какого-либо института или органа ЕС, не вмешиваясь в национальные процессы. Поэтому говорить об универсализации избирательных процессах в Европейском Союзе и выработки четких избирательных стандартов сегодня не приходится.

В конце прошлого века основное направление демократического транзита было устремлено «на восток», в чем искренне нуждались государства, скинувшие с себя почти вековой гнет тоталитарных режимов. Но в отсутствии четко определенных параметров «демократизации» и этапов постепенного развития процедур участия населения в управлении делами государством демократический транзит начал приобретать формы, далекие от подлинной демократии, фактически став инструментом в руках определенных «групп политического участия».

Экспертное международное сообщество заговорило о «бархатных революциях», ставших неотъемлемым атрибутом демократического транзита в современных условиях. Действиями отдельных лиц под прикрытием демократических лозунгов искажался весь смысл «демократического транзита», который превращался в транзит чуждых обществу на текущем этапе своего развития правил организации социума, моделей управления, ценностей и приоритетов. Подобная насильственная, а не естественно - эволюционная демократизация могла проходить только революционным путем. Апогеем всего процесса, юридически закрепляющим результаты «транзита демократии», становились «бархатные революции», преподносимые обществу как позитивное явление.

По-разному трактовалось содержание «бархатных революций». Говорили о «бархатных революциях» и в классическом понимании термина «революция» - свержение государственной власти с глубокими изменениями в ее структуре и функциях, о ленинском толковании этого явления, связывая его с борьбой классов и переходом от одной общественно-экономической

о

формации к другой .

Некоторые исследователи ставили «бархатные революции» в один ряд с народными волнениями (акции массового неповиновения), начиная с мятежа в Венгрии в 1956 г., подавленного советскими войсками, «Пражской весны» 1968 г.

Рассматривая «бархатную революцию» как о социально-политическое явление, можно выделить несколько отличительных признаков, выделяющих их из череды современных народных волнений, бунтов и государственных переворотов.

Во-первых, «бархатные революции» внешне носят ненасильственный характер, проходят относительно тихо, практически без выстрелов, взрывов и крови.

Например, по официальным данным жертвами «бархатной революции» в Белграде в 2000 г. стали два человека и три десятка получили ранения. При проведении «бархатных революций» организаторами сознательно используются принципы ненасилия, начиная от названия («бархатная», «каштановая», «революция роз») и заканчивая символикой, имиджем и т.д.[8] Но ненасильственность «бархатных революций» - это только внешнее впечатление. Насилие приобретает более изощренные, латентные формы и действует на подсознательном уровне. Только в Украине осенью 2004 г. в ходе выборов точечные силовые действия применялись систематически и повсеместно, а средства массовой информации их тиражировали на всю республику. 23 сентября ночью совершено нападение на Русский культурный центр. 23 октября группа неизвестных забросала здание ЦИК Украины камнями и дымовыми шашками. Сторонники В.Ющенко периодически «перехватывали» машины с документами и «изымали» важные материалы. После второго тура были блокированы правительственные здания и здание Верховного Суда в Киеве. Палаточный лагерь на Майдане походил на оперативное «силовое» подразделение, готовое в любую минуту вступить в бой. Революционная молодежная организация «Пора» обнародовала свое заявление, в котором говорилось, что они «накажут всех, кто их мучил эти недели на Крещатике и площади Незалежности»[9]. Насилие перешло в другую плоскость, основываясь на генетическом страхе, страхе «перед смутами и восстаниями, гражданскими войнами и репрессиями»[10].

Во-вторых, в результате «бархатных революций» не происходит смены ни только общественно-экономической формации, но и общественнополитической системы как таковой, а движущей силой «масс» выступает эмоциональный порыв.

Одним из заказчиков и активным участником «бархатных революций» выступает оппозиция (контрэлита), не допущенная во власть и не имеющая возможности прийти к власти легитимным путем. Внутренний источник современной революции, - пишет А.Чадаев, - это контрэлита: активная, голодная до власти прослойка тех, кто остался за бортом в результате клановой борьбы . Современная история подтверждает этот тезис: в результате «бархатных революций» к власти приходит элита, обделенная властью: Виктор Ющенко (экс-председатель правления Национального банка Украины, экс-премьер-министр Украины), Михаил Саакашвили (экс-министр юстиции Г рузии).

События последних лет показывают, что народ, участвующий в «бархатных революциях», поднимается на «баррикады» под властью слов, а не по идеологическим соображениям или политическим убеждениям. В этих революциях отсутствует плановость и нет единого объединительного стержня. Движущая сила - эмоции и отрицание («мы - не быдло»). По сути, это хорошо срежиссированный политический спектакль, в качестве декораций в котором выступает растиражированный тезис о «фальсификации» выборов властью. Уже последующие действия спектакля разворачивается на площади. Так было в Югославии, Грузии и Украине. Современные технологии манипуляции сознанием способны разрушить в человеке знание, полученное от реального исторического опыта, заменить

14

его знанием, искусственно сконструированным «режиссерами» . Постсоветское сознание в отсутствии национальных идеологий оказалось практически беззащитно против манипуляций общественным мнением. Молодые государства «переходного периода», еще не отошедшие от слома старого государственного строя, имеют крайне неустойчивую систему институтов и норм, что позволяет проводить над суверенным народом любые эксперименты.

В третьих, квазизаконность. Механизмы достижения поставленной цели, используемые в период «бархатных революций», не являются [11] [12]

легитимными, а иногда прямо противоречат национальному

законодательству и конституции государства. По определению демократия должна основываться на законе. По закону любого цивилизованного государства смена власти должна проходить путем периодических свободных выборов. Процедура проведения выборов устанавливается национальным законодательством. Ни один закон Украины не предусматривал и не предусматривает проведение третьего тура президентских выборов (переголосование второго тура). Несмотря на это, новая «оранжевая» власть въезжает на трон на волне беззакония.

Большинство нарушений, которые легли в основу решения Судебной палаты по гражданским делам Верховного Суда Украины об отмене второго тура выборов 21 ноября, имели место и при голосовании 26 декабря: допускались нарушения при составлении и уточнении списков избирателей, нарушение порядка и правил агитации, участие в агитации органов исполнительной власти и местного самоуправления, порядка формирования избирательных комиссий, порядка голосования за пределами помещения для голосования. При этом до сих пор вызывает сомнения законность решения Верховного Суда Украины от 3 декабря 2004 г. по отмене результатов второго тура. В мотивировочной части решения нет ссылок на доказательства, на которых основаны выводы суда, а также на конкретные обстоятельства, установленные судом[13]. Юристы, аналитики и политологи единодушно склоняются к тому, что суд принял решение, опираясь на «политическую целесообразность», а не на нормы закона. Что фактически подрывает авторитет демократии, как законной системы управления государством.

В этот самый момент на «оранжевой» сцене должен появиться главный участник «бархатных революций», который должен успешно завершить «транзит демократии» и объявить победителя.

Еще не успели высохнуть чернила на протоколах участковых комиссий с результатами голосования 26 декабря в Украине, Верховный Суд Украины еще принимал к производству жалобу В. Януковича на массовые нарушения избирательных прав, а Председатель ОБСЕ Соломон Паси 2 января уже поздравил украинский народ с окончанием переголосования второго тура и достижением окончательных официальных результатов выборов Президента Украины: «Я удовлетворен предварительной оценкой Миссии

международных наблюдателей во главе с ОБСЕ, в которой содержится определение прошедшего в Украине переголосования второго тура выборов Президента как более транспарентных и более сбалансированных по сравнению с предыдущим туром».

В четвертых, и это является основным признаком «бархатных революций», без которого они не были бы «бархатными», а представляли собой что-то другое из серии народных восстаний (народный бунт, мятеж, неконституционный захват власти, революция в классическом понимании этого слова). Определяющий признак «бархатных революций» заключается в том, что системообразующую роль в них играет внешняя помощь, якобы направляемая на «поддержку демократий». «Бархатные революции», как показывает практика, инспирируются, подогреваются и оплачиваются извне. И как следствие этой помощи, в результате «бархатных революций» изменяется направление внешнеполитического курса (в сторону «донора»), а политико-социальная обстановка в государстве, в лучшем случае, остается на прежнем уровне, но обычно - ухудшается[14].

В условиях «бархатных революций» демократический транзит трансформировался в «легитимную» помощь в осуществление смены власти в обход законодательно установленных процедур, в нарушение общепризнанных международных принципов и норм, прежде всего, невмешательства в политические дела суверенных государств.

Помощь подобным революциям из-за рубежа обычно идет в различных формах: финансовой, консультативной и правовой (международная легитимация достижений революции).

В Югославию деньги шли по различным каналам: через Институт открытого общества Дж. Сороса, Национальный фонд поддержки демократий (США), фонд Поддержки демократий в Восточной Европе (SEED). Только в Сербию поступило через SEED 15,3 млн. долларов в 1998 г., 24,3 млн. - в 1999 г., 55 млн. - в 2000 г. Национальный демократический институт (NDI) и Международный республиканский институт (IRI) с 1997 г. по 2000 г. провели в Югославии колоссальную работу по подготовке

активистов и лидеров оппозиции по вопросам «предвыборной стратегии и

18

умению привлекать широкое внимание» , в том числе и организации «Отпор», сыгравшей решающую роль в югославской «революции». В ходе «оранжевой революции» в Украине активную роль учителя и вдохновителя масс взял на себя «Freedom House» («Дом свободы»), возглавляемый бывшим главой ЦРУ Джеймсом Вулси и финансируемый Джорджем Соросом[15] [16] [17]. И настоящая работа в этом направлении только начинается. В марте 2005 г. конгрессмены Том Лантос и Фрэнк Вульф внесли на рассмотрение законопроект «О поддержке демократии»[18]. Закон предполагает назначение специальных уполномоченных советников и помощников в штат администрации президента, в Г осдепартамент, Совет национальной безопасности и все посольства США в странах, где «демократия находится под гнетом диктатуры». Ассигнования на эту работу предлагаются в сумме 180 млн. долларов в 2006 г. и 230 млн. - в 2007 г.

Консультативная помощь вполне легально оказывается через различные представительства международных организаций и фонды, которые осуществляют деятельность «по развитию демократии», не скрывая источники своего финансирования.

Если оказание финансовой и консультативной помощи организаторам выборов со стороны западных держав процесс относительно явный и понятный, то легитимация результатов выборов еще требует глубокого научного анализа и осмысления. Выводы той или иной организации по результатам выборов де-факто могут порождать правовые последствия, в том числе и санкции, для государства или его должностных лиц. Так положительные оценки выборов в Украине и Грузии со стороны ОБСЕ открывали возможность для государств интегрироваться в Европейские структуры. И наоборот, отрицательные оценки выборов в Республики Беларусь, приостановили развитие евроинтеграции для этого государства и даже ограничили пребывание ряда должностных Беларуси лиц на территории Евросоюза.

Человек, его права и свободы являются высшей ценностью в любом цивилизованном государстве. Оценка соблюдения прав и свобод не может быть прерогативой одного или нескольких иностранных государств, ориентированных на достижение главной своей цели - создание наилучших условий для граждан своего государства. Модель организации политической системы одного государства, созданной для наилучшего блага своих граждан, никогда без определенной трансформации и модификации не подойдет для другого государства.

Поэтому современные исследователи в процессе становления демократии используют понятие «демократический транзит», которое не предполагает обязательный переход к демократии, соответствующей демократии «родоначальнику», а указывает на тот факт, что демократизация [19] представляет собой процесс позитивной трансформации с учетом национальных особенностей каждого суверенного государства. Поэтому собственно демократизация является процессом появления демократических институтов и практик и консолидации идей демократии как возможный итог всего «демократического транзита».

Процесс демократизации сегодня трактуется не как унификация политической карты мира, а как диверсификация демократии, расширение разнообразия демократических вариантов развития суверенных государств. При такой трактовке «демократизации» демократический транзит приводят к возникновению множества несхожих форм общественного устройства, которые могут быть объединены лишь внешними, в известной степени формальными, процедурными атрибутами избирательного процесса. К примеру, американский политолог Самюэль Хантингтон, подводя своеобразные итоги «глобальной демократизации», пришел к выводу, что по мере усвоения формальных демократических институтов все большим числом разнородных обществ «сама демократия становится все более дифференцированной» , подтверждая отсутствие универсальных демократических процедур (в том числе избирательных), которые можно было бы распространить на все государства мира. [20]