Интенциональная или естественнонаучная экономическая онтология

Два основных подхода к теории рынка, австрийская и неоклассическая школы, рассматривают экономическую науку лишь как теорию выбора средств, которая не включает в себя размышления о целях.[159] Экономическая наука направляет свои усилия на рациональный выбор средств, а не на оценку целей.

Открытие экстремальных (максимизационных и минимизаци- онных) принципов имело огромное значение не только для физики, но и для экономической науки, поскольку эти принципы позволяли выделять определенный априорно распознаваемый путь движения или действия из всех возможных путей, по которым может пройти тело от точки А до точки В как детерминированный законами природы. Экстремальные принципы позволяют определить путь максимума или минимума как путь, который в физике выберет природа, а в экономической науке рационально действующий индивид.

Основной вопрос онтологии экономической науки и статуса экономического принципа состоит в том, следует ли понимать экономический принцип в экономической науке по аналогии с принципом наименьшего действия как закон природы или как правило разума, логики выбора. Неоклассическая теория интерпретирует экономический принцип как закон природы, навязывающий себя человеку. Максимизация полезности рассматривается как сила, которая движет действиями и как бы «причиняет» их. С этой точки зрения законы микроэкономической теории, как например экономический принцип, закон равенства цены и предельных издержек при максимизации прибыли и т. п., недвусмысленным образом детерминируют решения, максимизирующие полезность, которые могут быть выведены из экстремальных принципов механики Эйлера и Лагранжа и вариационного исчисления. Нужно подчеркнуть, что однозначно рассматривать эти решения как максимумы/минимумы можно только в тех случаях, когда максимизация полезности рассматривается как сила, движущая хозяйственным субъектом точно так же, как тяготение в ньютоновской механике приводит в движение небесные тела. Без этой предпосылки о движущей силе максимальной полезности « законы* экономической науки останутся лишь правилами логики принятия решений или простой аппроксимацией действительного поведения.

Однако если мы исходим из предпосылки, что максимизация полезности побуждает действующего индивида к тому, чтобы он действовал экономически в смысле экономического принципа, то возникает вопрос, почему экономическая наука вообще отличается от физики, а не рассматривается как механика человеческой деятельности, идентичная механике движения в природе.

Механические движения всегда достигают оптимального результата, т. е. наименьшего действия, тогда как «движения» в человеческой деятельности не всегда достигают оптимума, т. е. максимизации полезности. Они не достигают оптимума по причине ошибок или критики, т. е. переопределения содержания функции полезности или целей деятельности.

Феномены ошибок в восприятии действительности и сознательного отрицания целей ведут ко второму принципиальному различию между механической и экономической максимизацией. Объекты максимизации или минимизации в экономической пауке дефинированы недостаточно, в то время как в механике они определены однозначно. Полезность является не эмпирическим, а общим понятием высокой степени абстрактности, содержащим бесконечные и неопределенные измерения. Извне невозможно решить, какие аргументы содержит функция полезности какого-либо индивида. Внешний наблюдатель не может определить, реализовал ли действующий индивид максимизацию полезности своими действиями или нет, поскольку измерения индивидуальной функции полезности не могут быть определены заранее и не поддаются эмпирическому исследованию.

Если содержание предпосылки максимизации полезности задается утверждением «все индивиды максимизируют полезность мо всех ее измерениях», она становится положением, не поддающимся опровержению и критике. Это утверждение является классическим случаем ложного логического вывода из полной дизъюнкции «все вещи — или белые, или небелые». Применительно к бесконечным измерениям максимизации полезности этот ложный вывод гласит: «Любой действующий субъект максимизирует либо этот, либо все другие параметры полезности». Максимизация полезности без предварительного определения параметров понятия полезности означает лишь пустую формулу о том, что любой действующий субъект максимизирует либо этот особый параметр полезности, либо все остальные параметры полезности. Это положение всегда истинно, хотя и лишено какой-либо аналитической ценности, поскольку мы не знаем других параметров и не можем их назвать.

Экономическая максимизация не может поэтому быть идентичной механической максимизации, поскольку она подвержена опасности ошибки, отрицания или переопределения целей деятельности, — объект максимизации в максимизационных расчетах может быть переопределен. Объекты экономической максимизации не даны от природы, а избираются действующим субъектом. Неоклассическая концепция максимизации полезности неясна, поскольку неясна ее трактовка акта выбора. При максимизации полезности отсутствует подлинный выбор, поскольку цель деятельности — полезность — заранее задана. Предположение, что максимальная полезность является целью деятельности, всегда истинно. Согласно неоклассической концепции, у меня нет иного выбора кроме максимизации моей полезности.

Максимизация является математическим методом и как таковая индифферентна в отношении ее применений к природным и социальным феноменам. Однако она является аналитическим методом, способствующим обнаружению истины лишь в тех случаях, когда объекты максимизации поддаются определению и фактически определены, т. е. лишь в ограниченных контекстах, а не в контексте тотальной максимизации. Обаяние, которым классическая механика обладает для экономической науки, объясняется тем фактом, что в механическом движении тел объект минимизации достаточно определен и поэтому имеется возможность однозначного расчета пути движения. Природа избирает кратчайший путь или путь наименьшего действия. Напротив, в экономической науке определение объекта максимизации, как уже было показано во 2-й главе при обсуждении расширения рациональности от экономической к этической и религиозной, зависит от решения действующего субъекта. В человеческой деятельности процесс максимизации является не детерминированным и механическим, а духовным и лишь при его осуществлении во внешнем мире — каузально-механическим. Так как экономическая максимизация является духовным процессом, в ней происходит удвоение уровней причинности. Действие есть вначале восприятие, воображение возможных состояний мира и выбор между ними и лишь затем — каузально-механическое осуществление избранного возможного состояния мира в действительном мире.

Воспользуемся еще раз «парадоксом выбора* Шэкла.[162] Он поможет нам дать элегантную формулировку проблемы. Если наши действия при осуществлении принятого решения не оказывают влияния на ход вещей, у нас нет действительного выбора. Если у нас есть выбор и наше решение изменило ход вещей, то мы не можем знать в деталях, какие последствия вызовет наше действие, поскольку оно прервет детерминированный ход вещей. В применении к проблеме максимизации и онтологии экономической науки это означает, что там, где существуют действительные возможности выбора, максимизация как точный расчет неприменима, поскольку неизвестны аргументы уравнений.

Представители австрийской школы национальной экономии, и особенно Мизес, заявили, что экономические законы и экономический принцип суть не законы природы, а законы духа, законы логики выбора и поэтому механистические аналогии, к которым прибегают классическая и неоклассическая школы экономической науки, ведут к заблуждению.[163] Априорность экономической теории Мизеса вытекает из его идеи, что экономические «законы* являются правилами выбора и действия, а не законами воздействия и реакции. Экономический принцип — это правило, определяющее логику человеческого действия, логику предпочтения одного варианта действия другому. Этот принцип не является законом природы, описывающим воздействия, оказываемые внешними событиями на человеческое поведение, стимулы, побуждающие человека к реакции. Экономические законы — это законы некоторой логики выбора. Решения, получаемые в соответствии с экономическим принципом, не осуществляются сами по себе, а должны быть выбраны действующим субъектом, интен- ционально приняты и усвоены им.

В противоположность неоклассике австрийская школа исходит из интенционального характера деятельности, которая является не только реакцией на стимул. Действующий субъект «реагирует» на представление о реальности, а не на саму реальность. Его восприятие реальности является интенциональным, волевым и активным, а не только реактивным и пассивным. Познание и выбор являются интенциональными актами разумного агента, а не только воздействиями внешнего мира на некий внутренний рецептор.[164] Подход Мизеса отстаивает критический реализм в экономической теории познания, который соответствует интенцио- нальному характеру восприятия и познания. Он отличается от ультрареализма неоклассической школы, присущего также марксистской теории, согласно которому восприятия экономических действующих субъектов детерминированы экономической реальностью. Неоклассика (и марксистская теория) предполагают, что экономическая реальность объективно познается внешним наблюдателем как целое и может мыслиться как нечто, существующее независимо от интенций, восприятий и ожиданий действующего в ней субъекта.[165] Метод критического реализма австрийской школы имеет превосходство над ультрареализмом неоклассики, поскольку он признает, что действующий субъект воспринимает действительность интенционально, он избирает то, что он хочет воспринимать, принимает решение и действует как действующий субъект, homo agens, а не как подвергшийся воздействию, homo actus. Действующий субъект, в отличие от homo oeconomicus неоклассической школы, не просто подвергается воздействию действительности и не детерминируется ею определенным образом.

Существующее в теории познания противоречие между теорией интенционального познания и ультрареалистической теорией детерминированности познания внешней реальностью имеет важное значение для теории хозяйственной координации и хозяйственной этики. С точки зрения критического реализма, хозяйственная координация не возникает автоматически, сама по себе в том смысле, что хозяйственная реальность принуждает действующего субъекта действовать или реагировать на действия. Более того, координация должна осуществляться хозяйственными субъектами — через их познание реальности и акты выбора. Данные рынка не заставляют субъекта, действующего на рынке, действовать тем или иным образом. Данные должны интенцио- нально восприниматься и даже создаваться хозяйственными субъектами, производителями и потребителями. Познание может происходить лишь посредством человеческого усилия и человеческого intellectus agens, оно не может происходить само по себе или быть навязанным действующему субъекту. Мир не является ни «сообщником нашего познания» (М. Фуко), ни полностью недоступным ему. Познание как соответствие интеллекта и действительности возможно, но оно должно быть объектом желания и результатом деятельности. Знание о рынке должно создаваться субъектами, действующими на рынке, и особенно — предпринимателями. Кирцнер показал, что хозяйственные данные о рынке не являются общедоступными, а должны интенционально осознаваться хозяйственными субъектами.170

Экономическое знаыие не добывается посредством механики ценовой системы, а создается хозяйственными субъектами в дискурсе рынка. Теория познания австрийской школы следует принципам критического реализма: нужно помыслить какой-то фрагмент реальности, а затем — существо, которое мыслит этот фрагмент реальности, а затем — реальность и мыслящее существо вместе. Существует рыночная ситуация, существуют действующие субъекты и их восприятия этой рыночной ситуации и, наконец, существуют обратные воздействия мыслей действующих субъектов о том, чем является рыночная ситуация, на саму рыночную ситуацию. Представления действительности в умах мыслящих людей оказывают обратные воздействия на саму действительность, как показывают роль ожиданий и феномен автоматически сбывающихся пророчеств (self-fulfilling prophecy) — например, колебания цен ценных бумаг, возникающие благодаря спекуляции.