Как посадить зверя позиционного потребления на диету
ИДЕЯ Дарвина о том, что индивидуальные стимулы нередко вступают в резкое противоречие со стимулами, воздействующими на крупные группы, нигде не проявляется с такой же очевидностью, как в контексте гонки вооружений.
Однако при всей общеизвестности этой проблемы мы еще не в полной мере осознали все уроки, которые преподносит нам гонка вооружений.Логика гонки вооружений
В самой элементарной версии гонки вооружений одна страна получает преимущество над страной-соперницей, наращивая дополнительные вооружения, что вынуждает вторую страну тоже наращивать вооружения, чтобы восстановить равновесие. Тогда первая страна закупает еще больше оружия, провоцируя соперничающую страну на аналогичный ответ, и т.д. После того как оседает пыль, выясняется, что ни одна из сторон не чувствует себя в большей безопасности, хотя обе истратили на оружие значительную долю национальных ресурсов.
В предположении, что первоначально соперники ни в чем не уступали друг другу, мы получим, что этот процесс представляет собой чистую растрату
и7
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
средств, и обычно с этим выводом никто не спорит. Обе страны только выиграли бы, если бы деньги, потраченные на оружие, были использованы для строительства школ, жилья, больниц, дорог и прочих мирных объектов.
Стандартным выходом является соглашение о контроле над вооружениями, согласно которому обе стороны обязуются сократить свои военные расходы. Пожалуй, важнейшим препятствием к заключению таких соглашений служит отсутствие доверия, в то время как работающие соглашения такого рода обычно наделяют обе стороны широкими инспекционными правами. Как любил говорить Рональд Рейган: «Доверяй, но проверяй».
Все это очень хорошо, но пока что без ответа остается один важный вопрос. При каких именно условиях начинается гонка вооружений? Если кто-то заявляет об избыточности чего-либо, то отсюда неявно следует недостаток чего-либо иного.
При гонке вооружений мы имеем избыток бомб и недостаток товаров внутреннего потребления. Но почему мы наблюдаем только такой дисбаланс при отсутствии противоположного явления? Иными словами, почему страны не пытаются взять друг над другом верх, строя новые, все более качественные больницы и дороги, при одновременном сокращении расходов на вооружение?Ответ на этот вопрос будет простым и в то же время поучительным. Он состоит в том, что хотя возможности страны по достижению поставленных целей в обеих сферах определяются контекстом, в сфере вооружений он имеет намного большее значение. В случае двух стран вопрос о достаточности имеющихся запасов оружия зависит почти исключительно от того, как обстоят дела у другой стороны. Если ее арсенал больше, то наша политическая независимость оказывается под угрозой. Если же дело обстоит наоборот, то мы в безопасности.
• u8
ГЛАВА 5. КАК ПОСАДИТЬ ЗВЕРЯ НА ДИЕТУ
Контекст важен и в случае потребительских товаров, но в гораздо меньшей степени, чем в случае оружия. Например, потребители могут быть недовольны, узнав, что гражданам страны-соперницы доступны более качественные телевизоры и более роскошные машины. Однако такое недовольство намного менее затратно, чем потеря политической независимости.
Если бы не эта асимметрия, то мы бы никогда не знали такой проблемы, как гонка вооружений. Предположим, например, что в случае потребительских товаров контекст имеет большее значение, чем в случае оружия. Если при этом одна страна попытается взять верх над соперницей, строя больше бомб, она сразу же столкнется с тем, что ей не хватает денег на тостеры. А если отставание от страны-соперницы в тостерах будет более затратным, чем отставание в оружии, то никто не станет стремиться к тому, чтобы наращивать свои запасы бомб. Напротив, мы увидим «позиционную гонку вооружений», предметом которой окажутся тостеры. Каждая страна будет тратить все больше и больше денег на тостеры в попытке обогнать соперницу, лишая себя при этом денег на оружие.
То, что этого не происходит, — чистое следствие того факта, что в случае с оружием контекст в целом имеет гораздо большее значение, чем в случае с потребительскими товарами.В отношении гонки вооружений следует отметить еще несколько моментов. Во-первых, причиной гонки вооружений не служит иррациональное поведение. С точки зрения любой отдельной страны усиленное внимание к тому, чтобы не отставать от соперников в вооружениях, является абсолютно разумным. Сохранение политической независимости обеспечивается способностью обороняться, которая окажется под угрозой при отсутствии достаточных запасов оружия.
Помимо этого, причиной гонки вооружений не может быть отсутствие конкуренции. Напротив, чаще
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
всего в гонке вооружений участвуют страны, непосредственно состязающиеся друг с другом за важные ресурсы. Усиление конкуренции между странами повышает вероятность гонки вооружений, а не наоборот. Наконец, в соглашениях о контроле над вооружениями нет ничего загадочного. Любой либертарианец будет выглядеть глупо, если станет выступать против подобных соглашений на том основании, что они лишают подписавшие их стороны права самим решать, сколько бомб им делать. Ведь именно в этом и состоит смысл таких соглашений! Участвующие в них стороны понимают, что, сохранив за собой право принятия односторонних решений, они будут вынуждены тратить на бомбы слишком много денег. Все вышеописанные аспекты гонки вооружений не содержат в себе никаких противоречий. Но это не означает, что соглашения по ограничению вооружений сами по себе всегда непротиворечивы. Например, отказ от участия в подобном соглашении может быть абсолютно разумен при отсутствии практической возможности контроля за его соблюдением противоположной стороной.
Также отказ подписывать такое соглашение может быть вполне рациональным в том случае, если лидер нации полагает, что гонка вооружений обеспечивает его стране преимущество. Например, считается, что Р. Рейган поддерживал в ipSo-e гг.
разработку систем стратегической ракетной обороны в том числе и из убеждения в том, что необходимость принимать ответные меры ускорит экономический коллапс Советского Союза — главного на тот момент соперника Америки.В целом, практически все сходятся на том, что гонка вооружений между примерно равными друг другу соперниками расточительна и что все участники такой гонки окажутся в выигрыше, участвуя в коллективном соглашении об ограничении расходов на вооружения. Нежелание заключать такие соглашения обычно диктуется практическими соображениями,
• 12О
ГЛАВА 5. КАК ПОСАДИТЬ ЗВЕРЯ НА ДИЕТУ
связанными с проблематичностью контроля над их выполнением или с асимметрией ресурсов. Никто не отказывается участвовать в соглашениях по контролю над вооружениями, исходя из абстрактных философских идей о ценности сохранения свободы односторонних действий.
Гонка вооружений в других сферах
В сфере экономической конкуренции наблюдается то же самое, что и в сфере военной конкуренции. Например, в спорте как индивидуальное, так и групповое вознаграждение очень сильно зависит от относительных успехов. Если спринтер принимает анаболические стероиды, он повышает свои шансы занять место на пьедестале почета. Если команде удается перекупить выдающегося игрока, она повышает свои шансы выиграть чемпионат. И первое, и второе имеет очевидные побочные стороны. Например, принимая стероиды, спортсмен рискует навсегда испортить здоровье, а покупка звездных игроков обходится в огромную сумму. Но, с точки зрения каждого отдельного спортсмена или команды, возможный выигрыш намного превышает затраты. Загвоздка, естественно, в том, что если все спринтеры принимают стероиды или все команды покупают звездных игроков, то все они несут убытки, не получая никакого преимущества над соперниками.
Как и в сфере военной конкуренции, решение в сфере спорта сводится к заключению соглашений о контроле за позиционной гонкой вооружений. Так, созданы контрольные органы, проверяющие спортсменов на допинг и накладывающие жесткие санкции на нарушителей.
В других лигах для контроля над суммами, выплачиваемыми игрокам, практикуются потолки заработков и предельные размеры команд. Организаторы молодежных автогонок вводят ограничения на расходы по подготовке к гонкам.121
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
Ассоциации автогонщиков устанавливают лимиты на рабочий объем моторов, и т.д. Все эти ограничения представляют собой попытки решить проблему, полностью аналогичную гонке вооружений в военной сфере. И мало кто, кроме либертарианцев, видит в таких мерах крайне тревожные случаи нарушения прав личности.
В тех случаях, когда команды или отдельные спортсмены не желают участвовать в соглашениях по контролю над позиционной гонкой вооружений, за таким решением нередко стоят практические соображения, сходные с теми, которые препятствуют заключению соглашений по контролю над гонкой вооружений в военной сфере. Например, покойный владелец команды New York Yankees Джордж М. Стайн-бреннер успешно противостоял владельцам других бейсбольных команд, добивавшимся более существенного перераспределения доходов и введения более жестких ограничений на величину заработков в Главной лиге бейсбола. Стайнбреннер имел доступ к ко-лоссальным доходам нью-йоркских сетей кабельного телевидения, благодаря чему мог перекупать у других команд лучших игроков. Кроме того, он понимал, что хотя ограничения на величину заработков и перераспределение доходов позволяли всем командам, включая его собственную, существенно увеличить суммы, выплачиваемые игрокам, возможность постоянно выставлять на поле непобедимую коман-. ду более чем компенсировала эти выгоды.
Противодействие Стайнбреннера ограничениям на величину заработков и перераспределению доходов влекло за собой значительные издержки для владельцев других команд, а в конечном счете и для болельщиков. Как выражаются экономисты, его политика создавала «позиционные экстерналии».
И все это хорошо известно и не содержит противоречий. С другой стороны, менее известен тот факт, что аналогичные позиционные экстерналии влекут
122
ГЛАВА 5.
КАК ПОСАДИТЬ ЗВЕРЯ НА ДИЕТУза собой аналогичные убытки при повседневном потреблении. В главе 4 речь шла о стимулах, вынуждающих людей к расточительности при покупке жилья и проведении различных торжеств. Однако в этом утверждении неявно содержалось параллельное утверждение о том, что эти избыточные расходы влекут за собой недостаток средств для оплаты каких-то других вещей. Что это за вещи, и почему люди тратят на них слишком мало денег? Систематический способ рассмотрения этих вопросов нам дает логика, лежащая в основе гонки вооружений в военной сфере.
В одних сферах контекст важен больше, чем в других
К интуитивному выводу о значении контекста в различных условиях легко можно прийти, проведя ряд простых мысленных экспериментов. В каждом случае вам будет предложено мысленно выбрать одну из двух ситуаций, идентичных во всех отношениях, за исключением какого-либо одного четко указанного различия. Кроме того, предполагается, что каждая из этих ситуаций никогда не изменится.
В первом мысленном эксперименте мы рассмотрим значение контекста применительно к жилищной сфере:
Какой мир вы предпочтете?
Мир А: вы живете в квартале, где дома имеют площадь в бооо кв. футов, а все остальные —в кварталах, где дома имеют площадь в 8ооо кв. футов,
или
Мир Б: вы живете в квартале, где дома имеют площадь в 4000 кв. футов, а все остальные — в кварталах, где дома имеют площадь в 3000 кв. футов.
Даже по нынешним американским меркам все дома, фигурирующие в этом мысленном эксперименте,
123
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
ГЛАВА 5. КАК ПОСАДИТЬ ЗВЕРЯ НА ДИЕТУ
имеют весьма солидную площадь. Опять же, не надейтесь на то, что, выбрав мир А, вы сможете перебраться в квартал с более крупными домами, если будете чуть больше работать. Отдав предпочтение миру А, вы навсегда обрекаете себя на более скромные жилищные условия по сравнению с соседями.
Стандартные экономические модели, лежащие в основе теории Адама Смита о «невидимой руке», говорят, что предсказать результат выбора не составит никакого труда. Согласно этим моделям, контекст не имеет никакого значения, и ваш выбор будет зависеть только от абсолютных характеристик дома; а так как в мире А вы получите более крупный дом, то это и будет оптимальным вариантом. Однако когда такой выбор предлагается реальным людям, он может поставить их в тупик. Как правило, они просят время на то, чтобы подумать, а затем в большинстве своем выбирают мир Б.
Теперь проведем второй мысленный эксперимент, имеющий точно такую же структуру:
Какой мир вы предпочтете?
Мир А: вы можете в течение года погибнуть на работе с вероятностью 2 к юооо; для других эта вероятность составляет 1 к юооо;
Мир Б: вы можете в течение года погибнуть на работе с вероятностью 4 к юооо; для других эта вероятность составляет 8 к юооо.
Этот мысленный эксперимент, как и первый, дает вам возможность выбирать между абсолютными и относительными преимуществами. Если вы предпочтете мир А, то абсолютная вероятность погибнуть на рабочем месте будет для вас лишь вдвое ниже, чем в мире Б. Но ваша работа в мире А будет более опасной, чем другие профессии, в то время как в мире Б ваша работа будет самой безопасной из всех имеющихся.
Я проводил этот мысленный эксперимент с людьми всех возрастов: от студентов-первокурсников до пенсионеров. И все они почти единодушно выбирали мир А. Участники данного эксперимента, в отличие от первого, последовательно демонстрировали склонность к тому, чтобы предпочесть абсолютные преимущества относительным.
О чем говорит нам этот выбор? Описывая причины своего решения, большинство опрошенных, выбирающих в первом эксперименте мир Б, обычно говорят, что в этом мире они наверняка были бы больше довольны своим домом, несмотря на то, что в другом мире им достался бы более крупный дом. Абсолютный размер дома, разумеется, тоже имеет значение, но после того, как он превышает известный предел, в решениях большинства людей, по-видимому, на первый план выходит контекст.
При аналдгичном обсуждении результатов второго мысленного эксперимента его участники четко выражают свое недовольство тем, что их работа в мире А будет в два раза опаснее других работ. Но они, как правило, тут же добавляют, что предпочтут смириться с этим фактом, чем выбрать мир Б, где их работа будет вдвое опаснее, чем в мире А.
В соответствии с терминологией, предложенной покойным экономистом Фредом Хиршем, из модальных выборов в этих мысленных экспериментах следует, что жилье является «позиционным благом», а безопасность на рабочем месте —«непозиционным благом»1. Позиционными называются такие блага, оценка которых особенно сильно зависит от контекста. Поскольку опыт говорит нам о том, что контекст учитывается практически при любой оценке, то позиционными являются такие блага, оценка которых в значительной степени определяется контекстом.
1. Fred Hirsch, Social Limits to Growth, Cambridge, MA: Harvard University Press, 1976.
\'124
125
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
ГЛАВА 5. КАК ПОСАДИТЬ ЗВЕРЯ НА ДИЕТУ
И напротив, непозиционные блага —это такие блага, оценка которых относительно слабо зависит от контекста.
Как мы видели на примере гонки вооружений, искажения, приводящие к расточительству, наблюдаются тогда, когда в одних областях контекст имеет большее значение, чем в других. Страны стремятся в избытке запастись бомбами, потому что адекватность их арсеналов во многом зависит от того, как они соотносятся своими размерами с арсеналами соперников. Контекст сохраняет значение и в случае потребительских товаров, но в гораздо меньшей степени, чем в случае оружия.
Та же самая логика приводит и к расточительству при приобретении позиционных благ. Рассмотрим теперь, каким образом подобные искажения проявляются в конкретных сферах, затронутых в предыдущих мысленных экспериментах, а именно в сферах жилья и безопасности на рабочем месте. Оба эти блага пользуются большим спросом и оба имеют высокую себестоимость. Как уже говорилось в главе з, стандартная теория «невидимой руки» гласит, что конкурентные рынки позволяют трудящимся выбирать такое конкретное сочетание жилья и безопасности, которое в наибольшей степени отвечает их запросам. Если они не склонны к риску, то могут выбрать безопасную, но низкооплачиваемую работу (поскольку установка кожуха на циркулярную пилу обходится недешево), и соответственно, будут вынуждены обходиться дешевым жильем. Если же риск их не слишком беспокоит, они могут согласиться на опасную работу, на которой будут хорошо зарабатывать, благодаря чему им станет доступно более приличное жилье.
Либертарианцы и прочие адепты «невидимой руки» считают, что правительство, вводя нормы безопасности на рабочем месте, ухудшает положение рабочих, так как заставляет их тратить на безопасность больше денег, чем они потратили бы, если бы име-
ли свободу выбора. Рассмотрим, например, ситуацию, в которой человек решает, стоит ли соглашаться на более рискованную, но хорошо оплачиваемую работу, чтобы иметь возможность купить более дорогой дом. Стандартная теория «невидимой руки» говорит, что он выберет эту работу в том случае, если абсолютная ценность дополнительной жилой площади превысит издержки, связанные с ростом абсолютного риска. Соответственно, он не будет возражать против повышения риска лишь до того момента, когда последнего абсолютного небольшого приращения жилой площади будет достаточно для компенсации последнего небольшого снижения абсолютной безопасности. Заставлять его тратить на безопасность больше денег, утверждают сторонники «невидимой руки», значит вынуждать его к приобретению безопасности, которая стоит для него меньше, чем он будет должен зд нее заплатить.
Однако это утверждение утратит свою силу в том случае, если оценка жилищных условий будет более чувствительна к контексту, чем оценка безопасности. Чтобы доказать это, отметим, что в тех случаях, когда в игру вступает контекст, в расчетах выгоды и издержек появляются два дополнительных фактора. Согласившись на более рискованную работу, работник обеспечивает себе как абсолютное, так и относительное улучшение жилищных условий; это же решение повлечет за собой снижение безопасности как в абсолютном плане, так и по отношению к другим работникам.
Контекст в этом случае важен потому, что оба эти фактора резко асимметричны друг другу. Возможность купить относительно дорогой дом очень заманчива хотя бы потому, что она позволит отправить ваших детей в школу получше. Напротив, соображение об относительно небезопасной работе не играет такой большой роли. Соответственно, учет обоих относительных членов в традиционном уравнении приведет к тому, что предпочтение будет отдано более риско-
126
127
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
ГЛАВА 5. КАК ПОСАДИТЬ ЗВЕРЯ НА ДИЕТУ
ванной работе. Но при этом возникает противоречие, вызванное тем, что относительные преимущества, получаемые людьми, взаимно компенсируют друг друга. Сколько бы рабочих ни соглашалось на более рискованную работу, надеясь на получение относительного преимущества, в преуспевающую половину все равно не сможет попасть более 50% от их числа.
Это простое наблюдение вдребезги разбивает традиционные утверждения сторонников «невидимой руки». Даже в том случае, когда решения принимаются при наличии полной информации и являются абсолютно рациональными, а на всех рынках труда и продукции наблюдается совершенная конкуренция, мы не можем заранее быть уверенными в том, что «невидимая рука рынка» приведет к результатам, оптимальным для общества в целом. Если жилье является позиционным, а безопасность — непозиционным благом (а именно это вполне однозначно вытекает из фактов), то нерегулируемые рынки будут отличаться чрезмерным спросом на слишком большие дома и слишком опасную работу.
Если работники реагируют на это, выбирая таких парламентариев, которые принимают законы о нормах безопасности на рабочем месте, то либертарианцам и всем прочим нет смысла сетовать на то, что подобные законы лишают работников права самим решать, на какой риск им идти. Если индивидуальные решения о согласии на дополнительный риск в первую очередь принимаются ради получения иллюзорной относительной выгоды, то такие решения, возможно, лучше было бы принимать сообща. Таким образом, сетования на то, что законы ограничивают свободу отдельных трудящихся, мало отличаются от заявлений о том, что правило о ношении шлемов ограничивает свободу отдельных хоккеистов. Да, ограничивает, но в этом и состоит его смысл.
Разумеется, один лишь тот факт, что рыночные результаты весьма далеки от совершенства, не означа-
ет, что вмешательство государства всегда приводит к более оптимальному исходу. Государство тоже несовершенно. Здесь важно то, что решение об уместности или неуместности вмешательства в конечном счете определяется чисто практическим вопросом — насколько эффективны предлагаемые меры? Лозунги об абсолютном примате личной свободы не помогут ответить на этот вопрос.
Урок, который можно извлечь из сравнения с гонкой вооружений, состоит в том, что наш мир отличается переизбытком позиционного потребления и недостатком непозиционного потребления. Но какие блага —позиционные, а какие — непозиционные? Для решения этого вопроса следует обратиться к дарвиновской теории. Как следует из нее, критерием успеха в конечном счете является способность индивида передать свои гены следующему поколению. Таким образом, позиционность той или иной категории благ определяется той степенью, в которой дополнительные инвестиции в такие блага повышают вероятность личного репродуктивного успеха.
Например, рога лося дают ему преимущество лишь в той степени, в какой они позволяют своему владельцу побеждать в поединках за доступ к самкам, а это преимущество, в свою очередь, почти целиком зависит от относительного размера рогов. За крупные рога приходится расплачиваться ограниченной подвижностью в густых лесах, повышающей вероятность того, что лось падет жертвой волков или других хищников. Однако высокая подвижность будет слабым утешением в чисто дарвиновском смысле, если она достигается за счет относительно небольших рогов, так как гены такого лося вряд ли будут переданы следующему поколению. Таким образом, рога являются для лося позиционным благом, а подвижность — непозиционным благом. И именно поэтому лоси как группа вкладывают слишком много средств в обладание рогами и слишком мало — в подвижность.
•128
129
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
Дарвиновская точка зрения позволяет дать аналогичную оценку и другим инвестиционным возможностям. Рассмотрим, например, вопрос о том, не является ли дополнительный доход, полученный благодаря работе в свободное время, более позиционным благом, чем досуг, на который можно было бы потратить это время. Как отмечалось выше, нервная система человека развивалась в условиях частых голодовок, и хотя какая-нибудь пища была в наличии всегда, доступ к ней получали лишь обладатели относительно высокого дохода. Таким образом, индивид, имевший более сильную мотивацию к получению преимуществ при распределении развлечений, с большей вероятностью умер бы с голоду, чем человек, имевший более сильную мотивацию к получению преимуществ при распределении дохода. Таким образом, дарвиновская теория предсказывает, что доход—более позиционное благо, чем досуг.
Это предсказание подтверждают ответы, полученные в мысленном эксперименте, аналогичном двум •предыдущим:
Какой мир вы предпочтете?
Мир А: ежегодно вы получаете четыре недели отпуска; все остальные получают шесть недель отпуска;
или
Мир Б: ежегодно вы получаете две недели отпуска; все остальные получают одну неделю отпуска.
Большинство респондентов, участвовавших в опросе, выбирало мир А, тем самым отдавая предпочтение абсолютному преимуществу над относительным. При последующем обсуждении выяснялось, что большинство респондентов не были довольны тем, что у других отпуск будет длиннее, но предпочитали смириться с этим, нежели поступиться половиной отпуска.
Аналогичная логика предсказывает, что прочие нематериальные потребительские блага, такие как
130
ГЛАВА 5. КАК ПОСАДИТЬ ЗВЕРЯ НА ДИЕТУ
тишина и чистый воздух, также будут менее позиционными, чем те материальные жертвы, которые требуются для их получения2. По тому же принципу менее позиционными будут и факторы, делающие работу более приятной, такие как процедуры разрешения конфликтов, более разнообразные задания, комфорт на рабочем месте, чем уменьшение заработной платы, без которого они будут недостижимы.
И наоборот, из дарвиновской теории следует, что инвестиции, связанные с воспитанием потомства, должны носить в высшей степени позиционный характер. Кроме того, позиционными будут те категории расходов, которые более заметны для окружающих, (такие как расходы на автомобили, одежду и украшения), нежели те, которые остаются тайной для посторонних, например, расходы на страхование.
Сбережения тоже обычно укрыты от чужих глаз, и по этой прцчине они должны быть непозиционными. Впрочем, этому предсказанию противоречит тот факт, что дополнительные сбережения, сделанные сегодня, позволят потратить больше средств на позиционное потребление в будущем. Но, с другой стороны, людям в высшей степени свойственна тенденция недоучитывать будущие выгоды и издержки. Действительно, откладывая средства сегодня, мы создаем себе возможности для дополнительного позиционного потребления завтра, но в то же время текущий дефицит ощущается непосредственно, а будущий дефицит мы можем себе только вообразить. Что еще более важно, многие расходы, сделанные в начале жизни (например, покупка дома в районе с хорошей школой, пока дети еще молоды), по своей природе более по-зиционны, чем более поздние расходы. Вполне можно себе представить, как молодые родители говорят
2. См., например: Robert Frank, Falling Behind: How Rising Inequality Harms the Middle Class, Berkeley, С A: University of California Press,
2007, ch. 7.
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
ГЛАВА 5. КАК ПОСАДИТЬ ЗВЕРЯ НА ДИЕТУ
друг другу: «Давай сейчас отправим детей в самую лучшую школу, которую мы только можем себе позволить, а насчет пенсии будем волноваться тогда, когда настанет время». Таким образом, в итоге мы получаем, что сбережения являются непозиционным благом3.
Общественные блага тоже следует признать непозиционными в силу одного из присущих им фундаментальных свойств. В отличие от частных благ, которые могут доставаться людям в самом разном количестве и иметь самое разное качество, общественные блага предоставляются всем в одном и том же количестве и при одном и том же качестве. Поэтому они не могут быть источником относительных преимуществ.
Эти предсказания в целом соответствуют эмпирическим фактам, полученным в ходе самых разных исследований4. Они также соответствуют современным общемировым принципам экономического регулирования, налогообложения и государственных расходов.
Регулирование как данность
Регулирование — это данность. Противники участия государства в экономике утверждают, что любое регулирование — зло, и мы, несомненно, отыщем много ярких примеров дурного регулирования. Однако было бы поучительно рассмотреть и альтернативную гипотезу, согласно которой регулирование во многих случаях является вполне обоснованным. Если мы примем эту точку зрения, то сможем кое-что узнать об устройстве мира, изучая те виды регулирования,
3- Впрочем, другие авторы указывают условия, при которых позиционные соображения могут привести к более высокому темпу сбережений. См., например: H.L. Cole, G.J.Mailath, and A. Pos-tlewaite, «Social Norms, Savings Behavior, and Growth», Journal of Political Economy 100 (6), 1992:1092-1125; и Giacomo Corneo and Olivier Jeanne, «Social Organization, Status, and Savings Behavior», Journal of Public Economics 70 (i), 1998: 37-51.
4. См.: Frank, Falling Behind, ch. 7.
которые проводятся в жизнь демократически избранными парламентариями.
Например, на большей части США действует требование о том, чтобы ребенок в данном учебном году начал ходить в детский сад, если ему исполнилось пять лет ранее наступления конкретной даты, приходящейся на осень этого года. В чем состоит цель такого правила? Если бы родители могли сами выбирать, в каком возрасте отправлять ребенка учиться, то каждый мог бы усмотреть преимущество в том, чтобы отсрочить это событие на год. Тогда его ребенок был бы более взрослым, умным, высоким, сильным и эмоционально развитым, чем его одноклассники. А так как успехи в учебе оцениваются по относительной шкале, то он с большей вероятностью получал бы хорошие оценки, побеждал в спортивных соревнованиях, повышая свои шансы на поступление в престижный университет и т.д. Но в случае, если одни родители оставят своих детей дома еще на год, то другие сочтут необходимым последовать их примеру. Кончится тем, что большинство детей пойдет в школу с большим опозданием, но это не даст им никаких преимуществ друг перед другом при поступлении в престижные вузы. Понятно, почему в данных обстоятельствах люди не возражают против того, чтобы избранные ими представители устанавливали возраст обязательного поступления в детский сад.
В большинстве стран мира также законодательно установлены нормы безопасности на рабочем месте. Почти повсюду действуют программы, либо стимулирующие дополнительные сбережения, либо компенсирующие тот факт, что многие люди выходят на пенсию, не имея достаточных сбережений. Во многих странах принимаются меры, направленные на выравнивание расходов на образование в разных географических регионах. В большинстве стран предпринимаются попытки ограничить продолжи-
133
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
тельность рабочей недели, и во многих устанавливается минимальная величина отпускных.
Подобные меры полностью соответствуют гипотезе о том, что в структуре частных расходов существуют искажения, вызванные различной чувствительностью оценочных суждений к контексту в разных сферах. Как я отмечал в другой работе, большинство существующих объяснений этих мер содержит в себе противоречия5. Многие из них не отвечают критерию отсутствия неиспользованных возможностей, о чем шла речь в главе 3- Если рынки действительно настолько конкурентны, как говорят нам факты, и если бы оценочные суждения были одинаково чувствительны к контексту во всех сферах, то в большинстве подобных правил и законов не было бы особой нужды —обо всем бы позаботилась «невидимая рука».
Прогрессивный налог на потребление
К счастью, запреты — не единственный способ борьбы с расточительным потреблением. Если проблема сводится к тому, что люди тратят слишком много на позиционное потребление и слишком мало на непозиционное потребление, то для ненавязчивого исправления этого дисбаланса хватило бы простого изменения соответствующих цен. Если бы мы обладали полной информацией и имели идеальное правительство, достаточно было бы установить разные ставки налогов для всех благ в зависимости от того, насколько их оценка определяется контекстом. Самые позиционные блага были бы обложены наиболее высоким налогом, ставка налога для менее позиционных благ была бы не такой высокой и т. д.
5- См., например, главу 8 в моей книге: Robert Frank, Choosing the Right Pond: Human Behavior and the Quest for Status, New York: Oxford University Press, 1985.
\' 134
ГЛАВА 5. КАК ПОСАДИТЬ ЗВЕРЯ НА ДИЕТУ
Но хотя исследователи понемногу приступают к оценке того, как контекст влияет на спрос отдельных категорий благ6, имеющиеся у нас знания слишком фрагментарны для того, чтобы строить на них столь амбициозный подход. Даже если бы мы знали намного больше об этих величинах, введение отдельных ставок налога для каждого блага сопровождалось бы большими политическими издержками. Лоббисты утопили бы законодателей в исследованиях, доказывающих, почему товар или услуга, предлагаемые их клиентом, являются непозиционными и, следовательно, должны быть освобождены от налогообложения.
В одной из прежних работ я указывал на более простой и весьма перспективный подход, который заключался бы в отказе от нынешнего прогрессивного подоходного налога и его замене значительно более прогрессивным налогом на общее потребление7. В основе этого подхода лежит наблюдение
6. См., например: Sara J.Solnick and David Hemenway, «Is More Always Better? A Survey on Positional Concerns», Journal of Economic Behavior and Organization 37, 1998: 373-383; Sara J. Solnick and David Hemenway, «Are Positional Concerns Stronger in Some Domains Than in Others?» American Economic Review, Papers and Proceedings 95, 2005: 147-151; F.Alpizar, F. Carlsson, and O.Johansson-Stenman, «How Much Do We Care about Absolute versus Relative Income and Consumption?» Journal of Economic Behavior and Organization 56, 2005: 405-421; и Charles Kerwin, Erik Hurst, and Nick Roussanov, «Conspicuous Consumption and Race», University of Chicago, mimeo, 2007, http://faculty.chicagogsb.edu/erik.hurst/re-search/race_consumption_april2OO7_applications.pdf.
7- Robert H. Frank, Luxury Fever, New York: Free Press, 1999; и Robert H. Frank, Falling Behind. Бороться с позиционными экстерна-лиями посредством налогов предлагали и другие авторы. См., например: Michael Boskin and Eytan Sheshinski, «Optimal Re-distributive Taxation When Individual Welfare Depends on Relative Income», Quarterly Journal of Economics 92 (4), 1978: 589-601; Yew Kwang Ng, «Diamonds Are a Government\'s Best Friend: Burden-Free Taxes on Goods Valued for Their Values», American Economic Review 77 (i), 1987: 186-191; Norman Ireland, «On Limiting the Market for Status Signals», Journal of Public Economics 53, 1994: 91-
135
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
ГЛАВА 5. КАК ПОСАДИТЬ ЗВЕРЯ НА ДИЕТУ
о том, что позиционность в гораздо большей степени свойственна предметам роскоши, чем предметам первой необходимости. В причислении конкретных благ к предметам роскоши скрываются очевидные ловушки. Но с учетом того, что роскошь —это явление, по своей природе зависящее от контекста, мы не впадем в особое противоречие, если будем считать, что последние доллары, потраченные теми, кто тратит больше всех, пойдут на оплату предметов роскоши. Таким образом, резко прогрессивный налог на потребление будет представлять собой налог на роскошь, полностью устраняющий необходимость объявлять конкретные блага предметами роскоши.
Собирать прогрессивный налог на потребление будет несложно8. Налогоплательщики должны будут сообщать о своих доходах в налоговые органы, как и сейчас. Кроме того, они будут отчитываться о величине сделанных за год сбережений, так же, как они отчитываются сейчас по отчислениям на индивидуальные и иные пенсионные счета, не подлежащие налогообложению. После этого им придется заплатить налог на свое «налогооблагаемое потребление», представляющее собой разницу между доходом и годовыми сбережениями, за вычетом стандартных налоговых льгот9. Величина налоговой ставки будет расти вместе с ростом налогооблагаемого потребления. В том случае, если налог нейтрален к величи-
но; и Richard Layard, Happiness: Lessons,\'from a New Science, London: Penguin, 2005; Ричард Лэйард. Счастье:уроки новой науки, М.: Изд-во Института Гайдара. 2О12.
8. Подробное обсуждение см. в: Laurence Seidman, The USA Tax: A Pro-
gressive Consumption Tax, Cambridge, MA: MIT Press, 1997.
9. Выплаты по займам будут проходить по графе сбережений, тем са-
мым уменьшая потенциальные налоговые обязательства. Новые займы будут вычитаться из сбережений, увеличивая потенциальный налог. Для домовладельцев годовая стоимость содержания дома будет учитываться как косвенная арендная плата за жилье.
не налоговых поступлений, предельные ставки налога в верхней части шкалы должны быть значительно выше, чем нынешние предельные ставки налога на доход, с тем чтобы компенсировать поступления, недополученные из-за освобождения сбережений от налогообложения. Но если мы хотим привести в порядок деградирующую инфраструктуру, продолжить утилизацию бесхозных атомных бомб в бывшем Советском Союзе и сбалансировать государственный бюджет в условиях выхода на пенсию «бэби-бумеров», нам понадобятся дополнительные налоговые поступления, а для этого придется еще выше поднять верхние предельные ставки налога.
Предложения по сбору дополнительных налогов путем повышения верхних предельных ставок подоходного налога неизбежно вызывают опасения по поводу возможной утраты стимулов к сбережениям и инвестициям. Напротив, при прогрессивном налоге на потребление люди будут заинтересованы в том, чтобы делать больше сбережений и инвестиций, даже при чрезвычайно высоких верхних предельных ставках налога на потребление.
Если этот налог даст самым активным потребителям непосредственный стимул к дополнительным сбережениям, он также косвенно повлияет и на прочее потребление. Ведь та планка, которая определяет уровень индивидуального потребления, в конечном счете устанавливается усилиями всех потребителей, вместе взятых. А из-за значимости контекста косвенный эффект прогрессивного налога на потребление должен оказаться намного более серьезным, чем его прямое воздействие.
Лавинообразный рост расходов, о котором шла речь в главе 4> вынуждает многие семьи со средними доходами тратить больше, чем они могут себе позволить. Если самые богатые станут делать больше сбережений и меньше тратить на особняки, это позволит понизить планку, которая задает жилищные
•136
137
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
расходы чуть менее богатых людей. Соответственно, они тоже будут меньше тратить на жилье, а вслед за ними — и те, кто находится еще ниже на лестнице доходов. Кроме того, самые богатые будут меньше тратить на специальные торжества, на подарки, на украшения — и все это тоже окажет аналогичное косвенное воздействие на потребление.
Все факты говорят о том, что это будет удачный выход. Совокупные сбережения домохозяйств в США в 2005-2006 гг. были отрицательными. Впервые со времен Великой депрессии американцы в течение полного календарного года потратили больше, чем заработали. Низкий уровень сбережений содействовал наступлению финансового кризиса, в 2Оо8 г. поставившего глобальную экономику на колени. В течение десятилетий и либералы, и консерваторы сходились на том, что всем нам было бы лучше, если бы мы меньше тратили и делали больше сбережений и инвестиций. Однако в одиночку никто не сможет изменить темп совокупных сбережений. Если мы хотим повы-.сить его, то должны действовать сообща. И идеальным политическим инструментом для достижения этой цели стал бы прогрессивный налог на потребление.
Он даст стране необходимые средства, одновременно снизив склонность людей к поведению, причиняющему вред другим. Пусть глава корпорации, потративший ю млн долларов на праздник для своей дочери, не хотел никому причинить вреда. Но тем не менее подняв планку, на которую ориентируются устроители роскошных торжеств, он поставил остальных перед трудным выбором. Отныне им предстояло либо увеличить свои расходы, либо воздержаться от этого, создав впечатление, что они не ценят всей торжественности отмечаемых событий. Многие подростки из семей со средним доходом теперь чувствуют себя разочарованными, если родители не приглашают к ним на день рождения клоуна или фокусника, чтобы развлекать гостей. А посколь-
138
ГЛАВА 5. КАК ПОСАДИТЬ ЗВЕРЯ НА ДИЕТУ
ку у нас нет абсолютно никаких доказательств того, что такое всеобщее возрастание расходов на праздники делает детей более счастливыми, было бы странно утверждать, что это конкретное повышение планки не принесло никому вреда.
Как мы увидим в следующей главе, заинтересованности людей в том, чтобы не терпеть ущерба из-за чужих действий, разумеется, следует противопоставить те потери, которые несут другие из-за ограничения их свободы. И в этом отношении прогрессивный налог на потребление станет особенно полезным. Рассмотрим, например, семью, которая в настоящее время тратит по ю млн долларов в год и планирует сделать к своему особняку пристройку ценой в 2 млн долларов. Если бы верхняя предельная ставка налога на потребление составляла юо%, то этот проект обошелся бы в 4 млн долларов. Если семья все равно приступит к выполнению своих планов, то выплаченный ею дополнительный налог сократит дефицит федерального бюджета на 2 млн долларов.
С другой стороны, она может умерить свои амбиции и потратить на пристройку лишь 1 млн долларов. Тогда она заплатит налог в размере i млн долларов и сможет увеличить свои сбережения на 2 млн долларов по сравнению с первоначальными замыслами. Федеральный дефицит сократится на 1 млн долларов, а дополнительные сбережения станут стимулом для инвестиций, способствуя экономическому росту. Так или иначе, от богатых семей при этом не требуется никаких реальных жертв, поскольку если бы все богатые семьи осуществили свои прежние планы, то они добились бы лишь изменения представлений о том, какое жилье считается приличным.
Важный момент здесь заключается в том, что польза от потребления на особенно высоких уровнях носит почти исключительно позиционный характер. Таким образом, налог, стимулирующий самые богатые семьи к тому, чтобы меньше тратить и больше
139
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
сберегать, практически не окажет непосредственного отрицательного эффекта на тех, кому придется его платить. Напротив, как отмечалось в главе 4» повсеместное замедление роста размера больших особняков вполне может лишь обрадовать обладателей самых высоких доходов, поскольку огромные дома становятся для них только обузой.
Именно либертарианцы должны быть склонны использовать не запреты, а налоги для обуздания такого поведения, которое причиняет вред другим людям. Необходимость уплаты налога никому не мешает делать то, что он хочет; ему лишь придется больше заплатить за это. Таким образом, преимущества использования налогов для борьбы с позиционными экстерналиями полностью аналогичны преимуществам использования штрафов для борьбы с загрязнением окружающей среды.
В сфере экологии те фирмы, для которых борьба с вредными выбросами является наиболее затратной, порой находят выгодным ничего с ними не делать даже после введения штрафов за выбросы. Аналогично, те семьи, которым особенно сложно снизить уровень потребления, смогут ответить на повышение налогов дополнительными заработками, которые позволят им сохранить прежний уровень расходов. Но и в сфере экологии, и в сфере потребления тот вред, который мы пытаемся предотвратить, в большей степени зависит от общего уровня активности, чем от уровня активности отдельных индивидов или фирм. И точно так же, как введение штрафов сокращает загрязнение окружающей среды, вынуждая большинство фирм принимать меры к ликвидации выбросов, так и прогрессивный налог на потребление сократит издержки, создаваемые позиционными экстерналиями, усилив стимулы к созданию сбережений.
Несмотря на недостаточность наших знаний о позиционном потреблении, недавняя история позволяет сделать некоторые выводы о том, каким образом
ГЛАВА 5. КАК ПОСАДИТЬ ЗВЕРЯ НА ДИЕТУ
переход к прогрессивному налогу на потребление может повлиять на благосостояние общества. По сравнению с нынешним подоходным налогом такой налог позволит сократить потребление на самых верхних уровнях и увеличить государственные расходы. Если состоятельным потребителям в целом свойственно рациональное поведение, то сокращение частного потребления в первую очередь произойдет в наименее важных для них категориях. Несмотря на политические сложности, по крайней мере часть налоговых поступлений будет потрачена правительством на те общественные услуги, которые больше всего ценятся избирателями. Таким образом, практический вопрос сводится к тому, не перевесят ли потери, связанные с сокращением частного потребления в наименее существенных категориях, выгоду от расширенного предоставления наиболее высоко ценимых общественных услуг? Вообще говоря, можно себе представить общество с таким низким уровнем частного потребления и таким высоким уровнем общественного потребления, что введение подобного налога приведет к снижению благосостояния. Но грозит ли это таким обществам, к числу которых в последние годы относились и США,—обществам, отличающимся высоким уровнем частного потребления и низким уровнем общественного потребления?
Не имея подробных эмпирических исследований, мы вправе предположить, что наиболее состоятельные потребители, реагируя на введение прогрессивного налога на потребление, в первую очередь сократят те расходы, которые в последнее время они быстрее всего наращивали в ответ на рост своих доходов. Как отмечалось в главе 4> на самых высоких уровнях потребления в последние годы особенно быстро росли, в частности, расходы на жилье и на торжества по случаю особых семейных событий. Все факты говорят о том, что подобные расходы нельзя назвать иначе, как гиперпозиционными.
"14О
141
ДАРВИНОВСКАЯ ЭКОНОМИКА
Столкнувшись с высокими предельными ставками налога на потребление, богатейшие семьи наверняка станут меньше тратить на праздники для своих детей. Подобное снижение затрат приведет к соответствующему изменению стандартов, которыми в этом кругу руководствуются при организации важнейших торжеств. Станет ли кто-нибудь всерьез утверждать, что это изменение означает серьезное снижение благосостояния богатых детей?
А как скажутся на благосостоянии общественные услуги, которые станут возможными благодаря дополнительным средствам, вырученным при помощи введения резко прогрессивного налога на потребление? Даже если принять, что часть этих средств будет растрачена, на остальные можно будет сделать много полезного. Например, мы могли бы отремонтировать такие небезопасные мосты, как мост на шоссе Interstate 35 в центре Миннеаполиса, который i августа 2OOJ г. рухнул в Миссисипи, вследствие чего погибло 13 человек, а 145 получили ранения. Мы могли бы проверять грузовые контейнеры, которые в настоящее время ввозятся в порты страны без всякого досмотра.
Ограниченные эмпирические знания не всегда мешают нам делать разумные выводы о возможном влиянии тех или иных изменений налоговой политики на благосостояние. Большинство экономистов согласится с тем, что снижение благосостояния, вызванное тем, что богатым семьям придется жить в менее крупных и роскошных особняках, будет меньше, чем та польза, которую мы получим благодаря исправным дорогам и повышению уровня безопасности. Поэтому для людей небогатых такие меры обернутся чистой выгодой.
Из этих наблюдений вытекают соображения, позволяющие дать ответ на традиционное утверждение о том, что налоговая политика ставит нас перед мучительным выбором между равенством и эффективностью (о чем также пойдет речь в главе ю). Если кон-
•142
ГЛАВА 5. КАК. ПОСАДИТЬ ЗВЕРЯ НА ДИЕТУ
текст формирует тенденции потребления именно так, как можно предположить на основе имеющихся фактов, то повышение предельных ставок налога на самых богатых представляется оправданным не только с точки зрения равенства, но и с точки зрения экономической эффективности в самом узком смысле слова.
Политические фантазии?
Уже в течение многих лет я выступаю за прогрессивный налог на потребление. Во время обсуждений этой темы с моими друзьями-либералами они нередко называют идею такого налога многообещающей, но обычно тут же прибавляют, что с политической точки зрения она немыслима. С учетом всей силы антиналоговой риторики, которая формирует политический дискурс в США, несложно проникнуться их пессимизмом. Однако рано или поздно нам волей-неволей придется задуматься о фундаментальной налоговой реформе. Мы еще какое-то время будем в состоянии брать взаймы и сокращать важнейшие общественные услуги, но это не сможет продолжаться вечно. А когда настанет момент выбора дальнейшего пути, у нас найдутся серьезные основания для того, чтобы рассматривать прогрессивный налог на потребление в качестве многообещающего варианта.
В реальности законопроект о подобном налоге внесли в Сенат США в 1995 г- сенаторы Сэм Нанн (демократ, Джорджия) и Пит Домениси (республиканец, Нью-Мексико). Прочие бюджетные баталии воспрепятствовали обсуждению этого законопроекта, но аналогичные предложения выдвигались и в последующие годы. Вскоре после того, как в 1997 г- вышла моя статья, призывавшая к введению прогрессивного налога на потребление10, я получил теплое пись-
Ю. Robert H. Frank, «The Frame of Reference as a Public Good», Economicjournal 107\