3.2. Интеграция разных уровней и разных скоростей

Достаточно очевидно, что интеграционные процессы у отдельных стран СНГ развиваются довольно неравномерно в связи с имеющимися у них внутренними экономическими проблемами, свойственными странам с переходной экономикой, содержанием и темпами проводимых ими экономических преобразований, а также факторами политического характера²⁷⁸.

В литературе принято рассматривать множественность форм интеграции на постсоветском пространстве как проявление интеграции разных уровней и разных скоростей. Отмечается, например, что «в пользу модели разноскоростной интеграции свидетельствует факт, что в рамках СНГ появились тесные взаимопроникающие связи в виде «двойки»

(России и Беларуси), «тройки» (Союз государств «Центральной Азии», который в марте 1998 после присоединения Таджикистана стал «четверкой»), таможенного союза, а также ГУУАМ»²⁸¹. В работе «Евразийское Экономическое Сообщество: правовые и экономические основы» под редакцией Е.Н. Манжосова, высказывается мнение, что «желание сформировать Таможенный союз во многом дало толчок к созданию так называемых региональных международных организаций по типу «группы государств с разноскоростной интеграцией»; это означало, что в зависимости от готовности государств бывшего СССР к реальной интеграции необходимо создание соответствующих групп (имеются ввиду Союзное государство России и Беларуси, государства - участники соглашений о Таможенном Союзе - Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Россия и Таджикистан, Центрально-Азиатское экономическое сообщество - Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан)²⁸².

Следует признать, что термины «разноуровневая интеграция» и «разноскоростная интеграция» отражают различные стороны одного и того же явления, (неслучайно часто они используются как единое словосочетание «разноуровневая и разноскоростная интеграция»), поэтому в дальнейшем мы будем объединять их для краткости термином «асимметричная интеграция».

^a, Там же.

*** Евразийское экономическое сообщество. Правовые и экономические основыУКулматов Т.Ш., Мамбеталиев Н.Т., Бобоев М.Р., Алексий П.ВУ Пол общ. рея.: Манжосова А.И. M., 2004. С.З. ^a, Авлокушин Е.Ф. Международные экономические отношения. М., 2004. С.364.

В литературе, посвященной новейшим интеграционным процессам в странах - республиках бывшего СССР, до настоящего времени не был проведен подробный анализ юридического содержания асимметричной интеграции. Объяснение состоит в том, что идеи асимметричной интеграции, имплицитно присутствующие в основных нормативных актах СНГ и в соглашениях интеграционной направленности между отдельными государствами, в явно выраженной форме впервые были раскрыты в Соглашении о формировании Единого Экономического Пространства, подробный анализ понимания разноуровневой и разноскоростной интеграции в котором будет сделан ниже.

Не вызывает сомнений, что более ранние акты, в частности, принимаемые в рамках сотрудничества по ЕврАзЭС, также исходили из признания разноуровневой и разноскоростной интеграции стран-участниц, несмотря на то, что в указанных документах данные идеи не были сформулированы в том виде, как они представлены в Соглашении о формировании ЕЭП. Упоминание о разноуровневой и разноскоростной интеграции можно встретить в целом ряде документов.

Рассмотрим понимание асимметричной интеграции некоторыми из названных документов подробнее:

A) в Меморандуме Совета глав государств Содружества Независимых Государств "Основные направления интеграционного развития Содружества Независимых Государств" от 21.10.1994 с учетом трехлетнего опыта сотрудничества в СНГ подчеркивается:

«Сохранение возможности разноскоростного движения в

Содружестве, многовариантности форм участия в его деятельности позволит гибко учитывать интересы партнеров, их возможные особые позиции, продвигаться по пути углубления интеграции между теми странами, которые готовы к более тесному взаимодействию в различных сферах»^[225],

Б) П. 1.4.3. Концепции экономического интеграционного развития Содружества Независимых Государств от 28.03.1997, указывает на «уровни разноскоростной интеграции как на ориентиры межгосударственного сотрудничества в сфере экономики»²⁸⁵.

B) в Аналитическом докладе "Итоги деятельности СНГ за 10 лет и задачи на перспективу" от 30.11.2001: в разделе об Основных тенденциях развития СНГ в XXI веке констатируется, что

«сложившаяся в СНГ уже на начальной стадии его развития практика многоформатной и разноскоростной интеграции получает

дальнейшее развитие, поскольку отражает, помимо прочего, закономерный поиск государствами - участниками оптимальных конфигураций и методов взаимодействия»²⁸⁶.

Г) в Московской Декларации глав государств-участников Договора о Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве от 26.10.1999²⁸⁷ подтверждается действенность разноскоростной интеграции в рамках

региональных объединений и Содружества Независимых Государств в целом.

Среди международных договоров необходимо отметить Договор между Российской Федерацией, Республикой Беларусь, Республикой Казахстан и Киргизской Республикой об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях (подписан в г. Москве 29.03.1996), в развитие которого был создан Таможенный союз и ЕврАзЭС. Статья 27 Договора указывает на возможность разноуровневой интеграции в рамках СНГ, и признает за участниками договора право «подписывать двусторонние и многосторонние соглашения, обеспечивающие более продвинутые интеграционные отношения в политической, экономической и иных областях» ^[226].

Еще раз подчеркнем, что впервые нормативное закрепление понятия «разноуровневой и разноскоростной интеграции» было осуществлено в договоре «О формировании Единого Экономического Пространства» от 19 сентября 2003 г. Именно юридическое оформление разноуровневой и разноскоростной интеграции сторон является, на наш взгляд, одной из его отличительных черт - особенностей Соглашения о формировании ЕЭП. Статья 5 Соглашения гласит:

«ЕЭП формируется поэтапно, с учетом возможности разноуровневой и разноскоростной интеграции... Разноуровневая и разноскоростная интеграция означает, что каждая Сторона самостоятельно определяет, в каких из направлений развития интеграции или отдельных интеграционных мероприятиях она принимает участие и в каком объеме»²¹¹⁹.

Концепция по формированию ЕЭП, которая в силу ст.З Соглашения является неотъемлемой частью последнего, раскрывает понятия

разноуровневой и разноскоростной интеграции в разделе, освещающем основные принципы формирования ЕЭП. Согласно данному акту,

«разноскоростная интеграция означает, что каждое государство самостоятельно определяет момент присоединения к тому или иному международному договору, что приводит к разноуровневой интеграции, когда государства-участники находятся на разных уровнях интеграционного взаимодействия»²⁹⁰.

Нетрудно заметить, что содержание идеи разноскоростной и разноуровневой интеграции в рамках ЕЭП несколько отличается от идей асимметричной интеграции, проводимых в более ранних международных актах, рассмотренных выше. В Соглашении о формировании ЕЭП речь идет о разновременном переходе отдельных участников к более

высоким уровням интеграции в рамках самого ЕЭП; правовой формой различных уровней интеграции выступают международные договоры, заключаемые во исполнение Соглашения о формировании ЕЭП.

В более ранних документах разноскоростная интеграция

констатируется как факт; под ней понимается возможность вступать в

международные договоры, а это есть не что иное, как проявление

международной правоспособности государств, и потому не нуждается

в специальном нормативном закреплении (поэтому мы >ι указали, что идеи асимметричной интеграции имплицитно присутствуют во всех интеграционных соглашениях).

В научной литературе же, как подчеркивалось ранее, выражением разноуровневой и разноскоростной интеграции в целом признавалась множественность форм интеграции на постсоветском пространстве. Отмечалось, что в ходе европейской интеграции, ее участники продвигались вперед в едином темпе, постоянно принимали обязательные

W0

Там же.

для всех решения, упорно избегая создания «Европы двух скоростей» и делали это в рамках одной организационной структуры (формально разделенной на три); в СНГ же в силу значительных различий в уровне социально-экономического развития государств-участников отдельные государства вынуждены создавать группировки «по интересам» и развивать интеграцию разных скоростей²⁹¹. Именно факт существования интеграционных образований разной степени «продвинутое™» и рассматривался в литературе как «интеграция разных уровней и разных скоростей». Н.А. Воронцова, считая очевидным то обстоятельство, что интеграция в Содружестве Независимых Государств шла разными темпами, подчеркивает, что «для их выравнивания требовался качественно новый уровень межгосударственных отношений; именно на это был сделан расчет при образовании Таможенного союза между Республикой Беларусь, Республикой Казахстан, Киргизской Республикой и Республикой Таджикистан в 1995-1996 гг.»²⁹².

Шумский H.H. Интеграция постсоветских государств: возможности и перспективы развитняУ/Белорусский журнал международного права и международных отношений ⅛3.2000. С.90, ^w Воронцова Н.А. Сущность н принципы интеграционных процессов. Право интеграции в контексте международного права. Сборник научных трудов. Владивосток, 2004. С.7 ’.

^>v> Право и межгосударственные объединения Z В.Г. Вишняков, B.A. Егназаров, Ю.А. Королев, Ю.А.Тихомиров и дрУПод общ. ред. В.Г. Вишнякова. - СПб., 2003. С. 171.;

^,** Клендаров М.И. Какие международные суды нужны для СНГ7//МЖМП. 2000г. Х« 4. С. 21.

Н.Н. Шумский в статье «Интеграция постсоветских государств: возможности и перспективы развития», употребляет в отношении интеграции разных уровней и разных скоростей термин «гибкая интеграция», подразумевая «возможность более тесного сотрудничества среди тех государств Содружества, которые могут и хотят двигаться дальше и быстрее по пути интеграции, не опасаясь, что другие государства своим нежеланием или неготовностью смогут блокировать это движение» . Правовую основу и реализацию концепции «интеграции разных скоростей» автор видит в создании субрегиональных структур (Союза России и Беларуси, ГУУАМ, ЦАС, Таможенного союза). Важной особенностью определения «интеграции разных скоростей» Н.Н. Шумского является то, что обязательным условием ее реализации называется не противоречие создания новых форм интеграции нормам Устава СНГ, их открытость для участия других государств СНГ, а также координация действий с органами СНГ. «Важно отметить, что любые группировки и объединения, которые образуют государства Содружества, должны «вписываться» в рамки СНГ. Это означает, что их цели и задачи не должны вступать в противоречие с общими целями и задачами Содружества, особенно в экономической и гуманитарной сферах. Непременным условием должна быть их открытость для партнеров по СНГ и координация деятельности с основными институтами Содружества»²⁹⁶. Он также, на наш взгляд, справедливо отмечает, что такого рода фрагментация постсоветского пространства - «это естественный процесс и его не следует воспринимать как тенденцию, ведущую к разрушению СНГ»²⁹⁷. С последним тезисом соглашаются и многие ученые - экономисты, отмечая что «подписание документов между Россией,

^lw Шумский Н.Н. Интеграция постсоветских государств: возможности и перспективы развитияУ/Белорусскнй журнал международного права и международных отношений N«3.2000. C.9I.

^1,4 Там же.

™ Там же.

Белоруссией, Казахстаном и Киргизией по таможенным вопросам, намерение среднеазиатских республик создать жизнеспособную объединяющую структуру не следует рассматривать как процессы, препятствующие интеграции, а скорее как процессы, придающие ей многоплановость и многосторонние очертания»²⁹⁸. Некоторые специалисты даже расценивают эти тенденции как позитивные и видят в них широкие перспективы для развития самого СНГ²⁹⁹.

Существование ассиметричной интеграции, в изложенной выше трактовке, подкреплялся правовой возможностью, вытекающей из общей правосубъектности государств, которую в частности констатировали в качестве одного из правомочий участников, названные интеграционные соглашения - предоставляя право участвовать в иных аналогичных интеграционных образованиях¹⁰⁰.

Однако интеграция «внутри» определенных форм интеграции в особенности субрегиональной (Союз России и Беларуси, ЦАС, Таможенный союз России, Беларуси, Казахстана, Узбекистана и Таджикистана, ЕврАзЭС, двухсторонних договоров), а именно на основании норм международного права регулирующих их устройство и деятельность, являлась и является, в принятой ранее терминологии, симметричной. То есть, как было показано в настоящей главе, практически все организационные структуры интеграции на постсоветской территории подразумевали определенную этапность; зачастую эти этапы совпадали с некоторыми формами интеграции, рассмотренными в Главе 1 (таблица 1), иногда представляли собой промежуточные шаги: для перехода от этапа к этапу от сторон соответствующих соглашений требовалось синхронное исполнение принятых на себя обязательств: внесения изменений в

^,v* Международные экономические отношения./ Под обш. ред. В.Е. Рыбалкина. M.. 1998. С. 186.

”* Мировая экономика./Под ред. И.П. Николаевой. М., 2000. С. 549.

На территории объединенной Европы также действуют субрегиональные организации. Примером являются страны БЕНИЛЮКС, которые, не угрожая интересам Европейского союза, членами которого являются, продолжают выполнять сдачи региональной интеграции.

законодательство, достижение экономических показателей, отмена или введение мер тарифного и нетарифного регулирования в отношениях с участниками соглашения или с третьими странами. Заимствованный из опыта интеграции Европейского союза, принцип синхронного перехода от одного этапа интеграции к другому, при котором, с одной стороны выравнивается уровень социально-экономического развития, а с другой в максимальной мере удерживается равенство формальных обязательств государств во взаимоотношениях друг с другом в рамках соглашения, признававшийся одним из ключевых факторов успеха в Европе³⁰¹, являлся неотъемлемой частью всего интеграционного моделирования в СНГ. Именно в направлении достижения синхронности были направлены множественные усилия органов интеграции и именно трудностями и проблемами в достижении этой синхронности объяснялись низкие темпы интеграции в рамках СНГ, а также «провал» некоторых форм интеграции, например, Экономического союза СНГ³⁰².

По сути, на постсоветском пространстве мы имеем дело с двумя принципиально разными с точки зрения методологии моделями интеграции: симметричной, представленной в настоящее время в таких формах интеграции как Союзное государство России и Беларуси, ЕврАзЭС; а в прошлом Центрально-Азиатским Экономическим Сообществом и Договором о Таможенном Союзе и Едином Экономическом Пространстве (Перечень можно было бы пополнить целым рядом двухсторонних соглашений, которые тоже являются примерами симметричной интеграции) и асимметричной, представленной

*" См. например: Хартли Т.К. «Основы права Европейского сообщества». М.,1998; Арах М. Европейский союз: видение политического объединения. М., 2002.

*“ Соболев ВЛ. О правовом статусе основ законодательства Евразийского Экономического Сообщества./ Правовые акты Межпарламентской Ассамблеи Евразийского Экономического Сообщества как средство сближения и унификации законодательств. Материалы международного научно- практического семинара, 29 января 2002 г.: Сборник статей. - СПб., 2002.С. 56.

Договором о Формировании Единого Экономического Пространства от 19 сентября 2003 г.

Вопрос о том можно ли согласиться с мнением ряда авторов, названных выше, о том, что сам факт множественности форм интеграции на постсоветском пространстве является воплощением модели асимметричной интеграции - дискуссионный. Такое видение истории и практики интеграции заставляет нас отталкиваться от «первичной» формы интеграции - Содружества Независимых Государств, региональной международной организации, созданной в 1991 г.

Отметим, что Устав Содружества Независимых Государств, на наш взгляд, предусматривал правовые возможности для асимметричной интеграции в рамках института ассоциированного членства³⁰³. Так, ст. 8 Устава СНГ предусматривала, что «на основании решения глав государств к Содружеству в качестве Ассоциированного члена может присоединиться государство, желающее участвовать в отдельных видах его деятельности, на условиях, определяемых соглашением об ассоциированном членстве»³⁰⁴. При этом предусматривалась возможность участия ассоциированных членов в работе органов Содружества, в соответствии с правилами процедуры таких органов. Вводился еще один институт - институт наблюдателей, которые тоже могли в соответствии с процедурными нормами участвовать в работе органов СНГ. Исходя из

^,w В настоящей работе не раз использовалось словосочетание «в рамках», применительно к различным контекстам международных отношений. Это словосочетание имеет широко: -использование также и в литературе. Следует дать несколько пояснений по этому поводу. Как правило, применительно к теме данной работы, словосочетание в рамках используется в следующих контекстах: «в рамках СНГ», «в рамках... того или иного международного договора». Представляется, что следует различать широкое и узкое понимание словосочетания. В наиболее широкой трактовке «в рамках СНГ» понимается как определение территориального действия, синоним (в целях настоящей работы) словосочетания «на постсоветском пространстве». В более узкой трактовке «договор в рамках СНГ» сле.-ует, на наш взгляд, понимать как договор подготовленный в структуре СНГ, при этом как будет показано ниже, он может не иметь формально-правовой связи с ним. Отметим, что в литературе достаточно часто наблюдается определенная путаница, связанная с этими понятиями. О договорах принятых в развитие (в продолжение) других международных соглашений или меняющих их условия также употребляется словосочетание «в рамках».

Заметим, что представленная трактовке, отражает устранить терминологическую путаницу в данной работе и не отрицает возможности иных трактовок.

названных норм, можно выделить достаточно эффективный правовой механизм интеграции в Содружестве Независимых Государств, который схематично можно было бы обозначить таким образом: Наблюдатель - Ассоциированный член - Полноправный участник. Однако этому механизму не суждено было эффективно работать.

Специфика исторических обстоятельств, при которых создавалось Содружество (напомним, что, как показано в Главе 1, Содружество не создавалось изначально как форма интеграции) не позволила создать действенного механизма работы данного института. В процессе корректировки международных договоренностей о целях, задачах и организационной структуре СНГ, проходившей в период с 1991 - 1993 г. был достигнут следующий результат: 1. участниками СНГ стали все страны бывшего СССР, кроме стран Балтии; 2. за счет политики компромиссов, преобладавшей в период . создания СНГ, Устав Содружества, хотя и содержал общие нормы о сотрудничестве в экономической и социальной областях (Раздел 5 Устава) и формировании общего экономического пространства на базе рыночных отношений и свободного перемещения товаров, услуг, капиталов и рабочей силы; фактически не предусматривал ни механизма интеграции государств - участников, ни достаточно формализованных целей и задач экономической интеграции.

Развитие интеграции путем внесения изменений в учредительные документы, предусматривающих определенные этапы и механизм интеграционного процесса, оказалось невозможным, в силу ст. 23 Устава СНГ о принятии решений Советом Глав Государств с общего согласия - консенсусом. В свете самой сути ассиметричной интеграции (когда на следующую ступень интеграционного процесса поднимаются лишь некоторые государства) появились бы стороны, которые на такой шаг бы

не пошли и консенсус достигнут бы не был. Для того, чтобы приведенный механизм заработал, необходимо было бы вывести из состава членов те государства, которые не готовы были к следующему этапу интеграции и предоставить им статус ассоциированных членов. Совершенно очевидно, что в силу целого ряда политических и исторических обстоятельств, а также иных задач, помимо экономической интеграции, возложенных на Содружество Независимых Государств, такое развитие ситуации невозможно. Однако, эта модель могла работать в отношении соглашений принимаемых в развитие Устава СНГ. Так как, на основании ст. 5 Устава СНГ, «основой правовой базы межгосударственных отношений в рамках содружества являются многосторонние соглашения в различных областях взаимоотношений государств-членов»³⁰⁵, которые должны соответствовать целям и принципам Содружества и не противоречить их обязательствам по Уставу, схема ассоциированного членства могла бы быть использована в соглашениях принятых в развитие Устава Содружества. Подобный механизм был опробован при создании Экономического Союза СНГ, когда статус ассоциированного члена в соответствии со ст. 30 Договора был предоставлен Украине, не пожелавшей принять на себя обязательства по данному международному договору в полном объеме.

Второй возможностью реализации модели асимметричной интеграции в рамках СНГ является институт изъятий и оговорок. То есть предоставление возможности, государствам участвовать в интеграционных соглашениях, при этом, делая оговорки, то есть оформляя таким образом режим изъятий. Такая модель допускается Венской конвенцией о праве международных договоров от 23 мая 1969 г.³⁰⁶, если соответствующая оговорка прямо не запрещена самим договором и совместима с объектом и целями договора. Устав СНГ не препятствует сторонам в совершении

таких действий в отношении оговорок к разделам III, IV и VII (ст. 43), однако эти разделы не затрагивают экономического сотрудничества. На наш взгляд, этот путь, даже в случае его применения в рамках иных соглашений СНГ, заведомо создает возможность ненадлежащего использования этих механизмов с целью поставить в рамках тех или иных международных договоров одни государства в неравноправно более выгодное положение, чем другие, участвующие в соглашении в полном объеме. Большинство интеграционных соглашений в рамках СНГ (то есть подписанных всеми участниками СНГ) такую практику запрещали. Так, ст. 32 Договора о создании Экономического союза гласит: «оговорки к настоящему договору не допускаются»³⁰⁷. Аналогичные нормы содержатся в Соглашении о создании зоны свободной торговли от 15 апреля 1994 г. и в ряде других соглашений в рамках СНГ.

Исходя из неприемлемости представленных выше вариантов развития интеграции разных скоростей в рамках СНГ, единственным вариантом ускорения процесса взаимодействия государств оказался путь подписания новых соглашений некоторыми государствами - участниками Содружества. Существует два мнения относительно связи новых интеграционных образований на постсоветском пространстве с Содружеством Независимых Государств. Ряд авторов³⁰⁸ считают большинство интеграционных структур на постсоветском пространстве формально самостоятельными, понятие «в рамках СНГ» трактуют либо как дефиниция территории, либо как ссылка на процесс подготовки учредительных документов; что не исключает общее руководствование

при их создании принципами Устава СІТГ и активное взаимодействие и координацию своей деятельности с последним.

Другие исследователи³⁰⁹ трактуют ст. 5 Устава СНГ, считая, что многосторонние соглашения, являющиеся основой и формой сотрудничества государств, не обязательно должны быть подписаны всеми участниками СНГ³¹⁰. В пользу этой позиции, по мнению ее сторонников, говорит и ст. 20 раздела 5 «Сотрудничество в экономической, социальной и правовой областях» Устава СНГ, отмечающая, что «государства - члены осуществляют сотрудничество в области права, в частности, путем заключения многосторонних и двухсторонних договоров об оказании правовой помощи и способствуют сближению национального законодательства»³”. По принципу аналогии это положение распространяется на вопросы экономического сотрудничества, предусматривая возможность двух и многостороннего сотрудничества в сфере экономики, что, на наш взгляд, в корне не верно. Еще одним аргументом, высказываемым в пользу этой позиции, является то, что учредительные документы практически всех новых форм интеграции на постсоветском пространстве содержат ссылки на Устав СНГ³¹². Проанализируем некоторые из этих ссылок и закрепляемую ими правовую связь СНГ и данных интеграционных структур подробнее.

Договор о создании Союзного государства России и Беларуси называет одной из основных целей (ст.2) «укрепление мира, безопасности ^{[227] [228]}

и взаимовыгодного сотрудничества в Европе и во всем мире, развитие Содружества Независимых Государств»³¹³. Соглашение о Таможенном союзе между Российской Федерацией и Республикой Беларусь от 6 января 1995 г. в преамбуле выражает «намерение продолжить формирование Экономического союза путем поэтапного перехода к формированию Таможенного союза»^[229], а также определяет следующую правовую взаимосвязь с этим договором: оно «руководствуется ст. 4 Договора о создании Экономического союза, предусматривающей для каждой формы интеграции разработку комплекса взаимосвязанных мероприятий, осуществляемых в соответствии с отдельными соглашениями»^[230]. Еще одной важной чертой, определяющей связь этого соглашения со структурой СНГ является правовое регулирование вступления новых членов в Таможенный союз. Ст. 5 говорит о том, что «настоящее соглашение открыто для присоединения любого государства - участника Содружества Независимых Государств, признающего положения Соглашения, действующие на момент присоединения, и выражающего готовность выполнять их в полном объеме»^{316 [231]. Договор о таможенном союзе от 20 января 1995 г., также содержит ссылку на Договор об Экономическом союзе от 24 сентября 1993 г., однако не ограничивает круг потенциальных участников - членами СНГ[232].}

В преамбуле Договора об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях от 26 марта 1996 г., Стороны «подтверждают свое участие в Содружестве Независимых Государств и готовность

осуществлять в его рамках интеграционные процессы»^[233]. Также участники договора, «признавая возможность разноуровневой интеграции в рамках СНГ, могут подписывать двухсторонние и многосторонние соглашения, обеспечивающие более продвинутые интеграционные отношения в политической, экономической и иных областях»^[234]. Последняя формулировка, как представляется, заслуживает особого внимания, так как в ней содержится выражение сразу двух важных правовых позиций. Во- первых, стороны этого договора как члены Содружества Независимых Государств, считают разноуровневую интеграцию в СНГ возможной, а этот договор одним из ее проявлений; а во-вторых, они предусматривают возможность разноскоростной интеграции в рамках данного договора.

В преамбуле Договора о Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве от 26 февраля 1999 г. «подтверждаются дружественные отношения, связывающие государства и народы и желание обеспечить их процветание, основываясь на принципах Устава Организации Объединенных Наций, Устава Содружества Независимых Государств, Договора о создании Экономического союза от 24 сентября 1993 г., нормах и принципах международного права»^[235]. Следует добавить, что преамбула и основной текст Договора об Учреждении Евразийского экономического сообщества от 10 октября 2000 г. ссылки на Устав СНГ не содержала^[236].

На наш взгляд решение вопроса о правовой связи новых интеграционных образований на постсоветском \'• пространстве с Содружеством Независимых Государств следует рассматривать с учетом дифференцированного подхода. Представляется, что безусловной правовой связью, как договора опосредующего форму интеграции,

принятого в развитие Устава СНГ и на его основании, обладает Договор о создании Экономического союза от 24 сентября 1993 г. и принятое в его развитие Соглашение стран СНГ «О создании зоны свободной торговли» от 15 апреля 1994 г. (подписан теми же участниками, его подписание прямо предусмотрено в Договоре о создании Экономического союза и Плане-графике разработки соглашений и в самом договоре обозначается четкая правовая связь: Соглашение о создании зоны свободной торговли - первый этап создания Таможенного союза). В пользу этого говорит целый ряд признаков:

1. Договор разрабатывался в рамках организационной структуры СНГ;

2. Прямо ссылается на его принципы и нормы как основание для заключения этого договора;

3. Договор предусматривает использование Договаривающимися Сторонами для обеспечения деятельности Союза существующих [в СНГ] совместных исполнительных и координационных институтов, а также порядок определения принципов взаимоотношений, создаваемых органов экономического союза, с уже действующими органами СНГ (ст. 27, 28 Договора). Также ст. 27 Договора устанавливает порядок принятия Решений Совета Глав Государств и Совета Глав Правительств [подразумевая СНГ] по вопросам функционирования Экономического Союза;

4. Крайне важен тот факт, что в разработке договора участвовали все государства СНГ. Подписали договор в полном объеме все государства, кроме Украины, но даже Украина приняла на себя часть обязательств по договору, получив, в соответствии со ст. 30 Договора статус ассоциированного члена. Таким образом, имело место волеизъявление всех государств, участников Содружества.

5. В качестве органа разрешения споров Стороны указывают Экономический Суд СНГ.

6. Преамбула решения от 24 декабря 1993 г. о временном применении Договора о создании Экономического союза, где стороны решили временно применять положения Договора до окончательного завершения процедуры его вступления в силу, начинается со слов «Главы государств — участников Содружества Независимых Государств»^[237]. Добавим еще элемент исторического толкования волеизъявления сторон, отметив, что данное решение было принято на заседании Совета Глав Государств СНГ в Ашгабаде, а сам договор подписан на Московской встрече глав государств и глав правительств - участников СНГ, в пакете иных соглашений Содружества.

7. Ст. 34 Договора делает круг его участников ограниченным, называя его открытым только для стран - участников Содружества Независимых Государств^[238].

Совокупность этих причин, на наш взгляд, очевидно свидетельствует о том, что договор о Создании Экономического союза от 24 сентября 1993 г. подписан в развитие учредительных документов и Устава СНГ^[239].

В отношении других интеграционных структур, на наш взгляд, следует констатировать отсутствие формальной правовой связи, то есть считать их соглашениями, принятыми в развитие документов СНГ - недопустимо.

В Ялтинской хартии ГУУАМ, равно как и в иных документах конституирующих Сообщество Грузии, Украины, Узбекистана, Армении и Молдовы ссылок на СНГ нет, да и создавался он скорее как альтернатива, нежели форма развития Содружества. Аналогичная ситуация с

учредительными документами ЦАС/ЦАЭС и Договором о формировании Единого экономического пространства от 19 сентября 2003 г.

По мнению С.В. Косилкина, «в первые годы формирования таможенного союза (период действия договоров о Таможенном союзе от 6 января 1995 г. и от 20 января 1995 г., а также договора Об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях от 29 марта 1996 г.) стороны не задавались целью сформировать отдельную от Содружества Независимых Государств структуру, а действовали в рамках СНГ, заявляя о намерении в соответствии со ст. 4 Договора о создании Экономического союза от 19 сентября 1993 г., предусматривающей для каждой формы интеграции разработку комплекса взаимосвязанных мероприятий, осуществляемых путем подписания отдельных соглашений; перейти к поэтапному формированию таможенного союза»^[240]. По мере последовательной институализации этой формы интеграции, она приобретала черты значительной самостоятельности и на момент подписания Договора о Таможенном союзе и Едином Экономическом Пространстве от 26 февраля 1999 г. стала * самостоятельной организационной структурой интеграции»^[241]. В пользу этой позиции говорят и названные выше ссылки в договорах отражавших этапы формирования ЕврАзЭС на документы СНГ. Действительно, на момент подписания договора 1999 г. исчезает норма, о том, что только участники СНГ могут быть участниками договора о таможенном союзе, присутствовавшая в двух договорах 1995 г., нет ссылок на признание разноуровневой и разноскоростной интеграции в рамках СНГ, а в Договоре об Учреждении Евразийского Экономического Сообщества

упоминание про Содружество независимых государств вообще отсутствует.

Несмотря на аргументированность представленной позиции, на наш взгляд, она является некорректной с формально-юридической точки зрения. У любого международного договора есть участники - субъекты международного публичного права, в данном случае - государства этот договор подписавшие и принявшие на себя обязательства по нему. Часть участников не могут самостоятельно изменить или дополнить этот договор, а равно развить его, оставаясь в рамках этого же соглашения. Исключение из этого правила возможно только одно - случай, когда самим договором предусмотрена процедура, в соответствии с которой некоторые из государств могут или должны заключать те или иные соглашения в развитие или дополнение основного договора. Дело в том, что основанием для формирования представленной выше позиции послужили ст. 5 Устава СНГ и ст. 4 Договора о Создании экономического союза от 24 сентября 1993 г. Трудно поспорить с фактом того, что наряду с международным обычаем и двухсторонними международными договорами, «основной правовой базой межгосударственных отношений являются многосторонние соглашения в различных областях взаимоотношений государств членов»^[242]. Ст. 5 Устава делает два уточнения этой нормы: 1. Данная норма касается только международных отношений в рамках Содружества; 2. Эти соглашения должны соответствовать целям и принципам Содружества и их обязательствам по Уставу СНГ. Это, безусловно, так. Однако это положение вытекает из общей правосубъектности государства, как уже отмечалось ранее. На наш взгляд, это не более чем констатация факта: международный договор - важный источник международного права, форма регулирования отношений различных государств и государства СНГ - не исключение. Что касается

Бюллетень международных договоров. - 1994. - Хо 1.- С. 4 - 19.

уточнения о соответствии этих соглашений принципам Устава СНГ, то государства принимая на себя обязательства по нему должны их соблюдать, подписание соглашения противоречащего принятым обязательствам будет их нарушением, то есть несоблюдением договора и нарушением императивного принципа международного публичного права, что, разумеется, не допустимо.

Исходя из сказанного, для того, чтобы можно было констатировать правовую связь, которую мы называем «соглашение, принятое в развитие», между Уставом СНГ и каким либо международным договором, на наш взгляд, необходимо соблюдение двух условий: 1. В договоре должны участвовать все государства - участники СНГ, либо выражать согласие на его существование и действие, даже без их участия или с частичным участием^[243]. 2. В самом договоре должны содержаться указание на его правовую связь с Уставом СНГ.

Исходя из изложенного выше, по нашему мнению, формы интеграции, предусмотренные Договором о Таможенном союзе от 6 января 1995 г. и 20 января 1995 г., Договором об углублении сотрудничества в экономической и гуманитарной областях от 29 марта 1996 г., Договором о Таможенном союзе и Едином Экономическом Пространстве от 26 февраля 1999 г. и Договор об учреждении Евразийского Экономического Сообщества от 10 октября 2000 г., являются самостоятельными с позиции международного права по отношению к Содружеству Независимых Государств. При этом можно справедливо говорить об их политической связи, координации деятельности органов, близости предмета правового регулирования и структуры этих организаций и т.д.

По аналогичным причинам - в первую очередь количеству участников (участниками Союзного государства России и Беларуси являются только

два государства, хотя они оба и являются членами СНГ), участвующих в подписании договора, на наш взгляд, нельзя констатировать того факта, что формы интеграции России и Беларуси (Союз, Сообщество) являются принятыми в развитие Устава СНГ, несмотря на множество, приведенных выше упоминаний и ссылок на этот документ в учредительных документах форм интеграции России и Беларуси.

Поскольку практика взаимоотношений стран СНГ породила такой

сценарий своего развития, который требует учета множества факторов

влияющих на процесс интеграции, важно выработать новый механизм

реализации многоуровневой интеграционной модели в рамках

Содружества. Эта модель должна быть гибкой нестандартной,

многовариантной и учитывать мировой опыт интеграционных процессов.

Важнейшей составляющей такой модели должна стать выработка 329

механизма ее реализации .

На наш взгляд, попыткой выработки такого механизма была предпринята при подготовке Соглашения о формировании Единого Экономического Пространства Беларуси, России, Казахстана и Украины от 19 сентября 2003 г.

В Соглашении о формировании ЕЭП констатируется самостоятельность сторон при заключении международных договоров во исполнение Соглашения о формировании Единого\' Экономического Пространства. Об этом говорит последний абзац статьи 5 Соглашения, уже приведенный ранее; напомним его содержание:

«Разноуровневая и разноскоростная интеграция означает, что каждая Сторона самостоятельно определяет, в каких из направлений развития интеграции или отдельных интеграционных мероприятиях она принимает участие, и в каком объеме»^[244].

Указанный абзац послужил для ряда авторов^[245] поводом для критики Соглашения в связи с тем, что оно не устанавливает реальных обязательств сторон, то есть дает возможность государствам просто воздерживаться от дальнейших шагов в процессе интеграции. Такие суждения не выдерживают критики с теоретических позиций. Как уже было замечено, в приведенной формулировке отражена одна из сторон международной правосубъектности (ст. Венской конвенции о праве международных договоров), и потому включение или не включение ее в международный договор не имеет особого значения. Заметим, что использование аналогичных формулировок в предшествовавших актах, о которых говорилось выше, при создании Таможенного союза и ЕврАзЭС, не сыграло отрицательной роли, что подрывает позиции сторонников декларативности Соглашения о формировании ЕЭП и с исторической точки зрения.

Главное отличие регламентации асимметричной интеграции в рамках Соглашения о формировании Единого Экономического Пространства России, Беларуси, Украины и Казахстана состоит в том, что здесь не только признается самостоятельность сторон в присоединении к международным актам, но и устанавливается определенный порядок такого присоединения. Это позволяет говорить, во-первых, о правовой связи новых соглашений с основным - Соглашением о формировании ЕЭП, а во-вторых, о нормативном, а следовательно, обязывающем и управомачивающем характере положений об асимметричной интеграции в рамках ЕЭП. Признание самостоятельности сторон в присоединении к международным договорам здесь отнюдь не означает, что отказ одного из участников участвовать в последующих стадиях интеграции нельзя признать нарушением Соглашения о формировании ЕЭП.

Принципиальность норм об асимметричной интеграции в системе правового регулирования ЕЭП не вызывает сомнений: Соглашение о формировании ЕЭП содержит наиболее общие положения, касающиеся создаваемого интеграционного образования, и среди них - положения об асимметричной интеграции. Концепция по формированию Единого Экономического Пространства прямо включает нормы о разноуровневой и разноскоростной интеграции в раздел об Основных принципах формирования ЕЭП.

Прямое закрепление ассиметричной интеграции, как принципа в соответствии с которым должен осуществляться интеграционный процесс, в Соглашении о формировании ЕЭП конкретизирует и формализует идеи асимметричной интеграции, а также наделяет их нормативным статусом, оформляет правовую связь с соглашениями, принимаемыми в развитие данного. В этой связи актуальным становится вопрос о том, каково значение указанного принципа, и в какой мере им определяется содержание обязательств государств-участников.

Содержание принципа асимметричной интеграции в рамках ЕЭП имеет несколько аспектов. Во-первых, как следует из уже процитированных положений, им устанавливается рамочный характер Соглашения, что предполагает конкретизацию механизмов ЕЭП на основе специальных международных договоров, необходимость подписания которых прямо предусмотрена Соглашением и Концепцией. Более того, учитывая потребность в едином правовом регулировании в рамках ЕЭП, формализации правовой связи с будущими соглашениями, раздел VI (абзац 2) Концепции по формированию Единого Экономического Пространства предусматривает процедурные требования для принятия документов ЕЭП.

«...Решения о завершении работы по подготовке проектов международных договоров и иных документов ЕЭП принимаются,

если соответствующий проект согласован не менее чем тремя государствами-участниками, на долю которых приходится не менее двух третей совокупного валового внутреннего продукта»³*².

Таким образом, закладывается основа формирования не только

правовых критериев перехода от одного этапа интеграции к другому, но и экономических. Исходя из абз.З раздела VI Концепции по формированию ЕЭП можно судить о тех условиях, которые должны быть отражены в упомянутом Комплексе мер:

«Государства-участники признают необходимость закрепления механизма реализации принятых решений, введения санкций за их невыполнение, а также механизма разрешения споров в каждом заключенном ими международном договоре, направленном на формирование ЕЭП. Данные документы должны содержать положения о недопустимости оговорок к ним»^[246].

Другой аспект состоит в следующем. Соглашением устанавливается, что участие в интеграционных процессах в рамках ЕЭП должно соответствовать последовательности, установленной в Комплексе основных мер по формированию Единого экономического пространства. Последний, в свою очередь, должен быть отдельно согласован сторонами. Данное положение направленно на то, чтобы сохранить единство правового регулирования в рамках ЕЭП, избежать внутренне противоречивого правового регулирования форм интеграции, а также экономически необоснованных действий и решений; обеспечить правомерность актов ЕЭП с точки зрения статьи XXIV ГАТТ и положений Договоренности о толковании статьи XXIV ГАТТ 1994 года. Данными актами устанавливаются критерии правомерности преференциальных

Там же.

соглашений участников ВТО³⁵⁴. Последний момент связан с теми целями, которые стороны определили для себя при заключении Соглашения о формировании ЕЭП. Ст. 1 Соглашения указывает, что

«Стороны стремятся содействовать развитию торговли и инвестиций, обеспечивающему устойчивое развитие экономик Сторон на базе общепризнанных принципов и норм международного права, а также правил и принципов ВТО»^[247];

Важен и третий аспект рассматриваемого принципа. Соглашением предусматривается, что переход к определенным стадиям интеграции определяется готовностью соответствующего государства-участника. Под «готовностью» в данном случае понимается соответствие определенным объективным показателям, что вытекает из тезиса об обязывающем характере принципа асимметричной интеграции в рамках ЕЭП. Абз. 2 ст. 5 Соглашения гласит:

«Переход от одного этапа [интеграции] к другому осуществляют те Стороны, которые в полном объеме выполнили мероприятия, предусмотренные в предыдущем этапе Комплекса основных мер по формированию Единого экономического пространства»^[248].

Критика модели разноуровневой и разноскоростной интеграции в трактовке Соглашения о формировании Единого Экономического Пространства России, Беларуси, Украины и Казахстана основывается на нескольких принципиальных моментах. Так, отстаивая действенность

механизма Евразийского Экономического Сообщества, некоторые авторы подчеркивают, что «в рамках государств - участников Таможенного союза была выработана своя формула действий, отличная от других объединений в СНГ, - принятие согласованных решений органами управления интеграцией на основе консенсуса: любое решение по которому не достигнуто согласие не может быть принято. При этом акты подлежат подписанию всеми сторонами, без каких либо оговорок. В СНГ и других интеграционных объединениях такой практики нет: решения подписывают только те государства, которые его приемлют и исполняют в том объеме, в каком они считают это возможным или необходимым. Естественно такой подход не способствовал реальной интеграции»^[249]. Действительно, подход к поэтапности интеграции, утвержденный в Концепции формирования Единого Экономического Пространства - принципиально иной, он оставляет на усмотрение государств, в том числе, и вопросы, существенные для развития интеграционных процессов как таковых. По мнению Е.В. Скурко, наиболее вероятны два варианта развития событий вокруг ЕЭП: интеграция вообще не сдвинется с места, либо интеграция будет подобна поезду «локомотив и застопоренные вагоны», так как многие государства предпочтут задержаться на низких «ступенях» и «скоростях» интеграции, правомерно пожиная плоды, которые принесет активная интеграция, осуществляемая отдельными государствами - членами, находящимися на «высоких» стадиях интеграции»^[250].

Несмотря на то, что Соглашение о формировании ЕЭП России, Беларуси, Украины и Казахстана далеко не безупречно с точки зрения и юридической техники и эффективности норм, с представленными критическими замечаниями нельзя в полной мере согласиться. Что

касается первого замечания, о процедуре принятия решений на основе консенсуса, то, как было отмечено в Главе 2, она характерна для всех органов интеграции на уровне глав государств на постсоветском пространстве. Относительно оговорок к договорам, то возможность их сделать предоставляли только учредительные документы СНГ и ГУУАМ. Замечание о том, что в СНГ как и в других интеграционных объединениях с участием государств-членов (учитывая время написания статьи под эту категорию попадает и ЕЭП) «решения подписывают только те государства, которые его приемлют и исполняют в том объеме, в каком они считают это возможным или необходимым» справедливо. Однако, в отношении СНГ (включая Экономический союз СНГ), Союзного государства России и Беларуси, ГУУАМ, ЦАС, данное замечание - есть констатация фактического положения дел. Степень исполняемости взаимных международных договоренностей и решений органов интеграции государствами СНГ - крайне низкая. Правда здесь же следует отметить, что в самом Евразийском Экономическом Сообществе ситуация абсолютно аналогичная. Примером тому может служить подписание Кыргызской Республикой соглашения о присоединении к ГАТТ и вступлении в ВТО, на условиях, соблюдение которых противоречит принятым этим государством на себя обязательствам в соответствии с Договором о создании Евразийского Экономического Сообщества от 10 октября 2000 г.”⁹. В данном случае мы имеем дело с множественными нарушениями норм международных договоров, внутренним противоречием принимаемых на себя государствами обязательств, а как следствие, со снижением эффективности деятельности тех или иных структур интеграции на постсоветском пространстве и падением

Кулматов Т.Ш. Организационно - правовой механизм реализации правовых актов Евразийского экономического сообщества/ Правовые акты Межпарламентской Ассамблеи Евразийского Экономического Сообщества как средство сближении и унификации законодательств. Материалы международного научно-практического семинара, 29 января 2002 г.: Сборник статей. - СПб., 2002.С. 18.

авторитета международного права как эффективного регулятора интеграционных отношений. Такое положение дел, провоцирует государства на заключение максимально широкого круга международных договоров на противоречивых условиях и последующий конъюнктурный выбор правил поведения, которым стоит в той или иной ситуации следовать. В соответствии с договором о формировании Единого Экономического Пространства Беларуси, России, Украины и Казахстана ситуация будет аналогичной: государства могут исполнять только те международные договоры, к исполнению которых они готовы. Однако эти же договоры и будут ими подписаны. Как уже отмечалось, принцип разноскоростной и разноуровневой интеграции в рамках ЕЭП несколько отличен от идей асимметричной интеграции, проводимых в более ранних международных актах экономической интеграции, в том числе ЕврАзЭС. Благодаря этому модель интеграции ЕЭП позволяет государствам в рамках одной организационной структуры, выполнять часть интеграционных соглашений в меру своей политической и экономической готовности и при этом оставаться в рамках правового поля Соглашения о формировании ЕЭП.

Нами не оспаривается мнение, что синхронный переход государств СНГ от одного этапа интеграции к другому в случае его успешной реализации — предпочтителен варианту асимметричной интеграции. Однако, с учетом опыта попыток его воплощения в действительность за 12 лет интеграции на территории СНГ, отметим, что практические результаты интеграционной деятельности далеки от желаемых. Как раз симметричная модель «не способствовала реальной интеграции», оставляя договоренности государств только на бумаге. Когда мы оцениваем эффективность норм международных договоров, мы в первую очередь оцениваем выполнение ими регулятивных функций. Эффективность нормы - это фактическое воздействие нормы на международные

отношения в нужном, определяемом целями ее создателей направлении . Эту оценку следует проводить на основе двух групп критериев: одни из которых характеризуют качественные свойства международно-правовых норм, а другие результативность их действия и реализации. На постсоветском пространстве международное право столкнулось с реальность, в которой государства не готовы к синхронной интеграции ни политически, ни экономически. Даже при условии высоких качественных свойств норм оформляющих модель симметричной интеграции, заимствованных из европейских аналогов; фактически большинство из них не выполнялась надлежащим образом. И в этой ситуации, на наш взгляд, модель асимметричной интеграции в понимании Соглашения о формировании ЕЭП имеет значительные преимущества. Выделим некоторые из них:

1. Модель асимметричной интеграции в понимании Соглашения о формировании ЕЭП позволяет государствам идти по пути интеграции с разной скоростью, при этом оставаясь в правовом поле, то есть, не нарушая принятые на себя ранее обязательства. Механизм установления последовательности шагов интеграции и критериев готовности государств к переходу на следующий уровень интеграции позволяют надеяться, что государства будут подписывать только те соглашения, которые готовы выполнять. В этой связи отметим, что, на наш взгляд, отсутствие соглашение, лучше, чем его наличие, в случае если оно не соблюдается, хронически нарушается или просто игнорируется участниками.

Воронцова Н.А. Сущность и принципы интеграционных процессов. Право интеграции в контексте международного права. Сборник научных трудов. - Владивосток, 2004. С. 32.

2. Модель асимметричной интеграции предоставляет участникам международных экономических отношений достаточную информацию о взаимных обязательствах и их исполняемости. Это позволяет избежать цепной реакции, когда государство не выполняет нормы международного договора не потому, что не готово к этому, а потому, что они не исполняются другими участниками отношений.

3. Опосредование асимметричной интеграции в рамках единой структуры, основой существования и деятельности которой является Соглашение о формировании ЕЭП от 19 сентября 2003 г. позволяет избежать внутренних противоречий и правовых коллизий между нормами отдельных соглашений. А это, по мнению многих авторов, одна из ключевых проблем экономических взаимоотношений государств СНГ³⁴¹.

4. Положения соглашения о формировании ЕЭП

предусматривают создание на основе отдельных международных договоров единого регулирующего органа, решения которого будут обязательными для всех государств-участников. В то время как, например правовой основой асимметричной интеграции в рамках ЕврАзЭС служит ст. 14 Договора от 10 октября 2000 г.,

предусматривающая опосредованное исполнение решений ЕврАзЭС государствами-участниками.

5. Наличие единой организационной структуры интеграции позволяет избежать дублирования органов, как следствие

множественности горизонтальных уровней гармонизации и унификации национальных законодательств.

6. Единая структура и общая иерархия целей, повышает авторитет данного интеграционного объединения, как основной формы региональной интеграции. Что также позитивно скажется на исполняемости норм государствами- участниками с одной стороны, и в перспективе сформирует основу для формирования согласованных позиций во взаимоотношениях с третьими странами.

7. Значительно упрощает техническую составляющую интеграционного процесса: сокращается количество представителей государств, которых необходимо направлять в те или иные органы интеграции, сводит к минимуму организационные затраты, упрощает процесс информирования об интеграционной деятельности, делает органы интеграции более понятными и доступными для населения и хозяйствующих субъектов.

8. Такая модель позволяет при подготовке тех или иных соглашений учитывать интересы и пожелания всех государств-участников основного соглашения, даже тех, которые еще не готовы к переходу на данный этап интеграции, но придут к нему в будущем. В рамках предшествовавших структур интеграции такое участие было затруднительным, так как интеграционные соглашения готовили, как правило, заинтересованные государства, то есть учредители; что за частую не позволяло учесть нюансы региональной, национальной и иной специфики ряда государств и в последствии делало для них ту или иную форму интеграции неприемлемой.

Что касается второго замечания, то на наш взгляд, оно в определенной мере справедливо. Невольная привязка всех участников интеграционного процесса на территории СНГ к Российской Федерации не раз отмечалась в литературе^[251], ее же, что очевидно, Е.В. Скурко видит в роли «локомотива» процесса интеграции. Это действительно так, учитывая, что система взвешенного голосования, видимо, оставит за Россией достаточно голосов. Подлежащим критике, с точки зрения автора, являются нормы о праве компенсации для государств, терпящих ущерб в ходе и в связи с формированием Единого Экономического Пространства. Как следствие, «Россия будет оплачивать дефекты формирования и функционирования ЕЭП»^[252]. В качестве исторических аналогий, высказывается мнение, что «подобная модель была в целом характерна для Российской Империи, а чуть позже для системы хозяйствования СССР»^[253]. В связи с вышесказанным, хочется отметить, что эта особенность характерна в равной мере как для асимметричной модели интеграции в рамках ЕЭП, так и для всех симметричных моделей интеграции на постсоветском пространстве.

Разумеется, Российская Федерация, на долю которой приходится до семидесяти процентов валового внутреннего продукта всего СНГ и более половины общей численности населения государств Содружества^[254], играла и продолжает играть ключевую роль во всех интеграционных процессах в регионе. Эта роль обусловлена ее экономическим положением и политическим наследием и тот факт, что Российская Федерация является инициатором многих и членом большинства (всех, кроме ГУУАМ) структур интеграции на постсоветском пространстве доказывает, что такая

позиция России является приоритетом во внешней политики во взаимоотношениях со странами СНГ. По меткому выражению Н.Н. Шумского, «Россия - это не СНГ, но СНГ без России обречено на распад»³⁴⁶. То же применимо и к большинству интеграционных объединений на постсоветском пространстве. Что касается мер компенсации убытков и бремени организационных расходов при формировании Единого Экономического пространства России, Украины, Беларуси и Казахстана; то ситуация того, что их основная часть ложится на российский государственный бюджет также не нова. Если проанализировать взаимоотношения государств в рамках Сообщества, затем Союза, а затем Союзного государства Беларуси и России, то на основании отдельных соглашений, Российская Федерация постоянно предоставляла и предоставляет так называемые «стабилизационные кредиты» Республике Беларуси на льготных условиях в целях синхронизации уровня социально-экономического развития партнера по интеграции, поддержание его национальной валюты, платежного баланса бюджета. В отношении с другими государствами СНГ, Российская Федерация также вынуждена применять меры экономической поддержки в прямой, путем предоставления льготных кредитов, или косвенной, например, путем административного сдерживания цен на энергоносители для этих стран, форме³⁴⁷. Что касается расходов на содержание организационных структур интеграции, то Россия и ранее покрывала более пятидесяти процентов затрат, например, в СНГ³⁴⁸. Отличие правового регулирования компенсационных мер в Соглашении о формировании Единого Экономического Пространства заключается в том, что эти меры закреплены непосредственно в соглашении и определен порядок

определения их объема. В этом контексте, с учетом того, что экономическое стимулирование интеграции со стороны России имеет место в реальности, в ст. 4 Соглашения о формировании ЕЭП оно лишь находит правовое оформление. Для Российской Федерации это с одной стороны дает основания планирования, с другой создает четкий правовой механизм таких поддержки и, наконец, дает хоть и теоретическую, но возможность в некоторых случаях получения компенсации за собственные убытки с партнеров по интеграции. На наш взгляд, модель асимметричной интеграции и ее принятие Россией, как раз является «отказом рассматривать интеграцию как абсолютную ценность, оправдывающую любые затраты и уступки партнерам»^[255]. Интеграция в СНГ - возможность объединения усилий государств в решении социально-экономических проблем. Любые попытки административно ускорить темпы интеграции, как показал опыт большинства форм интеграции на постсоветском пространстве, обречены на провал. Межгосударственные органы и институты способны лишь содействовать развитию сотрудничества государств в сфере их взаимных интересов.

Безусловно, с рядом критических замечаний по отношению к Соглашению о формировании ЕЭП России, Украины, Казахстана и Беларуси следует согласиться. Уже отмечалось выше замечание, касающееся того, что в формирующейся системе ЕЭП не предусмотрено специального органа по разрешению споров. Также следует указать на недостаточно четко сформулированные полномочия единого регулирующего органа (Комиссии), что в условиях столкновения с практикой отношений государств может значительно снизить эффективность прямого действия принимаемых им решений. Представляется также несколько странным, что, уделяя много внимания

вопросам отношений государств ЕЭП с Всемирной торговой организацией, ни Соглашение, ни Концепция практически не затрагивают вопросов отношений государств ЕЭП с иными международными организациями^[256]. В свете того, что как было отмечено выше, все государства участники ЕЭП являются членами СНГ и ряда других субрегиональных структур интеграции на постсоветском пространстве, не вполне понятно, как планируется регулировать объемы обязательств государств ЕЭП по иным международным соглашениям и договорам, а также их отношения с другими международными организациями.

Однако, все названные критические замечания относятся к нюансам правового оформления модели разноуровневой и разноскоростной интеграции в соглашении о формировании ЕЭП от 19 сентября 2003 г., но не к самой правовой модели асимметричной интеграции. Сама же модель, с учетом актуальной специфики интеграционных процессов на территории СНГ, является эффективной. А Соглашение о формировании ЕЭП, несмотря на отмеченные недостатки, следует признать важным шагом, впервые нормативно закрепляющим названную модель региональной экономической интеграции.