Проблемы применения тактических приемов (процессуальные, криминалистические, этические)

Применение тактических приемов в борьбе с преступностью связано с рядом условий. Важнейшим является их правомерность.

Верное определение правовых основ использования тактических приемов и рекомендаций - важный залог соблюдения законности при раскрытии и расследовании преступлений.

а) определяющие содержание тактических приемов;

б) указывающие на цели применения тактических приемов;

в) устанавливающие порядок применения тактических приемов;

г) указывающие критерии оценки результатов применения тактических приемов;

д) запрещающие вообще или в определенных ситуациях ограничивающие применение тех или иных тактических приемов.

Ни закон, ни подзаконные акты не могут дать исчерпывающего перечня тех тактических приемов, которые используются или могут быть использованы для раскрытия и расследования преступлений. Не могут содержать они и всеобъемлющих указаний на порядок реализации этих приемов. Это принципиальное положение вытекает из следующего:

любая попытка дать в одной или даже в системе правовых норм исчерпывающий перечень тактических приемов может остановить процесс развития и совершенствования научных основ тактики борьбы с преступностью (как и любой области научного знания), повышения ее эффективности. Подобный перечень устарел бы по этой причине уже в момент своего издания;

помещение в законе исчерпывающего перечня тактических приемов невозможно и с точки зрения законодательной техники в силу хотя бы его объема;

невозможно всеобъемлюще определить порядок применения тактических приемов, ибо не поддаются перечислению все те конкретные ситуации, в которых используются приемы и рекомендации тактики.

Исходя из этого, важное значение приобретают общие принципы допустимости применения в уголовном судопроизводстве тактико-криминалистических приемов. Допустимость как принцип заключается в том, что по своему характеру, содержанию и целенаправленности тактические приемы должны полностью, соответствовать (не противоречить) духу и букве закона, а их применение - требованиям законности.

Нормы, определяющие общие принципы допустимости применения тактических приемов, - это, во-первых, требования полноты, всесторонности, объективности, быстроты и активности расследования. Во-вторых, это нормы, определяющие права граждан, соблюдение которых при расследовании преступлений и в судебном разбирательстве гарантируется законом. В-третьих, это нормы, указывающие на пределы исследования обстоятельств дела как на фактические пределы использования тактических приемов - по объекту приложения (фактические данные), во времени и в пространстве.

Но допустимость применения тактических приемов зависит не только от их соответствия закону, но и от их научной обоснованности, являющейся залогом достоверности результатов, получаемых с их помощью. Естественно, что закон не дает определения научной обоснованности тактических приемов, ибо это вопрос факта, а не права.

Под научной обоснованностью тактических приемов следует понимать:

а) научность приема - по источнику происхождения (результат научной разработки) или средству проверки (научная проверка рекомендаций практики);

б) соответствие тактического приема современным научным представлениям, современному состоянию криминалистической тактики или состоянию тех наук, из

которых тактикой заимствованы положения,

обосновывающие данный прием;

в) возможность научно предвидеть результаты применения тактического приема и определять степень точности этих результатов;

г) возможность заблаговременно определить наиболее оптимальные условия применения тактического приема.

Помимо перечисленных положений, которые можно в целом условно назвать теоретической обоснованностью того или иного тактического приема, необходимо иметь в виду и их практическую обоснованность, т.

Принцип целесообразности не является решающим при определении правомерности тактического приема. Существен только его выбор из числа тех, которые с точки зрения закона допустимы в любом случае или в конкретной ситуации. Таким образом, противоречия между законностью и целесообразностью нет, ибо целесообразным признается только то, что законно.

Важным условием применения тактических приемов является их доступность, возможность использования каждым следователем, оперативным сотрудником органов МВД, судьей. Тактический прием не должен выходить за сферу профессиональных знаний и навыков этих работников, не должен требовать для своей реализации специальных познаний. В противном случае он перестает быть тактикокриминалистическим и выступает как прием, относящийся к той области знаний, которую представляет и использует в уголовном судопроизводстве соответствующий специалист. Таковы, например, приемы судебно-медицинского исследования трупа, судебно-бухгалтерской проверки документов и т. п.

По мере развития и совершенствования уголовнопроцессуального законодательства отдельные тактические приемы могут получать законодательное признание. В связи с этим возникает вопрос, сохраняют ли они значение тактических приемов или же в силу их обязательности утрачивают такое значение. В науке уголовного процесса и в криминалистике по этому поводу нет единого мнения.

Сторонники одной точки зрения считают, что тактические приемы признаком обязательности не обладают и обладать не могут, что никаких тактических правил в процессуальных нормах не содержится. По их мнению, тактический прием, ставший нормой закона, перестает быть приемом, ибо тактика предполагает свободу выбора.

Сторонники другой точки зрения считают, что тактический прием, ставший нормой закона, не утрачивает своего криминалистического содержания. Такой вывод можно сделать исходя из самой сущности этого понятия^[59].

Ранее указывалось, что тактический прием - это наиболее рациональный, наиболее эффективный способ действия или наиболее целесообразная линия поведения лица, осуществляющего процессуальное действие. Законодательная регламентация означает как раз признание, что этот прием и есть наиболее целесообразный, наиболее рациональный, наиболее эффективный способ действия при производстве определенного процессуального акта, настолько целесообразный и эффективный, что его следует применять или что его можно применить во всех случаях. Оттого что он закреплен в законе, он не перестал быть способом действия, т. е. тактическим приемом.

Таким образом, сущность тактического приема - не в его обязательности или необязательности. Обязательность есть выражение оценки законодателем тактического приема как наиболее эффективного средства расследования или судебного разбирательства в конкретном случае. Тактика - не просто свободный, а правильный выбор. Если такой выбор делает законодатель, то это тоже тактика, так как критерием правильности этого выбора является многолетняя научно обоснованная практика применения какого-то приема. Известно, что свободный - это осознанно необходимый выбор, а законодательная регламентация тактического приема есть осознанный выбор конкретного приема при определенной ситуации. Поэтому отсутствие произвольности выбора не означает отсутствия свободы выбора. Каждый тактический прием должен всецело соответствовать критериям его допустимости, которые достаточно обстоятельно разработаны криминалистами (Р.С. Белкиным, И.Е. Быховским, Н.И. Порубовым, А.Н. Васильевым и др.). В настоящее время большинство криминалистов выделяют критерии допустимости тактических приемов:

- законность;

- этичность;

- избирательность воздействия;

- целесообразность;

- простота;

- доступность.

Законность означает соответствие тактического приема по своему характеру, содержанию, направленности духу и букве материального и процессуального закона. Например, часть 6 ст.

В зависимости от законодательной регламентации можно выделить тактические приемы, предусмотренные и не предусмотренные УПК РФ. Из числа тех, которые предусмотрены УПК, выделяют:

1. Приемы, предписывающие определенный образ

действий следователя в процессе производства следственного действия. Например, в

ст. 173 УПК сказано, что «следователь допрашивает обвиняемого немедленно после предъявленного ему обвинения».

2. Приемы, применение которых зависит от

усмотрения следователя.

Примером здесь может служить правило, сформулированное в ст. 187 УПК

РФ: «Следователь вправе, если признает это необходимым, произвести

допрос в месте нахождения допрашиваемого».

3. Предписания, запрещающие тот или иной образ

действий следователя. Примером, подтверждающим это положение, может служить

запрещение задавать свидетелю в процессе допроса наводящие вопросы (ст.189 УПК РФ).

Попутно отметим, что некоторые положения уголовнопроцессуального закона, носящие императивный характер, имеют сугубо тактическое назначение. Так, до начала обыска следователь обязан предложить обыскиваемому добровольно выдать подлежащие изъятию предметы, документы и ценности, которые могут иметь значение для уголовного деля. Если они выданы добровольно и нет оснований опасаться их сокрытия, то следователь вправе не производить обыск (ч. 5 ст. 182 УПК РФ). Опознающие предварительно допрашиваются об обстоятельствах, при которых они видели предъявленные для опознания лицо или предмет, а также о предметах и особенностях, по которым они могут его опознать (ч. 2 ст. 193 УПК РФ), что является важной гарантией познавательной «чистоты» опознания. Той же статьей впервые в отечественном уголовно-процессуальном законе устанавливается запрет на повторное опознание лица или предмета тем же опознающим и по тем же признакам под угрозой признания полученного в результате доказательства недопустимым (ч.

Императивным, к примеру, является процессуальное решение о назначении экспертизы для определения причин смерти, характера и степени вреда, причиненного здоровью, возраста подозреваемого (обвиняемого), когда это имеет значение для уголовного дела, а документы, подтверждающие его возраст, отсутствуют или вызывают сомнение (ст. 196 УПК РФ). Лицо или орган, исполняющие норму императивного характера, не наделены правом выбора способа поведения. «Задача в данном случае состоит в том, чтобы установить фактические обстоятельства дела и правильно выбрать норму, которая предписывает определенное поведение при данных обстоятельствах» (П.А. Лупинская).

Наконец, следует сказать еще об одном условии применения тактических приемов. Его можно определить как соответствие применения данного приема в конкретной ситуации нравственным требованиям общества, как этичность приема.

Избирательность означает, что тактический прием должен воздействовать только на лицо, обладающее искомой информацией, и оставаться нейтральным в отношении всех иных лиц, таковой информацией не обладающих.

По инициативе следователя или ходатайству допрашиваемого лица в ходе допроса могут применяться технические средства фиксации (аудио- и (или) видеозапись, киносъемка и т.п.). Их применение по инициативе следователя чаще всего должно производиться в случаях, когда:

- лицо дает «признательные» показания, но есть основания полагать, что в дальнейшем им может быть предпринята попытка от этих показаний отказаться (а такую возможность следователь должен иметь в виду практически по каждому делу);

- допрашиваемый находится в болезненном, тем более в угрожающем для его жизни состоянии;

- дальнейшая явка допрашиваемого для производства других следственных действий и (особенно) в суд сомнительна. Например, в связи с его отъездом с места производства расследования и предстоящего суда на длительный срок, с тем, что допрашиваемый является гражданином другого государства, куда и должен в ближайшее время выехать, и т.п.

На протяжении длительного времени в криминалистике формировались как понятие тактического приема, так и требования, которым он должен соответствовать. А.Н. Васильев, внесший существенный вклад в формирование следственной тактики, полагал, что «тактический прием должен отвечать определенным требованиям, среди которых он называл: научный характер тактического приема; рекомендательный характер и возможность выбора одного приема из нескольких: законность; соответствие тактического приема нормам этики; направленность на осуществление требований уголовно-процессуального закона; содействие эффективному_применению научно-технических средств»^[60].

Тактические приемы, используемые при допросе, неравнозначны между собой. Их количество не остается постоянным, они неисчерпаемо разнообразны, как и сама следственная и судебная практика. Приемы многообразны и зависят от личности допрашиваемого, мастерства допрашивающего, предмета и условий допроса. Трудность классификации тактических приемов заключается в том, что существует много оснований, по которым их можно разделить.

Синтетическая природа современной криминалистики обусловливает ее неразрывные связи со многими областями научного знания, чьи данные используются криминалистикой для выполнения своей служебной функции - разработки средств, приемов и рекомендаций по выявлению, раскрытию, расследованию и предотвращению преступлений. Область связи криминалистики с одной из таких смежных наук - этикой, этической теорией - это, главным образом, проблемы допустимости использования в практике борьбы с преступностью криминалистических рекомендаций, условий и форм их реализации. Именно в данной области возникают проблемы, которые можно, с известной степенью условности, назвать этическими проблемами криминалистики, хотя в ряде случаев они являются этическими проблемами не только и, может быть, не столько криминалистической науки, сколько уголовного судопроизводства - особой разновидности социальной деятельности.

Этичность означает, что тактический прием не должен противоречить требованиям морали и этики. Этичность приема как условие" его применения может быть общей, равной для всех случаев, и специфической, зависящей от конкретной ситуации, складывающейся в ходе расследования или судебного разбирательства. Применение тактического приема не должно оскорблять или унижать достоинство и честь участника процессуального акта, создавать опасность для его жизни и здоровья, сопровождаться разглашением подробностей его жизни и т. п.

В частности (по Быховскому), тактический прием не должен:

унижать честь и достоинство обвиняемого, подозреваемого и иных лиц;

влиять на позицию невиновного, способствуя признанию им несуществующей вины;

оправдывать само совершение преступления или его общественную опасность;

способствовать оговору со стороны обвиняемого или иного лица, других невиновных лиц, а также обвинению виновных лиц в большем объеме, нежели это соответствует их фактической вине;

строиться на неосведомленности подозреваемого, обвиняемого или иных лиц в вопросах уголовного права и процесса;

способствовать развитию у обвиняемого или иных лиц низменных чувств, даче ими ложных показаний, совершению других аморальных поступков;

основываться на сообщении следователем обвиняемому, подозреваемому или иным лицам заведомо ложных сведений, в частности о происхождении предметов и документов;

подрывать авторитет органов прокуратуры, органов внутренних дел, суда.

Многие нормы уголовно-процессуального закона, регламентирующие порядок производства следственных действий, носят отчетливо выраженный этический характер. Например, при освидетельствовании лица другого пола следователь не присутствует, если освидетельствование сопровождается обнажением данного лица. В этом случае освидетельствование производится врачом (ч. 4 ст. 179 УПК РФ).

При обыске следователь принимает меры к тому, чтобы не были оглашены выявленные в ходе следственного действия обстоятельства частной жизни лица, в помещении которого был произведен обыск, его личная и (или) семейная тайна, а также обстоятельства частной жизни других лиц (ч. 7 ст. 182 УПК РФ). Личный обыск лица производится только лицом одного с ним пола и в присутствии понятых и специалистов того же пола (ч. 3 ст. 184 УПК РФ).

Требование законности средств и приемов судебного исследования и предотвращения криминала дополняется требованием их нравственности, соответствия принципам общественной морали. Эти требования не могут противоречить друг другу, как не могут противоречить принципы законности и целесообразности. Целесообразным в криминалистике признается лишь то, что законно, а законное всегда должно быть нравственным, моральным. Возможность различных (в рамках закона) вариантов действий, поведения следователя, оперативного работника, судьи обосновывается криминалистикой как выбор нравственно допустимого варианта.

Моральные нормы, которым должны соответствовать криминалистические приемы, средства, рекомендации, имеют и общий, и специальный характер, отражающий содержание и условия уголовного судопроизводства. Такие общие моральные требования, как справедливость, уважение и охрана чести и достоинства личности, неприкосновенность жизни, здоровья и имущества гражданина, невмешательство в его частную жизнь и другие, как принято говорить, общечеловеческие ценности, составляют содержание общей этики, относящейся ко всем сферам социальной деятельности.

Т.Н. Москалькова справедливо указывает, что основой следственной деятельности служит категория справедливости, которую она определяет как «моральное сознание соразмерности между деянием и воздаянием, правами и обязанностями, вкладом и получением, целью и средствами ее достижения». Представление о справедливости не может формироваться политическими установками, зависеть от политической конъюнктуры^[61].

Применительно к методам и средствам раскрытия и расследования преступлений с позиций профессиональной этики решаются два вопроса:

1) допустимости самих методов и средств и

2) соответствия моральным нормам их применения в установленном законом порядке.

Первый критерий носит абсолютный характер, определяя возможность их использования; второй относителен по своей природе применение допустимых методов и средств в определенных ситуациях может расцениваться как аморальное.

Ситуационность применения допустимых средств раскрытия и расследования преступлений в некоторых случаях прямо отмечается законом: достаточно вспомнить норму УПК, требующую, чтобы освидетельствование, сопровождаемое обнажением тела, осуществлялось лицом того же пола, что и освидетельствуемый. В других случаях она выражается в оценке следственной ситуации, когда следователь решает вопрос о возможности, нравственности применения в принципе допустимых средств. Так обстоит дело, например, с осмотром обнаженного трупа в присутствии третьих лиц, с предъявлением трупа для опознания, когда его обнажение не диктуется необходимостью, с задержанием подозреваемого на глазах его несовершеннолетних детей и т.п. Пренебрегая в подобных случаях моральными требованиями, следователь не нарушает закон, но может причинить моральный вред участвующим в деле лицам.

Принципиально иное положение возникает, когда под сомнение берется законность приемов или рекомендаций. И это естественно: если прием или рекомендация незаконны, об их нравственности говорить не приходится. Следовательно, решение вопроса об их соответствии требованиям морали коренится в доказательстве правомерности или неправомерности данного средства (приема), его законности.

В процессе раскрытия и расследования преступлений следователь, оперативный сотрудник вступают в различные отношения с участвующими в деле лицами. Эти отношения могут носить бесконфликтный или конфликтный характер, относиться к моральным или правовым сторонам процесса доказывания или к тем и другим одновременно. Любое подобное отношение связано с воздействием следователя, оперативного сотрудника на иных лиц и с воздействием последних на субъект раскрытия и расследования преступления. В основе любого воздействия одного человека на другого лежит процесс передачи информации, осуществляемый для достижения определенных целей «путем использования различных методов и средств с целью вызвать необходимую реакцию со стороны лица, на которое оказывается воздействие, и тем самым обусловить желательную позицию и поведение этого лица в нужном направлении»¹.

H. П. Хайдуков называет ряд функций, которые выполняет процесс воздействия:

I. Функция информационной связи, или информационного контакта. Любое воздействие предполагает передачу (обмен) некоей информации, одинаково необходимой как субъекту воздействия, так и реципиенту, что позволяет им вступить в информационный контакт, без которого невозможно любое воздействие.

2. Функция эмоционального, психологического контакта. Информационная связь пробуждает заинтересованность в самой информации или в лице, от которого она поступает. Заинтересованность - первый элемент психологического контакта. Это эмоционально окрашенная направленность личности, связанная со стремлением познать, насколько значима информационная связь для другого индивида, выяснить причины и цели заинтересованности, осознать ее как взаимную или одностороннюю, уяснить, в какой мере может быть полезен другой индивид для достижения намеченной цели.

3. Функция взаимопонимания. Взаимопонимание в интересующем нас аспекте - это понимание индивидуальных особенностей и даже угадывание мотивов поведения друг друга, отношения к себе другого лица.

4. Регулирующая функция, связанная с изменением у реципиента образа мыслей, мнений, позиций, установок, мотивов и одновременно с формированием на этой основе нужных взглядов, отношений и поступков. «Воздействующий должен ясно представлять цель, предварительно изучив объект воздействия; знать соответствующие приемы и средства воздействия и умело пользоваться ими; хорошо представлять правовые и моральные критерии их использования в той или иной конкретной деятельности»^[62].

В процессе раскрытия и расследования преступлений воздействие может быть физическим и психическим. Нравственность физического воздействия определяется, во- первых, его безусловной правомерностью и, во-вторых, ситуационной допустимостью (безопасность

принудительных мер для окружающих, минимизация физического и морального вреда для принуждаемого и пр.).

Допустимость физического воздействия означает бесспорное соответствие действий субъекта принуждения требованиям закона. Особенно бескомпромиссным это требование становится, когда применяется такое крайнее средство воздействия, как оружие.

В отличие от физического психическое воздействие направлено на сознание, волю, эмоции человека с целью побудить его изменить поведение, совершить те или иные действия, передать ту или иную информацию. Оно оказывается путем убеждения и путем принуждения. Убеждение, если оно осуществляется правомерными и нравственно допустимыми средствами, может привести к согласию, к достижению целей расследования, даже если ограничиваются права и свобода выбора поведения лица и это противоречит его интересам.

В литературе в качестве средства убеждения обычно фигурирует лишь разъяснение следователем потерпевшему свидетелю, обвиняемому (подозреваемому) неправильности, ошибочности, невыгодности для него занятой позиции и призыв ее изменить. Между тем арсенал средств убеждения в действительности этим не ограничивается. Представляется, что именно целям убеждения могут служить такие тактические приемы, которые в одной ситуации могут играть роль средства принуждения или во всяком случае могут толковаться двояко: и как средства убеждения, и как средства принуждения. Так, демонстрация обвиняемому явно противоречащих его интересам показаний соучастников убеждает его изменить занятую позицию. Этим же целям может служить предъявление уличающих доказательств или анализ явных противоречий в показаниях, данных в разное время, и т.п. В сущности, в подобных случаях, принуждая обвиняемого осознать, оценить изобличающий характер передаваемой ему информации, следователь тем самым убеждает его в необходимости изменить занятую позицию.

К числу недопустимых средств психического воздействия и с правовой, и с нравственной точек зрения следует отнести неправомерные угрозы, например, угрозу изменить меру пресечения на более строгую, когда это не вызывается необходимостью или вообще недопустимо, шантаж, принуждение к самооговору, к даче ложных показаний, ложному доносу. В этой связи возникает весьма важный для следственной и оперативно-розыскной практики вопрос о допустимости такого средства психического воздействия, как обман.

А. Ратинов и Ю. Зархин писали: «Безусловно недопустимы любое насилие, игра на низменных свойствах и страстях, использование невежества и предрассудков, ложь, обман и т. п. Даже временный успех таких средств весьма сомнителен. Если же учесть необходимость воспитательного воздействия следователя, то совершенно ясно, что приемы такого рода резко не соответствуют этическим требованиям и задачам уголовного судопроизводства. Следовать иезуитскому правилу «цель оправдывает средства» - значит забывать, что применением недостойных средств можно испоганить и извратить любую благородную цель»^[63].

М.С. Строгович писал: «Нет никаких сомнений в том, что умышленное, намеренное «формирование ошибочного представления» у кого-либо есть обман этого лица, сообщение ему ложных сведений, а не что-либо иное. Но солгать можно прямо, словами, а можно это сделать более сложным способом - таким образом, что слова и предложения сами по себе ложными не являются, но они так построены и даны в таком контексте, сказаны таким тоном и с такой мимикой, что тот, кому они высказаны, ложь примет за правду, а правду - за ложь. А это есть обман, ложь, которая от того, что она подана в особо хитроумной форме, не делается допустимой; наоборот, она приобретает особо нетерпимый, незаконный и аморальный характер»^[64]. Чем же следует руководствоваться, прибегая к обману как «меньшему злу», в каких случаях он действительно абсолютно недопустим?

Думается, что обман ничем не может быть оправдан, если он основывается:

а) на правовой неосведомленности противостоящего следователю лица, на незнании им своих прав и обязанностей, на его ошибочных представлениях о правовых последствиях своих действий;

б) на заведомо невыполнимых обещаниях этому лицу (нереальных льгот, незаконных послаблений или иных недопустимых выгод, неправомерного изменения меры пресечения на более легкую, неосновательного изменения процессуального статуса и т.п.);

в) на фальсифицированных доказательствах, специально изготовленных свидетельствах «признаний соучастников», фальсифицированных заключениях экспертов и т.п.;

г) на дефектах психики подследственного и иных его болезненных состояниях.

Условия, в которых сейчас работают следователи экстремальны. К перегрузкам и постоянному дефициту времени необходимо присоединить и оказываемое преступниками изощренное противодействие, их давление на следователей вплоть до угроз физического насилия, широкие возможности воспрепятствовать установлению истины, которыми обладают организованные преступные сообщества. В этих условиях недопустимо лишать следователя любого тактического средства борьбы с преступностью только потому, что оно может вызывать сомнения в его абстрактной «моральной чистоте», понятие которой формулируется в безнадежном отрыве от жизни, от реальной следственной практики¹.

Представляется, что нормы УПК РФ при решении процессуальных проблем применения тактических приемов в расследовании необходимо разделить на группы, указывающие на цели их применения, содержание и порядок применения, критерии оценки результатов применения тактических приемов, а также ограничивающие или запрещающие в отдельных ситуациях применение тех или иных тактических приемов.

Этические проблемы применения тактических приемов субъектом расследования кроются в общих моральных требованиях, включающих в себя: справедливость, уважение, и охрану чести и достоинства личности, неприкосновенность жизни, здоровья и имущества граждан, невмешательство в их частную жизнь и др. Поэтому всем субъектам расследования при осуществлении процесса расследования, как одного из видов сложной социальной деятельности необходимо учитывать эти общие моральные требования.

Криминалистические проблемы применения

тактических приемов заключаются в применении технических средств, правильном применении приемов, способов и методов, разрабатываемых криминалистикой и используемых при проведении следственных действий.

1