§ 1. Понятие и сущность тактического приема

Спорным являются утверждения многих авторов, которые называют субъектом криминалистической тактики адвоката и выделяют самостоятельный раздел криминалистической тактики - тактику профессиональной защиты². Подобная позиция, на наш взгляд, противоречит природе и предмету криминалистики, а также тем целям, которые эта наука ставит перед собой. Таким образом, субъектом тактического приема может быть только следователь либо лицо, производящее следственное действие по его поручению (дознаватель, оперативный работник).

На сегодняшний день в криминалистике сложились два основных направления во взглядах ученых на сущность тактического приема. Одни авторы - Н.Р. Божкова, И.Е. Быховский, А.Н. Васильев, В.Г. Власенко, В.И. Комиссаров, С.П. Митричев и др. - рассматривают тактический прием как своеобразную научную рекомендацию^[39]. Другие - О.Я. Баев, Р.С. Белкин, Е.П. Ищенко, И.М. Лузгин, Н.И. Порубов, А.Р. Ратинов, Е.Р. Россинская, В.И. Шиканов, Н.А. Якубович, С.Ю. Якушин и др. - полагают, что тактический прием - это рациональный способ действия или такая же линия поведения^{[40] [41]}.

Понятие «способ действия» и «рекомендация» являются неразрывными, однако не тождественными, отражающими различные аспекты такого явления как тактический прием. Как верно замечает А.А. Филющенко, тактический прием как способ реального действия используется в условиях конкретной следственной ситуации со всеми ее индивидуальными особенностями, в то время как тактическая рекомендация, разработанная в криминалистической тактике, рассчитана на применение в условиях типичной следственной ситуации, когда складываются основные условия эффективности тактическо-

3

го приема .

Также необходимо различать тактический прием как способ реального действия и описание этого способа в научных работах, и тактическую рекомендацию как научно обоснованный совет в применении того или иного приема в типичной следственной ситуации, содержащей описание не только самого тактического приема, но и условий, в которых этот прием может быть использован с наибольшим эффектом^[42].

Как представляется, между характеристиками тактического приема как рекомендации или как способа действия не должно быть категорического противопоставления. Это следует объяснить тем, что понятие «прием», во- первых, может рассматриваться в двух аспектах: теоретическом и практическом^[43], и, во-вторых, нельзя забывать, что одним из источников криминалистической тактики, а следовательно, и тактического приема является практическая деятельность по борьбе с преступностью.

При характеристике приема как продукта научной разработки криминалистики, представляющего собой практическую рекомендацию, которая определяется как научный совет по внедрению достижений криминалистиче-

-э

ской науки в практику , следует исходить из его понимания как научно обоснованного совета, модели, алгоритма предстоящего образа действий, рассчитанного на применение в условиях типичной ситуации.

Практический аспект приема заключается в реализации следователем составляющих его содержание рекомендаций в условиях конкретной ситуации посредством совершения практических действий. Существует и обратная связь теории и практики, когда описанный способ действия следователя в конкретной ситуации при расследовании конкретного преступления в научной литературе рекомендуется для применения как научно обоснованный тактический прием.

Такая же связь существует между апробированностью приема и практикой его применения. Как представляется, об апробированности приема следует говорить тогда, когда он разработан в науке и рекомендуется к при-

менению на практике. В этом случае в ходе апробирования необходимо установить его практическую значимость, эффективность и целесообразность.

На сегодняшний день процессуальный закон не регулирует те приемы, которые в конкретной ситуации необходимо применять в целях раскрытия преступлений. Законодатель не может предвидеть все возможные ситуации, возникающие в ходе расследования. Данную задачу решают следственная практика и наука криминалистика. В отличие от нормы уголовно - процессуального закона, тактические приемы не имеют обязательной силы, их применение предопределяется обстоятельствами конкретного преступления и условиями проведения расследования^{[44] [45].}

За последние годы криминалистикой выработано большое количество тактических приемов, которые активно используются в процессе раскрытия и расследования преступлений. При этом отдельные тактические приемы, ранее в уголовно-процессуальном законодательстве не упоминавшиеся, по мере его развития могут получить законодательное признание, то есть статус нормы закона.

В связи с этим возникает закономерный вопрос - сохраняют ли эти положения процессуального закона значение тактических приемов или же в силу их обязательности утрачивают такое значение. Точка в данной дискуссии пока не поставлена.

Так, А.Н. Васильев пишет: «...всякое правило, содержащееся в процессуальной норме, есть закон и никаких тактических правил в процессуальных нормах не содержится» . По мнению Н.А. Селиванова, «то, что закон предписал как обязательное, не оставляет места для свободного усмотрения ли-

цам, применяющим закон, и, следовательно, не может рассматриваться как тактический прием»^{[46] [47] [48] [49]}. На этих же позициях стоит и А.М. Ларин, отметивший, что в сферу криминалистической тактики входят неурегулированные законом вопросы выбора процессуального способа собирания доказательств, а также приемов его реализации².

Эта позиция подверглась в литературе обоснованной критике. Так, Р.С. Белкин отметил, что «законодательная регламентация, закрепление тактического приема означают как раз признание законодателем, что этот прием и есть наиболее целесообразный. Наиболее рациональный, наиболее эффективный способ действий при производстве следственного действия настолько целесообразный и эффективный, что его следует или можно применять во всех случаях. От того, что данный способ действия стал обязательным, он не

-э

перестал быть способом действия, т.е. тактическим приемом» . Данная пози-

4

ция ранее высказывалась другими учеными-криминалистами .

Ни с первым, ни со вторым подходом полностью не соглашается Е.О. Москвин, указывая на то, что постановка вопроса подобным образом вызывает сомнения^[50]. Аргументируя свою позицию, он приводит высказывания

А.М. Ларина: «В конкретном следственном действии процессуальное и криминалистическое - не взаимоисключающие, а сосуществующие, взаимодополняющие аспекты. Процессуально-правовая регламентация определяет грань между этими аспектами. Возникновение нового следственного действия в результате закрепления в законе того, что раньше было тактическим

приемом, не отменяет такого взаимодополнения, но перемещает разграничительную линию между указанными аспектами.

Так, введение процессуальных правил для опознания отнюдь не упразднило тактику предъявления, но напротив, стимулировало ее углубленную разработку»^[51], а также мнение И.Е. Быховского, который указывает на то, что не стоит больше «возводить китайскую стену между нормами уголовнопроцессуального закона и тактикой производства отдельных следственных действий. Ибо тактика не только базируется на положениях закона, который в определенных случаях ограничивает возможность проведения тех или иных приемов, но и учит тому, как лучше выполнять требования закона, в том числе и требования норм, обязательных во всех случаях»^[52].

Как мы полагаем, подход, предложенный Е.О.

Если же норма закона имеет альтернативный характер и предполагает выбор действия, то здесь можно и нужно говорить о том, что норма процессуального закона - это тактический прием. Норм, предлагающих альтернативу выбора действий, довольно много.

Важным аспектом определения понятия «тактический прием» является дискуссия ученых-криминалистов по проблеме использования в дефиниции этой научной категории словосочетания «линия поведения».

B. И. Шиканов считает, что понятие «линия поведения» является аморфным и некорректным, а тактический прием представляет собой локальный поведенческий акт, но не совокупность действий^[53].

C. Ю. Якушин отмечает, что понимание линии поведения следователя должно связываться не с отдельным тактическим приемом, а с совокупностью методов практического осуществления следственных действий, направленных на отыскание, сбор и фиксацию доказательств в целях установления истины по расследуемому делу^[54].

Е.О. Москвин говорит, что основываясь на трактовке поведения как внешней практической деятельности, состоящей из социально значимых действий или поступков, употребление термина «линия поведения» может быть обоснованным только для указания на некоторую совокупность (систему) действий (внешне активных или в виде бездействия), охватываемых единым тактическим замыслом. В противном случае применение этого термина не несет смысловой нагрузки, являясь синонимом «способа действия» и предлагает отказаться от совместного использования однопорядковых терминов «линия поведения» и «способ действия», указывая на то, что понятие «спо-

-э

соб» действия является родовым при характеристике тактического приема .

Однако с такой позицией вышеперечисленных авторов сложно согласиться. Так, Р.С. Белкин справедливо отмечает, что «тактическим приемом может быть и «поведенческий» прием, т.е. выбор и осуществление лицом,

производящим расследование, определенной линии поведения»^[55]. Н.А. Селиванов пишет, что прием криминалистической тактики представляет собой линию поведения следователя, а также «его действия (кроме технических), последовательность и условия их выполнения, наиболее целесообразные в определенной ситуации, обеспечивающие максимальную результативность расследования и выяснения истины по делу»^{[56] [57] [58].}

Необходимо отметить, что расследование преступления требует комплексного, системного подхода. На наш взгляд, термин «линия поведения» придает определению тактического приема как способа действия ту самую необходимую системность, поскольку поведение не существует вне системы действий (поступков и поведения) человека.

Отметим также, что тактический прием может носить только осознанный характер. Следует согласиться с В.И. Шикановым, который отметил, что тактический прием представляет собой сознательно предпринятый поведен-

-э

ческий акт . Поэтому необходимо различать применение тактических приемов, осознанно избранную линию поведения при использовании приема и бессознательное в поведении следователя.

Тактическим приемом может выступать не любой способ действия по расследованию преступления, а лишь рациональный и эффективный. Рациональность и эффективность тактического приема указывается в большинстве его определений. Включение этих признаков в рассматриваемое понятие представляется обоснованным и необходимым. Как отмечает Н.А. Селиванов, именно эти признаки подчеркивают «практическую полезность и оправ-

4

данность приемов, относящихся к категории тактических» .

Р.С. Белкин к числу факторов, которые влияют на признание способа рациональным и эффективным, относит:

1) системность операций, составляющих в своей совокупности способ действия, которая устанавливает последовательность их выполнения с целью решения поставленной задачи;

2) разрешающая способность используемых технико

криминалистических средств и иных технических устройств, обязательное соблюдение правил обращения с ними, что необходимо для достижения нужного эффекта;

3) параметры используемых технических средств (размеры, вес, возможность перемещения и т.д.);

4) физические и психологические возможности человека, от которых зависит содержание и условия применения приема;

5) индивидуальные особенности субъекта, использующего прием, обуславливающие формирование, выбор им данного приема и его реализа- цию^[59].

Необходимо также рассмотреть еще один признак, указываемый при определении тактического приема, - его обусловленность сложившейся следственной ситуацией. В.А. Образцов при определении приема говорит о способе действия, который адекватен сложившейся следственной ситуации^{[60] [61]. В.И. Комиссаров отмечает, что «...каждая следственная ситуация активно влияет на выбор тактических средств и систем действий для достижения определенных целей. Можно хорошо усвоить рекомендации криминалистики, понять целевую установку их формирования и т.д., однако использование этих рекомендаций без учета ситуации может привести к нулевому, если не к}

3

отрицательному результату» .

Взаимосвязь между избранием тактических приемов и следственной ситуацией состоит в том, что такая зависимость позволяет:

• определить перечень тактических приемов следственного действия; осуществить выбор тех или иных тактических приемов, обусловленных теми фактическими данными, которые имеют место;

• определить не только перечень тактических приемов, но и характер их конкретного содержания;

• установить последовательность реализации тактических приемов с учетом имеющейся информации^[62].

Рассматривая понятие тактического приема, нельзя обойти стороной мнение В.Ю. Шепитько, предложившего в качестве одного из его признаков психологический механизм реализации. Согласно его точке зрения, такой механизм реализации тактического приема предполагает:

1) его психологическую направленность, связанную с разоблачением лжи, актуализацией забытого, воссозданием произошедшего события, обнаружением скрытого и т.п.;

2) непосредственное и опосредованное взаимодействие между следователем (судьей) и их респондентами;

3) психологический эффект от его использования (что связано с получением объективных показаний, обнаружением следов и орудий преступления, установлением местонахождения тайника и т.п.)^{[63] [64].}

Нельзя не согласиться с замечанием А.Ю. Г оловина, который говорит, что «...признак, предложенный В.Ю. Шепитько, характеризует лишь определенную группу приемов, но не рассматриваемое понятие в целом» . Здесь речь идет о приемах, основанных на данных психологии.

Однако, психологические аспекты играют важную роль при разработке и осуществлении тактических приемов в ходе проведения следственных действий, направленных на получение показаний. Разумеется, они могут приме-

няться и при производстве других следственных действий - осмотре места происшествия, обыске, где немаловажное значение будет играть знание основ рефлексивного мышления, которое кладется в основу тактических приемов поиска скрытых объектов и следов преступления, а также получения информации о скрывшемся преступнике.

В первую очередь речь должна идти об исходных психологических положениях, которые служат основой для разработки любых тактических приемов, предопределяют их эффективность, целесообразность, правомерность и допустимость. Как верно отмечает А.Р. Ратинов, «в таком качестве выступают более общие проблемы, к числу которых относятся: психологические основы организации и планирования следственной работы, принципы построения оптимальной стратегии следователя в конфликтных ситуациях, пределы психического воздействия в процессе расследования, изучение личности в процессе расследования»^[65].

Следственные работники давно обратили внимание на большие потенциальные возможности психологии в деле расследования преступлений. Один из основоположников криминалистики Г. Гросс, излагая свои взгляды на тактику осмотра места происшествия, основным психологическим условием для успешной деятельности следователя считал его спокойствие. При характеристике личности следователя он предъявлял к ней высокие требования. По его мнению, следователь должен обладать в высшей степени твердой решительностью в характере и в действиях, основательно знать человека как главный материал предварительного следствия, быть способным хорошо ориентироваться в сложной обстановке на месте происшествия^[66].

Подобные взгляды высказывались и в русской криминалистической литературе. Российские авторы в начале XX столетия в различных научных и практических руководствах по криминалистике отводили осмотру места

происшествия важную роль. При этом учитывались и психологические моменты. Вопросы психологии они не выделяли в самостоятельную группу и не рассматривали тактические приемы психологической природы. Но на границе двух столетий в отечественной криминалистике методы естественных и технических наук стали более широко использоваться при расследовании преступлений^{[67] [68] [69] [70]. Это коснулось и психологии. Применение психологического анализа и психологических методов исследования в уголовном процессе по- прежнему не носило законченной системы приемов и рекомендаций. Как и прежде, внимание уделялось, главным образом, общей психологической характеристике личности следователя.}

Вопросы использования данных психологии не переставали интересовать процессуалистов и криминалистов. В это время появились работы А.Ф. Кони , К. Сотонина , А.Р. Лурия и других авторов, в которых освещались проблемы криминальной и судебной психологии. Наибольшее внимание в них уделялось психологии допроса свидетеля, подозреваемого и обвиняемого.

Мы вовсе не собираемся свести психологию лишь к характеристике психологических приемов следователя. Разумеется, его фигура является центральной в процессе расследования. Но есть здесь и другие важные стороны психологической деятельности, а именно психология участников - помощников следователя, находящихся под его руководством: специалистов, экспертов, оперативных работников. От их психологического настроя зависит очень многое. Потому следователь должен поддерживать деловой настрой всех участников процесса расследования, уметь их организовать, настроить и нацелить, несмотря на объективные негативные или даже конфликтные условия.

П.С. Элькинд правильно указывала, что правоотношения, будучи волевыми, «предполагают сложное взаимодействие воли участников уголовного процесса. Определяющая и решающая роль в этом взаимодействии принадлежит воле органов государства (их представителей)»^{[71] [72] [73].}

Производство следственных действий требует от их участников не

Л

только физических, но и больших психологических усилий . Это определяется прежде всего условиями осуществляемой ими деятельности. Поэтому при разработке тактических приемов и определении понятия тактического приема необходимо учитывать психологическую характеристику познавательной деятельности следователя и основные способы достижения цели этой деятельности, а именно коммуникативные и некоммуникативные средства. Задача заключается в том, чтобы они были настроены на преодоление различных трудностей.

Другим важным признаком тактического приема является его направленность. Наиболее конкретно о направленности применения тактического приема пишут Р.С. Белкин, Е.П. Ищенко, В.П. Лавров. По их мнению, это задачи по собиранию, исследованию, оценке и использованию доказательственной информации и предотвращению преступлений³. Такой подход к определению направленности тактического приема представляется нам наиболее обоснованным.

Важное теоретическое и практическое значение имеет учет специфики объектов, на которые с их помощью воздействует следователь. На этой основе выделяются:

• приемы и правила как средства управления собственными чувствами и поведением;

• приемы как средства управления поведением других участников следственного действия;

• приемы и правила, как средства овладения сложившейся следственной ситуацией;

• приемы и правила, как средства организации работы следователя по поиску и взаимодействию с неговорящими объектами (живой и неживой природы)^[74].

Все выше перечисленные приемы можно разделить на коммуникативные и некоммуникативные. Значение такого подхода заключается в том, что, говоря о коммуникативном и некоммуникативном воздействии, мы указываем не только на способ воздействия, но и на направленность применяемого тактического воздействия.

Значение данного подхода заключается в том, что следователю при проведении расследования необходимо воздействовать не только на его участников (имеется в виду воздействие на подозреваемого, обвиняемого, лгущего свидетеля, оперативного работника, специалиста и т.д.) В этом случае следователь использует коммуникативные средства воздействия.

Когда же следователю необходимо воздействовать на обстановку на месте происшествия, на самого себя для полного овладения следственной ситуацией и т.п., он использует некоммуникативные средства воздействия.

Так, следователь перед началом проведения следственного действия должен избрать тактику собственного поведения в отношении подозреваемо-

го, манеру общения с ним и т.д. В дальнейшем, при производстве самого следственного действия, следователю необходимо прибегать к таким приемам, которые своим воздействием будут помогать ему контролировать ситуацию. Кроме того, расследование преступления, в особенности неочевидного, предполагает взаимодействие следователя с работниками оперативно- розыскных подразделений, с экспертами, специалистами и т.п. Для продуктивной организации взаимодействия и всего расследования следователю необходимо грамотно выбирать линию поведения при общении с другими участниками расследования и, естественно, способы воздействия на них. Исходя из изложенного, понятие тактического приема можно сформулировать следующим образом.

Тактический прием - способ коммуникативного или некоммуникативного воздействия следователя на фоне избранной линии поведения с целью получения доказательственной и ориентирующей информации по расследуемому преступному событию, а также для формирования определенной линии поведения у лиц, на которых направлено воздействие.