Эффективность модели при объяснении проблем собственности в России
В данном разделе будет сделана попытка применения структуры модели к проблемам собственности в русском сельском хозяйстве, которых мы уже коснулись во введении. При этом будет показано, что сельскохозяйственная структура, основанная на независимых друг от друга семейных предприятиях, при определенных условиях нестабильна.
В качестве проверок эффективности модели будут рассмотрены, с одной стороны, уже упомянутый во введении феномен распространения коммунальных структур в России XIX века, а с другой — современная проблема преобразования сельскохозяйственного сектора.%
При обсуждении организационных проблем в XIX столетии сначала необходимо исследовать рамочные условия модели, т. е. вопрос, в какой мере на самом деле можно исходить из слабого воздействия государства и, следовательно, недостаточно гарантированных прав собственности на ресурсы. Прежде всего, представляется довольно очевидным, что при уровне развития коммуникаций в XIX веке влияние государства на селе не могло быть особенно сильным. Вместо этого развивались административные и законодателные структуры на региональном уровне. На уровне уездов с 1863 г. органом коммунального самоуправления выступало земство (Wort- mann, 1976), а на селе политические функции с 1861 г. выполнялись «миром». Также и правосудие на селе было в большой мере децентрализовано и не знало единого права, так как присяжные заседатели, состоявшие из крестьян, выносили приговоры на основе здравого смысла и господствовавших региональных обычаев (Zakharova, 1991).
Права собственности были чрезвычайно ненадежны. При- чина была в том, что само понятие собственности было не развито и крестьяне исходили из того, что земля в принципе никому, кроме Бога, не могла принадлежать и претензии на владение землей может иметь лишь тот, кто ее обрабатывает (Никольский, 1994, с. 10). Поэтому лишь в редчайших случаях, к примеру, были обозначены границы между землей землевладельцев и землей крестьян, что постоянно приводило к территориальным разногласиям.
В регионах, в которых сначала не было практики перераспределения, можно обозначить исходную ситуацию как ограниченную децентрализацию, так как определяющей единицей организации являлось семейное предприятие. Однако эта организационная структура разрушалась, и в результате того, что ресурсы перераспределялись сельской общиной тем, кто больше нуждался, образовывалась горизонтальная иерархическая структура. В контексте Теоретической модели это обозначает, что параметры тяЪ, как и количество населения N, а также величина ресурсов, приданных средней организационной единице, сначала обеспечивают стабильную децентрализованную структуру, а затем наступают изменения, которые вынуждают систему стать нестабильной. О каких изменениях здесь идет речь? Может быть, сильно возрос параметр решительности? Это, однако, маловероятно, если принимать во внимание эгалитарное отношение крестьянства к земле. К тому же увеличение ш привело бы, скорее, к вертикальноиерархической структуре, чем к горизонтальной, которая образовалась на самом деле.
Следовательно, необходимо исследовать, не изменились ли факторы, детерминирующие равновесный доход в такой степени, что полученный доход упал ниже прожиточного минимума. Издержки преобразования, вероятно, были еще довольно высоки, так как не было никакой надежды получить поддержку администрации в земельных спорах, да и у крестьянства не было привычки обращаться к властям при разрешении конфликтов. Однако непонятно, почему они поднялись с течением времени так, что в них можно видеть не причину изменения ситуации с доходом, а лишь одну из причин общего низкого уровня дохода. Сэде$$Шными факторами явились, с одной стороны, рост населения, а с другой — величина находящихся в распоряжении земельных ресурсов: Россия пережила в первой половине XIX столетия небывалый рост населения, который, ввиду того что индустриализация еще далеко не продвинулась, происходил на селе. В то время как население тогда увеличилось на 60%, лишь 6% прироста приходилось на города (Blackwell, 1982).
К этому следует добавить, что при разграничении владений землевладельцев и крестьян последние должны были передать землевладельцам 20% ранее обрабатываемой крестьянами земли (Gerschen- kron, 1968, p. 168; Mironov, 1985). Следствием этого было такое падение дохода, что он не мог больше покрыть самые элементарные потребности.О том, как выглядел переход к новой организационной форме, модель не может свидетельствовать. Можно, однако, строить предположения вне модели. Следует исходить из того, что господствующие и разделяемые в группе ценности определяют вид и способ использования окружающей среды и, следовательно, также организационные альтернативы (Den- zau; North, 1994). Вследствие этого во внимание принимается только очень незначительный выбор альтернатив, а поскольку в отношении оценки альтернатив в группе царит полное единодушие, это могло бы облегчить переход к новой организационной форме. В данном случае выбор был определен в первую очередь господствующим сельским эгалитаризмом и консерватизмом, которые настоятельно предлагали форму организации, базирующуюся на возможно более справедливом распределении, которая, кроме того, уже практиковалась в соседних регионах.
Современную проблему недостаточной готовности вести частное хозяйство в рамках семейного предприятия также можно объяснить с помощью модели, представленной в главе 4: внешние условия вновь определяются слабым государством — правительство нестабильно, существует стремление к независимости в регионах, и оживает земское движение (Agra-Europe 10 апреля 1995, р. 29) — и непрочными, нуждающимися в защите правами собственности. Эта неуверенность является результатом постоянно изменяющейся правовой ситуации, факта отсутствия до сих пор надежных кадастров (Renard, 1994), некомпетентных и перегруженных местных администраций и, наконец, полностью неясного будущего начатых приватизационных шагов, если принять во внимание тот факт, что Государственная Дума подготавливает в настоящее время Закон о денационализации (Frankfurter ді^етеіпе, 16 февр.
1996). Ситуация соответствует случаю 3, проанализированному в главе 4, — крупное предприятие конкурирует с рядом небольших семейных предприятий, которые пошли на риск, связанный с основанием предприятия, в надежде на более высокие урожаи. Проблема состоит в том, что отдельные крестьяне-частники и, следовательно, организационная структура в данный момент не способны выжить. Это йМеет два последствия: все меньше и меньше потенциальных фермеров будет образовывать собственные предприятия и уже имеющиеся семейные предприятия станут прекращать свое существование. Описанный застой, а также регресс в формировании частного сектора — таковы последствия.В поисках причин такого развития следует исходить из того, что обе группы, как (бывшие) коллективные предприятия, так и новые небольшие семейные предприятия, ведут хозяйство на грани прожиточного минимума. Это значит, что небольшие отклонения в параметрах, важных для определения дохода, ведут к одностороннему преимуществу одной из двух организационных форм. Итак, необходимо исследовать, насколько велики отклонения значений параметров b и А,
Параметр b показывает, сколько ресурсов необходимо затратить на «единицу пробивной деятельности». Этот параметр однозначно складывается в пользу коллективного предприятия, так как у него еще есть старые связи с руководством и поставщиками и ему не надо нести большие издержки на взятки и уговоры, как только что основанным небольшим предприятиям, которые вначале должны исходить из того, что администрация по отношению к ним настроена недоверчиво. Другой фактор заключается в том, что население по отношению к частным предприятиям настроено негативно и поэтому меньше уважает их собственность, что в свою очередь ведет к возрастанию затрат на отстаивание своих интересов. То, что крупные предприятия успешнее и с меньшими затратами осуществляют свои интересы, можно заключить из двух фактов. Во-первых, их доля в субсидиях сельскохозяйственному сектору выше, чем их доля в используемых сельскохозяйственных угодий (Hagedorn, 1992 b).
Во-вторых, 16% частных предприятий, которые прекратили свое существование, главной причиной этого назвали столкновения с крупными предприятиями, расположенными поблизости (Wegren, 1992);затраты ресурсов на эту конфронтацию были настолько велики, что эти предприятия пришли в упадок.
Различия в величине технологического коэффициента h также могут быть причиной различий доходов. Однако трудНо сказать, какая форма организации более эффективна и, как следствие, имеет более ВЫСОКИЙ технологический КОЭффици- ент. Мотивация при работе на небольшом предприятии выше но оснащение крупного предприятия производственным капи! талом лучше, к тому же оно ввиду возможности специализации располагает работниками более высокой квалификации. Если принять во внимание, что новые крестьяне-частники часто получали сравнительно плохую землю (Prosterman et al., 1995), то надо признать, что и параметр Л более благоприятен для крупных предприятий, чем для вновь образованных семейных предприятий.
Итак, организационная структура, основывающаяся на сосуществовании частных семейных предприятий и бывших государственных крупных предприятий, является нестабильной. Многие фермеры, рискнувшие сделать шаг к независимости, вскоре сдаются. И, следовательно, собственная цель трансформации аграрного сектора теряет свою привлекательность. Столь малая привлекательность отчетливо отражается как в абсолютном снижении доли крестьян-частников, так и в огромном замедлении темпа образования частных сельскохозяйственных предприятий. Притягательной силой обладает не система самостоятельных, независимых и несвязанных предприятий, а крупное предприятие, вышедшее из бывшего колхоза, которое построено, скорее, как промышленное предприятие: в нем существует основанная на приказах иерархия и, хотя члены являются акционерами, а следовательно, de jure собственниками средств производства, значительная часть прав собственности, в особенности usus и abusus, и в ограниченной мере также и право передачи находятся у руководителей соответствующего предприятия.