§ 1. Квалификация преступления, предусмотренного ст. 258.1 УК РФ, и отграничение от смежных преступлений и правонарушений

Квалификация преступлений является важным этапом уголовно-правовой оценки совершенного общественно опасного деяния. Как указывает Н.Г. Кадни­ков, «чёткая и точная квалификация преступления означает, что установлено пол­ное соответствие совершенного общественно опасного деяния признакам состава преступления, предусмотренного Особенной частью УК ..., такая квалификация является правовым основанием для возникновения и реализации уголовной ответ­ственности, имеет значение для применения норм уголовно-процессуального за­кона, а после установления виновности лица - и для применения норм уголовно­исполнительного права»^[349].

Квалификация экологических преступлений связана с многочисленными проблемами. Во-первых, необходимо учитывать большое количество иных нор­мативных правовых актов в силу особой бланкетности диспозиций уголовно­правовых норм, предусматривающих ответственность за эти преступления. Во- вторых, экологические преступления граничат с преступлениями против соб­ственности, а также с деяниями, причиняющими ущерб жизни и здоровью чело­века. В-третьих, преступления данной категории очень тесно граничат с анало­гичными административными правонарушениями. Данные проблемы требуют особой точности при оценке общественно опасного деяния в экологической сфе­ре, учёта всех объективных и субъективных факторов.

Результаты экспертного опроса свидетельствуют, что нередко трудности при рассмотрении уголовных дел по экологическим преступлениям в суде связа­ны с проблемами разграничения смежных деяний. По мнению респондентов, наиболее остро такие проблемы возникают в первые годы после криминализации деяния, ранее не являвшегося преступлением. Это объясняется тем, что на данном этапе отсутствуют полноценные обобщения судебной практики по делам данной категории.

С. 6.

Вышеизложенное в полной мере относится к ст. 258.1 УК РФ, поскольку уголовно-правовые нормы данной статьи ещё очень «сырые», при этом, как спра­ведливо отмечают учёные, имеется их несогласованность с нормами других ста­тей УК РФ^[350].

Сравнительно-правовой анализ ст.ст. 256, 258 УК РФ свидетельствует, что предусмотренные в них составы преступлений имеют большую схожесть с объек­тивными и субъективными признаками состава преступления, предусмотренного ст. 258.1 УК РФ, в части незаконной добычи диких животных, занесённых в Красную книгу Российской Федерации и (или) охраняемых международными до­говорами. По сути, преступление, предусмотренное ст. 258.1 УК РФ, представляет собой разновидность уголовно наказуемого браконьерства. Это следует из логи­ко-правового анализа содержания диспозиций ст.ст. 256, 258 УК РФ, в которых предусмотрена ответственность за добычу (охоту, вылов) животных, занесённых в Красную книгу Российской Федерации и (или) охраняемых международными до­говорами. Об этом свидетельствует, например, п. 13.2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 18.10.2012 № 21, в котором указано, что по п. «в» ч. 1 ст. 258 УК РФ следует квалифицировать незаконную охоту в от­

ношении таких зверей и птиц, которые занесены в Красную книгу Российской Федерации или Красную книгу субъекта Российской Федерации и (или) охраня­ются международными договорами Российской Федерации^[351].

Подобная позиция изложена в и. 4 постановления Пленума Верховного Су­да Российской Федерации от 23.11.2010 № 26, где даётся разъяснение, что к круп­ному ущербу, причинённому в результате совершения преступления, предусмот­ренного ст. 256 УК РФ, следует относить вылов или уничтожение водных биоре­сурсов, занесённых в Красную книгу Российской Федерации или Красную книгу субъекта Российской Федерации и (или) охраняемых международными договора­ми Российской Федерации^[352].

По поводу конкуренции указанных норм неоднократно высказывались учё­ные в трудах по экологическим преступлениям. Например, А.М. Максимов отме­чает, что с включением в УК РФ специальной статьи 258.1 была спровоцирована конкуренция между нормами, предусмотренными, с одной стороны, в ст. 258.1 УК РФ, с другой - в п. «в» ч. 1 ст. 258 УК РФ. В первом и во втором случаях речь идёт о деяниях в отношении диких животных, занесённых в Красную книгу Меж­

дународного союза охраны природы и природных ресурсов и в Красную книгу Российской Федерации. При принятии решения о возбуждении уголовного дела возникают сложности, по какой статье УК РФ необходимо квалифицировать со­деянное, по и. «в» ч. 1 ст. 258 УК РФ или по ст. 258.1 УК РФ. По мнению А.М. Максимова, данная конкуренция уголовно-правовых норм не имеет правомерного решения, поэтому им предлагается исключить и. «в» ч. 1 из ст. 258 УК РФ^[354].

До введения в действие ст. 258.1 УК РФ уголовная ответственность за про­тивоправную добычу диких животных, занесённых в Красную книгу Российской Федерации и (или) охраняемых международными договорами, в том числе особо ценных видов, наступала по ст.ст. 256, 258 УК РФ^[355]. Таким образом, очевидно, что формально противоправная добыча особо ценных диких животных подпадает под действие не одной, а нескольких статей УК РФ.

По обоснованному мнению Н.Г. Кадникова, такая ситуация характеризуется конкуренцией уголовно-правовых норм, поскольку в итоге по правилам квалифи­кации применению подлежит только одна норма^[356]. Сложность в практической дея­тельности органов предварительного расследования и суда по квалификации об­щественно опасных деяний заключается, по мнению Л.В. Иногамовой-Хегай, в том, что конкуренция норм - явление неизбежное, в основе которой лежат объек­тивные и субъективные причины, в том числе: несовершенство законодательства, нормативная избыточность, отсутствие чётко обоснованной уголовной политики государства, включение в УК РФ новых статей без должной правовой экспертизы в процессе их разработки и принятия^[357].

С. 44.

При схожести объективных и субъективных признаков составов преступле­ний, предусмотренных ст.ст. 256, 258 и 258.1 УК РФ, в основу их разграничения должен быть положен специальный признак предмета преступления, предусмот­ренного ст. 258.1 УК РФ. При этом следует руководствоваться ч. 3 ст. 17 УК РФ, где закреплено, что если преступление предусмотрено общей и специальной нор­мами, то уголовная ответственность наступает по специальной норме^[358].

В ст.ст. 256, 258 УК РФ содержатся общие нормы, тогда как нормы, преду­смотренные в ст. 258.1 УК РФ, являются специальными, поскольку в них уголов­ная ответственность установлена за противоправную добычу не любого вида ред­ких животных, занесённых в Красную книгу Российской Федерации и (или) охра­няемых международными договорами, а только особо ценных видов диких жи­вотных, перечень которых утверждён Постановлением Правительства Российской Федерации от 31.10.2013 № 978^[359]. В этой связи не вполне обоснованным представ­ляется мнение А.М. Максимова, что нормы, предусмотренные в п. «в» ч. 1 ст. 258 и в ст. 258.1 УК РФ, не соотносятся между собой как общая и специальная по от­ношению друг к другу^[360]. Если предметом противоправной добычи выступают осо­бо ценные дикие животные, включённые в перечень, утверждённый постановле­нием Правительства Российской Федерации от 31.10.2013 № 978, то деяние сле­дует квалифицировать по ст. 258.1 УК РФ. Во всех остальных случаях, когда про­тивоправно добываются иные виды животных, занесённых в Красную книгу Рос­

сийской Федерации и (или) охраняемых международными договорами, деяние надлежит квалифицировать по ст. 256 (при добыче (вылове) водных животных) или ст. 258 (при добыче иных видов диких животных) УК РФ. Данный вывод подтверждается и. 10.2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Фе­дерации от 23.11.2010 № 26^[361]. Подобное положение содержится и в и. 13.2 поста­новления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 18.10.2012 № 21^[362].

Ещё одним экологическим преступлением, требующим разграничения с противоправными добычей и оборотом особо ценных животных, является деяние, предусмотренное ст. 259 УК РФ. Сходство данных преступлений заключается в том, что ст. 259 УК РФ, по справедливому мнению О.Л. Дубовик, направлена на

предупреждение гибели редких и исчезающих видов животных и растений, зане­сённых в Красную книгу Российской Федерации, и естественной среды их обита­ния^[364]. Следовательно, признание объектом преступления, предусмотренного ст. 259 УК РФ, общественных отношений, направленных на охрану диких животных, занесённых в Красную книгу Российской Федерации^[365], обусловливает конкурен­цию норм, предусмотренных ст.ст. 258.1 и 259 УК РФ.

Более того, в научных работах^[366] и в нормативных правовых актах отмечает­ся, что к предмету преступления, предусмотренного ст. 259 УК РФ, относятся все виды животных, занесённых в Красную книгу Российской Федерации, в том чис­ле и их особо ценные виды, которые включены Постановлением Правительства Российской Федерации от 31.10.2013 № 978 в предмет преступления, предусмот­ренного ст. 258.1 УК РФ. При схожести объекта и предмета анализируемых пре­ступлений представляется, что их разграничение следует проводить путём сопо­ставления деяний.

Деяние, предусмотренное ст. 259 УК РФ, совершённое в нарушение требо­ваний, установленных ст. 22 Федерального закона «О животном мире» и иными

нормативными правовыми актами может выражаться в осуществлении хозяй­ственной и иной деятельности человека, например, в размещении и строительстве населённых пунктов, предприятий, внедрении новых производственных техноло­гий, введении в хозяйственный оборот целинных земель, мелиорации земель, проведении геолого-разведочных работ, добыче полезных ископаемых, организа­ции мест массового отдыха населения, загрязнении водоёмов и других действий, совершённых в местах обитания, размножения, нагула, отдыха и путей миграции диких животных, занесённых в Красную книгу Российской Федерации.

По обоснованному мнению В.Н. Баландюка, к критическим местообитаниям следует относить территории (акватории), которые служат местом постоянной концентрации объектов животного мира^[367]. Таким образом, в тех случаях, когда ги­бель популяций, занесённых в Красную книгу Российской Федерации (в том чис­ле отнесённых к категории особо ценных диких животных), становится результа­том уничтожения местообитаний данных организмов и не связана с их непосред­ственной добычей или оборотом, то содеянное следует квалифицировать по ст. 259 УК РФ. Однако и здесь возможна квалификация по совокупности преступле­ний, предусмотренных ст.ст. 258.1 и 259 УК РФ. Например, когда лицо, допу­стившее гибель особо ценных диких животных в результате хозяйственной или иной деятельности, в последующем присваивает погибшее особо ценное дикое животное, его части или производные.

Проблемы разграничения браконьерства с преступлениями против соб­ственности поднимаются в научных работах на протяжении длительного време­ни^[368]. Сравнительно-правовой анализ деяний, предусмотренных ст. 258.1 УК РФ, и преступлений против собственности показал, что они имеют много общих при­знаков. В частности, деяния, предусмотренные ст. 258.1 УК РФ, совершаются в отношении особо ценных животных как тех, которые обитают в состоянии есте­

ственной свободы, так и тех, которые находятся в собственности или во владении физических лиц и организаций. Кроме того, как свидетельствуют результаты изу­чения судебной практики, распространёнными являются деяния, совершённые в отношении частей и производных особо ценных животных. Преступные посяга­тельства зачастую совершаются в отношении уже переработанных и готовых к использованию товаров народного потребления. Например, по ст. 258.1 УК было осуждено лицо за незаконную продажу шкуры леопарда^[369].

Ранее в теории уголовного права применялось следующее правило отграни­чения браконьерства от преступлений против собственности: лицо, противоправ­но добывшее животное, несло ответственность за хищение чужого имущества, ес­ли животное находились в состоянии неволи, содержалось или выращивалось в специально обустроенных или приспособленных водоёмах, питомниках, волье­рах, зоопарках и иных объектах социально-культурного назначения. На это обсто­ятельство неоднократно обращалось внимание в постановлениях Пленума Вер­ховного Суда Российской Федерации^[370]. В научных работах разделялся данный подход^[371], поскольку он основан на положениях ст. 4 Федерального закона «О жи­вотном мире» о том, что объекты животного мира, правомерно изъятые из состо­яния естественной свободы, переходят в частную, государственную, муниципаль­ную или иную форму собственности.

Дополнение УК РФ новой статьёй 258.1 создало определённую правовую коллизию, поскольку по данной статье уголовная ответственность наступает, в том числе, за противоправные действия в отношении особо ценных животных, которые выбыли из состояния естественной свободы, следовательно, перестали быть дикими. Сложившаяся ситуация поставила перед наукой уголовного права актуальный вопрос, имеющий большое научное и практическое значение, охваты-

вает ли диспозиция ст. 258.1 УК РФ все деяния по противоправному завладению особо ценных объектов животного мира, включая их хищение, или в последнем случае надлежит квалифицировать содеянное по статьям главы 21 УК РФ?

Принимая во внимание, что предметы преступлений, предусмотренных ст. 258.1 УК РФ, и преступлений против собственности могут совпадать, разграниче­ние данных деяний следует проводить по объективной стороне. Сравнительный анализ выявил определённые сходства таких признаков хищения, как противо­правные изъятие и обращение, с противоправными добычей и приобретением особо ценных животных. Таким образом, по правилам квалификации в условиях наличия конкуренции в указанных нормах и в целях разграничения преступлений по признакам объективной стороны необходимо сопоставить вышеназванные по­нятия, выявить имеющиеся между ними сходства и различия^[372].

Понятие «хищение» раскрывается в примечании к ст. 158 УК РФ. Понятие «добыча» также имеет нормативное определение в экологическом законодатель­стве. Сходство данных понятий заключается в следующем. Во-первых, обязатель­ным признаком обоих преступлений выступает их противоправность. Во-вторых, и добыча, и хищение совершаются в форме изъятия. В-третьих, указанными пре­ступлениями причиняется материальный ущерб. В соответствии с примечанием 1 к ст. 158 УК РФ хищением причиняется ущерб собственнику или иному владель­цу этого имущества. В ст. 4 Федерального закона «О животном мире» установле­но, что животный мир в пределах территории Российской Федерации является государственной собственностью, следовательно, противоправная добыча особо ценных диких животных причиняет ущерб государству^[373]. В-четвертых, о сходстве противоправных добычи таких животных с хищением свидетельствует то обстоя­

тельство, что большинство преступлений, предусмотренных ст. 258.1 УК РФ, так же, как и хищения совершаются с прямым умыслом и корыстной целью.

Несмотря на наличие сходства анализируемые преступления имеют и суще­ственные отличия, которые позволяют их разграничить. Согласно примечанию 1 к ст. 158 УК РФ хищение совершается в отношении чужого имущества. Объекты животного мира хотя и признаются государственной собственностью в соответ­ствии с Федеральным законом «О животном мире», но не наделены гражданско- правовым статусом государственного имущества^[374].

Имущество выбывает из правообладания собственника только в случае его волеизъявления, за исключением случаев, прямо предусмотренных гражданским законодательством, например, в случае его гибели, утраты или изъятия по осно­ваниям, указанным в законе. Дикие животные, находящиеся в состоянии есте­ственной свободы, напротив, подвержены неограниченной миграции, могут неод­нократно в период своей жизни менять свою принадлежность к определённому государству. Особенно такие виды, как перелётные птицы, водные животные не­однократно в течение года пересекают границы нашего государства, выбывая из его собственности и возвращаясь обратно.

Вышеизложенное свидетельствует об особом правовом статусе диких жи­вотных, в соответствии с которым они считается собственностью конкретного государства до тех пор, пока находятся на его территории. Это подтверждается ст. 214 ГК РФ, в соответствии с которой природные ресурсы, в том числе дикие жи­вотные, признаются государственной собственностью за исключением случаев, когда они находятся в собственности граждан, юридических лиц либо муници­пальных образований. Следовательно, признание диких животных государствен­ной собственностью не наделяет их правовым статусом «государственное имуще­ство». Имущество, находящееся в государственной собственности, должно быть

зарегистрировано и закреплено за определённым правомочным субъектом, в том числе с передачей на праве хозяйственного ведения или оперативного управления государственным органам или организациям. Следовательно, отсутствие балансо­держателя диких животных препятствует включению последних в правовую кате­горию «государственное имущество». Вывод об особом правовом статусе диких животных по сравнению с другими видами государственной собственности под­тверждается ст. 4 Федерального закона «О животном мире» о том, что нормы гражданского права, касающиеся имущества, применяются к объектам животного мира с изъятиями, установленными экологическим законодательством.

Таким образом, основополагающим критерием, позволяющим разграничить противоправную добычу особо ценных диких животных и хищение, является то, что экологическое законодательство предъявляет особое требование к предмету добычи - дикие животные, находящиеся в состоянии естественной свободы в природной среде обитания, и на которых не распространяется обязательный при­знак хищения - чужое имущество. По справедливому мнению Ю.И. Ляпунова, дикое животное утрачивает статус «дикого» тогда, когда оно физически обособ­ляется из природной среды, его жизнедеятельность переходит под фактический контроль людей, а их содержание обеспечивается трудом человека^[375].

Следующим деянием, предусмотренным ст. 258.1 УК РФ, которое также нуждается в разграничении с хищением, является приобретение особо ценных животных. Схожесть данных деяний состоит в том, что в обоих случаях в резуль­тате противоправных действий виновный становится фактическим обладателем предмета преступления, получая при этом реальную возможность им пользовать­ся и распоряжаться. Приобретение в юридическом смысле базируется на нормах гражданского права. Согласно ст. 218 ГК РФ правомерное приобретение предпо­лагает передачу какого-либо предмета в результате гражданско-правовой сделки, либо по иным основаниям, предусмотренным ГК РФ и (или) иными нормативны­ми правовыми актами. Например, реализация частей и производных особо цен­

ных животных регламентирована Правилами продажи отдельных видов товаров, утверждёнными постановлением Правительства Российской Федерации от 19.01.1998 № 55^[376]. Следовательно, под противоправным приобретением особо ценных животных следует понимать совершение действий (за исключением их добычи), направленных на завладение и обладание данными предметами (напри­мер, покупка, присвоение найденного и т.д.) с нарушением порядка, установлен­ного нормативными правовыми актами.

Таким образом, результаты анализа действующего законодательства, поста­новлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, научных работ, экс­пертных опросов позволяют утверждать, что противоправное приобретение особо ценных животных, так же, как и незаконная добыча, не подпадают под понятие хищения чужого имущества^[377].

Трудности при квалификации возникают при определении в качестве пред­мета преступления, предусмотренного ст.258.1 УК РФ, не только самого особо ценного дикого животного, но и его части или его производных. Законодатель не разъяснил содержание этих понятий. В этой части следует ориентироваться на су­дебное толкование^[378]. В соответствии с разъяснением Пленума Верховного Суда Российской Федерации оборот таких животных (ст.258.1 УК РФ) (включая их ча­сти и производные), допускаются только в исключительных случаях, предусмот­ренных нормами экологического законодательства (например, в целях сохранения объектов животного мира, осуществления мониторинга состояния их популяции,

регулирования их численности, охраны здоровья населения, устранения угрозы для жизни человека, предохранения от массовых заболеваний сельскохозяйствен­ных и других домашних животных, обеспечения ведения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности коренных ма­лочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федера­ции), на основании разрешений (распорядительных лицензий), полученных в установленном порядке, и с соблюдением предусмотренных в них условий. Таким образом, животные, части и производные, которые перешли в собственность при правомерном обороте, являются уже имуществом граждан или юридических лиц. Их незаконное изъятие следует квалифицировать как хищение чужого имущества.

Следующий проблемный вопрос при квалификации деяний, предусмотрен­ных ст. 258.1 УК РФ, связан с наличием конкуренции с таким смежным составом преступления, как жестокое обращение с животными. Чаще этот вопрос может возникнуть при уголовно-правовой оценке противоправного оборота (содержа­ние, хранение, перевозка, пересылка) особо ценных диких животных, находящих­ся в неволе. В соответствии с диспозицией ч. 1 ст. 245 УК РФ жестокое обраще­ние с животными, повлекшее их гибель или увечье, подлежит квалификации по данной статье в том случае, если это деяние совершено из хулиганских побужде­ний, или из корыстных побуждений, или с применением садистских методов, или в присутствии малолетних. В случае установления такого факта жестокого обра­щения с особо ценными дикими животными действия виновного следует квали­фицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 245 и ст. 258.1 УК РФ.

Особую трудность при квалификации экологических преступлений вызыва­ет оценка незаконных действий нескольких лиц, рассматриваемых в качестве ор­ганизованной группы. Как разъяснил Пленум Верховного Суда Российской Феде­рации, при совершении преступления, предусмотренного ст. 258.1 УК РФ, груп­пой лиц по предварительному сговору, действия виновных квалифицируются по ч. 1 ст. 258.1 УК РФ, так как данный признак отсутствует в статье в качестве ква­лифицирующего. Другая проблема в признании группы лиц организованной

группой, которая выделена законодателем в ч. 3 ст. 258.1 УК РФ. В целом следует ориентироваться на ч. 3 ст. 35 УК и на судебное толкование по поводу признаков такой группы, содержащееся в различных постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации^[379]. Более того, все участники организованной группы независимо от выполненной роли, должны признаваться соисполнителя, а их дей­ствия должны быть квалифицированы по ст. 258.1 УК РФ без ссылки на ст.ЗЗ УК РФ. Лица, непосредственно не участвовавшие в добыче особо ценных диких жи­вотных, но содействовавшие совершению этого преступления советами, указани­ями, предоставлением орудий охоты, транспортных средств, подлежат уголовной ответственности в качестве пособников по ст. 258.1 УК РФ со ссылкой на ч. 5 ст. 33 УК РФ при условии, что им было достоверно известно о противоправности действий в отношении особо ценных диких животных.

Важное научно-практическое значение имеет вопрос отграничения уголов­но наказуемого браконьерства от административного правонарушения. На это об­ращается внимание в научной литературе^[380]. По справедливому мнению А.М. Пле­шакова, данная проблема вызвана коллизионностью норм уголовного и админи­стративного законодательства в области охраны объектов животного мира^[381]. Об­щий подход, разделяемый большинством учёных при разграничении экологиче­ских преступлений и административных правонарушений, основан на положени­ях ст. 14 УК РФ и ст. 2.1 КоАП РФ. Сравнительно-правовой анализ данных норм позволяет выделить качественный критерий такого разграничения - администра­тивное правонарушение в отличие от преступления характеризуется не обще­

ственной опасностью, а менее негативным признаком - общественной вредно­стью. На данное основание разграничения смежных экологических преступлений и административных правонарушений указывается и в научных работах. Напри­мер, В.В. Петровым отмечается, что признаки экологических преступлений и ад­министративных правонарушений зачастую совпадают. Поэтому более высокая степень общественной опасности преступления требует включения дополнитель­ных признаков, которые должны отражаться в уголовном законе путём описания основных элементов состава экологического преступления^[382]. Э.Н. Жевлаков также подчёркивает необходимость законодательной регламентации общественной опасности в диспозициях статей УК РФ. В этом случае процесс отграничения экологических преступлений от административных правонарушений будет суще­ственно облегчён. По его мнению, подобные отличительные признаки могут за­ключаться в указании на размер ущерба, наступление иных последствий, наруше­ние определённых экологических предписаний, способы совершения преступле­ния, форму вины^[383].

При разграничении преступлений и административных правонарушений на объекты животного мира следует принимать во внимание такие факторы, как ха­рактеристика предмета посягательства, факультативные признаки объективной стороны деяния, причинённый ущерб и другие обстоятельства, которые в своей совокупности характеризируют содеянное как общественно опасное деяние или общественно вредное деяние. Сравнительно-правовой анализ показывает, что смежным преступлению, предусмотренному ст. 258.1 УК РФ, является админи­стративное правонарушение, предусмотренное ст. 8.35 КоАП РФ, поскольку в обоих случаях деяния заключаются в неправомерных добыче и обороте объектов животного мира, занесённых в Красную книгу Российской Федерации и (или) охраняемых международными договорами.

Содержание диспозиций данных статей УК РФ и КоАП РФ свидетельству­ют об их существенном сходстве. Во-первых, уголовная ответственность и адми­

нистративная ответственность установлены за противоправные действия, то есть совершённые с нарушением порядка, установленного нормативными правовыми актами. Например, добыча водных биоресурсов, занесённых в Красную книгу Российской Федерации, может осуществляться только в порядке, определённом постановлением Правительства Российской Федерации от 24.12.2008 № 1017^[384]. В соответствии с данным постановлением к противоправным относятся действия, совершённые без разрешения (лицензии) или с нарушением условий, указанных в разрешении (лицензии). Во-вторых, деяния, предусмотренные ст. 258.1 УК РФ и ст. 8.35 КоАП РФ, являются тождественными и состоят в противоправных добы­че, содержании, приобретении, хранении, перевозке, пересылке, продаже живот­ных. В-третьих, предметами данных составов преступления и административного правонарушения являются животные, занесённые в Красную книгу Российской Федерации и (или) охраняемые международными договорами, а также их части и производные^[385]. В-четвёртых, схожими являются субъективные признаки состава преступления, предусмотренного ст. 258.1 УК РФ, и состава административного правонарушения, предусмотренного ст. 8.35 КоАП РФ. Так, субъективная сторона преступления и субъективная сторона административного правонарушения ха­рактеризуются умышленной формой вины, а субъектами в первом и во втором случаях (при совершении административного правонарушения физическим ли­цом) являются вменяемые физические лица, достигшие 16-летнего возраста на

момент совершения деяния. Наличие такой совокупности тождественных призна­ков рассматриваемых деяний обусловливает возникновение коллизионных ситуа­ций в следственной и судебной практике, поскольку сложно точно выбрать соот­ветствующую норму и правильно квалифицировать деяние.

Сравнительно-правовой анализ показал, что при схожести большинства признаков рассматриваемых деяний критерии для их разграничения заложены в особых признаках предмета преступления, предусмотренного ст. 258.1 УК РФ. В частности, ответственность по ст. 8.35 КоАП РФ предусмотрена за посягательства на все виды животных, занесённые в Красную книгу РФ или охраняемые между­народными договорами. В то время как предметом преступления, предусмотрен­ного ст. 258.1 УК РФ, признаются только особо ценные виды. Автором выше в диссертации и ранее опубликованных научных статьях отмечалось^[386], что исчерпы­вающий перечень таких объектов животного мира определён постановлением Правительства Российской Федерации от 31.10.2013 № 978^[387].

Вышеизложенное позволяет сделать вывод, что критерий отграничения преступления, предусмотренного ст. 258.1 УК РФ, от административного право­нарушения, предусмотренного ст. 8.35 КоАП РФ, заложен в особенностях пред­мета преступления. Ответственность по ст. 258.1 УК РФ предусмотрена за проти­воправные добычу и оборот только тех видов диких животных, занесённых в Красную книгу Российской Федерации и (или) охраняемых международными до­говорами, которые включены в перечень особо ценных диких животных, утвер­

ждённый постановлением Правительства Российской Федерации от 31.10.2013 № 978. Предлагаемый подход по разграничению анализируемых деяний, в основу которого положены особенности предмета преступления, подтверждается резуль­татами экспертных опросов и судебной практикой^[388].

Сравнительно-правовой анализ позволил выявить ещё одну важную про­блему, заключающуюся в том, что на законодательном уровне в случае конкурен­ции норм УК РФ и КоАП РФ, как правило, в статьях КоАП РФ устанавливается приоритет норм уголовного права перед административным правом. В частности, в диспозициях многих статей КоАП РФ имеются оговорки, что ответственность по соответствующей статье КоАП РФ наступает при условии, если действия лица не содержат признаков преступления.

Например, в диспозиции ст. 8.35 КоАП РФ тоже есть такая оговорка. Таким образом, в случае конкуренции ст. 258.1 УК РФ и ст. 8.35 КоАП РФ ответствен­ность должна наступать по статье уголовного закона, при условии, что в действи­ях лица содержатся все признаки данного состава преступления.

Особая роль в выработке правил квалификации принадлежит Пленуму Вер­ховного Суда Российской Федерации, который в своих постановлениях обращает внимание судов на критерии разграничения смежных преступлений и админи­стративных правонарушений. Например, подобные правила разграничения от­дельных экологических преступлений и экологических административных право­нарушений содержатся в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 18.10.2012 № 21. Так, в п.п. 14, 22 данного постановления разъяс­

няются основания для разграничения уголовно наказуемой противоправной охоты (ст. 258 УК РФ) и административного нарушения правил охоты (ч. 1 ст. 8.37 Ко­АП РФ), незаконной рубки лесных насаждений (ч. 1 ст. 260 УК РФ) и смежного административного правонарушения, предусмотренного ст. 8.28 КоАП РФ^[389].

Однако рекомендации по разграничению преступления, предусмотренного ст. 258.1 УК РФ, и административного правонарушения, предусмотренного ст. 8.35 КоАП РФ, в постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федера­ции по делам об экологических преступлениях отсутствуют. В связи с этим пред­лагается дополнить постановление Пленума Верховного Суда Российской Феде­рации от 18.10.2012 № 21 и постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.11.2010 № 26^[390] следующими положениями: «Критерием отграни­чения преступления, предусмотренного ст. 258.1 УК РФ, от административного правонарушения, предусмотренного ст. 8.35 КоАП РФ, является включение пред­мета преступления в перечень особо ценных диких животных, утверждённый по­становлением Правительства Российской Федерации от 31.10.2013 № 978^[391]. В слу­чае противоправного оборота диких животных, занесённых в Красную книгу Рос­сийской Федерации и (или) охраняемых международными договорами, но не включённых в указанный перечень особо ценных диких животных для целей ст. 258.1 УК РФ, содеянное надлежит квалифицировать как административное пра­вонарушение по ст. 8.35 КоАП РФ»^[392].

В то же время анализ диспозиции ст. 8.35 КоАП РФ показал, что одно из предусмотренных в ней деяний обладает признаком общественной опасности. А согласно ст. 14 УК РФ и ст. 2.1 КоАП РФ при наличии в деянии общественной опасности ответственность должна наступать по уголовному закону. Так, в ст. 8.35 КоАП РФ предусмотрена добыча животных, занесённых в Красную книгу Российской Федерации, либо охраняемых международными договорами. Дело в том, что уголовная ответственность за противоправную добычу животных, зане­сённых в Красную книгу Российской Федерации, либо охраняемых международ­ными договорами, но не относящихся к особо ценным видам диких животных, должна наступать по п. «а» ч. 1 ст. 256 или п. «в» ч. 1 ст. 258 УК РФ. Например, в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 18.10.2012 №21 указано, что по п. «в» ч. 1 ст. 258 УК РФ надлежит квалифицировать проти­воправную охоту в отношении птиц и зверей, занесённых в Красную книгу Рос­сийской Федерации и (или) охраняются международными договорами. Однако, ответственность за противоправную добычу данных видов животных одновре­менно предусмотрена и в ст. 8.35 КоАП РФ. Следовательно, возникает проблема: в каких случаях следует применять нормы КоАП РФ, а в каких - УК РФ. С учётом рекомендаций Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 18.10.2012 № 21 противоправную добычу животных, занесённых в Красную книгу Российской Федерации и (или) охраняемых международными договорами, надлежит квали­фицировать по ст.ст. 256, 258 или 258.1 УК РФ. Аналогичного мнения придержи­вается большинство опрошенных экспертов (около 90%).

Основываясь на вышеизложенном предлагается исключить из состава ад­министративного правонарушения, предусмотренного ст. 8.35 КоАП РФ, неза­конную добычу животных, занесённых в Красную книгу Российской Федерации и (или) охраняемых международными договорами, поскольку ответственность в этом случае предусмотрена нормами уголовного закона.

Предлагаемые изменения позволят минимизировать ошибки в следственной и судебной практике при квалификации деяний, совершаемых в отношении особо ценных диких животных.