РИМСКОЕ ГРАЖДАНСТВО ПРИ ИМПЕРИИ

Эволюция системы гражданства является, быть может, одним из самых ярких показателей новых реалий Римской Империи. Республиканское гражданство характеризуется наличием относительно малочисленного коллектива полноправных граждан, противостоящего многочисленному населению Италии и провинций, значительная часть которого находилась в полузависимом, зависимом, полурабском и рабском состоянии.

К началу гражданских войн на примерно 300 000 римских граждан (ценз 136 г. до и. э. дает 317 933 человека)^[60], т. е. около 1 млн человек с учетом женщин и детей, приходилось примерно 3-4 млн латинов и союз­ников и, вероятно, 15-20 млн жителей провинций (Испания, Африка, Сицилия, Южная Галлия, Греция, Македония, Малая Азия). К этому числу следует добавить 1-3 млн рабов в Италии и очень значительное (возможно, около 1/4 от общего числа) рабское население в провинциях. Число рабов и полузависимых людей на завоеванных территориях было достаточно велико, тем более что рабство за долги, ликвидированное для римских граждан, продолжало оставаться в силе для остального насе­ления Империи. Большая часть провинциалов имела статус перегринов, некоторые были перегринами-дедициями (сдавшимися), а относительно небольшая часть имела привилегированный статус жителей свободных общин (civitates liberae).

Число провинций и провинциалов значительно выросло в период гражданских войн I в. до и. э. и во время принципата Августа (31 г. до и. э. - 14 г. и. э.). К ним присоединились завоеванная Цезарем Галлия, Нумидия, восточная часть Малой Азии с многочисленными областями и вассальными царствами, Сирия, Иудея, Кирена и Кипр. При Августе римляне продвинулись в Мезии и Паннонии. дойдя до линии Дуная. Границы Империи растянулись по Рейну и Дунаю на севере, Евфрату и горам Армении — на востоке, и по линии Сахары и современного Судана — на юге.

По сравнению с этими завоеваниями, приобретения Империи были достаточно скромными: Мавретания (40 г.

(между Рейном и Эльбой). Армения и Месопотамия. По примерным подсчетам, население Империи достигало 50-80 млн человек: в Визан­тии IV-V вв. и. э. было примерно 30-35 млн жителей^[61], а для западных провинций можно, по всей видимости, принять несколько меньшую цифру — 20-25 млн. Впрочем, во II в. и. э. население могло быть больше: максимальные оценки населения Италии (считая рабов) достигают 10-15 млн, а Галлии. Испании и Африки — по 6 млн.

В эпоху гражданских войн и ранней Империи (до конца III в.) сохра­няются все те же правовые категории, которые существовали и в период республики: cives optimo iure (полноправные римские граждане), cives minuto ime (муниципалы, эрарии, латины и вольноотпущенники) и. нако­нец, неграждане (перегрины, перегрины-дедитиции, жители civitates liberae и рабы). Вероятно, особенностью Поздней Империи было появ­ление категории летов или федератов, особых анклавов переселенцев на территорию Империи, пользующихся определенной автономией.

Любая из этих категорий могла получить римское гражданство, при­чем это предоставление могло быть коллективным (получение граж­данства целыми провинциями, регионами, городами, племенами и общинами), групповым (получение гражданства определенной груп­пой людей — например, воинской частью, рабами одного хозяина, про­фессиональной или религиозной корпорацией) и индивидуальным. При республике коллективное предоставление гражданства производилось решением сената и народного собрания, при Империи к этим источникам права добавлялся эдикт императора, который постепенно и стал основным путем пополнения гражданского коллектива. Индивидуальное и группо­вое предоставление зависело от статуса лица или лиц в момент получения (латины. муниципалы, перегрины. рабы). Вероятно, подавляющее боль­шинство новых граждан эпохи Империи получали гражданство за счет коллективного предоставления.

Первое значительное увеличение происходит за счет гракханской реформы, когда в ценз вошло большое число неимущих граждан.

В 125 г. до н. э. перепись дала 394 338 человек (Liv. Epit., 56)^[63]. После огромных потерь в Кимврской войне количество граждан, возможно, вер­нулось к прежнему уровню. Новые потери принесла Союзническая война (90-88 гг.), согласно Веллею Патеркулу, с обеих сторон (вероятно, при­мерно в равной пропорции) погибло 300 000 человек (Veil II, 15, 3).

Следующим большим увеличением было предоставление граждан­ства в результате Союзнической войны. Закон Юлия (90 г. до н. э.) и закон Плавтия-Папирия (89 г.) предоставили римское гражданство ита­ликам при условии их записи в 8 и 10 триб. В 88 г. по закону Сульпиция их распределили в традиционные 35 триб. Закон был отменен Суллой, но в 84-83 гг. марианское правительство подтвердило его снова. Даже после второй победы Сулла не решился отменить закон, однако он соз­дал немало практических препятствий на пути его реализации, и только в 70 г. процесс предоставления гражданства италикам можно было считать завершенным в принципе.

Первый ценз 86 г. до и. э., проводившийся по новым правилам, дал небольшое приращение до 463 000. Низкая численность была вызвана как огромными потерями в Союзнической войне, так и тем, что гражданство получила только часть союзников, в основном, вероятно, латины и народы северной Италии^[64]. Из закона были официально исключены самниты и луканы, а недоучет граждан был, надо полагать, весьма значительным. Новые потери принесли гражданская война 83-82 гг. до и. э. (Согласно Евтропию — Eutr., V, 3 — около 150 000 человек) и тяжелые войны 70-х гг.

Реальным предоставлением гражданства стал ценз 70 г. до н. э., дав­ший 910 000 граждан, что предполагает около 3 млн всего населення. Еще в 89 г. латинское право получили граждане Цизальпийской Галлии, а в 49 г. Цезарь дал им римское гражданство. Число граждан пополни­лось на 1-1,5 млн человек.

Первый ценз эпохи Августа дал 4 063 000 человек, второй (8 г. до и. э.) — 4 233 000 человек, а третий (14 г. и. э.) — 4 937 000 (R. g. 8, 2). Этот разрыв вызвал дискуссию в историографии. По мнению Ю. Белоха и П. Брюнта, Август изменил formula censendi и стал учитывать все население Италии, включая женщин и детей. Другие исследователи оспаривают эту точку зрения (Н. А. Машкин, Я. Ю. Заборовский)^[65].

По мнению Я. Ю. Заборовского, количество 910 000 дает малую плотность населения (6 человек на км², а с учетом женщин и детей — 22,8 млн чел.)^[66]. Следует также учитывать граждан Цизальпийской Галлии (1-1.5 млн) и достаточно большое число граждан в провинциях. В 14 г. и. э., по мнению Н. А. Машкина, 836 100 граждан оказались за пределами Италии^[67].

Вместе с тем, можно в полной мере согласиться с мнением Я. Ю. Забо­ровского, считавшего, что Италия смогла реально воспользоваться граж­данскими правами только во времена Августа^[68]. Недоучет граждан был ликвидирован, к Италии была присоединена Цизальпийская Галлия. Наконец, именно Август создал политическое, экономическое и куль­турное единство Италии, превратив ее в унитарное государство и сделав процесс необратимым^[69]. Перед Империей вставал второй вопрос — раз­решение проблемы провинциалов.

Цезарь был первым римским политиком, взявшим курс на масштаб­ную колонизацию и массовое предоставление гражданских прав про­винциалам. Есть все основания полагать, что большая часть граждан, живущих в провинциях при Августе, появилась там в результате колони­зационной политики двух основателей Империи. Еще более важной была начатая Цезарем «правовая революция», открывшая провинциалам путь к римскому гражданству.

Важно было не только увеличение абсолютного числа новых граж­дан, но и изменение принципа. Грань между провинциалом и римляни­ном стала стираться, а жители провинций, перегрины, начинали сознавать наличие перспективы, тем более что предо став лению прав римского

гражданства обычно предшествовало дарование латинского права. Пре­вращение ранее бесправного провинциала в римского и даже латинского гражданина в корне меняло отношения с администрацией: гражданина нельзя было обращать в раба, подвергать жестоким и унизительным нака­заниям и тем более — безнаказанно убить. Сам он получал право отстаи­вать свои интересы в римском суде, гарантии защиты прав собственности (ins commercii) и возможность апеллировать к любым властным инстан­циям, включая самого императора. Римский гражданин, приговоренный к смерти или какому-либо тяжкому наказанию, мог апеллировать лично к принцепсу.

Расширение гражданства в корне меняло отношения с властью, вводя их в правовое поле. Жители провинций могли не только влиять на дей­ствия наместников, но и обращаться к центральной власти. Постепенно росло число провинциалов, проживавших в Италии и даже попадавших в сенат и иные властные структуры, что позволяло им лоббировать свои интересы в Риме. Наконец, I—II вв. н. э. стали периодом подлинного расцвета местного самоуправления на уровне городов, регионов и про­винций.

Империя медленно, но верно проводила в жизнь политику Цезаря и Августа^[70]. При Юлиях-Клавдиях число римских граждан выросло за счет жителей западных провинций (Испания, Галлия и Сицилия), гораздо меньше провинциалов было в Африке, восточных провинциях и недавно завоеванных северобалканских регионах.

Процесс создания Средиземноморской Империи продолжался при Флавиях и Антонинах. Флавии были первой династией, не связанной с римским нобилитетом, а Антонины — первой династией императоров из провинций. В 79 г. Испания получила латинское право, а за время правления Флавиев статус муниципия получили 350 испанских городов (образцом муниципальных конституций являются дошедшие до нас кон-

стиіуции Сальпензы и Малакки). При Флавиях муниципии появились в балканских и африканских провинциях, а к концу I в. н. э. во всех запад­ных провинциях доминировало латинское право.

На время Антонинов приходится рост числа граждан в Греции и Малой Азии, а эпоха «греческого возрождения» совпадает с массовым предоставлением римского гражданства греческому населению Империи. Для восточных провинций (Азия, Вифиния, Галатия, Сирия) рубежом стали правления Траяна и Адриана. При последних Антонинах граждан­ство получили многие города Африки и других африканских провинций (Кирена, Нумидия, Мавретания).

Процесс практически завершился при Северах. Африканские провин­ции получили гражданство, затем эти права получают жители Сирии и Египта. Наконец, в 212 г. и. э. по эдикту Каракаллы гражданство получили все свободные жители Империи. Долгое время исследователи считали, что гражданство ограничивалось только городским населением, однако более поздние исследования (Г. Гуллиам. Дж. Уилкс, Э. Шервин Уайт) показали, что права имела и большая часть сельских жителей. В папирус­ном отрывке, содержащем часть текста эдикта Каракаллы, говорится об исключении из него перегринов-дедитициев, т. е. жителей недавно заво­еванных территорий или повстанцев, выступавших против Рима. Четкие сведения об исключении из эдикта приходят из северных пограничных районов^[71].

Получение гражданства могло идти и другими путями: через армию, через предоставление латинского гражданства и через отпуск на волю. Очень важным каналом стало получение гражданства через армию.

Римская армия делилась на две категории, легионы и вспомогательные войска (auxilia). При Августе в армии было 25-26 легионов, при Адриане их стало 30, армия также выросла при Северах. Легион эпохи Принци­пата насчитывал 5-6 тыс. человек, а общее число легионеров достигало 150-180 тыс. человек. Особенностью Империи был рост количества и зна­чения auxilia, численность которых оценивается в 100-150 тыс. человек при Августе и еще больше при Адриане. Легионы состояли из римских граждан, а вспомогательные войска — из негражданского населения про­винций.

Еще в 40-е гг. I в. до н. э. количество провинциалов в легионах было невелико, однако во времена войн 49-45 и 43-31 гг. до н. э. оно резко выросло. Цезарь, помпеянцы, триумвиры, республиканцы широко при­влекали в легионы провинциалов, отряды вассальных царей и даже рабов,

а зачисленные в легионы сразу получали римское гражданство. Август сократил армию и вернул ее к италийскому составу, но число провинци­алов постоянно росло. Статистические данные о происхождении солдат во времена Августа и Юлиев-Клавдиев показывают, что из 333 человек, чье происхождение известно, 177 человек были италиками, а 156 — про­винциалами (в их числе 46 галлов, 10 испанцев, 37 уроженцев балкан­ских провинций и 1 африканец)^[72]. При Августе процент италиков был, несомненно, больше и, следовательно, ко временам последних Юлиев- Клавдиев число провинциалов уже превысило 50 %. Несомненно пре­обладание уроженцев западных провинций. При Флавиях и Антонинах число провинциалов в армии постоянно росло, намечалась тенденция, когда армии, дислоцированные в той или иной области, состояли из мест­ных уроженцев: на рейнской границе служили галлы, испанцы, италийцы; на дунайской — жители Балканского полуострова (от Греции до Ду ная), на Евфрате — уроженцы восточных территорий. Еще более характерным все сказанное выше является для эпохи Северов.

Когорты и алы auxilia состояли из жителей провинций и вассальных царств. По окончании 25-летней службы солдаты получали римское граж­данство. Дольше всего принцип италийского происхождения оставался в преторианской гвардии, хотя и здесь, начиная с Вителлия и Флавиев, начинается набор войск из элитных подразделений провинциальных армий (Тас. Ann II, 93; IV, 96).

Латинское право продолжало существовать и распространяться по Империи. После Августа приходит активное предоставление ius Latii про­винциалам. часто предшествующее римскому гражданству. Латинское право, как и при республике, играло переходную роль при его получении. Вместе с тем, оно могло способствовать распространению собственно ius civitatis. Во-первых, латин мог получить гражданство довольно легко, на основании законов, существующих еще со времен республики. Так, латин получал гражданство при переселении в Рим в случае оставления на родине своего потомка или в случае, если он имел личные заслуги и внес вклад в экономическую жизнь Империи. Во-вторых, занятие магистра­туры у себя в городе давало римское гражданство автоматически. Адриан ввел право maius Latinum, когда гражданство получали не только маги­страты, но и члены городских советов. Наконец, латины могли вступать в армию, причем, вероятно, им попасть в легионы было легче, чем провин­циалам. Наконец, латинские колонии чаще получали статус муниципиев и римское гражданство, чем провинциальные города. Даже оставаясь лати-

нами, они имели часть прав гражданина, в частности, ius connubii (право вступления в брак) и ius commercii (имущественная правоспособность).

I век был временем массовых манумиссий (отпусков рабов на волю), которые Август пытался сократить. Если ранее государство не регламен­тировало возможность отпуска на волю, то теперь оно стало это делать. Очень важным было то, что если раньше республиканские власти про­сто фиксировали факт манумиссии, то теперь государство становится все более и более активным игроком. Во 2 г. до н. э. по закону Фуфия-Каниния (2 г. до н. э.) было установлено ограничение отпуска рабов по завещанию. Нормы отпуска колебались в зависимости от размеров familia: хозяин, имевший 1-2 рабов, мог отпустить обоих, при количестве от 3 до 10 — не более половины, от 10 до 30 — не более 1/3, от 30 до 100 — не более 1/4, от 100 до 500 — не более 1/5. Устанавливается и абсолютный максимум в 100 рабов, которые могли получить свободу по одному завещанию. В 4 г. н. э. закон Элия-Сентия ограничил прижизненное право отпуска рабов на волю. Хозяину должно было быть не менее 20 лет, а рабу — не менее 30 (достаточно большой возраст). В исключительных случаях раб полу­чал свободу по решению комиссии из 5 сенаторов и 5 всадников. Наряду с формальными манумиссиями существовали неформальные отпуски на волю, которые ранее государством не признавались. Август узаконил их по закону Юния-Норбана, сделав таких вольноотпущенников Latini Iuniani, т. е. латинами, не имевшими римского гражданства, но могущими его получить после второго, официального освобождения.

Политика Империи в отношении рабов и либертов была достаточно противоречива. Во-первых, их положение явно улучшилось по сравнению с эпохой поздней республики. Рабы стали дороже, массовые притоки из провинций прекратились. Рабы стали полу чать возможность иметь семью и собственность, а римские философы и мыслители (Сенека. Эпиктет. Дион Хризостом) все больше и больше высказывали открытое осужде­ние рабства или, по крайней мере, требовали мягкого отношения к рабам. На смену отношения к рабу как к вещи приходит защита если не его человеческого достоинства, то, по крайней мере, человеческой сущности. Во-вторых, превратившееся в «самостоятельного игрока» государство начинает защищать права раба, видя в нем своего подданного, хотя бы и низшего сорта. Согласно сенатусконсульту времен Тиберия (20 г. н. э.). для обвинения раба в престу плении требовалась процеду ра, аналогичная процедуре обвинения свободного (Dig., 48. 2). Ряд законов Адриана упро­стил процедуру манумиссии: император разрешил претору быть инициа­тором освобождения и совершать манумиссию в отсутствие хозяина (Ulp.

Dig., ЗО. 9-14; 40. 5). Уже при Тиберии и Клавдии раб мог выступать с обвинением против хозяина, если последний был виновен в оскорблении величия (maiestas), позже это распространилось на уклонения от налогов (Narc. Dig., 48. 10, 7; 12, 1). Закон Адриана запретил убивать собственных рабов (убийство чужого считалось покушением на чужую собственность), а также продавать рабов в гладиаторские школы, а рабынь — в лупанары (SHA. Hadr, 18, 7) и упразднил рабские тюрьмы (эргастулы) (SHA. Hadr., 18, 7; Gai. Inst., I, 32-3). Государство могло наказать хозяина за чрезмерно жестокое отношение к рабу, заставить продать его или потребовать отпу­ска на волю. Изменилось и положение вольноотпущенников, а их роль в экономике возросла настолько, что в историографии даже распространи­лось мнение об «империи вольноотпущенников»^[73].

Впрочем, это была только одна сторона медали. Выступая в роли защитницы «маленького человека», будь то провинциалы, либерты и даже рабы, власть не в меньшей степени выступала как защитница рабовладель­цев. В 9 г. н. э. был принят печально известный сенатусконсульт Силана (senatusconsultum Silanianum), согласно которому, в случае убийства хозя­ина, пытке подлежали все рабы. Если убийца не был найден, рабы под­лежали казни, но иногда их казнили, даже если убийца был обнаружен (Paul. Sent., III. 51, 9; XXXIX, 5). В 57 г. н. э. наказание было распростра­нено и на либертов. При Марке Аврелии был принят закон, усиливший права хозяев в отношении розыска беглых рабов, тогда же было запре­щено освобождать рабов во время зрелищ. Вместе с тем, как и во времена республики, освобождение не делало раба полностью свободным. Законы сохраняли право вернуть либерта в рабское состояние (Тас. Ann XIII 26; 28; Ulp. Dig., I, 12). Либерты сохраняли с бывшими хозяевами отношения патроната-клиентелы, а их действия против патрона сурово наказывались (Ulp. Dig., I, 12); ряд законов обязывал либерта работать на патрона (Dig., 38. 1, 1; 16-20; I. 38,1), другие устанавливали право патрона на часть иму­щества вольноотпущенника (Dig., 38. 1, 1; 16-20; I. 38, 1), хотя некоторые юристы это право отрицали (Ulp. Dig., 38. 2, 3; I. 5, 1-5). В отношении либертов действовали две концепции: республиканская и сенатская идея полной власти хозяина над рабом и имперская идея контроля государства над всеми своими подданными, от хозяев до рабов.

Сложными были и общие тенденции и последствия расширения гражданства. Бывшие бесправные подданные стали римскими гражда­нами, но само понятие гражданина теряло свое политическое значение,

сводясь к экономической и частноправовой составляющей. Происходит сближение между рабами и свободными, свободными и колонами, коло­нами и рабами, италиками и провинциалами, причем движение шло не только в сторону расширения прав бесправного населения, но и в сторону снижения прав и статуса тех. кто их имел. Империя стремилась превра­тить всех в послушных подданных императора, а сенат — сохранить ста­рую модель отношений, в том числе и рабовладельческих. В ходе развития I—II вв. и. э. имперские тенденции преобладали, но вместе с тем общество пыталось сохранить городское и провинциальное самоуправление и тра­дицию «сенатской монархии» и «либерального принципата». К III в. и. э. все закончилось подавлением практически всех слоев населения мощной военно-бюрократической машиной домината.

ЛИТЕРАТУРА

Источники

1. Гай. Институции / Лат. текст и русский перевод Ф. Дыдинского. Варшава. 1892.

2. Светоний Транквилл, Гай. Жизнь двенадцати Цезарей / Под ред. М. Л. Гаспарова и E. М. Штаерман. М., 1964.

3. Страбон. География в семнадцати книгах / Пер. с греч. Г. А. Стра- тановского. Л.. 1964 (имеются поздние переиздания).

4. Флавий Иосиф. Иудейские древности / Пер. с греч. Г. Г. Генкеля. СПб., 1900. Т. 1-2 (репринт — 1996).

Литература

Обязательная

1. История древнего Рима / Под ред. В. И. Кузищина. Изд. 3-є. М„ 1994 (изд. 4-е — 2000). Гл. 16-19, 22-23.

2. Ковалев С. И. История Рима / Под ред. Э. Д. Фролова. Изд. 2-е. Л., 1986. Ч. 2. Гл. 8.

3. Машкин Н. А. История древнего Рима. Изд. 3-є. М.. 1968. Гл. 30.

4. Белкин М. В., Вержбицкий К. В. История древнего Рима. Учебное пособие. СПб., 2003.

5. Хрестоматия по истории древнего Рима / Под ред. С. Л. Утченко. М„ 1962. С. 188-326.

6. Хрестоматия по истории древнего Рима / Под ред. В. И. Кузищина. М„ 1987. С. 187-231.

Дополнительная

1. Голубцова E. С. Идеология и культура сельского населения Малой Азии в I-Ш вв. М„ 1977.

2. Голубцова E. С. Очерки социально-политической истории Малой Азии в I—III вв. (независимая сельская община). М., 1962.

3. Егоров А. Б. Рим на грани эпох. Проблемы рождения и формирова­ния принципата. Л., 1985.

4. Заборовский Я. Ю. Очерки по истории аграрных отношений в Рим­ской республике. Львов, 1985.

5. Златковская Т. Д. Мезия в I—II вв. н. э. М., 1951.

6. Колосовская Ю. К. Паннония в I—III вв. М., 1973.

7. Кругликова II. Т. Дакия в эпоху римской оккупации. М., 1955.

8. Кудрявцев О. В. Эллинские провинции Балканского полуострова во II в. н. э. М.. 1954.

9. Марииович Л. П., Голубцова E. С., Шифман И. Ш., Павловская А. II. Рабство в восточных провинциях Римской Империи в I—III вв. М., 1977.

10. Махлаюк А. В. Армия Римской Империи. Очерки традиций и ментальности. Н. Новгород, 2000.

11. Маяк II. Л. Взаимоотношения Рима и италийцев в Ш-П вв. до н. э. (до гракханского движения). М„ 1971.

12. Моммзен I История Рима. СПб., 1995.

13. РаиовичА. Б. Восточные провинции Римской Империи в I-Ш вв. М.; Л., 1949.

14. Ростовцев АЛ. II. Общество и хозяйство в Римской Империи. СПб., 2000-2001. Т. 1-2.

15. Тари В. Эллинистическая цивилизация. М., 1949.

16. Циркии Ю. Б. Древняя Испания. Л., 2000.

17. Штаерман E. АІ. Древний Рим: Проблемы экономического раз­вития. М., 1978.

18. Штаермаи E. АІ. От гражданина к подданному // Культура древ­него Рима. М„ 1985. Т. 1. С. 22-105.

19. Штаермаи Е. АЛ., Смирии В. АІ, Белова Н. Н., Колосовская Ю. К. Рабство в западных провинциях Римской империи в I-Ш вв. М„ 1977.

МЕТОДИЧЕСКИЕ УКАЗАНИЯ К ТЕМЕ

Тема римского гражданства и категорий населения продолжает анало­гичную тему из истории республики. Как и тогда, нам нелегко найти источник, позволяющий дать компактную информацию. Сведения по раз­личным сюжетам темы имеются едва ли не во всех произведениях антич­ных авторов, посвященных истории Империи. Из источников, вероятно, наиболее информативными являются «Деяния божественного Августа», сочинения Тацита, Плутарха и Светония, а также — «Писатели Истории Августов» и сочинения юристов, Гая, Ульпиана, Юлия Павла, Модестина и данные Дигест. Очень большое значение имеют документальные источ­ники, данные эпиграфики и папирусов, тексты сенатусконсультов. Извест­ное представление о круге источников по теме римского гражданства и положению основных категорий неполноправного населения может дать Хрестоматия по истории древнего Рима (под ред. С. Л. Утченко. М„ 1962).

Для изучения проблем гражданства важны исследования цензов (Ю. Белох, П. Брюнт, Н. А. Машкин. Я. Ю. Заборовский). Очень важными являются исследования по истории рабства и колоната (см. список лите­ратуры) и жизни провинций (исследования А. Б. Рановича, О. В. Кудряв­цева, С. И. Ковалева, Я. А. Ленцмана. E. М. Штаерман, А. Г. Бокщанина, Г. М. Лившица, E. С. Голубцовой. И. С. Свенцицкой, Ю. К. Колосовской, Н. Н. Беловой, П. Ф. Мурыгиной, Ю. Б. Циркина и др.).

Общей тенденцией эпохи Империи является то, что в это время происходит постепенный, но последовательный процесс расширения гражданских прав в Италии и провинциях, завершившийся к началу III в. и. э. фактически полным предоставлением гражданских прав всем жителям Империи. Даже в условиях определенной девальвации прав гражданина это привело к значительному политическому, социальному и правовому прогрессу общества. Известные перемены происходят и в рабовладении: при сохранении рабства как социального института и доста­точно жесткой системы рабовладения происходит известное расширение прав рабов и либертов, равно как и усиление их защиты государством, все больше видевшем в рабе не собственность хозяина, а «маленького чело­века» и подданного императора. Происходит сближение между свобод­ными и рабами, свободными и колонами, италиками и провинциалами.

Движение идет не только в сторону расширения прав бесправных слоев населения, но и в сторону снижения прав и статуса тех, кто эти права имел. Эти тенденции особенно усилились в ходе кризиса III в. и. э., после чего происходит переход от принципата к доминату, снова создав­шему бюрократическую элиту и бесправную массу подданных.