§ 1. Договор как средство правового регулирования предпринимательского отношения по эксплуатации опасных производственных объектов

Актуальность настоящего параграфа обусловлена тем, что договор является основой договорного регулирования предпринимательского отношения по эксплуатации опасных производственных объектов (далее - ОПО).

Представим последовательные решения поставленных научных задач.

Состояние современного договорного регулирования исследуемого отношения и его динамика базируются на основных положениях о договоре, разработанных средствами цивилистической науки в различные периоды общественного развития нашего государства. В контексте проводимого исследования автор выделяет следующие этапы договорного регулирования.

Первый этап охватывает период с начала 80-х годов 20-го столетия до момента придания юридической силы части первой ГК РФ¹. Этот этап характеризуется своеобразным пиком в исследовании роли договора как регулятора экономических отношений в период развитого социализма и зарождения современной рыночной экономики, основанных еще на положениях Гражданского кодекса РСФСР (утв. ВС РСФСР 11 июня 1964 г.)^[25][26].

Второй этап (с 01.01.1995 по 01.01.2009) характеризуется вступлением в силу первой и второй^[27] частей ГК РФ, а также появлением цивилистических диссертационных исследований, содержащих концептуальные положения о гражданско-правовом договоре и договорном регулировании (Ю.

Третий этап (с 01.01.2009 по настоящее время) характеризуется дифференциацией договорного регулирования в различных областях предпринимательской деятельности.

Рассмотрим содержание научных работ о договорном регулировании на каждом из вышеуказанных этапов и дадим оценку известным решениям в изучаемой области в целях аргументации новых научных положений провидимого диссертационного исследования.

Среди работ первого этапа развития договорного регулирования следует отметить докторские диссертации Ю. С. Цимермана и И. В. Федорова, а также кандидатские диссертации М. Ф. Казанцева, А. М. Карцхия, Т. Р. Ханнановой.

Ю. С. Цимерман, исследуя хозяйственно-правовые элементы деятельности промышленных министерств СССР, обращает внимание на появление нового средства правового регулирования - «хозяйственного договора». Это соглашение упорядочивает отношения межу «головным» и специализированным

министерством, в структуру которого входят «профильные предприятия»¹. Автор отмечает, что такой договор должен использоваться не столько для достижения определенных плановых заданий, сколько для определения условий их выполнения^[28][29]. Однако заключение договора между вышеуказанными субъектами, несмотря на его «хозяйственную» природу, все же придает регулируемым им отношениям публично-правовой характер, поскольку его стороны обладают правовым положением федерального органа исполнительной власти.

И. В. Федоров отмечал, что договор является не только «инструментом в правовом регулировании хозяйственных связей», но и служит одной из форм реализации сторонами («хозяйствующими субъектами», «договорными партнерами») своих производственных планов^[30]. При этом под хозяйственными связями автор понимает обладающие устойчивостью плановые, вещные отношения «товарно-денежного характера», направленные на совершенствование общественного производства между субъектами договорных отношений^[31].

«важным правовым средством» и отмечает его регулятивные свойства в процессе упорядочивания хозяйственных отношений в период перехода от административной к рыночной экономике, роль которого только возрастает¹. В то же время ученый признает договор элементом управления, руководством хозяйственной деятельности и, наряду с правовыми нормами и «административно-плановым актом» - средством реализации народно­хозяйственных планов^[35][36].

М. В. Казанцев отмечает возрастающую роль договорного регулирования связей между хозяйствующими субъектами, которое базируется на «технико­юридических нормах», закрепленных в различных стандартах, технических условиях и других подобных многочисленных документах^[37]. Следовательно, возникает потребность в согласованности названных документов, норм законодательства и условий договоров как основы соответствующего правового регулирования, при котором технико-юридические документы наполняют условия договоров «техническим содержанием»^[38]. Автор отмечает, что такое содержание отражает полученные человеком знания в области теоретических (механика, физика и др.) и прикладных наук (электротехника, машиноведение и др.)^[39]. Все это наполняет содержание договорного правоотношения «технологическими» аспектами в части реализации прав и исполнения обязанностей сторон соглашения.

Безусловно, положения работы М. Ф. Казанцева могут быть приемлемы и для настоящего диссертационного исследования. Например, правовой режим опасного производственного объекта также основывается на большом обилии

норм технологического характера, в подавляющем большинстве своем закрепленных в актах федеральных органов исполнительной власти¹.

Вместе с тем рассматриваемое исследование в большей степени приемлемо для договорных отношений по передаче имущества, в частности договора поставки, в то время как для договорных отношений по эксплуатации опасных производственных объектов характерен правовой режим создания вещей (производство опасных веществ и др.), выполнения работ (строительство опасных производств и др.) или оказания услуг (предотвращение аварий на объекте и др.).

А. М. Карцхия исследует договорные отношения в области проектирования капитального строительства, классифицируя при этом договоры на две группы: 1) договоры, направленные на получение соответствующего научно-технического результата; 2) договоры на оказание услуг по применению этих результатов^[40][41]. Важным для настоящего исследования является вывод ученого о комплексной природе предметов этих договоров, сочетающих в себе результаты интеллектуальной собственности (проектные решения) и выполнение подрядных работ на основе этих решений^[42]. Заметим, что некоторые из этих строительных работ, представляют собой не что иное, как деятельность, создающую повышенную опасность для окружающих и в современном понимании могут классифицироваться как процесс эксплуатации ОПО. В качестве сторон договора автор называет исполнителя («Союзглавкомплект») и заказчика, как правило, обладающего правовым положением «предприятия»^[43].

Важным является и вывод ученого о признании гражданско-правового договора «гибким и эффективным средством правового регулирования»

отношений в рассматриваемой области, имеющим преимущества перед различными «административно-управленческими средствами»¹.

В работе Т. Р. Ханнановой исследуются «внутрихозяйственные договорные отношения», возникающие в колхозах и совхозах как «оптимальная правовая форма» действующих на тот момент времени экономических отношений в этой сфере^[44][45]. Эти отношения регулируются «сельскохозяйственными договорами», характеризующимися «внутрихозяйственной природой», поскольку направлены на регулирование отношений «внутри колхоза, совхоза», то есть со структурными подразделениями этих субъектов^[46]. Следует отметить два аспекта, обозначенных Т. Р. Ханнановой, которые могут быть использованы в настоящем диссертационном исследовании. Первый из них связан с воздействием локального нормативного акта на договорные отношения^[47], второй - в определении особого субъектного состава договорного отношения, характеризующегося специфическими элементами («проживанием в сельской местности», участием в хозяйственной деятельности колхоза или совхоза)^[48]. В контексте настоящей диссертации локальные нормативные акты организации, эксплуатирующей ОПО, являются основой для установления пропускного и внутриобъектового режимов, обеспечение которых является предметом соответствующего договора. Второй аспект позволяет детализировать субъекты, эксплуатирующие ОПО и выделить их специфические свойства^[49].

Проведенный анализ позволяет сделать следующие выводы о динамике договорного регулирования на первом этапе его развития.

1. Договорные отношения выстраивались по социалистической модели хозяйствования. В этой связи М. И. Клеандров отмечает, что в то время в реальной жизни государства существовала своеобразная «цепочка приоритетов»:

«идеология - политика - право - экономика», что, безусловно, сказывалось на состоянии действующего на тот момент времени правового регулирования¹.

2. Совершенствование договорных отношений было направлено на решение приоритетных для того времени государственных задач. Однако в большинстве своем ставились они не государственными, а партийными органами (например, съездами КПСС).

3. Предметом договорного регулирования выступали не предпринимательские отношения в их современном толковании ст. 2 ГК РФ, а хозяйственные отношения, в большей степени направленные на упорядочивание правовой связи «между субъектами хозяйствования» в большей степени для реализации определенных планов и «в меньшей - извлечения прибыли»^[50][51]. Например, Б. И. Пугинский отмечает, что развитие моделей договорного регулирования было обусловлено «решениями XXVI съезда КПСС», которые требовали усилить роль хозяйственного договора в реализации производственных планов и заданий, а также увеличить роль экономических санкций за их

3

невыполнение^[52].

4. Структурными элементами «хозяйственно-договорных отношений» выступали традиционные для рассматриваемого периода времени: 1) субъекты права (колхозы, совхозы, «Стройбанк СССР», «Союзглавкомплект» и др.); 2) объекты: предприятия как имущественные комплексы, «хозяйственные услуги и работы»; 3) содержание, как правило, обязанностей субъектов по выполнению «производственно-хозяйственных планов».

5. Несмотря на существование договорных отношений, главенствующий приоритет в их правовом регулировании «был на стороне императивных норм»¹.

6. На рассматриваемом этапе развития еще не существовало многих достижений науки и техники и, как следствие этого, видов предпринимательства, квалифицируемого как процесс эксплуатации опасных производственных объектов в современном его понимании.

7. Проанализированные работы не носили концептуального характера, то есть не содержали гражданско-правовых концепций договорного регулирования, а лишь детализировали отдельные виды договорных отношений (подряда, поставки и др.).

Продолжим анализ состояния научных исследований о договорном регулировании на втором этапе его развития.

Разрабатывая систему гражданско-правовых договоров, Ю. В. Романец приходит к выводу о том, что критериями ее формирования могут выступать всякие общественные отношения, обладающие правовыми признаками, то есть признаками, влияющими на правовое регулирование^[53][54]. Автор отмечает, что эти признаки могут иметь экономическую или правовую природу, которая «предопределяет» особенности правового регулирования и проявляется в «субъектном составе», «правах и обязанностях сторон» и других аспектах^[55]. Следовательно, в контексте настоящего исследования правовой режим опасного производственного объекта, как экономико-правовой признак, предопределяет правовое положение субъектов, их права и обязанности в структуре соответствующего договорного правоотношения.

Одним из названных признаков является «направленность обязательства» на получение соответствующего экономико-юридического результата, который влияет на определение «существенных элементов договора», включая его

предмет, и на характер правового регулирования договорных отношений¹. Таким образом, направленность предпринимательской деятельности на извлечение прибыли от эксплуатации искомых объектов предопределяет не только существенные условия договоров, но и предмет договорного регулирования - предпринимательское отношение по эксплуатации ОПО.

А. Д. Корецкий отмечает, что действующие официальные определения гражданско-правового договора не отражают всей его правовой сущности. В связи с этим автор предлагает рассматривать под договором согласованные сторонами намерения о совершении определенных действий, оформленных в требуемой законом форме и преследующих собой появление, изменение или окончание гражданских отношений, санкционированных государством^[56][57].

Следует отметить подход автора в признании договора как документа, отражающего его содержание, форму и структуру, в том числе и совокупность всех его условий (существенных, обычных, случайных), «количественный и качественный состав» которых зависит от области правового регулирования^[58]. В контексте проводимого исследования этот подход имеет важное значение, поскольку договор как документ выступает не только средством индивидуального правового регулирования, но и средством реализации лицензионных требований и условий для реализации гражданских прав в изучаемой области.

Ученый полагает, что наиболее удачным подходом к юридической природе договора следует признать модель, согласно которой он одновременно выступает как юридический факт и как юридическое отношение, элементами которого являются права и обязанности сторон, объект, основание и цель договора^[59].

Автор признает договор разновидностью сделки как «акта поведения» сторон, субъективно направленного на возникновение, преобразование или окончание гражданских правоотношений^[60], а также отмечает, что основу в

структуре отрасли права составляют легализованные «позитивным законодательством» соответствующие модели договорных отношений, коррелирующие с договорными принципами, обычаями, правоприменительной практикой¹.

Сущность гражданско-правовой концепции договорного регулирования, автором которой является М. Ф. Казанцев, проявляется в том, что договор выступает не только как юридический факт возникновения и развития гражданских прав и обязанностей, но и как комплексное средство правового регулирования^[61][62]. В связи с этим автор констатирует наличие специфического вида правового регулирования - договорного регулирования и определяет его как «автономное, частное» регулирование, реализуемое гражданско-правовыми субъектами на основе заключаемых между собой гражданско-правовых ₃

договоров^[63].

В контексте проводимого исследования значимыми являются следующие выводы М. Ф. Казанцева: во-первых, о взаимодействии договорного регулирования с законодательным (нормативным), в отдельных случаях с административным (осуществляемым на основе ненормативных административных актов) и судебным регулированием^[64]; во-вторых, о предмете договорного регулирования, под которым понимаются отношения гражданско- правового характера, «подвластные» такому регулированию или не исключенные из системы названного регулирования в силу своей правовой природы^[65]; в-третьих, о функциональном воздействии договорного регулирования на различные общественные отношения^[66]; в-четвертых, о трансформации законодательных норм в договорные условия^[67]; в-пятых, о классификации условий договора^[68].

Проведенный анализ цивилистических концептуальных работ о договоре, оценка полученных авторами научных решений позволяют сделать выводы, выступающие основой для стратегии дальнейшего исследования.

Во-первых, договор проявляется через своеобразную правовую систему, составными частями которой являются различные цивилистические категории (сделка, обязательство и другие)^[69].

Во-вторых, договор выступает как средство правового регулирования определенных отношений представляет собой основу договорного регулирования. Характер этого регулирования, его особенности определяются юридической природой договора и в системе конкретных гражданских отношений выражаются в виде соответствующей модели.

В-третьих, договор как документ является не только элементом формы выражения соглашения сторон, но и одним из лицензионных требований для получения разрешения на эксплуатацию опасного производственного объекта, без которого осуществление специальной гражданской правоспособности лица в исследуемой области становится невозможным, а значит, невозможным является и процесс реализации гражданских прав.

В-четвертых, регулятивные свойства договора не ограничиваются упорядочиванием отношений его сторон, поскольку его воздействие осуществляется и на другие, не только гражданско-правовые, отношения (социальные, трудовые и др.). Иными словами, эффективность договорного регулирования определяется полнотой реализации его функций.

В-пятых, предметом договорного регулирования выступают соответствующие правоотношения. Следовательно, в процессе дальнейшего исследования необходимо дать понятие и выявить структуру предпринимательского отношения по эксплуатации опасных производственных объектов, что, собственно, и аргументируется автором по втором и третьем параграфах первой главы настоящей диссертации.

Наиболее многочисленными являются диссертационные исследования, выполненные в период третьего этапа рассматриваемого договорного регулирования. В связи с этим оценка полученных в них научных решений производится в различных разделах настоящего диссертационного исследования в зависимости от решения поставленных научных задач.

В контексте договорного регулирования цивилисты отмечают, что предметом гражданско-правового регулирования являются действия субъектов, которые могут быть упорядочены и квалифицированы с точки зрения права¹. Эти действия, по сути, представляющие собой приложение усилий субъектов^[70][71], направлены на гражданско-правовые объекты - имущество, результаты работ, оказание услуг и другие^[72]. Действуя на основе базовых цивилистических положений (своей волей, в своем интересе, на свое усмотрение и т.п.), участники гражданского оборота могут вступать в договорные отношения на основе «достигнутого баланса своих интересов»^[73], а их совместные действия могут представлять собой основу этого вида правового регулирования. В связи с этим Л. А. Чеговадзе отмечает, что договор представляет собой «правовую форму соглашения о действиях», имеющих различную гражданско-правовую природу (оборот имущества, работы или услуги и др.)^[74]. Таким образом, юридический характер действий, вместе с объектом, в отношении которых прилагаются усилия сторон, диктует правовые свойства договора, который, в свою очередь, выступает основой договорного регулирования^[75].

Наряду с положениями и выводами настоящего параграфа об этапах развития договорного регулирования, оценив изложенные аспекты и применив их

к области проводимого исследования, автор настоящей диссертации полагает, что договорное регулирование предпринимательского отношения по эксплуатации ОПО представляет собой санкционированную законодательством разновидность частноправового регулирования, осуществляемого на основе соглашения между организацией, эксплуатирующей ОПО, и другими участниками гражданского оборота, представляющего собой процесс упорядочивания правовых связей сторон посредством заключения между ними договоров, которые по своему предмету направлены на надлежащую эксплуатацию объекта как процесса осуществления гражданских прав.

Договорное регулирование, в частности, как и гражданско-правовое регулирование в целом, имеет свои определенные правила, стандарты, используемые в различных областях правового регулирования и именуемые как модели правового регулирования. Именно знание и умелое применение структурных элементов каждой такой модели позволяет участникам наиболее эффективно использовать процесс регулирования в достижении своих интересов, а по сути, надлежащим образом осуществлять свои гражданские права.

Например, Д. Е. Медведев подчеркивает, что модель гражданско-правовой регламентации отношений по строительству нефтегазодобывающих объектов представляет собой определенный эталон регулирования соответствующих правоотношений, имеющий системный, «сбалансированный» характер и направленный на достижение цели деятельности субъектов¹. Автор отмечает, что изучаемой им модели присущи определенные правовые элементы: объекты гражданских прав в различной их совокупности (например, «объекты бурения» и др.), «специальные субъекты», обусловленные указанными объектами «поведенческие акты», к которым относятся и соответствующие сфере исследования договоры, а также права и обязанности субъектов^[76][77].

Вместе с тем нетрудно заметить, что предлагаемая ученым модель во многом сходна с понятием и структурой правоотношения, то есть со связью субъектов, возникающей по поводу объектов прав, урегулированной нормами права. Однако изучаемая Д. Е. Медведевым модель носит общий гражданско- правовой характер, и, хотя она применяется в области правового регулирования опасных производственных объектов нефтегазового комплекса, не детализируется как модель договорного регулирования.

Е. Б. Козлова, рассматривая договорную модель инвестиционного договора, отмечает, что ее составным элементом являются «инвестиционные отношения» и предмет, под которым понимаются действия сторон по осуществлению инвестиций в изучаемой ученым сфере¹.

На основании оценки вышеуказанных научных решений автор настоящего исследования аргументирует новое научное положение о разработке договорной модели договорного предпринимательского отношения по эксплуатации ОПО^[78][79]. Ее квалифицирующими (составными) элементами являются: 1) субъекты, одним из которых является организация, эксплуатирующая опасный производственный объект; 2) договор как индивидуальное средство правового регулирования; 3) предмет - предпринимательское отношение по эксплуатации опасных производственных объектов; 4) корреляция договорного регулирования с иными видами правового регулирования в изучаемой сфере.

Заметим, что перечисленные квалифицирующие элементы договорного регулирования являются объектом дальнейшего исследования в рамках ₃

настоящей диссертации^[80].

Итак, согласно полученному авторскому результату, договор представляет собой одно из средств правового регулирования исследуемого в диссертации отношения¹ и выступает элементом модели договорного регулирования в изучаемой области. В связи с этим выявим его правовые свойства. Как подчеркивают цивилисты, регулятивные свойства договора проявляются в упорядочивании, «опосредовании предпринимательской деятельности»^[81][82], то есть в регулировании «взаимоотношений субъектов рыночной экономики»^[83]. Следовательно, регулятивные свойства договора во многом определяются не только его юридической природой, элементы которой в качестве правовых норм закреплены в ГК РФ, но и самой деятельностью, в рассматриваемом случае возникающей по поводу правового воздействия на объекты гражданских прав, имеющих правовой режим «опасный производственный объект» и отличающейся определенной самостоятельностью. В этой связи Б. И. Пугинский отмечает, что в отличие от реализации требований нормативных правовых актов, когда участники строго следуют определенной модели поведения, при использовании договора как средства регулятора соответствующего правоотношения его стороны должны учитывать «собственные интересы», проявляющиеся в формировании договорных условий, что в свою очередь подчеркивает «самодеятельный характер» их поведения^[84].

Установим внутреннюю модель договора как рассматриваемого правового средства. Важность этой авторской идеи заключается в том, что в контексте рассматриваемого регулирования в его основу могут быть положены гражданско-правовые договоры различной предметной природы: договоры по передаче и использованию имущества, договоры на выполнение работ или

возмездного оказания услуг. Безусловно, все они имеют в качестве своей стороны организацию, эксплуатирующую опасный производственный объект, однако правовая природа их действий (предмета договора) является различной. В этом плане рассматриваемая модель как своеобразный эталон позволит унифицировать процесс договорного регулирования и тем самым повысить его эффективность.

Развивая положения концепций гражданско-правового договорного регулирования (А. Д. Корецкий, М. Ф. Казанцев, Ю. В. Романец) применительно к цели и задачам проводимого исследования, рассмотрим договор как комплексную правовую категорию. Например, О. С. Иоффе отмечал, что в договоре воплощается соглашение, возникающее из него обязательство, элементы документа в котором зафиксированы все указанные понятия¹. Иными словами современная цивилистическая доктрина исходит из признания договора как юридического факта возникновения правоотношения, как самого правоотношения и как формы его выражения^[85][86].

Не вызывает сомнений, что все вышеуказанные категории (юридический факт, сделка, правоотношение и др.) являются составными элементами договора. Однако автор считает целесообразным систематизировать их таким образом, чтобы четко просматривался процесс их нормативного правового регулирования, по меньшей мере со стороны фундаментального акта гражданского законодательства - ГК РФ как основного источника гражданского права^[87]. В связи с этим используем двухуровневую классификацию искомой модели. На первом уровне классификации договор будет рассматриваться как синтез двух базовых категорий - «сделка» и «правоотношение». Структура второго уровня опирается на содержательные элементы первого уровня, имеющие воздействие на сущность договорного регулирования. Так, содержание «договора-сделки» будут

представлять термины «юридический факт», «соглашение» и «документ», а «договора-правоотношения» - категория «обязательство»¹. Важность такой модели обусловлена возможностью применения ко всем без исключения составным понятиям соответствующих статей, глав и разделов ГК РФ, что придает конкретику изучаемому правовому регулированию.

Рассмотрим структурные элементы внутренней модели договора.

Цивилисты отмечают, что договор занимает «ведущее место» среди сделок^[88][89], а его «сделочная природа» просматривалась во всех отечественных гражданских кодексах и во многом стала фундаментом для действующей структуры ГК РФ^[90]. Б. И. Пугинский отмечает важность разработки сделочных «теоретических моделей», определяющих конкретные инициативные действия субъектов по динамике гражданских прав и обязанностей в рамках действующего законодательства^[91]. По мнению Н. В. Кагальницковой признание договора «видом сделки» позволяет применять к нему положения гражданского законодательства^[92].

Квалифицирующим признаком договора как сделки является совершение организацией, эксплуатирующий ОПО действий, направленных на появление, изменение или окончание гражданских прав и обязанностей. В этом значении действия обладают свойствами юридического факта, свободы волеизъявления (соглашение), определенной формой, «действительностью», то есть их совершением с целью достижения соответствующих юридических последствий.

Таким образом, «сделочная модель» договора представляется как «юридический факт - соглашение - форма - действительность». Эта модель позволяет применить к договору нормы ГК РФ о названных составных элементах сделки (например, ст. 8, ст. 157-165, ст. 168, ст. 173 и др.).

Детализируем значение структурных элементов модели применительно к договору, регулирующему отношение по эксплуатации ОПО.

Юридический факт является своеобразной точкой отсчета в возникновении и динамике гражданских отношений, а также в их прекращении¹. В науке гражданского права юридические факты определяются как «реальные жизненные обстоятельства» и классифицируются на события и действия^[93][94], которые в свою очередь могут быть как правомерными, так и неправомерными. Поскольку процесс эксплуатации опасных производственных объектов является результатом волевого действия соответствующих субъектов, основанного на соблюдении требований законодательства, то юридическим фактом договорных отношений являются правомерные действия субъектов. Цивилисты отмечают, что названные действия представляют собой не что иное, как «правомерное поведение», характеризуемое в системе договорных отношений как «добросовестное поведение»^[95] или поведение, соответствующее правовым нормам^[96].

Договор как соглашение характеризуется необходимостью согласования волеизъявления его сторон (ч. 3 ст. 154 ГК РФ), которое трансформируется в «единый волевой акт»^[97]. При этом оно должно базироваться не только на принципе «свобода договора», но и на действующих правовых нормах, обычаях, судебной и правоприменительной практике «нравственности» договорных отношений в соответствующей сфере правового регулирования^[98].

Причина оформления соглашения сторон договора в качестве документа связана не только с определенными формами оформления сделки, но и с публично-правовыми средствами правового регулирования эксплуатации ОПО

как процесса осуществления гражданских прав. Этими средствами выступает нормативный правовой акт, выраженный в форме закона, и лицензирование. Так, согласно ст. 3, 5 Федерального закона от 27.07.2010 № 225-ФЗ¹, владелец опасного объекта обязан заключить и иметь соответствующий договор страхования. В противном случае отсутствие договора делает поведение владельца неправомерным со всеми вытекающими из этого последствиями. Одним из лицензионных требований и условий по эксплуатации отдельных опасных производств является наличие договора на обслуживание объекта в целях обеспечения его пожарной и промышленной безопасности, заключаемого со специализированными аварийными и спасательными службами (организациями)^[99][100]. Таким образом, отсутствие договора-документа может повлечь за собой и отсутствие специальной правоспособности организации, эксплуатирующей ОПО, что не позволит ей надлежащим образом осуществлять свои гражданские права.

Вышеизложенные аспекты, а также правовое положение названной организации свидетельствуют о том, что договор заключается в простой письменной форме, а иные ее виды (нотариальное удостоверение или государственная регистрация) зависят от воли сторон или правового режима соответствующего объекта эксплуатации как вида объекта гражданских прав (например, недвижимое имущество и др.). Ученые отмечают, что письменная форма может детализироваться соглашением сторон, а ее элементами являются ₃

«. подписи сторон, .оттиски печатей, штампы и т.д.»^[101].

Сделочная природа договора определяется его оспоримостью или ничтожностью в зависимости от цели и характера действий сторон, которые могут изначально не преследовать появление, изменение или окончание

соответствующих прав и обязанностей или преследовать их в противоречащей закону форме (ст. 166-181 ГК РФ), например, прикрыть другую сделку¹ . Так ИМНС России по г. Байконур обратилась в Арбитражный суд с иском к ООО «ОС» и ОАО «МНПЗ» о признании недействительным договора аренды, заключенного между ответчиками с целью эксплуатации арендованного оборудования для производства бензина. Поскольку ООО «ОС» в нарушение требований законодательства не имело лицензий на производство бензинов и хранение нефтепродуктов, а также не было зарегистрировано в качестве организации, эксплуатирующей ОПО, то оно не имело права участвовать в сделке, преследующей своей целью пользование вышеуказанным имуществом. Следовательно, в этом случае не возникли правовые последствия аренды, поскольку стороны договора не предприняли действий для их создания. В этом случае договор аренды был признан судом недействительным по ст. 168 ГК РФ^[102][103].

Сущность договора как правоотношения выражается в двух аспектах, рассматриваемых автором в широком и узком смысле слова. В широком смысле он понимается как гражданское отношение, характеризуемое своими субъектами, объектом и содержанием. Например, С. С. Алексеев отмечает, что договор в этом смысле определяет непосредственное «содержание прав и обязанностей участников правоотношений»^[104]. Заметим, что в контексте проводимого исследования «широкий» смысл договора раскрывается в специальных параграфах диссертации^[105] и в этом разделе работы не детализируется.

В узком смысле слова договор рассматривается как «обязательство», что является основанием для применения к искомому договорному регулированию общих и специальных правил ГК РФ об обязательствах.

Рассматривая договор в искомом значении, цивилисты отмечают его обязательственную сущность как регулятора «взаимных прав и обязанностей»¹, поскольку должник имеет «право требовать», а кредитор - «обязанность исполнять» это требование^[106][107]. М. А. Егорова характеризует обязательство как юридический факт, направленный на появление, изменение или прекращение «соответствующей гражданско-правовой связи», что в отдельных случаях приводит и к прекращению «правоспособности» должника или кредитора^[108].

Таким образом, на основании оценки вышеуказанных решений, договор как средство правового регулирования предпринимательского отношения по эксплуатации опасных производственных объектов представляет собой не противоречащее закону, обычаю, правоприменительной практике правомерное поведение организации, эксплуатирующей эти объекты, и ее контрагента, которое основано на свободном волеизъявлении сторон, оформленное в письменной форме, проявляется во взаимных правах и обязанностях в контексте их появления, осуществления, изменения или прекращения. Значение представленной модели договора заключается в способности ее воздействия на специальную гражданскую правоспособность организации, эксплуатирующей опасный производственный объект, поскольку отсутствие договора в установленных законом случаях не приводит к способности названного лица осуществлять свои права и исполнять обязанность в изучаемой сфере.

Исследователи предпринимательского права отмечают, что сочетание публичных и частных интересов в правовом регулировании рассматриваемых отношений настолько велико, что является основанием для формирования

специфической правовой модели балансирования принципа государственного регулирования предпринимательства с принципом свободы договора¹.

Таким образом, договорное регулирование в изучаемой сфере, будучи составным элементом правового регулирования, коррелирует с иными его видами: нормативно-правовым, лицензированием, государственным надзором и контролем, саморегулированием, в отдельных случаях с административным (ненормативным) и судебным правовым регулированием.

В контексте проводимого исследования под термином «корреляция» будет пониматься «взаимная связь, соотношение»^[109][110]. Авторская модель корреляции предполагает сравнение общих и частных случаев сходства и различий соотносимых видов регулирования, выявленных на основе анализа следующих критериев: 1) субъектов - участников регулирования; 2) объекта регулирования; 3) методов регулирования; 4) юридического оформления процесса регулирования; 5) прав и обязанностей субъектов; 6) санкций юридической ответственности; 7) иных критериев.

Общим сходством всех видов рассматриваемого регулирования является их направленность на упорядочивание предпринимательского отношения по эксплуатации ОПО.

Что касается частных сходств и различий^[111], то они будут определены автором по отношению к каждому виду регулирования.

Сходство договорного и нормативно-правового регулирования проявляется в том, что в процессе их осуществления проявляются нормы права, оформленные в письменной форме.

Среди различий необходимо выделить следующие аспекты. Первое различие заключается в субъектах формирования этих норм и уровнях регулирования. Так,

договорные нормы (условия) формируют стороны договора, руководствуясь законом и своим волеизъявлением. Как отмечает Е. П. Губин, законотворческий процесс является основным инструментом влияния государства на бизнес¹. Различными являются и уровни нормативно-правового регулирования, диапазон действия которых простирается от федерального до локального (уровень отдельной организации - локальные нормативные акты). Формой выражения этого регулирования являются законы и подзаконные акты (правительственные акты, акты министерств и ведомств и др.). Значительно более широким является и круг лиц, подпадающих под нормативно-правовое регулирование, а также объект регулирования - общественные отношения различной отраслевой принадлежности. Отличием является и форма оформления акта. Например, согласно ч. 3 ст. 15 Конституции РФ законы должны быть официально опубликованы, в противном случае они не имеют юридической силы. В свою очередь, договор оформляется в простой письменной форме. Отличительными являются и субъекты нормотворчества. Так, нормативные правовые акты принимаются специальными субъектами (Государственной думой РФ, Правительством РФ и другими органами власти). В то же время следует отметить сходство в субъектном составе лиц, принимающих локальные нормативные акты организации. В качестве таковых может выступать и сторона договора - организация, эксплуатирующая ОПО. Цивилисты причисляют локальные нормативные акты к источникам предпринимательского права и объясняют их правовую природу приспособленностью к определенному субъекту предпринимательства с учетом особенностей его «экономической деятельности»^[112][113]. Например, этим актом может являться «Положение о пропускном и внутриобъектовом режимах», обеспечение которых является предметом соответствующего договора. Различными являются и методы правового регулирования: для нормативно-правового регулирования применяется

императивный метод, а для договорного - диспозитивный. Нормативно-правовые акты содержат и более широкой, общий круг прав и обязанностей субъектов, в то время как названные категории для сторон договора носят индивидуальный и конкретизированный характер. Отличительными являются и санкции юридической ответственности, применяемые за нарушение правовых норм и договорных условий. В первом случае они носят публично-правовой характер (административные и уголовные виды взысканий), во втором - частноправовой характер (возмещение убытков, выплата неустойки и др.). Среди других различий следует отметить влияние на правовое регулирование принципа «справедливости», который по отношению к договорному регулированию применяется более полно и последовательно, чем к нормативно-правовым актам^[114].

Сходство лицензирования и договорного регулирования проявляется в том, что они являются элементами правоспособности организации, эксплуатирующей ОПО. Так, лицензирование придает этой правоспособности специальный характер, означающий, что право на занятие отдельными видами деятельности возможно только на основании специального разрешения - лицензии. В свою очередь, договор характеризует «сделкоспособность» организации как составной элемент ее правоспособности.

Различия проявляются в субъектах (при лицензировании ими являются уполномоченные органы государственной власти), объектах регулирования (при лицензировании таковым выступает только процесс осуществления отдельных видов деятельности). Разными являются и задачи регулирования. Например, договорное регулирование предназначено для упорядочивания предпринимательского отношения в различных его аспектах, в то время как лицензирование производится только в определенных целях. Среди них значатся: предотвращение вреда материальным и нематериальным гражданско-правовым объектам (например, здоровью и жизни человека, имуществу, окружающей среде и др.) и содержательным элементам правоотношения - правам и интересам

субъектов, а также в других целях, предусмотренных законом¹. Кроме того, процесс лицензирования носит императивный характер, а его игнорирование участниками договорного процесса, например, осуществление искомого вида предпринимательства без лицензии, влечет за собой применение санкций административной ответственности.

Государственный надзор и контроль в большей степени, чем какое-либо из сравниваемых средств отличается от договорного регулирования. Эти отличия обусловлены исключительно публичным и императивным характером правового регулирования, правовым положением субъектов контроля и надзора (уполномоченными государственными органами власти), структурой их прав и обязанностей, объектом контроля и надзора, перечень которых выходит за пределы объектов договора, а также применением к правонарушителям мер государственного принуждения. Как отмечают исследователи, именно возможность наложения санкций юридической ответственности (как правило, административной), а также пресечение административных или уголовных преступлений в области предпринимательства придает этому правовому средству публично-правовую значимость^[115][116]. Однако применение рассматриваемого правового средства в области предпринимательства должно осуществляться в

₃ соответствии с законом^[117] и не создавать препятствий в реализации гражданами и юридическими лицами своего права на занятие предпринимательской деятельностью^[118].

В отличие от государственного надзора и контроля, саморегулирование имеет больше сходств с договорным регулированием, чем различий. Как отмечает

Ю. В. Романец, предпринимательская природа договора предопределяет наименьшую степень влияния «государственного регулирования» и возрастающую роль «саморегулирования»¹.

Сходство соотносимых видов регулирования объясняется их правовой природой, которую можно выразить через понятие «саморегулирование». Под ним понимается - самостоятельная деятельность лиц, совершаемая по их инициативе в части разработки необходимых для ведения определенного вида деятельности правил, способов и приемов контроля их осуществления^[119][120]. Как отмечает М. А. Егорова, субъекты саморегулирования свободны в своей деятельности в установленных государством рамках и действуют в системе «диспозитивного правового режима»^[121]. Подобной правовой сущностью обладает и договор, который по своему содержанию представляет совокупность всех его условий, основанных на свободной инициативе сторон и обязательных для выполнения.

Еще одно сходство заключается в единстве отдельных функций. Например, Л. Б. Ситдикова выделяет нормотворческую функцию саморегулирования^[122], которая в должной мере присуща и договорному регулированию.

В качестве различий следует отметить, что саморегулирование в отличие от договора еще не получило должного применения в теории и практике эксплуатации ОПО. В значительной степени это связано с высокой степенью опасности рассматриваемых источников в отношении здоровья и жизни людей, имущества участников гражданского оборота, окружающей среды и, как следствие этого, необходимостью применения государственных средств регулирования (например, лицензирования, надзора и контроля). Вместе с тем в

настоящее время в изучаемой сфере наметилась тенденция трансформации государственного регулирования в сторону «делегированного саморегулирования»¹.

Судебное и административное правовое регулирование, в отличие от договорного регулирования, возникает лишь в определенных случаях. Как правило, к ним относятся случаи защиты субъективных гражданских прав посредством обращения в судебные органы, а также применение в отношении нарушителей санкций гражданско-правовой, административной или уголовной ответственности. Эти правовые средства отличаются своими субъектами, обладающими правомочиями государственных органов, объектами (например, применение мер государственного принуждения), источниками регулирования (судебными или административными актами), обязательными для применения всеми участниками судебного или административного процесса. Исследователи отмечают, что в идеале судебная власть должна быть дистанцирована от бизнеса, однако в России степень ее влияния остается еще высокой, поскольку большим является процент предпринимателей, не исполняющих свои обязательства^[123][124]. В то же время ученые предупреждают о недопустимости излишнего судебного регулирования, поскольку в этом случае основным «инструментом» выступают решения судебных органов, отличающиеся различными позициями по одному и

₃ тому же вопросу^[125].

Как отмечает Н. А. Баринов, эффективность удовлетворения потребностей участников гражданского оборота во многом зависит от «функционирования договоров»^[126]. Иными словами, эффективность договорного регулирования

предпринимательского отношения по эксплуатации опасных производственных объектов определяется полнотой реализации его функций.

В связи с этим необходимо дать определение понятия функций.

Наибольшее внимание искомому термину уделяют теоретики права, делая это по отношению к государству или к праву в целом. Например, под государственными функциями рассматриваются «основные направления» его деятельности в целях решения соответствующих задач¹ или то направление деятельности государства, без которого оно не может существовать^[127][128]. В свою очередь, функция права означает его влияние, воздействие на какую-либо область регулирования или отдельную «группу общественных отношений»^[129].

Цивилистические подходы к функциям детализируются по отношению к предмету правового регулирования отрасли и стоящим перед ней задачам. Так, Е. А. Суханов отмечает, что функции гражданского права направлены на решение отраслевых задач и классифицируются как регулятивная и охранительная^[130]. А. Я. Рыженков устанавливает взаимосвязь функций с регулированием определенных видов гражданских правоотношений и отмечает их направленность на решение «практических задач»^[131]. В то же время следует отметить и отсутствие единого цивилистического подхода как в определении функций, так и в их классификации^[132].

В связи с этим возрастает роль научных исследований, которые детализируют функции по отношению к конкретным сферам правового

воздействия. Например, В. Н. Соловьев под функциями понимает основные направления «правового воздействия на общественные отношения»¹.

Таким образом, классифицирующими элементами функций выступают термины «направление деятельности» и «правовое воздействие», в своем сочетании проявляющиеся как «правовое воздействие в определенном направлении»^[133][134].

На основании оценки вышеуказанных решений можно дать авторское определение понятия «функции договорного регулирования предпринимательского отношения по эксплуатации опасных производственных объектов». Под ними понимается «правовое воздействие на социально-экономические отношения в тех направлениях, которые обусловлены деятельностью организации по эксплуатации опасных производственных объектов как процесса осуществления гражданских прав на определенном этапе исторического развития».

Исследователи гражданско-правовых аспектов договорного регулирования выделяли различные его функции. Так, М. Ф. Казанцев обращал внимание на четыре функции: инициативную, селективную, регулятивную, юридико- фактическую^[135]. С. С. Демин выделял в договорном регулировании шесть функций: правотворческую, информационную, организационную, функции децентрализации, предупреждения конфликта и обеспечение соответствия закону условий договорного обязательства^[136].

Однако автор полагает, что такие классификации являются далеко не бесспорными по двум причинам.

Во-первых, это причины технико-юридического и квалификационного характера. Например, инициативная и юридико-фактическая функции (Казанцев М.Ф.) характеризуют договор как разновидность сделки.

Следовательно, объединив и дополнив их другими функциями подобной природы, можно констатировать наличие «сделочной функции». Подобные выводы можно сделать и в отношении правотворческой функции (С. С. Демин), в буквальном смысле означающей «творить право». Вместе с тем в общепринятом значении «право» как юридическая категория представляет собой определенную совокупность норм и правил поведения, главенствующим признаком которого является «выражение воли большинства». Однако в этом значении нельзя признать договор выразителем названной воли, напротив, он выражает только волю его сторон, а правотворческая функция присуща функциям государства. Представляется, что в этом случае правильнее заявлять не о «правотворческой», а «нормативной» функции договора, поскольку он не столько «творит право», сколько устанавливает и закрепляет обязательные для исполнения сторонами соответствующие правовые нормы.

Трудно признать в качестве договорной функцию «обеспечение соответствия закону условий договорного обязательства», поскольку такое соответствие является одной из императивных норм гражданского законодательства (ст. 422 ГК РФ), соответствующим образом воздействующей на общественные отношения.

Вторая причина заключается в том, что предложенные учеными договорные функции носят общетеоретический цивилистический характер, в то время как эффективное функционирование договорного регулирования базируется на правовой природе определенных видов деятельности, правовом статусе субъектов, их осуществляющих, на правовом режиме объектов, по поводу которых возникает эта деятельность, и на правовых свойствах конкретного договора. Например, Б. И. Пугинский обращает внимание на то, что функции следует рассматривать как действенный результат «правового средства» на определенную часть «социальной действительности», который зависит от сущности самого средства и способов его применения^[137]. При этом «конкретные

отношения», особенности их структуры и регулирования предопределяют «приоритет» соответствующей функции^[138].

Таким образом, оценив вышеуказанные научные положения, можно сделать вывод о том, что функции договорного регулирования предпринимательского отношения по эксплуатации ОПО в общем виде определяются разработанной в настоящем параграфе авторской моделью договорного регулирования. В частном виде исходной предпосылкой функций является: 1) юридическая природа договоров, заключаемых в этой сфере предпринимательства; 2) правовой статус сторон договора; 3) правовой режим опасного производственного объекта;

4) субъективные права и юридические обязанности сторон договора;

5) коррелированием изучаемого регулирования с другими видами регулирования правоотношений в исследуемой области.

Выявим функции исследуемого договорного регулирования и разработаем их классификацию.

Следует заметить, что в ряде случаев правовое воздействие искомого регулирования на различные общественные отношения имеет общие черты, которые позволяют объединить несколько сходных по своему воздействию функций в группы, название которых тождественно сущности их воздействия.

К первой группе, «регулятивные функции», относятся нормативная, корреляционная, интегрирующая и связующая функции. Все их объединяет направленность на упорядочивание соответствующих правоотношений, их связей.

Сущность нормативной функции проявляется в том, что договор формирует новые нормы, правила поведения сторон в соответствии со своим предметом. Эти нормы, оформленные как условия соглашения, хотя и обладают различной правовой природой (существенные, обычные, случайные и другие условия) являются обязательными для исполнения сторонами. Ввиду комплексной природы предпринимательской деятельности по эксплуатации опасных производственных объектов в целом и договора в частности, следует

отметить процесс корреляции (взаимодействия, соотношения) договора с иными средствами правового регулирования в изучаемой области (нормативным правовым актом, лицензированием, государственным надзором и контролем, саморегулированием). Без такого взаимодействия занятие этим видом предпринимательства как процесс осуществления гражданских прав становится невозможным.

Интеграционная функция (от «интегрировать» - объединять)¹ проявляется в объединении правоотношений различной правовой природы в единое целое, по сути, представляющее собой объект правового регулирования в широком его смысле. Так, предпринимательские отношения по эксплуатации опасных производственных объектов, возникающие из договора, в зависимости от его предмета, могут интегрировать в трудовые, административные, налоговые и иные отношения. Например, исполнение законодательной обязанности организации по предотвращению проникновения на объект посторонних лиц^[139][140] осуществляется на основании договора по обеспечению пропускного режима, который устанавливается организацией, эксплуатирующей этот объект, а исполняется юридическим лицом, обладающим правоспособностью по оказанию этого вида охранных услуг. В этом случае требования режима, интегрированные в условия договора, становятся обязательными как для лиц, работающих у исполнителя (охранников), так и для лиц, работающих в искомой организации. Нетрудно заметить, что трудовые обязанности являются неотъемлемой частью трудового правоотношения. Подобная интеграция относится к административным, налоговым, финансовым и иным отношениям.

Связующая функция заключается в воздействии договорных условий на ₃ создание крепкой «правовой связи между организацией, эксплуатирующей»^[141]ОПО, и другой стороной договора. По сути, такая связь представляет собой не что

иное, как предпринимательское отношение по эксплуатации ОПО, сущность и структура которого исследуются во втором и третьем параграфе настоящей главы диссертации.

Правовые свойства функций социально-экономической группы обусловлены содержанием экономики, под которой понимается область создания и распределения материальных и нематериальных объектов, без которых невозможна человеческая жизнедеятельность¹. В контексте проводимой классификации создание (производство) материальных благ выступает основой экономической функции. Поскольку распределение таких благ осуществляется «социумом» (обществом), то социальный аспект становится неизбежным составным элементом этой группы функций.

Экономическая функция предопределяется экономическим характером предпринимательского отношения по эксплуатации ОПО^[142][143] и обусловлена действиями сторон договора по созданию (производству) материальных и нематериальных благ, нужных для жизнедеятельности людей.

Суть социально-трудовой функции кроется в обеспечении работников организации, эксплуатирующей ОПО, работой на основании трудового договора (трудовой аспект функции). Вступая в трудовые отношения, эти лица получают соответствующие социальные гарантии (заработная плата, пособия по государственному страхованию, пенсии и др.), что в свою очередь, предопределяет социальный аспект функции. Следует отметить возрастающую значимость анализируемой функции, поскольку ее реализация содействует решению приоритетной государственной задачи по модернизации и образованию 25 млн рабочих мест в период до 2020 года^[144].

Основой группы охранительных функций является их направленность на сохранность и сбережение материальных и нематериальных благ как участников

договорного регулирования, так и иных лиц. Это обусловлено содержательным аспектом понятия «охрана», в буквальном смысле означающим «оберегать, относиться бережно, стеречь»¹, и в правовом аспекте представляющим собой систему специальных юридических и иных мер, принимаемых с вышеуказанной целью. Как отмечают исследователи охранительной функции государства, ее сущность проявляется в публично-властной деятельности государственного аппарата по пресечению общественных угроз^[145][146].

Заметим, что выделение защитной функции основано на различиях терминов «охрана» и «защита», соотношение которых неоднократно становилось предметом многочисленных научных исследований. Однако в контексте настоящего раздела диссертации укажем на два аспекта. Во-первых, «охрана» и ее производные (охранять, охранительная) является более широким понятием, чем защита, применяется в качестве предупреждения правонарушений, то есть носит предупредительный характер и, в отличие от термина «защита», не входит в структуру субъективного права^[147]. Например, В. В. Богдан утверждает, что защита является составной частью охраны и проявляется только в угрозах или непосредственных нарушениях «субъективных прав»^[148]. Во-вторых, в системе гражданско-правового регулирования термин «защита» («защищенность») представляется как результат определенных действий субъектов, а именно как «достигнутое состояние безопасности»^[149]. Таким образом, защитная функция проявляется как установленные договором действия его сторон, направленные на обеспечение состояния безопасности.

Превентивная функция основана на заблаговременных действиях организации, эксплуатирующей ОПО, направленных на достижение состояния

безопасности объекта от различного рода посягательств. Типичным примером реализации такой функции является договор хранения химически опасных веществ, в соответствии с которым исключается произвольный допуск к этим веществам, что предупреждает их потенциальное негативное воздействие на граждан, их имущество, окружающую среду.

Правовая природа охранной функции обусловлена воздействием на общественные отношения различного рода договоров, связанных с оказанием охранных услуг¹. Сущность рассматриваемой функции выражается в действиях исполнителя услуг (охранной организации), которые направлены на защиту охраняемых объектов от посягательств различного противоправного характера^[150][151].

Антитеррористическая функция проявляется в трех аспектах. Первый из них основан на положениях Концепции противодействия терроризму в Российской Федерации^[152], согласно которым «негосударственные организации» и граждане являются субъектами противодействия названной угрозе (ст. 7), что, безусловно, отражается на условиях различных договоров (договор на оказание охранных услуг, договор хранения, договор на обеспечение пропускного и внутриобъектового режимов и др.). Второй аспект основан на правовом режиме искомого объекта, наличие которого в отдельных случаях является основанием для принятия организацией соответствующих договорных мер. Так, согласно ст. 7 Федерального закона 21.07.2011 № 256-ФЗ «О безопасности объектов топливно­энергетического комплекса» (далее - Закон о безопасности ТЭК) в отношении опасных производственных объектов, имеющих правовой режим «объект топливно-энергетического комплекса», требования антитеррористической защиты являются обязательными для субъектов, эксплуатирующих эти объекты^[153]. Основными средствами обеспечения этой защиты выступают договоры охраны,

заключаемые с организациями ведомственной, частной или вневедомственной охраны. Подобные требования¹ предъявляются и к организациям, эксплуатирующим ОПО, которые подконтрольны Ростехнадзору, установившему требования антитеррористической защиты в отношении названных объектов^[154][155]. Одним из них является обеспечение пропускного и внутриобъектового режимов названных объектов, достигаемое на основании соответствующих договоров.

Правовая природа гарантирующей функции основана на выводах исследователей предпринимательского права, которые обращают внимание на договор как на «инструмент», применение которого позволяет не только регулировать, но и гарантировать осуществление предпринимательской деятельности^[156]. Дадим оценку этому научному положению в контексте исследования искомой функции. Категория «гарантия» и ее производные «гарантировать», «гарантированный» находят юридическое закрепление в актах гражданского законодательства (например, в ст. 722 ГК РФ). Но самое главное, это понятие используется и в основном законе государства - Конституции РФ^[157], согласно которому гарантия беспрепятственного передвижения объектов гражданских прав (товаров, финансов, работ и услуг) является основой конституционного строя России^[158] и в то же время классифицируется как базовое положение гражданского законодательства (ч. 5 ст. 1 ГК РФ). В контексте гражданско-правового и предпринимательского регулирования отношения, складывающиеся по поводу перечисленных объектов, являются ничем иным, как предпринимательскими отношениями, в подавляющем большинстве случаев возникающими из различных договоров (договора подряда, договора возмездного

оказания услуг и др.). Кроме того, исполнение обязательств по договорам на обеспечение пропускного и внутриобъектового режимов, на обслуживание объекта в целях предотвращения на нем аварий и иных чрезвычайных ситуаций, страхования гражданской ответственности владельца объекта и других подобных соглашений является своеобразной гарантией защиты жизни и здоровья граждан, их имущества, окружающей среды от негативного воздействия источника повышенной опасности.

«Сделочная» группа функций объединяет в своем составе те функции, которые характеризуют правовое воздействие договора как разновидности сделки.

Так, юридико-фактическая функция воспринимается в буквальном ее значении - как юридический факт появления, изменения или окончания соответствующих прав и обязанностей сторон договора.

Инициативная функция связана с тем, что договор представляет собой инициативу его сторон, оформленную в качестве их свободного волеизъявления, то есть основанную на соглашении сторон.

Документарная функция обусловлена необходимостью наличия договора как одного из письменных документов, необходимого для получения соответствующих лицензий на эксплуатацию опасных производств, для разрешения неурегулированных разногласий сторон, в случае если они обращаются за их разрешением в судебные органы, а также для других случаев.

Договор несет в себе квалификационную функцию поскольку позволяет квалифицировать юридически значимые для рассматриваемого правового регулирования гражданско-правовые категории. Так, Л. А. Чеговадзе отмечает, что действия сторон договора, направленные на появление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, позволяют квалифицировать эти действия как разновидность сделки^[159]. В связи с этим автор настоящей диссертации

полагает, что подобные действия позволяют классифицировать и обязательства, и юридический факт, и само правоотношение.

Наличие трансформационной функции объясняется тем, что договор опосредует и оформляет процесс преобразования субъективных прав организации в ее юридическую обязанность в установленных законом случаях¹.

Сущность функции разрешения споров заключается в том, что неурегулированные разногласия между сторонами договора разрешаются в случаях и порядке, установленных самим соглашением. Этот порядок позволяет сторонам не втягиваться в арбитражный или гражданский процесс, обладающий определенными процессуальными требованиями, исполнение которых является более сложным и длительным по времени, а результат спора зависит от воли судебных органов.

Е. П. Губин отмечает взаимосвязь федеральных концепций и целевых программ в планировании и осуществлении государственной политики в различных областях экономики, признавая их не только государственными документами, но и источниками предпринимательского права^[160][161]. Развивая эту идею, автор настоящей диссертации полагает, что и процесс осуществления различных видов предпринимательства оказывает влияние на реализацию отдельных государственных концепций^[162] и программ^[163]. Поскольку этот процесс осуществляется на основе договорного регулирования, то следует констатировать наличие и его программно-концептуальной функции.

Таким образом, проведенный анализ позволяет разработать многоуровневую классификацию функций договорного регулирования по следующим основаниям^[164]: 1) регулятивные функции (нормативная,

корреляционная, интегрирующая, связующая); 2) социально-экономические функции (экономическая, социально-трудовая); 3) сделочные функции (юридико- фактическая, инициативная, документарная); 4) охранительные функции (защитная, пресекательная, охранная, гарантийная, антитеррористическая); 5) квалификационная функция; 6) трансформационная функция; 7) функция разрешения споров; 8) программно-концептуальная функция.

Резюмируя сказанное в параграфе, можно сделать следующие выводы.

1. Выявлены и исследованы этапы развития договорного регулирования предпринимательских отношений в различные периоды их становления. Это позволило определить сущность договорного регулирования предпринимательского отношения по эксплуатации ОПО на современном этапе общественного развития.

2. Дано авторское определение понятия «договорное регулирование предпринимательского отношения по эксплуатации опасных производственных объектов». Это определение имеет научно-практическое значение, поскольку позволяет детализировать регулятивные свойства договора как совокупности гражданско-правовых категорий (юридический факт, сделка, обязательство, правоотношение и др.) в контексте реализации искомой организацией, своего права на занятие предпринимательской деятельностью.

3. Разработана модель договорного регулирования предпринимательского отношения по эксплуатации ОПО.

Эта модель обладает элементами научной новизны, поскольку: 1) отвечает потребностям современного гражданского оборота, так как упорядочивает устойчивые правовые связи между субъектами в изучаемой области; 2) в системе выполнения важной задачи государства по восстановлению социального и экономического развития России на базе свободного предпринимательства и частной собственности отражает динамику индивидуализации договорного регулирования в сфере предпринимательской деятельности по эксплуатации ОПО как процесса осуществления гражданских прав; 3) является коррелирующей по отношению к иным видам правового регулирования, чем способствует

повышению эффективности применения норм гражданского и предпринимательского права; 4) носит универсальный характер, поскольку может быть использована по отношению к различным видам гражданских прав, имеющих правовой режим «опасный производственный объект».

4. Исследованы свойства договора как правового средства и основы регулирования отношений в области предпринимательства по эксплуатации ОПО.

5. Аргументирован вывод о том, что договорное регулирование в изучаемой сфере коррелирует с иными видами правового регулирования, что позволяет повысить результативность искомого регулирования на основе базовых цивилистических ценностей: равенства сторон, их автономной воли и имущественной самостоятельности.

6. Обосновано, что эффективность договорного регулирования в исследуемой сфере определяется полнотой реализации его функций.

Разработана многоуровневая классификация функций (Приложение 1), которая обладает научной новизной, так как: 1) основана на различных аспектах правовой природы договора как средства правового регулирования искомого отношения; 2) базируется на составных элементах модели договорного регулирования в изучаемой сфере; 3) универсальна и практична, поскольку может быть использована в процессе договорного регулирования предпринимательских отношений, возникающих по поводу эксплуатации ОПО различной правовой природы; 4) динамична, оперативна и прагматична, так как направлена на решение современных социально-экономических задач; 5) эффективна, поскольку сочетает в себе публично- и частноправовые начала правового регулирования предпринимательской деятельности.