Когда цены сходят с ума
Инфляция местного французского значения, порожденная махинациями шотландского авантюриста Ло, не была настоящей лавиной.
Она лишь возвестила миру о бедах, которые могут обрушиваться на денежные системы государств, основанные на бумажных знаках. Имен-но XX век оказался веком расцвета инфляция, и даже гиперинфляция не представляется нам сегодня уникальным явлением. В пучину этой финансовой беды в разных странах стали одна за другой срываться лавины, погребая под собой некогда казавшиеся миру стабильными рубли, динары, тугрики, франки...Проиграв Первую мировую войну, Германия и распавшаяся Австро-Венгерская империя оказались в во-довороте гиперинфляции. Сначала ослабленная австрийская валюта — крона — начала падать в цене. С довоенного уровня — 4,9 кроны по отношению к доллару — она упала до фантастической отметки 1:70 ООО, пока в 1922 году правительство Австрии не взяло ситуацию под контроль. Инфляция в Австрии, впрочем, оказалась лишь прелюдией к кризисам, разразившимся в немец-кой и венгерской валютных системах.
Франция и Англия, одержавшие в вооруженной борьбе верх над Германией, оказали на побежденных жесткое давление, заставив немцев взять вину за развязывание войны на себя, и постарались выжать из побежденных как можно больше денег в виде репараций. По условиям Версальского договора, который был подписан всеми европейскими правительствами, Германия согласилась оплатить весь счет за войну, который был ей предъявлен. Союзники выставили Германии счет на 132 миллиарда золотых марок. Это вдвое превышало весь национальный доход Германии и равнялось по курсу тех лет 33 миллиардам долларов.
Чтобы покрыть расходы по репарациям, правительство побежденной страны стало печатать ничем не обеспеченные деньги, и сразу стоимость бумажной марки поползла вниз.
В течение трех месяцев после предъявления полного счета цены в Германии выросли, и к концу 1921 года они в тридцать пять раз превысили довоенный уровень.
К концу 1922 года этот уровень был превзойден уже в 1475 раз, а вскоре перевалил за один триллион.Менее чем за два года — с 1922 по 1923 год — цена немецкой почтовой марки выросла с 20 пфеннигов до 500 миллиардов марок. Кредиторы повысили процентные ставки до 35 процентов в день.
Если в конце войны цена доллара США равнялась примерно 4 немецким маркам, то уже к июлю 1922 года его цена повысилась до 493 марок. К новому, 1923, году немецкая марка упала до 17 792 за один доллар. На пике инфляции к середине ноября 1923 года немцу требовалось 4,2 триллиона (4 200 000 000 ООО) марок, чтобы купить один доллар. Американский цент стоил 40 милли- ардов (40 ООО ООО ООО) немецких марок. Любой товар, который можно было купить в конце войны за одну марку, к 1923 году стал стоить 726 миллиардов марок.
Правительство Веймарской республики гнало денежные станки с такой быстротой, что типографиям не хватало времени, чтобы напечатать каждую банкноту с обеих сторон. Задержки в доставке денежных знаков на места иногда означали, что банкноты могут обесце-ниться прежде, чем попадут в банк.
Рабочие получали зарплату ежедневно, но если что- то мешало им заглянуть в магазин в тот же день до закрытия, то на другое утро пачки бумажных купюр уже годились лишь для растопки печки.
Инфляция вышла из-под контроля правительства, банков, торговых фирм, не говоря уже о простых лю-дях, которые были ее самыми главными жертвами. Чтобы помочь немецким коммерческим фирмам остаться на плаву, правительство сделало займы на сумму 497 миллиардов марок.
Инфляция нанесла страшный урон Германии. Уровень рождаемости в стране резко упал, в то время как уровень смертности, особенно детской, так же резко вырос, достигнув 21 процента. Увеличилось число самоубийств среди взрослого населения. Английский писатель Герберт Уэллс назвал инфляцию в Германии тех лет средством «массовых экономических убийств». С особой силой это относилось к среднему классу и к тем, кто жил на фиксированный доход.
Инфляцию удалось остановить к 20 ноября 1923 года, когда марка достигла цифры 4,2 триллиона по отношению к доллару.
Тогда правительство зачеркнуло на банкнотах все нули и создало новую марку, которая получила название рентной. Новая марка опиралась на стоимость земли, и ее соотношение с долларом было возвращено к обменному курсу имперской марки перед
Первой мировой войной — 4,2 за один доллар или один триллион инфляционных марок к одной рентной марке.
В 1924 году, следуя рекомендациям международной комиссии, созданной с целью рассмотрения вопроса о военных репарациях Германии, Соединенные Штаты предоставили Германии заем на сумму 200 миллионов долларов, чтобы Германия смогла вернуться к золотому стандарту.
Экономическое крушение Германии и огромное фи-нансовое и психологическое бремя, которое легло на средний и рабочий класс, вероятно, в большей мере, чем какой-либо другой фактор, проложили дорогу тому политическому экстремизму, который и привел впоследствии к власти Адольфа Гитлера.
После распада Австро-Венгерской империи по окончании Первой мировой войны каждое вновь образованное на территории Европы государство создавало собственную валюту, и все они переживали те же проблемы, что и Германия. Валютные системы Австрии, Венгрии, Чехословакии, Польши, Болгарии и Греции рухнули одна за другой. Это крушение, за которым последовала депрессия во всем мире в 30-х годах, также укрепило экстремистские политические движения как на левом, так и на правом флангах, приводя к появлению в каждой стране диктаторских режимов.
Франция, Бельгия, Италия и Испания пережили па-дение стоимости своих денег примерно до одной пятой от их довоенной покупательной способности. Давление инфляции на английский фунт вызвало трехкратное повышение цен, которое Британия сумела обуздать, лишь вернувшись быстро к золотому стандарту в 1924—1925 годах. Вызванная этим депрессия вынудила Англию снова отойти от золотого стандарта, и она уже больше так к нему и не вернулась.