§ 2. Признание и исполнение иностранных судебных решений о взыскании алиментов по национальному законодательству

Споры по взысканию алиментов относятся к разряду гражданских дел. Вопросы признания и исполнения иностранных судебных решений регулируются гражданским процессуальным законодательством, в частности ГПК РФ¹¹⁹.

Под решениями иностранных судов понимаются решения по гражданским делам, за исключением дел по экономическим спорам и других дел, связанных с предпринимательской и иной экономической деятельностью, приговоры по делам в части возмещения ущерба, причинённого преступлением (п. 2 ст. 409 ГПК РФ).

По мнению доктора юридических наук Натальи Ивановны Марышевой, допуская признание и исполнение иностранных судебных решений, государство, с одной стороны, исходит из необходимости развития своих международных связей и обеспечения в этих целях иностранцам льготных правовых условий, а с другой - учитывает, что «чужой» суд может оказаться не столь беспристрастным по делам с участием иностранцев. Разрешая признание и исполнение иностранных судебных решений, государства в той или иной степени

120

учитывают обе тенденции .

Как отмечают учёные, сама интернационализация исполнения судебных решений обусловливается существующими в настоящее время тенденциями сближения правовых систем, общепризнанного обеспечения прав участников юридического процесса¹²¹.

В соответствии с п. 1 ст. 409 ГПК РФ решения иностранных судов, в том числе решения об утверждении мировых соглашений, признаются и исполняются в Российской Федерации, если это предусмотрено международным договором

РФ.

В строгом соответствии с этой статьёй, если между Российской Федерацией и иностранным государством отсутствует соглашение о взаимном исполнении судебных решений, судебное решение иностранного суда по делам об алиментных обязательствах (так же, как и другие решения) не будет исполнено в Российской Федерации. До сравнительно недавнего времени это положение считалось незыблемым.

Взаимность как условие признания и исполнения иностранных судебных решений. Гражданский процессуальный кодекс РФ не содержит требование взаимности в качестве условия признания и исполнения иностранных судебных

122

решений . В законодательстве ряда стран это условие названо, например, п. 5 абз. 1 § 328 ГПК Германии, напротив, в законодательстве других стран оно отсутствует, например, в Законе о международном частном праве Швейцарии.

Франция и Российская Федерация не связаны никаким международным

₁₂₃

договором в этой области. Однако, по мнению зарубежным юристов, есть основания считать, что и российская судебная практика начинает меняться, пока эта практика в основном касается экономических споров¹²⁴.

По нашему мнению, можно считать весьма убедительной мысль о том, что выдача экзекватуры на иностранное решение может производиться без заключения международного договора в целях реализации общепризнанных правовых принципов международной вежливости и международной взаимности на основании ст.

125

частью и в публичный порядок Российской Федерации¹²⁵.

Интересно следующее постановление арбитражного суда с точки зрения обоснования признания и исполнения иностранного решения в отсутствие международного договора ссылкой на практику ЕСПЧ.

В Постановлении от 2 марта 2006 г. № КГ-А40/698-06-П Федеральный арбитражный суд Московского округа указал, что иностранное судебное решение может быть признано и исполнено на территории Российской Федерации, если страна, чей суд вынес это решение, является членом Совета Европы и участником Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. Суд добавил, что в соответствии с Федеральным законом от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и дополнительных протоколов к ней» Российская Федерация даже в отсутствие специального соглашения признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека по вопросам толкования и применения Конвенции и дополнительных протоколов к ней¹²⁶.

Российская Федерация 24 июня 1994 г. заключила с рядом европейских стран, в том числе и с Соединенным Королевством Великобритании и Северной Ирландии, Соглашение о партнерстве и сотрудничестве, учреждающее партнерство между Российской Федерацией, с одной стороны, и Европейскими сообществами и их государствами-членами, с другой стороны.

В рамках обозначенного Соглашения каждая Сторона приняла на себя обязательство обеспечить свободный от дискриминации по сравнению с собственными лицами доступ физических и юридических лиц другой Стороны в компетентные суды и административные органы Сторон для защиты их индивидуальных прав и прав собственности, включая те из них, которые касаются интеллектуальной собственности (п.

Эта норма международного договора корреспондирует конституционному принципу правового государства, который возлагает на Российскую Федерацию обязанность признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина как высшую ценность, а также пункту 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и толкованию этого пункта, данному

₁₂₇

Европейским Судом по правам человека в своих решениях .

По мнению французских юристов, если подобная судебная практика смягчает отсутствие международного договора и если она будет подтверждаться и распространяться, выигрывают от нее в первую очередь потенциальные

128

участники судебных разбирательств .

Европейский Суд по правам человека в Страсбурге в ряде своих решений отметил, что запрет на исполнение иностранных судебных решений в отсутствие международного договора означал бы нарушение права на суд в смысле ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г.

В подобной ситуации следует считать, что суд вынес решение, но оно не исполняется по формальному признаку, а это серьезное нарушение права на

₁₂₉

суд . В частности, в Постановлении от 19 марта 1997 г. по делу «г. Хорснби против Греции» Европейский Суд по правам человека указал, что исполнение решения, вынесенного любым судом, должно рассматриваться, как неотъемлемая

130

часть «суда» .

Доктор юридических наук Татьяна Николаевна Нешатаева считает, что выдача экзекватуры на иностранное решение может производиться без заключения международного договора в целях реализации принципов международной вежливости и международной взаимности.

₁₃₁

решение вынесено . В данном высказывании п. 2 ст. 1189 ГК РФ толкуется изолированно от её первого пункта. Кроме того, в ст. 1189 ГК речь идёт о применении иностранного права, которое не ставится в зависимость от взаимности такого применения. Если же такая взаимность требуется, то она предполагается, если не доказано её отсутствие. В международном гражданском процессе речь идёт о взаимном исполнении иностранных судебных решений, которые исполняются лишь на началах взаимности, которая должна быть установлена в законодательном порядке либо общепризнанна прецедентной судебной практикой как обязательное условие признания иностранных решений. Иначе говоря, в этих двух случаях речь идёт о двух совершенно разных случаях применения взаимности, о двух различных правовых сферах - о частном коллизионном праве и о публичном гражданском процессуальном праве. Применение аналогии закона здесь неуместно.

Принцип международной вежливости, и как следствие - принцип международной взаимности можно считать общепризнанными принципами международного права, и являются в соответствии с положениями ст. 15 Конституции РФ составной частью российской правовой системы.

Тем не менее, основания признания и исполнения иностранных решений должны быть чётко и исчерпывающе предусмотрены в законодательстве.

Было бы логичнее решить в процессуальном законодательстве вопрос о взаимности по аналогии со ст. 1189 ГК РФ. Пункт 1 ст. 409 ГПК РФ можно было бы сформулировать следующим образом: «Решения иностранных судов, в том числе решения об утверждении мировых соглашений, признаются и исполняются в Российской Федерации независимо от того, признаются и исполняются ли в соответствующем иностранном государстве решения российских судов, за исключением случаев, когда признание и исполнение иностранных судебных решений на началах взаимности предусмотрены законом.

В случае, когда признание и исполнение иностранных судебных решений зависят от взаимности, предполагается, что она существует, если не доказано иное».

Таким образом, стороне, заинтересованной в непризнании и неисполнении решения, следует доказывать отсутствие взаимности, а не её наличие.

Равенству государств, как считает немецкий учёный-процессуалист Х. Шак, соответствует как применение иностранного права в международном частном праве, так и признание иностранных судебных решений по гражданским спорам в международном гражданском процессуальном праве независимо от взаимности. Там, где в отдельных случаях нет веры в беспристрастность юстиции

иностранного государства, всегда можно защититься с помощью оговорки о

₁₃₂

публичном порядке^[1].

Полагаем, учитывая практику Европейского Суда по правам человека, что взаимность в признании и исполнении иностранных судебных решений будет в недалёком будущем базироваться на международных принципах международной вежливости и взаимности в национальных законодательствах большинства стран.

Однако с учетом сложившейся законодательной и судебной практики зарубежных стран, в том числе международных конвенций по этим вопросам, предложенное нами изменение п. 1 ст. 409 ГПК РФ представляется преждевременным. Как переходный этап можно было бы принять следующее решение вопроса. В пункт 1 ст. 409 ГПК необходимо внести следующие изменения:

1) дополнить п. 1 словами: «Решения иностранных судов, в том числе решение об утверждении мировых соглашений признаются и исполняются в Российской Федерации на началах взаимности или если это предусмотрено международным договором Российской Федерации»;

2) дополнить п.1 вторым абзацем следующего содержания: «Предполагается, что взаимность существует, если не доказано иное».

В российской научной литературе высказывалась мысль о внесении изменений в гражданское процессуальное законодательство Российской Федерации, направленных на совершенствование реализации принципа взаимности при исполнении судебных решений иностранных судов. По мнению О.В. Марковой, «для упрощения процедуры взыскания алиментов необходимо на законодательном уровне рассмотреть вопрос о закреплении в гражданско-процессуальном законодательстве принципа взаимности, предусматривающего признание и исполнение иностранных судебных решений при отсутствии международного договора. При обеспечении взаимности Россия сможет взаимодействовать с иными правопорядками, что, в свою очередь,позволит в будущем ставить вопрос об отмене в отношениях с такими государствами выдачи экзекватуры и введении упрощенного порядка признания

₁₃₃

и исполнения судебных решений иностранных государств» .

Интересно в связи с этим остановиться на мнении зарубежных учёных, критикующих установление в национальном законодательстве требования взаимности как условия признания и исполнения иностранных судебных решений^[2]. Как считает Х. Шак, содержащееся в п. 5 абз. 1 § 328 ГПК Германии требование обеспечения взаимности совсем не считается с интересами сторон. По его мнению, только на первый взгляд эта идея, стремящаяся к установлению равенства между государствами за пределами международных договоров, кажется_; разумной. Анализируя немецкое законодательство, Х. Шак обращает внимание на то, что при этом страдают интересы сторон в процессе, в том числе интересы немецких истцов и ответчиков. Для сторон, которым международный гражданский процесс должен служить, наступает существенное ухудшение правовой защиты. Несправедливо ставить иностранных граждан (и часто выступающую вместе с ними германскую сторону) в процессуально невыгодное положение, поскольку они вряд ли могут оказать влияние на поведение иностранного государства. Процесс установления взаимности трудоёмкий и затратный. Подобные затраты часто ложатся тяжким бременем на лиц, суды и другие учреждения, обязанные оценивать признание иностранного судебного решения.

Несмотря на то, что в литературе уже давно пишут о необходимости отказаться в рамках международного гражданского процессуального права от требования обеспечения взаимности (Нагель, фон Бар), немецкий законодатель и в 1986 г. посчитал исключение требования взаимности ещё преждевременным. Судебная практика, тем не менее, подчёркивает, что при проверке взаимности не должен применяться формальный и мелочный масштаб. Достаточно, если вгосударстве по месту вынесения решения действуют «по сути, равноценные условия» признания иностранных судебных решений, существующим в признающем государстве^[3].

Таким образом, вывод, сделанный на основании чётко сформулированного положения в п. 1 ст. 409 ГПК РФ («решения иностранных судов признаются и исполняются в Российской Федерации, если это предусмотрено международным договором Российской Федерации»), подвергается сомнению и расширительному толкованию в российской научной литературе и судебной практике. Ставится под сомнение само положение о возможности принудительного исполнения иностранных решений только при наличии международного договора, как несоответствующее праву на защиту (ст. 6 Европейской конвенции), и в решениях Европейского Суда по правам человека. Что касается решений иностранных судов о взыскании алиментов, то российские суды пока практически всякий раз проверяют и ссылаются на наличие международного договора РФ^[4].

Основания признания и принудительного исполнения иностранных судебных решений. По справедливому мнению Л.А. Лунца, признание и исполнение иностранных судебных решений - одна из основных проблем международного гражданского процесса^[5].

Само по себе решение иностранного суда не имеет юридической силы на территории чужого государства. Оно получает юридическую силу лишь в том случае, если процессуальное законодательство этого государства допускает его признание и принудительное исполнение. Эта же проблема решается и с помощью международных соглашений.

Признание судебного решения иностранного суда означает, что оно служит подтверждением гражданских и иных прав и обязанностей в такой же степени, что и решение отечественного суда.

Принудительное исполнение иностранного судебного решения возможно лишь в силу соответствующего распоряжения компетентных властей того государства, где испрашивается такое исполнение.

Основания отказа в признании и исполнении иностранных судебных решений в законодательстве различных стран сформулированы по-разному. Однако, по

138

мнению Л.П. Ануфриевой, по существу их можно свести к двум группам .

Во-первых, это такие основания, которые имеют целью защиту частного интереса лица, участвующего в споре. К ним относятся следующие: спор разрешён некомпетентным судом, по делу между теми же лицами о том же предмете и по тому же основанию имеется вступившее в законную силу решение суда, сторона не была извещена о процессе, истёк срок давности для предъявления решения к исполнению и т.п.

Во-вторых, это те основания, с помощью которых обеспечивается защита публичных интересов государства и общества в целом (решение противоречит публичному правопорядку государства, в котором испрашивается исполнение, нарушает исключительную компетенцию судебных учреждений этого государства и т.п.).

Основания отказа в принудительном исполнении иностранных судебных решений исчерпывающим образом предусмотрены в ст. 412 ГПК РФ. Отказ в признании судебных решений, не требующих принудительного исполнения, возможен по основаниям, предусмотренным в п. 1-5 ст. 412 ГПК РФ, то есть, по сути, это те же условия, кроме условия истечения срока для предъявления решения к исполнению.

Оговорка о публичном порядке. В национальном законодательстве практически всех стран и в международных договорах предусмотрено такое основание отказа в признании и принудительном исполнении иностранных решений, как противоречие такого признания и исполнения публичному порядку государства, на территории которого запрашивается признание и исполнение. Формулировка такого основания отказа различна.

В российском праве она выходит за рамки публичного порядка: в признании и исполнении иностранного судебного решения может быть отказано, если такое признание и исполнение могут нанести ущерб суверенитету РФ или угрожают безопасности РФ, либо противоречат публичному порядку РФ.

Несколько иначе и менее удачно применительно к оказанию правовой помощи оговорка сформулирована в ст. 19 Минской конвенции: «В просьбе об оказании правовой помощи может быть отказано полностью или частично, если оказание такой помощи может нанести ущерб суверенитету или безопасности, либо противоречит законодательству запрашиваемой договаривающейся стороны». Следует учесть, что в силу ст. 6 Конвенции объём правовой помощи включает: составление и пересылку документов, проведение осмотров, обысков, изъятие, передачу вещественных доказательств, проведение экспертизы, допрос сторон, третьих лиц, розыск лиц ... признание и приведение в исполнение судебных решений по гражданским делами так далее. Такая общая формулировка вполне достаточна.

Вместе с тем нельзя признать удачной замену публичного порядка противоречием законодательству, поскольку различия в законодательстве (даже противоречивые) естественны, и не могут игнорироваться в международном общении.

В статье 27 Луганской конвенции о юрисдикции и приведении в исполнение судебных решений по гражданским и коммерческим делам от 16 сентября 1988

139 г

г. это основание отказа в признании иностранного судебного решения сформулировано следующим образом: «если такое признание противоречит основным принципам правопорядка в государстве, в котором испрашивается признание».

Вряд ли можно согласиться с комментарием, который дают А.А. Павлушина и В.А. Пономаренков к п. 2b ст. V Нью-Йоркской конвенции о признании и приведении в исполнение иностранного арбитражного решения. Понятие «публичный порядок», по их мнению, необходимо понимать исключительно в контексте ограничения применения иностранного права при рассмотрении ходатайства о признании и принудительном исполнении иностранного арбитражного решения в российском суде. «Речь идёт именно об ограничении применения иностранного права в России, на котором основано иностранное арбитражное решение»^[6].

Здесь, на наш взгляд, отождествляются два близких и вместе с тем совершенно различных института, которые, хотя и содержат одинаковые термины (публичный порядок), но принадлежат к разным отраслям права и имеют различное функциональное назначение. Оговорка о публичном порядке, предусмотренная ст. 1193 ГК РФ, является институтом международного частного права. Она имеет своей целью ограничить применение иностранного права, применимого в силу коллизионных норм международного частного права. Оговорка, предусмотренная в подп. 5 п.1 ст. 412 ГПК РФ, относится к институту международного гражданского процесса (гражданского процессуального права). Она имеет своей целью не допустить признание и исполнение иностранных судебных решений.

Как справедливо отмечает Х. Шак, нарушения публичного порядка (по терминологии германского законодательства - существенных принципов права) возможны в процессуальном, материальном и коллизионном праве.

В качестве примера нарушения принципов процессуального права приводится решение Верховного Суда Германии (BGHZ 48, 327)^[7]. Истица, проживающая в Лондоне, ходатайствует об исполнении решения об уплате алиментов со своего бывшего супруга, вынесенное Лондонским High Court. Ответчик ссылается на нарушение права быть заслушанным перед судом, поскольку High Court отстранил его от участия в процессе в связи с неуважением к суду. Английское право предусматривает такую санкцию в случае неисполнения ответчиком предварительного постановления суда об уплате алиментов до вынесения окончательного решения. Верховный Суд Германии в конечном итоге не признал нарушения германского публичного порядка, хотя право быть заслушанным в суде гарантировано ст. 103 Основного Закона Германии.

Ответчик собственными виновными действиями лишил себя возможности выступить перед судом. Право быть заслушанным в суде защищается не просто как таковое, а лишь с целью обеспечения справедливого судебного разбирательства.

Тем не менее центр тяжести проверки публичного порядка расположен в материальном праве. Не следует смешивать проверку нарушения иностранным судебным решением публичного порядка с запрещённой проверкой по существу («revisionaufond»). Решение иностранного суда не проверяется полностью в фактическом и правовом отношении. Как возможные ошибки в вынесении решения, так и различия между правом государства, вынесшего судебное решение, и правом государства, признающего его, не являются основанием к отказу в признании и исполнении. Лишь основополагающие различия могут дать

₁₄₂

повод для обращения к публичному порядку .

Пересмотр иностранного судебного решения по существу(