§ 2. Особенности предмета проверки суда надзорной инстанции.

Судебная практика судов надзорной инстанции, в частности, Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, неоднократно упоминает словосочетания «компетенция суда надзорной инстанции», «полномочия суда надзорной инстанции».

Придание правоприменительной практикой ключевого значения за

компетенцией суда надзорной инстанции свидетельствуют о ее важном значении в деятельности суда надзорной инстанции, наряду с другими

факторами определяющем его экстраординарный характер. Этот факт

163 См., напр.: Определения коллегии судей ВАС РФ № ВАС-13463/12 от 26.10.2012 г.; № ВАС-13430/12 от

26.10.2012 г.; № ВАС-13415/12 от 18.10.2012 г.; № ВАС-17635/12 от 29.12.2012 г.; № ВАС-17073/12 от

28.12.2012 г.; № ВАС-17515/12 от 29.12.2012 г.; № ВАС-17074/12 от 28.12.2012 г. // Официальный сайт

Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации // URL: http://ras.arbitr.ru/

заставляет обратить внимание на сущность компетенции, полномочий суда надзорной инстанции.

Компетенция представляет собой совокупность предметов ведения, прав и обязанностей государственного органа, должностного лица, общественной организации, определяемая нормативными актами164. Другой источник определяет компетенцию как совокупность полномочий, которыми обладают или должны обладать определенные органы или лица согласно законам, нормативным документам, уставам, положениям165. Еще один источник рассматривает компетенцию как совокупность юридически установленных полномочий, прав и обязанностей конкретного государственного органа (органа местного самоуправления) или должностного лица, определяющих его место в системе органов государственной власти (органов местного самоуправления)166.

Все три определения употребляют понятие «полномочия» как составную часть понятия «компетенция», то есть, полномочия органа власти, в том числе и суда соответствующей инстанции, являются неотъемлемой частью компетенции. В то же время, в процессуальном значении полномочия проверочного суда имеют двойственное значение.

Исходя из буквального законодательного закрепления под полномочиями, прежде всего, понимается набор юридических возможностей проверочного суда по решению судьбы оспариваемого судебного акта в виде его изменения или отмены, направления дела на новое рассмотрения или

оставления оспариваемого судебного акта в силе. Иными словами, это

164 См.: Популярный юридический энциклопедический словарь. «Большая российская энциклопедия». М.,

2001. С. 325.

165 См.: Райзберг Б. А., Лозовский Л. Ш., Стародубцева Е. Б. Современный экономический словарь. М., 2006

// Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».

166 См.: Юридический словарь. Автор-сост. А. Ф. Никитин. М., 2005. С. 224.

167 См.: Популярный юридический энциклопедический словарь. «Большая российская энциклопедия». М.,

2001. С. 325.

понимание полномочий суда в динамике, которые реализуются в завершающей стадии проверки судебных актов во всех инстанциях. Следовательно, их сложно признать в качестве экстраординарного свойства, присущего исключительно надзорной проверочной инстанции.

Значение полномочий, употребляемое коллегиальным составом судей ВАС РФ, по нашему мнению, как раз и отражает специфику производства в суде надзорной инстанции. В данном значении полномочия понимаются как сфера, направление исследовательской деятельности, установленные процессуальным законом по конкретным критериям, то есть, предмет проверки. Исходя из правоприменительной практики, такими критериями, прежде всего, являются юридические свойства оспариваемого судебного акта, - законность и обоснованность.

А. С. Кожемяко данные свойства судебного акта называет его правовым модусом, предметом обжалования, обозначающим качественные характеристики акта168.

В. Д. Потапов придерживается схожей позиции, отмечая, что предмет проверки в рамках того или иного контрольно-проверочного производства формирует ведущие начала, определяющие, в итоге, сущность и назначение каждой из установленных форм проверки169.

Действительно, предмет проверки отражает специфику

соответствующего проверочного судопроизводства. Поскольку предмет проверки суда надзорной инстанции, установленный законом, определяет сферу его судебного исследования, то, очевидно, процессуальный закон тем самым преследует определенный результат, к которому нужно стремиться, осуществить и который должен быть достигнут на данной стадии процесса170. Это не что иное, как цель производства в суде надзорной

инстанции, имеющая тесную взаимосвязь и определяемая основаниями

168 См.: Кожемяко А. С. Кассационное производство в арбитражном суде: теория и практика. М., 2004 // Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».

169 См.: Потапов В. Д. Апелляция, кассация и надзорное производство в уголовном процессе: общие контексты законодательных новелл от 29 декабря 2010 г. // Налоги. 2011. № 6. С. 22 - 27.

170 См.: Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1973. С. 859.

пересмотра судебных актов. В суде надзорной инстанции, в отличие от других проверочных инстанций, предметом проверки является относительно конкретный перечень обстоятельств (ст. 391.9 ГПК РФ, ст. 304 АПК РФ прежней редакции, ст. 308.8 АПК РФ в редакции 2014 года171). В настоящее время основания пересмотра судебных актов в порядке надзора в гражданском и арбитражном процессе практически идентичны: нарушение оспариваемым судебным актом прав и интересов неопределенного круга лиц или иных публичных интересов, единообразия в толковании и применении судами норм права, а также конституционных и международных прав и свобод.

Абстрактное содержание оснований пересмотра судебных актов, скорее всего, объясняется желанием законодателя сделать акцент на исключительном, экстраординарном характере предмета проверки суда надзорной инстанции, включающем не любые юридические или фактические обстоятельства, свидетельствующие о допущенных судами нарушениях, а лишь наиболее значимые с правовой и социальной точек зрения. Предполагалось, что это должно соответствовать европейско-правовому принципу правовой определенности и недопущению превращения надзорной судебной инстанции в ординарную проверочную инстанцию.

Европейский Суд по правам человека положительно оценил такую модель оснований пересмотра судебных актов в порядке надзора в арбитражном процессе, которая действует в неизменном виде с 2005 года172. Можно предположить, что аналогичную оценку получил бы этот элемент надзорного производства в гражданском процессе. В то же время, мнения

российских исследователей по данному вопросу не столь однозначны.

171 См.: Проект Федерального закона «О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации» № 466670-6 // Автоматизированная система обеспечения законодательной деятельности // URL: http://asozd2.duma.gov.ru/main.nsf/(Spravka)?OpenAgent&RN=466670-6&02 (дата обращения: 06 марта 2014 года).

172 См.: Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобе № 42600/05 от 25.06.2009 г. «Линк

Ойл Спб против Российской Федерации»; Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобе

№ 6025/09 от 25.06.2009 г. «Ковалева и другие против Российской Федерации».

Л. А. Терехова оценивает такой подход законодателя как правильный, поскольку он в достаточной степени защищает вступившее в силу решение от пересмотра по произвольным мотивам. Однако тут же автор отметила, что перечисленных в законе ситуаций явно недостаточно из-за многообразия жизненных явлений и судебной практики173.

Т. К. Андреева объясняет установление в АПК РФ оснований

пересмотра судебных актов в порядке надзора мерой, позволяющей выделить суд надзорной инстанции из всех других арбитражных судов, а также, оставаясь судебным органом, сосредоточиться на вопросах выработки судебной политики при осуществлении правосудия, развития права, не сводя свои усилия к проблемам конкретного дела174.

В. В. Ефимова полагает, что предмет надзорной проверки, напротив,

ограничивает возможности пересмотра ошибочного судебного акта и умаляет право на судебную защиту из-за исчерпывающего перечня указанный в ней процессуальных оснований175.

М. Ш. Пацация оценивает сформулированные в АПК РФ основания для надзорного пересмотра судебных актов как неопределенные и создающие условия для произвольной отмены вступивших в силу судебных актов176.

На нечеткость и неопределенность процессуальных оснований пересмотра судебных актов в порядке надзора указывают В. М. Шерстюк и Р. М. Масаладжиу, полагая, что нечеткость законодательных формулировок приводит к возрастанию роли усмотренческого начала в деятельности судебно-надзорного органа, что не укрепляет гарантии защиты прав

организаций и граждан177.

173 См.: Терехова Л. А. Надзорное производство в гражданском процессе: проблемы развития и совершенствования. М., 2009 // Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».

174 См.: Постатейный комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации. По ред. П. В. Крашенинникова. (автор комментария – к.ю.н. Т. К. Андреева). М., 2009 // Доступ из справочно- правовой системы «Консультант Плюс».

175 Ефимова В. В. Надзор как стадия арбитражного процесса // Доступ из справочно-правовой системы

«Консультант Плюс».

176 См.: Пацация М. Ш. Эффективность процессуальной деятельности проверочных инстанций арбитражного суда: Дис. … докт. юрид. наук. М., 2010. С. 319.

177 См.: Шерстюк В. М. Арбитражный процесс (в вопросах и ответах).

В. М. Шерстюк рассматривает основания пересмотра судебных актов арбитражных судов в порядке надзора как не соответствующие задачам судопроизводства и направленные на решение внутренних проблем судебной системы178.

Р. М. Масаладжиу вообще полагает, что основания для отмены или

изменения любого судебного акта должны быть согласованы с требованиями, предъявляемыми к нему законом, и предусматривать возможность пересмотра не только незаконных, но и необоснованных судебных актов179.

С одной стороны, не стоит отрицать необходимость разделения компетенции проверочных инстанций. Иная ситуация может привести к дублированию сферы исследования судебных звеньев и неэффективной инстанционной системе в целом. Стоит поприветствовать практически полную унификацию соответствующих норм ГПК РФ и АПК РФ, регулирующих предмет проверки высших судебных инстанций.

В то же время, следует согласиться с В.В. Ефимовой, Р. М. Масаладжиу, М. Ш. Пацацией и В. М. Шерстюком в том, что основания надзорного пересмотра судебных актов являются нечеткими, неопределенными и, в конечном счете, не соответствующими конечным целям судопроизводства. Кажущаяся внешняя лаконичность формулировок каждого из оснований содержит ряд проблем содержательного и процессуального характера.

Одним из оснований пересмотра судебных актов в порядке надзора является нарушение прав и законных интересов неопределенного круга лиц или иных публичных интересов (п. 2 ст. 391.9 ГПК РФ, п. 3 ч. 1 ст. 304 АПК РФ). То есть, права и интересы неопределенного круга лиц процессуальным

законом рассматриваются в качестве составной части публичных интересов.

Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс»; Масаладжиу Р. М. Проблемы обеспечения доступности правосудия на стадии надзорного производства в гражданском и арбитражном процессах: дис.

… канд. юрид. наук. М., 2009. С. 141-143.

178 См.: Шерстюк В. М. Новые положения третьего Арбитражного процессуального кодекса Российской

Федерации. М., 2003. С. 184.

179 См.: Масаладжиу Р. М. Указ. соч. С. 142.

Основной содержательной проблемой применения данного основания является неопределенность того, что понимать под публичными интересами.

В доктрине содержание публичных интересов понимается по-разному. В одних работах публичный интерес в контексте ст. 304 АПК РФ понимается как общественный интерес, составными элементами которого выступают интересы неопределенного круга лиц и интересы государства180.

Ю. А. Тихомиров определяет публичный интерес как признанный

государством и обеспеченный правом интерес социальной общности, удовлетворение которого служит гарантией ее существования и развития181.

О. Ю. Бакаева и Н. А. Погодина рассматривают публичные интересы как вырабатываемые государством и выступающие фундаментом для создания и функционирования государственных и общественных институтов182.

Иными словами, существующее понимание публичных интересов

строится на их тесной взаимосвязи с интересами государства и больших социальных групп. То есть, за основу взят количественный критерий, определяемый вовлечением в определенную сферу отношений большого количества лиц, а также критерий принадлежности к институтам и интересам государства.

Подтверждением этим выводам служат отличительные признаки публичных интересов: принадлежность обществу, общесоциальный характер, относимость к неопределенному количеству людей и их реализация как условие реализации частных интересов183.

Последний признак стал своеобразной предпосылкой для оправдания

закрепления публичных интересов в качестве одного из предметов проверки

180 См.: Будак Е. В. Принципиальное значение дела и нарушение публичного интереса - основания к отмене решения суда в порядке ревизии по ГПК Германии и в порядке надзора по АПК РФ // Арбитражный и гражданский процесс. 2005. № 11. С. 37.

181 См.: Тихомиров Ю. А. Публичное право. М., 1995. С. 55.

182 Бакаева О.Ю., Погодина Н.А. О соотношении частных и публичных интересов //Доступ из справ.-

правовой системы «Консультант Плюс».

183 См.: Шарнина Л. А. Частные и публичные интересы в конституционном и муниципальном праве // Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».

суда надзорной инстанции. В частности, Т. К. Андреева обосновывает наличие данного основания принадлежностью процессуального законодательства к отрасли публичного права и, следовательно, необходимостью обеспечения баланса публичных и частных интересов184.

Необходимость баланса публичных интересов (общих) и частных

интересов (интересов каждого) требуется в сфере отношений по защите собственности, которая сама по себе представляет ограниченный материальный ресурс185. То есть, сфера реализации данного европейско- правового принципа вполне конкретна и должна находить применение со стороны всех национальных судов, а не только судебного органа одной инстанции. Будет разумным заботиться о соотношении прав всех и права каждого на всех стадиях процесса.

Что касается составных частей публичного интереса – интересов государственного, общественного и непосредственно закрепленного в процессуальном законе интереса неопределенного круга лиц, то здесь можно сказать следующее.

Перечисленные разновидности интереса – разнопорядковые понятия, то есть, по своему содержанию, например, интерес неопределенного круга лиц может быть как государственным, так и общественным. Проблема усложняется отсутствием легального закрепления каждой из составных частей публичного интереса. Да и уровень доктрины, как видим, также не содержит единого подхода к пониманию публичных интересов. Иными словами, отсутствуют четкие параметры, по которым можно вычленить публичные интересы из всего массива спорных правоотношений в рамках

конкретных дел.

184 См.: Постатейный комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации. По ред. П. В. Крашенинникова. (автор комментария – к.ю.н. Т. К. Андреева). М., 2009 // Доступ из справ.- правовой системы «Консультант Плюс».

185 См.: Нешатаева Т. Н. Уроки судебной практики о правах человека: европейский и российский опыт. М.,

2007. 320 с. // Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».

Отсутствие четкого содержательного понимания публичных интересов прослеживается и в судебной практике Верховного суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации.

Например, Президиум ВАС РФ в одном из своих Постановлений отменил решение Арбитражного суда Хабаровского края и постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа по результатам рассмотрения дела по заявлению налогового органа. Заявитель (общество) обратился в арбитражный суд с заявлением об обжаловании действия налогового органа в части отказа в возмещении процентов по налогу на добавленную стоимость. Данные требования были удовлетворены, решение оставлено без изменения кассационной инстанцией. По мнению же ВАС РФ, суды необоснованно исходили из того, что заявление общества от 06.09.2004 г. являлось основанием возврата указанных сумм, но из материалов дела и оспариваемых судебных актов следует, что соответствующее заявление было подано обществом в налоговый орган 14.07.2005 г. Это, по мнению ВАС РФ, свидетельствует о нарушении оспариваемыми судебными актами публичных интересов186.

Вероятно, Высший Арбитражный Суд Российской Федерации отнес

названные обстоятельства дела как нарушающие публичные интересы по причине наличия спора из налоговых правоотношений, обязательным субъектом которых выступает государство. То есть, за основу взят формальный критерий. Однако с таким подходом все нарушения в рамках налоговых правоотношений можно рассматривать как противоречащие публичным интересам.

В аналогичном налоговом деле судья Верховного Суда Российской

Федерации вынес определение о его передаче с жалобой в суд надзорной инстанции для рассмотрения по существу, поскольку, по мнению судьи,

186 См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 28.09.2007 г. №

6116/07 // Официальный сайт Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации // URL: http://ras.arbitr.ru/

неверное толкование и применение налогового законодательства ведет к нарушению баланса публичных и частных интересов187.

В еще одном деле ВАС РФ отменил определение Арбитражного суда Москвы и постановление Федерального арбитражного суда Московского округа, которыми было удовлетворено требование банка «Московский капитал» о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда о взыскании с государственного унитарного предприятия в пользу банка денежной задолженности по договору поручительства. Как указал ВАС РФ, в материалах дела отсутствовали доказательства, подтверждающие соответствие заключенного предприятием договора уставным целям и предмету его деятельности. Деятельность государственных предприятий является одной из составляющих поддержания государством публичного порядка в определенных сферах. В результате исполнения решения третейского суда государственное предприятие будет лишено возможности осуществлять уставную

деятельность, что приведет к нарушению публичных интересов188.

Наиболее типичным примером нарушения публичных интересов, связанных не столько с интересами государственными, сколько с интересами неопределенного круга лиц, можно назвать Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, в котором в качестве такового было признано осуществление ОАО «Российские железные дороги», занимающего доминирующее положение на рынке железнодорожных перевозок, навязывания услуги по добровольному страхованию пассажиров при продаже железнодорожных билетов. Эти

действия также были признаны потенциально опасными для конкуренции на

187 См.: Определение Верховного Суда Российской Федерации от 29.03.2010 г. № 31-В10-1 // Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».

188 См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29.03.2011 г. №

16882/11 // Официальный сайт Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации // URL:

http://ras.arbitr.ru/

рынке страховых услуг, что тоже было квалифицировано как нарушение публичных интересов189.

Все приведенные примеры подтверждают отсутствие выработанных критериев отнесения того или иного дела как нарушающего публичные интересы, что приводит к разнообразию судебной практики надзорной инстанции. Суд надзорной инстанции вынужден действовать методом проб и ошибок, основываясь при принятии судебных актов на внутреннее убеждение судей.

Процессуальная проблема применения судом надзорной инстанции публичных интересов как основания пересмотра судебных актов состоит из нескольких аспектов. Один из аспектов связан с соотношением защиты публичных интересов судом надзорной инстанции и субъектами, которые в силу процессуального закона наделены такими полномочиями как в рамках экстраординарного надзорного производства, так и в рамках производств в ординарных судебных инстанциях.

Известно, что прокурор, органы государственной власти и местного самоуправления вправе обратиться в суд (арбитражный суд) в защиту прав и интересов неопределенного круга лиц, публичных интересов (ст.ст. 45, 46

ГПК РФ, ст.ст. 52, 53 АПК РФ). АПК РФ даже конкретизировал перечень дел, где предположительно может иметь место публичный, а именно – государственный интерес, по которым прокурор вправе вступить в дело на любой стадии процесса. Следует также заметить, что названные лица обладают статусом истца, следовательно, в их распоряжении имеются все ординарные процессуально-правовые средства по защите публичных интересов. В таких условиях совершенно излишним видится закрепление нарушения публичных интересов в качестве одного из оснований проверки

судебных актов в порядке надзора.

189 См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2012 г. №

991/12 // Официальный сайт Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации // URL: http://ras.arbitr.ru/

Взаимосвязанным элементом процессуальной проблемы защиты публичных интересов в порядке надзора выступает ее соотношение со специальными формами защиты таких интересов, также предусмотренных ГПК РФ и АПК РФ. К таким формам, в частности, можно отнести все разновидности производства из публичных правоотношений, где участие государства обязательно в силу оспаривания его действий, вытекающих из властных полномочий государственных органов и должностных лиц.

Особенно отчетливо прослеживается наличие публичных интересов при рассмотрении судом дел об оспаривании нормативных правовых актов и избирательных дел. В первом случае публичный характер защищаемых интересов определяется природой оспариваемого нормативного правового акта, содержащего правовые нормы, обязательные для неопределенного круга лиц и рассчитанные на неоднократное применение в определенной сфере общественных отношений190.

Примером такого подхода к пониманию публичных интересов служит

Постановление Президиума Верховного Суда Российской Федерации, в котором принятие органами власти одного из субъектов Российской Федерации нормативного акта, регулирующего полномочия государственного органа в сфере размещения заказов на поставки товаров, выполнение работ и оказание услуг для государственных нужд, было квалифицировано как действие органа государственной власти, способное привести к ограничению конкуренции191.

Публичный интерес избирательных дел определяется не только фактом

участия избирательных комиссий как органов государственной власти, но и публично-правовым характером непосредственно самих отношений, возникающих в связи с формированием гражданами органов

государственной власти. Таким образом, можно предположить, что любые

190 См.: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.11.2007 г. № 48 (ред. От

09.02.2012 г.) «О практике рассмотрения дел об оспаривании нормативных правовых актов полностью или в части // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2008. № 1.

191 См.: Постановление Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 19.09.2012 г. № 6-ПВ12ПР // Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».

нарушения юридического и фактического характера, допущенные нижестоящими судами при рассмотрении данных категорий дел, практически всегда будут влечь нарушение публичных интересов. Было бы более разумным предоставлять возможность защиты публичных интересов на всех стадиях процесса. Следовательно, наличие данного самостоятельного процессуального основания надзорной проверки представляется нецелесообразным.

Еще одним из оснований пересмотра судебных актов в порядке надзора в гражданском и арбитражном процессе является нарушение прав и свобод человека и гражданина, гарантированных общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации (п. 1 ст. 391.9 ГПК РФ, п. 2 ч. 1 ст. 304 АПК РФ, п. 1 ст. 308.8 новой редакции АПК РФ).

Формулировка данного основания в части перечня форм международного права, закрепляющих защищаемые в порядке надзора права и свободы, заимствована из ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации. В ней специально оговаривается, что правовые нормы международного характера являются составной частью национальной правовой системы.

Вероятно, с включением в компетенцию суда надзорной инстанции международных юридических обстоятельств была предпринята попытка интегрировать высшие судебные инстанции в процесс применения нормативных положений международного характера, тем самым усилив исключительный характер деятельности надзорной судебной инстанции.

В то же время, как и в случае с публичными интересами данную норму расценивать как однозначно положительную и способствующую достижению заложенных законодателем целей затруднительно.

Структурной причиной, способной вызвать сложности у суда при применении данного основания может быть сложная, трехзвенная модель форм, фиксирующих международно-правовые правила поведения: это

общепризнанные принципы права, общепризнанные нормы права и международные договоры Российской Федерации.

Первые две группы источников (форм) международного права, исходя из их названия, свидетельствуют о наличии ряда существенных признаков, имеющих большое значение при осуществлении правосудия. Прежде всего, общепризнанные принципы и нормы – понятия, пересекающиеся по своему объему, первые являются разновидностью последних192. Принципы международного права носят универсальный характер и являются критериями законности всех остальных международных норм193. Общими признаками принципов и норм международного права является признание их международным сообществом и юридически обязательный характер194.

Определения, данные Пленумом Верховного Суда Российской Федерации, не являются результатом национального толкования, а заимствованы из Устава ООН, Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 г., которые являются обязательными для Российской Федерации195.

Если основные принципы международного права закреплены в

международных правовых актах, то отраслевые принципы зачастую такого закрепления не имеют. Судом надзорной инстанции в обоснование Постановлений Президиума наиболее часто применяются гражданские общепризнанные принципы права, в частности, недопущение злоупотребления гражданскими правами и ограничения конкуренции196.

Письменной фиксации данных принципов в текстах международных

192 См.: Зимненко Б. Л. Нормы международного права в судебной практике Российской Федерации. М., 2003. С. 21.

193 См.: Международное право. Общая часть. Отв. Ред. Р. М. Валеев, Г. И. Курдюков. М., 2011 // Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».

194 См.: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10.10.2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права, международных договоров Российской Федерации» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации.

2003. № 12.

195 См.: Зимненко Б. Л. О применении норм международного права судами общей юрисдикции. М., 2005. С.

22.

196 См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14.06.2011 г. №

16970/10; Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13.12.2011 г.

№ 10473/11 // Официальный сайт Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации // URL:

http://ras.arbitr.ru/

правовых актов нет, в связи с чем суд надзорной инстанции вынужден заимствовать формулировки принципов из неофициальных источников. Иными словами, налицо проблема низкой степени формализации общепризнанных принципов и норм права, факт нарушения которых в настоящее время входит в предмет проверки суда надзорной инстанции.

Причинами этому являются отсутствие единого теоретического подхода к месту принципов и норм в составе иных источников (форм) международного права.

Согласно первой позиции, общепризнанные принципы и нормы существуют в основном в форме обычая, что следует из Статута и позиции Международного Суда ООН197.

Согласно второй позиции, исходя из особенностей процесса установления норм международного права, общепризнанные принципы и нормы могут принимать как форму договора, так и форму международного обычая. Для государств-участников международного договора эти принципы и нормы договорные, а для не участвующих в договоре государств они выступают как обычаи198.

Третья позиция отстаивает идею самостоятельности общепризнанных

принципов и норм международного права наряду с обычаями и договорами. Сторонниками идеи являются, в частности, Т. Н. Нешатаева, С. П. Патракеев199. Они устанавливают прямую взаимосвязь между естественными правами и принципами, нормами как формой их закрепления.

Множество подходов в доктрине влечет проблему отсутствия в

настоящее время кодифицированного документа, сборника, который бы

197 См.: Лукашук И. И. Конституция России и международное право. В кн.: Общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры в практике конституционного правосудия: материалы всероссийского совещания (Москва, 24 декабря 2002 г.) // Под ред. М. А. Митюкова, С. В. Кабышева, В. К. Бобровой и А. В. Сычевой. М.: Международные отношения. 2003. С. 43; Комментарий к Конституции Российской Федерации. Под ред. А.В. Лазарева. (автор комментария – В. И. Андрианов). М.,

2009. С.102; Зимненко Б. Л. Указ. соч. С. 24.

198 См.: Карташкин В. А. Права человека: международная защита в условиях глобализации. М., 2009. С. 70.

199 Нешатаева Т. Н. Суд и общепризнанные принципы и нормы международного права // Доступ из справ.- правовой системы «Консультант Плюс»; Патракеев С. П. Международные договоры о защите прав и свобод человека и гражданина в системе российского права // Сравнительное конституционное обозрение. 2005. №

2(51). С. 67.

содержал все общепризнанные нормы международного права и мог бы применяться отечественными судами200. В отсутствие такого кодифицированного официального документа нормы процессуального закона об общепризнанных принципах и нормах международного права как основании пересмотра судебных актов в порядке надзора будут оставаться нежизнеспособными.

В качестве временной меры предлагается использование судами общей юрисдикции и арбитражными судами соответствующих правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, который для аргументации своей позиции достаточно часто ссылается на общепризнанные нормы международного права201.

Например, Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской

Федерации в одном из Постановлений в порядке надзора сослался на правовую позицию Конституционного Суда Российской Федерации, раскрывающую содержание принципа доверия граждан к закону и действиям государства202.

В данной ситуации Конституционный Суд Российской Федерации для целей национального правоприменения попытался восполнить международно-правовые пробелы, выступая, тем самым, своеобразным посредником. Понятно, что приведенное толкование не будет делегированным, то есть, исходящим от органов, обладающих международным статусом. Поэтому, использование правовых позиций Конституционного Суда отечественными надзорными инстанциями в данной ситуации будет, по крайней мере, неоднозначным.

Еще одной группой форм (источников) международного права, в

случае нарушения положений которых судебный акт подлежит отмене в

200 См.: Зимненко Б. Л. Указ. соч. С. 25.

201 См.: Там же. С. 25-26.

202 См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 17.01.2012 г. №

11407/11 // Официальный сайт Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации // URL:

http://ras.arbitr.ru/

порядке надзора, являются международные договоры Российской

Федерации.

В отличие от общепризнанных принципов и норм международного права, Федеральный закон от 16 июня 1995 г. № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» предусмотрел легальное закрепление международного договора203. Его отличительными признаками являются возможность заключения с субъектом, полномочным на заключение международных договоров, письменная форма и регулирование международным правом.

Действительно, международные договоры обладают рядом преимуществ по сравнению с общепризнанными принципами и нормами международного права, а именно: четки по содержанию, структуированы, письменно формализованы, определенны и недвусмысленны по содержанию. Все эти свойства упрощают их применение судами, которое напрямую предусмотрено процессуальным законодательством (ст. 11 ГПК РФ, ст. 13

АПК РФ).

Полагаем, что в данном случае речь идет, прежде всего, о многосторонних договорах универсального характера, предусматривающих кодификацию и прогрессивное развитие международного права, объекты и цели которых представляют интерес для международного сообщества в целом204. В отношении Российской Федерации таким основным международным договором, содержащим права и свободы, подлежащие защите национальными судами, является Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод и протоколы к ней, что наглядно подтверждает практика Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации.

Верховный Суд Российской Федерации еще в рамках дореформенного

судебного надзора неоднократно утверждал, что во избежание любого

203 СЗ РФ. 1995. № 29. Ст. 2757.

204 См.: Р. М. Валеев, Г. И. Курдюков. Международное право. Общая часть. М., 2011 // Доступ из справ.-

правовой системы «Консультант Плюс».

нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод ее применение судами должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека. В подтверждение этой позиции Верховный Суд Российской Федерации ссылался на положения Конвенции лишь во взаимосвязи с конкретным делом ЕСПЧ в отношении России205. Таким образом, высшая судебная инстанция применительно к обстоятельствам рассматриваемого дела самостоятельно не толкует Конвенцию, а придерживается толкований, данных Европейским Судом по правам человека.

Высший Арбитражный Суд Российской Федерации как напрямую ссылается на положения Конвенции и протоколов к ней, так и упоминает в тексте Постановлений Президиума правовые позиции ЕСПЧ по конкретным делам в отношении России206.

Согласно информации, содержащейся на интернет-ресурсах

Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, Верховный Суд Российской Федерации за время действия новой редакции ГПК РФ (с января 2012 года) ни разу не отменил судебные акты в порядке надзора по международно-правовому основанию, а Высший Арбитражный Суд Российской Федерации за последние два года лишь несколько раз применил основание, предусмотренное п. 2 ч. 1 ст. 304

АПК РФ. Едва ли данные сведения могут говорить о том, что права и свободы, закрепленные в международных правовых актах и имплементированные в национальную правовую систему, не подвергаются нарушению со стороны судов. Причина кроется, видимо, в качестве и

сложившемся подходе судей к применению международных норм.

205 См.: Определение Верховного Суда Российской Федерации от 10.04.2012 г. № 14-В12-2; Определение Верховного Суда Российской Федерации от 24.04.2012 г. № 5-В12-22; Определение Верховного Суда Российской Федерации от 18.05.2012 г. № 78-Впр12-5 // Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».

206 См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 31.01.2012 г. №

12787/11; Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2012 г.

№ 1468/12 // Официальный сайт Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации // URL:

http://ras.arbitr.ru/

Проблема качества применения состоит в их ситуативном и непоследовательном упоминании и использовании в обоснование принимаемых судебных актов судами всех уровней, в том числе, судом надзорной инстанции. Качество правоприменения обусловлено профессиональным подходом, согласно которому судьи зачастую избегают ссылок на какие-либо источники международного права, ограничиваясь применением российского законодательства, что, вероятно, определяется особенностями их правового сознания и психологии.

Следует обратить внимание еще на два важных аспекта. Первый аспект заключается в том, что ГПК РФ и АПК РФ предусматривают возможность пересмотра судебных актов по новым обстоятельствам, к одному из которых относится установление Европейским Судом по правам человека нарушения положений Конвенции при рассмотрении российским судом конкретного дела, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в ЕСПЧ ( п. 3 ч. 4 ст. 392 ГПК РФ, п. 4 ч. 3 ст. 311 АПК РФ).

Этот механизм национальной защиты конвенционных прав представляется более действенным хотя бы потому, что заявитель фактически освобожден от бремени доказывания соответствующих нарушений, допущенных российскими судами. В данном случае основанием пересмотра служит факт обращения лица в ЕСПЧ и принятия им Постановления в отношении заявителя. По верному замечанию В. В. Яркова появление данного механизма среди прочих вызвано усложнением процедуры возбуждения дел в порядке надзора207.

Второй аспект состоит в том, что практически каждый международный

договор предполагает гибкую систему контроля выполнения и наличие специальных органов, чаще всего судебных, деятельность которых направлена на толкование договоров и защиту закрепленных в них прав и

свобод. Например, основываясь на Договоре об учреждении Евразийского

207 См.: Ярков В. В. Развитие цивилистического процесса в России: отдельные вопросы // Вестник гражданского процесса. 2011. № 1. // Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».

экономического сообщества и в целях обеспечения надлежащего выполнения международных договоров, заключенных в рамках ЕврАзЭС, был создан Суд Евразийского экономического сообщества208.

Еще одним аналогичным примером может быть закрепленная в ст. 19

Европейской Конвенции цель учреждения Европейского Суда по правам человека: обеспечение соблюдения обязательств, принятых на себя Высокими Договаривающимися Сторонами по настоящей Конвенции и Протоколам к ней209.

Нетрудно догадаться, что международные средства защиты прав и свобод международного характера обладают приоритетом по отношению к национальным средствам судебной защиты тех же прав и свобод, что вполне ожидаемо и разумно. В таких условиях полагаем, что исключение из предмета проверки судов надзорной инстанции нарушений прав и свобод, согласно принципам и нормам международного права, международным договорам Российской Федерации будет оправданным и обоснованным.

Одним из оснований пересмотра судебных актов в порядке надзора является нарушение оспариваемым судебным актом прав и свобод человека и гражданина, гарантированных Конституцией Российской Федерации (п.1 ст.

391.9 ГПК РФ, п. 1 ст. 308.8 АПК РФ новой редакции).

В настоящее время какая-либо внятная позиция процессуалистов относительно целесообразности и обоснованности включения в предмет проверки суда надзорной инстанции фактов нарушения конституционных прав и свобод не встречается.

Можно предположить, что это новшество сложно расценить как положительное по ряду причин материально-правового и процессуально- правового характера. Как отмечалось в начале параграфа, формально узкое, ограниченное содержание оснований пересмотра судебных актов в порядке

надзора является не рационально обоснованным, а, скорее, данью известному

208 См.: Статут Суда Евразийского экономического сообщества // СЗ РФ. 2011. № 38. Ст. 5322.

209 См.: Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод // СЗ РФ. 1998. № 20. Ст. 2143.

европейско-правовому принципу правовой определенности и попытке сделать акцент на экстраординарном предмете надзорной проверки. Следуя букве закона, суд надзорной инстанции должен защищать не все права и свободы, а лишь те, что нашли закрепление в тексте Конституции Российской Федерации. В то же время, должным образом не была учтена правовая природа и юридические свойства Основного Закона.

С одной стороны, он отличается всеохватывающим характером, то есть, в разной степени затрагивает все сферы жизни общества. Как формально-юридический источник права, Конституция Российской Федерации содержит основополагающие нормативные положения, требующие конкретизации в других нормах позитивного права210. Ей присущ учредительный характер, ее предписания выступают в качестве первоосновы211.

Названные свойства предопределяют наличие в Основном Законе страны абстрактных норм, представляющих собой определенные тезисы, идеи, принципы, которые являются не моделью поведения в какой-то конкретной ситуации, а исходными началами, имеющими значение для всего правопорядка в целом. При этом базовый характер конституционных норм не предполагает их достаточность212.

Учитывая специфику положений Конституции Российской Федерации,

суд вынужден обращаться к обширному массиву федерального законодательства, развивающего и конкретизирующего эти положения. Иными словами, без системного толкования Основного Закона в ходе рассмотрения дел суду не обойтись.

Например, в одном из определений Верховный Суд Российской

Федерации, рассматривая надзорную жалобу по делу о взыскании

210 См.: Жилин Г. А. Конституция Российской Федерации как источник гражданского и арбитражного процессуального права // Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».

211 См.: Козлова Е. И., Кутафин О. Е. Конституционное право России. М., 2004 // Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».

212 См.: Туманов Д. К вопросу о применении Конституции Российской Федерации в случае пробелов в праве, а также о роли Конституционного Суда Российской Федерации в выявлении таких пробелов // Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».

задолженности по договору займа, процентов, обращении взыскания на заложенное имущество, выстроил логическую цепочку и связал конституционные гарантии свободы договоров и экономической деятельности, право собственности с положениями Федерального закона «Об ипотеке (залоге недвижимости)»213.

Все это приводит к выводу о том, что данный ограничитель

компетенции суда надзорной инстанции, призванный подчеркнуть его экстраординарный характер, на практике сложно реализуем. К тому же, ч. 1 ст. 55 Основного Закона содержит положение о том, что отсутствие в тексте всех прав и свобод не должно трактоваться как отрицание или умаление других прав и свобод. Иными словами, задачи правосудия на стадии надзорной проверки были ограничены достижением формальных результатов, что уже граничит с сознательным допущением неправосудия214.

С процессуальной точки зрения, конституционное основание

пересмотра судебных актов в порядке надзора не учитывает конечной цели судопроизводства – защиты нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов граждан и организаций (ст. 2 ГПК РФ, ст. 2 АПК РФ), достижение которой означает реализацию права на судебную защиту215. Эти положения процессуального закона, распространяющие свое действие на все стадии гражданского процесса, не содержат никаких формально-юридических ограничений в достижении данной важнейшей цели. То есть, был избран неверный критерий проверки, осуществляемой судом надзорной инстанции, и направленный на обозначение ее экстраординарного характера.

В свою очередь, задачей, решение которой позволяет достичь названную цель, является правильное и своевременное рассмотрение и разрешение гражданских дел (ст. 2 ГПК РФ). В связи с этим полагаем, что

критерием фундаментальности нарушений, подлежащих устранению судом

213 См.: Определение Верховного Суда Российской Федерации от 29.05.2012 г. № 80-В12-2 // Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».

214 См.: Рязановский В. А. Единство процесса. М., 2005. С. 34, 36.

215 См.: Туманов Д. А. Пробелы в гражданском процессуальном праве. М., 2008. С. 158-159.

надзорной инстанции, должен выступать не уровень нормативного правового акта, закрепляющего те или иные права и свободы, а факт достижения целей и задач судопроизводства, то есть, правильное разрешение дела по существу и, как следствие, состояние защищенности прав и законных интересов граждан и организаций.

Правильное разрешение дела по существу возможно при соблюдении главных условий: полного выяснения значимых для дела обстоятельств, применения надлежащих норм права, а также правильного их толкования. Иными словами, между законностью и обоснованностью существует неразрывная связь216. Эта позиция разделяется и современными исследователями. И. В. Харламова допускает проверку законности судебного акта в отрыве от фактических обстоятельств дела лишь в случае установления явной ошибки в применении закона217.

Представители Европейского Суда по правам человека

придерживаются аналогичной позиции, указывая на недопустимость восприятия «фактов» и «права» как двух радикально самостоятельных явлений и отрицать их взаимосвязь и взаимодополняемость218.

Наиболее комплексной представляется точка зрения, рассматривающая законность в узком понимании (соблюдение норм материального и процессуального права) и в широком понимании, включающая, также, обоснованность судебного решения219.

При этом важно помнить, что правильное разрешение дела по существу возможно и при наличии формальных нарушений нормативных

предписаний, значение которым необходимо придавать при проверке

216 См.: Авдюков М. Г. Судебное решение. М., 1959. С. 102; Гурвич М. А. Решение советского суда в исковом производстве. М., 1955. С. 69; Лесницкая Л. Ф. Основания к отмене обжалованных судебных решений. М., 1962. С. 18; Ткачев Н. И. Законность и обоснованность судебных постановлений по гражданским делам. Саратов, 1987. С. 30.

217 См.: Харламова И. В. Цели судопроизводства и условия их достижения арбитражным судом кассационной инстанции: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2004. С.11.

218 См.: Сальвиа М. де. Прецеденты Европейского Суда по правам человека. СПб., 2004. С. 875-876.

219 См.: Дерюшкина Т. А. Процессуальный режим деятельности арбитражного суда кассационной инстанции: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Самара, 2003. С. 12.

судебных актов лишь в случае, если они создали существенные препятствия в достижении конечных целей судопроизводства220.

Необходимо обратить внимание на еще один важный момент. Известно, что формирование информационного материала по делу происходит путем собирания, проверки и оценки доказательств. Процессуальные средства, имеющиеся в распоряжении ординарных судебных инстанций, - первой и апелляционной, - позволяют в полном объеме осуществлять как собирание, так и оценку юридически значимой для дела информации. В то же время, процессуальный закон не запрещает суду надзорной инстанции выражать свое отношение к оценке доказательств, данной нижестоящими судами. Иное может привести к возвратному, а не к

поступательному развитию процесса221. Однако судебная практика

показывает, что суд надзорной инстанции часто отказывает в пересмотре судебных актов со ссылкой на невозможность переоценки обстоятельств и доказательств по делу222. Полагаем, что в целях полноценной, а не ущербной надзорной проверки суду необходимо отходить от такого подхода.

Судебная защита прав и свобод не будет осуществлена, если будут попраны неотъемлемые ее компоненты. В ГПК РФ и АПК РФ эти обстоятельства закреплены в виде так называемых безусловных оснований отмены судебных актов (ч.4 ст. 330 ГПК РФ, ч. 4 ст. 270, ч. 4 ст. 288 АПК РФ). Вместе с тем, представляется странным отсутствие данного перечня обстоятельств в составе предмета проверки суда надзорной инстанции. Ведь и незаконный состав суда, и рассмотрение дела в отсутствие лиц,

ненадлежащим образом извещенных о времени и месте судебного заседания,

220 См.: Жилин Г. А. Правосудие по гражданским делам: актуальные вопросы. М., 2010 // Доступ из справ.-

правовой системы «Консультант Плюс».

221 См.: Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации. Под ред. Д. А. Фурсова. М., 2011. (Автор главы – Д. А. Фурсов) // Доступ из справ.-правовой системы «Консультант

Плюс»; Научно-практический комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской

Федерации. Под ред. В. М. Жуйкова, М. К. Треушникова // Доступ из справочно-правовой системы

«Консультант Плюс».

222 См., напр.: Определения Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 26.02.2013 г. № ВАС -

1189/13, № ВАС-1262/13, № ВАС-1794/13, № ВАС-1437/13, № ВАС-2141/13, № ВАС-1325/13. // URL:

http//arbitr.ru.

и нарушение правил о тайне совещания судей, по сути, являются фундаментальными процессуальными нарушениями, на которые непременно обязан реагировать суд надзорной инстанции.

Учитывая все изложенные доводы, предлагается в качестве предмета проверки суда надзорной инстанции закрепить исчерпывающий перечень нарушений юридического характера, фундаментальный характер которых определяется наличием негативных последствий в виде неправильного разрешения дела по существу или нарушения права на судебную защиту:

- неприменение судом надлежащего закона, повлекшее неправильное разрешение дела;

- неправильное толкование закона, повлекшее неправильное разрешение дела;

- обстоятельства процессуального характера, повлекшие нарушение права на судебную защиту (так называемые безусловные процессуальные основания отмены судебных актов).

Полагаем, что предложенный предмет проверки суда надзорной инстанции позволит отойти от его искусственного ограничения и будет способствовать достижению конечных целей гражданского судопроизводства на стадии надзорной проверки.