Религиозные преступления в книге Числа

Описываемые в книге Числа события священной истории датируются в ней вторым годом «по выходе их из земли Египетской» (Числ. 1, 1). Местом же постановления законов книги Числа стали равнины Моавитские у Иордана против Иерихона, куда после долгих странствий пришел еврейский народ с чаяниями на благополучное будущее в Земле Обетованной (Числ.

Центральное место в праве Древнего Израиля этого периода и жизни народа по-прежнему занимала религия, и потому в книге Числа религиозные преступления занимают главенствующее место как в описании новых и повторении уже известных законоустановлений, так и в повествовании о конкретных исторических событиях. Все религиозные преступления, описываемые в книге Числа в отдельных нормах или конкретных примерах по направленности действий и умысла виновных можно классифицировать по трем группам: 1) преступления против Бога в виде совершаемых индивидуально и даже коллективно деяний, свидетельствующих о неверии в Его могущество, различных проявлений ослабления веры или малодушия по отношению к Всевышнему, отступлений от веры и поклонения иным богам; 2) преступные нарушения устава о религиозных праздниках и иных особых датах церковного календаря; 3) преступления против порядка богослужений, описываемые в нормах, ставших своеобразным продолжением Священнического устава книги Левит, а также с помощью примеров наказания лиц, преступивших правила святости.

Преступления против Бога. Действие норм Синайского уголовного кодекса о преступлениях против Бога проиллюстрировано в книге Числа многочисленными примерами коллективного и индивидуального наказания израильтян за отступление от веры в Яхве или ослабление этой веры, а именно:

а) ропот против Бога.

б) маловерие, слабость веры в Бога.

Впервые, если придерживаться хронологии книги Числа, о таких преступлениях сообщает библейский рассказ о разведке еврейских соглядатаев в земле Ханаан, заповедованной Богом Израилю. Когда разведчики, пораженные изобилием Ханаана и силой его жителей, усомнились в действительности обетования Божьего, ослабли в вере и стали распускать «худую молву о земле, которую осматривали, между сынами Израилевыми» (Числ. 13, 33) и тем самым «оклеветали Землю, избранную Б-гом»¹, Господь наказал их за данное преступление смертью: «И те, которых посылал Моисей для осмотра земли, и которые, возвратившись, возмутили против него все сие общество, распуская худую молву о земле, сии, распустившие худую молву о земле, умерли, быв поражены пред Господом» (Числ. 14, 36-37). Преступление соглядатаев заключалось не только в проявлении собственного малодушия по отношению к Богу, но и в инициировании ими общественного возмущения против Г оспода - они «не только не исполнили возложенной на них миссии, но и стали для всего народа "камнем преткновения" в вере»^{[825] [826]}. Следствием преступления малодушных соглядатаев стало преступление всего Израиля - страх и ропот народа: «И подняло все общество вопль, и плакал народ во всю ту ночь; и роптали на Моисея и Аарона все сыны Израилевы, и все общество сказало им: о, если бы мы умерли в земле Египетской, или умерли бы в пустыне сей!» (Числ.

против Меня: в пустыне сей все они погибнут и перемрут» (Числ. 14, 27-35).

Процитированный отрывок книги Числа показывает, как одно преступление - неверие в обетования Божии малодушных сынов Израилевых через другое религиозное преступление - хулу на Бога повлекло за собой третье преступление - массовое ослабление веры и совершение четвертого религиозного преступления - ропота народа против Г оспода. Но, как видим, в результате были подвергнуты смертной казни и те, и другие (с дифференциацией способа и скорости ее исполнения: зачинщики погибли сразу, а попавшие под их влияние - постепенно через «низложение в пустыне»¹, как говорится в 105-ом псалме)^{[827] [828]. Через последнее наказание, как заметил А А. Гусейнов, «Яхве проявляет милосердие и справедливость одновременно: Он прощает евреев по просьбе Моисея, но обрекает их на блуждания по пустыне в течение сорока лет - по году на день пребывания племен в стране Кенаан- ской»[829], как своеобразное, условное проявление талиона.}

Рассматриваемый фрагмент библейского текста является и свидетельством постепенного становления и поэтапного письменного закрепления принципа индивидуальной ответственности в древнееврейском уголовном праве: а) ответственности подлежат и виновные в хуле и ропоте, и их дети, приговоренные к странствованию по пустыне за «блудодеяние» родителей; б) наказание детей (скитание) несопоставимо мягче наказания родителей (недопущение в землю обетованную и смерть); в) не подвергнуты наказаниям Халев Иефонниин и Иисус Навин, сохранившие веру в Бога, истинность обетования, и пытавшиеся укрепить народ в вере.

Все вместе данные обстоятельства указывают на признание учением Пятикнижия о преступлении и наказании принципа вины. И хотя его ветхозаветная трактовка существенно отличается от современного содержания, тем не менее, из книги Числа однозначно следует, что принципиально и активно проявившие свою невиновность в неверии и ропоте Халев и Иисус не подлежат ответственности в отли- чие от остальных соплеменников и их потомков. Примечательно, что для наименования рассматриваемых религиозных преступлений сынов Израилевых (ослабления в вере и ропота) в книге Числа используется термин «блудодеяния», обычно употребляемый для обозначения преступлений, связанных с супружеской изменой и иными запрещенными сексуальными отношениями, что указывает на особый, практически «интимный» характер отношений Бога как Законодателя с Израилем как богоизбранным народом, сопоставимый с межличностной духовной и телесной близостью, разрушение которой или невыполнение вытекающих из которой обязанностей объявляется преступлением, влекущим наказание в виде смерти.

Второй пример преступного малодушия по отношению к Богу содержится в повествовании о, казалось бы, совершенно заурядном историческом событии - одной из многочисленных военных стычек Израиля с языческими народами. В контексте становления института религиозных преступлений в Моисеевом уголовном праве один из эпизодов военной истории Израиля примечателен тем, что даже поражение в военной битве книга Числа преподносит не иначе, как поучительный пример наказания за проявление преступного малодушия народа по отношению к Богу.

Однако, как свидетельствует Библия, такие наказания лишь на какое-то время вразумляли израильтян, а потом преступное малодушие возвращалось к ним, развиваясь от ослабления веры к неверию и очередному ропоту против Бога. Так было и

когда «от горы Ор отправились они путем Чермного моря, чтобы миновать землю Едома. И стал малодушничать народ на пути. И говорил народ против Бога и против Моисея: зачем вывели вы нас из Египта, чтоб умереть нам в пустыне?» (Числ. 21, 4-5). Но и в этот раз преступный ропот повлек за собой наказание в виде смерти ропщущих: «И послал Господь на народ ядовитых змеев, которые жалили народ, и умерло множество народа из сынов Израилевых» (Числ. 21, 6).

Примером индивидуально совершенного ослабления веры в могущество Бога в книге Числа стал эпизод наказания первосвященника Аарона за проявленное им неверие у вод Меривы: «И сказал Господь Моисею и Аарону у горы Ор, у пределов земли Едомской, говоря: Пусть приложится Аарон к народу своему; ибо он не войдет в землю, которую Я даю сынам Израилевым, за то, что вы непокорны были повелению Моему у вод Меривы. И возьми Аарона и Елеазара, сына его, и возведи их на гору Ор... и пусть Аарон отойдет и умрет там» (Числ. 20, 23-27). Позже за это же преступление аналогичному наказанию подвергнется и Моисей: «И сказал Господь Моисею: взойди на гору сию Аварим, и посмотри на землю, которую Я даю сынам Израилевым. И когда посмотришь на нее, приложись к народу своему и ты, как приложился Аарон, брат твой; потому что вы не послушались повеления Моего в пустыне Син, во время распри общества, чтоб явить пред глазами их святость Мою при водах Меривы» (Числ. 27, 12-14). Считается, что «когда Моисей не послушался Г оспода, Он узрел в его деянии нечто близкое тому, что сотворили люди на границе Ханаанской земли ранее. Таким образом, само наказание, уготованное Моисею, было похоже на наказание посланников: Моисей, как и другие зрелые евреи, должен был умереть до вступления народа в Землю Обетованную»¹.

Подытоживая сказанное, полагаем, что исторические рассказы книги Числа об ослаблении сынов Израилевых в вере показывают, что богоотступничество народа представлено в Торе как тягчайшее преступление, всякий раз влекущее за собой назначение и применение Богом смертной казни (в некоторых случаях - и иных дополнительных наказаний). Причем механизм исполнения данного наказания в каждом случае отличался использованием для поражения виновных разнообразных сил природы (массовое заболевание, нападение ядовитых змей и др.) или соседних народов. Эти наказания Израиля по своей юридической природе и форме воплощения роднятся с казнями египетскими, что предопределено сходством подлежащего наказанию субъекта - народа, несущего коллективную уголовную ответственность, для массового наказания и исправления которого требовались не рядовые, а эффектные и запоминающиеся в народной памяти меры воздействия;

в) поклонение иным богам. Не трудно догадаться, что если столь тяжким преступлением признавалось описанное выше пассивное богоотступничество в виде ослабления веры в Бога, проявления сомнений и ропота, то еще более опасным преступлением в книге Числа признаются активные формы проявления данного преступного деяния. Это третий вид описываемых в данной книге Библии преступлений против Бога, представляющий собой крайнюю форму измены Г осподу - полное отпадение от веры в Всевышнего и поклонение иным богам, проиллюстрированное казуистически - историческим событием, названным «блудодейство Израиля с дочерьми Моава». За этим выражением скрывается не только нарушение уголовно-правового запрета на вступление в сексуальные отношения с иноплемен- никами-язычниками, но и гораздо более страшное преступление - поклонение евреев богам Моава: «И жил Израиль в Ситтиме, и начал народ блудодействовать с дочерьми Моава, и приглашали они народ к жертвам богов своих, и ел народ жертвы их и кланялся богам их. И прилепился Израиль к Ваал-Фегору» (Числ. 25, 1-3).

Столь дерзкое преступление Израиля не могло вызвать какой-либо иной реакции у Всевышнего Судьи: «И воспламенился гнев Господень на Израиль» (Числ. 25, 3), Который повелел Моисею: «Возьми всех начальников народа, и повесь их Господу перед солнцем, и отвратится от Израиля ярость гнева Господня» (Числ. 25, 4). В дополнение к этому «сказал Моисей судьям Израилевым: убейте каждый людей своих, прилепившихся к Ваал-Фегору» (Числ. 25, 5). Книга Числа приводит точные данные о количестве подвергнутых смертной казни за поклонение чужому богу: «Умерших же от поражения было двадцать четыре тысячи» (Числ 25, 9).

Православное богословие отождествляет идолопоклонника с тем, кто обоготворил «убивший его грех во всех его видах, обоготворил представителей греха - демонов», «блудодеянию, и пьянству, и воровству, и убийству воздал он почесть»¹. Поэтому с точки зрения христианской правовой традиции идолопоклонство в уголовно-правовом аспекте может быть представлено как поклонение преступлениям,

обожествление преступлений, почитание культа преступности; поэтому оно и считается среди богословов величайшим преступлением человечества¹.

Как известно из книги Исход, несколькими годами ранее левитами по аналогичному приказу Моисея были казнены около трех тысяч израильтян, предавших Г оспода и поклонившихся другому идолу - золотому тельцу. С одной стороны, повторение этой кары в книге Числа указывает на стабильность законодательства и последовательность правоприменительной практики: аналогичное преступление наказывается аналогичным образом спустя годы. При этом в обоих случаях (поклонение золотому тельцу и почитание Ваал-Фегора) наказание в виде смертной казни постановляется Моисеем и исполняется самими сынами Израилевыми, верными Богу и Моисею. Тогда как описанные выше проявления богоотступничества в виде ослабления в вере, сомнений в силе и власти Бога, ропота наказывались непосредственно Господом без посредничества земного суда. Представляется, что такое положение дел объясняется тем, что пассивное богоотступничество творится в душе, психике человека и потому может быть обнаружено и наказано только Богом, тогда как активное богоотступничество в виде идолопоклонства или поклонения другим богам проявляет себя вовне и становится доступным для восприятия и правовой оценки земного суда и подвластным ему. Полагаем, что для учения Моисея о преступлении и наказании было характерно если не понимание, то предчувствие идеи, что земному законодателю и суду подвластны лишь преступления, обладающие признаком материальности, воплотившиеся в виде деяния, выраженного в форме действия или бездействия, что ныне является аксиоматичным.

С другой стороны, в наказаниях за активное богоотступничество в синайский и постсинайский периоды обнаруживается немаловажное отличие, указывающее на поступательное развитие учения Пятикнижия о преступлении и наказании. С историко-юридической точки зрения библейский рассказ о преступном поклонении евреев богу моавитян и наказании за него, интересен не только тем, что он представляет собой еще один пример правоприменительной практики, связанной с воплощением в жизнь заповеди священного Декалога - «Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» (Исх. 20, 3). Он является также свидетельством существования в древнееврейском уголовном праве института, близкого соучастию - преступного попусти-

тельства как формы прикосновенности к преступлению. В книге Числа четко сказано, что за блудодеяние израильтян с Ваал-Фегором ответственности подлежат не только непосредственно богоотступники и идолопоклонники в огромном количестве, но и «начальники народа», вина которых состояла в том, что они не удержали, не отвратили сынов Израилевых от преступления. При этом для виновных в блудодеянии народа его начальников избран квалифицированный, позорный вид смертной казни - повешение, достаточно редко упоминаемое в Ветхом Завете по сравнению с традиционным побиванием камнями - простым видом наказания смертью. Это указывает на признание большей степени вины и соответственно общественной опасности личности бездействующего «начальника народа»^[830] по сравнению с виной и общественной опасностью рядового представителя народа, предавшего Господа.

Таким образом, наряду с коллективным субъектом уголовной ответственности (народом) за богоотступничество Израиля в Пятикнижии нашел свое место и индивидуальный специальный субъект из числа «начальников народа». Это обстоятельство еще раз указывает, что хотя в древнееврейском уголовном праве досинайского, синайского и постсинайского периодов активно исповедуется принцип коллективной вины и корпоративной уголовной ответственности, все же принцип индивидуальной уголовной ответственности начал уже формироваться, включая такие его проявления как различия в основаниях и мерах ответственности специального и общего субъектов преступлений. Не случайно рассматриваемый библейский эпизод наряду с указанием на наказание смертью тысяч и тысяч израильтян включил в себя и подробное описание поражения еврея Зимри: «И вот некто из сынов Израилевых пришел, и привел к братьям своим Мадианитянку, в глазах Моисея и в глазах всего общества сынов Израилевых, когда они плакали у входа скинии собрания. Финеес, сын Елеазара, сына Аарона священника, увидев это встал из среды общества, и взял в руку свою копье, и вошел вслед за Израильтянином в спальню, и пронзил обоих их, Израильтянина и женщину в чрево ее: и прекратилось поражение сынов Израилевых» (Числ. 25, 6-8).

При этом в книге Числа содержится и прямое нормативное установление, непосредственно указывающее на признание учением Пятикнижия о преступлении и наказании обоих правовых институтов - коллективной и индивидуальной ответственности - и соответственно на разграничение присущих им оснований и мер уголовной ответственности. Это законоустановление связано с жертвоприношениями и является продолжением Кодекса святости книги Левит. De-jure коллективная ответственность Израиля выражена в следующем тексте книги Числа о грехе по неведению всего общества: «Если же приступите по неведению, и не исполните всех сих заповедей, которые изрек Господь Моисею, всего, что заповедовал вам Господь чрез Моисея, от того дня, в который Господь заповедовал вам, и впредь в роды ваши: то если по недосмотру общества сделана ошибка, пусть все общество принесет одного молодого вола во всесожжение, в приятное благоухание Господу, с хлебным приношением и возлиянием его по уставу, и одного козла в жертву за грех; и очистит священник все общество сынов Израилевых, и будет прощено им; ибо это была ошибка, и они принесли приношение свое в жертву Господу, и жертву за грех свой пред Господом, за свою ошибку. И будет прощено всему обществу сынов Израилевых и пришельцу, живущему между ними; потому что весь народ сделал это по ошибке» (Числ. 15, 22-26). Далее же в книге Числа нашла свое официальное закрепление норма об индивидуальном грехе по неведению: «Если же один кто согрешит по неведению, то пусть принесет козу однолетнюю в жертву за грех. И очистит священник душу, сделавшую по ошибке грех пред Господом, и очищена будет, и прощено будет ей» (Числ. 15, 27-28). Примечательно, что закон о грехе по неведению действует не только в отношении сынов Израилевых, но и распространен на других субъектов - «один закон да будет для вас, как для природного жителя из сынов Израилевых, так и для пришельца, живущего у вас, если кто сделает что по ошибке» (Числ. 15, 29). Однако в случае умышленного посягательства такой субъект нееврейского происхождения подлежал суровой каре: «Если же кто из туземцев или из пришельцев сделает что дерзкою рукою, то он хулит Господа: истребится душа та из народа своего. Ибо слово Господне он призрел и заповедь Его нарушил: истребится душа та; грех ее на ней» (Числ. 15, 30-1).

Таким образом, рассмотренные положения книги Числа о грехах по неведению и примеры религиозных преступлений и наказаний за них указывают и на важные институты общей части древнееврейского уголовного права, включая параллельное существование коллективной и индивидуальной ответственности.

Завершая историко-правовой анализ текстов книги Числа, указывающих на преступность и наказуемость различных проявлений богоотступничества, хотелось бы сказать, что такие деяния позже встречались в уголовных законах многих христианских и других государств¹, однако уголовное законодательство современных государств, исповедующих свободу совести и вероисповеданий как незыблемое и неотъемлемое естественное право личности, не знает таких преступлений, как поклонение не тому богу. Напротив, преступлением признается преследование человека или ущемление его в правах в зависимости от вероисповедания, отношения к религии или принадлежности к религиозному объединению.

Преступные нарушения устава о священных религиозных праздниках и других особых датах еврейского церковного календаря. Вторая группа религиозных преступлений в книге Числа представляет собой недопустимые отступления от священного календаря, которые показаны в данной части Писания с помощью нормы о нарушениях правил празднования Пасхи и примера преступления против покоя субботы. А П. Лопухин писал, что «священные времена, установленные законом, разделяются на три разряда»: а) «времена, связанные с установлением субботы»; б) «великие исторические праздники»; в) «день очищения»². С целью обеспечения народной святости и всеобщего почитания этих знаменательных для церковного календаря Израиля дат и событий священной истории пророком Моисеем вводятся не только соответствующие правила, регламентирующие проведение в эти дни богослужений, празднеств и др., но и уголовно - правовые запреты на отступления от таких правил: ^{[831] [832]}

а) дополнения книги Числа к уставу Пасхи (Числ. 9, 1-14), включая норму: «А кто будет чист и не находится в дороге, и не совершит Пасхи, истребится душа та из народа своего; ибо он не принес приношения Господу в свое время; понесет на себе грех человек тот» (Числ. 9, 13). Как и в других случаях, в Писании подчеркивается, что и этот закон, как и весь устав Пасхи, действует «и для пришельца и для туземца» (Числ. 9, 14). Последнее положение указывает, с одной стороны, на попытку универсализации законодательства, зарождение и становление принципа равенства перед уголовным законом независимо от принадлежности к той или иной социальной группе. Однако, с другой стороны, очевидно, что распространение правил о религиозных преступлениях на субъектов, именуемых в книге Числа туземцами и пришельцами (т. е. иноверцев), указывает на использование институтов преступления и наказания не только для утверждения веры в Бога Яхве среди сынов Израилевых, но и для ее распространения среди других народов и борьбы с языческими религиозными системами соседних племен. Достижению этой цели служили и прямые многочисленные указания Г оспода Моисею и Моисея Израилю истреблять иноверцев, представлявших угрозу для незыблемости веры Израиля, но все преступление которых состояло только в том, что они исповедовали других богов: «враждуйте с Мадианитянами, и поражайте их» (Числ. 25, 17); «отомсти Мадианитянам за сынов Израилевых» (Числ. 31, 2); «убейте всех детей мужеского пола, и всех женщин, познавших мужа на мужеском ложе, убейте» (Числ. 31, 17); «прогоните от себя всех жителей земли, и истребите все изображения их, и всех литых идолов их истребите, и все высоты их разорите... Если же вы не прогоните от себя жителей земли, то оставшиеся из них будут тернами для глаз ваших и иглами для боков ваших, и будут теснить вас на земле, в которой вы будете жить. И тогда, что Я вознамерился сделать им, сделаю вам» (Числ. 33, 52, 55-56). Последняя цитата, угрожающая истреблением Израиля в случае непослушания, указывает, что отступление от жестоких указаний истреблять соседей-иноверцев по смыслу книги Числа должно квалифицироваться как еще одно религиозное преступление в виде неисполнения воли Божией, т. е. особого вида ропота против Бога. На это же указывает и гнев Моисея, возмущенного тем, что его соплеменники после победы над мадианитянами взяли в плен «жен Мадиамских и детей их» (Числ. 31, 9), и приказавшего убить всех пленников, кроме «детей женского пола, которые не познали

мужеского ложа» (Числ. 31, 18). Между тем, приведенные строки Писания еще раз заставляют обратить внимание на зеркально противоположную социальную и правовую оценку указаний об уничтожении иноверцев по смыслу древнееврейского и современного уголовного права: то, что является правомерным, социально оправданным и даже необходимым согласно книге Числа, является недопустимым, преступным и сурово наказуемым согласно действующему уголовному праву;

б) нарушение закона о посвящении Богу священного для еврейского церковного календаря дня - субботы. Как и в предыдущих книгах Моисеевых, в книге Числа тягчайшим преступлением, влекущим наказание смертью, признается нарушение покоя субботы. В качестве иллюстрации его преступности и суровой наказуемости в четвертую книгу Библии включен следующий прецедент: «Когда сыны Израилевы были в пустыне, нашли человека, собиравшего дрова в день субботы. И привели его... к Моисею и Аарону и ко всему обществу. И посадили его под стражу, потому что не было еще определено, что должно с ним сделать. И сказал Господь Моисею: должен умереть человек сей; пусть побьет его камнями все общество вне стана. И вывело его все общество вон из стана, и побили его камнями, и он умер, как повелел Господь Моисею» (Числ. 15, 32-36). Ссылаясь на данный фрагмент книги Числа, А. П. Лопухин писал, что «во все времена странствования действовали необыкновенно строгие законы, немилосердно каравшие каждого нарушителя религиозных или общественных установлений», что он объяснял необходимостью «приучить народ к точному исполнению закона, данного на Синае, и потому всякие нарушители его карались беспощадно»¹.

Данное библейской повествование, с юридической точки зрения, интересно не только тем, что сообщает о появлении прецедента о преступности нарушения покоя субботы и наказуемости его смертной казнью через публичное побивание камнями. Это и одно из первых сообщений о применении в судебной практике Древнего Израиля заключения под стражу в качестве меры пресечения для целей уголовного судопроизводства, т. е. до постановления и исполнения приговора, пока не будет определено «что должно с ним сделать» (Числ. 15, 34). Благодаря процитированному библейскому рассказу мы получаем представление о нормах не только уголовного материального, но и процессуального права. Так мы узнаем, что

правосудие по делам о религиозных преступлениях отправлял сам Моисей - пророк и политический лидер Израиля, приговор он постановлял от имени Бога и после совета с Богом. Считается, что, «поступив подобным образом, Моисей оставил пример на будущее для всех судей Израиля спешить с разрешением гражданских дел, но не торопиться с разрешением дел уголовных, которые могут закончиться смертным приговором и привести к лишению человека жизни»¹. Примечательно, что и сегодня «соблюдение субботы и праздников - основополагающее требование в иудаизме», а «несоблюдение их является преступлением», причем «эти нормы поддерживаются правительством Израиля, который, являясь формально светским государством, последовательно защищает религиозные ценности»^{[833] [834].}

Преступления богослужебного характера. Если преступления первой группы в виде ослабления веры в Бога и отступления от Бога в четвертой книге Торы описываются преимущественно через конкретные события библейской истории, то третья группа религиозных преступлений - посягательств на установленный порядок богослужений - описывается в книге Числа с помощью традиционных для уголовного права запретов, сопровождаемых суровыми санкциями и иногда иллюстрируемых примерами применения Всевышним этих норм к конкретным лицам или событиям. Уголовно-правовые запреты богослужебного характера могут быть классифицированы в зависимости от адресата воздействия на составы преступлений с общим и специальным субъектами:

а) нормы, предусматривающие ответственность за преступления против порядка богослужений, для которых характерен общий субъект ответственности:

- всеобщий запрет «приступать к скинии собрания, чтобы не понести греха и не умереть» (Числ. 18, 22), обслуживать скинию откровения со всеми ее принадлежностями и служить при ней, за исключением левитов, которым она поручается и которые призваны Богом быть «на страже за все общество при скинии собрания, чтобы отправлять службы при скинии» (Числ. 3, 7);

- запрет под страхом смерти ставить стан возле скинии, за исключением левитов, что «служат при ней, и около скинии пусть ставят стан свой» (Числ. 1, 50);

- запрет на занятие должности священнослужителя^[835] кем-либо, кроме Аарона и его сыновей, караемое смертью: «Аарону же и сынам его поручи, чтобы они наблюдали священническую должность свою; а если приступит кто посторонний, предан будет смерти» (Числ. 3, 10)¹. Данное установление имело особое значение для целей религиозно-уголовного законодательства Древнего Израиля и «указывает на незыблемость духовной иерархии, установленной Всевышним, и на недопустимость даже для избранных и призванных служителей (левитов) претендовать на большее, чем им поручено»^{[836] [837] [838]. Поэтому в книге Числа еще раз повторяется, что Господь сказал Аарону: «И ты и сыны твои с тобою... вам даю Я в дар службу священства, а посторонний, приступивший, предан будет смерти» (Числ. 18, 7). Поэтому книга Числа вобрала в себя и повествование о прямом действии рассматриваемой нормы, которое также повторяется дважды (Числ. 16, 1-35; 26, 9-10). Один из примеров наказания смертью за преступное поползновение на священническую должность связан с восстанием левита Корея против Моисея и Аарона, одной из целей которого были «святотатственные намерения»[839] - отстранение Аарона от первосвященства. Данный аспект противостояния был преодолен с помощью испытания и наказания огнем, в котором погибли посягнувшие на священническую власть: «И сказал Моисей Корею: завтра ты и все общество твое будьте пред лицем Господа, ты, они и Аарон, и возьмите каждый свою кадильницу, и положите в них курения, и принесите пред лице Господне каждый свою кадильницу, двести пятьдесят кадильниц; ты и Аарон, каждый свою кадильницу. И взял каждый свою кадильницу, и положили в них огня, и всыпали в них курения, и стали при входе в скинию собрания; также и Моисей и Аарон... И вышел огонь от Господа, и пожрал тех двести пятьдесят мужей, которые принесли курение» (Числ.16, 16-35)[840]. Вслед за этим «в память сынам Израилевым» появилась еще одна близкая по содержанию норма уголовно-правового характера - «чтобы никто посторонний, который не от семени Аарона, не приступал приносить курение пред лице Господне, и не было с ним, что с Кореем и сообщниками его» (Числ. 16, 40);}

- запрет на вступление постороннего, за исключением Аарона и его сыновей, в святилище, сопровождаемый угрозой - «а если приступит кто посторонний, предан будет смерти» (Числ. 3, 38);

- запрет, сформулированный методом от противного: «И не понесете за это греха, когда принесете (в скинию - В.Б.) лучшее из сего (жертвоприношения - В.Б.); и посвящаемого сынами Израилевыми не оскверните, и не умрете». Соответственно, обратное - малодушие и жадность при выборе жертвы для приношения, осквернение принесенного в жертву, проявление неуважения к посвященному Г осподу - признается преступлением и наказывается смертью;

б) уголовно-правовые нормы о преступлениях богослужебного характера, совершаемых специальным субъектом - священнослужителем и его помощником:

- запрет «касаться святилища, чтобы не умереть» (Числ. 4, 15) во время переноски скинии и ее принадлежностей при движении стана, установленный для сынов Каафа из колена Левия, избранных на особое служение при скинии - «носить Святое-святых» (Числ. 4, 4), и сопровождаемый подробными инструкциями о том, как они должны выполнять свою почетную миссию, но чтобы при этом «они были живы и не умерли, когда приступают к Святому-святых» (Числ. 4, 19)^[841];

- предусмотренный специально для левитов запрет при исполнении своей службы в скинии приступать и прикасаться к отдельным священным предметам, а именно, чтобы они «не приступали к вещам святилища и к жертвеннику, дабы не умереть и им и вам (Аарону и его сыновьям - ВБ.)» (Числ. 18, 3). Примечательно, что специальным субъектом данного преступления является левит как представитель колена Израилева, призванного Господом к почетному служению по обслуживанию скинии, но ответственность в виде смерти за его нарушение наряду с преступившим данное правило левитом несет и священник как лицо, при котором служат левиты. Выражаясь юридическим языком, можно сказать, что в рассматриваемом случае имеет место солидарная или субсидиарная уголовная ответственность руководителя (священника) и подчиненного (левита) за преступление, совершенное подчиненным. Как мы предполагаем, руководствуясь принципом справедливости - одной из идеологических основ ветхозаветного уголовного права, речь идет все-таки о субсидиарной уголовной ответственности священнослужителя, наступающей в случаях, когда его невнимательное или недобросовестное отношение к служению способствовало совершению преступления левитом¹;

- установленный для Аарона и его сыновей запрет на «небрежность во святилище... неисправность в священстве» (Числ. 18, 1), который какой-либо санкцией хотя формально и не сопровождается, но предположить какую-либо иную меру наказания за подобную халатность при исполнении обязанностей священнослуже- ния, кроме смерти представляется невозможным^{[842] [843]; Доказательством того является описываемое в книге Левит и повторно для большего назидания священнослужителям в книге Числа преступление священников - братьев Надава и Авиуда, наказанных смертью от огня в скинии (Лев. 10, 1-2; Числ. 3, 4). Повторное описание одного и того же преступного деяния сыновей Аарона в Пятикнижии указывает на особую тяжесть содеянного ими и системный характер соответствующих нормативных установлений, позволяющий говорить, что определенная часть книги Числа о порядке богослужений и наказаниях за его нарушения является продолжением Кодекса святости книги Левит или дополнением к нему. Последнее замечание указывает и на процессы живого развития, дополнения уголовного законодательства Древнего Израиля в части регламентации института религиозных преступлений с момента его становления у горы Синай ко времени прибытия сынов Израилевых к Иордану. Тем самым отвергается идея закостенелости и неизменности уголовного и иного законодательства, не противоречащая принципу его стабильности.}

Возможно, самостоятельный состав религиозного преступления со специальным субъектом образовывало и нарушение обета назорейства и постановлений Бога о назорействе (Числ. 6, 1-21) - добровольном посвящении себя особому служению Богу. С. Дж. Шульц пишет, что «суровое наказание постигало того, кто нарушал этот обет, даже если это было неумышленно»^[844]. Отмеченная суровость наказания указывает нам на возможный уголовно-правовой характер нарушения устава назорейства. Но какое именно «суровое наказание» ждало нарушителя автор не уточняет, а в Писании говорится лишь о последствиях, не отличающихся обычной для ветхозаветного права суровостью, - прерывании срока назорейства, необходимости «снова начать посвященные Господу дни назорейства своего и принести однолетнего агнца в жертву повинности» (Числ. 6, 12). Вместе с тем в одной из книг Ветхого Завета - книге пророка Амоса (ок. 750 до н. э) Израиль обвиняется в таком коллективном религиозном преступлении, сопряженном с нарушением устава назорейства, как склонение назореев к употреблению вина (Ам. 2, 12).

Особо следует отметить, что указанные выше уголовно-правовые запреты книги Числа, касающиеся богослужения функционально отличны, от близких им установлений Священнического устава книги Левит. Если соответствующие положения последнего были призваны с помощью институтов преступления и наказания через почтительное отношение к порядку богослужений обеспечить подобающее отношение к Богу, то рассмотренные номы книги Числа выполняют наряду с этим и несколько иную функцию. Это, прежде всего, функция сакрализации отдельных вещных символов веры Израиля - скинии, ее убранства и др., дабы через почитание этих предметов обеспечить все то же достойное отношение к Богу, но не только: с одной стороны, такое положение дел имело место как следствие своеобразной уступки общественным представлениям о священном на фоне практически всеобщего идолопоклонства, окружавшего Израиль; с другой стороны, сакрализация указанных в книге Числа предметов уже не была идолопоклонством в его традиционном понимании, она была на порядок духовно выше последнего. Таким образом, Моисеев уголовный закон под угрозой смерти требовал почитания материальных вещей, предметов, связанных с местом присутствия невидимого, нематериального Бога, вытесняя из общественного сознания поклонение идолам - материальным воплощениям языческих богов в виде их изображений.

Другая, смежная с обозначенной выше, но все же отличная от нее функция, которую выполняют уголовно-правовые нормы книги Числа о преступлениях, связанных с нарушениями порядка богослужений, - это сакрализация института священства не только через особое правовое и социальное положение вообще, но и уголовно-правовой статус в частности. Имеются в виду как особо охраняемое средствами уголовного права привилегированное положение первосвященника, священников и их помощников - левитов, так и специальные (особые) основания их привлечения к уголовной ответственности. С одной стороны, присвоение полномочий указанных лиц представителями других колен Израилевых объявляется страшным преступлением, караемым смертью. И, как свидетельствует книга Числа, имевшие место поползновения на место в клире действительно сурово и беспощадно наказывались. С другой стороны, для священнослужителей и левитов были предусмотрены специальные, только их касающиеся основания уголовной ответственности. Так уголовный закон в комплексе с другими нормами через сакрализацию возвышал институт священства над остальной частью сынов Израилевых, но и предъявлял к ним повышенные требования в плане нравственной чистоты, подобающе возвышенного отношения к своим обязанностям по служению Богу и Израилю. Однако, поскольку священническая власть в Древнем Израиле рассматриваемого периода тесно переплетается с политической властью в обществе, к функции уголовного закона по сакрализации касты священнослужителей примыкает сакрализация при помощи опять же институтов преступления и наказания зарождающейся еврейской государственности. История уголовного права свидетельствует, что его развитие в данном направлении приведет сначала к подчинению церкви государством, а потом и вовсе к лишению ее какой бы то ни было власти. Предпосылки и отдельные проявления таких процессов наблюдаются уже в книге Числа, объявившей преступлениями всякие посягательства на политическую власть пророка Моисея. Таким образом, законоустановления книги Числа о преступлениях богослужебного характера позволяют пронаблюдать, как уголовный закон с все большей интенсивностью выполняет функцию сакрализации скинии и ее принадлежностей как особого видимого места присутствия невидимого Бога среди Израиля, за которой логично последовала сакрализация института священства, непосредственно связанного с этим местом, и уголовно-правового обеспечения привилегированного положения в еврейском обществе колена Левия вообще и Аарона как первосвященника, его семьи и потомков в частности, а в будущем - церкви в обществе.

4.2.