12.4. «Перестройка» и крах социалистической экономики
В поисках путей «совершенствования социализма». Первые попытки выхода из системного кризиса с опорой на жесткие административные меры были предприняты новым Генеральным секретарем ЦК КПСС Ю.В.
Андроповым, избранным на этот пост после смерти Л.И. Брежнева в ноябре 1982 г. Несмотря на то что новый лидер так и не успел выработать программу экономических преобразований, его более реальные оценки состояния советского общества и непродолжительная практическая деятельность по наведению порядка, повышению трудовой дисциплины и искоренению коррупции зародили в массовом сознании надежду на перемены к лучшему, дали своеобразный импульс грядущим переменам.8 марта 1985 г. Генеральным секретарем ЦК КПСС был избран М.С. Горбачев. В апреле 1985 г. на пленуме ЦК он провозгласил курс на ускорение социально-экономического развития страны. Главными факторами ускорения должны были стать научно-технический прогресс, техническое перевооружение машиностроения, а на этой основе и всего народного хозяйства и также активизация «человеческого фактора». На первых порах предусматривалось лишь совершенствование общества и исправление отдельных «деформаций». Для этого принимались меры по наведению порядка, укреплению трудовой и технологической дисциплины, широкой замене руководящих кадров.
Принятые меры задействовали «лежавшие на поверхности» резервы и дали определенный эффект. Уже в 1985–1986 гг. темпы роста производительности труда в промышленности и строительстве превысили среднегодовые показатели XI пятилетки в 1,3 раза, на железнодорожном транспорте – в 3 раза. Выросли капиталовложения на развитие социальной сферы. Первые результаты породили эйфорию у руководства, сохранившего веру в могущество декретирования, в силу «правильных» приказов. Была развязана антиалкогольная кампания, которая нанесла колоссальный удар по государственным финансам (ущерб, по некоторым оценкам, составлял 10 млрд руб.
ежегодно), дала мощный импульс самогоноварению и соответственно спровоцировала острый дефицит сахара. Даже в Москве в 1989 г. были введены карточки на сахар.В 1986 г. была развернута неосталинская по своему духу кампания по борьбе с «нетрудовыми доходами», призванная «втиснуть» экономическую инициативу и предприимчивость населения в «прокрустово ложе» прежних государственных установлений. В том же году в принятую XXVII съездом КПСС новую редакцию партийной программы, в которой провалившиеся задания по построению коммунизма были заменены курсом на совершенствование социализма без серьезных подсчетов, была внесена явно утопическая задача решить жилищную проблему к 2000 г.
Поскольку остававшаяся с брежневских времен часть высшей номенклатуры и огромный бюрократический аппарат (18 млн человек, на содержание которых тратилось свыше 40 млрд руб.) без энтузиазма встретили горбачевские новации, новое руководство вскоре заговорило о консерватизме, торможении реформ. Чтобы преодолеть это сопротивление и расширить массовую опору, Горбачев в январе 1987 г. на пленуме ЦК КПСС выдвинул на первый план уже не «ускорение социально-экономического развития», а введение «гласности» и демократизацию советского общества.
Постепенно формировалось понимание необходимости не улучшений, а серьезных преобразований, смены существовавшей в СССР экономической модели. Важными, знаковыми шагами на этом пути стали Законы «Об индивидуальной трудовой деятельности» от 1986 г. и «О кооперации» от 1988 г., которые с многочисленными оговорками легализовали мелкое частное предпринимательство. Уже в 1988 г. индивидуальной трудовой деятельностью, в основном кустарно-ремесленными промыслами, было занято 734 тыс. человек. Число кооперативов весной 1989 г. превысило 99,3 тыс. В них было занято до 2 млн человек. Через два года эта цифра превысила 7 млн человек, что составило примерно 5% активного населения. Основная масса кооперативов была сосредоточена в сфере услуг, производстве товаров народного потребления, строительстве и торгово-посреднической деятельности.
Однако вскоре стали появляться и «кооперативные» коммерческие банки, а в 1990 г. были приняты Законы «Об акционерных коммерческих обществах» и «О ценных бумагах», знаменовавшие стремительное укрепление ростков рыночной экономики в СССР. Во многом благодаря частной инициативе в СССР с конца 80-х – начала 90-х годов началась компьютерная революция – массовое распространение персональных компьютеров, импортированных из других стран.Вместе с тем, пользуясь ненасыщенностью рынка товаров и услуг и слабостью законодательного регулирования, новые предприниматели резко взвинчивали цены и ориентировались в основном лишь на зажиточных по советским меркам людей. Не имея, как правило, банковских кредитов, они активно занялись «отмыванием» капиталов теневой экономики (по оценкам, до 70–90 млрд руб. ежегодно) и быстро попадали под влияние растущей организованной преступности, сумевшей создать тотальную систему рэкета частного бизнеса. Нажитые частными предпринимателями (прежде всего в торгово-посреднической сфере) и «теневиками» деньги положили начало первоначальному накоплению капитала.
В июне 1987 г. на пленуме ЦК КПСС была провозглашена экономическая реформа, созвучная с реформой 1965 г., но в ряде аспектов более радикальная. Цель ее заключалась в переходе от административных к преимущественно экономическим методам руководства, к управлению интересами и через интересы. Ключевыми лозунгами стали расширение самостоятельности предприятий, переход их на хозрасчет, самофинансирование и «самоуправление». Эти идеи были заложены в Законе «О государственном предприятии», принятом 30 июня 1987 г., но вошедшем в силу для всех предприятий с 1989 г. Предприятия получили право самостоятельно планировать свою деятельность, основываясь на рекомендуемых, а не директивных заданиях, на контрактах с поставщиками и потребителями и на государственных заказах. Деятельность предприятия отныне должна была регулироваться не министерствами и ведомствами, а долгосрочными экономическими нормативами.
Предприятия получили право заключения прямых договоров с другими предприятиями, а некоторые – вступать в контакт даже с иностранными фирмами.В целом механизм этой реформы не соответствовал декларированным целям. Фактически он не допускал плюрализма собственности (в средней и крупной промышленности), не затрагивал основ административно-командной системы управления (сохранилась система министерств, бюрократически опекавших предприятия, а в смягченном виде и директивное планирование) и не менял мотивацию к труду. Поскольку реформа не изменила отношений собственности, расширение прав предприятий не сопровождалось соответствующим повышением их ответственности за результаты хозяйственной и финансовой деятельности. Существенное повышение доли прибыли, оставленной в распоряжении предприятий, сопровождалось свертыванием их капитальных вложений и резким ростом фондов экономического стимулирования, т.е. стремительным увеличением зарплаты и «проеданием» ресурсов. Пользуясь малейшей возможностью, руководители предприятий взвинчивали цены, что дало сильный импульс инфляции. В то же время, несмотря на объявленное «самофинансирование», многие предприятия по-прежнему пользовались государственными субсидиями. Таким образом, директивные, плановые регуляторы промышленности были поколеблены, а рыночные так и не были внедрены. Половинчатое, непродуманное реформирование не позволяло разрешить острейших экономических проблем и способствовало лишь быстрому росту народнохозяйственных диспропорций, разбалансированности экономики.
Определенные преобразования были проведены и в сельском хозяйстве. Они сводились к перестройке системы управления, некоторому расширению самостоятельности колхозов и совхозов и внедрению арендных договоров, т.е. представлению крестьянским семьям права брать землю в аренду на длительный срок и распоряжаться произведенной продукцией. По сути, это была попытка создать «социалистическое», т.е. без внедрения частной собственности на землю, и подконтрольное государству фермерство.
Однако эти меры не дали существенных результатов. Создание управленческой суперструктуры – Государственного агропромышленного комитета, объединившего целый ряд министерств и ведомств, ведавших отраслью, не дало существенного эффекта в решении сельскохозяйственных проблем и не позволило добиться реального повышения самостоятельности и инициативы колхозов и совхозов. Крестьяне-арендаторы сталкивались с большими трудностями в финансировании, приобретении техники, с многочисленными бюрократическими преградами, а нередко и с враждебным отношением местных властей и даже односельчан. В итоге к лету 1991 г. хозяйства арендаторов охватывали лишь 2% земли и 3% поголовья скота.Самыми острыми для народного хозяйства СССР стали финансовые проблемы, традиционно считавшиеся советскими руководителями второстепенными по сравнению с производством. Из-за непонимания этих проблем, стремления побыстрее обеспечить ускорение экономического развития, разрешить острые социальные проблемы и других ошибочных решений (особенно антиалкогольной кампании и опережающего материальное производство роста заработной платы) уже в первые годы перестройки был существенно нарушен макроэкономический баланс. Этому способствовали и объективные причины: снижение мировых цен на нефть и непредвиденные расходы на ликвидацию последствий чернобыльской катастрофы (ее непосредственный ущерб оценивался в 8 млрд руб. – около 1,5% национального дохода), а впоследствии и страшного землетрясения в Армении.
В результате традиционный для советского государства дефицит консолидированного бюджета, оценивавшийся примерно в 2–3% и покрывавшийся обычно за счет сбережений населения в государственном Сбербанке, стал стремительно расти. В 1985 г. он составил, по некоторым подсчетам, всего 1,8%, в 1986 г. – 5,7, в 1987 г. – 6,4, а в 1988 г. – 9,2%. Это, в свою очередь, привело не только к лихорадочному поиску кредитов на Западе, но и дало импульс инфляции, поначалу скрытой и проявившейся прежде всего в вымывании товаров с потребительского рынка, резком росте дефицита.
Все это привело к росту недовольства населения и падению популярности Горбачева.Известная неудовлетворенность горбачевского руководства ходом и результатами перестройки народного хозяйства, потребность борьбы с оппонентами из числа консерваторов, и в то же время появление в обществе под воздействием демократических процессов альтернативных, более смелых вариантов преобразований и их политических «носителей» – в виде зарождавшихся с 1988 г. независимых общественных движений и партий – подталкивали к радикализации политических преобразований.
В 1988 г. на XIX Всесоюзной конференции КПСС впервые было заявлено о реформе политической системы. В ней, как выяснилось, были сокрыты многие корни «механизма торможения» преобразований. Однако противоестественная попытка соединить «социалистические ценности», включая однопартийное, с некоторыми элементами либеральной доктрины (правовым государством, парламентаризмом в советской форме и разделением властей) способствовала лишь эрозии политической монополии КПСС и быстрой утрате горбачевским руководством контроля над социально-политическими и экономическими процессами в обществе.
На фоне ухудшения социально-экономической ситуации началось быстрое падение популярности КПСС и переход инициативы от партийного аппарата к советам, обновленным в ходе сравнительно демократических выборов 1989 и 1990 гг., к новым независимым движениям и партиям. Для экономики это обернулось усилением социальной напряженности, началом массовых рабочих забастовок и стремительным нарастанием числа популистских решений. В результате темпы роста зарплат в 1988–1989 гг. увеличились вдвое по сравнению с 1986–1987гг. В 1990г. на четверть возросли социальные пособия. Но все же главные проблемы были связаны не с этим.
Поколебленное всевластие КПСС и КГБ, а также марксистско-ленинской идеологии совершенно неожиданно для горбачевского руководства дало толчок начавшемуся развалу советского государства. В 1988–1990 гг. он принял форму «парада суверенитетов», т.е. явочного расширения полномочий союзными республиками, провозглашения ими приоритета собственных законов над союзными, игнорирования распоряжений центра, в том числе о перечислении налогов, и самостоятельного поиска путей выхода из кризиса. Процесс этот начался с Эстонии, а 12 июня 1990 г. Б.Н. Ельцин, выступивший за радикализацию реформ, был избран Председателем Верховного Совета РСФСР, и крупнейшая республика Союза приняла Декларацию о суверенитете. Проводить единую экономическую политику из центра в таких условиях стало практически невозможно.
Проблема заключалась в том, что договориться с республиканским руководством и стабилизировать экономическую ситуацию в стране можно было лишь за счет резкой радикализации реформ, решительного перехода к рыночным отношениям. Однако Горбачев к тому времени давно исчерпал «реформаторский ресурс», ограниченный социалистическим мировоззрением, и вместо дальнейших шагов к реальному рынку предпочитал топтаться на месте, лавируя между различными силами. Ситуация в экономике явно выходила из-под контроля.