Краткий очерк развития исправительных заведений для несовершеннолетних правонарушителей в конце ХІХ начале ХХ века

В исследованиях любой проблемы важную роль играет изучение истории вопроса. Исторический подход позволяет лучше понять современные проблемы, закономерности развития науки и практики.

Организация исправления личности несовершеннолетних правонарушителей в литературе ХІХ века именовалось делом исправительного воспитания. Оно осуществлялось в рамках норм уголовного права. Соответственно этому, теоретические вопросы разрабатывались наукой уголовного права, которая начала развиваться в России в конце XVIII века, не имея в этой области собственного опыта, российские специалисты обратились к изучению западного.

Первые шаги к организации заведений исправительного характера для несовершеннолетних правонарушителей были сделаны швейцарским педагогом И. Песталоцци, который 1775 году на первых педагогических принципах устроил земледельческий приют для заброшенных, порочных и преступных детей. В основе их исправления у И. Песталоцци легла любовь к детям, проявление заботы о них самих, их интересах и потребностях. Идеи И. Песталоцци оказали влияние на деятельность аналогичных учреждений различных стран. В течении XVIII - XIX веков подобные заведения возникают в различных странах: Италии, Франции, Швейцарии. Издаются законы, которыми определяются принципы устройства таких заведений, порядок их деятельности, формы участия общественности и государства в этом деле.

К изучению западного опыта организации исправительного воспитания обращались такие российские учёные, как Е. Альбитский, К.Е. Ануфриев, А.М. Богдановский, Д.А. Дриль, С.В. Познышев, Н.С. Таганцев, И.Я. Фойницкий и другие.

Исправительные заведения в России создавались с учётом и использованием социально-экономического, политического, культурного, промышленного, образовательного развития.

Один из законов «Об изменении постановлений, касающихся обращения в исправительные приюты и содержания в них малолетних преступников» был принят 20 мая 1892 г.

В соответствии с этим законом срок содержания несовершеннолетних в заведении определялся не судом, а самими исправительными заведениями и зависел от степени исправления. Законом определялись лишь границы этого срока: воспитанников можно было содержать не менее года и не более 18-летнего возраста.

На деятельность исправительных заведений определённым образом повлияли и законы 2 и 8 февраля 1893г. Так, Закон от 2 февраля «О предоставлении исправительным приютам права об отдаче выпускаемых воспитанников в наём или обучение» предоставлял право начальству исправительных заведений помещать условно освобождаемых воспитанников для работы и обучения к благонадёжным мастерам, в промышленные заведения, на сельскохозяйственные работы. Это относилось к лицам, не достигшим 18-летнего возраста. Закон от 8 февраля 1893 г. Увеличивал количество категорий несовершеннолетних, которые могли быть помещены в приюты: это распространялось теперь на подследственных. Законодатель, руководствуясь стремлением оградить несовершеннолетних от развращающего влияния тюрьмы, предписывал содержание их в исправительных приютах, но отдельно от прочих воспитанников, во избежание дурного влияния уже осужденных и с применением общих постановлений о прокурорском надзоре за содержащимися под стражей.

Заслуживает внимание и то, как закон разрешал вопрос о пересылке несовершеннолетних, состоящих под следствием и судом, доставлении их в исправительные заведения. Здесь отмечалось, что несовершеннолетние при следовании в судебные места, а также в исправительные заведения могут быть препровождаемы под надзором, вместо всякой стражи, особо отряженными от приюта или колонии лиц. И хотя норма, изложенная

в законе, диспозитивна, для того времени очень важной является как сама постановка этого вопроса, так и попытка разрешить его, пусть даже в такой форме. Принятие такого закона, даже имеющего недостатки, было определённым шагом вперёд как в развитии законодательства, так и в постановке дела.

Под влиянием Съезда представителей русских исправительных заведений для несовершеннолетних преступников был разработан и принят ещё один важный закон: «Об изменении форм и обрядов судопроизводства по делам о преступных деяниях малолетних и несовершеннолетних», 2 июня 1897 г., который усиливал воспитательную функцию наказания в отношении несовершеннолетних, определял её в качестве единственно приоритетной.

Законом вводится новый, не только для Российской, но и для мировой юстиции, порядок судопроизводства в отношении несовершеннолетних. Несмотря на наличие ряда недостатков, как в самом законе, так и затруднений, связанных с его применением, он явился значительным шагом вперёд, стал важным событием в законотворчестве России и во многом определил законодательство запада.

Позднее, в первом десятилетии XX века, он послужил нормативной основой для деятельности особых (специальных) судов для несовершеннолетних преступников, которые были учреждены в 1910 г. в Петербурге, в 1912 г. - в Москве, затем в других городах. Учреждение таких судов повлекло за собой и расширение сети исправительных заведений для несовершеннолетних.

Следующим этапом в развитии законодательства о несовершеннолетних было Уголовное Уложение 1903 г., которое пошло дальше и продолжило начатые реформы: оно определило характер заведений

для несовершеннолетних, называя их воспитательно-исправительными, что соответствовало духу времени и требованиям науки, её достижениям,

международным взглядам; повысило возраст несовершеннолетних, подлежащих воспитательно-исправительному воздействию - 21 год; сделало попытку дифференцировать подход к несовершеннолетним мужского и женского пола и т.д. Оно во многом сохранило главные положения законов о несовершеннолетних, принятых в конце XIX века.

Хотя Уголовное Уложение сделало определённый шаг вперёд в развитии законодательства о несовершеннолетних, многих вопросов не разрешило и оно. Так, не удалось повысить возраст уголовной ответственности, сторонниками чего были Н.С. Таганцев, И.И. Янжул, и др. Не удалось окончательно вывести несовершеннолетних из мест заключения. Не был разрешён вопрос о порядке исполнения наказания в отношении несовершеннолетних, содержащихся в общих местах заключения, и некоторые другие проблемы.

Однако изменения в системе уголовных наказаний, применяемых к несовершеннолетним, распространение исправительных заведений требовали логического продолжения законотворческой деятельности, и 19 апреля 1909 г.

Положение, именуя заведения воспитательно-исправительными, определило характер заведений, расширило круг лиц, подлежащих помещению в заведения, более чётко в нём были сформулированы и условия, необходимые для этого. Прежде всего, эти заведения предназначались для осужденных по приговорам суда. Перед заведениями ставилась задача обеспечения исполнения мер пресечения способов уклонения от следствия и суда в отношении несовершеннолетних в виде заключения под стражу, т.е. они предназначались теперь и для содержания подследственных и подсудимых. Учитывая, что дети бесприютные, нищенствующие, бродяжничающие, отбившиеся от рук являются одним из источников

преступности вообще и рецидивной в частности, законодатель признал возможным помещение в заведения и этих категорий детей для принудительного воспитания в целях предупреждения совершения ими преступлений. Таким образом, в России, в отличие от Запада, законодательство закрепляло существование одного типа заведений, как для детей, совершивших преступления, так и не сделавших этого - воспитательно-исправительные. Они учреждались для нравственного исправления помещаемых в них несовершеннолетних и «подготовления к честной трудовой жизни».

Важным было то, что законодательно закреплялась государственная заинтересованность в укреплении и расширении сети заведений для несовершеннолетних. Для этого заведениям предоставлялись определённые льготы: для их устройства предполагалось отведение казённых земель, они освобождались от ряда налогов - с недвижимого имущества, промыслового налога, квартирного, гербового сбора, судебной пошлины и др. Были предусмотрены субсидии на содержание воспитанников - двойная сумма по установленной табели на каждого арестанта, на медикаменты, единовременные пособия на ремонт и т.д.

Новое Положение было первым нормативным актом, который регулировал основные вопросы внутренней жизни исправительных заведений.

Исправительные заведения для несовершеннолетних правонарушителей состояли в ведении Главного Тюремного управления.

Первоначально вся его деятельность в области исправительных заведений сводилась к регистрации их Уставов, периодическому посещению. С расширением сети исправительных заведений расширялась и компетенция ГТУ, приобретая всё более разносторонний характер. Оно принимало

участие в выработке новых законопроектов, составляло различные циркуляры и инструкции для исправительных заведений. В реализации попытки изучить особенности их деятельности с целью обобщения имеющихся данных ГТУ в свои ежегодные отчёты, которые тиражировались, включило раздел «Исправительные приюты и земледельческие колонии для несовершеннолетних преступников». Поначалу в отчётах излагались просто цифровые данные, а со временем они стали сопровождаться различного рода пояснительными записками, содержащими в себе анализ обстановки и постановки дела в исправительных заведениях, некоторые выводы общего характера и соответствующие рекомендации.

В пределах имеющихся возможностей ГТУ оказывало субсидии исправительным заведениям, они не были значительными и существенно изменить положение не могли.

В 1893 году ГТУ учредило ведомственный журнал «Тюремный вестник», в котором систематически помещались материалы о деятельности исправительных заведений, нормативные акты относящиеся к ним, систематические сведения и др.

На местах вопросы, связанные с деятельностью исправительных заведений, решали местные тюремные комитеты и инспекции.

Важную роль в развитии общих начал исправительного воспитания, выработке основных требований к его организации играли Съезды представителей русских исправительных заведений, которые и были учреждены именно с целью координации деятельности изучения и обобщения опыта, выработки единства трактовки вопросов исправления и перевоспитания несовершеннолетних. Здесь обсуждались как вопросы теории, так и практики исполнения наказания в виде лишения свободы в отношении несовершеннолетних и предупреждения их преступности.

Непосредственно на местах жизнь исправительных заведений организовывалась обществами, их учредившими, директором. Для решения текущих вопросов был введён институт дежурного воспитателя. Персонал

заведений строил свою работу в соответствии с Уставом заведений, инструкциями.

Деятельность государственных органов и общественности в области организации исправления и перевоспитания несовершеннолетних правонарушителей строилась на основе разделения функций: контроль и частично финансирование, а со временем правовую регламентацию, государство в лице Министерства юстиции и Главного тюремного управления брало на себя; инициирование, организация, практическое осуществление деятельности, преимущественное финансирование отводилось Обществам и частным лицам.

Двойственность, противоречивость происходящего отражались в том, что, с одной стороны, это сыграло свою положительную роль: отсутствие бюрократических пут давало возможность творческого поиска, гибкость в организации дела, мобильность. В то же время отсутствие материальной государственной поддержки вело к ослаблению общественной инициативы, разрушению заведений, утечке кадров, утрате накопленного опыта.

В том числе здесь отразились и негативные свойства: низкий уровень организации; слабость управленческих звеньев; медлительность в решении проблем и вопросов; слабость материальной базы и, как следствие этого, низкий уровень внешней культуры, примитивизм в деятельности, порой её бесплодность.

Важное значение в рассматриваемый период придавалось кадрам воспитателей. Воспитателем мог быть, в соответствии с требованиями, человек, имеющий педагогическую подготовку. В заведении ему предписывалось вести школьные занятия (поэтому в ряде учреждений он именовался учителем-воспитателем) и распоряжаться делами своей «семьи», где таковые создавались, или воспитательной группы. В своей деятельности он был весьма самостоятельным, мог и должен был принимать решения на основе собственной инициативы.

Среди учебно-воспитательного персонала исправительных заведений преобладали люди молодого возраста: 60% - в возрасте от 20 до 35 лет, причём доля лиц в возрасте от 20 до 25 лет составляла 30%. Среди них со специальным педагогическим образованием было 45%, более 2/3 прежде занимались педагогической деятельностью в исправительных заведениях, школах или состояли домашними учителями.

Однако не всегда удавалось подобрать воспитателей, которые соответствовали бы предъявляемым требованиям. В ряде случаев на должность воспитателей принимались просто грамотные люди. Иногда не удавалось подобрать и грамотных людей. И тогда воспитание осуществлялось так, как получалось. Например, в Елецкой земледельческой колонии для несовершеннолетних основные педагогические идеи осуществлялись одним малограмотным «дядькой» и неграмотным огородником.

Специалисты ощущали потребность в специальной подготовке воспитателей, видели в этом необходимость и пытались данный вопрос разрешить в зависимости от местных возможностей.

Условия работы воспитателей были различными во всех заведениях. Общим было то, что везде они не имели никаких гарантий материального характера, поскольку служба в заведениях не являлась государственной, а, следовательно, она не давала права на государственное жалование и пенсионное обеспечение. Этот вопрос сохранял свою актуальность в течение довольно длительного времени и был предметом обсуждения практически всех восьми Съездов представителей исправительных заведений, но разрешения на них не получил.

Кроме воспитателей, в работе с несовершеннолетними участвовали мастера и надзиратели «дядьки», если они были.

В мастера принимались умелые люди без особой подготовки, владеющие каким-либо делом: переплётным, сапожным, кузнечным, столярным и пр. В ряде заведений в деле профессионального обучения имелись известные

успехи, например, в Одесском, Харьковском и других заведениях. Но в целом качественный состав мастеров вызывал тревогу.

Надзор за воспитанниками в заведениях обеспечивали надзиратели, но в ряде заведений их не было вовсе, поскольку надзор здесь, в узко понимаемом смысле, не осуществлялся. Там же, где «дядьки» были, они далеко не всегда отвечали требованиям, которые вытекали из воспитательного характера заведений для несовершеннолетних.

Важное значение в то время, предавалось труду. С учётом профиля заведения в нём организовывался и производился труд воспитанников. Ремесленные работы, выполняемые в заведениях, были многочисленными и разнообразными, преобладающими были столярно-токарное, кузнечно­слесарское, сапожное, портновское. Из сельскохозяйственных занятий основными были следующие: полеводство, огородничество, садоводство, цветоводство, скотоводство, пчеловодство. Так, например, в Смоленской колонии имелся сад, питомник, парники, теплица, сушилка для овощей, пчельник; в Томской сад, огород и т.д. Большое многопрофильное хозяйство имелось в Черниговской колонии.

Воспитанники заведений производили различные изделия, причём достигали в этом деле высокого качества. Так, например, в мастерских Киевской колонии изготавливали сельскохозяйственные машины-веялки, плуги сортировки, в Волгоградском приюте - полированные горки, шкафы, столы, комоды, гардеробы и прочую мебель. В Харьковском приюте делали свои заказы на изготовление мебели университеты и институты. Кузнечная мастерская Одесского приюта Общества покровительства беспризорным и освободившимся из мест заключения несовершеннолетним была лучшей в городе.

В деле освоения мастерства и сельскохозяйственных умений имелись определённые успехи, о чём свидетельствуют факты участия заведений в практиковавшихся тогда выставках: сельскохозяйственных, ремесленных, кустарных и пр. И на многих из них изделия и продукция заведений

удостаивались различных наград и поощрений. Это было доказательством признания самих заведений, и оценка труда воспитанников. По мнению соискателя, важным в этом является то, что исправительные заведения были интегрированы в общественную жизнь той местности, где они находились. Участие в выставках давало воспитанникам чувство принадлежности к общей жизни. Они видели признание и одобрение своего труда, что не могло не оказывать своего положительного влияния.

Кроме профессиональных, воспитанники выполняли различные работы по самообслуживанию: сами себе шили и ремонтировали одежду, обувь, заготавливали топливо и продукты, убирали помещения, участвовали в приготовлении пищи, уборке территории заведения и т.п. Таким образом, самостоятельно обеспечивали себе жизнь. Это приучало их к уважению домашнего труда, аккуратности, и просто к умению обеспечивать и обслуживать себя.

Однако, несмотря на то, что в организации труда воспитанников, их профессионального обучения имелось немало положительных явлений, здесь было много нерешённых вопросов: 11 -часовая и более продолжительность рабочего дня, порой, тяжёлые работы, выполнение их в ущерб профессиональному и школьному обучению.

В системе воспитания важное место занимал режим, наказания и поощрения. В заведениях, имеющих устойчивую систему воспитания и хорошо подготовленные кадры, требования режима строились, исходя из педагогического назначения и целесообразности заведений. Они основывались на филантропических отношениях, при которых вещественные выражения и оформления режима не вызывали озлобления и протеста.

Эволюция взглядов на суть исправительных заведений, на их питомцев, назначение заведений, прежде всего, находила отражение в режиме заведений. С усилением карательной идеи естественно ужесточался режим, с развитием идеи гуманизма режим становился более гуманным, приемлемым и терпимым воспитанниками.

Жизнь в исправительных заведениях для несовершеннолетних правонарушителей строилась в соответствии с распорядком дня, который составлялся директором.

Во многих заведениях старались наладить здоровый и простой быт, который укреплял организм, приспосабливая детей к условиям обычной жизни. Число заведений, где имелись хорошие помещения, было немного. Это были в основном большие, новые заведения, имеющие постоянных и состоятельных покровителей. Другие же заведения находились, порой, просто в бедственном положении, были на грани закрытия. В них и питомцы, и воспитатели жили в тесноте, неудобных зданиях, ветхих и запущенных (например, в Смоленском, Симбирском заведениях), для воспитанников иногда с трудом находилась одежда и еда.

В связи с тем, что среди детей были алкоголики, умственно отсталые, психически больные, специалисты поднимали вопрос об участии в работе подобных заведений врачей-психиатров. Однако решить этот вопрос в рассматриваемый период не удавалось, несмотря на те усилия, которые прилагались.

Важным средством воздействия на несовершеннолетних считалась система наказаний и поощрений, которая отличалась большим разнообразием, поскольку законом она не определялась и зависела от усмотрения учредителей. Каждое заведение определяло перечень возможных наказаний своим Уставом. Наиболее распространённые были такие: замечание или выговор, сделанные наедине или публично; запрещение играть; запрещение свидания или переписки с родственниками; лишение прогулок; назначение на хозяйственные работы вне очереди.

К числу строгих наказаний относилось удаление воспитанников, допустивших нарушение, в особое отделение с более строгим режимом содержания на срок от трёх дней до одного месяца, а в некоторых случаях до освобождения. Это было распространено в Тамбовском, Саратовском, Елецком, С. -Петербургском (в 80-х годах), Томском и других заведениях.

Важное значение для исправления воспитанников колонии имели педагогические взгляды А.Я. Герда. Одним из важнейших принципов педагогической системы А.Я. Герда было признание им «руководящей роли воспитателя и его личного влияния на детей». Он порицал практику тех воспитателей, которые завоёвывали мир в «семье» угодливостью перед воспитанниками. Дети должны группироваться вокруг воспитателя, а не подчинять его себе. Если воспитатель не поставит и не зарекомендует себя в группе как старший, то группа не сольётся в единый коллектив. Он говорил, - что «...жизнь и весь порядок в семье складывается под непосредственным влиянием и руководством воспитателя. Во всех работах он идёт во главе семьи, показывая пример.Он вполне глава семьи» [23, C. 16 - 45]. В связи с этим важное значение А.Я. Герд придавал совместной жизни и работе воспитателя с детьми, его личному примеру. Герд всегда работал с детьми: зимой в лесу, весной и летом - в поле, на огороде. Он требовал от воспитателя неотлучного пребывания, чтобы они вместе питались с детьми, совместно работали, вместе обсуждали вопросы быта и деятельности группы, ежедневно подводили итоги прожитого дня и намечали задачи на следующий день.

По убеждению Герда, воспитатель должен являться источником знаний для детей не только на работе, но и в школе, в часы свободные от занятий. В этом отношении он давал замечательные образцы внеклассных занятий с детьми. По отзывам современников он систематически устраивал для детей чтение художественных книг, рассказов, проводил беседы о разных явлениях в природе, о достижениях в естествознании, стремился пробудить у них любознательность и мечту. На свои занятия он всегда приносил рисунки, картины, засушенные растения, насекомых. Наглядность помогала ему как в обучении, так и в воспитании.

А.Я. Герд был глубоко убеждён в том, что работа по исправлению детей требует своих специалистов. По его мнению, воспитатели в колониях для правонарушителей обязательно должны быть с педагогическим

образованием. Но этого ещё мало. Он считал, что не всякий педагог годится выполнять обязанности воспитателя детей-правонарушителей. Эти обязанности требуют своих специалистов, которых в нашем обществе в настоящее время не имеется, но которых следует создать, и предлагал создать при колонии учительскую семинарию, которая бы занялась подготовкой этих воспитателей. Чтобы восполнить этот недостаток, он проводил систематические беседы с воспитателями. На этих педагогических совещаниях оттачивалось мастерство воспитателей: они не столько подводили итоги работы за день, как разбирали методы работы, анализировали ошибки, обсуждали настроения детей, высказывали мнения, предложения по улучшению организации их жизни. В задачи совещаний входила выработка единства действий воспитателей. Девиз совещаний А.Я. Герда гласил: «Действовать и учиться вместе». От воспитателей А.Я. Герд требовал строгого и обдуманного отношения к себе и к своим поступкам, приучал вести дневники, отмечал в них факты дня и личные наблюдения, рекомендовал составлять характеристики на детей с соответствующими выводами. Всё это обсуждалось на педагогических совещаниях. А.Я. Герд не успел организовать при колонии учительскую семинарию по подготовке педагогов-специалистов для работы с детьми- правонарушителями.

Но он создал школу воспитателей. Педагоги, работавшие с Александром Яковлевичем, постоянно получали приглашения от разных обществ на занятие должностей директоров школ, приютов и колоний.

А.Я. Герд понимал, что успех исправления правонарушителя возможен, когда он сам будет привлечён к собственному самосовершенствованию. Для этого его и надо было побудить к самодеятельности. Надо вызвать самодеятельность в воспитываемых, чтобы в поддержании порядка участвовал каждый под общим контролем всех воспитанников. Он широко применял шефство старших воспитанников над младшими, поощрял взаимопомощь и поддержку. Участие детей в поддержании порядка,

управлении всей жизнью колонии стало у А.Я. Герда традицией. Фраза «у нас этого нельзя», произносимая самими воспитанниками, останавливала каждого нарушителя порядка.

А.Я. Герд был ярым противником формального, механического воздействия на детей. Вместо формального морализирования, чтения «нотаций» воспитанникам, он обращался к «собранию» группы, сделал его органом, который регулировал всю жизнь колонии. Стремясь сделать «собрание» группы средством воспитания и тем самым ослабить роль дисциплинарных воздействий воспитателя, он нисколько не умалял роли воспитателя как руководителя, как главы группы. Из признания «собрания группы» фактором воспитания он сделал важный вывод - превращение «собрания группы» в орган самоуправления. В Петербургской колонии вопросы быта, распределение обязанностей между членами «семьи», разрешение хозяйственных проблем выносилось на собрание группы. На этих же собраниях ставились вопросы борьбы со сквернословием, с дурными привычками, разбирались проступки детей. Собрания по группам всегда проходили под обязательным руководством воспитателя. Для решения общих вопросов собирались и общие собрания детей всей колонии. Воспитательный смысл собраний А.Я. Герд видел в развитии самодеятельности детей, в поднятии их ответственности за поступки товарищей, в привитии им жизненно-практических навыков, в сплачивании детей в дружную работоспособную группу. Через «семейное собрание» он приучал детей вдумываться в свои поступки и отдавать о них отчёт. Благодаря собраниям воспитанники приучались не только самостоятельно решать жизненно важные вопросы, но и на практике убеждались в том, что от них самих зависит их благополучие. В группах колонии утверждалось здоровое общественное мнение, воспитанники сообща следили за выполнением решений собраний, что приучало их к ответственности. В колонии было хорошей традицией, что воспитатель никого не наказывает

и не поощряет без того, чтобы предварительно не обсудить на собрании. Это поднимало не только авторитет воспитателя, но и укрепляло «семью».

А.Я. Герд постоянно давал воспитателям методические рекомендации по различным вопросам исправления и перевоспитания подростков. В частности, при проведении собраний он требовал от воспитателей соблюдения педагогического такта. Воспитатель должен вести собрание так, чтобы воспитанники не чувствовали его давления. Его дело помогать воспитанникам поставить дело надлежащим образом, сдерживать их страстные порывы и увлечения, особенно при разборе проступков товарищей, потому что дети бывают излишне требовательны, а иногда и жестоки. Надо прививать детям чувство групповой чести, и собрание должно оберегать её. Исходя из задач развития самодеятельности детей в самоуправлении, воспитатель иногда может специально поручить старшему воспитаннику провести собрание самостоятельно, а решение потом доложить. Со своей стороны воспитатель только корректирует, направляет ход собрания и принятие решения.

Кроме общих собраний группы и колонии, детское самоуправление развивалось по линии дежурств, ответственности за различные участки работы: заведующий кладовой, ответственный за полевые работы, за охрану урожая, за чистоту и порядок в спальне и т.д.

Не потеряли своей значимости мысли А.Я. Герда об индивидуальном подходе к воспитанникам. Он постоянно требовал учитывать психологию подростка, советовал воспитателям ничего не принимать под первым впечатлением. Несправедливое отношение ведёт к потере доверия и уважения к воспитателю. В воздействии на подростков он придерживался метода «естественных последствий». Если воспитанник не умеет играть с товарищами - отстраните от игр, займите его чем-нибудь одного; нарушает требования совместной работы, не желает убирать помещение - не брать его на прогулку, пусть гуляет сам, а один никто не гуляет; шумит за столом, спорит - отсадите его за отдельный стол. Если воспитаннику был

предоставлен отпуск, а он нарушил его правила, значит, воспитанник не умеет пользоваться свободой, доверием, надо лишить его этого удовольствия. В практике колонии строго соблюдалось требование: воспитанник, потерявший доверие, никуда не отпускается один, всегда сопровождается кем-нибудь из товарищей и постоянно находится под надзором всей группы.

Деятельность А.Я. Герда во многом была примером для современников и не утратила актуальность для настоящего времени.

1.3