§ 2. Суд и процесс
Для защиты своих прав челобитчик мог обратиться устно в местный суд, письменно или устно - в цинутные и господарский суды. Так как судебные пошлины и расходы были большими, пострадавшие пытались, минуя судебные инстанции, добиться встречи с господарем.
Спрятав от дождя и снега в дышло телеги жалобу, состряпанную с помощью урикаров, челобитчик направлялся в сторону столицы. А потерявшие все движимое и недвижимое имущество, т. е. обедневшие и неимевшие возможность оплатить за писаную жалобу челобитчики выходили на большю дорогу в надежде встретить там верховного судью.29 Жалобщики имели возможность встретить господаря в следующих случаях: на улицах столицы, во время поездки по стране, в церквях, монастырях или во время различных мероприятий, а также когда тот отправлялся на войну.В первой половине XVIII в. видную роль в судебном производстве Молдовы играли пыркэлабы, ворники и армаши.30 Крупные сановники делегировались господарем для разбора самых сложных конфликтов, феодалы второй-третьей степени рассматривали дела меньшей важности.
Перед началом судебных дел составлялись так называемые "carti dejudecata " (судебные книги), которые выдавались как при устных, так и при письменных жалобах. Обычно они начинались фразами: "С жалобой явились перед нашим величеством..."31 "Состряпали челобитную и явились перед мною".32 Жалобу, которая касалась одного или большой группы людей,33 могли составить один человек или больше. Следует отметить, что в большинстве случаев судебные книги оформляли, когда процесс предположительно должен быть состояться по нормам писаного права, в остальных случаях к такой процессуальной методике не прибегали. К сожалению, устные формы, извещавшие о возбуждении судебного дела, нам не известны.
Выдача судебных книг являлась первым этапом процесса. В них назначался срок рассмотрения дела в суде.
Они же служили мотивом для вызова ответчика или виновного в суд. Однако не каждая челобитная служила поводом для возбуждения судебного дела. Судья, заслушав устные претензии истца, обращался к другой стороне с предложением отвечать - так появилось слово "ответчик". Если вся тяжесть доказательств ложилась на стороны, а судья "за ними идет, своего прибытка смотрит", то сXVШ в. полномочия судьи расширяются. Он теперь заслушивает заявления сторон и выясняет обстоятельства дела, которые могли быть описаны как сторонами (например, появление новых соответчиков), так и судом, особенно в спорах о недвижимости, при осмотре места происшествия. Судья наблюдает и изучает жалобы, следит за порядком судебного разбирательства, не допуская, чтобы суд становился местом брани и доносов.Для разбора дела назначали конкретную дату: "в день святого Димитрия"34, "святого Георгия",35 "9-го числа этого месяца".36 Когда судьи были перегружены, то указывали: "в течение первой декады этого месяца"37 или "где-то после четырех недель.38 Если стороны не являлись с суд добровольно, предусматривались принудительные меры. В январе 1742 г. К.Маврокордат поручает, чтобы "не явившихся в суд силой привести и заставить их оплачивать "ciubote" (хоженое или езд)39. После создания судебного департамента челобитчику обьявляли срок судебного заседания, о чем он должен был оповестить ответчика. В других случаях эту миссию выполнял цинутный человек.
Если же отчветчик не хотел явиться в суд, его приводили в принудительном порядке и заставляли оплатить проезд в размере 10 bani за каждый час просрочки40. Для того, чтобы не допустить неявку сторон в суд, их предупреждали: "Суд состоится в любом случае, даже если кто-то будет отсутствовать..., потом всякие опровержения в счет не будут приниматься".41 Такие предостережения делались только относительно гражданских дел и когда в конфликте задевались интересы крестьян, резешей или представителей других низших слоев общества.
Совсем в другом тоне вызывали в суд мелкого или среднего феодала, если спор касался его интересов.Стиль и язык судебных повесток зависели от имущественного ценза истца и ответчика. 19 июля 1798 г. господарь пишет одному из феодалов, что, согласно жалобе, поступившей на него в Диван, тому следует явиться для разбора конфликта между ним и резешами 26 числа следующего месяца. При себе он дожен иметь все владельческие земельные документы, но в конце подчеркивалось: "Если сами не сможете, пришлите векила".42
Естественно, что господарь не был в состоянии контролировать всю деятельность центрального судебного аппарата. Для этого имелись думные, или советники. К примеру, контроль за выполнением судебных решений был поручен великому логофету. Он готовил и отправлял ответы о господарских решениях, указаниях и резолюциях. "По велению Его Величества, -- пишет 27 октября 1753 г. великий логофет некоему Патрашку Бэдэрэу, - вы должны явиться в суд с этим человеком, в противном случае - приведем с ездом".43 Повестку в суд великий логофет подписывал от имени господаря.
Жалобы, по которым возбуждались судебные дела, принимали силу юридического документа. Поэтому после выдачи судебной книги истец нес ответственность за содержание челобитной. Если же жалобщик рассчитывал как-то ускользнуть от наказания за оскорбление невинного человека и не явиться в суд, его, как уже упоминалось, силой доставляли в судебную инстанцию, куда он подал жалобу. Примером служит документ от 20 ноября 1789 г. Господарь посылает апрода в Орхейский цинут, чтобы в принудительном порядке доставить в Диван некоего В.Букуречану, получившего "судебную книгу на базе его заявления о притеснении со стороны спатаря М.Донича на границе с вотчиной Клишова, но после того, как убедился, что он неправ, не хочет судиться".44 В конце XVIII в., когда феодальная юстиция и суд приобретают более действенный и устойчивый характер, в целях повышения своего авторитета они пресекают многие случаи, расценивавшиеся как покушение на частную собственность и права личности.
Поэтому все больше и больше челобитчиков, подававших жалобы в суд и в последний момент не желавших явиться для разбора, не только предупреждались об ответственности за дачу ложных показаний, но и указывали им степень наказания. В 1792 г.45 составителю фальшивой жалобы на резешскую вотчину Ордэшей Орхейского уезда грозило тюремное заключение до 8 месяцев, а в 1795 г.48 клучер-вотчинник того же цинута за неявку в суд по своей челобитной должен был оплатить судебные расходы в трехкратном размере и публично извиниться за оскорбление, нанесенное крупному латифундисту. Что касается представителей господствующего класса, они по-прежнему находились на особом положении, считаясь неспособными "на подлог документов" или на "случайные жалобы". Отсюда и мягкий тон обращения к ним в случае неявки в судебную инстанцию в указанное время. Нередкими были судебные решения, которые принимались в пользу жалобщика - латифундиста в его отсутствие.47 Иными словами, судебные органы переходного от феодализма к капитализу периода стояли на защиту интересов господствующих классов.Писаное право XVIII в. не устанавливало каких-либо сроков запаздывания с явкой ответчика или жалобщика в случае, если они не успевали или не могли явиться в суд в указанное время. Правда, обычное право восполняло этот пробел. В крайних случаях оно указывало три срока, в которые можно было рассмотреть судебное дело. Но во второй половине XVIII в. действия права, в том числе и судопроизводства, резко сужаются, за исключением времени, когда в судах ссылаются на неписаные законы.
Впервые в молдавской юриспруденции вопрос о сроках пребывания дела в суде уточняется в частной кодификации А.Донича. Кстати, разрабатывая этот документ судопроизводства, кодификатор обращался к старинным обычаям. В титуле N 4, §2 А.Донич определяет: "Если ответчик не явится в суд, его доставляют силой местные власти". Он имеет право в течение "трх месяцев подготовить себе защиту", а также на три отсрочки по одному месяцу.
Сюда включали и внешние условия, например, заграничные командировки и т.д.Юстиция Молдовы изучаемого периода была далека от современных аналогов. Судопроизводство, как и судоустройство, впитало в себя архаические элементы. Среди них — ciubote (езд).т.е. оплата расходов, связанных с вызовом или доставкой неявившейся стороны или свидетелей. Было бы ошибочным считать этот институт "неповторимым и оригинальным местным правотворчеством". Сходные правовые нормы имелись в Валахии ("treapada"), России ("хоженое" и "езд"), у албанцев ("опинка"), а также у других народов в соответствующие периоды. По-видимому, мумбаширы и апроды (или другие посыльные) были обуты в ciubote (сапогах), поэтому им предусматривалось вознаграждение под таким названием. Таким образом, "езд" - юридическое выражение социально-экономического, политического и правового развития народов времен феодализма.
В документах сообщается об объеме вознаграждения мумбаширов за вызов или доставку в суд: от 14 декабря 1760 г. - 0 bani за час48,1 8 марта 1795 г. утверждается аналогичная сумма.49
Начатое дело не могло закончиться примирением сторон без согласия государственных органов. Когда челобитная поступала в суд, для ее исполнения привлекались должностные лица, помогавшие разыскивать и доставлять ответчиков в суд, сообщать сторонам о месте и времени рассмотрения дела, добывать доказательства и получать от обвиняемых признания.
Судоговорение, состязание сторон заменялись допросом обвиняемого. В ходе заседания суд изыскивал доказательства, допрашивал обвиняемого, пытал, устраивал очные ставки. Средствами розыска являлись поличное, обыск, пытка, имевшие целью получить признание и указание на соучастников.
До "Краткого собрания законов..." А.Донича в Молдове не было четкой регламентации ведения судебных процессов. Впервые титул 2, § 4 его кодификации определяет, что суд начинается с возложения правой руки на Евангелие и дачи клятвы обеими сторонами.
Кодификатор учитывал социальную психологию и влияние идеолога общества — церкви. Поэтому автор юридического учебника рассчитывал на то, что Священное писание и догматы христианской религии заставят виновника признаваться до суда. Но в феодальном мире, там, где материальные факторы определяли сознание и бытие, церковные каноны фактически были беспомощными. А.Донич предусматривал, чтобы "Евангелие находилось перед судьями". Считалось, что в таких условиях они будут судить честно и без предвзятости. "Краткое собрние законов..." обязывало судей расследовать все прямые, косвенные и второстепенные связи по возбужденномуделу в том числе вопросы, неуказанные челобитчиком в жалобе. В титуле 3, § 2 А.Донич требовал, чтобы жалобщик давал клятву в том, что челобитная соответствует действительности и не содержит элементов субъективизма, направленных против ответчика. На наш взгляд, использование в судебном процессе института клятвы по сравнению с развитым средневековьем, когда авторитет церковной идеологии упал, не могло помоь судьям определить, кто прав, а кто виноват. Даже в случаях, когда сомневавшиеся судьи заставляли обе стороны клясться на Библии в церкви, не помогало выяснить истину. Согласно титула 4, § 8 А.Донич предусматривал, чтобы все свидетельские показания были собраны до заседания суда и таким образом, чтобы во время процесса были сопоставлены все факты и аргументы с теми, которые указывались в жалобе. В титулах 2 и 5 кодификатор останавливается на этике и методике ведения процесса. В центре внимания он ставил объективность и честность судьи. Как во времена К.Мврокордата и К.Ипсиланти, А.Донич предлагает сперва заслушать требования истца, а потом контраргументы и доводы ответчика или подсудимого. После этого заслушивали свидетелей, потом продолжалось обсуждение материалов, в конце зачитывали решение или приговор суда.Решающими в судебном процессе были доказательство вины ответчика и оправдание невиновного. По ним определяли степень нарушения закона или обычая, правоту или фальшивость челобитной. Жалобщик должен был привести аргументы, доказывавшие его объективность. Сторона, не способная предъявить доказательства в свою пользу, проигрывала процесс. Важно отметить, что виды и формы доказательств на протяжении XVIII — нач. XIX в. видоизменялись. Они, как и судоустройство, диктовались уровнем развития базиса, то есть производительных сил и производственных отношений. Доводы в судах, особенно в первой половине XVIII в., впитали в себя много из мистико-религиозной идеологии и психологии времени: ордалий, суд божий, формализм и ритуализм. Будучи юридическим выражением феодального общества, закон применял доказательства дифференцированно к разным классам и прослойкам, в связи с чем, особенно во второй половине XVIII в., велась борьба за равенство всех членов общества перед законом. Но важно не отождествлять ее с борьбой за социальную справедливость, против эксплуатации.