В ожидании новой модели роста: социально-экономическое развитие России в 2013 году
Мау Владимир Александрович (rector@rane.ru), д. э. н., проф., ректор Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (Москва).
* Автор выражает признательность А.
Ведеву, Г. Идрисову, Т. Малевой, А. Мамедову, В. Назарову, К. Рогову, В. Стародубровскому за помощь при подготовке настоящей статьи.
Статья посвящена анализу итогов социально-экономического развития России в 2013 г. и проблемам среднесрочного периода. Автор рассматривает логику и тенденции распространения глобального кризиса, начавшегося в 2008 г., и перспективы его завершения. На этой основе анализируются современные проблемы российской экономики и прежде всего причины торможения экономического роста. Особое внимание уделено рискам, с которыми может столкнуться Россия в предстоящий период, а также приоритетам в ее социально-экономической политике.
Ключевые слова: экономический рост, кризис, глобализация, модернизация, экономическая политика, Россия.
JEL: 052, Р27.
4 В 2013 г. Россия вступила в новую фазу социально-экономического развития. Сейчас можно уверенно говорить о завершении периода бурного роста, продолжавшегося на протяжении почти 12 лет (1999—2012 гг.), в основе которого лежали восстановительные тенденции.
4 Спад 2009 г. не отменил действие этой модели, а, напротив, продлил ее существование на время, необходимое для возврата к докризисному уровню. Теперь вопрос о новой модели стал в практическую плоскость, поскольку темпы экономического роста упали до беспрецедентно низкого уровня, причем торможение уже нельзя объяснять исключительно или даже преимущественно внешними факторами. Соответствующий вывод получил политическое оформление в Послании Президента РФ от 12 декабря 2013 г.
4 Внутренние причины складывающейся в российской экономике ситуации не отменяют необходимость анализировать ее в контексте продолжающегося глобального кризиса.
4 Он задает не только экономический, но и политический фон для социально-экономического раз-5-вития России, а также в определенных обстоятельствах может стать существенным фактором при принятии внутриполитических решений.
Глобальный экономический кризис
5 Если предельно заострить проблему, с которой Россия столкнулась в 2013 г., то ее можно сформулировать так: когда в основных экономиках наметился позитивный сдвиг в попытках выйти из кризиса, Россия стала в него входить. Разумеется, все не столь однозначно. И кризис на Западе остается тяжелым, и последствия антикризисной борьбы еще будут давать о себе знать, и макроэкономическая ситуация сложная. Нельзя исключать и замедления роста в Китае со всеми вытекающими последствиями для мировой экономики.
5 Но все-таки сохранение позитивных тенденций налицо (табл. 1).
5 Таблица 1
Темпы экономического роста по отдельным странам и группам стран
(2005—2013 гг., в % к предыдущему году)
* Оценка.
Источники: Росстат; IMF; OECD.
5 В 2013 г. темпы мирового экономического роста, а также темпы роста ведущих развитых стран были выше ожидавшихся. ВВП в большинстве из них превзошел докризисный уровень 2007 г., хотя еврозона его пока не достигла. Именно развитые страны внесли наибольший вклад в ускорение глобального роста, а в ключевых развивающихся экономиках, напротив, рост замедлился (хотя и не критично для сохранения в них стабильной социально-политической ситуации).
6 Развитый мир в очередной раз продемонстрировал свою устойчивость и стратегическую эффективность. «Локомотивом» выхода из кризиса вновь стали -США, а преодоление европейского кризиса связано с экономической устойчивостью Германии. Существенную роль в этом сыграли появление в США дешевой энергии (сланцевый газ и нефть из нетрадиционных источников), ограничение роста заработной платы в годы кризиса, а также относительное ослабление доллара — указанных факторов оказалось достаточно для начала экономического роста.
Американский рост, хотя он в большей степени внутренне ориентирован, чем до кризиса (дефицит текущего счета снизился до 2,2% ВВП), стимулирует спрос на товары во всем мире. Предположения о том, что на этот раз выход из кризиса обеспечат развивающиеся рынки, не подтвердились, хотя, несомненно, высокие темпы роста Китая важны для демпфирования рисков глобальной рецессии.6 Начался подъем финансовых рынков развитых стран — 15—30% в 2013 г. (индекс S&P вырос на 30%, чего не наблюдалось уже почти 20 лет). Улучшаются их макроэкономические индикаторы: прежде всего отметим сокращение бюджетных дефицитов. Снижается безработица, хотя и медленнее, чем восстанавливается ВВП, что, по нашему мнению, свидетельствует о структурной модернизации развитых стран.
6 Правда, положительная динамика наблюдается на фоне беспрецедентно мягкой денежной политики центральных банков ведущих стран, прежде всего США и Японии. Многие экономисты выражают сомнения относительно принципиальной возможности вернуться в обозримом будущем к высоким темпам роста двух предыдущих десятилетий. Это касается как развитых стран, так и стран с развивающейся рыночной экономикой1. Продолжается обсуждение проблемы new normal (новой нормали) — модели посткризисного роста, для которой характерны более низкие темпы, чем в 1990—2000-е годы (Юдаева, 2010). Применительно к развивающимся рынкам все более популярной становится тема «ловушки средних доходов» (middle income trap)2.
6 Ключевой проблемой 2014 г. в этом плане станет реакция экономического развития на ужесточение денежной политики, что в ближайшем будущем представляется неизбежным. Есть и более общий вопрос: каковы среднесрочные перспективы макроэкономической ситуации в ведущих странах в связи с беспрецедентным наращиванием балансов их центральных банков в последние годы? Это интересный вопрос для экономической теории, но еще более важный — для экономической политики. Роль США в формировании соответствующих трендов в 2014—2015 гг. также может оказаться определяющей, если свер-
1 Л.
Саммерс поставил под сомнение возможность поддерживать устойчивый рост в США в обозримой перспективе и в связи с этим предостерег от слишком решительного сворачивания мер ФРС по его стимулированию (Summers, 2013; 2014). Одновременно развернулась дискуссия о том, что темпы роста в странах с развивающейся экономикой в последние 20 лет были аномально высокими и теперь они скорректируются до уровней, которые наблюдались в 1970-1980-е годы (Aslund, 2013).2 Проблема ловушки средних доходов была поставлена применительно к развивающимся рынкам Восточной Азии в докладе Всемирного банка в 2007 г. (Gill, Kharas, 2007. P. 17 — 18). Тема получила дальнейшее развитие, выходящее за рамки азиатских стран, прежде всего в: Eichengreen et al., 2011; 2013).
7-тывание ФРС программы стимулирования американской экономики приведет к торможению ее роста и удорожанию капитала во всем мире.
7 Еще один важный долгосрочный сюжет — перспективы глобализации.
7 Несмотря на восстановление ВВП и преодоление острой фазы финансового кризиса, трансграничное движение капитала существенно замедлилось. Если в 2007 г. объем финансовых потоков между странами «большой двадцатки» составлял 18% их совокупного ВВП, то теперь не достигает и 4,5%, а во всей мировой экономике он сократился на 60% (Lund et al., 2013; Atkins, Fray, 2014). Разумеется, в этом можно увидеть укрепление стабильности мировой экономики, что отражает дихотомию: «стабильность, которая откладывает кризис, или рост, который приближает его». Однако платой за эту стабильность может стать долгосрочное торможение экономического развития.
7 Постепенно проявляются контуры посткризисного мира, включая новые геоэкономические и геополитические балансы, технологические приоритеты, перспективы глобальных валют, государственного регулирования и формирования новой экономической доктрины. Еще рано полноценно характеризовать их, однако некоторые особенности уже заметны.
7 Перечислим ряд вероятных трендов обозримого будущего.
7 1. Налицо новые тенденции в географии размещения производства между регионами мира.
Активизируется роль промышленности в развитых странах, что иногда называют «реиндустриализацией». Впрочем, даже если эта тенденция окажется устойчивой и долгосрочной, неправильно видеть в ней возврат традиционных отраслей промышленности из развивающихся стран в развитые. На самом деле формируются новые отрасли промышленности, характерные черты которых — относительное снижение доли труда в издержках и повышение значимости таких факторов, как близость исследовательской базы (в связи с ростом доли R&D) и регионов основного потребительского спроса. Дополнительный вклад в этот процесс вносит удорожание труда в ведущих развивающихся странах, особенно в Юго-Восточной Азии (Egawa, 2013).7 2. Удешевление энергии, связанное как с новейшими технологическими решениями в области извлечения нетрадиционных видов газа и нефти, так и с существенным расширением возможностей их транспортировки. Следствием становится своеобразная революция цен на энергоресурсы, и предметом дискуссии в минувшем году прежде всего стали не возможные параметры их роста, а направления изменения: будут они стагнировать или снижаться (фактически, будет ли реальное снижение цен дополнено номинальным). Революция на энергетическом рынке также начинает выступать фактором реиндустриализации.
7 3. Проясняется вопрос о глобальной валюте. С одной стороны, и доллар и евро подтвердили свою роль глобальных резервных валют. Стало очевидно, что в этой паре доминирующая роль будет принадлежать доллару, поскольку именно американская экономика вновь оказалась главным фактором преодоления глобального кризиса. Но, несмотря на серьезные сложности и риски, евро тоже подтвердил свой международный статус, хотя и вторичный по отношению к доллару.
7 Юань еще не стал и в обозримом будущем вряд ли станет резервной валютой, пока китайская экономика и китайское общество не пройдут
8 через этап либерализации и не продемонстрируют при этом политическую стабильность.
8 Не ясен вопрос о возможности повысить роль региональных резервных валют, что будет зависеть от устойчивости региональных экономических альянсов, которые формируются в настоящее время (Наркевич, Трунин, 2012а).
8 4. В прошлом выход из глобальных кризисов предполагал формирование новой модели регулирования экономики — резкое усиление дирижизма в середине XX в. (после Великой депрессии 1930-х годов) и обращение к либерализации государственного регулирования в конце XX в. (после кризиса 1970-х).
8 Популярные в начале кризиса идеи о необходимости возврата к «большому государству» не оправдались, однако можно ожидать некоторого повышения роли государственного регулирования. Скорее всего это будет проявляться не в прямом вмешательстве и не в росте доли государства в собственности, как после Великой депрессии, а в усилении регулирования финансовых рынков — и на национальном, и на глобальном уровне. Особенно это касается банков, которые теперь существуют в условиях более жесткого контроля со стороны регуляторов (в части требований к капиталу и характера допустимых трансакций), причем многие из них в последнее время вынуждены выплачивать крупные штрафы за допущенные в прошлом нарушения.
8 5. Глобальные кризисы XX в. завершались формированием новой доминирующей экономической доктрины. Хотя нынешний кризис дал значительный материал для экономических исследований, пока нет оснований говорить о ее возникновении.