1.1. Рыночная специфика управления имущественными комплексами государственной собственности в условиях системной трансформации территориальных хозяйственных систем

Основная специфика институционального строительства рыночных институтов в российской экономике заключается в том, что они не самоформируются, а «кристаллизуются» из внешней среды командно-административной экономики. Общенациональные масштабы огосударствления хозяйственной системы, смещение центра тяжести экономики в сторону материальной сферы, диспропорция между ее отраслями, все это предопределило затяжной характер ее рыночной трансформации.

Сохраняющаяся масштабность объектов государственной собственности обусловливает макроэкономические последствия доминантного механизма ее реализации. Поэтому в условиях становления российской рыночной экономики в необходимо максимально использовать не только рыночные механизмы транс-

формации, но и государственную форму собственности, представляющую весьма значимый производственный потенциал страны.

Российская практика рыночных реформ подтвердила их общемировую закономерность. Создание института частной собственности на приватизированных предприятиях всегда затрудняется действием определенных ограничений. Так, для государственных предприятий (вплоть до начала 1999 г.) существовало ограничение на продажу товара по цене, ниже себестоимости. Такое ограничение, да еще в сочетании с сверхзатратным механизмом формирования самой себестоимости, привело к тому, что многие российские предприятия, так и не успев стать полноправными субъектами рыночного института частной собственности, превратились в банкротов в связи с тем, что на большинстве приватизируемых предприятий образовался особый тип постоянных затрат - издержки нерыночной экономической политики.

Это объясняется особенностями производственного потенциала, по- факторная структура и территориальное размещение (по крайней мере, на момент начала приватизационных изменений) которого задавались прежней хозяйственной системой.

Этот факт в определенной степени объясняется «наследством», от «обобществленной» собственности, а именно, значительными затратами на содержание предприятиями социальной инфраструктуры. Отказаться от подобного механизма финансирования социальной инфраструктуры российская экономика объективно была не готова.

К сожалению, ни одна из приватизационных схем, использовавшихся в ходе как начального, так и последующих этапов реформы, не учитывала этот специфический тип постоянных затрат российских предприятий, кото-

рый, естественно, сказался на эффективности управления как государственными, так и частными предприятиями.

Проблема порождена не столько тем, что приватизация в России осуществлялась ускоренными темпами, или тем, что отечественная экономика встала на этот путь гораздо позже других стран, - проблема, как представляется, в известной степени была запрограммирована определенным разрывом между идеальной моделью собственности в экономической теории и сложившимся практическим механизмом ее функционирования.

Основной причиной такого отставания теории собственности от потребностей практики рыночно-трансформационного периода выступает отсутствие единых концептуальных подходов в исследовании как самой собственности, так и в разработке ее управленческого инструментария. Поэтому систематизация методологической проблематики современной теории собственности и теории управления государственным предприятием имеет немаловажное значение для преодоления отмеченного отставания.

Согласно экономической теории система собственности представляет собой разноуровневый, многосубъектный и сложноструктурированный эко-номический феномен. Категориальные характеристики собственности образуют базовый пласт наиболее важных экономических понятий, сквозь который «просвечиваются» все остальные элементы экономической системы.

Особенностью отечественной экономической науки можно считать то, что нередко теоретические поиски единой трактовки собственности сопровождаются многочисленными упреками со стороны практиков, обвиняющих теоретиков в «теологической любви к дефинициям», а те, в свою очередь, осуждают практиков за увлеченность однонаправленным представлением о собственности и за их нежелание понимать, что «неразрешимые» противоречия в реальности должны быть разрешены хотя бы в теоретическом плане.

К различиям в категориальной характеристики собственности в теории и практике добавляются различия, обусловленные разными концептуальными подходами, сложившимися в отечественной и зарубежной экономической мысли.

Отечественная экономическая теория предшествующих десятилетий исторически и логически опиралась на подход К.

Мировая экономическая теория определила общие признаки, присущие собственности в любом обществе .

Собственность - это общеэкономическое явление, поскольку присутствует на всех исторических ступенях общественного развития.

Собственность - социальное отношение, ибо является чисто общественным феноменом, причем она не только порождена обществом, но и может реально существовать лишь внутри него.

Собственность - не просто общественное, а общественно- производственное отношение, так как складывается по присвоению условий и результатов общественного производства.

4. Собственность - не просто социальное, не просто производственное, - это основное (системообразующее) отношение.

Бесспорным достижением рассматриваемого подхода выступает применение диалектических методов как наиболее адекватных при изуче-нии сложных структурированных объектов познания. Однако это преиму-щество рассмотрения собственности на макроуровне оборачивалось недос-татками его рассмотрения на микроуровне.

Западная же экономическая теория в трактовке собственности разрабатывалась в рамках различных подходов - институциональной экономики, экономики права, теории организованной промышленности, которые, в свою очередь, представляли множество разнонаправленных теоретических конструкций.

Классификация основных концептуальных подходов в исследовании собственности осуществленная диссертантом приведена на рис.

При этом принципиально важна возможность учета накопленного опыта концептуального строительства, осуществляемого в каждом из «отсеков» институциональной теории с целью нахождения единства методологических основ и формирования собственной теоретической базы базы.

Задача поиска методологических основ для анализа собственности могла бы быть полностью решена только за счет институционального подхода, если бы он был моноструктурен. Однако в нем до сих пор сохраняется дуализм «старого» институционализма и новизна неоинституциональной экономики. Дело, конечно, не только в названии, а в принципиальном различии этих двух концептуальных подходов. В рамках первого придерживаются так называемой «макроинститу- циональной» трактовки в анализе собственности, считая ее прежде всего экономическим институтом, задающим «правила игры» для всех экономических субъектов, т.е. системообразующим элементом внешней институциональной среды. А «неоинсттпуционалисты» рассматривают собственность и на микроуровне - в рамках организации («фирмы»), т.е. в качестве внутренней институциональной

среды, как «пучок прав», которые могут быть распределены между различными субъектами.

Рис.1.1. Основные подходы институционального анализа

собственности

Истоки современного западного институционализма можно найти в «Капитале» К. Маркса, но общепризнанными родоначальниками институ-циональной теории являются Т. Веблен и Дж. Коммонс.

Хотя отношения собственности непосредственно не были в центре внимания концепции Веблена, однако, рассматривая поведенческие привычки индивидов, он отмечал, что в основе собственности и

конкуренции на рынке лежит инстинкт соперничества, приводящий к «демонстративному потреблению», когда индивид стремится потреблять и накапливать больше благ не с точки зрения собственной необходимости, а орентируясь на потребление других членов общества .

Взгляды Веблена и Коммонса совпадали не всегда.

Другой представитель школы старого институционализма К. Поланьи анализирует собственность в рамках различных институциональных систем: западноевропейской и восточноевропейской. По его мнению институт частной собственности, присущий западной цивилизации, является основным институтом, задающим изменения всей социальной системы общества, а институт собственности в восточных цивилизациях тяготеет к общинной организации, что влияеет на структуру общества и поведение индивидов2.

Современная институциональная экономика, выросшая из традиционного институционального подхода, хотя и разрослась (достаточно сказать о теории постиндустриального (постэкономического) общества (Д. Белл, Г. Канн ), концепции постмодернизма (Ж. Бодриярд) , теории информационного общества (Й. Масуда1), однако сохранила свои «корневые» инслитуциональные основы.

В фокусе внимания новой институциональной экономики оказывались те сферы исследований, которые далеко выходили за пределы чисто рыночного хозяйства, т.е. пострыночные процессы. Вследствие этого в рамках названных теоретических конструкций отвергаются методы неокласси-

ческой теории, а предпочтения отдаются, прежде всего, эволюционно- социологическим методам.

Между взглядами «старых» институционалистов (Т. Веблен, Дж. Ком- монс, У. Митчелл) и представителями новой институциональной школой можно выделить три основных различия.

Во-первых, «старые» институционалисты двигались от права и политики - к экономике, пытаясь подойти к анализу проблем собственности при помощи методов других наук об обществе. Неоинституционалисты же идут прямо противоположным путем — изучают политологические, правовые и многие другие проблемы общественных наук при помощи методов неоклассической экономической теории.

Во-вторых, «старый» институционализм базировался, прежде всего, на индуктивном методе, шел от частных случаев к обобщениям, в результате чего методология общей институциональной теории так и не сложилась.

В-третьих, «старый» институционализм преимущественно обращал на внимание коллективные действия (в первую государства и правительства) по защите интересов индивида, тогда как неоинституционализм ставит во главу угла изменения индивидуального поведения под воздействием трансформационных процессов, происходящих в заданных социальных и экономических институтах.

Основатель концепции постиндустриального общества Д. Белл отмечал, что современное общество отличается от предыдущих эпох своей постэкономической направленностью, что трансформирует все его институты, в том числе и институт частной собственности, который

приобретает черты «размытости» . Ему вторит и П. Дракер, не раз подчеркивавший, что действующий институт частной собственности не всегда оказывается эффективным экономическим институтом для всех объектов собственности (например, для авторских прав и интеллектуальной собственности). Более того, он считает, что сегодня вообще частная собственность на материальные и финансовые активы уже не приносит своему обладателю той экономической власти, которую он бы мог иметь ранее. Источник экономической власти, по мнению П. Дракера, сместился в сторону интеллектуально-информационных ресурсов .

Не менее известный представитель этого направления О. Тоффлер полагает, что в условиях «супериндустриального» общества, в котором власть государства и корпораций уменьшается, традиционные формы организации частной собственности престают быть эффективными. Поэтому более эффективной формой организации крупной собственности он считает не традиционный принцип иерархической вертикали бюрократии, а принцип адхократии, когда каждый организационный компонент компании представляет собой модуль, взаимодействующий с другими (как по вертикали, так и по горизонтали), созданный для решения одной конкрентной задачи. Все это, по мнению О. Тоффлера, позволит корпорации приспособиться к изменчивой экономической, технологической и социальной среде современного общества .

К новой отрасли институционализма, примыкает Дж.К. Гэлбрейт и его теория техноструктуры. По его мнению, в современном обществе «власть перешла от отдельных личностей к организациям, обладающим групповой индивидуальностью» . Характеристики индивидов рас-

сматриваются им в качестве функции институциональной среды, обусловленной техноструктурой .

Симптоматично, что ряд других постиндустриалистов (в частности, Й. Горовиц ), говоря о теоретических подходах данной концепции, отмечают, что понятия этой доктрины соприкасаются с марксовым подходом и признают безусловный приоритет К, Маркса в постановке вопроса о взаимодействии экономической и правовой систем общества. Более того, при анализе исторической эволюции отношений собственности постиндустриали- сты нередко пользуются формулировками, практически совпадающими с марксовыми . Недаром некоторые авторы даже называют это направление институционального анализа «подправленным и усовершенствованным историческим материализмом» .

Вместе с тем подход постиндустриальной теории прямо противоположен подходу К. Маркса. Так, если в марксистской теории провозглашается примат производства, то в теориях постиндустриального общества общим знаменателем выступает «внепроизводственная» среда - сфера обращения. В определенном смысле это знаменует возврат к классической, домарксистской политэкономической традиции в понимании общества как последова-тельной цепочки взаимных обменов.

Рассмотрению института собственности с позиций макроинституцио- нального подхода посвящены работы Дж. Бьюкенена, который в отличие от других исследователей первостепенное значение придавал анализу социальных норм и правил.

Существование частной собственности - важный аспект свободы, и в этом смысле она представляет собой самодовлеющую ценность, поэтому

большое место в теории общественного выбора занимает государство, ор-ганизующее функционирование социальных институтов, в том числе и ин-ститута собственности. Центральное положение в теоретической конструк-ции Бьюкенена отводится разграничению двух разных функций государст-ва: «государства защищающего» и «государства производящего» . Первая функция государства является результатом институционального соглашения людей, а ее выполнение служит своеобразным гарантом соблюдения ими конституционного договора. Обеспечение соблюдения прав в обществе означает скачок от анархии к политической организации.

Вторая функция представляет государство в качестве производителя общественных благ за счет, прежде всего, государственной собственности. При этом, как подчеркивал Бьюкенен, выполнение первой функции государства служит своеобразным гарантом выполнения его второй функции. Как указывается в работе JI. Бескера, частная собственность имеет следующие преимущества: «I) она повышает благосостояние общества, отдавая ресурсы в руки тех, кто может распорядиться ими лучше других; 2) она поощряет экспериментирование и нововведения, потому что когда ресурс принадлежит одному человеку, ему не нужно убеждать других или какие-то государственные органы в своей новой идее; 3) она способствует эффективному распределению риска, поскольку вероятные издержки, связанные с той или иной деятельностью, падают на тех, кто непосредственно ею занимается, и поэтому они оказываются заинтересованы в том, чтобы специализироваться и становиться экспертами в оценке рисков именно этого типа; 4) она защищает интересы будущих поколений, побуждая некоторых субъектов переключать ресурсы от текущего потребления на достижение долго-временных целей, лежащих нередко за горизонтом их собственного сущест-вования; 5) она защищает наиболее презираемые категории населения бла-

годаря тому, что на рынке труда возникает конкуренция среди множества частных работодателей" .

Хотя спектр задач, решаемых теорией общественного выбора, достаточно широк, но реально его диапазон определяется социальными приоритетами построения и функционирования общественных институтов, поэтому большая часть усилий была посвящена выработке целого набора правил, которые препятствовали бы развитию государства в направлении автократического режима.

Теория прав собственности оформилась в особый раздел экономической теории в 60-70-е гг. XX в. У истока теории прав собственности стояли два известных американских экономиста Р. Коуз и А. Алчиян. Среди тех, кто активно участвовал в ее последующей разработке, можно назвать Й. Барцеля, J1. де Алес- си, Г. Демсеца, М. Йенсена, Д. Норга, Р. Познера, С. Пейовича, О. Уильямсона, Э. Фаму, Э. Фьюруботна.

Согласно Р. Коузу, который ввел понятие "трансакционные издержки", существует взаимосвязь между созданием фирмы и внешним ценовым механизмом. При создании фирмы обеспечивается экономия именно тран- сакционных издержек, поскольку множество контрактов заменяются одним единственным - самой фирмой как таковой . Чем выше уровень трансакци- онных издержек по сравнению с издержками координации внутри фирмы, тем активнее происходит замещение рынка фирмами, интенсивнее идут процессы горизонтальной и вертикальной интеграции.

Идеи Коуза положили начало нескольким направлениям развития теории собственности. Согласно интерпретации О. Уильямсона, анализ контрактных отношений разделяется на исследования институциональной среды заключения сделок, с одной стороны, и организаций, - с другой. В свою

очередь, «правила игры» общества при исследовании институциональной среды служат объектом теории общественного выбора; «правила игры» ин-дивидуальных агентов - объектом теории прав собственности; предвари-тельные соглашения в рамках анализа организаций - предметом теории агентских отношений; реализованные соглашения — предметом теории трансакционных издержек .

Представители альтернативных направлений неоинституциональной теории следуют разным представлениям о фирме и в соответствии с этим формируют различающиеся программы исследования как межфирменной, так и внутрифирменной организации институциональной среды .

Согласно классификации Уильямсона, выделяются три основных ис-точника возникновения трансакционных издержек:

ограниченная рациональность - неспособность участников контракта прогнозировать все варианты будущих событий и вырабатывать соответствующий план действий;

риск оппортунизма, который несет по крайней мере одна из сторон в сделке (возможность возникновения потерь связана со своекорыстным поведением контрагента);

специфичность активов - неизбежность потерь продукта фактора производства при отказе от оговоренного его использования.

При возникновении любой из этих трех коллизий принципиально важна возможность учесть накопленный опыт концептуального строительства, протекающего в каждом из «отсеков» институциональной теории, с целью нахождения единства методологических основ и формирования соб-

ственной базы. Эффективность рынка снижается по сравнению с долгосрочными контрактами и вертикальной интеграцией.

В рамках неоинституциональной традиции существуют разногласия по поводу наиболее общего критерия сравнения «рыночного» и «нерыночного механизмов управления собственностью. Одна из основных проблем институциональной теории - «изготовление или покупка» (make-or-buy de-cision) - является объектом различных интерпретаций.

К. Эрроу связывал преимущества рыночных методов управления с экономией трансакционных издержек на приобретение информации . Согласно его точке зрения, возможности эффективного сбора информации существенно повышаются в рамках единой фирмы.

А. Алчиян и Г. Демзец акцентируют внимание на совместном производстве (работе в команде) как достаточном условии возникновения фирмы. По их мнению, экономия на издержках мониторинга поведения контрагента, которая ставится во главу угла многими другими авторами, может достигаться и без перехода к иерархическим принципам координации, в частности, благодаря долгосрочным контрактам. Именно совместное производство делает эффективным замену многостороннего контракта владельцев факторов производства сетью двусторонних контрактов между ними и предпринимателем как таковым. При таком подходе само противопоставление фирмы и рынка лишается смысла: фирма рассматривается как сеть контрактов.

Понятие «институциональный пучок прав собственности» на микроинституциональном уровне предложенное А. Оноре , включает в себя одиннадцать элементов:

право владения, понимаемое как исключительный физический контроль над вещью, или как право исключительного ее использования;

право пользования вещью или личного использования, когда оно не включает два последующих правомочия;

право управления, т. е. право решать, как и кем может быть использована вещь;

право на доход, т.е. на те блага, которое дает реализации двух предыдущих полномочий;

право на отчуждение, потребление, трату по своему усмотрению, изменение или уничтожение вещи;

гарантия от экспроприации или право на безопасность;

право передавать вещь по наследству;

бессрочность;

запрещение использовать вещь во вред другим;

возможность отобрания вещи в уплату долга;

И) остаточный характер, т.е. ожидание «естественного возврата» переданных кому-либо правомочий по истечении срока передачи.

Выделение частичных правомочий производится им применительно к границам, отделяющим собственника и имеющиеся у него ресурсы от других собственников.

Названные одиннадцать элементов дают огромное количество ком-бинаций, поэтому конкретное право собственности может охватывать лишь некоторые из указанных элементов. Следовательно, на одно и то же имуще-ство может существовать одновременно несколько прав собственности . При этом, по подсчетам американского экономиста Г. Беккера, «возможно существование около 1500 вариантов прав собственности. Это количество

еще многократно возрастает, если учитывать и цели каждого соответствующего права» .

Подобный перечень можно считать стандартным для современных теоретиков прав собственности, хотя можно встретить и другую классификацию «пучка прав», которую приводит, например С. Чен: «Благо или имущество определяются как находящиеся в частной собственности тогда и только тогда, когда три отличительных признака связаны с правами на владение ими. Во-первых, исключительное право пользования (или решения о пользовании) благом, которое может рассматриваться как право на исключение других индивидуумов из его использования. Во-вторых, исключительное право на получение дохода от использования вещи. В-третьих, полное право на передачу или свободное отчуждение имущества, которое включает право заключать контракты и выбирать их форму. Эта структура прав, определяющая частную собственность, является, конечно, идеализацией, предназначенной для теоретического анализа; на практике исключи-тельность и передаваемость прав являются вопросами степени» .

Тем не менее право собственности - не просто арифметическая сумма правомочий, а система взаимосвязанных элементов. Их взаимозависимость проявляется в том, насколько ограничение какого-либо правомочия (вплоть до его полного устранения) влияет на возможность реализации остальных правомочий.

«Полный» набор прав частной собственности обладает важными информационными и мотивационными преимуществами. Он побуждает экономических субъектов сообщать через рыночные цены информацию о своих производственных возможностях и потребительских предпочтениях, что способствует принятию наиболее эффективных решений, повышающих благосостояние всего общества. Благодаря дифференциации "пучка прав"

частной собственности частичные правомочия могут беспрепятственно отпочковываться, дифференцироваться, комбинироваться и рекомбинировать- ся. В целях нашего исследования оправданно специально остановиться на характеристике «рекомбинированной» собственности.

Под рекомбинированной собственностью понимается несовпадение легально закрепленных прав собственности и реального воплощения, размывание механизмов контроля и организационных границ экономического субъекта . Ведь помимо легальных обладателей права владения - администрации, внешних инвесторов - функции контроля за функционированием предприятия осуществляют и его смежники - основные поставщики, сбытовые фирмы и потребители.

Основной смысл возникновения рекомбинированной собственности заключается в создании таких предпосылок для оперативной перегруппировки и консолидации факторов производства, находящихся в распоряжении предприятия, которые бы позволили экономическим субъектам хеджировать и распределять свои экономические риски.

Значительный объем взаимных неплатежей предприятий в российской экономике предполагает существование механизмов взаимного контроля, позволяющих предприятиям продолжать свое существование. В случае возникновения угрозы банкротства предприятие может найти ресурсы для выполнения обязательств, перегруппировав свои активы. Тем не менее легальная структура российского института собственности не в полной мере отражает качественную характеристику реальной экономической ситуации, при которой право владения распределено между многими экономическими субъектами.

Рекомбинированная собственность основывается на оперативности перераспределения правомочий между внешними и внутренними сособственниками, т.е. между администрацией, смежниками и трудовым коллективом. Природа рекомбинированной собственности позволяет ей приспосабливаться и перегруппи-

r

ровываться вместе с каждым изменением конъюнктурной ситуации на рынке, в том числе и при появлении новых эффективных собственников.

Размывание прав собственности имеет место, когда они либо неточно установлены и плохо защищены, либо подпадают под разного рода ограничения (прежде всего - со стороны государства): «...какое бы конкретное обличив не принимало размывание, оно означает существование ограничений на право владельца изменять форму, местоположение или субстанцию имущества и передавать все свои права по взаимоприемлемой цене» . В этом случае нарушается обратная связь между решениями экономических субъектов и получаемыми ими результатами.

Ослабляя исключительность и отчуждаемость прав собственности, ограничения уменьшают степень рыночности экономики. Любые ограничения сужают поле экономического выбора, перестраивают ожидания экономических субъектов, снижают для них ценность ресурсов, меняют условия обмена.

В этом смысле полезно сравнить процессы ограничения и расщепления права собственности. И то, и другое вносит динамический элемент в сложившуюся систему отношений собственности. Но между ними есть принципиальные различия. Отпочковывание отдельных правомочий происходит в форме двустороннего добровольного обмена по инициативе самих собственников. Ограничения же налагаются, как правило, в принудительном порядке, и при этом правомочие чаще всего не присваивается государством, а вообще изымается из оборота. Поэтому действия государства, направленные на установление подобных ограничений, оказываются у теоретиков прав собственности под априорным подозрением. Ведь часто оно «размывает» права собственности в интересах различных лоббистских групп, руководствуясь перераспределительными соображениями.

Вместе с тем теоретически признается, что в реальности противопоставление самоограничений, добровольно принимаемых на себя экономическими агентами, и принудительных ограничений, вводимых государством, во многих случаях не срабатывает: «Никакая четкая граница не отделяет ограничения прав, являющиеся результатом частных договоров, от ограничений, попадающих под юрисдикцию судов или принудительный контроль правительства»

Кроме того, никто не утверждает, что необходимо точное определение всех правомочий любой ценой. С экономической точки зрения, специ-фикация должна идти до того предела, где дальнейший выигрыш от преодо-ления размытости прав уже не окупает связанных с этим затрат. Поэтому существование широкого класса ресурсов с размытыми или неустановлен-ными правами на них - нормальное явление, присутствующее во всех эко-номиках. Однако в зависимости от величины и состава данного класса они могут сильно различаться по уровню эффективности.

Этим объясняется значимость в экономическом анализе прав собственности особое мнение занимает проблема их спецификации и размывания. По мнению С. Пейовича и Э. Фьюруботна, она является ядром современной теории фирмы , потому что через нее вскрываются сложные обратные связи между собственностью и формами организации экономической деятельности. Спецификацией называется точное определение набора пра-вомочий собственника. Она выступает важнейшим условием эффективной работы экономики. Спецификация прав уменьшает неопределенность эко-номической среды и формирует у индивидуумов ожидания относительно того, на что они могут рассчитывать в результате собственных действий и в отношениях с другими экономическими агентами. Чем лучше специфици-

рованы и надежнее защищены права собственности, тем большую ценность они представляют.

Совершенная (идеальная) экономико-теоретическая модель частной собственности означала бы исчерпывающую спецификацию и абсолютную защиту всех правомочий. Понятно, что такое было бы возможно только в идеальном мире, где любая сколь угодно сложная спецификация обходилась бы бесплатно. В реальном мире, где издержки спецификации могут быть очень велики, далеко не все права точно определены, однозначно распределены и надежно защищены. В «порах» между точно специфицированными наборами прав остаются зоны с высокой степенью неопределенности.

Точность спецификации зависит от баланса ожидаемых выгод от нее и издержек по установлению и защите права. Чем больше ценность ресурса, тем больше число притязателей на него, и тем больше стимулы к установлению точных прав. Можно сказать, что степень спецификации должна соответствовать степени редкости различных ресурсов. Величина издержек по определению содержания и защите прав будет колебаться в зависимости от физических характеристик ресурсов, соответственно, будет колебаться и точность устанавливаемых на них прав собственности.

Прежде всего спецификация предполагает наделение правами собственности строго определенных лиц: «...исключить других из свободного доступа к ресурсу означает специфицировать права собственности на него». Кроме того, необходимо точно определить границы объекта собственности, а также способы наделения и защиты прав на него.

Наконец, права собственности нуждаются в защите. Незащищенное право не есть право вообще. Чтобы не оставаться чисто номинальными, правомочия должны быть не только определены, но и обеспечены эффективными санкциями. Механизмы защиты могут быть различными - от вос-

питания в членах общества определенных поведенческих стереотипов и морального осуждения нарушителей до угрозы личной мести и судебной от-ветственности (в последнем случае санкции могут выступать в форме ком-пенсации за нанесенный в прошлом ущерб, запрета на повторение действий в будущем, уголовного наказания).

Выбор санкций будет диктоваться соотношением связанных с каждым из них издержек и выгод. Спецификация выражается в наличии полной информации о собственнике, об объекте собственности и связанных с ним правах и ограничениях, о способах установления и защиты этих прав. Чем большую ценность представляет право, тем точнее и достовернее должна быть относящаяся к нему информация. Например, все сделки с землей подлежат обычно обязательной регистрации в специальном реестре. Это делается для того, чтобы любой будущий покупатель мог удостовериться, что продавец действительно является владельцем участка и исключить возможные споры в будущем. Очевидно, что различные варианты спецификации объектов собственности, а также способов установления и защиты прав на них далеко не равноценны и требуют неодинаковых затрат.

Таким образом, современная экономическая наука далеко продвинулась в анализе теоретической модели собственности, и государственной собственности - в особенности. Вместе с тем характеристики развитого ры-ночного института собственности не всегда достаточны для проведения анализа трансформационных процессов. И ошибочно было бы думать, что теоретические недоработки ограничиваются рамками теории, теоретические ошибки и недоработки всегда сказываются на практике.