БУМАЖНЫЕ ДЕНЬГИ И ИХ ЦЕННОСТЬ

Анализ функций денег выясняет происхождение бумажных денег, их сущность, их природу.

Рассмотрение отдельных функций днег показало, что они далеко не одинаковы и что выполнение их происходит различным образом. Деньги в качестве выполнителей отдельных функций выражают различные социальные хозяйственные взаимоотношения, а будучи вещной формой выражения этих отношений, в отдельных своих проявлениях, т. е. при выполнении отдельных функций, могут иметь и имеют самостоятельное бытие.

В частности, изучение отдельных функций денег показало, что для выполнения некоторых из них вовсе не требуется ценности в наличии, вовсе не требуется присутствия товара- денег, металла.

В качестве орудия обращения может выступать нечто, заменяющее металл, его представляющее, его символизирующее. Функцию орудия обращения может выполнять и бумажный знак, поскольку он удостоверяется, поскольку он санкционируется в качестве представителя металла какой-либо авторитетной организацией, пользующейся всеобщим доверием, чья санкция является достаточно признанной.

Высшей авторитетной организацией в настоящее время является государство, почему бумажные знаки, претендующие на выполнение функции орудия обращения, большей частью бывают государственными.

Но возможна циркуляция бумажно-денежных знаков и не снабженных санкцией государственной власти. В качестве «создателя» денег может выступать и какая-либо общественная ор-ганизация, муниципалитет, община и т. д. Теоретически возможно и фактически бывает, что в качестве орудий обращения циркулируют знаки, выпущенные даже частными лицами.

торная» способность знаков обусловливается авторитетностью и степенью авторитетности учреждений, их выпускающих. Авторитетность эта может выражаться в двух формах. Во-первых, учреждение, выпускающее орудия обращения, может обладать фактической властью принудить ту или иную группу участников товарооборота принимать выпускаемые им знаки; в этом случае хождение орудий обращения имеет санкцию административного воздействия. Во-вторых, авторитетность может основываться на том, что выпускающее знаки учреждение само является хозяйствующим субъектом, вступающим в разнообразные меновые связи с участниками товарооборота.

Каждый из участников народного хозяйства соглашается принимать знаки, выпущенные государством, не только потому, что государственная власть может его заставить это сделать, но и потому, что теми же знаками можно уплатить государству по причитающимся ему платежам (налоги, подати и т. д.); каждый из участников хозяйства соглашается принимать знаки, выпущенные муниципалитетом не потому, что муниципалитет может его принудить принимать данные знаки, но потому, что этими знаками можно уплатить за оказываемые им услуги (электричество, водопровод и т. д.). В различных случаях то или иное основание «авторитетности» имеет главенствующее значение, чаще всего возможность понуждения, но во всех почти случаях и второе основание имеет значение. Само собой разумеется, в зависимости от степени авторитетности выпускающего учреждения хождение знаков захватывает больший или меньший район. Если знаки, выпускавшиеся центральной властью в России уже во время революции или центральным правительством Германии, имели хождение по всей стране, то различные деньги, выпускавшиеся в России во время революции различными городами, или же деньги различных государств или даже городов Германии, имели хождение только в пределах данных городов или областей.

Таким образом, возможность циркуляции бумажных знаков в качестве орудий обращения вытекает из объективных условий менового оборота; осуществление этой возможности достигается вмешательством какого-либо авторитетного органа, каким в настоящее время является по преимуществу государственная власть.

Но вмешательство это далеко не безгранично.

Выпуская бумажные знаки, на долю которых выпадает выполнение функции орудия обращения, государство только использует тот процесс, который ясно обозначается и до этого и который происходит совершенно независимо от государственной власти. Процесс этот сводится к постепенному отделению металлического содержания монеты от ее наименования.

В качестве орудия обращения деньги являются только пред-ставителями ценности; но если символом золотой монеты может быть и меньшее количество золота (истертая монета), то, очевидно, таким же символом может быть и не золото: рядом с золотыми монетами появляются в качестве их представителей (символов) серебро и медь.

А отсюда недалеко и до последнего шага: функционирования в качестве представителя, в качестве символа золота ничего не стоящей вещи, куска бумаги.

Процесс развития символов денег совершается таким образом, что вначале появляется едва заметная, неуловимая разница между номинальным и металлическим содержанием монеты, а потом они совершенно отделяются друг от друга. «Монетное название денег,— говорит К. Маркс, — отделяется от их субстанции и существует вне последней, в лишенных стоимости бумажках» . «Металлические деньги», читаем мы у Джевонса, «чрезвычайно облегчают меновой процесс. Но с течением времени нации, употреблявшие, золотые и серебряные деньги, нашли, что в обращение могут быть пушены денежные знаки с низкой металлической ценностью, куски кожи или даже бумаги, имеющие чисто номинальную стоимость и удостоверяющие, что их владельцу принадлежат монеты на известную сумму.

Государство же, которое узаконяет это обращение денег — символов, очевидно, только использует, фиксирует процесс, происхождение которого лежит вне воздействия государственной власти.

Сказанным определяется возможность циркуляции бумажноденежных знаков и их генезис: возникновение на почве обращения неполноценных металлических денег. Но это не значит, конечно,

что в каждом отдельном случае бумажно-денежные знаки следуют за обращением металлических денег. Чаще всего банковые билеты являются предшественниками бумажных денег, чаще всего банковые билеты превращаются в бумажные деньги. Таково, например, непосредственное происхождение бумажных денег, циркулировавших с начала мировой войны в Германии, России и других участвовавших в войне государствах.

Возможно непосредственное происхождение бумажных денег из других кредитных документов, ипотечных бумаг, каковыми были вначале выпущенные в конце 1789 г. ассигнаты Французской революции, облигации государственных займов, какими была некоторая часть обращавшихся в 1918—1919 гг. бумажных денег в России (облигации «займа свободы»).

Но даже в эти случаях, когда в бумажные деньги превращаются какие-либо кредитные документы, корни их циркуляции надо искать в металлическом обращении; связь и в этом случае сохраняется с металлическими деньгами.

Эта связь сохраняется и тогда, когда бумажные деньги выпускаются местной или же новой властью.

Деньги, выпускавшиеся во время гражданской войны Деникиным на Дону, Колчаком в Сибири, опирались, в конечном счете, на старую металлическую русскую валюту; то же надо сказать об украинских деньгах (карбованцах) Петлюры и гетмана, то же и о деньгах Латвии.

Гораздо большее значение имеет другое обстоятельство. Вмешательство государственной власти в сферу денежного обращения посредством выпусков бумажных знаков (орудий обращения) имеет весьма узкие границы; вмешательство это ограничивается, и притом весьма существенно, объективными условиями менового оборота.

Государственная власть пускает в обращение бумажные знаки, которые должны заменять металл. Поскольку государственная власть авторитетна, постольку эти бумажные знаки и циркулируют в пределах того района, в котором этот авторитет признается, но при выпуске бумажных знаков государство неизбежно наталкивается на определенные объективные законы, преодолеть которые оно в не состоянии. Даже больше того, эти объективные условия преодолевают волю государственной власти и искажают ее намерения. Выпущенные из-под печатного станка бумажные знаки, попадая в обращение, в своей циркуляции полностью подчиняются объективным законам менового оборота, совершенно высвобождаясь от какого бы то ни было влияния государственной власти.

В сущности и при обращении металлических денег государство не всевластно. При рассмотрении роли государства в деле «создания» денег мы уже указывали, как законы товарного оборота приспособляют к себе деятельность государства. Особенно ярко и отчетливо приспособление это выражается в количестве фактически циркулирующих денежных знаков. Не государственная власть, а «оборот» определяет это количество: при свободной чеканке — полностью, при закрытой валюте — его максимум.

При обращении бумажно-денежных знаков зависимость деятельности государства от условий оборота остается, но она принимает новые формы. При металлическом обращении оборот регулирует количество денежных знаков, фактически циркулирующих в стране; ценность же денежных знаков определяется цен-ностью заключенного в них металла, следовательно, она независима от государственной власти.

В самом деле, чем определяется ценность бумажных денег?

Но предварительно попытаемся точнее и полнее определить, что такое бумажные деньги.

2

Надо ясно представить себе, о чем идет речь. О бумажных деньгах очень много говорят, но, к сожалению, ясное представление о них не может считаться распространенным . Очень часто полагают, что всякие денежные знаки, сделанные из бумаги, могут быть названы бумажными деньгами. С этой точки зрения нет различия между кредитными рублями, циркулировавшими в России с 1897 до половины 1914 г., до начала войны, и кредитными рублями военного времени, нет никакого различия между билетами, выпускаемыми центральными эмиссионными банками, и государственными бумажными деньгами.

Такой взгляд представляет большое заблуждение. Бумажки, выполнявшие функции орудия обращения во время войны, хотя и сохранили то же наименование, но по своей природе резко отличались от тех кредитных рублей, которые обращались до войны;

бумажные деньги существенно отличаются от банковых билетов (банкнот). И дело не только в том, как это многие думают, что одни разменны на золото, а другие не разменны. Различие заключается не только в этом, даже, вернее, не столько в размен- ности, сколько в других свойствах, резко разграничивающих бумажные деньги от других знаков, определяющих природу бумажных денег, обусловливающих их значение, их экономическое действие, их народнохозяйственный эффект.

Определить, что такое бумажные деньги, удобнее всего через сопоставление их с банковыми билетами; это тем более необходимо, что обычно как раз эти два рода бумажно-денежных знаков смешиваются. Попытаемся определить понятие бумажных денег через характеристику отдельных их признаков, что даст возможность и общего теоретического обоснования.

* * *

Что же такое бумажные деньги? Остановимся на признаках внешних, наиболее видимых и ясных. Прежде всего, каково происхождение бумажных денег и чем в этом отношении они отличаются от банковых билетов? Кто выпускает и к а к выпускает бумажные деньги, кто выпускает и к а к выпускает банковые билеты? Кто является с убъектом выпуска и каков способ выпуска тех и других бумажных знаков?

В одном случае, при бумажных деньгах, субъектом выпуска является государство, в другом, при банкнотах, — банк. Здесь важен не формальный момент, а именно то, что государство является публично-правовой организацией, а банк — частнохозяйственной. Важно различие в характере деятельности того и другого. Банк, какой бы он ни был, прежде всего является коммерческим предприятием; его деятельность может несколько видоизменяться в зависимости от того, является ли он государственным или частным, но и в том и другом случае он остается хозяйствующей организацией, деятельность которой может быть кратко охарактеризована как торговля деньгами. Государство, хотя и является хозяйствующим субъектом, коммерческим предприятием названо, конечно, быть не может.

Субъект выпуска определяет и способ выпуска бумажных знаков.

Билеты, выпускаемые банком, являются результатом его коммерческой деятельности, его участия в торговом обороте страны. Банковый билет — это вексель на банк, это — обязательство банка уплатить означенную на билете сумму предъявителю его. Получатель банкноты имеет право требования к банку. Но банк, передавая своему клиенту право требования на себя, получает от него соответствующее обязательство. Банковый билет выпускается банком взамен соответствующего обязательства клиента.

При выпуске банковых билетов банк выдает право требования на себя, получая взамен право требования на другое лицо.

Наиболее важной и существенной операцией банка, по которой выпускаются билеты, являются учетно-ссудные операции.

«Банкноты выпускаются коммерческим банком посредством учета векселей и других документов. . . Типичный способ, посредством которого банкноты выпускаются в обращение, — это выдача их в ссуду купцу. Ссуда дается под вексель, приносимый в банк купцом. Вексель представляет проданные уже товары, за которые не получены наличные деньги. . . Банк выдает заемщику эквивалент наличными, соглашаясь, чтобы окончательный платеж был произведен покупателем товара по наступлению срока векселя. Банк может сделать это, используя свой кредит посредством выдачи своего обязательства в форме банкноты или чека» .

Учитывая векселя, банк выпускает билеты и, делаясь дебитором по выпущенным билетам, становится в то же время на ту же сумму кредитором по полученным векселям. Выпуск банкового билета, таким образом, тесно связан с появлением частного векселя, который в свою очередь явился результатом совершившейся частнохозяйственной сделки. Где-то в глубинах народного хозяйства заключена какая-нибудь торговая сделка в кредит: в результате появился частный вексель, в результате выпущен банковый билет. Появление банкноты обусловлено торговым оборотом, характером этого последнего, развитием кредитных сделок. Из недр народного хозяйства вытекает требование банкового билета. Там, в торговом обороте, зарождается в сущности банковый билет. Там надо искать его корни, его происхождение.

Банковые билеты, как об этом говорилось, выпускаются главным образом под учет векселей. Какое экономическое значение имеет такой характер выпуска?

Предварительно следует заметить, что не всякий вексель считается годным для учета. Не только кредитоспособность векселедателя, не только срок векселя имеет значение, наиболее существенным и принципиально важным является характер векселя, его происхождение; особое значение имеет характер той сделки, которая явилась основанием векселя. Только так называемые товарные векселя считаются в данном случае годным материалом для учета, т. е. такие векселя, которые явились в результате товарной сделки, передачи товара с отсрочкой платежа. Где-то в стране была совершена кредитная сделка; один контрагент передал другому товар, но вместо денег получил вексель. Самый факт существования такого векселя свидетельствует об обращении товаров, вся масса таких векселей служит доказательством наличности массы товаров, нуждающихся в день-

гах как орудиях обращения. И банк, выпускающий в это время свои билеты, действует, следовательно, согласно требованиям коммерческого оборота; учтенные же векселя служат не более, не менее как доказательством нужды оборота в орудиях обращения; посредством векселей эта нужда выявляется и количественно определяется. Векселя являются показателями потребностей оборота, и выпуск, соответственно этим показателям, билетов удовлетворяет обнаружившуюся потребность оборота в орудиях обращения.

«. . .Банкнота, — пишет М. Бернацкий, — для своего надлежащего функционирования должна представлять собою простую замену частного векселя (конечно, за известную плату, составляющую коммерческий raison d\'etre существования эмиссионного банка). Только в этом случае можно быть уверенным, что банковый билет действительно служит товарообороту, что он пополняет денежный аппарат, растягивает эластичный пояс механизма обмена. Само собою разумеется, что не всякий вексель может служить обеспечением банкноты: отсюда выпадают векселя, не основанные на торговой сделке, «финансовые», соло-векселя по русскому закону и т. п. Если к учету в банк предъявляется вексель, в основе которого лежит действительная торговая сделка (товарный вексель), передача ценностей, на которую не хватило запаса наличных денег, то мы можем быть уверены, что выданный в этой сделке банковый билет нужен для оборота» .

Иначе возникают бумажные знаки, выпускаемые государством. Этими знаками государство платит по своим обязательствам. Банковые билеты выдаются в ссуду, являются поэтому орудием кредита, бумажные знаки, выпускаемые государством, выдаются в уплату, являются орудием платежа.

Можно и бумажные знаки, выпускаемые государством, рассматривать как обязательства государства, векселя его, но, что очень важно, обязуясь по этим векселям, государство не приобретает на соответствующую сумму обязательств других лиц, соответствующих прав требования. Банк выпускает свои векселя, приобретая векселя частных лиц; он становится на одну и ту же сумму как дебитором, так и кредитором. Государство, расплачиваясь своими «векселями», приобретает различного рода блага и услуги, которые и потребляет; в конечном счете оно становится по выпущенным своим векселям только должником, не имея соответствующих прав кредитора к кому бы то ни было.

Особенно важно подчеркнуть следующее обстоятельство. Банковый билет, выпущенный взамен частного векселя, мог появиться только потому, что в торговом обороте появился этот вексель

как результат торговой сделки; корни банкноты, следовательно, надо искать в недрах народного хозяйства. Знаки, выпускаемые государством, появляются только потому, что государство нуждается в каких-либо благах или услугах; корни этих знаков, следовательно, надо искать в потребностях государства, в его нужде в тех или иных благах. Появление банкового билета обусловливается народнохозяйственными условиями; появление бумажных денег обусловливается государственной нуждой. Банковый билет появляется в ответ на требование народнохозяйственного оборота, бумажные деньги такой связи с условиями народного хозяйства не имеют. Банковые билеты, даже если они выпускаются банком, принадлежащим государству, государственным банком, никогда не являются непосредственно способом пополнения государственной казны; бумажные деньги всегда являются финансовым ресурсом. Этим и объясняется, что, в то время как банковые билеты циркулируют в обыкновенное, нормальное время, бумажные деньги обычно появляются тогда, когда государство особенно сильно нуждается в средствах, когда обычными финансовыми методами государство удовлетворить свои потребности не в состоянии: во время войн, революций, кризисов и т. д.

При выпуске бумажных денег гарантий их необходимости нет. Можно, конечно, предъявить требование к государству, чтобы выпуск бумажных денег производился в строгом соответствии с потребностями оборота. Но такое требование совершенно невыполнимо. Теоретически наперед эту потребность вычислить нельзя: слишком от большого количества факторов зависит эта потребность, к тому же она постоянно меняется. При банковых билетах эта потребность автоматически определяется, при бумажных деньгах с этой потребностью считаться нет возможности.

Банковые билеты не только возникают в связи с требованием оборота, но и исчезают исключительно в зависимости от этих требований. В каналах денежного обращения они остаются только до тех пор, пока существует в них потребность.

В самом деле. Банкнота появилась в результате кредитной сделки, т. е. такой меновой сделки, при которой взаимная передача эквивалентов произошла не одновременно. Один контрагент передал другому ценность, но соответствующего денежного эквивалента не получил, так как платеж был отсрочен; вместо денег он получил вексель, который и был учтеп, заменен векселем банка. При наступлении срока платежа производится уплата. Бывший товаровладелец, получающий теперь деньги, должен погасить вексель, находящийся в банке. Он его получает от банка, внеся туда соответствующую сумму банкнот: банковые билеты, таким образом, возвращаются в выпустивший их банк. Определенная торговая сделка, следовательно, вызвала появление в каналах денежного обращения банкноты, ликвидация этой сделки (уплата) вызывает ее уход из каналов обращения. Вот почему

банкнот лишних, в том смысле, что оборот в них не нуждается,, в каналах денежного обращения быть не может. Рынок, как го-ворят, отбрасывает лишние банкноты. Банковые билеты легко и автоматически возвращаются в выпустившее их учреждение. «Количество обращающихся банкнот подчиняется в своем движении потребностям оборота, и каждый избыточный билет тотчас же возвращается к выпустившему его учреждению» .

Это обстоятельство имеет, между прочим, большое значение с точки зрения эластичности денежного аппарата, т. е. легкой его расширяемости и сжимаемости. Дело в том, что рынок не всегда требует одинакового количества орудий обращения. Это требование изменяется в зависимости от самых разнообразных факторов; оно различно не только по странам, оно изменяется также в зависимости от времени года, отдельных местностей одной и той же страны и т. д.

В Англии, например, особенно большое требование на денежные знаки бывает по субботам, дням расплаты, в конце каждой четверти года, когда происходят ликвидации различных сделок. В России особенно много денежных знаков требуется в дни выдач заработной платы, осенью во время реализации урожая.

Можно сказать, что потребность в денежных знаках колеблется изо дня в день. Количество денежных знаков должно всегда приспособляться к требованиям оборота и всегда изменяться; сознательное же его изменение невозможно, ибо сознанию никогда не угнаться, так сказать, за непрерывно изменяющимся потоком рыночных требований. Возникает необходимость в автоматичности процесса увеличения и уменьшения денежных знаков у заполнения и освобождения каналов денежного обращения, расширения и сжатия денежного аппарата. Эластичность эта и достигается циркуляцией кредитных орудий обращения (банкнот)у ибо их циркуляция как раз основана на легкой их появляемости в каналах товарного обращения, соответственно требованиям оборота, и легкой их возвращаемости в выпустившее их учреждение.

В этом отношении банковые билеты похожи на металлические денежные знаки. Ведь и золотых монет не может быть в обороте больше того количества, которое требуется обороту. «Лишних» золотых денег в обращении быть не может. К. Маркс пишет: «. . . влияние на количество обращающихся денег — банкнот и золота — оказывают лишь потребности самого хода дел» .

«. . . Обращение кредитных орудий обращения, — по словам Конанта, — автоматически приспособляется к размерам требований торговли. Если число торговых следок велико, много векселей представляется в банк и много банкнот выпускается. Боль-

шое количество торговых сделок обыкновенно предполагает увеличение спроса на труд и большее количество платежей на заработную плату и для мелких покупок, что требует увеличенного количества орудий обращения. В такое время обращением поглощается большее количество банкнот, чем во времена тихой торговли. При уменьшении количества торговых сделок уменьшается количество векселей, предъявляемых в банки для учета, выпускается меньше банкнот и начинается обратный их приток в банки, которыми торговцы расплачиваются по своим векселям изо дня в день. . . Количество банкнот, таким образом, находится в полном соответствии с требованием торговли» .

Иначе обстоит дело с бумажными деньгами. Выпускаются они без всякой связи с требованиями оборота, выпуск их нисколько не связан с какими-либо меновыми сделками, и самое их появление вызывается не требованиями оборота, а исключительно нуждой государства. А этим самым предопределяется их дальнейшая судьба: они крепко оседают в каналах денежного обращения. Воз- вращаемость их в кассы государства совершенно случайна и, что самое важное, нисколько не зависит от требований товарного обращения. Только специальными мероприятиями государства можно извлечь бумажные деньги из обращения. Но эти мероприятия находятся вне всякой зависимости от условий товарного оборота. Поэтому, как общее правило, бумажные деньги, раз выпущенные, остаются в обращении постоянно. «Выпуск государственных бумажных денег означает не только единовременное, преходящее, но длительное (bleibende) увеличение средств обращения. Ибо если они и возвращаются в кассы государства при платежах. . ., то, по общему правилу, тотчас выпускаются из этих касс обратно для покрытия платежных обязательств, лежащих на этих последних» .

Указанные свойства бумажных денег, отличающие их от банковых билетов, являются наиболее важными; остальные черты хотя и имеют значение, но по существу являются второстепенными. К таким чертам надо отнести свойство разменности и принудительности обращаемости. Остановимся на каждой из них в отдельности.

Банковые билеты обычно разменны. Предъявить банковый билет к размену означает предъявление векселя к уплате. Освободить векселедателя от обязанности платить по векселям значило бы уничтожить вексель как кредитный документ. Сама сущность банкового билета связана с его разменностью. Хотя, с другой стороны, необходимо заметить, что на практике иногда встречаются и неразменные банкноты, как, например, в Австрии с 1802 г.

Бумажные же деньги, выпускаемые государством по его платежам, с разменностью не связаны. Они могут быть разменны, но могут быть и неразменны. (Речь, конечно, идет о разменности по полному нарицательному курсу). Являясь только формально векселями государства, бумажные деньги по существу своему являются орудиями обращения, а не кредитными документами. Иногда они бывают разменны, но разменность не является специфической их чертой, и неслучайно чаще всего, почти всегда, они бывают неразменными.

Очевидно, признак разменности не является столь характерной чертой, отличающей бумажные деньги от банковых билетов. Правда, если перед нами неразменный бумажный знак, то с некоторой уверенностью можно сказать, что это бумажные деньги, хотя, как это указывалось выше, бывают и неразменные банкноты; но если перед нами знаки разменные, то сказать, что это банковые билеты, нельзя — это могут быть и бумаяшые деньги.

Но, с другой стороны, необходимо подчеркнуть, что бумажные деньги большей частью бывают или же превращаются в неразменные знаки, если вначале они и были разменными. Это происходит потому, что в то время, как гарантия разменности банковых билетов создается самим способом их выпуска, разменность бумажных денег ничем не обеспечена.

В самом деле, чем гарантируется разменность банковых билетов и бумажных денег?

При кредитных орудиях обращения размен их обычно обеспечен не только формальным обязательством их разменивать, а и конкретной возможностью это обязательство выполнить. Самый способ выпуска банковых билетов создает специальное обеспечение их разменности. Те векселя, под учет которых выпущены банковые билеты, весь «вексельный портфель» банка составляет гарантию расплаты по билетам, их разменность. Все же векселя банка во всей своей совокупности представляют не что иное, как обязательства всего торгового мира, и, таким образом, разменность банковых билетов гарантируется капиталами всех участников народного хозяйства, всем народным хозяйством. Поэтому теоретически невозможность размена банковых билетов исключена. К тому же, как общее правило, банковые билеты вообще и не предъявляются к размену. В самом деле, «купец, получивший ссуду из банка билетами, должен в срок ее возвратить: он может возвратить металлом, тогда выданные в свое время банкноты получают металлическую опору; он может возвратить взятую ссуду банковыми билетами, и тогда, следовательно, зтсі билеты уже возвращены и предъявлены к размену быть не могут».

Этим не исключается необходимость и при банковом обращении так называемого металлического фонда. Но его значение весьма условно и ограничено.

177

12 И. А. Трахтенберг

На этом следует вкратце несколько остановиться.

Банковые билеты, как мы видели, отличаются целым рядом свойств, в том числе и тем, что они не оседают, в противоположность бумажным деньгам, в каналах денежного обращения. Ставя вопрос теоретически, можно утверждать, что банковые билеты остаются в обращении лишь столько времени, сколько проходит от момента учета векселя, по которому выпущены данные билеты, до ликвидации той кредитной сделки, которая явилась основанием его возникновения.

Оседание банковых билетов в каналах денежного обращения опасно и искажает их природу. Этим, между прочим, объясняется то, что банковые билеты обычно выпускаются под учет краткосрочных векселей, и, во-вторых, то, что они выпускаются в крупных купюрах. Таким образом достигается максимальная подвижность банковых билетов, быстрота перехода их из каналов денежного обращения в кассу эмитировавшего их банка. Банкнотное обращение является максимально эластичным, быстро расширяющимся и сжимающимся в зависимости от потребностей товарооборота. Банкнотное обращение чутко и быстро реагирует на эти потребности.

Показателем расширения или сужения потребностей товарооборота являются коммерческие векселя; они же служат наиболее важным средством покрытия банковых билетов.

Но, кроме этого, банк имеет так называемый металлический фонд. Необходимость такого фонда обусловливается тем, что не весь банковский портфель целиком можно считать реальным показателем действительных потребностей товарооборота в орудиях платежа.

Дело заключается в следующем.

Во-первых, даже при самой тщательной постановке банковых операций все же тот или иной учтенный банком вексель может оказаться порочным, не отвечающим тем требованиям, которые предъявляются к такого рода векселям. Вексель может оказаться не вытекающим из товарной сделки, и тогда, следовательно, выпущенным банкнотам не будут соответствовать действительно циркулирующие и реализуемые товары. Таким образом, не весь вексельный портфель является показателем действительной (реальной) потребности оборота в орудиях платежа, известная часть этих показателей может оказаться фиктивной.

Во-вторых, вексельный портфель не во всей сумме может оказаться показателем реального (а не фиктивного) требования товарооборота. Вексель, предъявляемый к учету, оценивается обычно не по полной его валюте. Банк не берет на себя риска от понижения цен тех товаров, обращение которых вызвало в оборот данные банкноты. На рынке может произойти большее пони-жение цен, и векселедатель может оказаться неплатежеспособным или же не в полной мере платежеспособным. Обычно требуемые подписи двух достаточно кредитоспособных клиентов банка

уменьшают этот риск, но все же его целиком и полностью не устраняют. Таким образом, вексельный портфель, взятый в его ценностном выражении, не всегда во всей своей сумме является показателем потребностей (в ценностном их выражении) товарооборота. Некоторая часть этой суммы, окажется, не будет отражать действительно циркулирующих и реализуемых товаров.

В-третьих, особенно важным моментом, порочащим вексельный портфель банка, является следующее. Возможны случаи, когда циркуляция одной и той же массы товаров вызывает не один, а несколько векселей. Перед нами может быть несколько векселей, но они вовсе не свидетельствуют о нескольких массах товаров. Основанием их появления может служить одна и та же, переходящая из рук в руки, товарная масса. В этом случае общая ценность векселей будет значительно выше ценности той товарной массы, отразить ценность которой должны были эти векселя. «Векселя, выдаваемые вследствие действительной продажи товаров, — указывал еще Торнтон, — еще не могут на этом одном основании считаться уже непременно представляющими собою действительное имущество. Предположим, что А продает В товар на 100 фунтов с кредитом на 6 месяцев; и что В через месяц продает те же товары с таким же кредитом С, от которого берет такой же вексель; что С еще через месяц продает эти товары Д и берет у него такой же вексель и т. д. К концу 6 месяцев могутг таким образом, существовать 6 векселей по 100 фунтов, и каждый из них может быть уже дисконтирован. Но из всех этих векселей лишь один представляет собою действительное имущество» .

Таким образом, и это обстоятельство порочит до известной степени вексельный портфель банка. Часть векселей, несмотря на то, что источником их возникновения являются товарные сделки,, с точки зрения выпуска банковых билетов, является фиктивной.

В-четвертых, при всяких условиях между банкнотами как векселями банка и векселями, ими учтенными, имеется различие- в их срочности. Банковый билет является векселем бессрочнымг уплата по этому векселю должна производиться по предъявлению; векселя, дисконтируемые банком, являются срочными, хотя бы, и краткосрочными.

Вот эти-то обстоятельства, — с одной стороны, то, что не весь- банковый портфель является действительным показателем потребностей товарооборота в орудиях платежа, а с другой, несовпадение сроков векселей и банкнот, — вызывают необходимость, в дополнительном обеспечении банковых билетов, в обеспечении звонкой монетой.

В той мере, в какой, вследствие указанных обстоятельств, может* оказаться, что банковых билетов выпущено в большем количе-

стве, чем это требуется товарооборотом, металлический фонд не только покрывает циркулирующие билеты, но и еще служит (при разменности банкнот) средством изъятия банковых билетов из оборота и возвращения их в кассы банка.

С этой точки зрения, металлический фонд гарантирует эластичность денежного аппарата. Металлический фонд служит тем средством, при помощи которого денежный механизм избавляется от той части банковых билетов, какая оказалась выпущенной по учету порочных, с точки зрения банкноты, векселей. Металлический фонд, таким образом, оказывается регулятором банкнотного обращения. Без такого регулятора имеется всегда риск «неисправной работы» банкнотного аппарата.

Значение этого «регулятора» ясно видно из того, что капиталистическое хозяйство, развиваясь циклично — от кризиса к подъему и снова к кризису, — постоянно и в чрезвычайно резкой форме, с одной стороны, изменяет свою потребность в орудиях платежа, а с другой, меняет природу своих векселей. Тот вексель, который оказывается вполне доброкачественным в период подъема, превращается в «порочный» в период кризиса, и наоборот. Таким образом, вексель, попавший в портфель банка как вполне доброкачественный, может, в зависимости от изменений общей конъюнктуры, превратиться уже во время своего пребывания в портфеле банка в «порочный».

Не нужно, как это обычно бывает, переоценивать значение металлического фонда, но не нужно его и недооценивать.

К сказанному надо прибавить, что если одновременно с банковыми билетами в обороте циркулируют и металлические деньги, то этот фонд служит также и для внутреннего металлического обращения.

Таким образом, «металлический резерв т. н. национального банка имеет троякое назначение; причем назначение резерва отнюдь не является единственным регулятором его величины, ибо он может возрастать вследствие простой задержки в делах внутри или вне страны. Это троякое назначение таково: 1) Резервный фонд для международных платежей, короче, резервный фонд мировых денег. 2) Резервный фонд для внутреннего металлического обращения, попеременно расширяющегося и сокращающе-гося. 3) Резервный фонд для платежей по вкладам и для размена банкнот, что связано с функцией банка и никакого отношения не имеет к функции денег как таковых» .

Несколько иначе, заметим кстати, обстоит дело при циркуляции неразменных банковых билетов. И в этих случаях металлический фонд выполняет свое назначение для международных платежей. Что же касается внутреннего оборота, то в качестве автоматического регулятора денежного обращения металлический фонд

выступать не может, но он может быть использован банком для сознательного регулирования денежного обращения. Банк, имея металлический фонд, может активно вмешиваться в рыночный оборот, посредством покупок билетов на рынке извлекать их из каналов денежного обращения. Это он делает тогда, когда какие- либо объективные показатели свидетельствуют о том, что банкнот в обращении циркулирует больше, чем требуется товарооборотом.

Такое сознательное воздействие не может быть даже при наличии благоприятных обстоятельств столь же эффективным, как автоматическое регулирование, но при неразменности банкнот такой способ является единственно возможным и крайне необходимым.

Возможность же такого воздействия (интервенции) обусловливается наличием у банка металлического фонда.

Кроме того, металлический фонд имеет в этом случае потенциальную, так сказать, значимость. Его необходимость диктуется будущей в нем потребностью при переходе к размену. Он накапливается для будущего.

Разменность банковых билетов, следовательно, гарантируется двояко: с одной стороны — вексельным портфелем, с другой — металлическим фондом. Первая гарантия — основная, вторая — дополнительная. При неразменных же банковых билетах гарантией соответствия их количества требованиям товарооборота является исключительно тщательность постановки эмиссионных операций банка. Само собой разумеется, отсутствие такого автоматического регулятора, каким является металлический фонд при разменности банкнот, создает известные опасности банкнотному обращению. Поэтому циркуляция неразменных банкнот возможна только при наличии особо благоприятных обстоятельств и, во» всяком случае, только временно .

Если по отношению к банковым билетам можно утверждать,, что разменность их гарантируется способом их выпуска и отчасти дополнительно металлическим фондом, то по отношению к бумажным деньгам этого сказать нельзя.

По отношению к бумажным деньгам приходится утверждать* как раз противоположное. Размен бумажных денег совершенно- случаен. Разменность их ничем не гарантирована.

В самом деле, чем в сущности обеспечивается разменность бумажных денег?

Всем достоянием государства, как это часто торжественно объявляется? Но что надо понимать под «достоянием государства»?

Очевидно, не капиталы и имущества частных лиц, ибо в условиях буржуазно-капиталистического хозяйства, — а только о таком может в данном случае идти речь, — капиталы и имущества частных лиц отнюдь не совпадают с понятием достояния государства. Правда, в минуту нужды государство имеет право или, во всяком случае, возможность конфисковать частные имущества для государственных целей. Но экспроприация частных средств для уплаты по бумажно-денежному долгу едва ли достигает цели. Посредством выпуска бумажных денег государство извлекает средства из народного хозяйства. Обещание размена означает обещание возврата этих средств. Но извлечь из народного хозяйства путем экспроприации средства, чтобы расплатиться по бумажноденежному долгу, чтобы возвратить взятые ранее средства, значит просто не уплатить.

Очевидно, государственное достояние сводится к государствен-ным имуществам, недвижимой его собственности. Но для того чтобы этим имуществом произвести размен, надо прежде всего его реализовать, а оно не так легко реализуемо. Опыт истории доказал, что недвижимые имущества являются самым худшим видом обеспечения.

Но, может быть, разменность бумажных денег обеспечивается так называемой золотой наличностью, разменным фондом?

Здесь возможны два случая: полное покрытие и покрытие частичное.

Можно предположить, что металлический фонд, покрывающий выпущенные бумажно-денежные знаки, очень велик, по ценности равен номинальной ценности бумажных денег. Но в этом случае бумажных денег в сущности и не будет. В этом случае бумажки будут только заменять имеющийся в распоряжении государства металл, и фискальная цель государства при таком выпуске бумажных знаков достигаться не будет. В этом случае бумажноденежные знаки превращаются в депозитные квитанции, удостоверения, что держатели их являются собственниками определенного количества металла, хранящегося у государства. В сущности Б этом случае будут не бумажные деньги, а золотые сертификаты. Выпуск такого рода бумажных знаков при известных условиях весьма целесообразен, дает обороту удобные, портативные орудия обращения, экономит золото, которое в обращении стирается, непроизводительно затрачивается, но говорить о бумажных деньгах в настоящем значении этого слова не приходится. Рынок при этом не обогащается новыми орудиями обращения: вместо одних орудий обращения, золотых, которые сохраняются в кассах государства, выпускаются другие, бумажные, заменяющие золото и могущие всегда изменить свою форму, превратиться в золото .

Финансовая цель государства и увеличение количества орудий обращения достигнуты будут только в том случае, если выпущенных бумажных денег (по их номинальной ценности) будет больше золотого фонда (по его ценности). И только излишек бу-мажных знаков сверх золотого фонда и представит финансовый ресурс государства.

Таким образом, цель и смысл бумажных денег достигается только при частичном покрытии. Но чем же тогда гарантируется разменность непокрытых знаков?

Предположим, золотой запас государства равен 500 ООО руб. Выпускается же бумажных денег на 1 ООО ООО руб. Что половина этих знаков может быть обменена, нет сомнения. А другая половина? Ее разменность, самая возможность размена «висит в воздухе».

Поэтому при бумажных деньгах золотое покрытие большого практического значения не имеет. Если покрытие полное — нет налицо бумажных денег. Если покрытие частичное — гарантий разменности нет. Золотое покрытие если и имеет значение, то не как гарантия разменйости бумажных денег, а как средство, с помощью которого возможно будет ликвидировать бумажно-денеж- ное обращение .

И вовсе неслучайно, что бумажные деньги всегда превращаются в неразменные знаки. Бумажные деньги могут быть и разменны, даже больше того, обычно вначале они бывают разменными, но, благодаря своей природе и сущности, они неизбежно превращаются в неразменные знаки. И происходит это не по чьей-либо злой воле, по желанию государства, это является неизбежным результатом бумажно-денежного обращения.

Кредитные орудия обращения (банкноты) могут превратиться в неразменные бумажные деньги, но это в сущности будет означать уничтожение кредитных орудий обращения, полное их преобразование, изменение самой их природы. Бумажные же деньги, хотя и разменные, неизбежно и неслучайно превращаются в неразменные знаки.

Когда в России Екатерина II выпустила ассигнации, в манифесте о выпуске было торжественно объявлено, что «каждый из частных людей может всегда, когда захочет, обратить те свои ассиг-

нации в наличные деньги, представляя из оных московскую в Московским банке, а санкт-петербургскую — в Санкт-Петербургском. Сим банкам мы предписали такие правила, по которым эти йла- тежи производить должны без малейшего затруднения и потеря- ния времени. . .» И далее: «. . . императорским нашим словом мы торжественно объявляем за нас и преемников престола нашего, что по тем государственным ассигнациям всегда исправная и верная проследует выдача денег. . .» .

Это «торжественное заверение» не помешало ассигнациям превратиться в неразменные бумажно-денежные знаки. Пока они были полностью покрыты, следовательно, пока они по существу представляли депозитные квитанции, разменность их осуществлялась, но, как только их было выпущено больше покрывавшего их металла, размен был прекращен. И не потому, что разменивать их не желали, а потому, что разменивать их не могли. Из самой природы бумажных денег вытекает неизбежность прекращения их разменности.

Когда в 1841 г. были выпущены кредитные билеты, то они также были объявлены разменными, что гарантировалось «воем достоянием государства». Прошло немногим более десятка лет, когда обещание было признано невыполнимым, и они превратились в неразменные бумажные деньги.

«Сомнение в честности конгресса, — заявляло торжественно американское правительство в 1779 г., — невозможно, потому что нарушение обещания погубило бы честь и достоинство Америки. Вероломная и обанкротившаяся республика была бы совершенно новым явлением во всемирной истории. Никогда враги Америки и человечества не должны приобрести право сказать — независимая Америка перестала или была неспособна платить долги по своим бумажно-денеяшым обязательствам» 16. И эта декларация осталась только декларацией.

Можно было бы привести множество других примеров из истории всех стран и народов, которые могли бы подтвердить сказанное. При всех выпусках бумажных денег во Франции, Италии, Соединенных Штатах, России повторялось одно и то же: обещалась разменность, и обещание не выполнялось, ибо оно и выполнено быть не могло. Неизбежность превращения бумажных денег в неразменные знаки обусловливается их природой, их сущностью.

Следующим признаком, которым отличаются бумажные деньги,, является принудительность их обращения. Принудительность обращения заключается в том, что государство вменяет всем гражданам в обязанность принимать во всех платежах данные знаки как деньги. Всякий имеет право ими платить и никто не имеет права отказываться от них.

Ясно, конечно, что банковые билеты (как и вообще кредитные

орудия обращения) в такой принудительной обращаемости не нуждаются. Обращаемость их создается самим способом их вы» пуска, она обусловливается их природой и сущностью, тем, что они являются кредитным документом, бессрочными векселями, уплата по которым производится беспрепятственно в любой момент, по предъявлению. Кто же будет отказываться от их приема, если они могут быть немедленно превращены в деньги? С другой стороны, принудительность обращения прямо противоречит банковому билету как кредитному документу, прием которого должен быть добровольным. Без доброй воли говорить о кредитной сделке не приходится. Вот почему обычно банковые билеты не снабжаются свойством принудительности обращения. Иногда, правда, встречается и иное, но это происходит только тогда, когда банковые билеты обладают дефектами, которые и приходится компенсировать приданием такой принудительности. В качестве примера можно указать на русские кредитные билеты, которые и до войны были снабжены силой принудительности их обращения (ст. 4 кредитного устава, раздел III, гласила: «Государственные кредитные билеты имеют хождение во всей империи наравне с золотой монетой»). Несомненно, такое свойство было придано им только потому, что они весьма страдали как банкноты.

Что же до бумажных денег, то принудительность обращения им обязательно свойственна. Без такой принудительности их обращению были бы поставлены весьма узкие пределы. Без принудительности они циркулировать не могут. Иногда, правда, прямой принудительности не устанавливается, но косвенным образом она достигается.

Чаще всего \'закон прямо предписывает обязательность их приема, иногда же эта обязательность достигается иным путем: прямо не обязуя граждан принимать бумажно-денежные знаки, закон лишает уклоняющихся от принятия таковых целого ряда гарантий, предоставляемых гражданскими законами. .Так было, например, в английских колониях Северной Америки в конце XVII и начале XVIII в., так было в Англии в период приостановки размена банковых билетов с 1797 по 1821 г., так было в России в период ассигнаций с 1768 по 1812 г. и т. д.

В одной из колоний прием бумажных денег не был обязателен, но было постановлено, что если должник предлагает своему кредитору в уплату долга бумажные деньги, то последний не обязан их принять, но зато должник уже не может быть подвергнут взысканию, ни лично, ни его имущество, и даже по судебному приговору не может быть посажен в тюрьму за долги. Аналогичное постановление было и в Англии во время приостановки размена банковых билетов. В России целый ряд платежей обязательно предписывалось производить ассигнациями.

Сопоставляя и соединяя все сказанное относительно бумажных денег и банковых билетов, мы приходим к следующему заключению.

Банковые билеты выпускаются кредитными учреждениями (банками) в ссуду по их регулярным коммерческим операциям, разменны и не снабжены принудительной обращаемостью (силой законного платежного средства).

Бумажные деньги выпускаются государством в уплату по его обязательствам, служа средством пополнения государственного казначейства, обычно бывают неразменны и снабжены силой -законного платежного средства (принудительностью обращения).

Наиболее важным признаком, повторяем, является способ выпуска, ибо им определяется экономическая природа банковых билетов и бумажных денег.

В качестве примера, иллюстрирующего приведенные теоретические соображения, можно привести изменения русского денежного обращения до и после начала мировой войны. До начала войны русские кредитные билеты были по существу свсему банкнотами, хотя необходимо заметить, что как банкноты они отличались рядом дефектов, о которых здесь распространяться нет возможности; после начала войны кредитные билеты превратились в бумажные деньги. Что же превратило наши кредитные билеты в бумажные деньги?

Как известно, денежное обращение с начала войны было видоизменено законом 27 июля 1914 г. Закон этот коснулся трех сторон нашего денежного обращения. Во-первых, законом этим был приостановлен размен кредитных билетов на золото; во-вторых, было расширено эмиссионное право Государственного банка; и, наконец, в-третьих, Государственному казначейству было предоставлено право учитывать в Государственном банке свои краткосрочные обязательства «в размере, вызываемом потребностями военного времени».

Из этих трех мероприятий наиболее важное значение с точки зрения превращения кредитных билетов в бумажные деньги имеет третье: предоставление казначейству права учитывать свои краткосрочные обязательства в неограниченном в сущности размере в Государственном банке.

До этого времени кредитные билеты, если не целиком, то, во всяком случае, в преобладающей своей части, выпускались под учет торговых векселей; такой способ выпуска гарантировал разменность кредитных билетов, он же гарантировал то, что билеты выпускались действительно в ответ на требование оборота; этот способ, наконец, придавал кредитным билетам банкнотный характер. Выпуск же кредитных билетов под учет краткосрочных обязательств Государственного казначейства неминуемо должен был превратить билеты в бумажные деньги. Обязательства Государственного казначейства не являются, конечно, торговыми векселями и не служат доказательством нужды оборота в орудиях обращения. Обязательства Государственного казначейства — это его векселя, но для Государственного банка они могут быть

в сущности названы дружескими векселями — материал, совершенно негодный для учета в эмиссионном банке.

По последнему довоенному балансу Государственного банка от 16 июля 1914 г. выпущенным кредитным билетам в размере 1633 млн. руб. соответствовало 1603 млн. руб. золотом (считая только золото, находящееся в банке, ибо золото, числящееся по балансам Государственного банка за границей, металлическим покрытием считаться не может) и 408 млн. руб. векселями и другими срочными обязательствами.

А по последнему опубликованному балансу Государственного банка от 16 октября 1917 г. выпущенным кредитным билетам в размере 18362 млн. руб. соответствовало 1295 млн. руб. золотом и 15 222 млн. руб. краткосрочными обязательствами Государственного казначейства.

В первом приведенном балансе мы замечаем, что кредитные билеты имеют металлическое и банковое покрытие, во втором — покрытие состоит почти исключительно из обязательств государства, т. е. в сущности никакого покрытия нет .

Это обстоятельство, изменение способа выпуска кредитных билетов и только оно, сыграло решающую роль в превращении их в бумажные деньги в настоящем значении этого слова. В характере активных и пассивных операций Государственного банка надо искать разгадку превращения наших кредитных билетов в бумажные деньги, а не в том, что они стали неразменными: неразменными они стали потому, что изменился способ их выпуска.

Здесь, кстати, будет уместным обратить внимание на следующее обстоятельство. Ранее мы указывали, что бумажные деньги отличаются от банковых билетов субъектами их выпуска: первые выпускаются государством, вторые — банком. Приведенный пример показывает, что субъект выпуска иногда бывает замаскирован. С начала войны русские кредитные билеты, превратившиеся в бумажные деньги, продолжались выпускаться банком, но способ их выпуска совершенно очевидно указывает, что действитель-ным субъектом их выпусков было государство. Таким образом, признак по субъекту выпуска может быть и скрыт, не совсем ясно распознаваем.

Таким образом, общее, что часто побуждает смешивать бумаж-ные деньги с банковыми билетами, только одно: и те, и другие при их циркуляции выполняют функцию орудия обращения. Но по природе своей, по сущности — это совершенно различные категории орудий обращения. И дело не только в их разменности или неразменности. И бумажные деньги бывают разменными, и банковые билеты бывают неразменными. Дело в том, что, в то время как банковые билеты базируются и вытекают из частно- торгового, кредитного оборота, бумажные деньги основываются исключительно на отношениях между государством и его подданными.

Бумажные деньги являются орудиями обращения потому, что они получили на это санкцию (полномочие) государственной власти; превращение банковых билетов в орудия обращения основано на всеобщем признании авторитета выпустившего их учреждения (банка).

Базу банковых билетов составляет кредитный оборот. Циркуляция бумажных денег основана на том, что оборот всегда ну-

ждается в орудиях обращения, в которых символизируется металл, благо, выполняющее функцию мерила ценностей, и которые нуждаются в санкции государственной власти.

«Кредитные деньги, — читаем мы у Гильфердинга, — создание частных лиц. Основа их — частные меновые акты. . .» «Кре-дитные деньги возникают на основе актов купли и продажи между капиталистами: они возникают в обращении и на его основе»18

Бумажные же деньги возникают на основе определенных отношений между государством и частными товаровладельцами, на основе платежей государством причитающихся с него долгов и погашения его обязательств.

Развитые соображения дают возможность дать такое определение бумажных денег.

Бумажными деньгами называются:

орудия обращения,

выпускаемые государством

в уплату причитающихся с него платежей,

имеющие целью извлечение доходов для государственной казны,

(обычно) неразменные и

снабженные силой законного платежного средства.

В этом определении для дальнейшего важное значение имеет то, что бумажные деньги являются орудиями обращения. Орудиями обращения могут быть и металлические, и другие знаки, но бумажные деньги являются не чем иным, как только орудием обращения. Бумажные деньги являются одним из видов общего родового понятия — орудия обращения.

3

Чем же определяется ценность бумажных денег? Каковы факторы, образующие их ценность? При разрешении данного вопроса следует исходить из того, что бумажные деньги являются орудиями обращения, и только орудиями обращения, и что и при циркуляции бумажных денег другие функции денег продолжают выполняться «настоящими» деньгами, металлическими деньгами, деньгами-товаром.

Это относится прежде всего к функции денег служить мерилом ценностей, в качестве какового может выступать металл, мысленно представляемый. То же можно сказать и о функции денег служить средством сохранения ценностей: бумажные деньги, не имеющие самостоятельной ценности, не являющиеся воплощением абстрактного человеческого труда, не овеществляющие его, не могут сохранить ценности, которой они сами не обладают.

Интересно отметить, что особенно ярко развитая К. Марксом

18 Р. Гильфердинг. Финансовый капитал. М., 1912, стр. 62, 64.

189

точка зрения, что бумажные деньги не выполняют функции мерила ценностей и что и при бумажно-денежном обращении эта функция выполняется металлом, разделяется и противниками школы Маркса.

Так, Книс утверждает, что «всякое употребление бумажных знаков в качестве законного платежного средства обязательно предполагает, что золото или серебро выполняет фунцию закон-ного мерила ценности и законного масштаба цен даже в том случае, когда законом запрещено употреблять другие платежные средства, кроме бумажных денег. . .» «Кто употребляет слово «знак в 10 талеров», тот может «производить оценки» и т. д. только в том случае, если он при этом мыслит соответствующее количество серебра. . .» Бумажные деньги «являются законным платежным средством, но не законным мерилом ценности и законным масштабом цен» .

Кауфман также пишет: «Людям может казаться, что бумажные деньги одни только и служат орудием меры. Им будет казаться, что они все измеряют бумажными деньгами, потому что они редко замечают, как оценке товаров на деньги предшествует оценка самих бумажных денег на металлические деньги. В сущности, однако, через посредство бумажных денег (косвенно) продолжают действовать в роли орудия меры звонкие деньги. Но этого косвенного функционирования звонких денег не замечают оттого, что в него не вдумываются. Очевидно, однако, что и косвенно функционировать в роли орудия меры звонкие деньги не были бы в состоянии, если бы бумажные деньги совсем нельзя было оценивать на звонкие деньги. Но тогда бумажные деньги совсем потеряли бы всякую ценность. Насколько же они сохраняют свою ценность, это именно должно обнаружить их сопоставление и измерение или сравнение с звонкими деньгами. Раз определив ценность бумажных денег, звонкие уже тогда начинают свою функцию косвенного измерения. И то обстоятельство, что они действуют через посредство бумажных денег, именно наводит на мысль, что бумажные деньги служат орудием меры» .

В тех же почти выражениях то же утверждает и А. Миклашевский: «После того как бумажные деньги войдут во всеобщее употребление, людям иногда может казаться, что они совершают все соизмерения ценностей и все свои расчеты в бумажных деньгах. В сущности, однако, через посредство бумажных денег косвенно продолжают действовать в роли орудия соизмерения ценностей металлические деньги, что сказывается рельефно в каждый из тех моментов, когда любой член народного хозяйства, где выпущены бумажные деньги, входит в соприкосновение с мировым рынком.

Тогда ему приходится иногда узнать, что его бумажные деньги не стоят полного металлического рубля, франка и т. п.»

Бумажно-денежное обращение возможно только на металлической основе; когда в обращении циркулируют только бумажные- знаки, все же денежной единицей остается металлическая монета, известное весовое количество металла, и, во всяком случае,, в качестве мерила ценностей выступают не бумажные деньги^ а какой-либо товар, играющий в том или ином объеме роль «всеобщего эквивалента».

Но разве опыт бумажно-денежного обращения эпохи мировой войны и революции не опровергает этих суждений? Можно ли утверждать, что, например, у нас в России, когда металлические деньги давно вышли уже из употребления, когда о золотой валюте, кажется, уже все забыли, все же мерилом ценности остается металлическая денежная единица? Если в настоящее время (март 1924 г.), когда в обороте циркулируют червонец и казначейский знак, выраженные хотя бы формально в золотом рубле, можно еще с некоторой натяжкой утверждать о том, что идея «золотого рубля» начинает воскресать и вновь внедряться в представление людей, то два—три года тому назад, когда счет велся исключи-тельно в советских знаках, такое утверждение, а именно, что товарные ценности измеряются в золоте, хотя бы мысленно представляемом, как будто противоречило фактам реальной жизни.

Но это противоречие развитой точки зрения современному опыту бумажно-денежного обращения нам представляется только кажущимся.

В самом деле.

Товаром, который выступает в роли «всеобщего товара» — денег, в условиях развитого капиталистического хозяйства обычно является золото. Почему золото, а не другой товар — объясняется чисто природными свойствами золота. С другой же стороны, переход к золоту как к денежному материалу является результатом долгого исторического развития. История денег показывает, что в качестве денег выступали самые разнообразные блага — от скота до различных предметов украшения.

Золото в качестве денежного материала соответствует развитому капиталистическому хозяйству, почему вместе с развитием капитализма все страны переходят к золотому обращению. С другой стороны, при деградации капиталистического хозяйства возможен и возврат от золота к другим товарам.

Поэтому, когда мы говорим, что бумажные деньги являются представителями «всеобщего товара», то под последним вовсе не всегда надо полагать золото. В период деградации товарного обмена и соответственно деградации денежного обращения, ко-

торый мы переживали до последнего времени, происходил в сущности процесс обратного «свертывания» форм обмена от «денежной» ко «всеобщей», и в роли «товаров всех товаров» в разное время в разных местах могли выступать различные хозяйственные блага. В настоящее время с восстановлением товарного хозяйства мы вновь переживаем процесс развертывания форм обмена от «всеобщего» к «денежному», и вместе с усилением связи с Европой, где в роли «всеобщего товара» выступает золото, мы постепенно переходим к золоту как к «товару всех товаров», как к всеобщему эквиваленту.

Поэтому, когда мы говорим, что и при бумажно-денежном обращении в качестве мерила ценностей выступает золото, то о золоте, как таковом, мы говорим условно, как о «всеобщем товаре», каковым может быть и не золото, а другой какой-либо товар.

Бумажно-денежный знак является символом, представителем «всеобщего товара», но этим вовсе еще не разрешается, какое количество «всеобщего товара» представляется бумажно-денежным знаком. Бумажный рубль, как и всякое другое орудие обращения, может явиться представителем золотого рубля, вернее, 17,424 доли чистого золота, но может фактически представлять и меньшее количество золота.

Отчего это происходит, было в сущности уже выяснено в предыдущей главе при рассмотрении вопроса о ценности денег как орудий обращения.

Изложенные там соображения попытаемся развить применительно к бумажным деньгам. Сделаем это путем примеров, причем условно (для удобства) примем, что в качестве «всеобщего товара» выступает золото, что денежной единицей является золотой рубль, или, иначе, 17,424 доли чистого золота.

Как происходит процесс вытеснения металлических денег бумажными знаками? Как бумажные знаки заполняют каналы денежного обращения? И как происходит процесс уменьшения ценности бумажно-денежных знаков сравнительно с ценностью денег металлических?

Предположим, при данной массе обращающихся товаров, данном уровне товарных цен, данной скорости обращения товаров и денег, наконец, при данных количестве и характере кредитных сделок и т. д., словом, при данных рыночных условиях обороту для полного его обслуживания требуется денежных знаков на 1000 000 руб., вернее (17,424 доли чистого золотаX1 000 000), 17424 000 долей чистого золота.

Предположим далее, что золотых монет выпущено только на 800 000 руб., т. е. денежные знаки в своей совокупности составляют 13939200 доли чистого золота. Недостаток в денежных знаках может быть восполнен выпуском золотых монет в соответственном количестве или же выпуском государственных бумажных денег на 200 000 руб. Всего орудий обращения тогда будет на

1 ООО ООО руб., т. е. как раз столько, сколько требуется обороту. Поскольку мы всю массу денежных знаков будем рассматривать как орудия обращения, постольку вся она будет являться представителем того количества металла, который требуется для оборота, т. е. 17424 ООО долей чистого золота. На долю каждой единицы орудий обращения придется быть представителем 17,424 доли чистого золота. Оборот в этом случае будет нормально обслужен, и выпущенные бумажные деньги будут циркулировать наравне и вместе с металлическими монетами.

Но предположим далее, государство выпускает бумажноденежных знаков еще на 200 ООО руб. Таким образом, в обороте будет циркулировать денежных знаков на 1200 ОООруб, Условия же товарного оборота, т. е. масса товаров, средний уровень товарных цен, скорость обращения денег, количество и характер кредитных сделок и т. д., не изменились, следовательно, для нормального обслуживания товарного оборота требуется орудий обращения на 1 ООО ООО руб., или, точнее, 17424 ООО долей чистого золота. 1 200 000 денежных единиц (как орудий обращения) заменяют, символизируют, представляют 17 424000 долей чистого золота; на долю каждой денежной единицы приходится, очевидно, представлять 14,52 доли чистого золота (17 424 000 :1 200 000). Это в равной мере относится как к бумажным знакам, так и к металлическим монетам. Получается явное несоответствие: в циркулирующем золотом рубле находится 17,424 доли чистого золота, представлять же он должен только 14,52 доли, или, иначе, содержа в себе 17,424 доли чистого золота, он как орудие обращения будет оцениваться как 14,52 доли. В монете, таким образом, золото будет недооценено в сравнении с рыночной ценой золота, естественным и неизбежным результатом чего будет то, что золотые монеты начнут переплавляться в слитки или же увозиться за границу и т. д., словом, золото начнет уходить из каналов денежного обращения. (Бумажные деньги из каналов денежного обращения уйти не могут, ибо они по природе своей крепко оседают и прикрепляются в обращении). Утечка золота будет, естественно, происходить до тех пор, пока в каналах денежного обращения останется столько орудий обращения, сколько требуется оборотом. В приводимом случае золота, очевидно, утечет на 200 000 руб. В обращении останется и будет циркулировать бумажных денег на 400000 руб. и золота на 600 000 руб.

193

13 И. А. Трахтенберг

В этом случае говорят, что бумажные деньги вытеснили металлические. Вытеснили, очевидно, потому, что с выпуском новых бумажно-денежных знаков в обороте оказались «лишние» орудия обращения, лишние в том смысле, что оборот в них не нуждается .

Предположим далее, что еще выпускается бумажно-денежных знаков на 300 ООО руб. Если условия оборота не изменились, т. е. требование его на орудия обращения осталось прежним, то с увеличением бумажных знаков на 300 ООО руб. соответственно уменьшится золотых монет на ту же сумму. В обороте, следовательно, будет циркулировать бумажных знаков на 700 000 руб. и золотых денежных знаков на 300 000 руб.

во хороши и нехороши, — а в лишнем их количестве. Если в обращении циркулируют монеты из двух металлов, положим, золотые и серебряные, с одинаковыми свойствами законного платежного средства, и если на рынке окажется орудий обращения больше, чем оборот в них нуждается, «лишние» деньги будут вытолкнуты из каналов денежного обращения. Какие деньги будут вытеснены, золотые или серебряные, зависит от того, какой из металлов недооценен в монете в сравнении с рыночной его ценой: возможно вытес-нение золотых денег серебряными и, наоборот, серебряных денег золотыми. Предположим, в стране введена биметаллиотическая система, и законом устанавливается отношение между ценностями серебряных и золотых монет одинакового веса, как 1 : 15. Если на рынке золото оценивается выше серебра больше, чем в 15 раз, «лишними» окажутся золотые деньги, которые и будут выталкиваться из каналов денежного обращения; если же золото на рынке будет оцениваться выше серебра меньше, чем в 15 раз, выталкиваться будут серебряные деньги, в каналах денежного обращения будут оставаться золотые деньги.

Во Франции в начале XIX в. денежная система была биметаллиотическая. Отношение между ценностью серебра и золота в монете было установлено, как 1 : 15,5. На рынке же отношение между ценностью серебра и золота было иное. До 50-х годов ценность золота была выше ценности серебра больше, чем в 15,5 раза; отношение между ценностями металлов было:

в 1801—1810 гг. как 1 : 15,61

1 : 15,51 1 : 15,80 1 ! 15,75 1 5 15,83

в 1811—1820 » в 1821—1830 » в 1831—1840 » в 1841—1850 »

С 50-х годов положение меняется: ценность золота начинает относительно падать; отношение между ценностями благородных металлов па рынке было:

в 1851—1855 гг. как 1 : 15,41 в 1856—1860 » » 1 : 15,30 в 1861-1870 »> » 1 : 15,40

После этого ценность золота снова начинает повышаться. Но для нас интересно отметить следующее обстоятельство. В первой половине прошлого столетия каналы денежного обращения Франции были заполнены серебром, золото вытеснялось из обращения. С 50-х же годов до 70-х происходило как раз обратное: в обращении оставалось золото, а серебро выталкивалось. В первый период, до 50-х годов, золотые деньги по ценности составляли 12,4% общей суммы выпущенных в обращение монет; во второй же период, с 50-х до 70-х годов, золотые деньги уже составляли 92,4% общей суммы денег; в 1821 —1850 гг. было начеканено золотых монет на 453 174 270 франков, а серебряных — на 3 190 913 437 франков, а в 1850—1870 гг. — золотых на 6 436 080 610 франков, серебряных на 528 138 619 франков (F. А. Агпаипё. La monnaie, la credit et le change. Paris, 1912, p. 225).

Наконец, если бумажных знаков будет выпущено еще на 300 ООО руб., очевидно, золота в обращении совсем не останется: оно целиком и без остатка будет вытеснено из каналов денежного обращения.

Таким образом, в обращении 1 ООО ООО бумажно-денежных единиц. Обороту же требуется орудие обращения на 1 ООО ООО руб., вернее, знаков, эквивалентных 17424 000 долей чистого золота.

Функцию орудия обращения выполняют теперь уже только бумаясные деньги; в качестве мерила ценностей выступает мысленно представляемое золото; вся совокупность бумажных знаков (орудий обращения) представляет в обращении 17424 000 долей чистого золота; следовательно, на долю каждой бумажно-денежной единицы приходится составлять 17,424 доли чистого золота, т. е. 1 рубль.

Но печатный станок может не прекратить на этом свою работу. Государство, нуждаясь в средствах для покупки целого ряда нужных ему продуктов, выпускает, предположим, бумажно-денежных знаков еще на 200 000 руб. В каналах денежного обращения будет 1 200 000 бумажно-денежных единиц, причем все они остаются в обращении, ибо из обращения бумажные деньги выйти не могут, они крепко оседают в его каналах. Условия же оборота остаются прежними, т. е. соотношение между массой товаров, средним уровнем товарных цен, скоростью обращения товаров и денег, количеством и характером товарных сделок и т. д. таково, что для об-служивания всего товарного оборота требуется полных 1 000 000 руб., или же 17424000 долей чистого золота.

1 200 000 денежных единиц орудий обращения заменяют 17424000 долей чистого золота, на долю каждой денежной единицы приходится представлять только 14,52 доли чистого золота. В этом случае бумажный рубль уже не будет эквивалентен золотому рублю, он, очевидно, будет оцениваться ниже золотого рубля: бумажный рубль упадет в своей ценности.

И бумажно-денежные знаки, и золотые монеты продолжают именоваться одинаково: «рублем». Но между теми и другими обнаруживается большая разница: золотой рубль есть не что иное, как 17,424 доли чистого золота, бумажный же рубль является представителем только 14,52 доли чистого золота.

Если государство по тем или иным причинам будет продолжать выпускать бумажные деньги, а условия оборота будут оставаться неизменными, естественно, бумажные знаки будут все более и более падать в своей ценности, ибо на долю каждой отдельной бумажно-денежной единицы придется представлять все меньшее и меньшее количество металла.

195

13*

С другой стороны, ясно, если при все увеличивающемся количестве бумажно-денежных знаков соответственным образом будут изменяться общие условия товарного оборота, увеличится масса циркулирующих товаров, повысится общий уровень товарных цен,

уменьшится скорость обращения денег или, наконец, изменятся количество и характер кредитных сделок и т. д., и, таким образом, обороту понадобится большее количество орудий обращения, падение ценности бумажных денег может и не наблюдаться.

В самом деле, вернемся к приведенному примеру. Если общее количество бумажных денег доведено до 1 200 ООО, оборот же изменился таким образом, что для его обслуживания требуется 1 200 000 руб., вернее, 20908800 долей чистого золота, то, очевидно, на долю каждой денежной единицы придется представлять 17,424 доли, т. е. бумажный рубль будет равен золотому.

Возможно изменение условий товарооборота не в сторону увеличения его потребности в орудиях обращения, а в сторону уменьшения. Тогда, очевидно, на долю каждой единицы орудия обращения выпадает представлять еще меньшее количество металла. Если общее количество выпущенных бумажных денег равно 1 200 000 единиц и оно уже больше не увеличивается, но товарооборот сужается, и потребность его в орудиях обращения уменьшается, он будет требовать для своего удовлетворения не 1 000 000 руб., а, положим, 600 000 руб., т. е. не 17 424000 долей чистого золота, а только 10 454 000 долей чистого золота (17,424 X 600 000); тогда каждая единица бумажных денег будет представлять уже не 14,52 доли чистого золота, а только 8,712 доли чистого золота (10 454 000 : 1 200 000) и, следовательно, бумажный рубль будет равняться половине золотого.

Наконец, возможен и такой случай. Предположим, количество бумажных денег доведено до 1 200 000, вместе с этим ценность бумажных денег в сравнении с золотом пала. Предположим, вместе с тем условия оборота начинают изменяться в смысле увеличения потребности его в орудиях обращения. Очевидно, ценность бумажных денег начнет повышаться и может повыситься до ценности соответствующей золотой единицы. Но возможно ли дальнейшее повышение ценности бумажного рубля?

Обратимся опять-таки к нашему примеру. Выпущено бумажных знаков 1 200 000. Если условия товарного оборота таковы, что для его полного обслуживания требуется 20 908 800 долей чистого золота, каждый бумажный рубль будет по своей ценности равен золотому, т. е. 17,424 доли чистого золота. Предположим, дальнейший выпуск бумажных денег прекратился. Условия же товарного оборота снова изменились в том направлении, что для его обслуживания требуется 1 500 000 руб., точнее, 26 136 000 долей чистого золота. При общем количестве выпущенных бумаж-ных денег в 1 200 000, на долю каждого знака придется представлять 26 136 000 : 1 200 000=21,78 доли чистого золота, т. е. бумажный рубль, таким образом, будет выше по ценности нежели рубль золотой. Возможно ли это?

На этот вопрос надо ответить отрицательно. При сохранении свободной чеканки основного металла, а это мы предполагаем,

создавшееся положение, естественно, вызовет приток металла на монетный двор, и чеканенные монеты останутся в обращении. В самом деле. Слиток золота в 17,424 доли чистого золота составляет рубль, и в то же время рубль символизирует 21,78 доли чистого золота. Раньше золото вытеснялось бумагой. Теперь золото начнет стремиться в обращение. Оно будет стремиться в каналы денежного обращения, принимая монетную форму до тех пор, пока золотой рубль как орудие обращения будет оцениваться не ниже 17,424 доли чистого золота. При существующих уже бумажных деньгах на 1 200 ООО руб. начнет циркулировать еще золотых денег на 300 ООО руб.

Бумажные деньги как орудия обращения всегда колеблются в своей ценности, но, в то время как колебанию этой ценности вниз в сущности нет никакого предела, они могут быть обесценены в какой угодно мере, повышение их ценности находит предел в ценности соответствующей металлической монеты — ценность бумажно-денежной единицы не может быть выше ценности соответствующей металлической единицы.

Бумажные деньги следует рассматривать как орудия обращения, и только как орудия обращения. Ценность бумажных денег определяется как ценность орудия обращения. В этом заключается огромная разница между бумажными и металлическими деньгами, которые могут быть не только орудиями обращения, происхождение которых совершенно иное, которые в конечном счете являются товаром, выступающим в роли выразителя аб-страктной формы ценности.

Ценность мерила ценностей и ценность орудия обращения определяется различными факторами. Только исходя из этого положения, можно найти законы образования ценности металлических денег, поскольку они являются мерилом ценностей, и ценности денег бумажных.

Ценность металлических денег, поскольку мы говорим о денежных знаках, изготовленных из валютного металла, выполняющих функцию мерила ценностей, по существу своему являющихся товаром, определяется ценностью самого металла. Количество же этих денежных знаков, циркулирующих в обороте, зависит, во-первых, от ценности металла, а при неизменности этой ценности изменяется в зависимости от условий оборота. Данным, таким образом, является ценность металла; количество же денежных знаков является функцией от ряда переменных факто-

ров, в своей совокупности образующих то, что называется усло-виями оборота.

По отношению же к бумажным деньгам приходится признать как раз обратное. Данным является их количество, которое полностью и всецело зависит от государственной власти; зато цен ность их определяется ценностью ТОЇ\' о количества металла, которое они заменяют, символизируют, представляют. А это количество при неизменности ценности самого металла определяется условиями оборота: массой обращающихся товаров, средним уровнем товарных цен, скоростью обращения товаров и денег, количеством и характером кредитных сделок и т. д.

Таким образом, ценность бумажных денег зависит, с одной стороны, от количества, произвольно в сущности устанавливаемого государственной властью, а с другой, от тех многочисленных и многообразных факторов, которые в своей совокупности образуют потребность оборота в орудиях обращения. Величины, от которых зависит ценность бумажных денег, изменяются одна независимо от другой; изменение их может происходить в самых различных направлениях: изменение одной может компенсироваться изменениями других, и тогда никакой перемены в потребностях оборота в орудиях обращения не произойдет; может быть и иначе: изменения отдельных величин будут происходить таким образом, что они будут вызывать одинаковые перемены в потребностях товарооборота и т. д. Следовательно, ценность бумажных денег зависит от многообразных комбинаций различных многообразных факторов.

Обычное представление связывает ценность бумажных денег только с их количеством. Такое представление слишком упрощает проблему и в корне неправильно.

Различие между обращением золота и бумажных денег очень хорошо охарактеризовано К. Марксом в следующих словах:

«В обращении знаков стоимости все законы действительного денежного обращения выступают перевернутыми и поставленными на голову. В то время как золото обращается потому, что имеет стоимость, бумажные деньги имеют стоимость потому, что они обращаются. В то время как при данной меновой стоимости това-

ров количество находящегося в обращении золота зависит от его собственной стоимости, стоимость бумажных денег зависит от находящегося в обращении их количества. В то время как количество находящегося в обращении золота увеличивается или уменьшается вместе с повышением или падением товарных цен, товарные цены повышаются или падают, по-видимому, в зависимости от изменения количества бумажных денег, находящихся в обращении. В то время как товарное обращение может поглотить только определенное количество золотой монеты и потому попеременное сокращение и увеличение количества обращающихся денег представляется необходимым законом, — бумажные деньги могут вступать в обращение, по-видимому, в любом количестве. В то время, как государство фальсифицирует золотую и серебряную монету и тем самым нарушает функционирование ее в качестве средства обращения, если оно выпускает монету хотя бы только на 1/100 грана ниже ее номинального содержания, оно совершает вполне правильную операцию, выпуская лишенные стоимости бумажные билеты, не имеющие с металлом ничего общего, кроме их монетного названия» 23.

25 К. Маркс. К критике политической экономя». К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 13, стр. 104—105.

Глава шестая