§ 1. Право как эффективный инструмент воздействия на экономику в свете современной интерпретации сущности российского общественного строя

Современная модель российской экономики подразумевает интенсив­ную и эффективную ее правовую регламентацию. Безусловно, отечественные экономисты¹, юристы-ученые и законодатель проделали гигантскую по мас­штабам работу, позволяющую экономике России в целом стабильно функцио­нировать.

(локально-правового), а также международно-правового. Соответственно в этой сфере должны применяться такие правовые средства, которые способны дать максимальный регулирующий эффект.

Представляется, что для анализа проблем эффективности права в сфере экономики необходимо выйти за пределы узкоправовой (формально-юри-

См., например: Козлов И. А. Экономическая модель России XXI в. Исследования по опре­делению параметров создаваемой экономической модели России XXI в. М., 2013.

дичеекой) или узкоэкономической парадигм. В методологическом аспекте можно сказать, что здесь максимально широкой «познавательной рамкой» яв­ляются «общественное устройство» или «общественный строй».

Общественный строй любого современного государства имеет сложный, многоэлементный состав. Поэтому будет логичным начать анализ с правового опосредования некоторых наиболее важных элементов общественного строя, оказывающих непосредственное влияние на экономическую сферу. Речь идет прежде всего о социальных классах (группах), общественном правовом созна­нии, государстве и его институтах, политических, культурных и религиозных

феноменах¹. Иначе говоря, чтобы оценить качество, эффективность правового регулирования экономических отношений, необходимо ответить на вопрос, ка­кой общественный строй сформировался в России - государственный капита­лизм, олигархический капитализм, индустриальное государство, постиндустри­альное государство и гражданское общество или нечто иное .

На первый взгляд кажется, что задаваемый ракурс исследования слишком далек от интересующей нас проблематики. Однако это не так. Как отмечается в литературе, «на современном этапе оптимальным видится комплексный под­ход к проблеме определения эффективности правового регулирования обще­ственных отношений. Поэтому поиск методов повышения эффективности... должен быть многоаспектным. Представляется, что решить проблему... за счет формально-юридических средств и юридических технологий недостаточно и бесперспективно»³.

Общественный строй, как известно, - это система общественных отноше­ний, свойственных данному обществу на конкретном этапе его развития. В от-

Опыт выхода за рамки юридической парадигмы см.: Матузов Н. И. Актуальные проблемы теории права. С. 349-384.

Законодатель в Конституции РФ в главе 1 использует термин «Основы конституционного строя». Однако для целей нашего исследования представляется более правильным употре­бить понятие «общественный строй», который не только охватывает фундаментальные юри­дические характеристики политики, прав человека и государства, но и позволяет сделать ак­цент на экономической основе, «базисе» конституционного строя.

Гайворонская Я. В. Современная модель эффективности правовых актов // Правовая поли­тика и правовая жизнь. 2013. № 2. С. 80.

личие от конституционного строя, он охватывает все наиболее важные соци­альные отношения и взаимосвязи¹.

Конституционный строй - это вид общественного строя, включающий наиболее важные социальные институты, отношения и взаимосвязи, урегулиро­ванные нормами конституции государства. К таким институтам, оказывающим существенное воздействие на правовую форму, относятся:

1) политические институты власти (государство);

2) экономические институты (собственность);

3) социальные институты (личность, группы, классы);

4) политическое и правовое сознание;

5) правовая идеология;

6) религия;

7) культура.

Именно об этих элементах прямо или косвенно говорят шестнадцать ста­тей главы 1 Конституции РФ «Основы конституционного строя».

Типы общественного строя могут быть выделены по двум критериям: ха­рактеру собственности и типу государства. Сочетание общественной собствен­ности и пролетарского государства соответствует социалистическому обще­ственному строю, частной собственности и либерального государства - капита­листическому общественному строю. В рамках этих двух типов могут быть проведены дальнейшие типологии в зависимости от познавательных задач.

С нашей точки зрения, общественный строй современной России обу­словливает наличие таких принципов и направлений правового регулирования, реализация которых способны обеспечить эффективность правового воздей­ствия на экономику. Как отмечается в литературе, «с развитием и усложнением общественных отношений появилась настоятельная необходимость в конститу-

В англоязычной литературе русскому «общественный строй» соответствует английское So­cial Order - «общественный порядок». Элементами такого порядка, по мнению современных западных исследователей, выступают: 1) лица; 2) группы; 3) иерархии; 4) рынки; 5) сети (см. подробнее: A Reader. Theories of Social Order / ed. by Hechter and Christine Home M. Stan­ford, Stanford University Press. 2009. P. 25-50.

ционном регулировании основ общественного строя более или менее целост­ным образом»¹.

В юридической науке дано немало определений общественного строя, но, к сожалению, все они отражают лишь какую-либо отдельную черту этих общественных отношений². К примеру, конституционалисты понятие «обще­ственный строй» вообще четко не определяют. Обобщая нормы современных конституций, как пишет Б. А. Страшун, можно заключить, что они, «закрепляя основы общественного строя, говорят об устоях его четырех главных сторон: основах экономических отношений, основах социальных отношений, основах политических отношений, основах культурно-духовных отношений»³.

Л. В. Бутько отмечает, что сущность общественного и государственного строя выражает такая правовая категория, как конституционный строй, в связи с чем последний можно рассматривать как «закрепление в конституции госу­дарства главных признаков и элементов общественного и государственного строя⁴.

Н. А. Боброва определяет конституционный строй России следующим образом: «Конституционный строй, будучи продуктом гражданской револю­ции, с момента конституционного закрепления начинает жить самостоятельной жизнью, полностью исключающей его насильственное изменение. С этого мо­мента конституционный строй, продолжая быть объектом политики и полем

Ткачева Н. А. Проблемы реализации некоторых принципов конституционного строя Рос­сийской Федерации на современном этапе // Правовая политика и правовая жизнь. 2014. № 1.С. 93.

² См., например: Конституционный строй Российской Федерации как объект уголовно­правовой охраны // Рос. юстиция. 2013. № 8. С. 7-8.

³ Конституционное (государственное) право зарубежных стран. Часть общая / отв. ред. Б. А. Страшун. М., 1999. Т. 1-2. С. 189.

⁴ Бутько Л. В. Конституция и конституционная реформа. М., 1998. С. 72.

политических битв, становится не только политическим, но и юридическим по­нятием. Более того, конституционный строй образует стержень национальной правовой системы»¹. Очевидно, что такая оценка данной категории носит до­статочно абстрактный характер.

От того, что авторы пытаются уйти от немодных сегодня правовых кон­цепций, страдает правовая наука в целом и особенно теория государства и пра­ва. Как существовали ранее, так и существуют сейчас реально функционирую­щие базис и надстройка, а следовательно, вполне применимы и обозначающие эти явления понятия. По этому поводу можно сказать, что если мы не знаем ак­туального состояния базисных отношений, то как мы будем рассуждать об эф­фективности правовых норм, которые должны способствовать их функциони­рованию и развитию?

«Базис и надстройка - категории исторического материализма, характе­ризующие структуру общественно-экономической формации и качественное своеобразие составляющих ее общественных отношений, процесса их диалек­тического взаимодействия.

С. Перегудов и И. Семененко справедливо пишут, что «переход России от государственного социализма к рыночной экономике и политическому плюра­лизму, пусть даже в их несовременных вариантах, сопровождался и сопровож­дается целым рядом изменений, самым существенным образом влияющих на характер и формы общественных отношений»³. Но каков характер этих обще­ственных отношений, они не определяют.

Боброва Н. А. Конституционный строй и конституционализм в России: моногр. М., 2003. С. 52.

³ Цит. по: Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 44.

³ Перегудов С, Семененко И. Базис и государство в социальной сфере: конфронтация или партнерство? // Мировая экономика и международные отношения. 2009. № 6. С. 58.

Безусловно, этот характер не сводится только к изменению роли государ­ства и хозяйствующих субъектов в сфере социальной политики. Такие измене­ния как раз и определяются существующим в России общественным строем, который пока не получил четкого обозначения. Думается, в основе его опреде­ления должны лежать «корневые экономические институты»¹ и институты ко­ординации движения собственности на основные ресурсы. Так совершенно обоснованно считает А. Мартынов, полагая, что «на настоящий момент в сырь­евой сфере первенствующее положение занимает государственный капитал и доминируют государственные институты координации движения ресурсов»¹. Далее он утверждает, что в поелекризисный период (1999-2008 гг.) «имели ме­сто очень серьезные перемены в институциональном устройстве нашего обще­ства. И есть веские основания считать, что они произошли не в пользу усиления

частнокапиталистических институтов» . Это принципиальный вывод, который мы разделяем и который подтверждает необходимость понимать, какие инсти­туциональные элементы экономики являются преобладающими и, следователь­но, нуждающимися в закреплении в нормативных правовых актах.

В литературе высказаны и другие точки зрения по данной проблематике. Например, Р. С. Дзарасов определяет общественный строй страны как «пери­ферийный капитализм». При этом он считает, что «нежизнеспособность отече­ственного капитализма ярко проявилась в том факте, что наша страна вышла из-под дождя нефтедолларов, который щедро лился на нее большую часть 2000-х г., с изношенными и устаревшими основными фондами, с искаженной

в пользу энерго-сырьевого сектора структурой экономики, с массовой бедно­стью населения. Превратившись в поставщика сырья и рынок сбыта обрабаты-

См.: Мартынов А. И вновь огосударствление российского общества // Общество и эконо­мика. 2009. № 1. С. 5.

² Там же. С. 6.

³ Там же. С. 5.

вающей промышленности развитых стран, Россия становится заурядной стра­ной периферийного капитализма»^[10].

С данным мнением трудно согласиться. Есть примеры того, как предста­вители бизнеса активно участвуют в общественной жизни, взаимодействуют с государством. Так, в Свердловской области был принят закон Свердловской области «О внесении изменений в Закон Свердловской области „О государ­ственной поддержке субъектов инвестиционной деятельности в Свердловской области"»^[11]. В его разработке приняли участие представители предпринима­тельского сообщества, в результате чего в законопроекте был расширен статус участника приоритетного инвестиционного проекта, доработаны критерии от­бора инвестиционных проектов, а это позволит более широкому кругу заявите­лей претендовать на получение статуса приоритетного инвестиционного проек­та. Иначе говоря, эффективность Закона была повышена за счет участия в его подготовке элементов гражданского общества.

А. Амосов считает, что то, что сегодня переживает Россия в общественно­экономической сфере, нельзя классифицировать как «персонифицированный капитализм», «поскольку государственный капитализм предполагает господ­ство национализированной собственности и потому в принципе не может быть персонифицированным»^[12].

В связи с этим возникает вопрос: какой основной класс должны воспро­изводить в России капиталистические общественные отношения? На первый взгляд, таковым должен быть признан средний класс. В «Российской газете» более пяти лет назад отмечалось: «Сегодня доля среднего класса в общей чис­ленности населения страны составляет 17 % - это граждане, которые считают, что добились того уровня дохода, который обеспечивает им комфортное суще­ствование. Еще 7 % намерены стать средним классом через 5 лет или менее то­

го. Если эти прогнозы сбудутся, то уже через 2-3 года доля среднего класса среди российского населения превысит отметку в 33 %. Такие данные приводит Центр стратегических исследований (ЦСИ) компании „Росгосстрах". Исследо­вания показывают, что в крупных городах с населением более 1 млн человек средний класс более многочисленный, чем в целом по стране. Здесь к нему

можно отнести 32 % населения»¹.

Главная характеристика среднего класса - это класс собственников средств производства. А таких в России немного - 3-7 % населения, включая

¹ % богатых. Абсолютное большинство населения России, по мировым стан­дартам, является бедным². Но как определить представителя среднего класса? Его классовая принадлежность определяется тем, что он выступает на капита­листическом рынке не как продавец своей рабочей силы, а как продавец произ­веденных им товаров и услуг»³. Таким образом, есть определенные основания считать существующий общественный строй России персонифицированным

госкапитализмом.

Т. Я. Хабриева и В. Г. Чиркин полагают, что в России реализуется соци­ально-капиталистический общественный строй. Они пишут, что такие опреде­ления российского общественного строя, как плюралистический, партиципар- ный, открытый, прозрачный и т. д., не дают точного понимания сущности об­щества в России. Эти характеристики в большей мере подходят для развитых стран. «Нужно назвать вещи своими именами... Общество социального капита­лизма мы пытаемся строить и в России. Современная конституция должна от­разить отмеченную тенденцию, зафиксировать устои такого общества и обо­значить основания... движения вперед»⁴. Авторы устанавливают цель обще­ственного развития, которая должна постепенно достигаться благодаря соци­альной функции частной собственности, социальному партнерству, социальной справедливости и др. При этом они ведут речь об обществе, которое, сохраняя

Рос. газ. 2011. 12 июля.

² URL: http://moskvobad.ru/s/socioanaliz.aspx (дата обращения: 21.12.2015).

Философский энциклопедический словарь. С. 358.

⁴ Хабриева Т. Я., Чиркин В. Е. Теория современной конституции. М., 2005. С. 183.

капиталистические устои, модифицируется в определенной мере в коллекти­вистское и социализированное¹. В этом заключается общее направление реше­ния вопроса о характере общественного строя в России.

Однако чтобы модернизировать капиталистические общественные отно­шения во что-то более совершенное, они, как минимум, должны быть всеобъ­емлющими в российском обществе и в российской экономике. Но как раз их всеобъемлющий характер неочевиден.

Можно ли назвать общественные отношения капиталистическими, если представителей этой социальной группы в стране всего б %, а реально сред­ствами производства владеют 50 олигархов²? Современный общественный строй в РФ можно определить как капиталистический только на уровне перво­начального накопления капитала. А. Амосов пишет: «Первоначальное накопле­ние капитала во всех странах было нелегитимным. Но в странах-лидерах после

накопления первоначального капитала незаконными средствами использование

преступных способов обогащения запрещалось, и капиталисты под страхом оказаться вне закона принуждались к выполнению функций развития промыш­ленности, строительства, транспорта, торговли.

В России после первоначального нелегитимного формирования крупных личных состояний вопрос о выполнении крупным бизнесом функций „локомо­тивов развития" и об использовании накопленных капиталов для отечественной экономики и социальной сферы до сих пор не поставлен в повестку дня»².

К. В. Маркарян полагает, что рынок (под которым подразумеваются ка­питалистические общественные отношения) исчерпал себя как общественное, экономическое и политическое явление. Он отмечает: «Банкротства в большин­стве стран мировой социалистической системы практического воплощения коммунистической идеологии и совпавший с этим системный кризис либераль­ных капиталистических идей показали необходимость теоретического пере-

ХабриеваТ. Я., Чиркин В. Е. Теория современной конституции. С. 182-183.

Амосов А. О неоиндустриальном сценарии в концепции развития до 2020 г. С. 3.

Там же. С. 3-4.

осмысления формационного подхода, породив собой сомнения если не в ис­тинности, то, по крайней мере, в законченности... пятичленной исторической схемы»¹. Он выделяет в связи с этим новый, шестой этап формационного под­хода - общественный строй постиндустриального корпоративного государства, ориентированный «на гармоничный симбиоз социалистических государствен­ных императивов и основополагающих ценностей рыночной экономики»\'. Та­ким образом, по его мнению, воплощается в жизнь теория конвергенции, доста­точно качественно обоснованная во многих университетских курсах экономи­ки. Причем рано или поздно это приведет к седьмому формационному этапу - общественной системе единого корпоративного мира.

Наша позиция сводится к тому, что общественный строй, сформировав­шийся в России к 2017 г., по своей экономической сущности является капита­листическим с сильным участием государства во всех сферах жизни - экономи­ке, политике, культуре, образовании и т. д. Такой общественный строй можно

назвать государственно-капиталистическим.

Обратившись к Конституции РФ, можно обнаружить важные норма­тивные положения, где фиксируются краеугольные основы капиталистиче­ской экономики - признаются и защищаются все формы собственности, га­рантируются свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, поддержка конкуренции, свобода экономической деятельности (ст. 8). Не до­пускается экономическая деятельность, направленная на монополизацию и

недобросовестную конкуренцию (и. 2 ст. 34). Очевидно, что идеи провозгла­шены, и они соответствуют основным «трендам» развития мировой цивили­зации. Однако провозглашенные идеи должны получать закрепление в феде­ральном законодательстве, опираться на конкретизирующие их нормы права.

С последним обстоятельством дела обстоят не слишком гладко. Для примера рассмотрим, каково правовое положение субъектов предпринимательской деятельности в сфере торговли.

Маркарян К. В. Общая теория постиндустриального государства. М., 2002. С. 6.

Там же. С. 8.

В этой системе правовых отношений провозглашено равенство участни­ков предпринимательской деятельности (п. 1 ст. 8 Конституции РФ). Однако

фактически равенства здесь нет, так как экономически субъекты предпринима­тельской деятельности неравны. В частности, небольшие торговые предприятия с большим трудом могут позволить себе то, что требует законодательство: си­стему пожаротушения, систему горячего и холодного водоснабжения, систему

охранной сигнализации и видеонаблюдения^{[13] [14]. Трудно себе также представить,}

как можно эти требования реализовать в сельской местности. А между тем за

нарушение этих норм установлена равная административная ответственность

как для больших торговых сетей, так и для небольших торговых точек (ст. 14.43 Кодекса РФ об административных правонарушениях). На необходимость диф­ференциации требований законодателя с учетом разных экономических воз­можностей субъектов большого и малого бизнеса уже обращалось внимание

в литературе¹. В этом и заключается одна из тех особенностей общественного

строя, которая должна быть учтена законодателем при реализации своей зако­нодательной политики, при формировании плана законопроектных работ.

В. А. Бублик пишет: «...законодательство в России целенаправленно формировалось не для создания благоприятных условий для увеличения объе­мов производства товаров и услуг, не для развития науки, техники, образова­ния, здравоохранения, культуры и духовной сферы. Принятые законы обслужи­вают лишь функционирование рыночных отношений»^[15]. Причем эти отношения

неразвиты, нацелены на копирование опыта западных стран, на «перепрыгива­ние» целых формационных этапов развития общества.

Законодательство РФ «подгоняет» страну дарты, т. е. зачастую регулирует то, чего нет в действительности. Если в Рос­сии создается класс собственников средств производства - средний класс, то почему в экономической конституции страны - Гражданском кодексе - нет даже упоминания о малых предприятиях, не говоря уже об определении их специфики. А ведь именно малый бизнес - основа среднего класса. Как спра­ведливо отметил В. А. Бублик, речь должна идти о «внедрении частноправо­вых начал в публично-правовую материю», о «встраивании отдельных эле­ментов публично-правового воздействия в частноправовое регулирование»¹, но процесс этот должен быть системным и охватывать всю сферу хозяйствен­ной деятельности», - развивает эту мысль С. Н. Шишкин².

под передовые мировые стан-

В. Д. Зорькин в связи с этим отмечает: «Мы не можем мгновенно навер­стать упущенное, не поддаваясь соблазну слепого копирования чужих норм, соблазну той самой вестернизации, которая является не вариантом полноцен­ной модернизации, а ее суррогатным антагонистом»³. Безусловно, российский

законодатель не должен копировать чужие нормативные правовые акты, а изу­чать положительный опыт экономического развития государств с учетом гео­политического и социально-культурного статуса Российского государства

и общества.

Не отрицая ведущего значения в современном общественном строе Рос­сии капиталистических общественных отношений, отметим, что он находится в

подвижном состоянии, его основы не являются однозначными для всех граждан

а в общественных отношениях можно одновременно наблюдать элементы и ка­питалистического общественного строя, и социалистического. При этом их си­нергии, симбиоза не происходит. Речь идет о новом этапе развития страны - патерналистском государственно-капиталистическом общественном строе.

Бублик В. А. Правовое регулирование предпринимательства: частные и публичные начала.

С. 15.

² Шишкин С. Н. Пути совершенствования правового обеспечения государственного регули­рования экономики//Государство и право. 2012. № 4. С. 76.

Зорькин В. Д. Право эпохи модерна// Рос. газ. 2010. 25 июня.

Патернализм в деятельности Российского государства возник, когда по­явилась экономическая возможность осуществлять его в отношении значитель­ного количества российских граждан\'. Юридически он закреплен в нормах Конституции РФ. Так, каждому гарантируется социальное обеспечение, напри­мер, в случае болезни, для воспитания детей (ч. 1 ст. 39); под защитой государ­ства находится материнство (ч. 1 ст. 38); каждый имеет право на защиту от без­работицы (ч. 3 ст. 37). Законодательно предусматривается также широкий

спектр социальных пособий: пособие по временной нетрудоспособности; посо­бие по беременности и родам; пособие женщинам, вставшим на учет в меди­цинских учреждениях в ранние сроки беременности; пособие при рождении ре­бенка; пособие на период отпуска по уходу за ребенком до достижения им воз­раста полутора лет; пособие на погребение; пособие по безработице и др. Все это говорит о сформировавшихся патерналистских отношениях между государ­ством и гражданским обществом.

В силу сказанного новая специфическая черта общественного строя Рос­сии заключается в том, что подавляющее большинство населения страны - это

патерналистеки настроенные граждане, ожидающие выполнения государством

своих социальных обязательств, в то же время допускающие свободу экономи­ческой деятельности, но не реализующие ее на практике. Вследствие этого без регулирующей роли института власти (государства) современное российское общество существовать не может. Данный тезис позволяет подойти к рассмат­риваемым вопросам с функционально-правовой точки зрения.

Вообще говоря, функциональный подход - мощный познавательный ин­струмент, способный дать реальное приращение новых знаний. Как правильно отмечает В. П. Реутов, «проблемы системы права и системы законодательства нельзя решать в отрыве от анализа функций права»². Действительно, применяя такой подход к системе законодательства государства, ориентированного на

См. подробнее: Деркачева Т. В. Правовое регулирование государственной социальной по­мощи (федеральныйи региональный аспекты): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2012.

Реутов В. П. Исследования по общей теории права. Пермь, 2015. С. 103.

общественный патернализм, можно указать на следующие выполняемые зако­нодательством функции:

1) формирование и поддержка соответствующего правопорядка;

2) регулирование отношений, которые прямо вытекают из патерналист­ского характера общественного строя;

3) формирование соответствующего типа правосознания, адаптирующего нормы права к условиям жизнедеятельности в условиях рыночного общества при соблюдении социальных гарантий.

Очевидно, что в этом случае формируется патерналистская правовая

система.

Поскольку рамки возможного самостоятельного экономического поведе­ния индивидов очень широки, то мы не наблюдаем классических социальных антагонизмов. Общие коренные цели и интересы присущи большинству насе­ления страны, которое либо не причисляет себя ни к одному из общественных классов, либо ошибочно причисляет себя к среднему классу. Однако при этом выявляется следующая проблема: при реализации положений нормативных правовых актов органами государственной власти цели и смысл законодатель­ства нередко искажаются, причем именно в сторону избыточного регламенти­рования^{[16] [17] [18].}

Избыточность регламентирования налицо, когда нормативные правовые акты регулируют какие-либо отношения с излишней конкретизацией , дубли­рованием и неоправданной детализацией правовой материи, а также в тех слу­чаях, когда нормативное регулирование дополняется индивидуальным регули­рованием, что справедливо отмечалось в научной литературе .

В. Б. Пастухов пишет: «По умолчанию считается, что русское право в общем и целом ничем не отличается по своей природе от европейского права, только плохо работает. В действительности все обстоит наоборот: русское пра­во принципиально отличается от европейского права и по-своему работает. Проблема лишь в том, что результат этой работы не соответствует обществен­ным ожиданиям, которые как раз весьма близки к европейским образцам»^{[19] [20].}

С этой точкой зрения можно согласиться лишь в первой ее части. Россий­ское право действительно отличается от европейского, но вследствие того, что регулирует общественные отношения, которые очень далеки от европейских образцов. Это связано не только с тем, что общественный строй России отлича­ется от западного. Российская экономика сформировалась и функционирует во многом иначе по сравнению с западной экономикой.

Сторонники радикальных экономических преобразований Е. Гайдар, А. Илларионов, А. Чубайс, Г. Греф и другие пытались применить к экономиче­ским реалиям России традиционные кейнсианские и неолиберальные меры экономических преобразований, однако успех этих мер был фрагментарным и частичным. Так. К. Маркарян убедительно доказывает, что именно этот ас­пект проблемы «представляется важнейшим с точки зрения поисков возможно­стей развития новой модели социально-экономической организации для России и. в частности, модели постиндустриального корпоративного государства»². Не вдаваясь в анализ и критику предлагаемой автором модели, обратим внимание лишь на тот момент, что прежде чем в России начнет функционировать право постиндустриального общества, надо сделать его более эффективным на уровне индустриального общества. Однако этот этап Россией еще не пройден.

Обратимся к реальным фактам.

Как известно, эффективная экономика обеспечивает долгосрочный эко­номический рост и развитие, источником которых признается прежде всего

предпринимательская предприимчивость, инициатива. Условием достижения такого роста может являться только реальная конкуренция. Именно конкурен­ция стимулирует бизнесменов к использованию более эффективных форм про­изводства, эффективному применению инвестиций, быстрому реагированию на потребности общества. Поэтому антимонопольное законодательство в нашей стране имеет весьма важное значение. Однако насколько оно эффективно и способствует экономическому росту? С юридической точки зрения можно отметить не всегда удачное правовое регулирование этого важнейшего элемен­та рыночной экономики.

Так, в силу п. 3 ч. 4 ст. 19 Федерального закона от 26 июля 2006 г. № 135- ФЗ «О защите конкуренции»^[21] бюджетные ассигнования не проходят конкурс­ный отбор и на них не распространяется правовой режим предоставления пре­ференций (преимуществ) в соответствии с ч. 5 ст. 79 Бюджетного кодекса РФ в случае, если бюджетные инвестиции предоставляются унитарным предприя­тиям (учреждениям), увеличивают размер их уставного фонда. Другими слова­ми, Закон допускает увеличение стоимости имущества предприятия, закреп­ленного за ним на праве хозяйственного ведения, а также увеличение стоимо­сти основных средств, находящихся на праве оперативного управления. Таким образом, за счет государственных средств (бюджетные инвестиции, субсидии) формируется неправомерное преимущественное положение организаций с гос­ударственным либо муниципальным участием по сравнению с положением не­государственных хозяйствующих субъектов. В результате можно констатиро­вать неэффективность антимонопольного законодательства и нарушение прин­ципа равенства хозяйствующих субъектов. В этих условиях протекционизма трудно рассчитывать на экономический рост в нашей стране^[22].

Еще одна труднорешаемая правом проблема - отсутствие доверия к рос­сийским экономическим рыночным институтам.

Итальянский экономист Гвидо Табеллини (Guido Tabellini) проанализи­ровал уровень образования и качество политических институтов в 69 европей­ских регионах. Его вывод: объем ВВП и темпы экономического роста выше

в тех регионах, где процветают взаимное доверие, вера в индивидуальную ини­циативу человека и уважение к закону.

Уровень доверия людей друг к другу является важным фактором разви­тия экономики¹. Доверие особенно важно, когда в экономических сделках при­сутствует момент неизвестности. В своем исследовании Ричард М. Локке на

примере сыродельной промышленности в Италии, сельхозпроизводства манго

в Бразилии показал, что формирование доверия между участниками производ­ства и государством создает уникальные возможности для решения экономиче­ских проблем и развития регионов².

Авторы сборника научных трудов «Экономические и социальные про­блемы России» подходят к этой проблеме с несколько иных позиций: их боль­ше интересует проблема недоверия участников экономических отношений к га­рантиям прав собственности. Они отмечают, что «в Россию в последние годы во все больших масштабах поступал спекулятивный капитал в форме кратко­срочных портфельных инвестиций и банковских кредитов, а также возвраща­лись капиталы, вывезенные нашими соотечественниками за рубеж. Причем тот факт, что российские бизнесмены предпочитали инвестировать дома средства от имени оффшорных компаний, говорит об очень низком доверии к россий­ским институтам, прежде всего к гарантиям прав собственности»³.

В российской экономике есть еще целый ряд проблем, каждая из которых требует скорейшего разрешения.

Об общеполитическом и юридическом аспектах доверия см.: КокотовА. И. Доверие. Недо­верие. Право. М., 2004.

² См. подробнее: Локке Р. М. Формирование доверия: препринт WPI/2005/07 М., 2005. С. 6-10.

Экономические и социальные проблемы России: сб. науч. тр. / отв. ред. Н. А. Макашева. М., 2009. № 1: Экономический рост в России: Глобальный контекст / ред. и сост. Г. В. Семе- ко. С. 12.

1. Недостаточное правовое регулирование классических институтов рын­ка. Это такие рыночные институты, которые призваны «обеспечить справедли­вую торговлю товарами, услугами и ценными бумагами»¹. Они играют в эко­номической жизни России «весомую, но не определяющую роль. Тем более да­леко не первенствующее положение институты, присущие капиталистическому

строю в его традиционном понимании, занимают в сферах политической и культурной деятельности, в стратификационной и правовой системах» . Например, неэффективно регулирование нормами права свободной конкурен­ции на рынке товаров, работ и услуг. Даже в тех случаях, когда конкурентные процедуры имеют правовое регулирование, они все же не играют основной ро­ли, например, при размещении государственного или муниципального заказа.

Так, по данным Росстата, в 2012 г. конкурентные процедуры использовались 1 168 377 раз, а закупки у единственного поставщика - 10 750 225 раз, т. е. по­

чти в 10 раз больше. Это прекрасно иллюстрирует эффективность норм закона РФ «О закупках товаров юридическими лицами».

Неэффективность действия закона выражается в несоблюдении конку­рентных процедур, непрозрачности проведения торгов, злоупотреблениях, не­четкости критериев отбора победителей торгов, получении доступа к бюджет­ным ресурсам неквалифицированных получателей бюджетных ассигнований

и т. и.

2. Технико-юридические (формально-правовые) и содержательные недо­статки (в ряде случаев - ошибки), свойственные правовому регулированию экономической системы России. Это нестабильность, фрагментарность, неза­вершенность ее правовой регламентации, вытекающие из несистемности в пра­вовой политике государства. Отсутствует комплексный подход законодателя

к решению экономических задач.

Даныкин А. Глобальный финансовый кризис: неопределенность сценариев//Мировой кри­зис: угрозы для России: материалы круглого стола в ИМЭМО РАН. М., 2009. С. 28.

Мартынов А. И вновь огосударствление российского общества. С. 19.

Например, в один из основных экономических законов о закупках това­ров, работ, услуг для нужд государства - Федеральный закон от 25 июля 2005 г. № 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, ока­зание услуг для государственных и муниципальных нужд» - к настоящему вре­мени внесено 36 поправок. Закон изложен сложным, труднопонятным гражда­нам юридическим языком. Пользователи Закона с трудом могут понять, как го­товить конкурсную документацию, так как трудно совместить витиевато изло­женные правовые предписания и возможности и потребности лиц, претендую­щих на госзаказ. Правовое регулирование не детализировано по видам закупок, не учитывает специфику различных отраслей экономики. В результате Феде­ральная антимонопольная служба возбудила в 2012 г. 18 511 дел об админи­стративных правонарушениях за нарушение законодательства о размещении

заказов¹. Достаточно вспомнить, как в г. Екатеринбурге в 2010 г. закупка томо­графов для медицинских учреждений города сопровождалась крупными нару­шениями законодательства, что привело к возбуждению ряда уголовных дел.

3. Незавершенность развития общественного строя страны, недостаточно высокий уровень общественного правосознания и общей культуры общества. Это объективно тормозит выход российской экономики из состояния стагна­ции, так как, в частности, выражается в отсутствии доверия большинства инве­сторов и производителей к государственно-правовым институтам, регулирую­щим экономику. Приток капитала в экономику страны пока явно недостаточен в условиях сохраняющихся экономических санкций западных стран.

4. Игнорирование таких элементов общественного устройства, как рели­гия и формируемая с ее помощью трудовая этика. Остановимся на этом аспекте подробнее.

М. Вебер писал: «Без повсеместного утверждения тех качеств и принци­пов методического жизненного поведения, которые насаждались религиозными

обществами, капитализм и поныне (даже в Америке) не стал бы тем, чем он яв-

URL: http:www.fas.gov.ra (дата обращения: 25 12. 2015 г.).

ляется теперь»¹. Он подчеркивал, что религия - один из основных факторов развития капиталистической экономики. Любой новый экономический поря­док с самого начала встречает сопротивление со стороны широких масс, по­этому религия играет неоценимую роль в деле формирования капиталистиче­ских отношений. В частности, протестанты проповедовали накопление богат­ства и благосостояния не только как преимущество, но и как долг каждого

христианина.

Современный историк и экономист Д. Ландее доказал наличие прямой зависимости между процветанием национальной экономики и такими каче­ствами ее граждан, как экономность и бережливость, трудолюбие, упорство, честность и терпимость. Он пишет: «Относительная бедность в современном

мире является результатом отказа со стороны политических, религиозных, про­мышленных элит выдержать испытания, связанные с утверждением новых тех­нологий. интегрируемых прежде всего жителями из Европы - купцами, свя­щенниками, бандитами с оружием - в старые времена, и транснациональными корпорациями, международными учреждениями - ныне»¹. Такие качества, как ксенофобия, религиозная нетерпимость, коррупция гарантируют бедность ши­роких масс населения и медленное развитие экономики. Другими словами, на характер и темпы развития экономической системы государства прямо влияют трудовая этика, общая культура.

Важнейшей характеристикой эффективного правового регулирования, как мы уже отмечали, является его значимая связь с этикой, этическими норма­ми. С. Милль еще в 1844 г. утверждал, что все факторы, относящиеся к взаимо­действию человека и природы, имеют смешанный характер: они зависят как от законов природы, так и от законов морали (духа)³.

Вебер М. Протестанская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения / пер. с нем., сост., общ. ред. Ю. Н. Давыдова. М., 1990. С. 278.

² Landes D. The Wealth and Poverty ofNations. New York, 1998. P. 213.

³ Цит. по: Чаплыгина И. Г. Виды экономических норм и ценностная нагруженость экономи­ческого знания // URL: ht 1 р://www.gsardmashvily,ru/Chaplvціпаб, pdf (дата обращения: 07.13. 2015 г.)

И. Г. Чаплыгина также с особой силой подчеркивает связь этики и эконо­мической деятельности, которая реализуется в сознании индивида. Она спра­ведливо полагает, что «любое рациональное волевое действие имеет этическое

содержание, поскольку непосредственно связано с оценивающим сознанием. Оно направлено на реализацию целей, которые всегда для субъекта имеют цен­ностное значение. Таким образом, действуя, человек реализует свои представ­ления о должном и недолжном»¹. И. Г. Чаплыгина определяет природу этих ценностей (культурных значений), которая связана с биологической сущностью человека (жизнь, здоровье), с его социальной сущностью (самореализация, бо­гатство), с общественными целями (политическими, социальными). И далее: «В историко-экономической литературе подчеркивалась связь моделей совер­шенной конкуренции с политическим идеалом демократического общества. Точно так же культурная среда, это признано и экономистами, определяет иерархию ценностных предпочтений потребителей. В результате любой выяв­ленный факт, закономерность, сформированный вывод являются частью це­лостно поляризованного культурного пространства»².

Присоединяясь к этому выводу, уточним, что культурное пространство все же, как правило, не поляризовано, потому что имеет постоянных носителей языка, обычаев и традиций, у этих носителей наблюдается единство духовного склада и географических, культурно-исторических и иных характеристик эко­номического уклада.

5. Преобладание в нашей стране директивно-административных методов управления производством³. Острота проблемы обусловлена тем, что создан­ные в России 29 госкорпораций («Российская корпорация нанотехнологий», «Росатом», и др.), высокотехнологичные центры («Сколково», «Титановая до­лина» и т. д.) имеют изначально нерыночную природу, что, как отмечается

Чаплыгина И. Г. Виды экономических норм и ценностная нагруженость экономического знания.

Там же.

³ См.: Меркулова Ю. Особенности российского отраслевого монополизма // Общество и эко­номика. 2009. № 4-5. С. Т1.

в литературе, проявляется «в их негибкости, в абсолютной неприспособленно­сти к рыночным методам ведения хозяйства»¹. В этом смысле минимизация ро­ли государства в управлении и правовой регламентации секторами экономики способна повысить экономическую эффективность.

6. Игнорирование в ходе правотворчества трудностей в адаптации запад­ных рыночных институтов к особенностям российской экономики. Мировой финансовый кризис это подтвердил. А. Даныкин пишет: «Обычно говорят, что

антикризисные меры в развитых государствах отличаются от мер, принимав-

мых в развивающихся странах - Китае, Индии. Бразилии. Но, заметим, у них есть очень ограниченные возможности стимулировать внутренний спрос. Как только Россия начнет его стимулировать, то в первую очередь увеличивается импорт. Кроме того, для России характерна низкая ценовая эластичность по важнейшим товарам. Самый наглядный пример - розничные цены на бензин. Поэтому неясно, как нашей экономике выйти из кризиса и приспособиться к новым реалиям в мире»². Еще один убедительный пример: только в РФ одно­временно с повышением цен на хлеб наблюдается резкий скачок в его потреб­лении. Это так называемый эффект Гиффена³.

7. Игнорирование российским законодателем в ходе правотворчества особенностей российского экономического цикла. К. Хубиев так определяет эти особенности: «Протекание макроэкономических процессов в Российской Феде­рации в течение последних двух десятилетий уникально в историческом плане... экономика России за последние два десятилетия проходит особый эко­номический цикл с известными историческими аномалиями»⁴.

Далее он определяет истоки таких аномалий как прежде всего политиче­ские и аргументированно утверждает, что в российском экономическом цикле беспрецедентным по глубине спадом нарушена самая важная закономерность,

Меркулова Ю. Особенности российского отраслевого монополизма. С. 27.

² См.: Даныкин А. Глобальный финансовый кризис: неопределенность сценариев. С. 6.

³ См.: Хубиев К. Особенности российского экономического цикла// Экономист. 2009. № 3. С. 4.

⁴ Тамже. С. 38-39.

заключающаяся в том, что «в фазе оживления и подъема происходит массовое

обновление основного капитала на новой технологической основе. В этом со­стоит главный позитивный результат цикла. Массовые технологические обнов­ления основного капитала, при которых создается технологическая основа для

более высокой производительности труда, экономического роста, служат глав­ным оправданием трудностей, переживаемых во время кризиса населением и предприятиями. Российский цикл расширяется с этой закономерностью. Если страны Европы и США используют спады в экономике и кризисы для очеред­ного системного рывка прежде всего в производительных силах, то в России «рост производства с 1999 по 2008 г. носил компенсационный характер и про­исходил в основном за счет загрузки старых производительных мощностей, вы­свободившихся во время спада производства»¹.

8. Игнорирование влияния на экономические процессы культуры. Между тем это один из важнейших элементов общественного строя в любом государ­стве. Еще Адам Смит и Джон Стюарт Милль подчеркивали, что культурные феномены порой оказывают гораздо большее влияние на поведение людей в сфере производства и потребления, чем примитивное преследование личной выгоды².

Вслед за классиками классической политической экономии мы считаем

культуру тем элементом общественной системы, которая, будучи независимым фактором, достаточно сильно влияет на экономику. Одним из первых культуру как независимый фактор рассмотрел известный американский ученый, специа­лист в области государственного управления Э. Бэнфилд. Он доказал связь темпов развития той или иной экономической системы с наличием соответ­ствующей культуры, сложившейся в той или иной стране³. Он писал, что «ли­беральное демократическое общество предполагает уважение институтов,

Хубиев К. Особенности российского экономического цикла. С. 39.

См.: Милль Д. С. Основы политической экономии с некоторыми приложениями к социаль­ной философии. М., 2007; Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.,2007.

³ Banfield Е. С. Civility and citizenship in liberal democratic societies. Paragon House. N Y. 1992. 163 pp.

практики и способов мышления. Оно предполагает уступки меньшинствам - для сохранения степени гармонии, без чего общество не может продолжать развиваться в обозримом будущем»^[23].

Обратим внимание также на проблемы более общего правового характе­ра. решение которых способно повысить эффективность правового регулирова­ния экономики.

Так, анализируя содержание действующего законодательства об инвести­циях, С. Н. Шишкин делает вывод о том, что «механические вкрапления новых понятий в структуру Гражданского кодекса РФ вряд ли целесообразны. Необ­ходимо защитить интересы инвестора - лица, которое расстается со своим имуществом в надежде на добросовестность его приобретателя, готового де­литься с бывшим собственником этого имущества своей прибылью; преду­смотреть возможность дифференциации ответственности сторон в договорных отношениях, приняв во внимание инвестиционный риск. Было бы правильно обратить внимание на то, что вложение капитала, или инвестиции, означает во­влечение имущества в торговый оборот, подчиненный своим правилам и име­ющий свои особенности. Не случайно в ряде стран торговые кодексы продол­жают существовать наряду с гражданскими»^[24].

Думается, это связано с тем, что понятие собственности многомерно, но юридически не насыщено, не определяет серьезные нюансы этой экономико­правовой категории. «Кроме того, в последние годы соблюдение прав соб­ственности, по мнению предпринимателей, стало гораздо больше зависеть от политических связей. Решения по инвестициям напрямую зависят от уверенно­сти потенциальных инвесторов в том, что при необходимости они смогут по­дать в суд на государство. Более того, политические связи до сих пор остаются ценным активом на случай возникновения споров юридического характера. Как показывают экономические расчеты на основании опроса предпринимателей, с учетом прочих равных, малое предприятие может на 9 процентов увеличить

свои шансы на победу в имущественном судебном споре с другой небольшой фирмой, заручившись надежными связями в региональном правительстве. Ко­роче говоря, результат означает, что разница в „условиях игры" для разных иг­роков на поле российского бизнеса в течение последнего десятилетия постоян­но увеличивалась»^[25].

Авторы книги «Россия после кризиса» могут как угодно озаглавливать главы и параграфы, придумывая им хлесткие названия типа: «Итоги прези­дентства Путина: коррупция»; «Внешняя политика России: модернизация или маргинализация?»; «Проект СНГ: одной ногой в могиле» и т. д., но некоторые факты, приведенные в ней, действительно заставляют задуматься об экономи­ческих правовых нормах как не просто ценностно ориентированных, но и по­литизированных.

Если бы право собственности в РФ было безупречно с юридической точки зрения, т. е. если бы существовали и одинаково для всех субъектов реа­лизовались эффективные экономические правовые нормы, то имиджу России не был бы нанесен урон в связи с грубыми нарушениями в ней прав собствен­ности. «В качестве примера приведем лишь несколько (из множества) эпизо­дов. Банкротство и последующая перепродажа нефтяного гиганта «Юкос» в 2003 г., принудительная продажа принадлежавших иностранным инвесторам акций «Газпрома» в проекте «Сахалин-2» в 1006 г., экспроприация трех до­черних компаний международного инвестиционного фонда Hermitage Capital в 2008 г., - все это закрепило за Россией репутацию страны, не уважающей и не защищающей права собственности»^[26].

Не вызывает сомнений и тот факт, что отечественный частный бизнес со­циально безответствен, нравственно маргинален. Тезис «Собственность обязы­вает» не побуждает отечественных собственников к благотворительной дея­тельности. Да и научные кадры порой не прочь помочь частному бизнесу обма­

нуть государство. Это только в России практически в любом книжном магазине можно купить руководство по способам укрытия от налогов. Так, Р. С. Грин­берг делает вывод, что «отечественный частный бизнес в своей разношерстной полисубъективности медленно осваивает цивилизационные формы хозяйство­вания, допускает многочисленные нарушения законов и этических норм, что

проявляется не только в уклонении от налогов, но и в занижении оплаты труда

работников, ухудшении его условий, ведущем к росту аварийности, в необык­новенном взвинчивании цен»^[27].

Зарубежные правоведы полагают, что в рамках теории прав собственно­сти развивается понятие «экономическое право», которое противопоставляется

соответствующему юридическому термину»^[28]. Поскольку право собственности

устанавливается не только юридическими, но и нравственными нормами, и это

приобретает принципиальное значение именно для предпринимательской дея­тельности, постольку здесь решающим является экономическая ценность права,

а она зависит от реальной, а не формальной возможности лица реализовать свои полномочия и получить соответствующий доход. Как пишет Д. Аллен, «чем полнее возможности собственника по реализации своих прав и груз ответ­ственности за последствия, там полнее его права собственности, вне зависимо­сти от юридических норм»^[29].

Однако вряд ли можно согласиться с такими утверждениями.

Во-первых, экономическое право по своему содержанию безусловно ши­

ре институтов, его составляющих. В данном случае речь идет о праве собствен­ности. Поэтому «в рамках теории прав собственности» никак не может разви­ваться «понятие» экономического права.

Во-вторых, при всей многомерности и ценностной насыщенности прав собственности вряд ли эти права могут полноценно реализоваться вне юриди­ческих норм. Именно императивные правовые нормы, в отличие от других со­циальных норм, создали условия для развития рыночных отношений и перехо­да наиболее развитых государств к постиндустриальному обществу.

В-третьих, как верно пишут В. В. Ершов, Е. М. Ашмарина и В. Н. Корнев, экономическое право представляет собой комплексную мегаотрасль’, в силу че­го оправданно признать за ним способность эффективными методами обеспе­чить полноценную реализацию прав собственности. Огромный вклад в разра­ботку вопросов диагностики сформированное™ в российском праве новых от­раслей права внес В. П. Реутов^{[30] [31]. Используя его рекомендации по различению отраслевой дифференциации отраслей права, можно без труда ответить на во­прос, имеются ли основания для признания самостоятельности отрасли «эконо­мическое право».}

В. Б. Пастухов полагает, что «для того чтобы возобладала тенденция к расширению правового пространства, к вытеснению политически мотивиро­ванных „отклонений" правоприменительной практики, должна измениться природа русского права. Его дуализм должен быть преодолен, право должно стать более формальным, более обязательным. Для всех, а не только для власти. Это в свою очередь может стать следствием глубочайших подвижек в культуре, в системе базовых этических ценностей, из которых, собственно, и вырастает российское правосознание. „Революции права" должна предшествовать куль­турная революция... »^[32].

Очевидно, что метод, предложенный автором, весьма радикален, но ра­циональное зерно в нем присутствует.

Задача законодателя - найти ту тонкую грань в правовом регулировании,

которая не позволит нравственным ценностям «размыть» право, сделать его ис­

ключительно диспозитивным, и в то же время он должен максимально вопло­тить эти ценности в правовой норме. Здесь не нужна революция в праве; здесь необходимы культура законодателя, его кругозор и моральный авторитет. Должна измениться техника законодательной деятельности, и изменения надо начинать с самого законодателя. Образовательный ценз, возможно, экзамен на знание истории, культуры, специфики общественного развития должны стать реальностью для депутатского корпуса Государственной Думы и Совета Феде­рации следующего созыва.

Важнейшей специфической характеристикой правовой регламентации экономики является мера государственного в нее вмешательства, фиксируемая этими нормами. «Теоретически проблема государственного вмешательства и саморегуляции, - пишет В. Е. Чиркин, - решается довольно просто: поскольку вмешательства государства нельзя избежать и в современном обществе этого не следует пытаться делать, то нужно соблюдать меру вмешательства государства в общественную жизнь, что не нарушило бы естественной саморегуляции об­щества (в тех сферах, где это целесообразно) и вместе с тем позволяло бы ис­править недостатки стихийного развития (в тех сферах, где это возможно и необходимо)»¹. Ученый говорит о кропотливости процесса нахождения тако­го эффективного баланса, о необходимости принимать при этом во внимание множество нюансов (вплоть до психологии различных групп населения, их ожиданий и т. д.)².

И. Осадчая, исследуя роль государства в постиндустриальной экономике, называет несколько наиболее важных функций, которые образуют фундамент и границы рыночной экономики³. Это функция производства общественных благ (их главная особенность - всеобщее потребление). Это оборона, охрана порядка ит. д.; функция защиты общества от внешних (глобальных) эффектов рыночной деятельности (регулирование иммиграции, контроль за финансовой

Чиркин В. Е. Современное государство. М., 2001. С. 303.

Осадчая И. Постиндустриальная экономика: меняется ли роль государства? // Мировая эко­номика и международные отношения. 2009. № 5. С. 31.

Там же.

сферой в целях смягчения воздействия на нее мировых финансовых кризисов, контроль за деятельностью ТНК на территории государства и т. д.); корректи­ровка неблагоприятных социальных последствий рыночной экономики (соци­альное неравенство, безработица, бедность)¹.

Все названные функции на первый взгляд равнозначны, но с учетом раз­вития рыночных отношений в стране и в мире должны быть определены еще две-три ведущие функции государства на современном этапе общественно­экономического развития страны, которые должны быть учтены в любой эко­номической норме. Как представляется, это функция обеспечения государ­ственного экономического суверенитета, из которой вытекают государственная и общественная безопасность, и функция социальной технологии в условиях становления рыночной экономики. Причем функция обеспечения экономиче­ского суверенитета заключается прежде всего в территориальной, экономиче­ской, ресурсной (имеется прежде всего человеческий ресурс) и эколого­правовой защищенности России.

Так, М. М. Бринчук аргументированно утверждает, что при крайне слабой правовой защищенности этих структурных элементов данной функции Россий­ское государство, «вовлеченное в активные глобализационные процессы, или в глобальный капитализм, больше рискует, чем гарантирует собственный суве­ренитет и благополучие общества»². К примеру, в России в настоящее время доля импорта продовольствия на продовольственном рынке на 10-15 % превы­шает порог продовольственной безопасности. Экономисты, разумеется, знают, а законодатели, очевидно, нет, что «именно 20 %-ная доля импорта считается

экономическим порогом, за которым следует стагнация, когда импорт не до­полняет, а подавляет внутреннее производство». Это прямой путь к продо-

Осадчая И. Постиндустриальная экономика: меняется ли роль государства? // Мировая эко­номика и международные отношения. С. 32.

Бринчук М. М. Право как ресурс деградации природы, общества и государства // Государ­ство и право. 2012. № 4. С. 37.

³ Там же. С. 36.

вольственному кризису в стране, который оперативно может быть использован Советом Европы в ответ на любой серьезный политический промах России.

В современном патерналистском общественном строе России частный капитал, как мы это уже отмечали, стремится инвестировать за рубеж, т. е. Рос­сии еще только предстоит переход «от частной промышленности к обществен­ной полезности... Эта тенденция будет, вероятно, возрастать по мере движения вглубь постиндустриального развития. На ранних стадиях жизни большинство новых технологий может потребовать больших рисковых инвестиций. Неопре­деленность и длительная окупаемость отвлекает частный сектор от попыток со­здания рисковых и амбициозных предприятий. Государство, имея как надеж­ную финансовую базу, так и различные неэкономические мотивы может взять на себя и оправдать такие инвестиции»¹.

Пр облема частного бизнеса и инноваций для России наиболее актуальна, так как с точки зрения экономической теории именно небольшие предприятия наиболее быстро адаптируются к изменяющимся технологическим потребно­стям, но именно эти предприятия в России в силу (в том числе) специфики постиндустриального менталитета их владельцев и не получили эффективного развития. К тому же надо признать, что здесь самую существенную роль играет

обеспеченность ресурсами и рискованность вложений в инновационное произ­водство. Как отмечается в литературе, «многие типы современных инноваций в принципе находятся вне ресурсных возможностей малых фирм, особенно ес­ли дело касается сложных изделий с большим количеством компонентов. Что­бы мобилизовать нужное число исследователей, оборудования и финансов, ну­жен такой запас ресурсов и ликвидности, которым редко обладают малые и средние компании»². Иначе говоря, между размером предприятия и уровнем его инновационной активности прослеживается безусловная связь. Роль кон-

Маркарян К. В. Общая теория постиндустриального государства. С. 71-72.

Гончар К. Инновационное поведение крупнейших компаний: ленивые монополии или аген­

ты модернизации? // Мировая экономика и международные отношения. 2009. № 3.

С. 5.

центрации производства «состоит в том, что компании, завоевывающие доми­нирующее положение на рынке, могут позволить себе тратить на инновации ве­сомую долю прибыли»¹. В России инновационная деятельность в экономике

развивается в крупных государственных и частно-государственных предприя­тиях. Эта тенденция будет только нарастать, чему способствуют структурные особенности промышленности, финансирование на 98 % всех научно-тех­

нических программ государством, проведение им же инновационной политики

в целом.

В современных правовых исследованиях отмечается факт нарастания «правовой инфляции», т. е. роста масштабов, интенсивности, многоуровневости правового регулирования экономики страны. Об этом свидетельствует анализ экономической функции государства, которая все чаще становится предметом

пристального внимания теоретиков государства и права и специалистов по

управлению\'. Между тем такие исследования особо требуются в условиях па­терналистско-государственного капитализма. В связи с этим В. Кондратьев,

анализируя взаимодействие корпоративного сектора экономики и государства,

приводит удручающий пример непонимания важнейших тенденций обще­ственно-экономического развития. Речь идет о Концепции развития российской экономики до 2020 г. (раздел «Взаимодействие государства и бизнеса»)\'. В ней роль государства сводится к созданию условий для бизнеса, снижению админи­стративных барьеров. При этом предлагается прекращение избыточного регу­лирования и поэтапное сокращение участия государства в управлении соб­ственностью. Автор делает вывод, что здесь «роль государства однозначно сво­дится к роли зрителя»⁴.

Гончар К. Инновационное поведение крупнейших компаний: ленивые монополии или аген­ты модернизации? // Мировая экономика и международные отношения. С. 4.

Добрынин Н. М., Митин А. Н. Дискурс о проблемах эффективности государственного управления в России// Государство и право. 2014. № 2. С. 15-22.

Рос. газ. 2008. 12 февр.

Кондратьев В. Корпоративный сектор и государство в стратегии глобальной конкуренто­способности// Мировая экономика и международные отношения. 2009. № 3. С. 29-30.

Мнение В. Кондратьева более чем сомнительно, поскольку государство остается главным субъектом экономики, так как только в его компетенции

остаются совершенствование правового регулирования, создание новых право­вых норм, определение предмета их регулирования. В экономической сфере областью заботы государства являются повышение конкурентоспособности экономики за счет продуманной экономической политики в отношениях с зару­бежными партнерами, создание режима стимулирования инновационной и ин­вестиционной активности, формирование и осуществление политики развития конкурентоспособности предприятий, компаний и корпораций, способных осуществлять экономический проект государства.

Таким образом, специфика правового регулирования экономики заключа­ется не только в установлении паритета государственных, общественных и

частных интересов, но и в кардинальном изменении характера государственно­го вмешательства в экономику. Методы административного регулирования, ко­торые напрямую вытекают из императивности нормативных предписаний, должны смениться на имманентно присущую праву диспозитивность. В этом заинтересованы в равной степени все участники экономической деятельности, а также само государство в лице своих органов исполнительной власти.

В. Караваев отмечает, что опасен переход государства от бездействия к чрезмерному и даже вредному вмешательству в бизнес, шараханье «от власти произвола к произволу власти. И опасность эта ныне более чем очевидна»¹. В то же время сегодня задача государства в экономике не может и не должна заключаться лишь в определении стратегии. Задача государства усматривается

в установлении правовых норм, регламентирующих процесс развития эконо­мических отношений, норм, однозначно понимаемых всеми хозяйствующими субъектами. Например, известно, что именно в сфере экономических отноше­ний коррупция распространена достаточно широко. Ряд законодательных ак­тов, принятых в этом направлении, выступают в качестве правового средства

Караваев В. Томограмма РФ-экономики: анамнез и диагноз. С. 115.

борьбы с указанным явлением, но ситуация пока плохо изменяется в лучшую

сторону.

Представляется, что объективной основой коррупции в экономической

деятельности является отсутствие четко регулирующих ее процессуальных

норм, подмена их волевыми решениями. Так, В. Клейнер, характеризуя корруп­цию как сознательное и добровольное принятие должностными лицами неоп­тимальных для организации, государства в целом решений в целях получения

дополнительных благ, приходит к выводу, что в России коррупция - «это есте­ственная составляющая экономической деятельности, пронизывающая боль­шую часть экономических отношений. Коррупция в России стала своего рода

клеем, скрепляющим отдельные компоненты экономики страны»^[33].

Сказанное позволяет констатировать, что налицо потребность в право­вых нормах с таким правовым содержанием, которое позволило бы сделать управление экономикой более эффективным. Формой таких норм мог бы стать Экономический кодекс, куда могли бы быть включены как уже действующие

экономические нормы права, так и нормы с новым правовым содержанием,

контуры которого мы обозначили выше. В этом смысле Кодекс мог бы инте­грировать понятные правила и процедуры разрешения экономических споров,

ясные процедуры обращений по таковым, сформировать институт ответствен­ности лиц, нарушающих установленные правила; правила и сроки оформления необходимых документов, регламентирующих экономическую деятельность, а также ответственность за бюрократию и волокиту в деле выдачи необходимых для ее ведения разрешительных документов (например, лицензий). Иными словами, Экономический кодекс мог бы направить свою регулирующую «пра­вовую энергию» (С. С. Алексеев) на создание гарантий и условий для осу­ществления экономической деятельности. Дополнительной мерой, способ­ствующей улучшению экономического климата в России, могло бы служить

создание административных судов, экономических судов, благодаря которым правосудие станет доступным и эффективным прежде всего для малого бизне­са - основы того общественного строя, который предусмотрен российской Кон­ституцией.

Отечественные экономисты и правоведы пока глубоко не проникли в существо нашей экономики и норм права, ее регламентирующих. Например, Н. И. Масленников полагает, что сейчас «самое главное искусство в государ­ственном управлении сводится к своего рода бридж-менеджменту, то есть пе­реходу от одной системы регулирования к другой. Время для выбора вариантов политики стремительно сокращается. Предстоит пересмотр многих бюджетных параметров. Потребуются нетривиальные решения - по тарифам естественных

монополий, по государственным инвестициям, по налоговому стимулированию

и многому другому»^[34]. На наш взгляд, это не переход от одной системы регули­рования к другой, а опять-таки явно прослеживающийся метод директивно­административного руководства.

Все изложенное позволяет сделать следующие выводы.

1. В России сложился специфический общественный строй, который

можно трактовать как государственный капитализм с элементами патернализ­ма, обусловливающими значительную роль государства в экономических про­цессах при выполнении им социальных обязательств.

2. Высокая степень участия государства в социальных процессах и эко­номике предполагает выстраивание соответствующего законодательства и раз­решительного типа правового регулирования, направленных на формирование

социально пассивного правосознания, повышение удельного веса норм права.

которые имеют патерналистский характер (правовое регулирование в условиях рыночного общества при соблюдении социальных гарантий). В этом случае формируется патерналистская правовая система.

3. Каждый из институтов, образующих общественный строй в России,

способен влиять и влияет на правовое регулирование экономических отноше­ний. Это влияние может иметь позитивную направленность, способствовать эффективности правового регулирования экономики (такие элементы обще­ственного строя, как политические институты власти (государство). Но в ряде случаев элементы общественного строя (патерналистеки настроенные социаль­ные группы) могут выступать известными ограничителями эффективного воз­действия правового регулирования. Выполнение большого объема социальных

обязательств замедляет экономический рост, но обеспечивает стабильность

правового порядка.

4. Эффективное правовое регулирование экономических отношений пред­полагает всемерный учет законодателем специфики регулируемых социальных

групп и классов, их правосознания, а также возможного влияния религии и куль­туры на поведение больших социальных групп и социальных классов.

5. Решение отдельных проблем технико-юридического характера, обу­словленных элементами общественного строя, поможет более эффективно

осуществлять правовое регулирование экономических отношений в России.