Византия и Киевская Русь

Знакомство с византийским законодательством на Руси нача­лось во время военных набегов киевской дружины и последующего заключения мирных договоров с правителями Византии и продол­жалось в ходе ведения торговых дел и связанных с этим промыс­лов, однако самым устойчивым и результативным каналом приоб­щения к византийской культуре стал христианский церковный

238 Часть I.

клир. На первых порах он был представлен греками и выходцами из южных славян, которые и познакомили киевских славян с ка­ноническими элементами византийского законодательства (церков­ного права).

Согласно новейшим историческим исследованиям, влияние византийского законодательства сказалось на первых законодатель­ных реформах Владимира, последовавших после крещения Руси в 988 г. Крещение поставило общество перед необходимостью при­нять не только христианские догматы, но и тщательно разрабо­танную систему церковного и переплетающегося с ним светского права, относящуюся не только ко всем слоям клира, но и к ми­рянам, особенно в делах брачно-семейных и наследственных. Ви­зантийские миссионеры ускорили дело рецепции римско-византий-ских юридических установлений, но обратились не к последним кодификациям, а к более ранним, в частности к Эклоге. Эклога вошла в сборник "Мерило праведное" в виде текста под названи­ем "Леона и Константина верная цесаря" и является полным пере­водом памятника, который был сделан не в Болгарии (как счита­лось в литературе), а в Древнерусском государстве. Одним из наи­более важных аргументов в пользу этого заключения является ис­пользование в переводе весьма древнего термина для обозначения "полной собственности", который передается словом "господа" (жен. р.). Это слово в значении "власть", "господство" известно только в исторических текстах Древней Руси. Это заимствование оказалось малорезультативным, и Правда Ярослава, сына Влади­мира (так называемая Древнейшая правда) стала радикальной кор­ректировкой этого реципированного законодательства.

Таким образом, в этом древнем сборнике законов мы имеем образец виртуозной законодательной техники, в котором чужезем­ное влияние осталось невидимым, хотя и ощутимым. То же самое относится и к скандинавским влияниям на текст Русской правды. Как отмечал в свое время В.О. Ключевский, "составитель Русской правды, ничего не заимствуя дословно из памятников церковно­го и византийского права, однако руководился этими памятниками. Они указывали ему случаи, требовавшие определения, ставили за­конодательные вопросы, ответов на которые он искал в туземном праве" (Ключевский В.О. Собр. соч.: В 8 т. Т. 1. М., 1956. С. 211).