Глава V

Ассамблея ассигнует деньги для помощи экспедиции против Картагены. Губернатор в связи с этим зачисляет на военную службу законтрактованных слуг; а ассамблея использует ассигнованные деньги на компенсацию владельцам слуг.

В апреле 1740 года, когда только что был увеличен выпуск бумажных денег в провинции, как было сказано выше, до 80 тысяч фунтов сроком на 16 лет, купцы, которые вели торговлю с восточными колониями Америки, пожаловались в палату общин на неудобства и неблагоприятные условия торговли для Великобритании из-за чрезмерного выпуска бумажных денег, а следовательно, и обесценивания их из-за отсутствия соответствующих фондов для обеспечения кредита. Палата, приняв паллиативное решение, обратилась к королю с просьбой на время прекратить это зло, дав указание всем губернаторам не давать своего согласия на принятие дальнейших законов такого характера, если предварительно не будет получено согласие его величества.

Такие инструкции были посланы. Инструкция губернатору Пенсильвании была датирована 21 августа 1740 года. Несмотря на все это, министерство торговли и колоний сочло необходимым рекомендовать королю принять и ратифицировать законопроект о выпуске бумажных денег, а 10 дней спустя министерство юстиции утвердило этот законопроект в качестве закона. Министерство торговли и колоний располагало к этому времени полными и исчерпывающими сведениями как о положении с валютой после акта о выпуске 80 тысяч фунтов, так и о курсе золота и серебра с 1700 по 1739 гг.; более того, купцы, которые вели торговлю с этой провинцией, убедили министерство, что такая сумма была не только разумной, но и необходимой для ведения торговли в провинции.

[175] В течение нескольких лет это дело не получало дальнейшего хода; ассамблея в соответствии с указанием, полученным вместе с упомянутой инструкцией, направила год спустя министерству торговли сообщение о состоянии валютного курса, но, прежде чем этот вопрос был снова поднят в парламенте, произошли некоторые события, о которых мы расскажем ниже.

В то время рассматривался вопрос о посылке экспедиции против Картагены, и северным колониям, в том числе и Пенсильвании, было дано указание выделить солдат для этой экспедиции. Состав ассамблеи в этот период был таким, как и прежде, а следовательно, это требование вызвало колебания и трудности морального порядка. Однако для того, чтобы сразу выполнить все обязательства, они проголосовали за ассигнование 1 тысячи фунтов в распоряжение короля, а губернатор взял на себя обязанность вербовки солдат.

Это входило в его служебные обязанности, и, выполнив их должным образом, он снискал бы всеобщее одобрение. Все работы на плантациях производились главным образом слугами, которые были привезены из Великобритании, Ирландии и Германии по договорам. Как бы дорого это ни стоило, другого выхода не было. Слуг этих покупали у капитанов, привозивших их; по закону покупатель становится законным владельцем этих слуг на определенный срок, может продать или завещать их, и, подобно другому движимому имуществу, их могут брать в уплату долгов.

Ассамблея, не видя другого выхода, сочла себя обязанной защитить права своих избирателей, что она и сделала, отказавшись выдать ассигнование в пользу короля до тех пор, пока слуги, столь несправедливо отнятые у своих хозяев, не будут им возвращены. Губернатор проявил упрямство, и деньги были, наконец, отданы по назначению, т. е. владельцам слуг в качестве компенсации.

Однако, не желая быть неправильно понятыми в Англии и чтобы их не упрекали в недостаточном рвении к общественным интересам или нежелании внести свой вклад в расходы на военные нужды, члены ассамблеи год спустя приняли следующее решение: «Принимая во внимание большое количество налогов, которые подданные Великобритании, проживающие в самой метрополии, должны выплачивать для поддержания достоинства короны, на уплату расходов по управлению страной, а также желая продемонстрировать верность, преданность [176] и любовь жителей этой провинции к нашему всемилостивейшему государю, приняв на себя часть бремени налогов пропорционально нашим возможностям, ассамблея с радостью, единодушно вынесла решение ассигновать в распоряжение короля, его наследников и преемников 3 тысячи фунтов, которые он с его королевской мудростью может расходовать по своему собственному усмотрению». Указанные 3 тысячи фунтов были впоследствии выданы казначею его величества уполномоченным провинции. Это был свободный дар подданных своему господину, и хотя был он невелик, но служил достаточным доказательством добрых намерений тех, кто это сделал.

В начале 1745 года большинством всего лишь в один голос ассамблеей Новой Англии был принят проект против Луисбурга. Этот проект был сообщен ассамблее Пенсильвании губернатором Шерли. При этом была выражена надежда, что и ассамблея Пенсильвании примкнет к нему.

В начале 1746 года министрами был составлен проект завоевания Канады. В письмах, полученных из министерства и датированных 6 апреля, содержалось требование к северным колониям внести свою соответствующую долю в это мероприятие, что они с радостью и сделали, так как их собственные интересы и склонности утверждали их в мнении, что это будет способствовать более мирному существованию всех наших колоний, а индейские племена — союзники Канады не выступят вместе с ней во время военных действий, т. е. они рассматривали этот акт как стратегический маневр для укрепления мира.

Губернаторы провинций начали вербовать рекрутов, а ассамблея Пенсильвании проголосовала за 5 тысяч фунтов для нужд короля, или, другими словами, внесла свой вклад в это якобы общенародное дело. Поскольку сумма в 5 тысяч фунтов превышала годовой доход провинции, то ассамблея внесла предложение выпустить дополнительно на эту сумму бумажных денег; при этих условиях и королю была бы оказана услуга, и капитал провинции увеличился бы, а проценты с этой суммы со временем увеличили бы основной капитал.

Вот тут-то и начался первый спор между губернатором и ассамблеей по этому вопросу; губернатор, ссылаясь на инструкцию 1740 года, заявил, что он не может пойти на такой смелый риск и нарушить ее, и поэтому призвал членов ассамблеи изыскать какой-либо другой, менее рискованный способ для сбора этой суммы; члены же ассамблеи, желая по возможности [177] считаться с его убеждениями, пошли на большие уступки, а именно взяли эту сумму из денег, которые лежали неприкосновенными в управлении по займам для обмена порванных и неясно напечатанных кредитных билетов, а вместо взятых денег они выпустили новые кредитные билеты на такую же сумму с погашением в течение 10 лет.

Следует отметить, что хотя в парламент и был внесен формально законопроект, предусматривающий запрещение северным колониям вообще выпускать бумажные кредитные билеты, но вопрос этот не был окончательно разрешен; не был он разрешен и в 1748 году; в связи с этим губернатор Пенсильвании Джемс Гамильтон, эсквайр, в своем послании ассамблее в октябре 1749 года заявил следующее: «Я уверен в том, что все мы не согласны с злонамеренной направленностью законопроекта, внесенного в парламент в прошлом году и предусматривающего регулирование и ограничение выпуска бумажных кредитных билетов в колониях (в этом законопроекте был пункт, требующий от американских доминионов его величества выполнения указов верховной власти), и не исключена возможность, что на предстоящей сессии парламента будет принято такого рода решение. Я убежден, что вы дадите вашему уполномоченному подробную инструкцию по этому вопросу на тот случай, если окажется необходимым, чтобы он выступил против этого законопроекта; уважаемые владельцы со своей стороны не безуспешно принимают меры к тому, чтобы предотвратить ущерб, который будет причинен этой провинции, если указанный законопроект будет принят; владельцы уполномочили меня заверить вас, что вы можете в будущем рассчитывать на их помощь во всех тех случаях, когда речь будет идти о благе и счастье народа этой провинции».

Это обращение казалось весьма благоприятным по отношению к провинции, но, как мы увидим дальше, все, что исходит из подобного источника, никогда не выдерживает испытания серьезными или длительными распрями.

И хотя ключи еще и не вырвались наружу, они пробивали себе путь под землей. Растущее бремя расходов по ведению дел с индейцами, целиком ложившееся на провинцию, в то время как выгоду от этих сделок получали только владельцы, стало предметом жалоб со стороны населения, намеки же губернатора на важное положение, которое владельцы зани- [178] мали в Англии, были рассчитаны на то, чтобы внушить народу, сколь велика опасность непослушания.

На деле же оказалось иначе; хотя ассамблея и была слишком проницательна, чтобы ее можно было отвлечь от непосредственных дел каким-либо другим вопросом, с какой бы ловкостью это ни было сделано, однако она занялась рассмотрением этого дела.

Вряд ли необходимо упоминать о том, что губернатор и прихвостни правительства сделали все, что могли, не только для того, чтобы затруднить ассамблее разбор этого дела, но также и чтобы убедить ее, что в мире все устроено так, что выгоды есть прерогатива вышестоящих, а бремя житейское — удел нижестоящих.

Возможно это и действительно совпадает с общим положением дел в мире, но если уж в других местах такого рода доктрины ие имеют большого количества сторонников, то в таком свободном государстве, как Пенсильвания, с ними вообще не пожелали мириться. Членов ассамблеи, видимо, не удалось ни убедить, ни обескуражить; напротив, они проявили настойчивость, изучили это дело, составили доклады, приняли решение и, наконец, обратились к владельцам с просьбой сделать то, чего требует справедливость, т.е. взять на себя часть расходов.

Владельцы же заявили в своем ответе следующее: «Они не считают себя связанными такого рода обязательствами, хотя народ и платит налог на содержание правительства; поскольку ни одного шиллинга не было собрано с населения для этих расходов, то совершенно неразумно со стороны народа требовать этого от владельцев; несмотря на это, они взяли на себя расходы по оплате переводчика, причем даже в большем размере, чем падало на их долю; они также несли расходы по содержанию сына переводчика и его наставника в области, населенной индейцами, с тем чтобы он смог выучить язык и обычаи индейцев на пользу своей страны, а также несли всевозможные другие расходы, связанные с индейскими делами; им приходится также нести значительные расходы, связанные с делами провинции как в Англии, так и в самой провинции; они платят индейцам за землю, которую покупают; они не обязаны принимать большее участие в общественных расходах, чем генерал-губернатор всякой другой колонии».

В ответ на это в мае 1751 года ассамблея почтительно заявила, «что в поддержании доброго взаимопонимания с индейцами владельцы заинтересованы более, чем кто-либо другой в провинции, поскольку это дает владельцам возможность покупать землю в приграничной полосе по низкой цене и продавать ее по высокой, что в противном случае было бы невоз- [179] можно; что поэтому долг, основанный на справедливости, сильнее долга по закону, а следовательно, владельцы должны вносить свою долю в расходы по договорам с индейцами и на подарки им, благодаря которым поддерживаются столь выгодные для них отношения с индейцами; что хотя за последние годы формально провинция и не облагалась налогами на содержание замещающего владельца лица и на несение расходов по договорам с индейцами, по существу же все эти расходы несла на себе провинция; (они выражались в процентах с бумажных денег, являвшихся по существу налогом, в акцизе, который является настоящим налогом, дающим 3 тысячи фунтов в год, а также в налоге на всевозможные привилегии, что давало в год довольно значительную сумму денег, уходившую исключительно на содержание губернатора); что ассамблея всегда полностью оплачивала услуги индейского переводчика; она полагает, что последующие ассамблеи сделают все возможное в отношении сына переводчика, когда он выучится настолько, чтобы заменить отца, а также по оплате всех справедливых долгов по расходам провинции, как в пределах ее, так и в Англии по предъявлению счетов; что поскольку благодаря закону, запрещающему кому бы то ни было, кроме владельцев, покупать у индейцев землю, владельцы получили монопольное право на землю, то они, следовательно, должны нести все расходы по каждому договору на покупку земли, так как выгоду от этого получают только они; то обстоятельство, что они платят за землю (которую они, кстати говоря, приобретают по гораздо более дешевой цене благодаря дарам провинции, сопровождающим каждый договор), не является достаточной причиной, которая освобождала бы их от участия в расходах по другим договорам, направленным на всеобщее благосостояние и обеспечение мира в провинции; и вообще, поскольку интересы владельцев так постоянно в той или иной степени переплетаются с интересами провинции при заключении любых договоров с индейцами и поскольку владельцы, видимо, считают, что они платят больше, чем положено на их долю, а население считает, что оно выплачивает слишком уж много, ассамблея полагает, что самым надежным средством для предотвращения недовольства с обеих сторон было бы точно определить, какую часть всех расходов в будущем по заключению договоров между провинцией и индейцами должны нести владельцы и какую — провинция; такое предложение не только справедливо само по себе, но неизбежно должно привести к сохранению единства и гармонии между владельцами и народом, что выгодно для обеих сторон, в связи с чем ассамблея надеется, что при более внимательном рассмотрении владельцы согласятся с ним».

[180] Как было принято это заявление, мы увидим несколько позже.

Вскоре ассамблея занялась вопросами роста населения провинции и состоянием торговли; придя к выводу, что оба эти фактора требуют увеличения выпуска бумажных денег по тем же самым причинам и с той же целью, что и те, которые в свое время послужили поводом для такого мероприятия, она единодушно решила выпустить кредитные билеты на сумму 20 тысяч фунтов, чтобы иметь средства для замены дефектных билетов, для увеличения капитала провинции пропорционально увеличению численности ее населения, а также для реэмиссии и отсрочки тех сумм, которые уже находились в обращении.

В январе 1753 года был подготовлен соответствующий законопроект, который был послан на согласование губернатору (Гамильтону), но, хотя этот господин и был уроженцем провинции, обладал более подходящими качествами для своей должности и даже, пожалуй, питал больше симпатий к населению, чем это вообще свойственно губернаторам, у него были свои причины, не позволившие ему взглянуть на этот вопрос под тем же углом зрения, что и провинция, в результате чего он через день или два возвратил законопроект, отклонив его. При этом он, конечно, высказал свое сожаление по поводу того, что его взгляды так разошлись с мнением ассамблеи, но обосновал их тем, что за последнее время в Англии возникло недовольство в связи с поступающими весьма общими и неконкретными жалобами по поводу выпускаемых в колониях бумажных денег и что, по его мнению, сейчас весьма неблагоприятный момент для обращения к верховной власти по вопросу об увеличении выпуска или реэмиссии бумажных денег в Пенсильвании. Он заявил также, что те преимущества, которые провинция получила от пользования бумажными деньгами, должны были бы сделать ассамблею крайне осторожной, а она решается предпринять шаг, возможно, чреватый опасными последствиями. Это было предостережением, которое казалось весьма правдоподобным, поскольку такие опасения не были чужды и самим членам ассамблеи.

Ассамблея же охотно ухватилась за признание, столь явно говорившее в пользу ее собственного проекта, и заявила, что она, так же как и губернатор, предполагала большую осторожность в проведении этого акта. Однако далее в ответе ассамблеи говорилось: «Что она не предполагала, что недовольство, вызванное в Англии выпуском кредитных билетов в колониях, настолько общее и неконкретное, нашло столь питательную почву, как это показалось губернатору; что она, так же как и губернатор, считает данное время неподходящим для обращения к верховной власти с ходатайством Пенсиль- [181] вании; что ее, так же как и губернатора, опечалило расхождение в мнениях и что она ни в коем случае не намерена действовать чересчур поспешно в таком важном деле и поэтому решила сделать небольшой перерыв в своей работе, прежде чем перейти к рассмотрению его возражений».

И они действительно сделали перерыв в работе, а на следующем своем заседании, состоявшемся в конце мая того же года, они были вынуждены заняться рассмотрением срочных дел: посланием губернатора по вопросу о делах с индейцами, а также петицией значительного числа граждан, ходатайствовавших о дополнительном выпуске бумажных денег; петиция сопровождалась разного рода заявлениями весьма интересного и впечатляющего содержания.

Насколько своевременным было послание губернатора, покажет изложение дальнейшего хода событий. Он готовил ассамблею к тому, что возможно «Аллегания, расположенная на реке Огайо, частично в пределах Пенсильвании и частично в пределах Виргинии, уже подверглась или же вскоре подвергнется нападению со стороны войск французов и индейцев из Канады; в этом случае проживающие там индейцы, представляющие собой смешение Шести племен — шони, делаваров и твигтвиз, — которые совсем недавно заявили устами представителей Шести племен, что они являются союзниками Пенсильвании, должны будут покинуть страну, что нанесет большой ущерб подданным его величества, ведущим с ними торговлю, если губернатор во-время не пошлет к ним гонцов, чтобы предупредить их; переводчик Монтур слышал содержание заявления французов и ответа индейцев на него. Этот ответ был тверд и решителен, но на него нельзя положиться, так как индейцы испытывают большую нужду во всем». Таковы были разведывательные данные. Остальная часть послания губернатора состояла из патетических описаний тех опасностей и разрушений, которые ожидают Пенсильванию на ее собственных границах, а также увещеваний дать ему возможность оказать индейцам помощь, в которой они крайне нуждаются.

Сразу же после, передачи ассамблее этого послания губернатор также сообщил ей ответ владельцев на вышеизложенное ходатайство ассамблеи, и если целью этого ответа являлось разобщение провинции и разжигание уже теплившейся вражды, то трудно было бы найти более подходящую для этого форму и более подходящее время.

Начали они с заверений в приверженности истинным интересам провинции, в том, что они не пожалеют ни средств, ни усилий для ее дальнейшего процветания и займут такую позицию в вопросе ходатайства ассамблеи, которую все не- [182] предубежденные люди сочтут справедливой. Подготовив таким образом почву для себя, они стали обвинять ассамблею в том, что в ее действиях ею руководят нерасположение к ним, с одной стороны, и желание снискать расположение более слабой части избирателей — с другой. В следующем абзаце они заявили следующее: после того, как мы «приказали нашему губернатору дать вам ответ на ваше предыдущее ходатайство, что им и было сделано, мы никоим образом не ожидали повторного ходатайства, адресованного непосредственно нам, ибо вы могли не сомневаться в том, что, прежде чем дать вам первый ответ, мы рассмотрели вопрос; на повторное ходатайство можно лишь дать повторный ответ, что мы не считаем целесообразным делать. Возможно вы, направляя вторичное ходатайство, желали более публично продемонстрировать расхождение в мнениях между нами и вами; если вы именно это имели в виду, то мы предпочитаем дать правильную оценку этому делу (если даже ответ наш будет пространнее, чем нам хотелось бы), с тем чтобы выявить действительное положение вещей».

Далее, они ссылаются на авторитет министерства торговли в оправдание сделанного ими ранее заявления, что они не считают себя обязанными участвовать в расходах на общественные нужды в большей мере, чем это делает генерал-губернатор любой другой колонии; они не желают слышать заявлений о том, что их уважаемый отец получал какую-либо помощь от населения при покупке земельных участков, а также не признают безосновательных попыток заставить их нести долю общественных расходов, так как эти расходы лишь незначительно превышают половину годового дохода. Они не только повторяют свое прежнее обвинение, что, поступая таким образом, ассамблея может лишь преследовать цель расположить к себе слабых и с их помощью удерживать свои места, но и присовокупляют к этому, имея на то многочисленные доказательства, что ассамблея приурочила свое первое ходатайство к предстоящим выборам. Тот факт, что ассамблея напечатала доклад вместе с самыми необычайными резолюциями, служившими обоснованием ее ходатайства, дает повод полагать, что оно скорее мыслилось как обращение к упомянутой части населения, а не к владельцам. Вопрос сам по себе не столь уж важен и значителен, чтобы по нему следовало возбуждать вторичное ходатайство.

Следующий абзац приводим дословно: «Из всего сказанного для нас вытекает необходимость поставить в известность Население через вас, как его представителей, что, поскольку согласно конституции для принятия закона требуется наше согласие, но в то же время народ имеет бесспорное право при- [183] нимать те законы, которые необходимы для защиты и пользы страны, то было бы лучше, если бы его представители, обращаясь к нам по тем или иным важным вопросам, требующим нашего решения, проявляли бы уважение к нам и к нашим интересам, ибо, учитывая то положение, которое даровала нам королевская власть в Пенсильвании, мы вправе ожидать от представителей народа во всех случаях соответствующего нашему положению отношения; и, поскольку мы желаем управлять провинцией только по закону, они должны столь же заботливо блюсти наши интересы, сколь и мы считаем себя обязанными делать по отношению к их интересам».

Снова возвращаясь к вопросу о годовом доходе, владельцы заявили о своем долге ознакомить население с положением дел, о своем решении установить сумму дохода в размере 6 тысяч фунтов в год, статьи дохода — акцизный сбор и выпускаемые провинцией деньги; заявить еще раз, что в течение нескольких последующих лет расходы правительства, включая и расходы по делам с индейцами, будут ненамного превышать половину этой суммы и что из всего этого дохода лишь около четырехсот фунтов в год в среднем расходовалось за последние двадцать лет (большая часть времени пришлась на годы войны) на подарки индейцам и связанные с этим расходы, что, по их мнению, не составляет большой суммы по сравнению с общей суммой годового дохода и теми путями, которыми он создавался, а также учитывая всю важность такого дела, как привлечение союзов индейских племен на службу интересам Великобритании.

Далее, они говорят о тех налогах, которые их семья платит в Англии в размере, равном расходам по делам с индейцами, а затем переходят к следующему примечательному заявлению: «Показав вам, что мы платим здесь все налоги, кроме налога на землю, мы советуем вам быть очень осторожными и не сообщать здешним жителям об этом единственном исключении. Было уже внесено несколько предложений о налоговом обложении Северной Америки; и весьма легко предвидеть, что один и тот же акт парламента будет предусматривать обложение налогами как нашего, так и вашего имущества, а также и имущества ваших избирателей».

В следующем разделе, отрицая тот факт, что ассамблея всегда полностью оплачивала услуги переводчика, и настаивая на том, что они сами платили ему, когда ассамблея отказалась платить ему столько, сколько, по его мнению, он заслуживал, они добавили с некоторым высокомерием следующее: «Однако, какие бы расходы нам ни приходилось нести, мы несли их, не ожидая никакой компенсации, и мы считаем ниже своего. достоинства посылать счета по этим расходам [184] в Палату представителей, как это возможно и сделали бы состоящие у вас на службе лица».

Продолжая в том же духе, они заявляют в следующем разделе: «Мы не считаем, что какой-либо акт ассамблеи может утвердить за нами то, что вы называете монополией на покупку земли; такой закон не давал бы нам никаких прав; исключительное право на покупку земли даровано нам королевской хартией», и т. д.

Следующие пять разделов заслуживают быть приведенными полностью:

«12. Ваше утверждение, что договора на покупку земли заключаются с минимальными затратами с нашей стороны благодаря подаркам, которые провинция делает индейцам, с нашей точки зрения не основывается на фактах; последняя покупка была совершена с единственной целью уберечь провинцию от расходов на подношение подарков тем индейцам, которые явились уже после того, как главная делегация индейцев получила подарки, предназначавшиеся всем, и возвращалась домой; по этой причине покупка земли обошлась очень дорого. Договора на покупку земли заключались и в тех случаях, когда провинция не делала подарков, и мы не желаем и никогда не желали, чтобы жители колонии участвовали в расходах по делам с индейцами, которые являются к нам только по нашему вызову, чтобы дать согласие на продажу земли, или же находятся в провинции по каким-либо другим общественным делам; в тех же случаях, когда они приходят одновременно и по тому и по другому поводу, то нам желательно, чтобы расходы делились с выгодой для населения.

13. Мы далеки от того, чтобы отвергать разумное участие в расходах на общественные нужды, хотя наше имущество по закону и не подлежит налогообложению. Мы не сомневаемся в том, что как прежде, так и теперь мы несем гораздо большие расходы по делам провинции, чем мы должны были бы делать, исходя из размера налогов на наше имущество в том случае, если бы все имущество в провинции облагалось налогом на общественные нужды, а это было бы самым справедливым способом установления доли каждого. Если бы мы согласились на это, то надлежало бы учесть как стоимость нашего имущества, так и стоимость имущества всех жителей с тем, чтобы пропорционально этому распределить и расходы; в этом случае вы установили бы, что те расходы, на которые мы сейчас соглашаемся по доброй воле из уважения к жителям колонии, превышают те суммы, которые выпали бы на нашу долю пропорционально стоимости нашего имущества; помимо этих общих расходов первый из нас послал пушку для защиты нашего города Филадельфии, чему Палата представителей [185] последнего созыва не уделяла должного внимания. Пушка была приобретена им за свой счет и обошлась больше чем в 400 фунтов стерлингов, а это превышает ту сумму, которую составила бы наша доля налогов с имущества за несколько лет. Учитывая все вышесказанное, мы не намерены вступать в какое-либо соглашение с Палатой представителей по поводу уплаты какой бы то ни было доли расходов по ведению дел с индейцами или участия в других расходах на общественные нужды, а предоставляем ей самой (поскольку по праву это надлежит делать именно ей) изыскивать средства на те расходы, которые она сочтет необходимыми для общественных нужд.

14. Поскольку вам хотелось бы освободить ваших избирателей от небольшой доли расходов по ведению дел с индейцами, возложив эти расходы на нас, мы со своей стороны советуем вам облегчить их финансовое положение в более реальной и значительной мере, освободив их от уплаты большей части того единственного налога, который они обязаны платить. В связи с тем, что общая сумма расходов провинции составляет немногим более 3 тысяч фунтов в год, мы считаем, что ее можно целиком покрыть за счет процентов с выпуска бумажных денег и половины акцизного сбора; если мы по ознакомлении с отчетом о состоянии торговли в провинции (который мы надеемся скоро получить) придем к выводу о необходимости дать согласие на. увеличение выпуска бумажных денег, то это снимет с жителей колонии около полутора тысяч фунтов в год, что будет весьма ощутимо для многих из них, если они не станут проявлять излишней чувствительности к такому пустяку, как наша доля участия в общих расходах. Мы дали указание губернатору дать согласие на такой закон, когда вы сочтете необходимым представить ему таковой.

15. Поскольку мы всегда будем стремиться в первую очередь радеть об истинных интересах добрых пенсильванцев, мы не сомневаемся в том, что нам удастся сохранить мир и согласие с ними, если только не случится так, что на выборные должности пролезут люди с горячими головами и беспокойным умом, которые, защищая собственные взгляды или интересы, постараются оказывать влияние на своих собратьев, честных и благонамеренных людей. В этом случае могут, конечно, возникнуть споры, что нам будет весьма неприятно. Но даже и тогда, руководствуясь в своих действиях всеобщим благом, мы будем твердо и непоколебимо принимать меры, направленные к этой доброй цели.

16. Поскольку представители избираются ежегодно, то мы понимаем, что пишем сейчас не тем людям, которые направили нам свое послание; возможно, что лица, столь энергично добивавшиеся этой меры (которая, как мы уже сообщали гу- [186] бернатору, неприемлема для нас), не заседают уже в Палате, а на смену им пришли более благоразумные люди, которые не станут заходить слишком далеко в деле, не затрагивающем драв народа. Так или иначе это письмо является ответом на полученное нами послание. Когда бы ни возник такой или аналогичный ему вопрос, мы хотим, чтобы Палата удовлетворялась тем ответом, который будет дан губернатором по нашему поручению.

Томас Пенн, Ричард Пенн»

Учитывая настроение, в каком пребывали члены ассамблеи еще до чтения этого нелюбезного письма, естественно было ожидать, что оно приведет их в возбужденное состояние, и они немедленно примут меры к оправданию своих действий.

Но к чести их следует сказать, что они поступили иначе. Они отложили в сторону как письмо, так и свое решение, доклад, послание и прочие документы, на которые делались ссылки в письме владельцев, и решили заняться рассмотрением двух текущих дел, чтобы, решив их в первую очередь, развязать себе руки.

Напомним, что речь идет о финансовом законопроекте, возвращенном губернатором палате перед перерывом в заседаниях с отрицательным решением, а также о послании губернатора в связи с решением индейцев оказать сопротивление французам, если последние нападут на них на реке Огайо.

Ассамблее предстояло также рассмотреть несколько новых донесений от своего агента в Англии, а также финансовый отчет об импорте товаров из метрополии. Всего в 1749 году из Англии было ввезено товаров на сумму 238 637 фунтов, 2 шиллинга и 10 пенсов. В 1750 году на сумму 217 713 фунтов и 10 пенсов. В 1751 году на сумму 190 970 фунтов, 5 шиллингов и 1 пенс. Из этих цифр следует, что из-за недостатка валюты, необходимой для оживления промышленности и удовлетворения потребностей провинции, импорт товаров из Англии постепенно сокращался. По зрелом размышлении члены ассамблеи снова послали губернатору свой законопроект, сопроводив его следующим посланием:

«Да будет угодно губернатору,

На нашем последнем заседании губернатор высказал мысль, что недовольство, вызванное в Великобритании финансовыми законопроектами колоний на основании общих, неконкретных жалоб, делает несвоевременным в настоящее время обращение к верховной власти с просьбой утвердить наш законопроект о дополнительном выпуске кредитных билетов. Это заставило Палату, вопреки ее собственным убеждениям, сделать небольшой перерыв в работе с тем, чтобы еще раз взве- [187] сить основательность этих возражений, а также пересмотреть сумму выпуска бумажных денег, предусмотренную нашим законопроектом, и те суммы бумажной валюты, которые сейчас имеют хождение в нашей провинции. Теперь же, когда нам стало известно, что хотя жалобы на выпуск бумажных денег, вызванные излишествами отдельных колоний, первоначально действительно имели общий, неконкретный характер и имели своим результатом внесение в парламент законопроекта о запрещении выпуска бумажных денег во всех колониях, впоследствии парламент, тщательно изучив этот вопрос (ему был представлен отчет о положении с валютой в нашей провинции), счел целесообразным изменить законопроект и наложить запрет на выпуск бумажных денег только в тех колониях, которые злоупотребляли их выпуском. Мы не можем не расценивать такой акт как благоприятный для нас, тем более, что мы уверены в том, что английские купцы, ведущие торговлю с нами, никогда не заявляли жалоб на нашу валюту, а это могло затрагивать именно их интересы. Напротив, нам известно, что всякий раз, когда парламент или министерство торговли запрашивали их мнение, они неизменно отзывались весьма благожелательно и заявляли (как, например, в 1739 году, когда рассматривался наш акт о выпуске 80 тысяч фунтов, т. е. той суммы, о которой мы просим в настоящее время), что эта сумма не только умеренна, но и совершенно необходима для ведения торговли в провинции. Это явствует из доклада министерства торговли совету. А поскольку экспорт Англии в эту провинцию, как нам достоверно известно, составлял в течение трех прошлых лет всего лишь 179 654 фунта, 9 шиллингов и 2 пенса, а в 1749, 1750 и 1751 годах он составил 647 317 фунтов, 8 шиллингов и 9 пенсов, а также учитывая рост численности населения провинции, внутренней торговли и возросшие возможности торговли, не может быть сомнений в том, что и сейчас английские купцы будут придерживаться мнения о необходимости выпуска нами небольшой дополнительной суммы, хотя, возможно, по их мнению, выпуск большей суммы был бы более целесообразен; 100 тысяч фунтов в бумажной валюте в данное время будут менее удовлетворять потребности торговли, чем 80 тысяч фунтов в то время, когда мы впервые выступили с нашим законопроектом. Поскольку количество находящихся в обращении денег постоянно уменьшается, то совершенно очевидно, что должны сокращаться также и размеры нашей торговли с Великобританией, потребление нами английских товаров, а следовательно, и выгоды, приносимые метрополии нашей колонией.

Мы убедительно просим губернатора принять во внимание то отчаянное положение, в котором окажется торговля, [188] а следовательно, и вся провинция, если вопреки нашим ожиданиям представляемый нами законопроект не будет утвержден и не примет силу закона. Основываясь на заявлениях губернатора, что и ему ясны те выгоды, которые получает колония благодаря выпуску бумажных денег, а также на том факте, что он, направляя наш законопроект в Англию, сопроводил его правильными пояснениями, мы выражаем твердую уверенность, что наше обращение к короне окажется и своевременным и успешным».

Губернатор стал колебаться в свою очередь и через своего секретаря дал понять Палате, что поскольку ассамблея должна как обычно собраться на заседание в августе для подведения итогов своей деятельности за год, он по этой, а также по другим причинам хотел бы поразмыслить над законопроектом до этого времени.

Палата согласилась и, отложив до следующего заседания принятие решения по письму владельцев и рассмотрение проекта ответа на него, составленного комиссией ассамблеи, перешла к рассмотрению индейских дел. Приняв соответствующее решение по этим делам, она передала их также на рассмотрение губернатора, направив ему следующее рассудительное послание:

«Да будет угодно губернатору,

Мы неоднократно выражали нашу признательность губернатору за то уважение и справедливость, которые он проявлял к нашим союзникам индейцам; и сейчас мы снова сердечно благодарим его за заботы и за то, что он передал нам полученные им сведения об их бедственном положении. В связи с этим мы снова рассмотрели письма, представленные Палате вместе с посланием от 16 октября прошлого года, а также последнее послание и документы, направленные нам губернатором до и со времени возвращения гонцов, посланных в Огайо. Мы также тщательно опросили самого гонца, а также купцов, ведущих торговлю с индейцами, и других лиц, которые могли бы сообщить нам сведения о численности и назначении вооруженных сил, мобилизованных губернатором Канады, о положении племени твигтвиз, а также других живущих по реке Огайо индейских племен, являющихся нашими союзниками. По зрелом размышлении мы решили оказать им щедрую помощь, учитывая испытываемые ими в настоящее время лишения.

Несмотря на то, что союз между верховной властью Великобритании и Шестью племенами, а также защита и помощь, которую последние рассчитывают получить на основе этого союза, имеют более непосредственное отношение к правительству провинции Нью-Йорк, а также несмотря на то, что Вир- [189] гиния в данное время ведет с ними обширную торговлю и, несомненно, окажет им и их союзникам помощь в связи с создавшимся положением, мы всегда старались соразмерно нашим возможностям сохранить дружбу с индейцами как путем подношения им подарков, так и обязывая купцов, ведущих с ними торговлю, проявлять по отношению к ним справедливость. При сложившихся сейчас обстоятельствах, несмотря на то, что мы, к сожалению, расходимся во мнении с нашими владельцами по вопросу о том, какую часть расходов по делам с индейцами они должны взять на себя, мы учли выгоду от нашей щедрости как для владельцев, так и для провинции, и с радостью приняли решение предоставить в распоряжение губернатора денежные средства для Шести племен в Онондаго (если они обратятся к нему с просьбой об оказании помощи им или же их союзникам, которые живут западнее и вероятнее, всего могут подвергнуться нападению), а также сделать им подарок, который лучше всего вызволил бы их из нужды и явился бы свидетельством наших миролюбивых и дружественных намерений».

В качестве подарка было выделено 800 фунтов; 200 фунтов в знак соболезнования племени твигтвиз по поводу потери им четырнадцати человек, уведенных в прошлом году французами и находившимися на их стороне индейцами; остальную часть губернатор мог распределить между другими племенами по своему усмотрению.

Пока все было тихо и спокойно. На следующем заседании ассамблеи, которое состоялось в конце августа, они получили еще два послания от губернатора по вопросу о финансовом законопроекте и подарке индейцам. Губернатор писал, что индейцы еще ни разу не обращались к нему с просьбой о денежной помощи или же с обоснованным ходатайством в связи с испытываемыми ими лишениями, поэтому оп так и не использовал предоставленных ему ассамблеей денег. Далее, он писал, что отправил Эйзера (переводчика) в разведку и что, получив сведения от лиц, приехавших с запада, о том, что французы движутся к Огайо и выслали отряды для прочесывания попадающихся на их пути лесов, он не отослал твигтвизам подарка в знак соболезнования, опасаясь, что деньги попадут в руки врага, и т.д.

Что касается финансового законопроекта, то оп возвратил его с некоторыми поправками, против которых, как он полагает, Палата н& будет возражать. Он закончил свое послание следующими примечательными словами: «Я должен, однако, поставить вас в известность, что, давая свое согласие на этот законопроект, я действовал скорее из побуждения удовлетворить ваши неоднократные обращения, чем из убеждения [190] в абсолютной необходимости дополнительного выпуска бумажных денег. Однако, я надеюсь, что поскольку предполагаемая к выпуску сумма не является чрезмерной, этот акт не будет иметь неблагоприятных последствий для провинции».

Основной поправкой к законопроекту была следующая оговорка: «Оговаривается по указанию вышеупомянутого представителя власти, что ни этот акт в целом, ни какая-либо часть его не вступят в силу и не будут истолкованы как вступившие в силу, пока не будет получена санкция его величества, его наследников или преемников». Эта оговорка не могла не вызвать возражений, и Палата единодушно решила «не соглашаться с этой поправкой, так как она наносит удар по привилегиям, предоставленным им королевской хартией и хартией провинции, а также ущемляет права владельцев и не имеет прецедента в законах провинции». Губернатор же в ответ на это настаивал на ее включении, «так как предлагаемый для внесения в законопроект пункт основан на дополнительных инструкциях министерства юстиции в ответ на обращение Палаты представителей. Об этих инструкциях провинции известно с января 1740 года, и члены ассамблеи должны понять, что он включил эту поправку в законопроект именно потому, что не мог позволить себе не выполнить ее».

Приходится выразить сожаление по поводу того, что во время рассмотрения этого вопроса в парламенте ни владелец, ни уполномоченный провинции не сочли нужным доложить парламенту о тех пунктах своей хартии, которые предоставляют владельцу и ассамблее полную законодательную власть, за королем же сохраняется право пересматривать и ратифицировать издаваемые ими законы, причем владелец и ассамблея имеют право даже без королевской санкции осуществлять сроком на пять лет законы, если они не противоречат законам Англии. Если бы эти пункты хартии были оглашены, то дело обошлось бы без той ссоры, которая произошла.

Ассамблея немедленно рассмотрела ответ губернатора и подготовила соответствующий ответ, в котором, сообщив о только что упомянутом единодушном решении, она заявила, что, изучив доклад комиссии, которой она поручила рассмотреть поправку и законы провинции, она пришла к твердому убеждению, что никогда еще с самого основания колонии и по сей день ни один закон не принимался с такой ограничительной оговоркой. На этом бы им и следовало остановиться, если бы они сочли нужным, так как было ясно, что ничего более убедительного, чем хартия и практика законодательства на основе ее, нельзя прибавить в свое оправдание. Но, желая максимально укрепить свои позиции, они решили дознаться, чем было вызвано настойчивое желание навязать им столь [191] опасный эксперимент без всякой видимой надобности. Они стали доказывать, далее, что сама инструкция носит временный характер, что хотя она и была направлена губернатору данной провинции в числе других губернаторов, она не соответствует да и не может соответствовать обстановке в Пенсильвании ни в настоящее время, ни прежде; что министерство торговли изучило положение дел в данной провинции и пришло к положительному выводу; что указанное министерство в своем докладе палате общин по поводу обращений к его величеству о выпуске бумажных денег в Америке, заявило о своем намерении всепокорнейше просить его величество соизволить дать повторные указания губернаторам колоний — не давать в будущем согласия на какой-либо законопроект или законопроекты о выпуске или реэмиссии бумажных денег. Далее, министерство писало: «Мы надеемся, что эти предложения об уменьшении количества бумажных денег в колониях дадут положительные результаты в тех колониях, которые находятся под непосредственным управлением его величества; но мы очень сомневаемся в том, будут ли они иметь столь же благотворные последствия в тех колониях, управление которыми ведется на основе хартии. Правительства этих колоний считают, что благодаря своим хартиям и конституциям они мало зависят от короны и в связи с этим редко выказывают должное послушание повелениям его величества». Ассамблея утверждала также, что что бы ни говорилось в этом докладе о повторном направлении таких указаний, у нее есть все основания полагать, что по крайней мере губернаторы данной провинции повторных указаний не получали; что в парламент уже неоднократно вносился законопроект, содержащий пункт, требующий соблюдения колониями в Америке указов и повелений короны и что этот* законопроект неизменно отклонялся; что губернатор сам охарактеризовал законопроект о сокращении выпуска бумажных денег как злонамеренный; что даже сами владельцы настроены против него; что поскольку в акт парламента, принятый в июне 1751 года, были включены только восточные колонии, следовательно, самим парламентом были сохранены за Пенсильванией полностью все ее права; что поскольку полномочия губернатора были утверждены много лет спустя после того, как эта инструкция была издана, ассамблея полагает, что губернатор имеет полное право утверждать все ее акты на условиях, дарованных ей хартиями короля и владельца провинции, не вынуждая ее прибегнуть к неприятной необходимости подвергать сомнению законность подобных инструкций и т.д. И, наконец, сколько усилий они ни прилагали, чтобы найти обоснование в подтверждение необходимости согласиться с данными поправками, они не только не смогли обна- [192] ружить такового, но и обратились к губернатору с просьбой пойти навстречу чаяниям всего народа и повторным единодушным обращениям его представителей и одобрить законопроект в том виде, как он был представлен, облегчив тем самым финансовое положение колонии, что и предусмотрено данным законопроектом.

О том, в каком положении находился губернатор, можно заключить из его действий. Он настаивал на своих поправках и снова возвратил законопроект с письменным посланием, в котором он продолжал утверждать, что не может преступить инструкцию, пока она существует, а следовательно, и не может дать своего согласия. Он напомнил о том, что его предшественник поступил точно так же в 1746 году; что ассамблея не оспаривала законность этой инструкции при решении обычных дел, а только выражала надежду, что в случае крайней необходимости он все же решится согласиться на принятие финансового законопроекта; что в то время казалось очевидным, что ассамблея не считала незаконной или временной инструкцию, основанную на обращении палаты общин, и не заявляла, что эта инструкция ущемляет ее свободы; что если в то время и губернатор и ассамблея придерживались такого мнения, то не должно быть места намекам, что он первый стал настаивать на таком опасном эксперименте; что если в прошлом и не было случая, когда была бы предложена такая оговорка, то, возможно, не было и такой инструкции, так как в противном случае не могло бы быть и речи о неподчинении ей; что, быть может, ни в каком другом вопросе нет такой необходимости в предусмотренных инструкцией ограничениях, как в финансовом вопросе, где король имеет особые прерогативы; что если бы ассамблее удалось убедить министерство его величества в необходимости дополнительного выпуска бумажных денег в данное время, то король, несомненно, дал бы свое согласие; что же касается прежнего финансового законопроекта, на которых! они ссылаются, то он попрежнему придерживается своей точки зрения, но нужно не так уж много проницательности, чтобы делать различие между актом, требующим исполнения всех приказаний, и инструкцией, основанной на обращении парламента; что ассамблея, безусловно, предоставит ему право самому рассудить в таком вопросе, который затрагивает его полномочия и где любая неосторожность грозит навлечь недовольство его величества; что он ни в коей мере не порицает ассамблею за ее стремление отстоять то, что она считает своим правом и привилегией, а следовательно, он не имеет возражений против проверки законности королевских инструкций, при условии, что ассамблея проявит при этом умеренность, и не даст людям повода повторить те обвинения [193] по адресу колоний, управляемых на основе хартий, которые содержались в докладе министерства торговли и сводились к тому, что эти колонии не считают себя в большой мере зависимыми от короны; и что вообще он искренне убежден в том, что королевская инструкция имеет ту же силу, что и в 1746 году, когда бывший губернатор заявил ассамблее, что он не может отважиться преступить ее.

Очевидно, что губернатору понадобилось потревожить дух этих покойных инструкций только затем, чтобы вселить страх в сердца членов ассамблеи и -таким образом подготовить их к новым распоряжениям, которые неизбежно должны были последовать за упомянутым выше письмом владельцев.

Король, министры короля и члены палаты общин были слишком большими людьми, чтобы представитель провинции мог состязаться с ними.

Но члены ассамблеи были слишком мудры и тверды, чтобы их забавляло это; а разница в выражениях, употреблявшихся владельцами и их губернатором, свидетельствовала о различии проводимой ими политики, ибо если губернатор говорил только от имени верховной власти, владельцы говорили только от своего имени: «Если состояние торговли в провинции вынудит нас дать согласие на увеличение выпуска бумажных денег».

Не считая себя поэтому обязанными размышлять о том, что еще нужно для того, чтобы власть имущие дали возможность их уполномоченному выполнять его обязанности, ассамблея предпочла лучше отказаться от своего законопроекта, чем заплатить за него дороже, чем он стоит.

В соответствии с этим она снова единодушно отклонила поправки губернатора к законопроекту, и была назначена комиссия для составления ответа на его послание. Ответ был составлен таким образом, чтобы показать, что она предпочитает отстаивать правоту своего дела, чем делать поклоны в сторону губернатора.

В качестве аргумента она противопоставила его словам утверждение губернатором Томасом акта о выпуске бумажных денег на сумму 5 тысяч фунтов; что касается его заявления, что ассамблея того времени не оспаривала законность инструкций при решении обычных дел, то они объяснили это тем, что он пользуется этим фактом лишь с целью оправдать свое нежелание утвердить законопроект. Это не первая инструкция, не ограниченная временем и до сих пор не отмененная, которая не выполнялась и, они надеются, не будет выполняться, так как в документах совета и сейчас можно найти инструкцию губернатору Кейсу, датированную июлем 1723 года, предписывающую ему не утверждать в будущем ни одного акта без оговорки о временном прекращении его действия до [194] получения санкции его величества. Дела Пенсильвании будут весьма плачевны, если губернаторов не будут освобождать от обязанности следовать случайным инструкциям. Они писали: «Если даже король сочтет, что парламент, утвердив в 1751 году законопроект о выпуске бумажных денег, полностью исчерпал смысл его инструкций, то нам все равно придется вечно страдать под их бременем. Если же мы предположим, что губернатор имеет распоряжение от владельцев не утверждать в дальнейшем выпуска кредитных билетов на какую бы то ни было сумму, в чем мы почти не сомневаемся, и если владельцы в будущем соблаговолят снять с него это ограничение и предоставят ему свободу утверждать все наши законопроекты на условиях, дарованных нам нашими хартиями, то что пользы будет от этого, если губернатор будет попрежнему думать, что он никогда не может быть свободен от обязательств, налагаемых на него полученными инструкциями?»

Следующие параграфы их письма еще более существенны: «Мы сознаем, что невыполнение всех королевских предписаний и инструкций губернаторами, которым они были посланы, а также их преемниками грозит королевской немилостью, если эти инструкции не будут отменены властью его величества; однако мы не видели, чтобы губернатор Кейс, которому такая инструкция была прислана, или его преемник губернатор Гордон, или губернатор Томас, или же наш теперешний губернатор считали, что им грозит опасность навлечь на себя недовольство его величества из-за полного пренебрежения и прямого неповиновения дополнительной инструкции министерства юстиции 1723 года, оригинал которой, а также оригиналы инструкции 1740 года несомненно имеются у губернатора; содержание этих инструкций зафиксировано в протоколах нашей Палаты. Почему же тогда с инструкцией, вступившей в силу в 1723 году и до сих пор не отмененной, можно не считаться, а дополнительная инструкция министерства юстиции, изданная в 1740 году, возможно отмененная на последующих заседаниях парламента, так как она основывалась на обращении парламента к его величеству, должна так связывать губернатора в его действиях. Этого мы не можем понять.

Если же губернатор понимает свободу действий в том смысле, что мы должны позволить ему самому судить о том, в какой мере он смеет на свой собственный риск не подчиняться королевским инструкциям (поскольку высочайшая немилость его величества угрожает главным образом ему), то мы должны признать, что нам трудно увидеть какую-либо существенную разницу между злонамеренной тенденцией акта, требующего выполнения всех без исключения повелений и [195] инструкций короны, и необходимостью для нас предоставить губернатору власть требовать выполнения этих повелений и инструкций в тех случаях, когда он сочтет нужным. Разница заключается разве только в том, что мы предпочли бы вверить наши судьбы и наше дело в руки короля и английского парламента, чем отдать их на произвол нашего губернатора, который захочет — посчитается, а не захочет и не посчитается с ними, сколь справедливыми они бы ни были. Что касается данного случая, то мы надеемся, что губернатор, подумав, отнесется с некоторым уважением к суждению того самого парламента, на основании обращения которого к короне и была издана эта дополнительная инструкция и который, несмотря на требование министерства торговли на последующем заседании снова обратиться к короне с ходатайством соблаговолить повторить свои инструкции губернаторам американских колоний, не только отказался сделать это, но издал закон об ограничении выпуска кредитных билетов только в тех колониях, где, по имеющимся достоверным сведениям, выпуск этих билетов наносит ущерб торговле Великобритании или же не рассчитан на справедливые отношения между людьми. Мы полагаем, что нас не коснулось бремя этой дополнительной инструкции и мы попрежнему свободны в принятии законов на основании наших хартий. А поскольку мы не требуем ничего, что выходило бы за их пределы, то мы надеемся, что наши требования не могут затрагивать королевские прерогативы.

Можно предположить, что представители данной провинции, собравшись на заседание ассамблеи, сохранили еще за собой кое-какие ценные привилегии в составлении законов, которые устанавливали бы справедливые отношения между людьми, не нуждаясь для этого в каких-либо дополнительных инструкциях; вряд ли кто-нибудь думает, что мы легко откажемся от этих прав и поставим себя в зависимость от королевских инструкций, согласно которым мы должны облечь губернатора такой властью, какую он соизволит пожелать; мы не сомневаемся также в том, что всякий разумный и беспристрастный человек предпочтет санкционируемые губернатором регулярные законы, принимаемые по мере необходимости избираемыми ежегодно представителями народа, потоку инструкций, присылаемых издалека.

Со своей стороны мы вполне уверены в том, что до тех пор, пока мы будем верно и преданно служить лучшему из королей, который соизволил заявить, что ничто в этом мире не может доставить ему большей радости, чем видеть процветание и счастье своих подданных, и не будем претендовать на какие-либо другие, большие привилегии, чем те, на которые мы [196] имеем право на основе жалованной грамоты его предшественников на троне, нам нечего опасаться короля и английского парламента; а поскольку мы обязаны всемерно защищать свои привилегии, чтобы оправдать оказанное нам высокое доверие, то лично мы, а также, как мы надеемся, и все добрые люди, считаем, что вопреки мнению губернатора, меры, принятые министерством торговли по отношению к нашей провинции (в числе других провинций, существующих на основе хартии), весьма невыгодны для нас».

Выразив свою уверенность или убеждение в том, что губернатор может провести закон, о котором идет речь, или же любой другой закон, не противоречащий королевской хартии, совершенно не опасаясь навлечь на себя немилость его величества, они заявляют, далее, что зачем представителям терять время на составление законопроектов, а провинции в целом нести связанные с этим расходы, если губернатор все равно не может их утвердить согласно частным инструкциям владельцев.

Этот доклад был единодушно одобрен; однако, желая, очевидно, еще раз убедиться в его правильности, ассамблея передала его на рассмотрение следующей ассамблеи; так же поступили и с другим докладом, полученным в тот. же день от комиссии, назначенной для составления проекта ответа на последнее послание владельцев. Было бы нечестно и несправедливо по отношению к провинции не упомянуть о нем здесь..

Вспомним, что этот документ состоял из шестнадцати разделов или пунктов; каждый из них отдельно рассматривался в ответе, получал одобрение или же отвергался.

Заявление, содержавшееся в первом разделе, было признано благородным и достойным общественного положения владельцев; обвинения, выдвинутые во втором разделе, были объявлены не только неосновательными, но и оскорбительными, так как ассамблея не только не пренебрегала интересами владельца, а, напротив, учитывала их даже в том вопросе, о котором идет речь, если они не шли вразрез с собственным желанием владельцев постоянно поддерживать взаимопонимание с народом, причем был предложен способ, как добиться этого; что касается содержащегося в третьем разделе заявления о том, что, после того как их губернатор согласно их приказанию дал ответ на первое ходатайство ассамблеи, они не ожидали, что ассамблея повторит свое ходатайство, направив его на этот раз непосредственно в их адрес, то на это отвечали, что всякое повторное ходатайство, если оно обосновывается новыми мотивами и содержит ответы на те аргументы, которые послужили основанием для отказа в просьбе, законны во всех случаях, если только лица, к которым обращаются [197] с ходатайством, не считают себя непогрешимо правыми или же неспособны внять разуму; на четвертый раздел, в котором излагается мнение министерства торговли о том, должны ли владельцы, будучи генерал-губернаторами, участвовать в расходах на общественные нужды, комиссия отвечает, что Палата требовала от них участия в расходах не как от правителей, а как от владельцев, поскольку Вильям Пенн сам когда-то делал такое различие; считая их, как и они сами признают впоследствии в том же разделе, самыми состоятельными жителями провинции, ассамблея и полагает, что они должны участвовать в общих расходах провинции пропорционально их состоянию; в ответе на пятый раздел комиссия возражает против искажений, содержащихся в нем, называя их несовместимыми с достоинством владельцев и генерал-губернаторов провинции, заявляя, далее, что ассамблея никогда не утверждала, что земля у индейцев покупается непосредственно на народные деньги, а говорила только, что эти покупки обходятся владельцам дешевле благодаря подаркам, преподносимым каждый раз провинцией, причем это обстоятельство выдвигалось лишь в качестве дополнительного аргумента в защиту того, что владельцам следует принимать хотя бы пропорциональное участие в расходах на эти подарки, так как они в первую очередь извлекали пользу и большие выгоды из договоров.

На шестой раздел, в котором содержатся намеки на то, что народ в состоянии сам нести эти расходы без участия в них владельцев, комиссия категорически заявляет, что из того, что народ в состоянии платить, отнюдь не следует, что он обязан нести несправедливые расходы, а поскольку они, владельцы, также в состоянии платить деньги, то возникает вопрос, почему это обстоятельство, недостаточное для того, чтобы заставить их оплачивать часть расходов, по их мнению, достаточно для того, чтобы заставить народ оплачивать всю сумму расходов? Далее, они заявляют, что выдвинутое против членов ассамблеи обвинение в том, что они якобы стремятся завоевать расположение слабых людей и пр., совершенно ошибочно, не имеет под собой ни малейших оснований; все дело в том, что в течение многих лет владельцы не пользуются уважением народа, а до окончания выборов ассамблея не выступала с обращением к народу и не опубликовывала ни состава представителей, ни результата голосования и т.д.

По седьмому разделу, в котором содержалось требование проявлять должное уважение к владельцам и их интересам, комиссия писала следующее: «Мы понимаем это требование следующим образом: хотя владельцы имеют здесь своего уполномоченного, оплачиваемого провинцией, который облечен или же должен быть облечен полной властью принимать все [198] законы, необходимые для пользы провинции, однако прежде чем мы можем получить такие законы, мы должны облегчить их принятие, выплачивая за владельцев те деньги, которые они должны платить сами, или же каким-либо иным путем особо заинтересовать владельцев в принятии этих законов. Мы надеемся все же, что если так и повелось когда-то, то это не будет продолжаться в нашей провинции, и что, поскольку, как признается в самом этом разделе, мы имеем неоспоримое право на такие законы, мы всегда сможем получить таковые по милости нашего суверена, не выпрашивая их». Далее, комиссия подробно останавливается на слове «положение», которое владельцы в этом же разделе неоднократно упоминают, говоря о себе. По этому поводу она пишет: «Внимательно перечитывая ходатайство, мы не смогли обнаружить, чтобы оно содержало что-либо, что говорило бы о неуважении к положению владельцев. Во избежание возможного недовольства с чьей бы то ни было стороны Палата решила обратиться к владельцам с разумным ходатайством, написанным в самом почтительном тоне, согласиться взять на себя часть расходов по ведению дел с индейцами, поделив эти расходы с провинцией, как этого требует справедливость; пусть рассудят все беспристрастные люди, разумно ли по существу и почтительно ли по форме ходатайство, ставившее перед собой такую цель. Это не являлось, как утверждают владельцы, обращением к народу. Оно не обнародовано и по сей день. Это было обращением лично к ним, переданным через их губернатора. В нем учитывались их подлинные интересы (которые всегда должны состоять в справедливых, правильных и великодушных мерах и в обеспечении расположения народа) и предлагалось единственное средство для достижения этой цели. Что касается положения, то владельцам не следует забывать, что корона соблаговолила точно так же возвести в соответствующий ранг и ассамблеи данной провинции, причем этот ранг удерживается ими не по наследству, а на основе свободных выборов свободного народа, которого не подкупают и даже не уговаривают; но ассамблея твердо убеждена в том, что подлинное уважение не обязательно связано с положением и что, только действуя сообразно положению, они могут надеяться завоевать его».

Переходя затем к восьмому разделу, они выражают свое удивление по поводу того, что владельцы озабочены необходимостью ознакомления населения с состоянием годового дохода провинции, ибо данные о годовом доходе ежегодно составляются и опубликовываются ассамблеей вот уже в течение тридцати лет. Они присовокупили к этому, что если у владельцев и имеются какие-либо причины держать втайне свой годовой доход, то у провинции таковых не имеется. Аргументы [199] владельцев по вопросу о налогах они называют неточными и неубедительными, утверждая, что, сколь бы умеренными ни были налоги и как бы охотно они ни выплачивались, налоги всегда остаются налогами; что всякий налог в конечном счете должен принести большую пользу тем, кто его платит, чем если бы эти деньги оставались в их собственном распоряжении, и что в этом случае они не являются бременем и т.д., и закончили следующими словами: «Исходя из расчета, что весь наш доход в настоящее время будто бы составляет столько же, сколько и все последние двадцать лет и будет оставаться таким же, хотя владельцам и известно, что он зависит от временных актов, срок действия которых вскоре истекает, а возобновление их в лучшем случае сомнительно, они приходят к заключению, что 400 фунтов в год, которые тратит провинция на ведение дел с индейцами, — сумма небольшая и что у нас нет необходимости так экономить общественные деньги. Они подсчитали, что 400 фунтов — это та сумма, которая в среднем выплачивалась за последние 20 лет, причем они не учитывают, что эта сумма все время возрастала, а за четыре года, предшествовавшие ходатайству, она достигла приблизительно 1 200 фунтов в год, что, по нашему мнению, каждый незаинтересованный человек назовет очень большой суммой; и хотя можно было бы собрать акцизный сбор на эту сумму, если бы не расходовалась половина этих денег, мы все же не делаем из этого вывода, что владельцы не должны выплачивать своей доли пропорционально их состоянию; если бы сумма была меньшей, то и их доля оказалась бы соответственно меньшей, а сэкономленные таким путей деньги можно было бы употребить на другое дело, на пользу, населения или же держать наготове в казначействе на случай крайней необходимости».

В ответ на девятый раздел они заявляют, что в пропорциональном отношении население Пенсильвании выплачивает столько же на содержание правительства, его величества в форме налога и акциза, сколько и семья владельца или какие-либо другие подданные, конечно, в пределах, доступных молодой колонии; при этом они полагают и надеются, что справедливость английского парламента никогда не позволит увеличить эту сумму. Далее, они пишут: «О том, что владельцы освобождены от этих налогов, они до сих пор по их собственной инициативе публично не заявляли; этот мотив был выдвинут ими только в ходатайстве на имя владельцев».

В ответ на десятый раздел, в котором, между прочим, упоминалось и о переводчике, они пишут: «Мы полагаем, что упоминание о недовольстве переводчика оплатой его труда ассамблеей, очевидно, относится к тем случаям, когда вла- [200] дельцами совершалась покупка земли и часть расходов по оплате услуг переводчика, очевидно, должны были нести они». От своего имени и от имени ассамблей всех других созывов они выражают надежду, что всякие услуги провинции со стороны владельцев всегда встретят благодарную признательность и соответствующее вознаграждение.

Что касается монопольного права владельца на землю, предоставленного или короной или ассамблеей, то они в ответ на раздел одиннадцатый пишут, что и не оспаривают его, а лишь делают вывод, «что те, в чью пользу была создана такая монополия, должны по крайней мере нести часть расходов, необходимых для обеспечения им полной выгоды от этого монопольного права».

Наконец, поскольку мы в свое время полностью привели здесь содержание пяти заключительных разделов письма владельцев, то целесообразно привести полностью и ответы на них, которые гласили следующее:

...12. В двенадцатом разделе комиссию несколько удивили три вещи. 1. Отрицание владельцами того факта, что договоры на покупку земли заключаются на более выгодных условиях благодаря подаркам, преподносимым каждый раз провинцией. Вероятность этого, по нашему мнению, не станет отрицать ни один беспристрастный человек. 2. Заявление владельцев о том, что последняя покупка земли была сделана с единственной целью освободить провинцию от необходимости- сделать подарок. Это сказано так, как будто бы у владельцев не было необходимости приобрести у индейцев еще один участок земли и как если бы они сами никакой выгоды от этого не получали. 3. Для того, чтобы доказать, что такие покупки не совершались на более выгодных условиях благодаря подаркам провинции, они ссылаются на случай, когда, по их же собственным словам, покупка земли обошлась им дороже именно потому, что ей не сопутствовал подарок от провинции. Если владельцам покупка земли обходится дороже, когда ей не сопутствует подарок от провинции, то разве это не подтверждает утверждение ассамблеи, что покупки обходятся дешевле при наличии подарков? И разве это не подтверждает именно то, что отрицают владельцы?

13. Из тринадцатого раздела письма явствует, что та часть расходов на общественные нужды, которую владельцы добровольно берут на себя и полагают, что и в будущем она должна оставаться таковой, превышает сумму, которая досталась бы на их долю, если бы расходы распределялись пропорционально состоянию. Если это так и если они действительно, как они заявляют, «далеки от того, чтобы отвергать разумное участие в расходах на общественные нужды, хотя их имущество по [201] закону и не подлежит налогообложению», то комиссия совершенно не может понять, почему они отказываются «вступать в какие-либо соглашения по поводу уплаты какой бы то ни было доли расходов по ведению дел с индейцами или участия в других расходах на общественные нужды», поскольку такое соглашение только сэкономило бы им деньги и имеет целью предотвратить недовольство и сохранить единство и согласие между ними и народом; это заявление владельцев можно расценивать лишь как желание продемонстрировать полное презрение с их стороны к подобному единству и согласию, а также, насколько они пренебрегают уважением народа.

Обвинение по адресу ассамблей прежних созывов в том, что они не уделяли должного внимания обороне города владельцев, комиссия считает несправедливым, так как всем известно, что во время войны ассамблеи передали в распоряжение короля много тысяч фунтов, помимо единовременной уплаты около трех тысяч фунтов в порядке компенсации ущерба, нанесенного хозяевам слуг незаконными и обременительными действиями наместника владельцев; то обстоятельство, что ассамблеи не предоставили пушку для защиты города, объясняется не пренебрежением с их стороны, а совершенно иными соображениями, подробно изложенными в опубликованных документах того периода, и нет нужды снова их повторять. В то же время следует напомнить, что хотя защита пушечными батареями города владельцев, как им угодно его называть, прежде всего в их собственных интересах (не будем уж говорить о долге), и хотя они сейчас и представляют дело так, что такая защита была столь уж необходима, в действительности же они не только не позаботились о ней, но даже мешали ее проведению; в то время как некоторые частные лица внесли суммы, почти равные той, о которой владельцы упоминают, а многие внесли и значительно больше, соответственно своему имущественному положению, и именно на эти средства было не только своевременно закончено сооружение батарей, но и осуществлена оборона как города, так и всей провинции, помощь в 400 фунтов, о которой хвастливо пишут владельцы, была прислана, когда война уже закончилась, как это было в свое время с венецианскими подкреплениями. И все же мы не сомневаемся в том, что пославший эти деньги владелец Давно уже получил благодарность от тех, кто получил их, хотя нам так и не удалось услышать о том, чтобы он в свою очередь отблагодарил их за то, что ими было сделано и израсходовано на защиту его доли собственности в провинции.

14. Четырнадцатый раздел ответа владельцев, видимо, рассчитан именно на то, в чем они обвиняют составителей ходатайства, а именно на заигрывание со слабыми. Если вла- [202] дельцы действительно собираются поощрять тех, кто пьет спиртные напитки, то они могут делать это без всякого закона, дав указание своим наместникам сократить наполовину налоги на трактирщиков, торгующих спиртными напитками, что даст им возможность продавать их по соответственно более низкой цене; или же запретить продавать спиртные напитки более чем половине существующих ныне трактиров, что предотвратило бы разорение многих семей и рост праздности, пьянства и других безнравственных поступков среди нас.

14. В ответ на хорошие решения, содержащиеся в пятнадцатом разделе письма владельцев, комиссия надеется, что ассамблеи последующих созывов, так же как и их предшественники, будут руководствоваться в своей деятельности заботой о благе народа и всегда будут считаться с действительными интересами и честью семьи владельца, независимо от настроения или поведения отдельных ее представителей. Мы считаем, что честные и откровенные замечания, содержащиеся в настоящем докладе, будут больше способствовать достижению этой цели, чем тысяча льстивых посланий. И мы надеемся, что, если когда-либо владельцы сочтут нужным пересмотреть этот вопрос, они убедятся в том, что, согласившись нести справедливую долю расходов, они тем самым уничтожат при чину для разногласий с «горячими головами и беспокойными умами, если таковым, к несчастью, удастся пролезть на выборные должности».

15. И все же если владельцы действительно стремятся сохранить единство и согласие с народом, то нас не может не удивлять последний раздел их письма, в котором они пытаются лишить ассамблеи свободного доступа к ним в тех случаях, когда ответы, полученные от наместников, не будут, по мнению ассамблеи, соответствовать благу народа. Если память нам не изменяет, ни один английский король никогда не отказывал самому последнему из своих подданных в праве лично обращаться к нему в тех случаях, когда он не мог до биться удовлетворения своей жалобы от его министров. Говорят, что даже султаны, шахи и другие абсолютные монархи Востока иногда просиживают целыми днями, выслушивая жалобы и прошения своих рабов; неужели же владельцы Пенсильвании вознеслись так высоко, что к ним не могут даже обратиться представители свободных жителей их провинций? Если их нельзя ни в чем переубедить только потому, что они уже дали указания своему уполномоченному, а его в свою очередь нельзя переубедить, потому что он эти указания получил, то отныне все встречи и обмен мнениями между нами становятся бесполезными; мы должны только выслушать их волю и подчиниться ей.

[203] В заключение следует сказать следующее: если данная провинция должна выплачивать ежегодно более двух тысяч фунтов на содержание наместника, который не имеет права по собственному уразумению принимать законы (как говорится в четырнадцатом разделе рассматриваемого нами письма), а должен запрашивать согласие генерал-губернаторов, живущих на расстоянии трех тысяч миль и часто несведущих в наших делах или имеющих о них неправильные сведения и к которым мы не должны обращаться или пытаться убедить в чем-либо, если они уже дали свои указания, то нам остается только признаться, что колонии, непосредственно управляемые короной, находятся в более привилегированном положении; искреннее уважение к памяти нашего первого владельца заставляет нас предостеречь его детей, что, если они будут следовать советам советников Ровоама, они, как и последний, полностью лишатся по меньшей мере расположения своего народа. Сколь бы пренебрежительно они ни относились к этому, потеря расположения народа будет чревата для них более серьезными последствиями, чем это им сейчас кажется».