Вопросы отграничения халатности от сходных составов преступлений

Следовательно, от злоупотребления должностными полномочиями халат­ность отличается как объективными, так и субъективными признаками. Но все же, основным отличием в данном случае выступает мотивация поведения должностного лица - наличие или отсутствие «корыстной или иной личной за­интересованности». По справедливому замечанию В.Н. Боркова, «часто в по­добных ситуациях халатность и даже превышение должностных полномочий вменяются только потому, что не выяснены мотивы, имеющие значение для квалификации, причины, побудившие к ущербному для государства решению, или виновный «не пойман за руку». Такая квалификация является компромисс­ной»¹.

Объективная сторона превышения должностных полномочий выражается в совершении должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий (ст. 286 УК РФ). В уголовно-правовой доктрине существует дис­куссия относительно того, возможно ли совершать рассматриваемое деяние пу­тем бездействия?

Так, В.Н. Шиханов считает, что превышение должностных полномочий может быть совершено путем бездействия, «поскольку существенные неясно­сти в этом вопросе ведут к сложностям в квалификации умышленного невы­

полнения должностным лицом своих обязанностей»^[363].

С подобной позицией категорически не согласен П.С. Янн. В частности, он обоснованно отмечает, что поскольку отсутствует корыстный мотив, преду­смотренный в ст. 285 УК РФ, постольку при бездействии должностного лица не может наступать уголовная ответственность в рамках указанной нормы. Точно так же, как не наступает ответственность и по ст. 286 УК РФ в силу того, что объективная сторона превышения должностных полномочий предполагает только действие^{[364] [365].}

На взгляд М.А.

На наш взгляд, в данном случае следует говорить лишь о действии как форме совершения превышения должностных полномочий, поскольку семанти­ка слова «превышение» сводится к действию, выходящему за пределы чего- либо^[366]. Следовательно, квалификация по ст. 286 УК РФ при бездействии должна отсутствовать априори. Думается, в рассматриваемой ситуации деяние следует квалифицировать как халатность при наличии иных признаков данного состава преступления.

В уголовном законе криминализован целый ряд деяний, предусматрива­ющих последствия в виде тяжкого вреда здоровью или смерти, наступившие в результате ненадлежащего выполнения субъектом своих профессиональных обязанностей: причинение смерти по неосторожности (ч. 2 и 3 ст. 109); неока-

заниє помощи больному (ч. 2 ст. 124); нарушение требований охраны труда (ст. 143); нарушение правил безопасности при ведении горных, строительных или иных работ (ст. 216 УК РФ); нарушение правил безопасности на взрывоопас­ных объектах (ст. 217 УК РФ). Вопрос их отграничения от халатности заслужи­вает пристального внимания.

Б.В. Волженкин справедливо отмечал, что от халатности необходимо от­граничивать случаи неисполнения или недобросовестного исполнения профес­сиональных обязанностей, никак не связанных с исполнением должностных полномочий субъекта, даже если они у него имеются^[367].

Учитывая, что деятельность должностных лиц аккумулирует в себя реа­лизацию как властных полномочий, так и профессиональных обязанностей, П.С. Янн обращает внимание на то, что наибольшие трудности при правовой оценке деяния на практике возникают, «когда реализация лицом своей долж­ностной функции основана на ошибочной оценке, которую это лицо дает фак­тическим обстоятельствам, требующим согласно закону выбора вариантов должного поведения»^[368].

Думается, что в каждом подобном случае следует устанавливать, на осно­вании чего было принято должностным лицом то ли иное управленческое ре­шение.

В 2010 г. в УК РФ появилась новая норма - ст. 286¹, устанавливающая уголовную ответственность за неисполнение сотрудником органа внутренних

дел приказа начальника. Субъектами данного состава преступления могут быть только сотрудники органов внутренних дел, а ответственность установлена за невыполнение конкретной обязанности - исполнить приказ начальника. Анализ диспозиции рассматриваемой нормы дает основание для вывода о том, что это умышленное преступление. Поэтому, если сотрудник органа внутренних дел, являющийся должностным лицом, не исполнил приказ своего начальника, в результате чего по неосторожности наступили общественно опасные послед­ствия в виде существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, должна наступать уголовная ответственность за халатность. Такой подход яв­ляется преобладающим в отечественной уголовно-правовой доктрине^[369].

В рамках рассмотрения вопроса об отграничении халатности от смежных составов преступлений интерес представляет ст. 292 УК РФ. В ней криминали­зован служебный подлог, который выражается во внесении в официальные до­кументы заведомо ложных сведений, а равно внесении в указанные документы исправлений, искажающих их действительное содержание. Служебный подлог совершается исключительно путем действия. Обязательным условием привле­чения к уголовной ответственности является корыстная или иная личная заин­тересованность субъекта преступления.

Норма о служебном подлоге - специальная.

необходимо квалифицировать по ст. 293 УК РФ^[370].

К числу специальных видов халатности следует отнести деяние, преду­смотренное ч. 2 ст. 292¹ УК РФ. Объективная сторона этого состава преступ­ления выражается в совершении преступного действия - незаконной выдачи паспорта. Таким образом, деяние имеет свойственную халатности форму не­надлежащего исполнения соответствующих обязанностей. Кроме того, специ­фическим признаком этого деяния является предмет преступления - паспорт гражданина РФ. Вместе с тем круг субъектов этого состава шире, поскольку помимо должностного лица в него включены государственные служащие.

Для квалификации преступлений крайне важным является вопрос о соот­ношении норм УК РФ между собой. Применительно к ст. 293 УК РФ в уголов­но-правовой доктрине существует дискуссия относительно ее соотношения с такими нормами, как ст. 299, 300, 301 и 305 УК РФ. Некоторые авторы счита­ют, что они являются специальными по отношению к халатности^[371]. Однако это не так. Для приведенных норм общими будут выступать ст. 285, 286 УК РФ. Главным аргументом в пользу высказанной позиции, на наш взгляд, являются юридические признаки указанных составов преступлений. Так, в отличие от ха­латности они могут быть совершены только путем действия и только с прямым умыслом.

Уголовная ответственность судьи за халатность наступает, в частности, тогда, когда он ненадлежащим образом исполнил свои должностные обязанно­сти (например, нарушил порядок ведения судопроизводства), в результате че­го по неосторожности наступили последствия в виде существенного нарушения прав или законных интересов граждан или организаций либо охраняемых зако­ном интересов общества или государства^[372].

На взгляд И.А. Луканина, «если же существенное нарушение прав и за­конных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интере­сов общества или государства причинено умышленно, деяние должно квалифи­цироваться как злоупотребление должностными полномочиями по ст. 285 УК»^[373]. Однако, по нашему мнению, с подобной позиций согласиться нельзя, поскольку при конкуренции общей и специальной нормы применению подлежит послед­няя, поэтому в данном случае требуется квалификация по ст. 305 УК РФ.

Нельзя признавать в качестве специальных разновидностей халатности деяния, предусмотренные ч. 2 ст. 109, ч. 2 ст. 118, ч. 4 ст. 122, ст. 124 УК РФ, поскольку они связаны с нарушением профессиональных, а не должностных обязанностей. Поэтому совершенно справедливо мнение Б.В. Волженкина о том, что только за неосторожные преступления против личности (ч. 2 ст. 109, ч. 2 ст. 118, ч. 4 ст. 122, ст. 124 УК РФ) может наступать уголовная ответствен­ность для медицинских работников государственного (муниципального) учре­ждения здравоохранения (врач, хирург), допустивших небрежность при прове­дении лечения, хирургической операции^[374].

Подводя итоги анализу вопроса об отграничении халатности от сходных составов преступлений, необходимо подчеркнуть следующее:

1. Специфика правовой конструкции состава халатности делает его конкурирующим с большим количеством иных преступлений: а) должностные (ст. 285, ч. 2 ст. 292¹ УК РФ); б) неосторожные преступления, связанными с не­надлежащим исполнением профессиональных обязанностей (ч. 2 ст. 109, ч. 2 ст. 118 УК РФ и др.); в) преступлениями против правосудия (ст. 299, 300, 301, 305 УК РФ); г) иные преступления (ч. 2 ст. 124, 143, 216, 217 УК РФ и др.).

2. Деяния, криминализованные в ст. 285 и ст. 293 УК РФ, различаются как по объективным, так и по субъективным признакам. Отличие халатности от должностного злоупотребления заключается в том, что виновный в первом слу­

чае не выполняет обязанности вследствие небрежного либо недобросовестного к ним отношения и самонадеянно рассчитывает на предотвращение послед­ствий, описанных в ст. 293 УК РФ, либо они им вообще не предвидятся. Ха­латность не имеет корыстной окраски, но при совершении данного посягатель­ства не исключены иные низменные мотивы: нежелание работать, леность, без­различное отношение к порученному делу. Однако квалифицирующего значе­ния они не имеют.

3. В ч. 3 ст. 285 установлена ответственность за злоупотребление должностными полномочиями, повлекшее тяжкие последствия. Согласно разъ­яснениям Верховного Суда РФ под тяжкими последствиями здесь следует по­нимать, в том числе, причинение смерти по неосторожности. Подобное толко­вание, как представляется, недопустимо, поскольку злоупотребление долж­ностными полномочиями - исключительно умышленное преступление.

4. Уголовная ответственность за ненадлежащее исполнение либо не­исполнение профессиональных обязанностей, не связанные с реализацией пол­номочий должностного лица, должна наступать по соответствующим статьям Особенной части УК РФ, соответственно ч. 2 ст. 109, ч. 2 ст. 118, ч. 4 ст. 122, ст. 124 УК РФ. При этом не возникает конкуренции указанных норм со ст. 293 УК РФ, поскольку они не соотносятся между собой как общая и специальные.