§ 2. Развитие системы наказаний в российском уголовном праве советского и постсоветского периодов

В 17-20 гг. ХХ-го столетия радикально изменились внешние и внутренние условия, связанные с коренным преображением общественно-экономической формации, переходом от капитализма к социализму.

Первое упоминание о конкретном наказании появляется в декрете СНК от 29 октября 1917 г. «О восьмичасовом рабочем дне»¹, где в ст. 26 предусматрива­лось лишение свободы до одного года за нарушение данного закона. Позднее, в декрете СНК от 8 ноября 1917 г. «О введении государственной монополии на объявления»^{[164] [165] закреплялись такие наказания, как конфискация имущества и тю­ремное заключение. Срок заключения устанавливался в размере до 3 лет, а кон­фискация предполагалась полной. В ноябре 1917 г. формулируется новое наказа-}

ниє — «объявление вне закона»¹. В инструкции НКЮ от 19 декабря 1917 г. «О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, на­лагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний»^{[166] [167] был дан весьма под­робный перечень наказаний, который включал в себя: 1) денежный штраф; 2) ли­шение свободы; 3) удаление из столиц, отдельных местностей или пределов Рос­сийской республики; 4) объявление общественного порицания; 5) объявление ви­новного врагом народа; 6) лишение виновного всех или некоторых политических прав; 7) секвестр или конфискация (частичная или общая) имущества виновного; 8) осуждение к обязательным общественным работам.}

наружить и в других актах. Исследователи^[172] также обращают внимание, что рево­люционное правотворчество было присуще не только центру, но и местам, соот­ветственно, виды наказаний различались не только в законодательных актах рес­публики, но и в актах, принимаемых в различных местностях. Это было обуслов­лено тем, что судебная система еще не выстроена, поэтому и наказания опреде­ляются хаотично.

Итак, в первые два года советской власти единого кодифицированного акта, посвященного вопросам преступности и наказуемости деяний, не существовало. Виды преступлений и наказаний описывались в различных декретах, положениях без всякой системы. Каждый последующий акт принимался без учета предыдуще­го, что приводило к возникновению все новых и новых наказаний, отсутствовал не только единый исчерпывающий перечень наказаний, но и не были регламенти­рованы границы (пределы, сроки) конкретных наказаний.

Революционное правотворчество в первый год советской власти выработа­ло, а суды на практике применяли многочисленные наказания, сущность и содер­жание которых были весьма разнообразны. Однако со временем возникла необхо­димость в обобщении и систематизации судебно-трибунального опыта борьбы с преступностью, кодификации уголовного законодательства. Результатом такой систематизации и кодификации явились Руководящие начала по уголовному пра­ву РСФСР 1919 г. В Началах впервые в истории отечественного права была пред­принята попытка в самом законе дать общее определение социалистического по­нимания наказания и его задач. Так, в ст. 8 Руководящих начал указывалось: «За­дача наказания — охрана общественного порядка от совершившего преступление или покушавшегося на совершение такового и от будущих возможных преступ­лений как данного лица, так и других лиц». В статье 10 говорилось: «...наказание

не есть возмездие за вину, не есть искупление вины. Являясь мерой оборонитель­ной, наказание должно быть целесообразным и в то же время должно быть со­вершенно лишено признаков мучительства. Оно не должно причинять преступни­ку бесполезных и лишних страданий». В части 1 ст. 25 указывалось, что «наказа­ние должно разнообразиться в зависимости от каждого отдельного случая и от личности преступника»^[173]. То есть в Руководящих началах законодатель подчерки­вает отказ от понимания наказания как акта возмездия, чем демонстрирует исто­рическую преемственность с дореволюционным законодательством XIX в. в пла­не понимания наказания. В числе целей наказания (хотя и использовалась другая терминология) были названы охрана общественного порядка и предупреждение преступлений, а в ст. 25 закреплено положение о дифференцированном подходе при назначении наказания в зависимости от совершенного преступления и лично­сти виновного.

В разделе VI этого документа содержался перечень уголовных наказаний, он был примерным (о чем прямо указывалось в ст. 25 Начал), и суды наделялись правом по своему усмотрению назначать и иные наказания, не включенные в не­го. Перечень представлял собой «лестницу» — наказания в нем располагались от наименее к наиболее строгому. Он включал: а) внушение, б) выражение общест­венного порицания, в) принуждение к действию, не представляющему физическо­го лишения (например, пройти известный курс обучения), г) объявление под бой­котом, д) исключение из объединения на время или навсегда, е) восстановление, а при невозможности его возмещение причиненного ущерба, ж) отрешение от должности, з) воспрещение занимать ту или другую должность, или исполнять ту или другую работу, и) конфискация всего или части имущества, к) лишение поли­тических прав, л) объявление врагом революции или народа, м) принудительные работы без помещения в места лишения свободы, н) лишение свободы на опреде­ленный срок или на неопределенный срок до наступления известного события,

о) объявление вне закона, п) расстрел¹. В пункте «р» указывалось, что возможно сочетание названных наказаний. Таким образом, при построении системы наказа­ний также наблюдается некоторая преемственность, например, расположение на­казаний «лестницей», сохранение возможности сочетания наказаний, что позво­ляет сделать вывод о том, что система наказаний не классова, а объективна и ис­торична. Однако в данном нормативном акте, в отличие от Уложений 1845 г. и 1903 г., не был урегулирован вопрос о порядке сочетания наказаний, т. е. не было указано, какое из перечисленных наказаний могло назначаться самостоятельно, а ка­кое можно было присоединять. Не было также отражено, возможно ли присоедине­ние нескольких наказаний, не содержалось никаких пояснений относительно тяжести присоединяемых наказаний (могло ли присоединяемое наказание быть строже). В примечании к ст. 25 Начал закреплялось положение о том, что смертная казнь не могла назначаться Народными Судами.

Перечень наказаний, закрепленный в Руководящих началах 1919 г., включал в себя совокупность разнообразных наказаний, многие из которых, такие как внушение, выражение общественного порицания, объявление под бойкотом, ис­ключение из объединения, принудительные работы без лишения свободы, не бы­ли известны более раннему законодательству, что обусловлено особенностями новой эпохи. Несложно заметить, отмечает В. С. Егоров, что большинство мер принуждения в Руководящих началах носило характер морального воздействия: внушение, общественное порицание, объявление вне закона. Преобладание по­добных наказаний было обусловлено идеологическими и во многом утопически­ми представлениями о новом типе человека, для которого нравственные страда­ния не менее болезненны, нежели иные ограничения. Вместе с тем советская власть не забывала и о традиционных мерах принуждения в виде конфискации имущества, лишения свободы и смертной казни, которые в реальности применя­лись более широко^{[174] [175]. Соответственно, несмотря на историчность, внешние объек­}

тивные факторы оказывают доминирующее влияние на построение системы нака­заний, пытающейся адаптироваться под новые условия, в которых большое зна­чение придается «революционному правосознанию».

Анализируя систему уголовных наказаний в Руководящих началах, можно выделить следующие ее особенности: 1) она стала единой и не предусматривала ни разрядов, ни родов, ни степеней; 2) она не носила сословного характера, т. е. формально не было изъятий в применении наказания к лицам в зависимости от их статуса (хотя, по существу, сословный подход был заменен на классовый и реали­зовывался в практике применения наказаний судебными органами); 3) наказание приобрело ярко выраженный социальный характер, т. е. предполагало различные формы общественного воздействия на преступника — от внушения до объявления под бойкотом¹; 4) она характеризовалось широким разнообразием наказаний, за­трагивающих различные сферы жизнедеятельности человека; 5) конкретные раз­меры наказаний в Началах определены не были, более трети из них являлись бес­срочными или могли быть назначены на неопределенный срок.

Несмотря на то что Руководящие начала закрепили концепцию наказания (оно не является возмездием), цели уголовного наказания, подчеркнули, что нака­зание должно быть целесообразной мерой и не может причинять преступнику из­лишних страданий, определили перечень наказаний, тем не менее весьма важный вопрос, связанный с границами конкретных наказаний, остался за рамками регла­ментации, что привело к широкому судейскому усмотрению. Вместе с тем следу­ет признать, что Руководящие начала стали важной вехой, базисом в становлении системы наказаний в истории развития советского уголовного законодательства с учетом того факта, что новое государство пыталось полностью абстрагироваться от предшествующего исторического опыта регулирования уголовно-правовых от­ношений.

В 20-е гг. XX в. происходит дальнейшее развитие уголовного законодатель­ства, которое характеризовалось углублением наметившихся ранее тенденций,

в том числе в части регламентации института наказания и системы наказаний. В отличие от Руководящих начал 1919 г., где перечень наказаний был примерный и конкретные размеры наказаний строго не оговаривались, в ст. 32 УК РСФСР 1922 г. устанавливался точный, исчерпывающий и обязательный для судов пере­чень наказаний. При этом в ст. ст. 34-45 определялись порядок назначения того или иного наказания, его правовая природа (возможность сочетания с другим на­казанием), а также верхняя и нижняя границы (если, исходя из сущности наказа­ния, ее было возможно определить).

Наказания, включенные в перечень, представляли собой «лестницу», но, в отличие от Руководящих начал, аналогично дореволюционным традициям, рас­полагались от наиболее к наименее строгому: «а) изгнание из пределов Р.С.Ф.С.Р. на срок или безсрочно; б) лишение свободы со строгой изоляцией или без тако­вой; в) принудительные работы без содержания под стражей; г) условное осужде­ние; д) конфискация имущества — полная или частичная; е) штраф; ж) поражение прав; з) увольнение от должности; и) общественное порицание; к) возложение обязанности загладить вред»^[176]. Смертная казнь, как и ранее, не была включена в систему наказаний, однако она допускалась как исключительная мера.

В отличие от Руководящих начал 1919 г., в УК РСФСР 1922 г. более четко были сформулированы цели наказания: общее предупреждение новых правона­рушений как со стороны нарушителя, так и со стороны других неустойчивых эле­ментов общества; приспособление нарушителя к условиям общежития путем ис­правительно-трудового воздействия; лишение преступника возможности совер­шения дальнейших преступлений (ч. 2 ст. 8).

В УК РСФСР 1922 г. еще не говорится напрямую о дополнительных наказа­ниях. Но в ст. 50 УК было указано, что «суд, избрав одно из наказаний, преду­смотренных соответственной статьей Уголовного Кодекса, может присоединить к нему... иное менее тяжкое наказание из указанных в и.и. «д» - «к» ст. 32 УК».

К их числу относились: конфискация имущества — полная или частичная; штраф; поражение прав; увольнение от должности; общественное порицание; возложение обязанности загладить вред. Заслуживающим внимания и поддержки является по­ложение УК РСФСР 1922 г. о том, что присоединяемое наказание обязательно должно быть мягче (в то время как ныне действующим УК РФ допускается воз­можность присоединения к основному более строго наказания, о чем мы скажем ниже).

Следующий этап развития уголовного законодательства связан с принятием в 1924 г. Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. В Основных началах термин «наказание» не использовался и был за­менен на «меры социальной защиты», что было обусловлено, с одной стороны, стремлением законодателя еще больше подчеркнуть отказ от понимания наказа­ния как акта возмездия, с другой — сильным влиянием одной из утилитарных концепций наказания — теории социальной защиты (об этом было сказано в пре­дыдущей главе). Но, отказ от понимания наказания как акта возмездия носил ис­ключительно формальный характер, поскольку реально назначаемое наказание в этот период было настолько репрессивным, что намного превосходило принцип талиона «око за око, зуб за зуб». Но теория социальной защиты была подвергнута серьезной критике со стороны теоретиков уголовного права, в связи с чем в 1934 г. термин «меры социальной защиты» был отвергнут и вновь стали употреб­лять привычное «наказание». Так, в Законе 1934 г. «Об уголовной ответственно­сти за измену Родине», а затем в Законе 1938 г. «О судоустройстве Союза ССР и союзных республик» и в других нормативных актах использовалось понятие «на­казание». Издаваемые уголовно-правовые нормы в санкциях содержали не фор­мулировку «влечет применение мер социальной защиты», а «наказывается» или «карается»¹.

В соответствии со ст. 5 Основных начал все меры социальной защиты под­разделялись на: а) меры судебно-исправительного характера; б) меры медицин­

ского характера; в) меры медико-педагогического характера. За совершенное пре­ступление применялись меры социальной защиты судебно-исправительного ха­рактера, поэтому акцентируем свое внимание на них, поскольку именно они вы­полняли функцию традиционного наказания. К их числу относились: а) объявле­ние врагом трудящихся с лишением гражданства Союза ССР и изгнанием из пре­делов Союза ССР навсегда; б) лишение свободы со строгой изоляцией; в) лише­ние свободы без строгой изоляции; г) принудительные работы без лишения сво­боды; д) поражение прав; е) удаление из пределов Союза ССР на срок; ж) удале­ние из пределов Союзной Республики или из пределов отдельной местности с по­селением в тех или иных местностях или без такового, с запрещением прожива­ния в тех или иных местностях или без такового запрещения; з) увольнение от должности; и) запрещение занятия той или иной должности или занятия той или иной деятельностью или промыслом; к) общественное порицание; л) конфискация имущества; м) штраф и и) предостережение (ст. 13 Основ)¹.

Союзным республикам предоставлялось право устанавливать и иные меры наказания в соответствии с общими принципами уголовного законодательства СССР. Основные начала также устанавливали, что временно в качестве высшей меры социальной защиты, впредь до полной ее отмены, ЦИК СССР для борьбы с наиболее тяжкими видами преступлений, угрожающими основам советской вла­сти и советского строя, допускает применение расстрела. В дальнейшем перечень мер, предусмотренных Основными началами, подвергался неоднократным изме­нениям и дополнениям^{[177] [178].}

Сравнивая систему мер социальной защиты судебно-исправительного ха­рактера, закрепленную в Основных началах 1924 г., и систему наказаний по УК РСФСР 1922 г., можно обнаруживить, что она была несколько изменена, что обу­словливалось усложнением государственного устройства — образованием СССР, на которое система не могла не отреагировать. Так, изгнание из пределов РСФСР

было заменено объявлением врагом трудящихся с лишением гражданства СССР и изгнанием навсегда из пределов СССР. Изгнание на срок было заменено удалени­ем из пределов союзной республики или из пределов отдельной местности с посе­лением в тех или иных местностях или без такового с запрещением проживания в тех или иных местностях или без такового запрещения. Условное осуждение было исключено из перечня наказаний и стало рассматриваться как условное освобож­дение от наказания.

В статье 14 Основных начал определялись меры социальной защиты, кото­рые могли быть назначены как в качестве самостоятельных, так и в качестве до­полнительных (поражение прав, удаление из пределов Союза ССР на срок, удале­ние из пределов Союзной Республики или из пределов отдельной местности с по­селением в тех или иных местностях или без такового, с запрещением прожива­ния в тех или иных местностях или без такового запрещения, увольнение от должности, запрещение занятия той или иной должности или занятия той или иной деятельностью или промыслом, общественное порицание, конфискация имущества, штраф, предостережение). Можно заметить, в отличие от более ран­них советских источников, в Основах впервые используется термин «дополни­тельная мера социальной защиты». Однако, в отличие от ст. 50 УК РСФСР 1922 г., в Основных началах уже не содержалось положения о том, что присоеди­няемая мера должна быть менее строгой.

УК РСФСР 1926 г., как и Основные начала, отказался от термина «наказа­ние» и использовал вместо него «меры социальной защиты». В УК РСФСР 1926 г. также предусматривалось три вида мер социальной защиты: меры судебно­исправительного, медицинского и медико-педагогического характера. Основания применения названных мер аналогичны закрепленным в Основных началах, по­этому, исходя из темы исследования, для нас представляют интерес меры судеб­но-исправительного характера. Их перечень был представлен в ст. 20 УК, и он практически полностью воспроизводил перечень Основных начал за некоторыми исключениями. Так, в отличие от Основных начал 1924 г., в УК РСФСР 1926 г.

было включено такое наказание (известное УК РСФСР 1922 г.), как возложение обязанности загладить причиненный вред.

Постепенное выстраивание системы государственного и общественного устройства, судебной системы приводит ко все большей формализации системы уголовных наказаний. Так, в УК РСФСР 1926 г. более детально был урегулирован вопрос в части основных и дополнительных мер социальной защиты судебно­исправительного характера. Обращает на себя внимание, что уже используются формулировки, аналогичные современным, появляются основные и дополнитель­ные меры, а также меры, которые могут быть назначены как в качестве основных, так и в качестве дополнительных. В частности, в соответствии со ст. 23 УК РСФСР 1926 г. объявление врагом трудящихся с его последствиями, лишение свободы со строгой изоляцией, лишение свободы без строгой изоляции и прину­дительные работы без лишения свободы признавались основными мерами соци­альной защиты судебно-исправительного характера. Остальные меры социальной защиты, указанные в ст. 20 УК РСФСР, кроме предостережения и конфискации имущества, могли назначаться как в качестве основных, так и в качестве дополни­тельных. Конфискация имущества в качестве дополнительной меры могла быть назначена судом лишь в случаях, специально предусмотренных УК РСФСР 1926 г. Таким образом, конфискация имущества, в отличие от более ранних ис­точников, приобрела статус исключительно дополнительной меры, назначение которой было возможно лишь в случаях, прямо определенных в законе. В УК РСФСР 1926 г. также ничего не говорилось о том, что присоединяемая мера должна быть менее строгой, чем основная.

В УК РСФСР 1926 г. были уточнены цели мер социальной защиты: а) пре­дупреждение новых преступлений со стороны лиц, совершивших их, б) воздейст­вие на других неустойчивых членов общества и в) приспособление совершивших преступные действия к условиям общежития государства трудящихся. Подчерки­валось, что меры социальной защиты не могут иметь целью причинение физиче­ского страдания или унижение человеческого достоинства и задачи возмездия и

кары себе не ставят (ст. 9)¹. Иными словами, законодатель продолжает подчерки­вать отказ от понимания наказания как акта возмездия и ставит перед наказанием, а соответственно и перед всей системой уголовных наказаний, конкретные утили­тарные цели. И в Основных началах 1924 г., и в УК РСФСР 1926 г., аналогично УК РСФСР 1922 г., наказания более детально регламентировались в самостоя­тельных статьях. Большинство санкций строилось по типу относительно­определенных, что способствовало, по мнению исследователей, «реализации

2

принципа классового подхода» .

Подводя итог анализу первых кодифицированных актов Советского госу­дарства в области уголовного права, следует признать, что, несмотря на слом всей правовой системы, существовавшей до Октябрьской революции, новая власть от­носительно быстро восполнила правовой вакуум посредством принятия новых за­конодательных актов. Результатом этого явилась достаточно разработанная, пре­дусматривающая значительное количество новых наказаний система, построенная по принципу «лестницы», которая, с одной стороны, продемонстрировала некую историческую преемственность (например, в части построения наказаний по типу «лестницы», использования дополнительных наказаний и пр.), а с другой — спо­собность адаптироваться к новым внешним условиям, связанным со сменой об­щественно-экономической формации. Ряд из существовавших наказаний затем вошел в последующее уголовное законодательство, в том числе и в современный Уголовный кодекс. Формально законодатель подчеркивал свой отказ от понима­ния наказания как акта возмездия, а фактически по своей репрессивности приме­няемые наказания нередко значительно превосходили характер и степень общест­венной опасности совершенного деяния. И это неслучайно, так как общество еще было нестабильно, и система уголовных наказаний обеспечивала возможность борьбы с классовыми врагами. Перед наказанием ставились такие утилитарные ^{[179] [180]}

цели, как предупреждение совершения новых преступлений, приспособление на­рушителя к условиям общежития, лишение преступника возможности соверше­ния дальнейших преступлений. В первые годы советской власти допускалось применение аналогии закона, назначение несоразмерных наказаний, смещение акцента при назначении наказания с учета общественной опасности преступления на оценку опасности личности преступника, что обусловлено влиянием на совет­ское уголовное законодательство одной из утилитарных теорий — теории опасно­го состояния. В этот период закладываются основы ставшей сегодня традицион­ной классификации наказаний на основные, дополнительные и так называемые (в современной интерпретации) смешанные.

Система уголовных наказаний, построенная в условиях жесткой репрессив­ной политики и классовой борьбы, не могла отвечать новым требованиям, сло­жившимся после смерти И. В. Сталина. Необходимо было обновление системы, чтобы она соответствовала новым политическим реалиям и новому курсу госу­дарства, направленному на общее смягчение репрессии. В 1958 г. были приняты Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, которые внесли существенные изменения в систему наказаний. В Основах 1958 г. из нее были исключены следующие: объявление врагом трудящихся с лишением граж­данства Союза ССР и изгнанием из пределов Союза ССР навсегда, удаление из пределов Союза ССР на срок, увольнение от должности, предостережение. Неко­торые наказания были уточнены. Так, лишение свободы со строгой изоляцией и лишение свободы без строгой изоляции были объединены в одно наказание — лишение свободы; удаление из пределов Союзной Республики или из пределов отдельной местности с поселением в тех или иных местностях или без такового, с запрещением проживания в тех или иных местностях или без такового запреще­ния было заменено двумя самостоятельными наказаниями — ссылкой и высыл­кой; вместо принудительных работ без лишения свободы появляются исправи­тельные работы без лишения свободы.

Статья 21 Основ 1958 г. включала такие наказания, как лишение свободы, ссылка, высылка, исправительные работы без лишения свободы, лишение права

занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, штраф, общественное порицание^[181]. К военнослужащим срочной службы могло быть применено направление в дисциплинарный батальон (это наказание не вхо­дило в общую систему, оно описывалось после основного перечня). Согласно ч. 2 ст. 29 Основ к военнослужащим вместо исправительных работ предусматривалась возможность назначения содержания на гауптвахте сроком до 2 месяцев. То есть появляются новые специальные виды наказаний, которые могли быть назначены только специальному субъекту — военнослужащему.

В отличие от более раннего законодательства, дополнительные наказания в Основах 1958 г. не были включены в общий перечень наказаний. Тем самым за­конодатель подчеркнул их вспомогательную роль. К числу дополнительных отно­сились конфискация имущества и лишение воинского или специального звания. Высылка, ссылка, лишение права занимать определенные должности или зани­маться определенной деятельностью, штраф признавались наказаниями, которые могли быть назначены как в качестве основных, так и в качестве дополнительных. Сохраняя традиции, законодатель смертную казнь не включил в перечень наказа­ний. Она регламентировалась в ст. 22 Основ как исключительная и временная ме­ра, исполняемая путем расстрела за государственные преступления в случаях, предусмотренных Законом СССР «Об уголовной ответственности за государст­венные преступления», за умышленное убийство при отягчающих обстоятельст­вах, указанных в статьях уголовных законов Союза ССР и союзных республик, устанавливающих ответственность за умышленное убийство, а в отдельных, спе­циально предусмотренных законодательством Союза ССР случаях также и за не­которые другие особо тяжкие преступления.

Часть 5 ст. 21 Основ предоставляла союзным республикам право устанавли­вать иные, кроме указанных в данной статье, виды наказаний, если они соответст­вуют принципам и общим положениям общесоюзных Основ.

По сравнению с Основными началами 1924 г., количество наказаний, вхо­дящих в систему, в Основах 1958 г. было значительно сокращено. Так, если в Ос­новных началах 1924 г. перечень наказаний включал 13 наименований, то в Осно­вах 1958 г. — 7. Такое сокращение произошло в результате исключения ряда на­казаний из перечня (например, увольнение от должности, предостережение), уточнения некоторых из них (например, лишение свободы перестало делиться на виды в зависимости от условий отбывания), в связи с выведением из общего пе­речня дополнительных наказаний, а также отдельного расположения наказаний для военнослужащих.

Несмотря на некоторое смягчение репрессивности уголовного закона в це­лом, в Основах 1958 г. наблюдается возврат к пониманию наказания как акта воз­мездия, что связано с преобладанием ретрибутивистских взглядов на наказание в этот период. Но утилитарные концепции продолжили оказывать свое влияние на уголовный закон, поскольку в ст. 20 Основ 1958 г. говорилось, что наказание не только является карой за совершенное преступление, но и имеет целью исправле­ние и перевоспитание осужденных в духе честного отношения к труду, точного исполнения законов, уважения к правилам социалистического общежития, а так­же предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами. Таким образом, перед наказанием были поставлены вполне ути­литарные цели — исправление, перевоспитание и предупреждение совершения новых преступлений. Как и прежде, отмечалось, что наказание не имеет целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства.

В статье 32 Основ в числе общих начал назначения наказания закреплялась необходимость суду при назначении наказания, руководствуясь социалистиче­ским правосознанием, учитывать характер и степень общественной опасности со­вершенного преступления, личность виновного и обстоятельства дела, смягчаю­щие и отягчающие ответственность. Фактически тем самым законодатель закре­пил требование о пропорцинальности (соразмерности) наказания совершенному преступлению, что нельзя не признать положительным, поскольку в последую-

щем данное положение было воспроизведено в УК РСФСР 1960 г. и в современ­ном УК РФ.

Система наказаний по УК РСФСР 1960 г. имела определенные отличия от системы, предусмотренной Основами 1958 г., как количеством и видами наказа­ний, так и принципами ее построения. Так, в УК РСФСР 1960 г. перечень наказа­ний включал 11 наказаний. Увеличение количества наказаний по сравнению с Ос­новами связано, во-первых, с тем, что в нее были включены наказания, не преду­смотренные Основами, но известные более раннему законодательству, — уволь­нение от должности (могло применятся как в качестве основного, так и в качестве дополнительного) и общественное порицание (могло применятся только в качест­ве основного). Во-вторых, в отличие от Основ, УК РСФСР 1960 г. включил в об­щий перечень дополнительные наказания, такие как конфискация имущества и лишение воинского или специального звания, однако расположив их, в отличие от более раннего законодательства (например, УК РСФСР 1926 г.), в конце «лестни­цы», признав тем самым их самыми мягкими. Видимо, такая позиция законодате­ля была обусловлена предшествующим опытом построения систем наказаний, ко­гда был единый перечень, включавший все виды наказаний. Вместе с тем пошел чуть дальше в законодательной технике, учитывая их несамостоятельный харак­тер и расположив в конце перечня. Хотя стоит признать, что законодательное ре­шение относительно отдельного расположения дополнительных наказаний в Ос­новах 1958 г. представляется более обоснованным, о чем было и еще будет сказа­но в работе.

В остальном система наказаний по УК РСФСР 1960 г. продублировала сис­тему, закрепленную в Основах 1958 г., наказания, включая общественное порица­ние, были расположены по степени их тяжести — от наиболее к наименее строго­му, так же, как и в Основах 1958 г., наказание, применяемое к военнослужащим (направление в дисциплинарный батальон), и смертная казнь располагались вне системы (вне перечня). Исправительные работы без лишения свободы заменялись военнослужащим содержанием на гауптвахте на срок до двух месяцев (ст. 34 УК

РСФСР¹). Наказание также признавалось карой, цели наказания совпадали с обо­значенными в Основах.

Система наказаний, определенная в УК РСФСР 1960 г., не оставалась неиз­менной. Социальные процессы, происходившие в государстве, оказывали влияние на ее содержание. Так, в 1982 г. ст. 21 «Виды наказания» была дополнена ч. 3 сле­дующего содержания: «К лицам, занимающимся бродяжничеством или попро­шайничеством либо ведущим иной паразитический образ жизни, злостно укло­няющимся от уплаты алиментов или от содержания детей, а также нарушающим правила паспортной системы, может также применяться наказание в виде направ­ления в воспитательно-трудовой профилакторий». Она просуществовала более 10 лет и в 1993 г. была исключена. В 1993 г. из системы были исключены также ссылка и высылка, это обусловливалось тем, что «социальные процессы, харак­терные для периода научно-технической революции, в значительной мере уже нивелировали условия жизни в различных регионах страны. Развитие массовых коммуникаций, средств связи, бурный рост хозяйственного и культурного строи­тельства на окраинах страны, миграционные процессы существенно изменили от­ношение людей к факту проживания в различных, в том силе отдаленных рай­онах»^{[182] [183]. Однако в целом по сравнению с современной системой уголовных наказа­ний следует признать ее более стабильной, так как за 36-летний период существо­вания УК РСФСР она подвергалась изменениям только 4 раза, в связи с тем, что и в истории Советской России этот период был относительно стабильным (до нача­ла перестройки и распада СССР).}

В 1985 г. началась серьезная экономическая, государственная и правовая перестройка советского общества. Решение создать демократическое правовое го­сударство привело к постановке вопроса о необходимости принятия новых Основ уголовного законодательства Союза ССР и республик, а также новых республи­

канских уголовных кодексов. Установление приоритета общечеловеческих цен­ностей над классовыми и государственными требовало уточнения содержания уголовного права, нового взгляда на соотношение уголовного и международного

права.

В результате по инициативе ученых разрабатывается теоретическая модель Уголовного кодекса, которая была представлена научной общественности на ши­рокое обсуждение в 1987 г. В статье 57 модели наказание определялось как мера принуждения, применяемая от имени государства по приговору суда и в соответ­ствии с законом к лицу, признанному виновным в совершении преступления, и выражающая отрицательную оценку его преступной деятельности. В числе це­лей наказаний были названы воспрепятствование осужденному продолжать пре­ступную деятельность и предупреждение преступлений. Как видно, разработчики предлагали законодателю отказался от понимания наказания как кары. Хотя уче­ные в обосновании своего решения писали о том, что «кара является сущностью, неотъемлемым свойством наказания. Кара заключается в лишении осужденных определенных благ — материальных или духовных (свободы передвижения, воз­можности заниматься определенной деятельностью, возможности неограниченно­го общения с семьей, части заработанных денег и др.)»¹. Иными словами, прину­ждению имманентно присуще свойство кары.

В теоретической модели система наказаний включала: штраф; лишение пра­ва занимать определенные должности или заниматься определенной деятельно­стью; лишение воинского или почетного звания; исправительные работы без ли­шения свободы по месту работы; исправительные работы без лишения свободы вне места работы; конфискацию имущества; высылку; арест; ограничение свобо­ды с обязательным привлечением к труду; направление в колонию-поселение; лишение свободы; смертную казнь.

По сравнению с УК РСФСР 1960 г. в модели, во-первых, был изменен принцип расположения наказаний в перечне. В отличие от более раннего законо­

дательства, теперь наказания располагались от наименее к наиболее строгому. Во- вторых, перечень наказаний существенно обновился. Так, в него не вошли ссылка, увольнение от должности, возложение обязанности загладить причиненный вред, общественное порицание. Это было обусловлено тем, что ссылка в связи с разви­тием транспортной инфраструктуры, происходившими миграционными процес­сами, потеряла свое значение, а иные перечисленные наказания, по мнению авто­ров теоретической модели, не обладали необходимыми элементами принуждения, которые позволяли бы выделять их в числе иных мер общественного воздействия и гражданско-правовых санкций. Перечень наказаний был дополнен такими но­выми наказаниями, как ограничение свободы с обязательным привлечением к труду, направление в колонию-поселение и арест. Содержание некоторых наказа­ний было изменено. В-третьих, общее число наказаний, входящих в систему, уве­личилось, что произошло и за счет включения в перечень смертной казни, а также в связи с разделением исправительных работ на два самостоятельных вида нака­зания в зависимости от места отбывания.

Лишение воинского или почетного звания, а также конфискация имущества по-прежнему признавались только дополнительными наказаниями, а к числу «смешанных» традиционно были отнесены штраф, лишение права занимать опре­деленные должности или заниматься определенной деятельностью и высылка. Для военнослужащих срочной службы допускалась возможность назначения на­правления в дисциплинарный батальон.

Следует отметить, что разработчики теоретической модели провели значи­тельную переработку системы уголовных наказаний с учетом многих объектив­ных и субъективных факторов общественного развития, включая реальную су­дебную. Построение системы от наименее к наиболее строгому наказанию, вклю­чение промежуточных наказаний в виде ареста, ограничения свободы с обяза­тельным привлечением к труду и направления в колонию-поселение обосновыва­лось тем, что в будущем в борьбе с преступностью более широко будут приме­няться наказания, не связанные с лишением свободы. Особо следует обратить внимание на тот факт, что ограничение свободы с обязательным привлечением к

труду являлось, по сути, предшественником сегодняшних принудительных работ, а выделение направления в колонию-поселение в самостоятельный вид наказания подтверждает наш вывод, сделанный ниже, о том, что по своей сути отбывание наказания в колонии-поселения не является изоляцией от общества, что требует его переосмысления в действующем УК РФ. Как итог, можно констатировать, что упомянутая теоретическая модель задала направления дальнейшего совершенст­вования уголовного закона в целом и системы наказаний в частности, многие ее концептуальные положения были восприняты последующими нормативными ис­точниками.

Так, наказание в Основах уголовного законодательства Союза ССР и рес­публик 1991 г.^[184] также рассматривалось как мера принуждения, хотя само понятие раскрывалось несколько иначе: это мера принуждения, применяемая от имени го­сударства по приговору суда к лицу, признанному виновным в совершении пре­ступления, и заключающаяся в предусмотренных законом лишении или ограни­чении прав и свобод осужденного. Перед наказанием ставились две цели — ис­правление осужденных и предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и другими лицами.

Сохраняя порядок расположения наказаний в «лестнице» и следуя тенден­ции к поиску альтернатив лишению свободы (включив в систему по аналогии с теоретической моделью ограничение свободы и арест), тем не менее, составители Основ пошли еще дальше в систематизации перечня наказаний. Во-первых, ст. 29 Основ содержала две самостоятельные подсистемы наказаний: подсистему основ­ных и подсистему дополнительных наказаний, выстроенных по принципу «лест­ницы». Статьи, устанавливающие порядок назначения дополнительных наказа­ний, располагались в конце главы, как бы подчеркивая их вспомогательную роль. Во-вторых, количество наказаний было сокращено посредством невключения вы­сылки, направления в колонию-поселение, объединения исправительных работ в

один вид наказания. Но, продолжая историческую преемственность, составители Основ сохранили смертную казнь как исключительный вид наказания, в связи с чем в перечень наказаний она включена не была. При этом круг преступлений, за которые могла быть назначена смертная казнь, существенно сократился. Как и ра­нее, наказания, назначаемые военнослужащим, не входили в общую систему нака­заний, их количество увеличилось до двух (появляется ограничение по службе).

В итоге подсистема основных наказаний включала: 1) штраф; 2) лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятель­ностью; 3) исправительные работы; 4) ограничение свободы; 5) арест; 6) лишение свободы. Дополнительными являлись лишение воинского или специального зва­ния и конфискация имущества. Штраф и лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью могли применяться в ка­честве не только основных, но и дополнительных наказаний. Интересный подход продемонстрировал законодатель при рассмотрении наказаний для несовершен­нолетних. Кроме перечисленных, к ним могли применяться наказания в виде воз­ложения обязанности загладить причиненный вред, привлечения к общественно полезным работам, ограничения свободы досуга (ст. 29 Основ), которые, можно сказать, явились прототипом принудительных мер воспитательного воздействия в УК РФ 1996 г.

Обращает на себя внимание, что в ст. 9 Основ была представлена классифи­кация преступлений. В зависимости от характера и степени общественной опас­ности все преступления подразделялись на не представляющие большой общест­венной опасности; менее тяжкие; тяжкие и особо тяжкие. Как и в УК РФ 1996 г., при построении типовых санкций за разные категории преступлений указывалась только верхняя граница наказания в виде лишения свободы.

Основы 1991 г. должны были вступить в силу с 1 июля 1992 г. Однако фак­тически они утратили силу на территории Российской Федерации в связи с приня­тием Соглашения от 8 декабря 1991 г. «О создании Содружества Независимых Государств», ратифицированного постановлением Верховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 г. № 2014-1, и денонсацией Договора об образовании СССР, ут­

вержденного I Съездом Советов СССР 30 декабря 1922 г., Постановлением Вер­ховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 г. № 2015-1.

Изменение государственного устройства в связи с распадом СССР, смена общественно-экономической формации, принятие Конституции РФ 1993 г. и при­знание России правовым демократическим государством потребовали адаптации всего законодательства, в том числе и уголовного, под новые социально- экономические условия. Однако такая адаптация не могла быть осуществлена од­номоментно, так как за более чем 70-летний период существования Советского государства сложились определенные традиции регулирования тех или иных от­ношений, в том числе и в плане уголовного наказания. На первом этапе в УК РСФСР 1960 г. интенсивно вносились изменения, направленные на то, чтобы «подстроить» уголовный закон под вновь возникшие потребности общества и го­сударства. В основном эти изменения касались Особенной части УК. Параллельно велась работа над проектом нового уголовного кодекса.

В 1992 г. проект нового УК был внесен Президентом РФ в Верховный Со­вет. Однако он не рассматривался Советом, так как был отвергнут Комитетом по законодательству и судебно-правовой реформе. В последующем (в 1993-1994 гг.) велась работа по подготовке альтернативных проектов УК. Особенная часть этих проектов во многом совпадала с проектом 1992 г., однако в Общей части имелись существенные отличия: допускалась уголовная ответственность юридических лиц, уголовное законодательство разделялось на кодифицированное и некодифи- цированное, снижался возраст уголовной ответственности, кара признавалась це­лью наказания и т. д.

В 1994 г. в Государственную Думу поступили два проекта уголовного ко­декса. Один из них (президентский) был основан на проекте 1992 г., а второй (де­путатский) был сконструирован по итогам разработки альтернативных проектов. В процессе работы над этими двумя проектами было рассмотрено более 2000 за­мечаний. Но и эта работа не закончилась принятием нового кодекса, так как после одобрения получившегося проекта закона Государственной Думой на него нало­

жил вето Президент. После этого была создана согласительная комиссия, и после повторной доработки был принят новый Уголовный кодекс.

Принятию Уголовного кодекса РФ предшествовало принятие на межпарла­ментской Ассамблеи государств-участников СНГ 17 февраля 1997 г. модельного Уголовного кодекса для государств-участников Содружества Независимых Госу­дарств. В статье 45 Модельного УК наказание признано мерой государственного принуждения (карой), а его целями определены восстановление социальной спра­ведливости, исправление осужденного и предупреждение совершения новых пре­ступлений. Наказания в перечне расположены от наименее к наиболее строгому, их общее количество насчитывает 14. По сравнению с Основами 1991 г. обращает на себя внимание то, что, во-первых, в Модельном кодексе не воспринята идея отдельного расположения основных и дополнительных наказаний; во-вторых, ог­раничение свободы досуга несовершеннолетнего включено в перечень наказаний; в-третьих, расширен круг субъектов, к которым могут быть применены общест­венные работы — в том числе и ко взрослым; в-четвертых, появляется такое нака­зание, как пожизненное лишение свободы; в-пятых, смертная казнь не рассматри­вается как исключительная мера наказания и включается в общий перечень нака­заний; в-шестых, включаются в общий перечень наказаний и наказания для воен­нослужащих, название и содержание которых уточняются. К числу «смешанных» отнесены штраф и лишение права занимать определенные должности или зани­маться определенной деятельностью. Лишение специального, воинского или по­четного звания, классного чина и государственных наград, а также конфискация имущества признаются дополнительными наказаниями (ст. 47).

В отличие от Основ 1991 г. в модельном УК детально прописан порядок на­значения дополнительных наказаний, что нельзя не оценить положительно. Так, в ч. 4 ст. 47 определено, что дополнительное наказание, назначенное судом, не может быть более суровым, чем основное. В части 5 закреплено положение, со­гласно которому к основному наказанию может быть присоединено одно или не­сколько дополнительных наказаний в случаях и порядке, предусмотренных Ко­дексом. В части 6 обозначено, что штраф и конфискация имущества могут быть

назначены в качестве дополнительных лишь в случаях, прямо предусмотренных в Особенной части УК^[185].

В статье 18 модельного Уголовного кодекса определены категории престу­плений. В зависимости от характера и степени общественной опасности деяния делятся на преступления небольшой тяжести, средней тяжести, тяжкие и особо тяжкие. При определении границы наказания за каждую из категорий законода­тель обозначает лишь верхнюю границу лишения свободы. Исключение состав­ляют только неосторожные преступления средней тяжести (лишение свободы свыше двух лет) и особо тяжкие (лишение свободы свыше двенадцати лет).

Оценивая первоначальную редакцию УК РФ 1996 г., можно обнаружить, что во многом (как в части регламентации системы уголовных наказаний, так и категоризации преступлений) им были восприняты положения Модельного УК. Так, российским законодателем сохранен подход к расположению наказаний от менее строгого к более строгому; перечень наказаний практически полностью воспроизвел ст. 46 Модельного УК; все наказания, в том числе смертная казнь, и наказания для военнослужащих, включены в единый перечень и др. Вместе с тем не ясно, почему российский законодатель отказался от использования терми­на «общественные работы», а также от регламентации порядка назначения допол­нительных наказаний.

В целом следует подчеркнуть, что принятию Уголовного кодекса 1996 г., определившего новые приоритеты, новые принципы построения системы уголов­ных наказаний, новые цели наказания, новые виды наказаний и др., предшество­вала более чем десятилетняя работа ученых в области уголовного права, которые пытались максимально адаптировать закон в целом и систему уголовных наказа­ний в частности под новые политические, экономические, культурные и другие условия жизни нашего общества и государства. Безусловно, вновь принятый уго­

ловный закон в большей степени соответствует потребностям современного об­щества, согласован с мировыми тенденциями, вместе с тем следует признать, что при построении новой системы не удалось полностью избавиться от традиций со­ветского правового регулирования, например, речь идет о едином перечне, вклю­чении в систему наказаний для военнослужащих, смертной казни и др. Дополне­ние перечня новыми наказаниями не повлекло переоценки содержания сущест­вующих, в результате чего принцип «лестницы» расположения наказаний уже на момент принятия УК РФ был поставлен под сомнение, экономическая обоснован­ность ряда наказаний также не была просчитана, что в совокупности привело к дестабилизации системы с первых дней ее существования, что, в свою очередь, отразилось и на судебной практике, которая почти 10 лет после принятия УК РФ по-прежнему в качестве доминирующего использовала такой вид наказания, как лишение свободы, назначая его реально либо условно (более 80% осужденных в отдельные годы).

Итак, Советское государство, полностью отказавшись от законодательства царской России, отказалось и от сложившейся в дореволюционном уголовном праве достаточно стройной системы наказаний. В первые годы советской власти основой применения уголовно-правовых мер являлось революционное правосоз­нание, на основании которого и осуществлялось законотворчество и правосудие. В этот период нормотворчество характеризовалось многоуровневостью, отсутст­вием единого кодифицированного акта, что оказало влияние и на систему наказа­ний, которая вынуждена была адаптироваться под новые социально- экономические, политические и другие внешние факторы. В разрозненных актах содержалось и на практике применялось значительно количество наказаний, сущ­ность и содержание которых нередко были неясны и далеки от общепризнанных признаков и целей уголовного наказания. Так, к моменту принятия Руководящих начал по уголовному праву РСФСР 1919 г. советскими судами использовалось около 20 наказаний, при этом определение конкретного вида и размера наказания в значительном числе случаев отдавалось на усмотрение правоприменителя.

Первые попытки формализации системы уголовных наказаний были пред­приняты в Положении о революционных военных трибуналах 1919 г. и в Руково­дящих началах по уголовному праву 1919 г. Но перечни наказаний, закрепленные в названных актах, не носили исчерпывающего характера, так как параллельно продолжали действовать и издаваться нормативные акты, предусматривающие все новые и новые наказания и предоставляющие правоприменителю право само­стоятельно определять наказания. Постепенно система государственного управ­ления стабилизируется, стабилизируется законодательство и судебная практика, формируются различные научные взгляды на наказание и его цели. Под воздейст­вием этих внешних факторов происходит дальнейшее становление и нормативное закрепление системы уголовных наказаний. В первых уголовных кодексах, Осно­вах уголовного законодательства система наказаний приобретает более упорядо­ченный характер, количество наказаний постепенно сокращается, наказания рас­полагаются в определенной последовательности, представляя собой «лестницу», появляется деление наказаний на основные и дополнительные, а также выделяет­ся группа наказаний, которые могут применяться в качестве как основных, так и дополнительных, т. е. в системе оформляются подсистемы. Размеры наказаний и условия их назначения конкретизируются в самостоятельных статьях. Смертная казнь исключается из системы и признается временным и исключительным видом наказания. Наказания для военнослужащих также не входят в общую систему.

К 1960 г. наукой уголовного права разрабатываются понятие системы нака­заний и основополагающие принципы ее построения. Сообразно требованиям времени, сохраняя некоторую историческую преемственность, система наказаний стала представлять собой строго сочлененную «лестницу», содержащую исчер­пывающий перечень наказаний, которые могли применяться судами. Отступление от данного перечня не допускалось. Что касается количества возможных наказа­ний, то оно сократилось. Так, если в первых актах советской власти, в том числе и в первых уголовных кодексах, предусматривалось значительное число наказаний, то в УК РСФСР 1960 г. система наказаний включала 11 видов, из них два наказа­ния — конфискация имущества и лишение воинского или специального звания —

могли применяться только в качестве дополнительных, а в последующем — 9 (за счет исключения ссылки и высылки). Развитие системы уголовных наказаний шло по линии конкретизации, включения в нее устоявшихся, традиционных нака­заний и установления для них более точных рамок. В этот период происходит возврат к пониманию наказания как акта возмездия (каре), провозглашаются та­кие цели наказания, как исправление и перевоспитание осужденных, предупреж­дение совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами. Закрепляется положение, согласно которому наказание не имеет целью причине­ние физических страданий или унижение человеческого достоинства, а также требование о пропорциональности (соразмерности) наказания совершенному пре­ступлению.

В советский период истории, который начался с революции, кардинально, тотально изменившей все основы жизнедеятельности общества, изменился и ме­ханизм уголовно-правового регулирования. «Осуществление революционных преобразований объективно было невозможно без применения силы. Революция, в принципе, сама по себе есть насилие. Именно насилие выступает решающим средством утверждения революционных идей и ценностей, становится преобра­зующим, деятельностным, перспективно ориентированным, потенциально сози­дательным средством построения “нового общества”... Право, единственно воз­можной формой которого стало признаваться законодательство, стало непосред­ственно ассоциироваться с насилием, а обеспеченность государственной силой, принуждением стала рассматриваться едва ли не как главный атрибутивный при­знак права, отличающий его от иных социальных регуляторов»^[186].

В этот период право и закон стали легальным принудительным средством утверждения нового порядка, при помощи которого государство в лице законода­теля реализовывало свою волю. Система уголовных наказаний, в свою очередь, превратилась в одно из средств, при помощи которого строилось социалистиче­

ское государство, выступая наиболее действенным инструментом. И если в XIX в. система уголовных наказаний обеспечивала охрану существующего порядка, то в советский период она стала одним из ресурсов управления обществом, так как сфера уголовно-правового регулирования значительно расширилась.

Уголовный закон с появления зачатков государственности был одним из средств поддержания воли господствующего класса, но история дореволюцион­ной России показала нам постепенный уход от карательной сущности уголовного закона и придание ему больше охранительной функции, что связано со сменой политического и экономического курса, формированием капиталистического об­щества, обращением к гуманистическим началам. Переход России на путь капи­талистического развития и отмена крепостного права существенно определяли все стороны общественной жизни того времени, включая уголовное законодательст­во. В результате же революционных событий «в октябре 1917 года был насильст­венно прерван естественный ход исторического развития»^[187]. Переход к диктатуре прямо отражался на уголовном законе, советский законодатель как бы развернул тенденции дореволюционного уголовного права вспять, превратив уголовный за­кон в инструмент решения социально-экономических, политических и иных про­блем общества.

Вместе с тем период перестройки и последующие изменения в государст­венном и политическом устройстве привели к пересмотру отношения к уголовно­му праву и его содержанию. Разработка теоретической модели уголовного кодек­са была направлена на общее смягчение уголовной репрессии, в связи с чем была предложена определенная декриминализация уже на уровне Общей части уголов­ного права. В плане наказания произошло общее смягчение мер наказания за счет сведения к минимуму случаев применения смертной казни, увеличение возмож­ности применения мер, не связанных с лишением свободы, были разработаны та­кие новые меры, как ограничение свободы, арест, которые должны были высту­пить альтернативой краткосрочному лишению свободы. Целью разработчиков

был поиск альтернатив лишению свободы и переориентация судебной практики на назначение наказаний, не связанных с лишением свободы. Эта направленность при построении системы уголовных наказаний была в последующем воспринята Основами уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г. и разра­ботчиками проектов уголовных кодексов 1992 г. и 1994 г., а окончательное свое отражение нашла в модельном Уголовном кодексе государств-участников Со­дружества Независимых Государств и в УК РФ 1996 г. И хотя многие положи­тельные моменты и теоретической модели уголовного закона, и Основ 1991 г. не были восприняты вновь принятыми Модельным УК и УК РФ (например, отдель­ное расположение основных и дополнительных наказаний, невключение в под­систему основных наказаний для военнослужащих и др.), тем не менее общая на­правленность на гуманизацию закона и расширение альтернатив лишению свобо­ды отчетливо прослеживаются.

В целом исторический анализ продемонстрировал незамкнутость системы уголовных наказаний, что для нее характерно взаимоотношение «система-среда», когда, наряду с множеством присущих ей внутренних отношений и связей, объе­диняющих между собой элементы системы, доминирующими являются внешние отношения и связи, оказывающие определяющее влияние на ее существование. На протяжении столетий система уголовных наказаний адаптировалась к внеш­ним условиям — политическим, экономическим, социальным и др., пытаясь мак­симально соответствовать требованиям времени, все больше формализуясь и при­обретая четкие границы.

С позиций системного подхода определенный интерес для заимствования опыта построения системы уголовных наказаний, безусловно, имеет законотвор­чество постсоветского периода в силу изменившихся социально-политических и экономических потребностей общества. Так, в частности, при совершенствовании действующей системы уголовных наказаний может быть учтен опыт отдельного расположения подсистем основных и дополнительных наказаний; расположение каждой из подсистем по принципу «лестницы»; продолжение поиска альтернатив лишению свободы; переосмысление роли колонии-поселения в действующем ме-

ханизме отбывания наказаний; регламентации порядка присоединения к основ­ным дополнительных наказаний; использования при обозначении обязательных работ термина «общественные работы». Вместе с тем обращает на себя внимание, что некоторые из перечисленных положений нашли свое отражение и в более ранних источниках. Например, в УК РСФСР 1922 г. было закреплено положение о том, что дополнительное наказание должно быть мягче основного, а в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. использо­вался принцип раздельного расположения основных и дополнительных наказа­ний.