«Проникающая ответственность» в США
Общая характеристика «прокалывания корпоративной вуали». В праве США привлечение контролирующих участников корпорации в основном достигается с помощью доктрины «игнорирования корпорации» (corporate disregard), которая еще «более аккуратно»[317] называется концепцией «прокалывания корпоративной маски» (piercing the corporate veil)[318] (хотя это не единственная форма «внешней» ответственности участников в США), которая обосновывается американскими исследователями как явление, вытекающее из природы юридического лица.
Интересно, что к указанному выводу американские специалисты приходят независимо от того, какого учения о происхождении корпорации они придерживаются. Результат будет одним, но обоснование будет отличаться. Существующие в США теории относительно сущности корпорации могут быть сведены к двум основным[319]:
1. Корпорация может рассматриваться как привилегия, пожалованная государством, и тогда — это искусственный субъект (artificial entity). А раз так, то привилегию[320] можно отобрать, если ею злоупотребляют и страдает публичный интерес.
2. С позиции договорной теории корпорация — это комплекс договоров (nexus of contract) между разными сторонами (участниками, директорами, работниками, контрагентами и др.). В такой парадигме государство не может вмешиваться в частные отношения сторон заключенного договора. Вместе с тем «корпоративную вуаль» можно снять, если окажется, что с исходным договором «что-то пошло не так»[321].
Следовательно, в деле проникновения за корпоративный занавес, с т.зр. американского прагматизма главное, — это не обоснование правовой природы явления, а результат, который в любом случае должен содержать оговорку о недопущении злоупотреблений и правонарушений.
Теория «снятия корпоративной вуали» — это продукт права справедливости[322] со своими весьма жесткими правилами[323] и многочисленными трудностями в практическом применении (см.
§ 2.3.5). Поэтому если суд дискретно определит, что права истца могут быть восстановлены с помощью средств общего права (возмещение убытков) и такая защита будет, с его т.зр., адекватной, то в использовании средств из арсенала права справедливости может быть отказано[324].Американские исследователи отмечают, что «концепция проникновения» вызывает наибольшее число судебных споров из всего корпоративного права[325], хотя это не свидетельствует о простоте таких диспутов: доказывание по такому виду дел — это «очень тяжелое бремя»[326]. Кроме того, в отличие от Англии, американское корпоративное право фактически двухуровневое (федеральное и штатов), что влияет на многообразие подходов.
Юридический состав. В своей традиционной форме доктрина «piercing the corporate veil» представляет из себя «трехступенчатый тест» (tree-factor doctrine), требующий установления в суде нижеследующих обстоятельств:
1. отсутствие достаточной автономии у корпорации в силу чрезмерного контроля участника, или отсутствие признаков реального существования (т.е. нет работников, отсутствует собственное имущество)[327];
2. использование компании ex dolo malo (для целей обмана), для достижения несправедливых либо прочих неправомерных целей (т.е. обман и др.);
3. наличие причинно-следственной связи между злоупотреблением формой зависимой корпорации и убытками истца.
Данный классический тест применяется в разных штатах, где он известен под различными названиями. Так, в штате Нью-Йорке и некоторых других субъектах США он носит название «instrumentality[328] doctrine[329]», а в Калифорнии, Делавэре[330] и иных регионах он называется «alter-ego doctrine[331]». Хотя теория «alter ego» формально непохожа на «instrumentality doctrine» отличается конкретными формулировками и даже числом обстоятельств, требующих установления (два вместо трех), по своему существу они структурно аналогичны.
Для сравнения — в праве Калифорнии «alter ego» определяется так:«прокалывание корпоративной вуали приемлемо, если:
1. имеет место такое единство собственности и интересов, что две аффилированные корпорации теряют свою самостоятельность, а дочерняя компания становится «вторым я» основной организации и
2. признание их независимыми лицами будет способствовать обману или приводить к иному несправедливому результату.»[332]
Из приведенного типичного для судов Калифорнии прецедентного правила очевидно, что в нем отсутствует требование о наличии еще двух элементов — причинно-следственной связи и факта причинении вреда потерпевшему. Однако это не означает, что такие обстоятельства не подлежат доказыванию кредитором на обще-процессуальных основаниях в рамках его иска к контролирующему лицу.
Зачастую суды на практике пользуются упрощенным вариантом концепции «снятия корпоративных покровов», т.к. указанный выше классический трехступенчатый тест требует тщательного анализа фактов и обстоятельств, что ведет к «бесконечным неразберихам» в этой области[333]. Практической
альтернативой традиционному правилу часто становится т.н. «однофакторный тест» (single-factor doctrine), в соответствии с которым нужно установить лишь одно из следующих обстоятельств (которые характеризуют две разновидности указанного подхода), при условии, что такое обстоятельство носит «вопиющий» характер:
1. нарушение принципа отделения (lack of separate identity)[334], либо
2. использование корпорации ex dolo malo, а равно и для других неправомерных целей[335].
Вместе с тем даже применение этой доктрины не означает, что истец будет освобожден от доказывания других обстоятельств дела. Например, фактор «использования компании для совершения обманных действий» иплицитно подразумевает установление «чрезмерного контроля» мажоритарного участника. Кроме того, доктрина «снятия корпоративной вуали» — это не материальное средство правовой защиты, а скорее процессуальное[336], поэтому обнаружение факта alter ego само по себе не дает права на иск, а предоставляет лишь возможность взыскания с участника корпорации-ответчика, в то время как в отсутствие такой ситуации истец взыскал бы убытки только с самой корпорации.
Помимо указанных подходов суды в США задействуют и другие приемы в рамках концепции «прокалывания корпоративной вуали». Общее количество этих теорий впечатляет. В правоприменительной практике нередко прибегают к концепции «функционального отождествления» компаний (enterprise doctrine)[337], а также к таким относительно новым «способам проникновения» как «квазиагентирование» (quasi-agency) (см. § 1.3.3), «торговый поток» (stream-of- commerce) в интегрированном маркетинге[338] и даже процедурные доктрины «отождествления» пользователя и правообладателя в франчайзинговых отношениях.
Дифференциация кредиторов. Эластичность североамериканского подхода и относительная простота (по сравнению с правом ФРГ, Нидерландов или Англии)[339] применения доктрины «проникающей ответственности» побудили судебную практику «предпринять некоторые шаги» в направлении ограничения этой концепции посредством установления дифференциации прав некоторых категорий кредиторов, чьи «переговорные возможности» дают возможность превентивно защитить свои интересы, чтобы оградить себя от материальных утрат. Такая особенность нашла свое отражение в разработке расщепленного подхода и выделении двух категорий кредиторов[340]:
1. кредиторы, «обладающие слабой переговорной позицией» (речь идет о пострадавших в результате причинения вреда компанией, работниках, потребителях)и
2. кредиторы, «имеющие сильные переговорные возможности» (т.е. все прочие контрагенты компании по заключенным с ней договорам).
Практически повсеместно в США признается право первой категории на определенные льготы в доказывании по искам о «прокалывании корпоративной вуали»[341], исходя из принципа защиты слабой. Логика дифференциации состоит в том, что контрагент (из второй группы) до заключения контракта с компанией мог потребовать предоставления соответствующего обеспечения (гарантии, залога и др.), или позаботься о своих интересах за счет увеличения цены или перехода на систему авансирования (если он продавал компании свою продукцию), посредствам тщательного изучения финансового состояния контрагента и т.п.
Иными словами, когда доминирующие участники корпорации сталкиваются с угрозой таких «социальных издержек», они должны стремиться ограничить сферы такой активности[342]. В американском праве это — в т.ч. механизм стимулирования социальной ответственности корпораций.Различия между двумя указанными группами кредиторов стираются только в условиях, когда в отношении кредитора совершены обманные действия (fraud или misrepresentation) и он введен в заблуждение относительно финансового положения должника, поскольку в такой ситуации кредитор лишен возможности адекватно оценить риск неисполнения обязательств со стороны должника[343]. Некоторые исследователи подвергают данный поход сомнению, ссылаясь на результаты судебной статистики[344]. Однако причины того, что на практике вторая категория контрагентов более успешна в предъявлении своих исков, могут зависеть от других обстоятельств (возможность нанять более дорогих и квалифицированных юристов и проч.).
Еще одна особенность, которая влияет на вероятность «проникновения», — это размер корпорации. По мнению американских правоведов, чем меньше компания должника, тем больше вероятность, что суд разрешит «снять корпоративный занавес»[345]. Однако ценность такого вывода не стоит переоценивать, т.к. небольшие компании часто плохо финансируются, а потому ключевую роль здесь играет недокапитализация, а не «размер бизнеса».
Доказывание. Американские материально-правовые нормы во многом основываются на процессуальных правилах, в отрыве от которых первые могут оказаться парализованными. Именно так случилось в Италии, которая реципировала многие нормы об ответственности групп компаний (ст. 2497 ГК Италии и другие[346]), однако на практике истцу оказалось невозможно доказать наличие предпосылок для удовлетворения своего требования[347]. Это произошло потому, что истец, чаще всего будучи «аутсайдером» внутрикорпоративных связей и отношений ответчика и зависимой от него компании, не мог получить доступ к требуемым доказательствам.
В Соединенных Штатах такие сложности значительно нивелированы по причине наличия особого процессуального института раскрытия доказательств (discovery), занимающего большую часть всего судебного процесса и подробно урегулированного[348].Иные механизмы сдерживания корпоративных злоупотреблений. Следует вновь подчеркнуть, что американские суды в целом крайне неохотно и с опаской применяют доктрину «снятия корпоративной вуали», многие из них требуют при этом наличия каких-то исключительных обстоятельств. Например, создание юридического лица с единственной целью ухода от персональной ответственности само по себе не является основанием для применения этой доктрины, следовательно, корпорация может быть создана только для этой цели[349].
По большому счету все правила, существующие в американском праве и санкционирующие применение «проникновения за корпоративную вуаль», сводятся к недопустимости аддикции от другого лица при принятии решений (instrumentality, alter ego, lack of separate identity) и создания видимости expressio falsi[350] (недокапитализация и обман). В то же самое время многообразие применяемых правовых подходов позволяет избегать ригидности в применении концепции «прокалывания корпоративной маски».
Помимо доктрины «снятия корпоративной вуали» в США применяются и другие механизмы, позволяющие достигать целей, аналогичных преследуемым «проникающей ответственностью». Среди них можно выделить деликтную ответственность контролирующего лица, в частности, в случае, когда такое лицо создало ложную видимость кредитоспособности своей подконтрольной корпорации. Другой способ — субординирование прав требований в процедуре банкротства (полное или частичное понижение очереди кредиторов, связанных с должником). Такой способ появился в праве США уже к началу ХХ в.[351] Методы определения необходимости такого ранжирования нередко привязаны к уже рассмотренному правилу об «instrumentality test» (хотя это — не единственное основание ранжирования требований): если установлены основания для «проникающей ответственности», то требование кредитора понижается, а в некоторых случаях банкротство одной компании может быть распространено и на ее аффилированных лиц[352]. В последнем случае при рассмотрении вопроса о «растягивании» процедуры банкротства принимаются во внимание интересы кредиторов лица, имущество которого предполагается включить в конкурсную массу.
Таким образом, «прокалывание корпоративной вуали» в праве США отличается разнообразием процессуальных подходов, лежащих в ее основе, которые можно редуцировать к тому, что обман кредиторов корпорации в сочетании с ее несамостоятельностью представляет собой главное основание для привлечения доминирующих участников компании-должника к «проникающей ответственности». Данная концепция имеет процессуальную природу и является, как и в Англии, продуктом права справедливости. Она сформировалась на базе практики судов разных штатов, подходы которых отличаются. В целях ограничения относительной свободы «проникновения за корпоративные покровы» (по сравнению с другими рассмотренными правопорядками) в американском праве была разработана концепция дифференциации прав кредиторов в зависимости от их переговорных возможностей с тем, чтобы лимитировать потенциал «проникновения» для кредиторов с «сильной
переговорной позицией», т.к. они имеют другие механизмы превентивной защиты своих прав. Большая часть случаев «снятия корпоративной вуали» применяется судами, что совершенно естественно, в связи с внутригрупповыми отношениями юридических лиц, а не с компаниями, контролируемыми одним физическим лицом.
2.2.